Я и Цезарь – попаданцы: Земля-Сити

Что касается численности наших подразделений, то мы были полностью укомплектованы. В «русский» отряд входили: я, как руководитель, Алексей, как мой заместитель, плюс братья-близнецы сербы: Марко и Драган, а также ещё двое других родных братьев, но на этот раз русских – Ивана и Петра. Все четверо братьев в прошлом служили в спецназе и были хорошо подготовлены.

Также полностью был укомплектован немецкий отряд Отто. Но там были только немцы. Тоже крепкие ребята, прошедшие не один горячий конфликт на стороне НАТО.

Ну а третьим отрядом, пусть и временно, были гайрды Таникса. Вот такой у нас получился Иностранный легион!

Кстати, довольно легко решился вопрос о защитной амуниции уже для наших бойцов. Впечатлённый боем гайрдов с бандитами, я понял, что и нам надо иметь такую же защиту. Никаких «обрезанных» вариантов. Защищённые со всех сторон, бойцы могут действовать куда эффективней, чем если окажутся с открытыми конечностями и нижней частью туловища. Поэтому Отто, который по «наводке» Таникса поехал к ремесленникам за амуницией, нашёл у них готовые комплекты, которые и выкупил. Так что за две недели до завершения командировки гайрдов, мы уже имели полные три отряда сил быстрого реагирования, вооружённых, в меру обученных и готовых выполнять поставленные перед ними задачи. И даже более сложные, учитывая тот тип вооружения, который был нами освоен. Ну, не в полной мере ещё, но всё же… Ребята были все со спецподготовкой в прошлом, поэтому схватывали всё быстро.

Ну а я учился не только всему тому, чему учились другие, но и взаимодействию с Цезарем. Теперь мы были втроём: я, Цезарь и Гай. Так я назвал своего коня. Коли собака у меня была "Цезарь", то конь пусть будет «Гай». А вот кто будет «Юлием» – ещё не знал. Тренировались мы теперь только втроём, вырабатывая взаимодействие на уровне подсознания, то есть, когда ничего говорить не надо, достаточно только посмотреть на Цезаря, мысленно послать ему сигнал, а он уже знает, что ему надо делать. Вот такое интересное преобразование произошло у нас с собакой в Аламании. Климат здесь, что ли, необыкновенный. Особенно если учесть, что тут уже были такие феномены, как рыбаки, бойрды и вейрды. Похоже, что и мы с Цезарем влились в эту компанию. Правда, пока я ничего не мог понять, что мне хотел передать Цезарь, и, похоже, его это злило. Типа, вот же тупой какой попался ему хозяин, ничего не понимает…

Да, и ещё: китайцы по ходу наших успехов тоже решили присоединиться к Иностранному легиону. Рихард, конечно же, их принял, честно рассчитав вступительный взнос в весьма «круглой» сумме. Как и обещал. Впрочем, Пу И, немножко покряхтев, со всем согласился и всё отдал до копейки. Это нам здорово помогло рассчитаться со всеми долгами и достроить нашу казарму. Или общежитие. Мы сами ещё не знали, как это назвать. Куда и переселились с большой помпой.

Но и это ещё не всё… Ведь за нами всё это время очень внимательно наблюдали американцы, на территории которых мы базировались всё то время, пока не было построено наше помещение. И, похоже, делали свои выводы.

А тут такая оказия, меня назначают главнокомандующим всеми нашими тремя отрядами, с совмещением моей должности в русском отряде. Для экономии, как я понял… Немцы они ведь известные экономисты. Так вот, после моего назначения, к нам на базу, находящуюся тогда ещё на американской территории, подошёл Шмидт и пригласил меня вместе поужинать в одном ресторанчике, находящимся недалеко от его дома. Я согласился, но доложил об этом Рихарду, на случай какой-либо возможной провокации. Кто их знает, этих американцев…  просто так они, тем более Шмидт, ничего не делают.

