4 | Последнее

Что-то не так (сонет)

Мне сказали недавно:«Ряд второй, на балконе, последний сеанс».Я один. Мне и скучно, и горько.Все смешалось: Петрарка и Райка,Горький, Данте, Ильич, перестройка,Горбачев и Мак-Дональд на майках.Посевная озимых, аренды арест,Позывные Москвы и Кабула.Прозевали себя и остатки окрест.Пред вождями лампадку задуло.Здесь чудовищно что-то настало не так.Этот – грошик, тот ум поменял на пятак.Катит мимо времен воронок-дилижанс.Мне сказали недавно: Настал Ренессанс».

На этом поэтические фрагменты найденного архива иссякли

СТИХИ ИЗ СТАРОГО ЧЕМОДАНА

Конфликтология

бумажный солдатик с картонным мечомнаверно, сильнее картонного братас бумажным мечомиз столовой салфетки:разбито ристалище в масти и клеткии пешки, и шашки наполнены гневом,всамделишным, праведнымпеплом и тленом,и жертвою пали в борьбе роковойбумажно-картонный, и тот, и другой

Будущий октябрь

Стой, деревня, пой, деревняво всех избах. В каждом домехлеб намётан, хлеб накрошен,воздух чист, румян, целебен.За горой село большое:колокольный звон заутри,по печам пылают угли,гаснет звездье кошевое.От зари тепло и дымно,разнопенье и мычанье,журавель скрипит закланьем,труд себе, а не за гривну.Берестой звенят поленья,хруст и хрум скотины сытой,лавки чисты, пол обмытый,«Покрова» – поют в моленьях.Груздь упруг, огурчик зелен,Кумачи пошли в портянки,под игривые тальянкистой, деревня, пой, деревня!

Шёл снег (по мотивам картины на стене)

Шел снег. В голландкепахло берестой, оттаявшим углём,в углу – сырая дранка,не дом – постой, молитва над огнём…шёл снег. И жизньвсё дальше уходила, вливалась суетаза неизвестный приз;с неодолимой силой я проскочил года…шел снег. Так опадают гимныв глухую ностальгию. Причинам напереди следствия – повинны,я навзничь падаю на лёд…шел снег. И от души забытойвзгляд отлетает, с будущим простясь,цветок опал, шампанское допито,как седина, шел снег,и в январе, и в мае,от бесконечности и вечности таясь

Непрощаемое

Жирели морды ментовскиена жертвы Красного Креста,и души, щуплые, людские,спадали к ноженькам Христа.Мы все падём. И там, быть может,всё повторится: Моспогруз,стихи, дороги и безножье,молитвы и отечный зуд.Мы не простим и не прощаем,нас не помилуют они,но утоли моя печалипотусторонние огни.Но нет – парторгам и удушью,пусть страх как мел сотрет лицо:наш мир, погибший и заблудший,уж не насытится мацой.Кровавой тризной людоедовв предсудный день вступаем мы,гневливо ропщет наше «кредо»,а стражи строги и немы.

Корабль дураков

Корабль еле плылпо замершей планете,потоп кончался. Водысходили прочь и вниз,под вечно хмурым небомненастная судьбинаещё хранила кучкуслегка живых людей(они себя от ядерного взрывахранили в отдалённейших пещерах,трудом, молитвою, безбабьему Бога заработав жизнь)и вот теперь ковчег ихв послевременьи носитво тьме кромешной: зорине светят боле в мир…вода спадала. Сталивидны в зловонном илеошметья и огрызкиоставленного вслед:рука Всевышнеговернула им заборы,колючку гетто, зони лагерей. Осклизлоторчали остовы столов,острогов, вышек,плах, эшафотов всех времен,крестов и виселиц, неровныхям, рвов, расстрелов рвотных,где заживо бросалиодиночек или тыщибезжалостно убитых,потопленных судовс врагами и рабами,кострищ еретиков, круговчетвертований, воронковс циклоном Б и без…и мириады умершихкогда-то, погибшихи загубленных людейиз отдалённых и вчерашнихнедр вставали, искромсанныетрупы и скелеты,высохшие кости,без плоти, во плоти,с ободранною кожейи обнажёнными покровамителес, младенцы, старики,мужи и жены, нагие,в лохмотьях, мумии,в гробах и саркофагах,на корточках и навзничь,при орденах, с веревкамина шеях и с камнями,у ног привязанными,в позе богдыхана,или раздавленнойбульдозером толпой —они собой всю землюпокрывали. О, как онавместить смогла так много смерти!…земля неслась, все болееот предначертаннойорбиты удаляясь.Куда? – бог весть… неслась…корабль всё плыл,живых неся по миру,но обречён их путьк суду живых и мёртвых,взошла луна,ущербна и убога,над кучкой чудомуцелевшего вчеракорабль плыл…плыл…

Последняя песня

«Колокольчики мои, цветики степные,

Что глядите на меня, нежно голубые?»

