По ту сторону времени

Все эти видения за окном – сплошная фальшивка. Самообман от моего обманутого сознания. А может так они за мной следят? Смотрят из-за стекла, которого я не вижу, за моими реакциями. Ставят эксперимент. Какая-то извращённая модель ситуации поведения индивидуума в замкнутом пространстве.

А может это пространство – просто бесконечная симуляция моего умирающего мозга?

Как теперь понять, кому мне стоило доверять, а кто был рядом из необходимости?

Майк? Мы познакомились, будто случайно. И он сразу захотел быть рядом. Пожалуй, слишком быстро. Он всегда оставался со мной, несмотря ни на что. Он воспитывал Брайана. Построил машину, которая переместила Криса в прошлое. Оставлял мне послания. Но зачем? Неужели настолько любил меня? Или тоже играл свою роль? Был рядом, пока это нужно? Следил, чтобы я не наделала глупостей, чтобы вела себя, как надо.

Впервые за все время, проведённое здесь, у меня раскалывалась голова. Хотелось прямо здесь и сейчас получить все ответы, чтобы … Чтобы что? Найти хоть одного человека, которому было небезразлично, что со мной произойдёт? Даже, если я найду такого. В доказательства против будут все мои сомнения, а за – только мои чувства.

И все же, я не верю, что Крис меня использовал, он не мог. Он любит меня! Так. Мне нужно успокоиться. Где моя логика и трезвый рассудок? Факты, в конце концов?

Крис появился в моей квартире внезапно. Ночью. Хотя… Первую встречу я вообще не хочу брать в расчёт. Мое восприятие спросонья вполне могло исказиться. Но вот во второй раз. Он узнал меня. Но было похоже, что, как девушку из своего прошлого сеанса, как он это называл. Он сам выглядел удивлённым, что снова переместился ко мне. Постоянно хотел меня успокоить, все объяснить, хотя и сам мало что понимал. Я не могу, не могу думать о нем, как о расчетливом обманщике. Если я буду сомневаться ещё и в нем, то я окончательно сойду с ума. Крис на моей стороне и точка.

И все же… Он часто говорил, что все наши встречи были предопределены и случились так, как должны были случиться. Но, даже несмотря на это, у меня был выбор. И я выбрала Криса. Нас обоих поместили в среду, в которой создавались наши искусственные встречи. У меня дома, на пустом шоссе, в Австралии. Это результат высочайших технологий и точнейших расчётов. Но было что-то, что нельзя рассчитать. Чувства, слова, мысли. Они были реальны. И с моей, и с его стороны. Да, пускай нас столкнули принудительно, но вокруг меня были тысячи людей. И мои чувства нельзя объяснить простым: “Так должно было случиться”. Я – не робот, меня нельзя запрограммировать на любовь. А Крис… У него, в каком-то смысле, не было того самого выбора. Он был один, в чужом времени, без малейшего понимания, что на самом деле происходит. Как бы я себя чувствовала, будь я на его месте? Естественно, что тянулась бы к ближайшему человеку, который бы проявил ко мне участие. И таким человеком стала я. Ближе не было. Других он (не считая Миру и Майка) не знал.

А, что творилось в его времени? Был ли у него кто-то до начала проекта? Это уже не так важно. В любом случае, он переместился не из вакуумного пространства. А значит, у него тоже был выбор, в кого влюбляться. И влюбляться ли вообще.

Если бы он был сейчас рядом. Он мне нужен, как никогда!

Почему-то внезапно мне стало холодно. Я покрепче обхватила себя руками, которые тоже оказались ледяными. Стащив с кровати плед (я совершенно не понимаю, когда и как он появился), я плотно закуталась в него, постепенно согреваясь.

Похоже, что мой внутренний холод одиночества просочился наружу. Я снова начала себя чересчур сильно жалеть. Мне не понравилось это чувство. И я поспешила отвлечь себя новой порцией рассуждений. На этот раз опять о Майке. Я стала сомневаться в его мотивации. Хотя бы потому, что не могла ее понять. Выстроив в своей голове логическую цепочку моих с ним взаимоотношений, я задумалась.

Встреча – Признание в любви – Мой отказ – Решение остаться друзьями – Начало отношений – Собственно отношения – Разрыв отношений (по моей инициативе) – Примирение – Его дружеская поддержка.