Рихард и просветил меня немного. Дело в том, что американцы, как и китайцы, с самого начала проявили довольно сильный интерес к созданию Иностранного легиона, но при этом совершенно не торопились примкнуть к его инициаторам. По мнению Рихарда, и те и другие планировали создать нечто подобное самим, своими силами. Поэтому они тщательно фиксировали всё, что мы делаем и, по всей видимости, намеревались повторить наши шаги. Но, первое, что их тормозило, так это величина затрат. Для китайцев, то есть для всей Чайна-таун, возможно, эти расходы были бы и посильны, но только для пекинцев – нет. Американцам же всё это было бы по силам, но они явно не хотели вкладываться «в одно рыло» и разрывать свою кубышку. Янки уже привыкли к хорошей жизни, когда денег у них полно и хватает на весьма безбедное существование. Поэтому они начали активно искать тех, кого могли бы вовлечь в финансирование. Их «агенты влияния» были во всех организованных территориях, в том числе и в Вороньей слободке и в Балканском треугольнике, не говоря уже о Средиземном озере, Бандустане, Японском квартале и всех составных частях Чайна-таун. И даже в Тризубе! И везде они агитировали за создание аналогичного Иностранного легиона на базе Американской оккупационной зоны. Свои преимущества они представляли как, во-первых, лучшее финансовое обеспечение (хотя именно из-за жмотства американцы и начали пытаться привлечь другие территории), во-вторых, лучшей и уже готовой инфраструктурой для формирования подобного воинского подразделения. То есть, типа у нас всё готово, и ничего, в отличие от немцев, строить не надо. Взяли в аренду – вот и все дела. Ну и в-третьих, подчёркивали свои «особые» связи с Аналитическим отделом Энтони, мол, он нас обеспечит всем необходимым «по первому разряду». Ведь сам Энтони – американец, и сделает для нас всё в лучшем виде. И, мол, проблем с теми же лошадьми, или защитной амуницией – никаких не будет. Всё будет на высшем уровне!

Но, как оказалось, Равшан в Вороньей слободке и Душан в Балканском треугольнике дали американским посыльным «от ворот поворот», о чём сразу и оповестили Рихарда. Пекин, как всегда, не ответил им ни «да», ни «нет», а просто сказал, что «Пекин будет думать». А вот японцев это подстегнуло, но только не так, как ожидали янки: они на следующий день, после посещения американским эмиссаром, пришли к Рихарду и заявили о своём желании присоединиться к Иностранному легиону.  Все остальные заняли выжидательную позицию. В общем, америкосам не удалось привлечь к своему планируемому проекту никого… Кроме Тризуба! Вот эти прибежали сразу и заявили, что они, как «нация воинов», готовы к стратегическому партнёрству с Американской оккупационной зоной, вот только денег у них нет… Как говорится, ещё пару таких союзничков, и врагов не надо будет.

Но главное даже не деньги. Внимание всех, конечно, привлёк наш опыт приручения боевых лошадей. Тут и самым упёртым стало понятно, что без талантов Цезаря рассчитывать на создание мощной бронированной конницы, перед которой нет преград и которая может справиться со значительно превосходящими силами противника, шансов нет. И привлекать на свою сторону гайрдов тоже шансов нет. Они состоят в Союзе с крестьянами и ремесленниками и без их согласия никакого другого соглашения заключать не будут. Отдельные же варианты аренды небольшого количества гайрдов для охраны обозов и ещё чего-нибудь подобного в расчёт можно не принимать. Это всё делалось на короткий срок и для конкретной цели. «Халтурка», короче. Гайрды даже свою защитную амуницию в таких случаях в полном виде не использовали. Ограничивались кольчугой и кожаной одеждой.

Так что не удивительно, что янки теперь хотели поговорить со мной. Тем более что у нас со Шмидтом сложились нормальные отношения. С Рихардом же провести переговоры американцам было весьма дискомфортно. Они ведь, вроде как за его спиной пытались отбить партнёров: ту же Воронью слободку и Балканский треугольник.

Новая встреча с американцами

В обозначенное время я зашёл в ресторан, где и увидел Шмидта, сидящего вместе с каким-то господином. Цезаря, кстати, ради такого случая, я оставил на базе. Шмидт встал, приглашая меня за их столик и представил нас (то есть меня и господина) друг другу. Оказалось, что его сосед не кто иной, как член американской Управы Билл Брайтс. На вид ему было лет эдак за сорок. Причём сильно за сорок. Он был лысоват и с очень цепким взглядом. Впрочем, основное своё внимание я переключил на Шмидта.

– Хочешь, угадаю о чём ты сейчас думаешь? – улыбнулся он.

– Ну попробуй, – согласился я.

– Ты думаешь «и что этим ушлым америкосам от меня нужно?» – снова улыбнулся Шмидт, только теперь уже во все свои тридцать два зуба. Кстати, зубы у него, как у многих американцев, были в отличном состоянии.

