Absoluta. Совесть и принципы

– Это мой дядя, – сказал он, кивнув в сторону Генри. – Я попросил его помочь нам разобраться в природе твоей неуязвимости.

Деметрия снова захотела вымыть руки. Ей не льстило то, что она стала каким-то необыкновенным открытием для Бернарда. И её уж точно не приводило в восторг то, что тут решили собрать волшебный консилиум, чтобы исследовать её.

– Она такая молчаливая, – заулыбался Генри. – Наверное, они с Эгилем могли бы составить прекрасную пару, – он хохотнул и похлопал сына по плечу. По лицу Эгиля сразу стало понятно, что сама эта мысль ему противна. Уайт же перевела озадаченный взгляд на Берна.

И тут случилось невероятное. Действительно, невероятное. Если бы спустя секунду после этого Деми себя не ущипнула, она бы никогда не поверила, что это было наяву. Потому что за три недели ни разу не было такого, чтобы Бернард приобнял её за плечо и… улыбнулся. Нет, не именно ей, а просто улыбнулся. Глядя скорее на Эгиля, чем на Генри.

Теперь девушка была озадачена ещё больше.

За ужином, который представлял из себя блюда, что были Деми абсолютно не знакомы, Генри и Бернард беседовали о понятии неуязвимости и о том, как каждый из них это представлял. И хотя речь шла непосредственно о Деметрии, её сейчас больше интересовала баранья голова на столе.

Мужчины пили неизвестный прозрачный напиток. Сначала Уайт подумала, что это водка, но она точно знала, что водка пахнет не так. От этого напитка, конечно, разило спиртом, но ещё Деми отчётливо улавливала аромат какой-то травы. Этот запах был ей знаком, но она никак не могла понять, что это.

Подали ягнёнка с варёной картошкой и хлебцы с красной рыбой. Хоть что-то было здесь знакомо… Уайт взяла бутерброд, но вкус был совсем не тот, к которому она привыкла. Эта была полусырая рыба, причём очень солёная. Девушка поморщилась и отложила еду, решив, что её не доготовили. Она хотела предупредить об этом мужчин, но Бернард вскользь взглянул на неё и сказал:

– Немного необычно. Это исландская кухня. Наши гости оттуда.

Исландия? Уайт уже пожалела, что так демонстративно отказалась от этой еды. Она ни в коем случае не хотела никого обидеть. «Но есть это невозможно», – подумала она.

Девушка поймала на себе взгляд Эгиля. Он как будто смеялся над ней про себя. Изогнув бровь, он жестом подозвал к себе женщину, которая подавала на стол.

– Принесите Деметрии что-нибудь более привычное, – сказал он ей. Женщина кивнула и удалилась. Уайт открыла было рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание, но Эгиль её опередил: – Кухня на любителя.

Деми было некомфортно одной за столом в компании троих мужчин. К сожалению, Изольда отсутствовала уже пару дней. Перед отъездом она сказала, что ей нужно уладить какие-то личные дела. Но так как почти месяц она и Мортем занимались только Деметрией, девушка решила, что дела эти никакие не личные.

– То есть, если я сейчас кину в неё нож, он просто остановится на полпути к ней и упадёт? – удивлённо воскликнул Генри, что немедленно вернуло девушку к разговору. Вот уж ещё чего не хватало!..

– Именно, – спокойно отозвался Бернард. – Иза никогда не промахивается. А до Уайт болт и кинжал просто не долетали, будто врезались в какой-то невидимый барьер.

Мысленно вернувшись к этой ситуации, Деми снова потеряла нить разговора, в который раз задаваясь вопросом: «В самом деле, почему ничего не может причинить мне физического вреда? Если прокрутить в голове всю жизнь, то я никогда не получала никаких травм. Когда другие дети падали с велосипедов, ломали руки или хотя бы набивали себе шишки, я всегда поднималась без единой царапины».

Девушка никогда не бывала в больнице по болезни или из-за какого-нибудь несчастного случая. Мама говорила, что Деми просто счастливица. Но если вспомнить, как много родители от неё скрывали, то хочешь ˗ не хочешь, а мысль сама придёт в голову: они знали причину её «неуязвимости».

– Если Кандеон знает об её особенности, он будет действовать исподтишка, – как бы подытоживая то, что говорилось ранее, сказал Мортем. Это имя снова вернуло Деметрию к реальности. Она не стала привлекать к себе внимание, так и не подняв взгляда на мужчин.

