Откровения мужской измены

– Так кто ж складывает?! Ну, ладно. Позже зайду, поговорим.

Может, завтра в зал сходим, давно ведь уже не были?

– Посмотрим…

Он встал, хлопнул меня ещё раз по плечу, подмигнул и вышел.

Закрыть? Да… В последнее время действительно весь этот выставочный бизнес стал меня порядком утомлять. Терял ли я интерес

к своему делу? Нет, скорее, интерес уже давно был потерян, а сейчас

я начинал терять уже сам бизнес… Десять лет мне понадобилось, чтобы понять, что это совсем не то дело, которым я хотел бы заниматься.

Только когда Костя ушёл, я вспомнил, что так и не спросил его

про эту Анжелику-Веронику. Но, видимо, ничего особенного и не

произошло, иначе он сам уже описал бы всё в самых сочных красках. Да и не может между ними ничего завязаться, Костя совсем

не ее уровень.

Магазин за углом, покурить в мужских тапочках, и мой Костян, совладелец крупного выставочного центра, рассекающий воздух

ночного города на глянцевой «ешке». Чтобы он там ни говорил про

первую встречную, но эта девушка явно была не для него, точнее, он не для нее. Он любит драму и высокие запросы стервозных ба-рышень, а тут все слишком просто.

32

Подойдя еще раз к зеркалу, я вспомнил сегодняшнюю нашу ссору, нашу первую ссору! Я поймал себя на мысли, что уже совершенно не обижаюсь на неё. Будто все это было не со мной, и только

опухшая физиономия, смотревшая на меня из отражения в зерка-ле, возвращала к реальности произошедшего.

«Всему этому, я уверен, есть какое-то логическое объяснение.

Вечером поеду и всё выясню!»

В шесть я закончил все дела, предупредил секретаря, что еду на

встречу по поводу выставки в Дрездене, взял рабочую машину, так

как свою сегодня оставил дома и… не поехал – полетел к любимым красным воротам.

У нас было ещё одно неписаное правило: я подъезжал с заднего

входа, мигал пару раз фарами, оставлял машину и шёл к красным

воротам.

Адель открывала мне и бежала быстро в дом, а я потихоньку

проходил и искал её потом по всем комнатам. Правда, её фантазия

дальше спальни, как правило, не заводила.

Я подъехал. На удивление света в окнах не было. Я поморгал.

Тишина. Ещё раз. Тишина. Я вышел из машины, подошёл к окну, постучал. Тишина. Я обошёл дом, стал стучать в ворота. Тишина.

Такого раньше никогда не было. Я стучал, потом начал бить ногами и кулаками.

– Вы что, с ума сошли?! Что вы так стучите? Они уехали, брат

сегодня вернулся и увёз её. Наконец-то, не будет тут публичные до-ма устраивать! – Что-то большое женского пола прокрякало из-за

соседней калитки.

Меня как холодным душем окатило. «Брат. Мы уедем в Прагу.

Брат скоро вернется, и я вас познакомлю».

А этот бугай? Кто он? И все ли с ней хорошо?! Уехала. Уехала…

У меня начали сильно пульсировать виски. Я вернулся к машине и сел за руль. Уехала. Она даже не попрощалась со мной. Уехала.

Этого не может быть, она же должна была сказать. Разве можно

так просто уехать? И куда?

Часть 7

– О господи! Что случилось! Боже мой! – Диана начала бегать

вокруг меня как курица. – Боже мой, на тебя что, напали? Да что

же случилось?

Я уже совсем и забыл, что стало с моим лицом.

– Да ничего страшного!

– Ты что, издеваешься? – Она была в панике. – Да на тебе жи-вого места нет! – Она хватала то мой пиджак, то шарф, не зная, что делать.

– Диан, я сказал, все нормально. Не приставай ко мне сейчас.

Я тебе потом все расскажу.

Я отодвинул ее, молча прошел на балкон, закрыв дверь со своей

стороны, сел на диван, взял пачку сигарет, лежавшую на столике, отец Дианы оставлял всегда, когда приходил в гости, и закурил.

Я не курил восемнадцать лет.

* * *

День. Опять день. Опять повторение вчерашнего. Всё всегда

предсказуемо и известно заранее, но не нам, к сожалению, не нам.

Уже больше недели я каждое утро проходил мимо знакомого парка

в надежде, что встречу её. По вечерам иногда случайно оказывался

возле красных ворот, иногда стучал, иногда заглядывал в окна, но

отвечала мне только старая соседка из дома напротив.

– Да сколько же это может продолжаться?!. – Я смотрел на Диану и не мог понять, о чём она говорит.

– Что «продолжаться»?

– Не передергивай! – Она швырнула в меня каким-то лист-ком. Я ел суп, так что край этого листочка мгновенно стал оранже-вым. Вытащив бумажку и развернув её, я, кажется, мгновенно по-седел. Губы. Красивые, словно выдавленные. Сомнений не было —

это именно тот самый рисунок. Но быть этого не могло никак!

– Диан, вот не поверишь, я тебе клянусь, понятия не имею, откуда он взялся! – Она смотрела на меня опять тем вымаливающим

любого логического объяснения взглядом. – А где ты его нашла?

34

– Какая разница… – Еще слово, и будут слёзы.