Немного запнувшись на пункте “Моя смерть” и исправив его на “Мое исчезновение”, я продолжила.

Опека над моим сыном – Создание машины времени – Отправка Криса в прошлое.

По этой схеме Майк вырисовывался жертвой обстоятельств, влюблённый в меня. Может, конечно, так оно и было. Только вот я не помню, чтобы он был подпольным миллионером. Тогда откуда у него деньги на разработку? Кто-то должен был ему помогать.

Из всех, кого я знаю, это мог быть только мой отец. Черт! Он даже после моей смерти пытался все контролировать.

Я посмотрела в сторону окна, от которого разливалось голубоватое свечение. Такое спокойное, что это спокойствие передалось и мне.

Неужели умирают вот так? И что это за место? Рай или ад? Или что-то далеко за пределами моего понимания?

Хотя, стоп. В своём письме Майк говорил, что я перестала существовать. Значит я исчезла. В первую очередь в физическом плане. Как там было?

“Ты исчезнешь из любого времени”.

Что бы это значило? Что время на меня больше не влияет? Или я больше не влияю ни на одну временную ветку? Хотела бы разбираться в научных терминах чуть лучше.

Время… С одной стороны, мои действия были закономерны и случились, как должны были. Но, с другой стороны. Мы с Крисом не должны были встретиться при нормальных обстоятельствах. А значит и Брайан не должен был родиться. Он не вписывался во временную линию ни прошлого, ни будущего. И, по логике, он должен был исчезнуть. Но вместо него исчезла я.

Ну, конечно. Перед самым исчезновением я уже была внутренне готова пожертвовать собой ради сына. И моего желания оказалось достаточно. Значит ли это, что я останусь здесь навсегда? Мне ведь все равно нет места в моем времени.

Именно в этот момент одиночество свалилось на меня самым тяжёлым грузом. Не так, как раньше, в самом начале. Оно стало осознанным, неизбежным. Я могла сколько угодно храбриться, что здесь все подчиняется моим желаниям, и я могу изменять пространство вокруг как захочу. Но то, что я одна, я изменить не в силах. Или, все же, могла бы?

От обилия мыслей голова просто раскалывалась. Я раз за разом сопоставляла факты, строила теории, но все они разбивались о незаполненные пробелы в них. Было ясно, что мое абсолютное непонимание перечёркивает любые попытки хоть что-то понять. Круг замкнулся, и я вместе с ним.

“Только бы у вас все было хорошо”, – подумала я о Крисе и Брайане и с надеждой посмотрела на окно.

Медленно поднявшись, я подошла ближе. Ожидаемо я увидела их обоих, но мое сердце все равно забилось в ускоренном темпе. В отчаянии я стукнула кулаком по стеклу, что не принесло ему никакого урона, чего нельзя было сказать о моей руке, которую пронзила резкая боль, впрочем, уже не в первый раз. Но я ее не замечала, все мое внимание было поглощено происходящим по ту сторону. На какую-то долю секунды мне показалось, что они услышали меня. Брайан будто напрягся, а Крис чуть повернул голову в мою сторону. Но, конечно, мне это просто показалось. Они продолжали говорить о чём-то, как ни в чем не бывало.

Они снова находились в этой белой комнате, похожей на больничную палату. Я с удовольствием отметила, что они стояли друг к другу ближе, чем обычно, их позы были расслаблены, а в лицах , насколько я могла рассмотреть, была непринужденность, как, если бы они были, если не друзьями, то очень хорошими знакомыми. От этого понимания на душе стало так тепло и из глаз, в который раз, потекли слезы.

По-моему, я стала ещё более сентиментальной. Я была так рада снова увидеть их вместе. Наверное, это лучшее, что можно ожидать от этого места – наблюдать за жизнью дорогих мне людей.

Я снова перевела взгляд на окно, когда слезы успокоились.