– Даже если и не знает, он ни за что не причинит ей вреда, – отозвался Генри, ковыряясь в своей тарелке. – Физического, – добавил он, когда Бернард нахмурился.

«Кто ты такой, Кандеон?» – пронеслось в голове Деми.

Глава Х. Фауст

Весь следующий день Деметрия провела в спальне. Она выходила только перекусить, так как Мортем оказался занят со своими родственниками. Они не сообщили, что делают, но Деми знала, что кабинет Бернарда они не покидают целый день.

Ей же была выдана Книга Совета для изучения. Начав её читать ещё при Изе и Бернарде, она вспомнила, что эти истории сопровождали всё её детство, хотя, углубившись в чтение, Уайт поняла, что многое было ею забыто.

«Защищать невинных, но не наказывать виноватых», – это утверждение было ёмким для Деми, и она была абсолютно с этим согласна. Её личные принципы всегда говорили ей, что нельзя быть по-настоящему хорошим человеком, если при определённых обстоятельствах ты можешь причинить боль другим людям.

Если принять за правду факт существования древних богов, то выходит, что они всё это понимали так же, как понимает Деметрия. А законы древности о том, что наказание должно соответствовать преступлению, придуманы людьми.

По мере чтения Книги, Деми узнала, что спустя некоторое длительное время боги, давшие особенные возможности определённым людям, согласились с подобным уставом:

Оказалось, что останавливать демонов – задача бессмысленная, так как они всегда возвращались. Демонов становилось больше уже не потому, что Тёмные Боги продолжали их создавать, а потому, что демоны вступали в контакт со смертными и плодили потомство, такое же тёмное, как и они сами. Демоны множились, а защитники людей погибали в своих миссиях.

Тогда было принято решение о том, что демоны не должны уходить с поражением. Боги-Защитники дали свободу на убийство и полное уничтожение сил зла на земле.

Дальше в Книге приводились первые простейшие зелья на уничтожения, которые были переданы людям-защитникам. Вместе с зельями шли описания ритуалов и заклинаний.

Уайт отложила Книгу и задумалась.

Очевидно, что демоны не воспринимались древними людьми за живых существ, которые могут дышать, есть, пить и чувствовать. Даже если они не похожи на людей, демоны оставили потомство, соединяясь со смертными. С людьми. Значит ли это, что тёмные силы на сегодняшний день – это наполовину люди? И если это так, то как можно лишить их жизни? Это уже не похоже на правосудие.

Девушка спустилась вниз, чтобы поужинать. Ей казалось, что на пустой желудок о таких глобальных вещах она думать не может. Было чувство, что каждая её мысль забирает очень много энергии.

Внизу она натолкнулась на Мортема, который натягивал плащ.

– Куда ты? – спросила она, остановившись на нижней ступеньке.

– За индейкой, – бросил он через плечо. – Ты же хотела отпраздновать. Изольда упомянула.

Деми не смогла сдержать улыбку. Сложно было поверить, что это делается только для неё, но сама эта фраза почему-то подняла ей настроение.

– Можно мне с тобой? – поинтересовалась девушка, шагнув в сторону гардероба.

– Не лучшая идея.

– Я не выходила на улицу больше трёх недель, – напомнила она Бернарду. – Я же здесь не заложник? – уточнила она «для протокола».

– Нет, – парень улыбнулся уголком губ. – Но здесь ты в безопасности. А это самое важное, Уайт. Тебе лучше не выходить.

– Раз я не заложник, то остановить ты меня всё равно не сможешь, – отозвалась она, схватив куртку с плечиков.

На улице было сыро. Деметрия пожалела, что не взяла какое-нибудь утепленное пальто, потому что в куртке ветер пронизывал до костей. Она ёжилась от холода, но всё равно с наслаждением вдыхала свежий воздух.

Асфальт был сырым. Девушка не понимала, как она могла пропустить дождь сегодня, если весь день провела в комнате и просто читала. Не может же быть, что эта Книга так сильно её увлекла.

Пока они шли, Уайт решилась задать несколько вопросов.

– Демоны, которые существуют сейчас, наполовину смертные? – спросила она, поравнявшись плечом к плечу с Бернардом.

– Большинство из них, – подтвердил он, внимательно осматриваясь по сторонам.

