Заряд 2098

Рита Маре

Заряд 2098

Часть 1

Глава 1. Виртуальная кабина

Система, 2098

– Извини, что так внезапно позвонила, не могу дождаться утра. Я слишком много думаю о нас, перестала спать, – почти простонала точёная Женская Личность, нервно теребя серьгу в ухе. Её ровная чёлка закрывала брови и слегка выпуклые, словно рыбьи, глаза, которые, однако, совершенно не портили общий вид. Рот – красный, глянцевый, будто вылепленный из мармелада – напряжённо застыл. Она ждала ответ.

– Ты же знаешь, нам надо подождать, – заспанный Мужской Индивид подошёл вплотную, тревожно всматриваясь в красивое лицо. Его рука хотела прильнуть к податливой разгорячённой фигуре, но лишь задела видеоголограмму в районе правого бедра. Женская Личность подняла руки для объятий, но вспомнила, что они общаются по голосвязи.

– Я очень люблю тебя, ты знаешь? Мы образуем прекрасный Союз!

Мужской Индивид выдохнул и поёжился, подавляя зевок. Но у него это плохо получилось, слёзы застили глаза, он несколько раз моргнул. Женская Личность приняла это за проявление чувств. – Я решу проблему, и мы будем вместе. Пока уйти не могу.

– Но почему? —в глазах миниатюрной Личности стоял вопрос. Собеседник молчал, незачем ходить по кругу, задавать одни и те же вопросы, отвечать на них. – Я только и делаю, что жду. Мне нужно знать. Обещай, что дело в ней, а не во мне! – не выдержала она, но тут же испугалась, что перегнула палку.

– Да. Ты зря звонишь так рано. Да ещё мне домой! – прошипел он. – Увидимся вечером.

Индивид дождался, когда видеоголограмма обиженно погаснет, и опустился в мягкое кресло. Рассвет подсвечивал балкон, на который он вышел для срочного голоразговора. И долго еще наблюдал за светлеющим небом, окидывая взглядом незаметные для постороннего глаза камеры воздушного патруля, технологичные архитектурные сооружения, соседствующие с вечнозелеными садами. Из квартиры на 70-м этаже центрального небоскрёба город выглядел бескрайним.

И угораздило вляпаться! Он поёжился, мгновенно покрывшись мурашками, словно физически ощутив липкость «мармеладных» губ, которые мечтали лишить его воли, подчинить. Уничтожить.

Личность с челкой чувствовала, что дело всегда было в той, другой, неразрывно с ним связанной.

Совершенно по-особому пахнет столичный воздух.

– – – —

Нельзя влюбляться?

Уна лежала на животе и рассеянно созерцала красоту, открывающуюся с вершины холма. В голове крутились одни и те же мысли, вопросы без однозначных ответов.

Удовольствие от уединения Личность испытала только четыре недели назад. До этого не хватало времени, желания или сил – мало ли ещё какие отговорки можно придумать, когда живёшь по накатанной, а норма насильно прививается совершенным обществом. И вот, когда сердце и мысли не покидал другой, новый Индивид, ей захотелось чаще запираться в виртуальной кабине. Быть одной. Прислушиваться к внутреннему голосу. Искать решение.

Как она посмела влюбиться, когда состоит в Брачном Союзе? Вздохнула. Когда в человеке электрический Заряд мощностью с небольшую станцию, нужно быть осторожным в проявлении романтических чувств. Мало кому захочется испытать спазматическую боль во всём теле. Личности, прошедшие через измену Брачным Индивидам (болтливые посетительницы в коридорах клиник, где Уна провела много часов, в попытках излечить себя) рассказывали насколько больно бьёт Разряд. Мучительно! А желание Актов заменяется хроническим, бессознательным страхом, с которым ещё нужно научиться жить.

Если бы всё было так просто… На ней лежит опасное клеймо, поэтому минутная слабость будет роковой. Последней.

– Уна?

Брачный Индивид постучал в кабину виртуальной реальности. Личность прервала сеанс релаксотерапии, свернула проекцию цветущего оазиса и умиротворяющего неба, встряхнула головой, возвращая сознание в квартиру. Выглянула:

– Да?

– Мне ошибочно отправили письмо о месте и времени твоей Перезарядки. Я переслал информацию на аппарат.