События немного продвинулись вперёд: теперь их разговор больше походил на спор. Брайан говорил больше и активно жестикулировал руками, а Крис отвечал ему коротко, глядя прямо в глаза. В конце концов, Брайан сказал что-то, махнул рукой, словно в бессилии что-то доказать Крису и вышел из комнаты. Крис посмотрел ему вслед долгим взглядом, а потом резко развернулся, подошёл к столу и схватил с него что-то. В следующую секунду я увидела, что это был браслет. Скорее всего тот же, с помощью которого он перемещался в прошлое. Он надел его на запястье и нервно встряхнул рукой. Его взгляд остановился на одному ему известной точке на стене, потому что я там ничего не увидела. С его губ сорвалось какое-то слово, которое было похоже на отмашку, призыв к действию. Он сразу встал ровно, сложил руки по бокам и замер без движения. Таким он мне запомнился в самый первый раз, когда я его увидела: он был сама сосредоточенная готовность. Тогда она разрушилась лишь на пару мгновений, и я узнала, как его зовут. Сейчас же решимость, которая передалась немного и мне, была на его лице до самого перемещения.

Он исчез, а я все ещё продолжала смотреть в окно, видение за которым уже заволакивало голубоватой дымкой.

За моей спиной раздался тихий, но отчетливый стук в дверь.

Кое-как уговорив Стивена никуда не уезжать хотя бы пару дней, чтобы дать ему возможность разобраться и решить, что делать дальше, Крис вышел на улицу под пронзительное завывание ветра, который опять принёс в город холод.

Было уже почти шесть вечера, когда он вспомнил, что за всеми событиями вчерашнего дня, совершенно забыл договориться с Софи о встрече. Мысленно заклиная Вселенную, чтобы у девушки сегодня был свободный вечер, он набрал ее номер. Через пару гудков на том конце ответил мелодичный голос Софи:

– Привет, Крис.

Ему пришлось говорить очень громко, чтобы перекричать разбушевавшуюся стихию, прежде, чем он заскочил в ближайший переулок:

– Привет, Софи. Как дела?

Крис мысленно закатил глаза от банальности собственной фразы. Они не виделись с окончания проекта, и он чувствовал себя неловко, что вспомнил о Софи только, когда ему потребовалась ее помощь.

– Все в порядке, – также дружелюбно, как и всегда, ответила Софи. – А ты как?

– Нормально, – быстро ответил Крис.

Когда с формальностями было покончено, он сразу перешёл к делу.

– Софи, у меня есть к тебе разговор. Мы можем сегодня встретиться, если сможешь – в восемь в ресторанчике недалёко от Центра? Прости, что звоню так поздно, но дело очень важное.

– У тебя точно все в порядке? Что-то случилось? – теперь голос Софи звучал обеспокоено.

– Со мной все в порядке, не волнуйся. Остальное – при встрече. Так ты придёшь?

– Конечно. В восемь, правильно?

– Да. Спасибо тебе. Тогда до встречи.

– До встречи.

Крис облегченно выдохнул. Одной проблемой стало меньше. Конечно, он сам ее и создал, но он убеждал себя, что на то у него были веские причины.

Времени до встречи ещё было достаточно, а потому он решил ещё созвониться с Томом. После того, как Крис кратко рассказал о чудесном возвращении брата, друг захотел с ним немедленно встретиться.

– Приезжай ко мне в офис. Я потом подброшу тебя на встречу.

– Ладно, только вызову такси.

Дождавшись машину, Крис нырнул в приятное тепло салона.

– Хотите послушать музыку? – раздался механический голос водителя-робота с переднего сидения.

– Нет, спасибо.

Больше робот не донимал его вопросами.

За что Крис был больше всего благодарен современному прогрессу в сфере услуг, так это за ненавязчивость роботов-исполнителей. Они давно научились считывать не только предпочтения клиентов, которые хранились в общей базе данных практически на каждого человека на Земле, но и их настроение в каждом конкретном случае.

Анализ роботы производили по целому ряду параметров, включая громкость и скорость речи, жесты и даже температуру тела. Естественно, чем дороже была предоставляемая услуга, тем точнее был и анализ.

Этот робот был уровня эконом, а потому ему требовалось задать вопрос, чтобы определить желания Криса в данный момент. Но Крис никогда не обращал внимания на такие мелочи, а потому они не доставляли ему неудобств.

Очень скоро машина подъехала к типовому стеклянному небоскрёбу, в котором находилась компания отца Тома.

Крис пересёк широкий холл, кивнул парню за стойкой и поспешил в кабинет друга.

– Мистер Стар, – окликнул его парень, когда Крис был уже у дверей лифта. – Мистер Барнс недавно переехал. Теперь он работает на 17 этаже, кабинет 1703. Из лифта налево и прямо по коридору.

– Спасибо, Сэм.

Том уже ждал его, отложив все свои дела.