– Как тогда можно их уничтожать? Это же неправильно, – тихо проговорила Деми, опустив голову. Сама эта мысль была ей неприятна.

– Правильно, ведь они сами сделали этот выбор, – сказал парень, повернув к ней голову. Она бегло взглянула на него, ожидая объяснений. – Каким человек рождается, по-твоему?

– Никаким, – девушка пожала плечами. – На протяжении жизни он совершает определённые поступки, что и формирует его характер и личность.

– С отпрысками демонов практически то же самое, – кивнул Мортем, раскрывая зонт, потому что зарядил мелкий дождь. Деметрия взяла его под руку и снова ощутила что-то жгущее. – Разница только в том, что в них есть предрасположенность ко злу. Но выбор делают они. Могут либо принять свою предрасположенность, либо бороться с ней до конца жизни.

– Тогда что является катализатором демонской сущности? – спросила Уайт, не отводя взгляд от лица молодого человека.

– Первое убийство. – Бернард сказал это сухо, как будто выплюнув фразу в воздух, но лица к собеседнице не повернул.

Они прошли в полнейшей тишине примерно ещё пятьсот ярдов. За это время проехало только две машины. На улице было безлюдно, что странновато для неспящего Нью-Йорка.

Мортем ускорил шаг, приближаясь к магазину, как вдруг в переулке послышался крик. Деметрия встала как вкопанная, но вышла из оцепенения буквально за пару секунд и побежала на звук. Бернард рванул за ней, но больше в попытке её остановить, чем помочь кому бы то ни было.

В тёмном проулке сложно было разобраться, но силуэты двух борющихся людей были вполне различимы.

– Эй! – крикнула Уайт, быстро надвигаясь к людям. С ужасом на лице от того, что его застукали, к ней повернулся мужчина. На вид ему было не больше тридцати. Он за плечи держал юную девушку со светлыми волосами. На её лице читался страх. Деми, не растерявшись ни на мгновение, схватила мужчину за ворот сзади и отволокла от жертвы.

– Уайт! – послышался громкий голос Бернарда. Преступник воспользовался тем, что девушка отвлеклась на долю секунды, скинул с себя пальто и сбежал. Деми, чертыхнувшись на Мортема, бросила одежду на землю и подошла к испуганной до чёртиков девчонке, которая без сил сползла вниз по кирпичной стене.

Она закрыла лицо руками и дрожала. Непонятно было, плачет она или просто шокирована.

– Ты в порядке? Не ранена? – с участием спросила Деметрия, присев на корточки. Она аккуратно положила руку ей на плечо. Девушка неуверенно помотала головой. – Может, тебе нужно в больницу?

– Нет, – глухо отозвалась та. Мортем тем временем обходил переулок, внимательно его изучая.

– Ты знаешь его? – спросила Деми. Девушка снова помотала головой. Через секунду она расплакалась, как маленькое дитя, и уткнулась в плечо Деметрии. Уайт приобняла её, стараясь утешить. Она посмотрела на Бернарда, ища у него помощи, но тот стоял в паре шагов от них, положив руки на пояс, и ничего не говорил. Сложно было даже разглядеть его лицо в этой темноте. Но Деми почему-то казалось, что он на неё злится.

– Послушай, нужно заявить в полицию, – тихо проговорила Уайт. – Мы пойдём с тобой.

– Что? – оживился Мортем. – Нам, вообще-то, нужно за индейкой.

– Ты серьёзно? – вспылила Деми. Она очень надеялась, что парень видит, что в её глазах сейчас метают молнии. – На человека напали! Нельзя это так оставлять!

– Я не хочу в полицию, – отозвалась девушка, убрав руки от лица. Она была заплаканная, но всё равно очень красивая. Высокие скулы, пухлые губы и тёмно-карие глаза придавали ей некоторое сходство с какой-нибудь древнегреческой богиней. Разве что нос был с отчётливой горбинкой. – Если кто-то узнает об этом… Если мои родители узнают… – она отчаянно пыталась сдержать слёзы, но у неё не вышло.

– Ты не виновата, – уверенно заявила Деметрия. – Ты не должна стыдиться этого.

По настоянию Деми они поймали такси и отвезли девушку, которая представилась как Эйвери, в ближайший участок. Не забыли прихватить и куртку нападавшего. Уайт отказалась покидать полицию, пока не приехали родители этой девушки.