Она кивнула. Сет не мог оторвать ноги от пола, будто хотел в чём-то признаться.

– Мы с ребятами полетаем на флайбордах.

– Хорошо, увидимся.

Уне не терпелось попрощаться и вернуться к мучившим ее мыслям. Виртуальное медитативное погружение в себя приобрело новый смысл. Вход в «капсулу сознания», как сама Личность определяла это состояние, вызывал удивительное единство души и тела.

Она села в центр кабины – небольшой прямоугольной комнаты, с наноэкранами на всю стену – дала звуковую команду и мгновенно оказалась среди виртуальных облаков. Мысли вернулись к влюблённости, Брачному Индивиду, дефекту и её ограниченной жизни.

Но что можно сделать, если в Системе слишком мало альтернатив?

История XXI века – Третья мировая война и образование нового мироустройства – была у Уны одним из любимых предметов в Высшей Школе. Роботы-учителя внушали кремниевые постулаты: знания чрезвычайно важны для всего человечества, ведь род людской так устроен: слишком быстро забывает плохое. Чтобы не повторились страшные, безумные события, у каждого системного жителя должна стоять мощная прививка.

До 20-летней войны насчитывалось около двухсот стран, континенты подчинялись разным Правителям, все они хотели захватить власть. Срок жизни увеличивался, а Земля оставалась прежней. Ресурсы сокращались, аппетиты росли. Назревала война. Многие считали, что если будет применено новейшее ядерное оружие, то планета исчезнет или станет непригодной для человечества. Но в погоне за властью Правители ведущих держав закрыли глаза на возможные последствия.

Что ожидало мир? Двадцать лет информационных противоборств, тайных политических игр, грубых подстав и отточенных маркетинговых приёмов. А в конечном итоге – боевые действия, которые продолжались ровно один день. И на шестой-седьмой ожидался конец света. Планета перестала бы существовать. Но – вот уж вовремя! – произошло извержение супервулкана. Массовая эвакуация и глобальные проблемы объединили людей.

Сверхизвержение не поддавалось прогнозам, оно могло случиться в этом столетии или через 100 тысяч лет. Что это за срок для вселенной? Масштаб экологической катастрофы поражал. Благодаря развитым технологиям и своевременной реакции, мир ограничился разрушениями части Второго континента. Но пепел облаком разлетелся по всей планете и вызвал множество непредсказуемых последствий (падение температуры, изменение климата, неурожай, болезни).

На момент переписи в 2035 году, в самом начале 20-летней войны, человечество насчитывало 13 миллиардов человек. Уну каждый раз удивляла эта колоссальная цифра. Как – размышляла она – тесно, голодно жилось людям. Планета потеряла пять миллиардов в первые недели и ещё семь в течение последующих трёх лет. Здоровье взрослых и детей подорвали болезни, с которыми новообразованное государство не справлялось; деятельность беспринципных учёных-экспериментаторов спророцировала паталогии и мутации.

2055 год ознаменовался началом создания единой Системы (Первого Верховного Правителя и рабочей административной группы), которая и удержала мир. Начались массовые преобразования. Названия городов и континентов остались в исторических сводках. Пропали границы между расами, национальностями, появился унифицированный язык с диалектами на разных континентах. В основе всего встали бездушные, скрытые в безмолвии цифры. Они значили потерю индивидуальности, культурных традиций, закладываемых тысячелетиями.

 XXI век начинался как время информационных технологий, а после рубежа 2055 года перешёл в век основания Высшего человечества. Конечно, поговаривали о недостатке прироста рождаемости, но 1 миллиард выживших пребывал в полном довольстве.

Уна шумно вздохнула и оглянулась на вафельно-пушистое небо, которое заволакивало грозовыми тучами. Это всё эмоциональная нестабильность. Личность встала, ей нужно было удостовериться, что мир по-прежнему безопасен. Она медленно прошла по их с Сетом ультрасовременным апартаментам: большая входная зона, которую видно из просторной светлой кухни, совмещённой с гостиной; направо – его личная спальня и кабинет; налево – её комната, три ванные, расположенные по периметру квартиры, гостевая, роботная, дверь, ведущая в технические помещения, и в самом дальнем углу – убежище Квен.

Чистота, воздух, масштабность. Стерильность. Всё, как и всегда, прекрасно.