Меркнет ясный летний деньна большой планете,катит по просторам тень,умирают дети.Память, скорбь вам не нужны,некем вас оплакивать,белой пылью сметеныкепочки и платьица.«Колокольчики мои, цветики степные,Что глядите на меня, нежно голубые?»Эти камни, что стоятв ядерной окалине,к небу гневно возопято людской напраслине.Мы пришли в цветущий мирс топорами, войнами,из планеты сделав тир,а поля – окопами.«Колокольчики мои, цветики степные,Что глядите на меня, нежно голубые?»И теперь пора цветеньяначалась в полях сражений,будем всё уничтожать:глаз за глаз и рать за рать.Истребим себя и прочих,И в графе о жизни – прочерк,есть Земля – и нет Земли,в ноль милльярды полегли.«Колокольчики мои, цветики степные,Что глядите на меня, нежно голубые?»Разум нам от Бога дандля изничтоженья:маленький свирепый клан,высший смысл Творенья.Разум вспыхнул и погас,сам собой низложен,пусть же недра помнят нас,коль никто не сможет.«Колокольчики мои, цветики степные,Что глядите на меня, нежно голубые?»Вас, беспомощное племя,Уж никто не будет рвать,Искалеченное семяВетру-вору засевать.Не прощайте, погибая,эту страшную орду,а тебя, Земля родная,я с оси твоей сорву.«Колокольчики мои, цветики степные,Что глядите на меня, нежно голубые?»Январь-март 1979 г.

Моя последняя любовь

Моя последняя любовь!В отчаяньи и удивленьи,В последних муках вожделеньяИ в безнадежном упоеньи,Вернись ко мне, моя любовь!Моя последняя мечта!Ты озари меня судьбою,Готовой к мужеству и бою,Зови меня вновь за собою,Вернись ко мне, моя мечта!Мои последние слова!Шепните миру «до свиданья»И в час обидного прощаньяНе навлекайте наказанья,Мои последние слова!Моё последнее желанье!Останься тем, что и всегда,Любовь, мечты, слова – гаданье,Тебя не жду я никогда,Моё последнее желанье!7 сентября 1979

Расставанье

Успокоенья нет. Проходят годы.На стыках рвётся творчества удел.И мы назло себе и миру всходывсё ждём от неисполнившихся дел.Спасенья нет. Уходят пароходы,гудя прощальные призывы в пустоту,и кто-то счастье лёгкое находит,перегоняя сложность в простоту.Надежды нет. Умчатся все химеры.С рассудком старым нам возврата нет.Расслабленным и искренним манероммы трезвости задёрнули рассвет.Прощенья нет. Последние вагоныне нам мелькнут спасительным огнём,и канувшей мечте на перегонене мы сигнал отчаянья пошлём.11 сентября 1979 года

Тридцать пять

А кем же я буду,когда позабудупоследнее детское слово?– наверное, сновасредь шорохов кроваучиться надеждам придется…и лето умчитсябеспечною птицейза синие дали былого…мальчишку седого,свободой больного,увидят под парусом ветры.Но осень настала,но сердце усталобороться с собой и судьбою,и к волчьему вою,к последнему боютрубит надорвавшийся голос.19 сентября 1979 г.

Один

Мохнатым темным зверемНавалится тоска,Мы одинокость мерим:минуты – на века.В мрачном застое,с мертвенным боем,мерно качается время…прошлое тонет,воля уходит,и надвигается темень.В куцем полётевы пропадете,мужества сладкие грёзы…и над пустынейтворчества инейвыпадет в жалкие слёзы.Мелочь обидыдружбы забытойпросится в совесть мою…и над безумьем,сизым удушьемветры несчастья поют.Мохнатым темным зверемНавалится тоска,Мы одинокость мерим:минуты – на века.19 сентября 1979 года

По волнам

Весенние ветры свободыпроносятся над ноябрём.Не глядя в прожитые годыи в мрачные дни непогодыпод парусом счастья идем.Веселье открытого моря,богатства подводных глубинразвеют и скуку, и горе,подарят волшебные зоринад радугой северных льдин.Волна золотого забвеньяуносит мечту по волнам.Лихое морское похмелье —от пут суеты избавленье —богами даруется нам.Священные узы надеждыразбросаны по берегам.Мы стали другими, чем прежде.И пущен стакан по рукам,и рвутся сомнений одежды:фиеста летит по волнам.22 сентября 1979 года

ПОЭТИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК 2008—2013

2008

Питерский июнь

Еще цветет дворовая сирень.И тишина. И больше – никого.Часы стоят. И ночь стоит как день.Жизнь переходит в фазу имаго.Друзья ушли, уходят и уйдутВ туман небытия, в мои воспоминанья,Покинув тихо брошенный редут,Меня оставив жертвой на закланье.Туберкулезная погода на дворе.Июнь знобит в рассветной лихорадке.Я предаюсь мечтательной игреС античной барышней по имени Ананке.

Время

Река течет пять метров в секунду,Ледник те же метры – в месяц:Скорость реки в две тысячи шестьсот раз выше.То, что течет рекою,Достигнет моря через два с половиною дня —Это нескоро.То, что течет ледником, —Через один и шесть в периоде год —Это тоже нескоро.Законы теченья одни,И мы все умрем в океане.