Попивая не самый вкусный кофе в коридоре, она всё думала, почему девушки предпочитают молчать о таких происшествиях. Почему им всё время стыдно, что с ними происходит подобное? Ведь стыдно должно быть не им, а тем, кто позволяет себе так поступать.

– Ты в самом деле хотел оставить её там одну? – с вызовом бросила Деми, глядя на Бернарда.

– Я должен помочь тебе. Это моя задача, – строго сказал парень, без нотки сомнения в голосе и старательно изучая взглядом свой стаканчик кофе. – Только тебе.

– Сегодня помощь нужна была ей, – отозвалась девушка. – Ты бы так и прошёл мимо, если бы не я?

– Если бы не ты, я бы наверняка ей помог. А тебе нельзя было вмешиваться. Даже здесь велика вероятность, что тебя узнают, и доложат об этом тем, с кем тебе не понравится иметь дело, – Мортем пересилил себя и посмотрел на Деми как на самого раздражающего его человека. – Ты не представляешь себе, сколько у наших врагов связей.

Деми скептически взглянула на парня, изогнув бровь, и хмыкнула.

– Учитывая, что ты владеешь шикарным пентхаусом в центре Нью-Йорка, сдаётся мне, что и у тебя связей навалом, – проговорила она.

– Просто я знаю, что ты сделала глупость. И мне всё равно, что ты этого не понимаешь. У меня другие заботы, – мужчина снова уставился на свой стаканчик.

– Извини, но у меня есть принципы, – с вызовом бросила девушка.

– Мозгов у тебя нет.

Сначала Деми чуть не задохнулась от возмущения. Но спустя несколько секунд они оба засмеялись. Глупости, но в то же время и меткости шутки Бернарда. Этому внезапному выпаду в сторону девушки, такому удачному, если уж честно говорить. Было, правда, смешно.

Но когда они сумели совладать со смехом, они оба замолчали, избегая взглядов друг на друга.

Спустя какое-то время они поняли, что обоим хотелось спать. А ещё Деми хотела помыть руки. Иногда она позволяла себе взглянуть на Бернарда, но сколько бы она ни пыталась, что-то её останавливало.

Мортем выглядел спокойным. Он осматривал полицейских, детективов. Но оставался спокоен. Когда Уайт нервно качала ногой, он расправлял плечи и болтал палочкой в своём стакане.

Они вернулись домой около полуночи. В гостиной их поджидал Генри с бокалом виски со льдом.

– Где индейка? – спросил он, когда ребята показались в холле.

Мортем бросил свой плащ на спинку дивана и вздохнул. Молодой человек потёр глаза, как будто боролся со сном, потом в два шага преодолел расстояние между диваном и кухонной стойкой и налил себе виски. Глотнув немного, Бернард поморщился.

– Мы решили, что борьба с преступностью важнее, чем День Благодарения, – саркастично отозвался парень.

– Мы? – хмыкнула Деметрия, выйдя из гардеробной. – По-моему, всё сделала я. – Она скрестила руки на груди.

– Давайте по порядку, – чуть повысив голос, сказал Генри, опасаясь, что эти двое сейчас вступят в спор, который может продлиться хоть до утра.

И они рассказали. Перебивая друг друга, и дополняя детали, но рассказали всё по порядку. Про планы идти в магазин, про вопросы Деми, про крик, про преступление, про реакцию Уайт на это, про полицию – про всё.

Несколько секунд обдумав рассказ, Генри хитро улыбнулся и допил свой виски до дна.

– Неуязвимая, бесстрашная защитница людей… – проговорил он тихо и посмотрел на Бернарда с сочувствием. – Не те книги ты вспоминал, мой милый. Тебе нужна не мистика, а классика.

Парень в замешательстве смотрел на своего дядю. Таким образом, старший Мортем понял, что Бернард даже не думал о том, что снизошло до него только что.

– Она – Фауст, – улыбнулся Генри.

Деметрия застыла с таким лицом, будто хотела бы засмеяться, но страх пересиливал все остальные чувства.

Они ворвались в библиотеку Бернарда, где тот начал судорожно искать что-то на полках. Генри же уселся за стол, откинувшись на спинку кресла и спокойно сложив ладони у себя на животе. Уайт вошла в кабинет позже всех, устало потирая глаза, потому что ужасно хотела спать. Она бы и поднялась наверх, если бы не увидела на лицах Бернарда и его дяди такое воодушевление.