Детской – нет.

– Понизить температуру на 2 градуса, – скомандовала Личность, просто чтобы что-то сказать, не стоять одной в невозмутимой тишине.

О чём она думала до истории создания Системы? А, влюблённость…

Он заговорил с ней полгода назад. Они – как же стандартно – работали в одной Корпорации, в соседних зданиях и участвовали в общих голографичных собраниях пару раз в неделю. Это Уна узнала после знакомства, но не смогла вспомнить его кучерявые волосы, вычурный крой лацканов на многочисленных, часто сменяемых пиджаках, терпкий запах, который въелся в ноздри.

После одного из собраний (куда все Руководящие Партнёры низшего, среднего уровня обязаны были явиться лично, а не через голосвязь) к Уне обратился стоящий на две ступени выше Партнёр. С достоинством, употребляя исключительно вежливые, надменные слова, он так низко оценил ее профессиональные способности, что Личность недоумённо застыла. От неожиданности и унижающего своим спокойствием тона Уна не нашла ничего лучше, как поблагодарить за разумную критику. Она отошла, чтобы переправить видео собрания своим подчинённым Партнёрам. А сама размышляла над первым агрессивным вторжением в рабочую зону, где всегда ощущала себя уверенно и надёжно.

С чего вдруг Верховные недовольны её работой? Она показывала себя человеком с твёрдыми убеждениями, ясным разумом и готовностью передавать опыт. Её работу оценивали на уверенный, крепкий второй уровень. Она и сама это видела в корпоративном виртуальном кабинете, раздел 5.1.7. «Эффективность рабочей деятельности». А там – в графиках, таблицах и коэффициентах – точные математические данные, множество показателей, определяющих в итоге пользу конкретного Партнёра для Корпорации.

– Вас недооценивают. Уна, я правильно расслышал?

Она кивнула, не понимая, зачем к ней обращается этот незнакомый Индивид. Тем более на работе. Сколько десятков лет она в Союзе, раз забыла, каково это, ощутить интерес к себе? Всего лишь пять… Естественно, так бывало и раньше, юные Индивиды (только-только прошедшие обряд Совершеннолетия) и взрослеющие одиночки – а кто их разберёт, если у всех приглаженная кожа, без признаков возраста – делали ей комплименты, приглашали на свидания. Но она не отвечала, показывала печать Союза и разговоры прекращались сами собой. Да и поток желающих познакомиться редел, уже больше года никто не досаждал. И вот…

Она долго молчала. Мужской Индивид продолжил:

– Вы красивы и заслуживаете должность на пару уровней выше.

– Хм.

– Совсем забыл представиться – Мен.

Он говорил как вода, которая, вне зависимости от внешних сил, не останавливается, а течёт дальше, минуя препятствия. Мен ровно плыл по собственной реке общения. Уна молча показала отметку Брачного Союза на руке.

– Я просто сказал, что вы необычайно красивы, Уна. И кстати, мы с вами вместе ездим на воркбасе.

Она подняла голову и впервые внимательно взглянула на словоохотливого собеседника. Удивительно, но лицо Мена – несовершенное по новым канонам и слепленное с ноткой индивидуальности – было привлекательно. Пристальный взгляд сглаживал большеватый, с горбинкой, нос. Тело его, некрупное, но аккуратно сложенное, вызывало желание прикоснуться. Личность сжала руку, будто действительно могла решиться на что-нибудь подобное. Безумство.

Уна стала замечать Мена в воркбасе всё чаще. А уже через несколько недель сама искала взглядом его кучерявую шевелюру. Она размышляла о том, зачем он подошёл познакомиться. Ради того, чтобы её подбодрить? Или стало скучно? И вот это: красивы и заслуживаете большего. Он хотел унизить? Или, наоборот, показать, что не разделяет профессионализм и отменные внешние данные? Личность опасалась признаться, что ей нравилось играть в гляделки и дружелюбные кивки на расстоянии. Да, глупо, но что поделать.

В один из дней Мен не кивнул на её приветственный жест, а подошёл и заговорил:

– Вам очень идут эти серёжки.

– Да, они новые, – Уна не нашла, что ответить на неожиданный комплимент.

– Я скажу тебе одну вещь, – Индивид смягчил голос, переходя на «ты», – но, пожалуйста, не показывай знак Союза. Давай просто общаться, дружить. А я попробую забыть, как ты головокружительно красива.