«И как он их содержит в таком виде?» – только и успел подумать я.

– Я прав? – смотря прямо на меня, спросил Шмидт.

– Ну, это было нетрудно угадать, – ответил я.

– Хорошо, я даже догадываюсь, в чём ты нас подозреваешь, – продолжил американец, – ты подозреваешь, что мы будем выпытывать у тебя военные тайны, касающиеся Иностранного легиона. Так?

– «Тепло», – ответил я, вспомнив детские игры, – я бы даже сказал «горячо».

– И ты прав, – подтвердил Шмидт, – но и неправ одновременно. Удивлён? Ладно, не буду играть в загадки и перейду сразу к нашей основной теме, которую мы бы хотели с тобой обсудить.

Тут Шмидт посмотрел на Брайтса, и получив утвердительный кивок, продолжил:

– Чтобы тебе было лучше понятно, начну немного издалека. Ты уже понимаешь, что из себя представляет Земля-сити. Это балаган. Один такой большой балаган. Никем не управляемый, разношёрстный, состоящий из разных лоскутов шумный, крикливый балаган. Все наши так называемые организованные территории со своими управами во главе есть не что иное, как неуклюжая попытка изобразить из себя цивилизованных людей. Да, Макс, именно так. Мы разбились по национальным «квартирам» и постоянно грызёмся промежду себя. Ради чего? Чтобы одна территория за счёт другой территории смогла решить проблему «перехода из состояния нищеты в состояние бедности». Причём второе состояние будет её «потолком». Выше прыгнуть уже невозможно.

Тут Шмидт прервался, улыбнулся и продолжил:

– И не надо, Макс, так на меня смотреть. Да, бедность – это наш верхний предел, пока Земля-сити находится в том состоянии, в каком она есть. У нас нет электричества, нет автомобилей, наши люди работают на примитивном обрабатывающем оборудовании… Нет связи! Мы живём как в средневековье, но при этом у нас достаточно специалистов, которые способны все это сделать. Пусть и не сразу, но со временем мы бы могли превратить Земля-сити в местный Лас-Вегас! Ну или в Нью-Йорк – кому как хочется это назвать. Мы в состоянии стать источником новых знаний, технологий, которые перевернули бы Аламанию и сделали её процветающим материком! Но у нас связаны руки! Рыбаки контролируют всю нашу деятельность и, если даже мы ничего им не скажем и начнём втихую что-то тут творить, они всё равно об этом узнают! Ведь рыбаки регулярно залезают в наши мозги. Все члены Управ подвергаются такой процедуре каждую неделю на регулярной основе!

Вот это для меня была новость! Ни немцы, ни Равшан ничего подобного мне не говорили.

– Удивлён? Вижу, что удивлён… – продолжил Шмидт, – об этом не принято говорить. Хотя и запрета на эту тему нет. Если тебе интересно, можешь спросить своего дружка Лечо, что стало с Христо Благоевым, недавним членом Управы Балканского треугольника. Впрочем, вернёмся к «нашим баранам». Почему рыбаки это делают? Потому что не хотят получить сильного соперника прямо у себя под боком. Они ведь очень хорошо поднялись после того, как здесь появилась Земля-сити. Поднялись на торговле рыбой. Они монополисты в Аламании на ловлю рыбы и, соответственно, продавцы, определяющие свою цену. Кто не согласен – может не брать. Мы можем заниматься только её обработкой и перепродажей. И если ещё двадцать-тридцать лет назад рыбацкие посёлки были бедными, или даже нищими, то теперь они все заново отстроены и представляют собой зажиточные деревни. Причём всё это сделано фактически на наши же деньги и нашими руками. Землянами, я имею в виду. И рыбаков всё это, конечно, устраивает, и ничего менять они не хотят. Они хотят по-прежнему жить за счёт землян и получать удовольствие от такого образа жизни. Более того, не ошибусь, если скажу, что и крестьян, и ремесленников тоже всё устраивает. Они ведь также очень хорошо «поднялись» за наш счёт, опять же на продаже нам как продовольствия, так и много чего другого. Это же настоящие иезуиты: с одной стороны, они зарабатывают на нас бешеные деньги, а с другой стороны, если те же крестьяне увидят людей в чистом поле – то убивают их сразу.