Она – Фауст. Должно быть, это очень интересная история, и она многое бы объяснила, учитывая, что Фауст был тем ещё шарлатаном. Но по правде говоря, Деми не находила в себе сил разбираться в этом сейчас, поэтому секунду проведя в кабинете, хотела уже было уйти, но не успела и рта раскрыть, как Бернард кинул на стол произведение Гетё с победным видом.

– Ну, конечно! – провозгласил он. Генри одобрительно улыбнулся своему племяннику.

– Ты знаешь, что это? – спросил старший Мортем, взглядом указав на книгу.

Девушка устало вздохнула. Она уже представила себе, как на неё сейчас обрушится целая лекция, полная невероятных деталей, которые – как предполагают Бернард и мистер Мортем – должны будут всё расставить по полочкам, но на самом деле запутают её ещё сильнее.

– Разумеется, – отозвалась она. – Мы изучали это в прошлом году. Это, – она кивнула на книгу. – Литературная выдумка.

Генри хохотнул. Бернард закатил глаза. Деми даже подумала, что молодому человеку, наверное, изрядно надоело ей что-то объяснять.

– Мисс Уайт, что вы знаете о Фаусте? – улыбаясь одними уголками губ, поинтересовался Генри.

Деми почувствовала себя маленькой девочкой, у которой спрашивают домашнее задание. И это чувство, нужно заметить, ей совсем не нравилось.

Она чуть нахмурилась, припоминая всё, что учитель рассказывал на уроках год назад.

– Иоганн Фауст жил в позднем Средневековье, учился на теологическом факультете, изучал магию, путешествовал по Европе, обманом вымогал деньги у доверчивых граждан. Прослыл чернокнижником, был изгнан из нескольких европейских городов, – всё, что ей удалось вспомнить за пару секунд. Мистер Мортем наклонился к столу и протянул руку к книге.

– А что касается этого Фауста? – он пододвинул произведение ближе к Деметрии.

– Господь и Мефистофель поспорили о чистоте души Фауста, – стараясь не злиться, отвечала девушка. – Мефистофель всячески совращал героя, но его душа стремилась к благим делам, и он не поддавался злу. Потом демон его ослепил, чтобы обмануть. Фауст думал, что они спасают плодородную землю, был очень счастлив, потому что помогал людям; и попросил остановить мгновение, тем самым проиграв свою душу Мефистофелю.

– Но? – желая услышать конец истории, уточнил Генри.

– Но Бог не позволил заточить в аду его душу, потому что Фауст, используя злые силы, всегда стремился к добру, – закончила Деми, скрестив руки на груди.

– Что, если я скажу, что это не выдумка? – поинтересовался мужчина.

Закрыв глаза, Уайт выдохнула. «Да вы издеваетесь!» – пронеслось в её голове. Она постаралась сдержать своё негодование. Не произнося ни слова, она посмотрела на Бернарда, ожидая от него хоть… чего-то. Потому что всё это время он молча стоял, прислонившись бедром к столу. Но Бернард стоял, не шевелясь, а что куда важнее – не глядя на Деми. Он сосредоточенно изучал книгу на столе. В его взгляде мелкало что-то, что заставило девушку напрячься.

Деми присела на диван и, откинувшись на спинку, попросила всё объяснить. Генри с горящими энтузиазмом глазами взял это на себя.

– Ты же читала книгу Совета? – спросил он, но, не дожидаясь даже утвердительного кивка, продолжил: – Боги наградили людей свободой выбора. Но Изгнанные совращали человечество, доказывая, что были правы изначально. Тогда Высший Совет признал, что люди склоняются ко злу чаще и проще, потому что на той стороне нет правил и морали. И наши Создатели приняли решение: проверять человечество «на прочность».

Периодически Они посылают на свет, так называемую, Высшую Силу, что во времена наших далёких предков называлось Absoluta.

Absoluta – это ведьмак или ведьма. Его сила так велика, что делает человека неуязвимым для физического воздействия. Также существует теория, что этой мощью можно делиться. Например, когда Гретхен обезумела, Фауст не только исцелил её, но и поделился силой своего духа, тем самым спас её от вечных мук.

Мефистофель был послан к Фаусту не только за душой, но и за его безграничной силой. Только представь, на что будет способно зло, будь на их стороне такой ведьмак?