– А ты не говорил, что у тебя новый кабинет, – сказал Крис с укором, когда только вошёл и осмотрелся.

– Я не говорил? Разве? Забыл, наверно, извини. Я только пару дней, как сюда переехал.

Том выглядел каким-то рассеянным или растерянным. Оба эти чувства не входили в его характеристику и случались с ним крайне редко.

– Какой-то ты странный сегодня. У тебя все нормально? – обеспокоено спросил Крис, сбитый с толку и оставшийся стоять посреди кабинета.

– Да. Почему нет? В общем, – Том сам запутался в своих же ответах, чем удивил Криса, привыкшего к спокойной рассудительности друга, ещё сильнее. – Есть у меня одно … дело. Но сначала ты мне расскажи о Стивене.

– Ты меня пугаешь.

– Правда, ничего такого. Но сперва о твоей проблеме.

Крис более подробно пересказал Тому обо всем, что узнал от Стивена. Пока он рассказывал, лицо Тома становилось все более мрачным и задумчивым.

– Слишком много удобных случайностей в этой истории, – заключил он. – Ты ведь тоже не сам нашёл эту замечательную работу?

– Нет, я бы и не подумал такое искать, если бы мне не предложили, и мне не нужны были деньги. А к чему ты клонишь?

– Это только моя догадка, ничего больше. Скажи, почему ты согласился участвовать в проекте?

– Из-за денег. Для мамы.

– По этой же причине ты и распространял “зеленку”.

– Да. Когда Стивен пропал, кто-то должен был помогать маме.

– И пропал он тоже из-за “зеленки”.

Криса как будто огрели обухом по голове, и он тяжело осел в ближайшее кресло. К нему понемногу приходило понимание, на которое навёл его Том. И друг озвучил его собственные мысли свои вопросом:

– Что объединяйте оба эти события, не считая тебя?

– Мистер Уайт?!

Софи толкнула входную дверь в ресторан, когда на часах было без трёх минут восемь. В этот раз она не опоздала, хоть и выглядела по-прежнему безупречно. Она пробежала глазами по залу и за дальним столиком увидела, махающего ей, Криса. Там же, спиной к ней, сидел кто-то ещё. Софи на мгновение замерла в нерешительности, но потом с улыбкой приблизилась к их столику.

Крис встал ей на встречу, уступая своё место, а сам сел напротив. Теперь Софи могла рассмотреть незнакомца. Когда Крис сел с ним рядом, она, за долю секунды отметила, как они похожи. Но она быстро выбросила из головы эту мысль и приветливо улыбнулась.

– Брайан, это Софи. Софи, это…

– Мистер Харрис, я знаю, – поспешном сказал она и смутилась. Очевидно, ей было неловко в обществе сына своего непосредственного работодателя, да ещё и под его пристальным взглядом.

– Брайан, – обратился он к Софи, чтобы скрасить неловкость. – И, если можно, сразу перейдём на ты?

Его взгляд все ещё цепко был прикован к ней, от чего Софи совсем растерялась и не знала, куда деть глаза, которые то и дело возвращались к Брайану.

Крис прервал, рисковавшее затянуться, молчание, многозначительно хмыкнув.

Софи будто вышла из-под гипноза и перевела на него взволнованный и смущенный взгляд.

– Да, конечно. Давай будем на ты, Брайан, – пробормотала она, все ещё глядя на Криса, словно искала в нем поддержку. – Но я не совсем понимаю, зачем я понадобилась?

Крис и Брайан одновременно бросили друг на друга трудночитаемые взгляды и Крис начал:

– Софи, расскажи нам все, что знаешь о проекте с медицинской точки зрения.

– Ты про особое состояние, в которое тебя вводили перед сеансом?

Софи с сомнением посмотрела на Брайана, потом на Криса и, поняв, что кажется сболтнула лишнего, спросила:

– Вы ведь ничего не знали про особое состояние до того, как я сказала?

Она почувствовала себя ужасно глупо и с надеждой обратилась к Брайану:

– Я не сказала ничего такого, чего бы не знал доктор Харрис. Он предупреждал меня, чтобы я не обращала внимания на подобные отклонения в состоянии Криса.

– Успокойся, – мягко проговорил Брайан. – Наш разговор останется в секрете. Хочешь кофе?

Софи кивнула, все ещё глядя на Брайана с опасением.