Тут Шмидт остановился, глотнул воды и продолжил:

– Ты, наверное, удивлён – зачем я тебе всё это говорю. А причина проста – выговориться хочу. Шучу, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки. Вообще то, что затеяли немцы – это большое дело. Может, они ещё сами не поняли, но в форме Иностранного легиона начали создавать армию. Причём им здорово повезло, что всю эту затею сначала поддержали рыбаки, а потом и Энтони. Рыбаки понятно почему – они заинтересованы в сохранении порядка в Земля-сити, и для них даже лучше, если это будут делать сами земляне, а не они. А «дикие» территории всегда были возмутителями спокойствия и им нужен хороший противовес. Вот в Иностранном легионе рыбаки и увидели этот противовес. А Энтони? В чём его интерес? В создании мощной империи на базе союза крестьян, ремесленников и гайрдов. Но для этого ему нужны технологии и оружие. А где их взять? Только в Земля-сити. Но основное препятствие к появлению этих технологий – рыбаки. А чтобы преодолеть это препятствие – нужна армия. В Земля-сити, я имею в виду. Ну а как только технологии и оружие появятся у нас, Энтони всё это получит в обмен на продовольствие. Сами то мы всё равно не сможем его производить. Кто нам столько земли даст? Да и кто на ней работать будет? Земляне уже давно отвыкли от сельскохозяйственных работ, да и забыли, как это делается. Те фермы, что имеются вокруг города, дают нам не более трети от необходимого. В общем, такие вот расклады…

– Ну а я тот тут причём? – спросил я. – Мне вы зачем всё это рассказываете?

– А притом, что мы уже несколько раз пытались выйти на другие Управы с предложением создания единой централизованной власти в Земля-сити. Реальной власти, а не того эрзац-управления, которое есть сейчас. Это само по себе повысит статус и возможности города. А рыбаков следует убедить, что это только на пользу. При таком раскладе мы сможем решить проблему «диких» территорий, которые вычистим за несколько дней и наведём там порядок. Причём такой порядок, который будет существовать по всему городу: единые правила для абсолютно каждого его жителя. Но нас не хотят слушать. Другие Управы, я имею в виду, – добавил Шмидт. – Нас почему-то все подозревают в стремлении к узурпации власти, мол, американцы хотят под своим звёздно-полосатым флагом сделать из всех остальных вассалов.

– А это не так? – успел вставить я «пять копеек».

– Ну вот, и ты тоже туда же, – усмехнулся Шмидт. – Прежде чем что-то узурпировать, надо это создать. А вот создавать эту новую власть мы будем вместе. На основе прозрачных и всем понятных принципов. Демократических принципов.

– Лучше бы ты этого не говорил, – тут уже я улыбнулся, – я имею в виду последнюю фразу про «демократические принципы». Ещё там, на Земле я наслушался вволю про эти «демократические принципы и западные ценности». Не привлекает. По крайней мере, в наш Иностранный легион мы не будем брать трансвеститов и вообще лиц среднего пола. –

– Макс, я не об этом, – поморщился Шмидт. – При чём здесь трансвеститы? Давай будем серьёзными. Ты вот спросил – причём здесь ты? Отвечаю – потому что нас в местных Управах не услышали, а в тебе вижу нормального человека, который понимает о чем идет речь, и который сможет всё это донести до тех тугодумов, что давно уже обюрократились в своих Управах. Ведь ты согласен, что средневековый уклад нашей жизни давно надо менять на более современный?

– Согласен, – подтвердил я.

– Тогда помоги нам убедить в этом и других. Ведь ты вхож сразу в несколько серьёзных по сегодняшним меркам Управ, и можешь хотя бы попытаться донести до них те простые мысли, что мы тут обсуждали. И вот тебе ещё один сильный довод для этого. Как я тебе уже сказал, наша Земля-сити – это балаган. И как любой балаган, он не защищён. От внешних врагов. А они есть. Те же бойрды с их вейрдами. Представь только, что из тамошнего леса выходит отряд этих отморозков численностью в пару-тройку тысяч с примерно пятью тысячами вейрдов и идут на нас. Небольшие пограничные поселения ремесленников их не интересуют, так как для такой «бригады» они слишком мелкие. И что важно, на пути к Земля-сити их никто не остановит, так как просто не будет силы, способной это сделать. Того количества гайрдов, которые стоят на границе – недостаточно. Да и находятся они разрознено, их ещё собрать надо. Пока будут это делать – бойрды с вейрдами войдут в Земля-сити. А что будет дальше? Дальше они вырежут всех жителей, разграбят и сожгут город. Но и это не всё. Возвращаться они могут как тем путём, которым пришли, но он для них уже не будет интересным, так и через земли рыбаков, что более привлекательно. Которые в этом случае, также разорят и сожгут.