Когда Боги посылают нам Высшую Силу, они проверяют, на какой чаше весов стоит человечество. И, очевидно, в шестнадцатом веке добро ещё перевешивало. Теперь настало время проверить людей снова.

– И что будет, если чаша весов сместится? – тихим голосом спросила девушка.

– Ну, вряд ли Боги лишат людей того великого дара, которым нас наградили, – Генри пожал плечами. – Глупо было бы дать человеку свободу, а потом отнять её за плохое поведение, – он усмехнулся.

– Да, – покивал Бернард, не поднимая глаз. – Скорее всего, сметут всё подчистую, – безучастно добавил он.

Следующие несколько минут Деми сидела неподвижно, глядя в одну точку где-то на полу. В комнате воцарилась тишина. Генри дал девушке возможность принять новую информацию и обдумать её. Берн же нервно кусал губы.

Мысли метались в голове Уайт с бешеной скоростью: от страха за себя, свою жизнь и судьбу человечества до полного отрицания услышанного. Ей очень хотелось бы, чтобы сейчас пришёл кто-нибудь, взял её за руки и успокоил, утешил, сказал, что всё это ужасно глупая шутка. Но никто ничего не говорил. Поэтому Деми решила покинуть кабинет и побыть немного одной.

Она дошла до гостиной и села на подлокотник дивана, невидящими глазами глядя на ночной город. Новая информация никак не укладывалась в голове.

Поверить на слово? В это?

На неё только что повесили ответственность за всё человечество. Буквально. И она должна просто это принять, как факт?

Деми твердила себе: «Это неправда, это неправда, это неправда». В такт этим словам она раскачивалась на месте, вцепившись пальцами в обивку дивана.

Она закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на реальности, чтобы отогнать от себя эти безумные мысли, как вдруг ей отчётливо вспомнился разговор с отцом в Ватикане, много лет назад.

Деми смотрела на пьету в базилике Святого Петра, которая изображала умирающего Христа на руках своей матери. Не самая приятная картина для любого возраста, что уж говорить о ребёнке.

– Папа, а Иисус правда был сыном бога? – спросила девочка, подняв взгляд на отца, который весело ей улыбнулся.

– Мы все его сыны и дочери, милая, – отозвался он, погладив дочь по голове. – Но Иисус был особенный, – добавил Майкл. – Он был посланником, который спас всех людей тем, что никогда не творил зла и всегда помогал людям. Всем людям, – уточнил мужчина и присел на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с Деми. – И ты должна поступать так же, хорошо? Это очень важно.

– Почему? – удивилась девочка.

– Я объясню тебе, когда ты подрастёшь, – пообещал Майкл. – В конце концов, у Иисуса было детство. Ты этого тоже заслуживаешь, – он улыбнулся ей, но не так, как улыбался обычно.

Тогда она не поняла, что не так с отцовской улыбкой. Теперь, вспомнив её, Деми узнала это чувство… это – боль.

Он знал, что его дочь не сможет жить простой размеренной жизнью. Знал, что она постоянно будет кем-то преследуема. Знал, но не подготовил её. Отец оставил её совершенно беззащитной в мире, где кишат демоны.

Деми никогда раньше не злилась на Майкла. Она не могла припомнить ни одного случая, когда испытывала бы это жгучее, раскалённое чувство хоть к кому-нибудь. Но сейчас – в ужасе от всего произошедшего за последний месяц, в панике от своих воспоминаний и от рассказа Генри – она злилась на родителей так сильно!.. И единственное, почему она хотела бы, чтобы они сейчас были рядом, – это желание высказать им всё, что она думает об их безответственности и моральной слабости.

Уайт закрыла лицо руками и прорычала себе в ладони:

– Как же вы меня подставили!

И в эту же секунду раздался звон и треск. Деми вскочила на ноги: стаканы виски Бернарда и Генри разлетелись, а цветок, стоящий у дивана, повалился, потому что разбился керамический горшок.

Мортемы выбежали из кабинета почти сразу. Но Уайт немедленно отвлеклась от них, потому что услышала неприятный хруст. Обернувшись, она увидела, как быстро огромное панорамное окно покрывается трещинами.

– Нет! – послышалось где-то рядом. Через мгновение девушку за руку отволокли от окна, закрыли собой, и она услышала шепот: Мортем произнёс что-то ей неизвестное. Наверное, до этого заклинания в книгах она ещё не доходила…