Они уже подлетали к Корпорации. Двери воркбаса открылись. Мен с радостной беспечностью кивнул ей и вышел вслед за остальными Партнёрами.

Что она могла ответить?

Общение продолжалось. Они понемногу разговаривали в воркбасе, сначала Уна только отвечала, но затем стала с интересом расспрашивать о его жизни. И однажды заметила, что ей не хватает этих десяти минут в день. Личность грустила, когда разговор завершался, с трепетом ждала нового утра и следующей поездки. А через несколько месяцев Мен предложил Уне совместный полдник и долгую беседу.

В рабочем кафе, за дальним столиком, им впервые удалось спокойно поговорить. А потом ещё и ещё. И чем больше Уна узнавала Мена, тем яснее осознавала – это никакая не дружба. Ей не хотелось дружить. Ни с тем, кто сыпал шутками и свободно рассказывал о себе, оказывал знаки внимания, балансирующие на грани. Ни с тем, от чьих осторожных, первых прикосновений – словно Индивид её дегустировал, растягивая удовольствие – хотелось летать. Нет. Только не с ним!

Каждый день они вместе обедали, вечерами прогуливались в парках и обсуждали всё на свете. Она медленно пробуждалась ото сна, сбрасывала оковы со своих чувств. В душе зарождалось тепло. Краски мира стали ярче, эмоции пронзительнее. Уна не отпускала аппарат из рук, делилась с Меном всеми событиями в жизни и, получив молниеносную реакцию, счастливо, глупо улыбалась.

А две недели назад Мен устроил вечернее свидание на прозрачном флайбасе, и Личность ожила окончательно. Ну разве не волшебно: пить ледяное шампанское, есть никогда не остывающий ужин, чувствовать прикосновения его руки к своей. Поднимать флайбас выше и ощущать свежесть облаков, опускаться ниже и вглядываться в огни города. Вероятно, всегда так было, предполагала Уна, прижимаясь к стеклу носом –  ночь, романтика, он и она.

Уна вздрогнула. Когда она решится признаться? Может сейчас, пока не зашло всё слишком далеко?

– Моя выразительная Личность, ты не стремишься показать себя более значимой и недоступной. Ты это ты. И ещё эта… пылкость, – Мен подошёл сзади, и она ощутила дыхание на своей шее, его руку на талии. Уна не пошевелилась, и его пальцы, воспринимая это как молчаливое согласие, продолжили движение вверх по спине, до шеи и обратно, до ягодиц. Нетребовательные, нежные ласки привели ее в неистовый восторг, тело жаждало продолжения. Восхитительным, жарким в своей запретности показался ей первый поцелуй. И ещё десять после.

 Как же она летала в тот вечер! Она старалась как можно ближе прижаться к Мену, с упоением отдавалась сладости объятий и прикосновений. Домой возвращаться не хотелось.

 А Сет?

Брачный Индивид был так поглощён работой, собой, да кто знает, чем ещё, что не спрашивал ничего сверх положенного в долгом Союзе. Он ничего не замечал. Безразлично- вежливо молчал. Жил рядом в замерших апартаментах. Куда-то ходил. Ел, пил, спал на своей части квартиры. Безумно раздражал.

Сет, человек, которого она когда-то ценила, любила, с которым по собственной воле образовала нерушимый Союз, теперь мешал её счастью с другим. Потому что, даже если Уна бы и решилась изменить (проведя долгую предварительную работу с совестью), Заряд, встроенный в тело, пронзил бы её раздирающей, невыносимой болью.

Мир изменился, когда правительство внедрило программу «Человек – высшее существо». Благодаря реформам получилось создать безопасное общество, без перенаселённости, нищеты и голода, без насилия и со всеми учтёнными Индивидами. Светилы, с помощью почти божественного прогресса в науке, навели порядок в вопросах деторождения, благополучия семьи, обеспеченности каждого жителя недвижимостью и материальными благами. Абсолютный контроль рождаемости накладывал свои правила и ограничения: ребёнок зачинался в Брачном Союзе после одобрения Комиссии и подписания Соглашения о готовности обеих сторон. После клинической процедуры – отмены блокировки выделения сперматозоидов – Индивид оплодотворял Личность естественным образом. Ребёнок, рождённый в Брачном Союзе, принадлежал обоим родителям, при Разводе суд определял очерёдность и длительность проживания с матерью и отцом, строго соблюдая равенство между сторонами Брачного Союза.