Когда он ушёл, она тут же набросилась на Криса:

– Что все это значит? Ваш интерес как-то связан с Кэтрин?

– В яблочко Софи. Но, пока что, я не могу рассказать тебе больше. Я обещаю, что тебе ничего не грозит, если ты поделишься тем, что знаешь.

– А тебе грозит? – Софи смотрела на него с беспокойством, но в ее глазах вспыхнул небольшой огонёк интереса.

Крис добродушно улыбнулся, но его губы слегка дрогнули, выдавая нервное напряжение, в котором он пребывал все это время.

– Софи. За меня можешь не волноваться.

Как раз в это время к ним вернулся Брайан. Он протянул Софи кофе и сел на своё место.

– Ладно. Я расскажу все, что знаю.

– Это кофе так на тебя подействовал? – спросил Брайан хитро улыбаясь.

Софи пропустила его замечание мимо ушей, хотя, про себя она оценила подобное внимание.

Крис, наблюдая за этой невинной сценой, только покачал головой и призвал обоих переходить уже к делу.

– Особое состояние, о котором я говорила – это результат воздействия какого-то вещества. Сразу скажу, что я не знаю, какого именно. Так вот, эффект от него длится недолго, но в это время поведение человека отличается повышенной концентрацией. Словно из головы выбросили почти все мысли, оставив только одну идею. Поэтому ты, Крис, мог так легко записывать отчёт мыслей.

– Ты говорила, что в моем состоянии было какое-то отклонение. В чем оно проявлялось?

– Ах, да. Как бы это правильно объяснить? На изображениях твоего головного мозга участок, который отвечает за регулирование процесса сознания и передачу информации светился, как фонарик на рождественском дереве. Будто вся активность нейронов сосредоточилась в одном месте. Собственно, этот эффект и доказывает то, о чем я говорила до этого.

– Для чего может быть нужна такая сверх концентрация?

– Может быть она устраняет эмоциональные помехи, а не является проводником эмоциональной связи, как мы думали раньше? – предположил Брайан. – Как раз то, что нужно, чтобы не ошибиться с пространством и временем.

– Чтобы исключить элемент неожиданности, полагаясь на самую нестабильную из связей?

– Малоизученную я бы сказал. И совершенно незаслуженно. Вот что значит, выйти за пределы существующих видов взаимодействий в научном плане.

Брайана так захватила собственная теория и ее подтверждение, что он и не обратил внимание на пристальный взгляд Софи, в котором было что-то сродни восхищению.

– Софи, – опять прервал Крис их игры в переглядки, – ты могла бы узнать, что это было за вещество? У тебя же остался доступ в Центр?

– Можно попробовать проверить все отчеты. Вдруг там есть какое-то упоминание. В любом случае, на днях я буду в Центре и постараюсь что-нибудь выяснить. Знать бы, где именно искать.

– Попробуй начать с самого первого отчета, – подсказал Брайан. – Думаю, что он был составлен наиболее тщательно, учитывалась любая мелочь, от которой могла зависеть дальнейшая судьба проекта.

– В этом есть логика. Хорошо, начну с него, а там посмотрим.

– Отлично. Предлагаю в конце недели встретится здесь же и ещё раз обсудить результаты.

Глава 11

“Жизнь нужно прожить так, чтобы самому устанавливать правила”.

Этот девиз сформировался у Джорджа Уайта в 25. Но и до этого его жизнь медленно двигалась в том же направлении.

Он относился к той категории людей, которые всегда добиваются высот. И неважно: малой или большой кровью, благодаря счастливой случайности или закономерному успеху. В его случае было и то, и другое.

Неожиданно унаследованное адвокатское бюро процветало, но со временем Уайту захотелось большего: иметь более сильное влияние, расширять свой бизнес не вдоль, а вширь – на другие виды деятельности. Этому, как нельзя лучше, поспособствовало ещё одно, весьма выгодное предприятие.

С будущей женой его познакомил … ее отец. Он был настолько, до неприличия богат, что мог позволить себе выдать свою дочь за не очень обеспеченного. Уайт умел располагать к себе бизнес партнеров, а старика Джефферсона и вовсе покорил, особенно, когда тот узнал его непростую историю, наполненную упорством и удачей.

Мэри Джефферсон была всего на пару лет младше Джорджа и, помимо отцовского капитала, обладала ещё одним, немаловажным качеством: в ней был тот особый вид преданности, который был присущ жёнам многих великих людей. Вполне возможно, что такие женщины как раз и способствовали славе своих мужчин, при этом оставаясь в тени.