– Но ведь рыбаков все побаиваются и не рвутся с ними связываться, – возразил я.

– Да, всё, кроме бойрдов. Они ведь тоже имеют сильные ментальные способности, как и их вейрды. Впрочем, бойрды всё же немного послабее, чем рыбаки, но когда они соберутся в таком количестве, то им всё будет «по барабану». Так, что в случае реализации этого сценария и у рыбаков наступят «чёрные» дни. Поэтому именно этот аргумент и должен быть ключевым при общении как с Управами, так и с рыбаками, когда их, рыбаков, заинтересуют все эти наши «коммуникации» про создание армии и новые технологии. А их это обязательно заинтересует.

– А если рыбаки не захотят выслушивать этот аргумент, или он для них не будет весомым, и отправят меня на «корм рыбам» за крамолу и призыву к бунту?

– Поверят. С рациональным мышлением у них всё в порядке. А если ты сомневаешься в моих словах – давай это делать вместе. Я готов ходить с тобой по Управам, а потом общаться с рыбаками.

– А почему раньше о таком развитии событий никто не задумывался? – не унимался я.

– А потому что раньше бойрдов не интересовало имущество, не интересовали материальные ценности. Они слали свою молодёжь «показать удаль молодецкую» да пролить кровь ремесленников. Но земляне, приучив все местные племена к хорошей жизни, внесли радикальные изменения в их существование. И даже на полностью безбашенных бойрдах это отразилось. Энтони уже предупредил нас об этом.

– О чём? – удивлённо спросил я.

– О том, что Земля-сити для бойрдов постепенно превращается в огромный рождественский подарок под ёлкой, до которого надо только дотянуться и забрать его. И сколько у нас времени – никто не знает, так как никто не знает, что там в лесу происходит и какие процессы бродят в их немытых головах. Вот теперь я тебе всё сказал. Надеюсь, сейчас тебе стало понятно, зачем мы тебя сюда пригласили и с какой целью всё это рассказываем? Земля-сити должна поменяться: освоить новые технологии, новое оружие, сделать нормальную связь, но главное – собрать все ресурсы в один кулак и правильно ими распорядиться с точки зрения безопасности уже всего города. Всё это позволит нам выйти как на новый уровень жизни, так и обеспечить защиту города. В противном случае останется один вариант – бежать на восток к гайрдам. Вот только оно им надо? Да и пустят ли? Раньше не пускали…

Билл Брайтс, второй американец, молча сидящий всё это время и, похоже, внимательно разглядывающий свои ногти, внезапно вышел из этого состояния и произнёс:

– Обратиться к тебе нам также рекомендовал Энтони. Похоже, ты произвёл на него хорошее впечатление. Но прошу тебя внимательно подумать о том, что тебе рассказал Брайан Шмидт, всё это очень серьёзно. Энтони в своих прогнозах редко ошибается и, если он сказал, что такое нападение бойрдов весьма вероятно, значит, оно рано или поздно произойдёт. Сейчас мы к этому совершенно не готовы. Но немцы вместе с вами и Балканами сделали первый шаг и его надо развивать. Вот только сами вы это не потянете. Я уже не говорю о прорыве в качестве и смысле жизни в Земля-сити.

– Но Рихард ведь предлагал всем территориям объединиться! – воскликнул я. – А вы, например, отказались…

– Мы не отказались, мы промолчали, – поправил меня Билл. – Мы тогда сами не понимали, что реально надо делать. Да и сейчас тоже не понимаем. Слишком много неизвестных, плюс эти рыбаки со своими тараканами в голове.

– Ну что, Макс, может, у тебя какие ещё вопросы? – спросил Шмидт.

– У меня не вопросы, Брайан, у меня каша в голове, – ответил я. Если до нашей встречи мне казалось, что у нас пошло все как надо, и мы создаём реальную силу для противодействия беспорядкам, то теперь чувствую какую-то беспомощность… И полное непонимание, что же надо делать дальше.

– А я тебе подскажу, – перебил меня Шмидт. – Надо всем, от кого что-то зависит в Земля-сити, встречаться и общаться. В том числе и с лидерами «диких» территорий. «Мочить» бойрды будут всех: и «диких», и организованных. Для них все одинаковые.