Мне пришлось оторваться от супа.

– Малыш, вот сейчас серьёзно. Даже предположить не могу, как он у нас в доме появился.

– Опять начинается? – Она опустилась на стул.

– Что «начинается»? Я тебе серьезно говорю, я понятия не

имею, откуда этот листок тут появился. Смотри, что мы сейчас сде-лаем.

Я схватил рисунок, встал, взял зажигалку и поджег, а когда он

окончательно сгорел, бросил в раковину.

– Всё. Правда, не знаю, откуда он появился. Давай лучше, знаешь что, я доем, и мы с тобой все-таки съездим, посмотрим диваны

в столовую, хорошо?

– Да что ты мне зубы заговариваешь! Ты думаешь, я ничего не

понимаю, что ли? – Её голос стал твёрдым и тихим, а взгляд проникающим.

– Я чувствую, что что-то не так, но не перестаю надеяться, что

ты скоро успокоишься. Правда, ведь?

Она смотрела на меня спокойным, ровным взглядом.

– Диан, – я погладил её по руке, – я тебе клянусь, лучше тебя

нет ни одной женщины на свете.

Если бы она сейчас начала устраивать истерики, сыпать обви-нениями и угрозами – я бы ушёл. Я бы действительно ушёл. Последнее время эта мысль часто пронизывала меня насквозь, но ее

слова, тембр голоса и спокойствие… И вот я уже казнён сам собою

в тысячу раз сильнее, чем любым из ее возможных слов.

– Этот рисунок был в почтовом ящике!

Диана смыла в раковине остатки бумаги и вышла из кухни. Есть

больше уже не хотелось.

Я пошёл за ней в спальню, дверь была закрыта с другой стороны.

– Диан, – я постучал, – слушай, ну давай поговорим. Это

какой-то тупой розыгрыш. – Она не отвечала. – Ну сама подумай.

Это же глупость какая-то.

Она не отвечала. Я сел на пол, опёршись спиной о стену.

35

– Я так тебе благодарен за это понимание, за твои слова. Малыш, у меня есть только ты и Катенок, и никого больше. А твои догадки – да, возможно, что-то и было, но это настолько незначи-тельно для меня. – Я не знал, как ее успокоить. Казалось, что слов

в моём словарном запасе какое-то очень ограниченное количество

и ни одно из них не подходит для этого разговора.

Замок медленно скрипнул. Диана, вся заплаканная, вышла.

– Господи, ну что я делаю не так?

Я встал и попробовал к ней прикоснуться, она отбросила мою

руку.

– В чём я виновата перед тобой?

– Малыш, да что ты такое говоришь, ну перестань. – Я опять

попробовал ее обнять, она увернулась.

Ну как я мог ей объяснить то, чего и сам не знал?

– Знаешь, – она вытерла слёзы, – это так больно! – И, посмотрев мне в глаза, нет даже не в глаза, а куда-то ещё глубже, достав

своим взглядом до самого дна, опять ушла в спальню.

Я знал, что дальнейшее выяснение отношений бесполезно, поэтому спокойно пошёл спать в спальню Катенка.

**

Я зашёл в комнату и тут же забыл о ссоре. Ничего на самом деле

меня не трогало, ничего не проникало вовнутрь!

Или я так уверен, что она никуда от меня не уйдет, или мне на

самом деле пофигу на любой исход событий.

Будто есть фасад, на котором бушуют страсти, горят мосты, взрываются принципы, но за фасадом, внутри, тихо, спокойно

и пофигу.

Катина комната. Стены, на которых люминесцентной краской

написаны какие-то иностранные слова, покрывало на кровати

с голубыми единорогами, а в углу – черные берцы на высокой по-дошве. На тумбочке у кровати лежали: раскрытая книга Кундеры, треснутый айпад и один беспроводной наушник…

36

Да, за два года у Катенка появились своя комната и своё место

в нашей жизни. Если бы у нас были дети, я бы очень хотел, чтобы

они были похожи на нее. Этот ребёнок что-то знал о жизни и смер-ти, знал и понимал больше, чем мы.

Ее мать погибла в автокатастрофе два года назад, отец не вынес

одиночества и перспективы воспитывать дочь, однажды привез ее

к нам на лето, да так больше и не забрал.

Диана долго пыталась связаться с «убитым горем» родственни-ком, но тот не отвечал на ее звонки, а вскоре и вовсе пропал со

всех радаров. Мы долго подбирали слова, чтобы объясниться с Катенком, но она, не дав нам возможности запутаться в нелепых объ-яснениях, сама грамотно все объяснила и распланировала всю на-шу дальнейшую совместную жизнь, что наши с Дианой любые дополнения были бы просто уже не уместны.

И что удивительно, Катя, тогда еще совсем ребёнок, не озлоби-лась на мир и людей, она увидела в этом какое-то свое, понятное

лишь ей объяснение и приняла его со спокойствием. Я никогда не

понимал этой ее философии, и оттого считал ее внутреннюю силу

какой-то непостижимой для меня тайной.

Часть 8

Она была дома и сразу же открыла мне ворота. Всё как раньше.

Вернулась. Что-то во мне тут же успокоилось.

– Зачем ты это сделала? – Я смотрел на Адель и ничего, кроме

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.