После свадьбы перед Джорджем Уайтом открылись практически все двери и круг его влиятельных знакомых значительно расширился. Политики, бизнесмены, знаменитости, видные военные чины. Многих из них он узнавал достаточно близко, чтобы они считали его своим другом. Он сам едва ли мог назвать хоть кого-нибудь из них даже приятелем. Они доверяли ему свои тайны, а он нередко обращал их в свою пользу, причём проделывал это с таким мастерством, что они едва ли жалели о своей опрометчивости.

Его умелое управление при поддержке части капитала мистера Джефферсона быстро вывели бизнес на новый уровень.

Шли годы и у Джорджа Уайта было все, чем он мог по-настоящему гордиться и считать своим успехом. Бизнес, который с каждым годом разрастался все больше. Удачная женитьба и преумножение капитала. Третьим успехом он собирался считать продолжение рода, наследника, которому в будущем можно было бы передать своё дело, не опасаясь за последствия. Но его единственная дочь росла упрямой и своевольной. И, будто специально, старалась делать все наперекор. К тому же, очень рано в ней стали проявляться ее психические особенности.

Малышке Кэтрин было всего семь, когда Мэри и Джорджа пригласили на беседу в школу. Ее учитель заметил в девочке тягу к постоянному упорядочиванию предметов на своей школьной парте: раскладывать карандаши и ручки по цветам и по размерам, выдерживая идеальное расстояние и положение. Такое пристальное внимание появилось после одного инцидента, а вернее конфликта. Позже Кэтрин со слезами на глазах доказывала, что не хотела делать Энни больно, но та сама была виновата. Она специально перепутала все маркеры на столе Кэтрин, которая так старалась разложить их правильно. Ведь это было очень важно. Чтобы все лежало на своём месте.

Далее последовала целая вереница психологов, каждый – со своим багажом регалий и общепризнанных методик. Каждого без исключения Уайт называл шарлатаном после первого же сеанса, который становился и последним. Он мог до бесконечности перечислять их недостатки вплоть до угрозы лишения некоторых из них, которые имели смелость говорить ему наперекор, лицензии. Но горькая правда крылась в том, что он не мог признать тот факт, что у его дочери могут быть проблемы, да еще и такие, какие не могут решить все его деньги.

Поэтому и решения он выбирал сам и отличались они особой радикальностью, и не всегда шли на пользу самой Кэтрин. Конфликт в школе – нужно сменить школу. Поссорилась с парнем – ввести в ее окружение более подходящего.

Таким образом в жизни Кэтрин, случайно для неё, появлялись люди, которые были удобны ее отцу. Она, конечно же, ни о чем не догадывалась, а редкие сомнения, особенно в повзрослевшем возрасте, списывала на приступы своей болезни. Которые в таких тепличных условиях были довольно редки. Из явных ее проявлений у Кэтрин осталась только постоянная потребность записывать свои мысли в дневник, с обязательным указанием времени. Из этого следовала слегка маниакальная необходимость повсюду окружать себя часами, которая, впрочем, не вызывала особого неудобства ни у самой Кэтрин, ни у ее родителей. Всего-то в пределах одного помещения – на пару часовых механизмов больше, чем обычно. И ее неизменный аксессуар – часы на руке, которые могли вызвать приступ тревоги, только, если в них заканчивались батарейки.

Поведение Кэтрин, несоизмеримо большую часть времени, мало чем отличалось от обычного. И Джордж Уайт не упускал случая доказать окружающим и себе, что его дочь может стать лучшей во всем.

Отсюда следовало его непреодолимое желание раскрыть в ней чуть ли не все таланты знакомые человечеству: от музыки до каллиграфии, от изучения иностранных языков до верховой езды.

Но, чем старше становилась Кэтрин, тем труднее ему было навязывать свое мнение, пока однажды она не взбунтовалась окончательно, заявив, что в гробу она видела карьеру юриста.

– Почему ты просто не можешь принять мой выбор? – Кэтрин старалась говорить спокойно, попутно вспоминая, где же на этот раз оставила своё лекарство, которое вот уже много лет было ее неизменным помощником в острых ситуациях, когда она теряла над собой контроль. И которое, однако, требовалось ей все реже.