А чтобы сохранить генетическую чистоту будущего ребёнка, после Брачного Союза устанавливался мощнейший электрический Заряд верности. После этого никто из пары не мог осквернить органы деторождения Актами с другими партнёрами. Иначе двойное наказание: мучительный спазм мышц живота и электроразряд в самое сердце. Заряды программировали при каждом Союзе, приглашали на контрольные обследования – Перезарядки, куда Уне скоро придётся пойти.

В свободных отношениях по-прежнему доступны были Акты по обоюдному желанию вкусить конкретную Личность или Индивида. Они имели право не вступать в Брачный Союз, жить и дружить с партнёром любого пола, наслаждаться равноправием. Но только без детей. Справедливо и то, что некоторые Женские Личности, избавившись от негласного давления общества, перестали хотеть ребёнка и ограничивать себя одним любимым.

Нет, не нужно было образовывать Союз! Тем более со своим дефектом. Но кто знал, что Сет не готов будет дать то единственное, что скрепило бы их пару? А сейчас она со своей роковой влюблённостью вынуждена готовиться к Перезарядке, чтобы намеренно поддерживать иллюзию успешной семейной жизни.

Аппарат загорелся, Уна вышла из оцепенения и нажала на кнопку «Отклонить голозвонок». Перезвонит. Она оглянулась, обратила внимание на часы – неужели провела столько времени в своих мыслях, опираясь на кухонную столешницу? Тишина и ледяное безмолвие квартиры убивали.

– Я живу с бомбой внутри, – выскользнула мысль вслух.

«Да-да! Внутри меня словно бомба не замедленного, как любили раньше говорить в книгах и кино, а мгновенного действия. И детонатор фаллической формы». Уна не выдержала и горько рассмеялась над своей же шуткой. Вся её соль была в том, что других, не дефектных, Личностей с установленным Зарядом при измене ждёт боль, а её – смерть.

Медицина так и не смогла ей помочь. Это «внесистемно», объясняли Светилы врачи, указывая на окончание времени приёма или просто разрывая сеанс голографичной связи. Все по-разному сказанные слова имели чёткий посыл: «будьте предельно разборчивы». Итог был неутешителен.

Оставаться одной на таком открытом пространстве больше не было сил. Уна вернулась в виртуальную кабину, вызвала голографичную панель и принялась бегать пальцами по меню, отбрасывая предложенные развлечения. Медитации – нет, путешествия – не сейчас, игры – отвлекут, но не хочется.

Замерла. Ещё раз себе сказала.

Она, дефектная Личность, умрёт от остановки сердца, если изменит своему Брачному Индивиду.

Как она могла так влюбиться?

Глава 2. Вазопрессин

– Влюблённость, вызванная гормональным всплеском кортизола, дофамина и норадреналина ограничивает возможности разума человека, вызывает желание обладать субъектом страсти любой ценой. На начальном этапе нужны активные действия, чтобы объединить яйцеклетку и сперматозоид. Вторая ступень – привязанность, долгосрочные отношения, она сопровождается выработкой серотонина, окситоцина и вазопрессина. Последний – гормон верности крепкого Союза, – голос незнакомого Мужского Индивида доносился из-за закрытой двери кабинета Сета.

«Вот, оказывается, какого гормона нам не хватает», – с горечью усмехнулась Уна.

–…Светилы научились контролировать процесс остановки и выделения сперматозоидов по требованию, стали вести учёт каждой новой жизни. Лет сто назад зачать ребёнка можно было от первого незнакомца, с которым волей желания или случая произошёл Акт. Количество абортированных плодов росло в геометрической прогрессии, – по изменившемуся тону Уна понятна, что «голосу» неприятно обсуждать такую кровавую тему. – Мы произвели настоящую культурную воспроизводящую революцию, получили наконец равные права на ребёнка. Всё то, чем женщины апеллировали к своей зависимости и нижней, подчинённой роли прекратило существование. Мы стали одинаковыми, даже не так, мы захотели идентичности во всех вопросах: визуал, работа, сексуальные Акты, финансовые блага, социальные гарантии, отношение общества. Конечно, есть – и всегда будет – категория мам, которые считают наличие матки абсолютным правом на ребёнка, и в некоторых случаях требуют единоличной опеки после Развода. Есть, кому посмешить Министерство, – раздался хрипный смех, перешедший в кашель.