Лето

Шелести мне, береза, листвоюпро рассветы ушедших годов,про весну очертя головою —это шелест я слушать готов,чтоб забыться с кровавой зареюмеж высоких и дальних хлебов.И неистовой песней прольетсябесконечная русская грусть,где безжалостно бьется и пьется,где «прощайте» равно «позабудь»,а над тонкой жердиной колодцаобрывается в космосе Путь.

Осеннее

Вот и опять листопадтропам моим невпопад,падают тихие листья,по берегам моей жизникрỳжатся наугад.Быстрое лето пройдет,тонкую нитку прядет,не суетясь, паучок —годы бегут наутек:вон, уже в лужицах лед.Славно поется в лесу,солнце висит навесу,выпита чаша до дна,осень вдовою однапереплетает косу.В стиранных вдрызг небесахждет нас Всевышний монах,я в разношерстной толпевплачь припадаю к стопевсе еще впопыхах.

Из детства

Колышащийся тюль занавесок,Не шире гроба койка,Плывущие и быстро меняющиеся облака,Клейкая зелень майских тополей,Увлеченных беседами с ветром —С детства стоящая картинаБесконечности и смерти,Потому что в сознаньи ребенкаСмерть бесконечна как жизнь,Но уже неопасна и безболезненна.Я возвращаюсь в детство,Лежа навзничь в собственной памяти,Мне не с чем прощаться —Облака, занавески и небо:Все умрет или вместе со мною,Или чуть раньше или чуть погодяМы едины – Вселенная невозможнаБез присутствия в ней любого из насИ когда мы умрем, а мы вскоре, наверно, умрем,Она множество раз успокоится с нами навеки.Потому что Вселенных так много —Как несчетно количество листьевНа деревьях с времен мезозоя.И нам не с кем обмолвиться словом —Бог возможен в единственном мире,а во множестве – где ж Ему быть?Мы ведем разговоры в надеждеУникального мира и Бога,Мы молитвы читаем оглохшимОт всемножества жизней мирам —Никому или всем,Кто не может понять никогда.

Август

Это август отлетает,желтый август, синий август.паутиной время тает —месяц поздний, месяц Фауст.Маргаритки, Маргариты,Потерявшие невинность,По ночам – метеориты,косы остры, ночи длинны.Грай грачиный нарастает,звездопады, звездопады —счастье тем, кто их считает,что ж мы, старые, не рады?И шуршит листвой опавшейшаг тяжелый и усталый,пролетели годы наши —как их мало, как их мало!

Пробуждение в Teenagerland

Десятилетней Ане Волковой

Пышный Милан,вроде Пикадилли,«Ив Сен-Лоран» —чуть не проскочили.Темные недра,свежий комфорт,каждая дама —будто офорт.«Я выбираю —это впервые»,Ты – как шальная,словно на крыльях.Мысли трепещут,сердце поет:«это не то, это не то, это не то, это не то, и это не то,а это – мое!Ах, что мне будет!Что ж мне сказать?»Разум остудит, кто-то осудит, а кто-то и ссудит?:«мне – выбирать!?»Запах на коже —это ли я?или, быть может,юность моя?»Ты угадала —ты не дитя:это началовсего бытия.«Что-то проснулосьна глубине,я улыбнуласьзову во мне»Первое женское —это духи…Вот и отмечена,что ж впереди?…«Дальше – наряды, любовь, авантюры,может, стихи и рисунки с натуры,слезы, романсы и каламбуры.«Ив Сен-Лоран» – это лишь увертюра»

В пустоте

Какого цвета пустота?Какого звука пустота?Какого вкуса пустота?Какого веса пустота?Она – как та или как та?Мы забываем: это то, откуда вышли,Куда придем, и где блуждают наши мысли,Где наше внутреннее яСтрадает в жажде бытия.И череп Йорикаи наш – любимый – черепПусты, как пустСам по себе девичий перед,и этой пустотою путморочит до последних чертиков.Весь этот мир – без нас ничто,Он безрассуден и не нужен,Не делится в Добро и зло,И бесполезно звезды кружит.И мы шагаем в пустоте,В немотной, мглистой темноте,Мы – это мы, мы – только те,Кто может двигаться к мечте.И вся картина мирозданья —Лишь отблеск нашего сознанья,Лишь то, что мы творим себеНа кроткой маленькой Земле.А где-то мается планета —Совсем как та или как эта.

Памяти генерала Лебедя

Закончив миром две войны,Веспасиан эпохи перестройкиВпал в политический контекст,В недетскую игру без правил.Как тяжело меж куликовых и грачевых,Среди крикливой птичьей стаиИ уж совсем бесшумных земноводныхИ прочих непернатых тварей.Как кстати, вовремя погибВ своем далеком Красноярске,Лишь «Белый Лебедь» – люто-злая зонаЕму – от благодарного режима.

Таруса

Из тьмы во тьму стекает мгла,Гуляют призраки над тихою водою,И внятно вторит щучьему разбоюНедальний дансинг – перекресток зла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.