– Ну а если все эти страхи окажутся неоправданными? Ведь Земля-сити существует на территории рыбаков уже десятки лет, и никто на неё не нападал. На земли рыбаков, насколько я знаю, вообще никто и никогда не нападал. Мы здесь вроде в безопасности?

– Это ты правильно сказал – «вроде», – ответил Билл Брайтс. – Вот только за последние два дня бойрды разорили и сожгли две деревни рыбаков. И даже «защитники» им не помогли.

– Что за «защитники»? – удивился я.

– Это такие местные твари, которые живут в море, но могут выходить и на берег. Типа наших крокодилов, только поменьше, не более трёх метров в длину, и на берегу они могут находиться довольно ограниченное время. Шустрые такие… – ответил Билл.

– А вы их видели? – снова спросил я.

– Да, и не только видел, но и убегал от них. Я ведь сюда, а Аламанию, попал как раз на побережье, к рыбакам. И они меня уже спасли от этих «защитников», как их называют. А вообще «защитники» обитают на мелководье, вокруг всего побережья Аламании. Часть из них даже под пресную воду приспособилась, поэтому местные племена жутко бояться открытой воды, в том числе и рек и озёр. О купании или рыбной ловли тут речь не идёт. Сожрать могут. Но больше всего «защитников» проживает в море, на севере, у посёлков рыбаков. Те ведь приманивают рыбу, а «защитники» её едят. На берег они, как правило, выходят ночью, но рыбаки давно приспособились и научили их выходить днём: воздействуют на них ментально. При этом рыбаков «защитники» не трогают. Работает какая-то система «свой-чужой». Но когда эти твари чуют чужаков, то с большой степенью вероятности – нападут. Поэтому рыбаки и зовут их «защитники». Они как сторожевые собаки у них. Никого не пустят в посёлок без спросу. И никого не бояться.

– А как же тогда бойрды разорили два посёлка рыбаков?

– А потому что бойрды, что рыбаки – это одно и то же.

Тут у меня челюсть отвалилась, а глаза округлились. Наверное, при этом я выглядел глупо, так как оба американца рассмеялись.

– Что не знал? – продолжая смеяться спросил Шмидт. – Ну я тебя успокою, этой информацией владеет всего несколько человек. Даже Энтони про это не знает.

– Тогда почему вы мне рассказываете? – снова удивился я.

– Потому что мы хотим полного взаимопонимания между нами, слишком серьёзные задачи стоят впереди. Мы должны быть честны друг перед другом. Но прошу тебя данную информацию о бойрдах и рыбаках другим не передавать. Рыбакам это не понравится.

– Но как они могут быть одними и теми же, если даже внешне сильно отличаются?

– А что ты скажешь по поводу внешних отличий французов арабского происхождения в Марселе и нормандского происхождения в Нормандии? Они ведь тоже будут сильно отличаться друг от друга, но при этом и те и другие – французы. Также и бойрды. Те, что в лесу, так и звались раньше – лесные бойрды, а рыбаки – морскими бойрдами. Я не уверен, но мне кажется, что все, кто имел ментальные возможности воздействия на других существ, разумных или нет, звались бойрдами. Просто лесные бойрды «пошаливали» больше, а если откровенно – были простыми бандитами ещё сотню лет назад. И рыбаки от них открестились. С тех пор они недолюбливают друг друга. Но учитывая, что рыбаки в ментальном плане сильнее – лесные бойрды их не трогали и ограничивались в основном нападением на ремесленников и крестьян. А потом, после создания Союза – и гайрдов. Кстати, – обратился ко мне Шмидт, – ведь ты тоже с Цезарем стал общаться на ментальном уровне, так что и ты можешь стать бойрдом, а Цезарь – вейрдом. Шучу, шучу, – воскликнул он, после того как я посмотрел на него после этих слов недобрым взглядом.

– Так что получается, – вернул я разговор на прежнюю тему, – «защитники» не стали нападать на лесных бойрдов, так как посчитали их за своих?

– Не уверен, но думаю, что это не так, – продолжил Билл, – рыбаки от бойрдов всё же отличаются, тем более там было полно и вейрдов, но бойрды как-то сумели отвести угрозу и вернуть «защитников» в море. Хоть их ментальные способности и слабее, но, по всей видимости, хватило для этих морских тварей. С теми же вейрдами бойрды ведь легко управляются. А тут тоже неразумные существа.