– Я могу войти? – Уна сделала несколько шагов вперёд и послала сообщение. Сет ответил положительно и сам дал команду двери. Индивид был один и, не считая немного скомканного неэмоционального приветствия, находился в весёлом расположении духа.

– Мне показалось, что ты говоришь по голосвязи, слышала рассуждения о реформах.

– А, это… Нет, мне программа попалась.

– Как дела на работе? – Уна осмотрела комнату, в которую не заходила больше полугода. Она почувствовала, как Сет напрягся, поняла, что вторглась на его территорию без какого-либо основания и начала допрос.

– Хорошо, как и всегда, ты же знаешь, – Сет постукивал кулаком о тыльную сторону ладони и, казалось, ждал, когда Уна уйдёт. Он работал из дома: руководил целым отделом, настраивал машины и управлял видеокамерами воздушного патруля в центральном секторе.

– Знаю, – подтвердила Уна, заканчивая нелепую беседу.

А на что она рассчитывала?

Чужие. Они друг другу чужие. И больно, и одновременно… сладко.

И всё же она медленно прошлась – с некоторым желанием помучить Индивида, продлить пытки от посещения – мимо мощных компьютеров, трёхуровневых стеллажей с дронами, микророботами-техниками и оказалась напротив хромированной двери, ведущей в техническую зону. Т-комната, где программировали новые машины, открывала доступ по полному сканированию формы и массы тела, анализу волосяных луковиц, потовых желёз, сетчатки глаза. Раньше Уну это удивляло. Секретные вопросы должны решаться в Системе, считала она, но вслух ничего не говорила. В офис Корпорации Сет наведывался частенько, но больше всего любил своё обустроенное местечко. О, как Личность раздражалась в первые годы Союза, что он всё время проводит в кабинете, изредка переключая внимание на неё.

– Ты что-то хотела обсудить? – вяло поинтересовался Индивид. Сета раздражало, что Уна находится в его кабинете, рассматривает личные вещи, задаёт вопросы.

– Нет. Не стоило отвлекать тебя. Поговорим за ужином.

Она пробормотала вежливое: «Высокой Пользы» и быстро закрыла за собой дверь, услышав вздох облегчения по ту сторону. Какой же Сет холодный, гладкий, приятный снаружи, а внутри совершенно бездушный и твёрдый, камень. И какой удивительно красивый.

Он не понимал. И Уна сама не могла объяснить, зачем пришла, завела разговор, который они обоюдно берегли до совместного ужина (каждый чётный день!), чтобы не есть в молчании. Они растягивали обязательные слова на двадцать вязких минут, тщательно придерживаясь списка тем:

«Что будет готовить робот ближайшие 3 дня?».

«Невероятный воздух! Здорово запрограммированная погода».

«Когда приедет Квен, вместе сходим туда-то и туда-то».

«На работе произошёл интересный случай (Уна)».

«Видеосистемы абсолютно стабильны (Сет)».

Ни он, ни она не признавались, что просто сотрясали воздух, высасывая друг из друга энергию, каждые два дня сокращая себе жизнь. «Нужно поддерживать образ счастливой пары». Уна усмехнулась. Какое совершенноебезразличие, достигаемое на высшем уровне Брачного Союза. Вероятно, последнем.

Уна почти забыла, что такое Акты. Зачем они нужны? Зачем всё это нужно, если на первое рассмотрение заявки в Комитет по деторождению Сет не пришёл. Он не желал заново постигать неизведанную детскую душу, с него достаточно и Квен. Он не хотел малыша. Уна сначала мечтала, верила, что его мнение изменится. Пока не заметила, как перестала ждать.

Она задумывалась, есть ли – у хорошего во всех отношениях системного жителя Сета – душа, глубокое внутреннее содержание, сердечная теплота?

Вероятно, да, только не для неё. За годы семейной жизни Уна так и не смогла растопить холодную стену, айсберг, возведённый бывшим близким человеком. Она устала.

Она же обыкновенная Личность, а не ледокол.