Князь реки

По ночам лежали рядом друг с другом, плотным лежбищем бок о бок. Раньше, когда кланы были, у каждого своя территория была в селении. Семьями жили. Но уже восемьдесят лет, как Навийские оборотни перестали семейничать. После войны их так мало осталось, что все, кто вернулся на свою землю, стали объединяться просто как есть. Оборотень – значит свой. И не важно из какого ты клана. Потому что обычно находили всего по одному, по двое от своей крови. Даже знаки рода перестали носить на себе. Да и кому их выткать? Раньше мать или сестра мужчинам семьи на коже знаки вышивала, но если все погибли, и больше нет у тебя рода, тогда и записать на тело нечего. Разве что символ смерти нанести. Но живому оборотню на себе печать смерти носить нельзя. Дурная примета. Сам сгинешь.

Гандарв прошёл к старшим оборотням селения. Они занимали место чуть вдали от остальных. Лежавший среди них Хар, услышав голос часового, перекатился с одного бока на другой и наблюдал за приближением гандарва с интересом.

Вместе с Харом проснулись и остальные. Открыл глаза Карай, возрастом что и Хар – за сорок пять лет оба миновали. Но для оборотня это лишь треть жизни. Самая сила только пришла. А в волчьей семье этих лет достаточно чтобы считаться старшим.

Карай, проснувшись, прижал к себе крепче свою женщину, спавшую рядом с ним. Уткнулся носом в её густые волосы и вставать не торопился. Хоть и жарко, и лежать вместе горячо, всё равно объятия не хотел размыкать.

Другие старшие оборотни, увидев гандарва, сразу поняли зачем он здесь.

– Хар, – позвал кто-то. –Твой разведчик пожаловал.

Тот кивнул, и когда полупризрак подошёл, спросил:

– Неужто скажешь мне то, что я хочу услышать?

Гандарв утвердительно опустил голову:

– Иначе не пришёл бы.

Хар сел, убрал назад длинные чёрные волосы, завязал их жгутом в хвост и поднялся на ноги. Наклонил шею из стороны в сторону и пошёл к костру, возле которого в железных чашах лежали куски зажаренного вчера мяса. Захватил один, откусил. Поднял кувшин с водой, сделал глоток.

Гандарв наблюдал за ним. Оборотень не торопился его слушать. И не потому что не хотел, а потому что давил хрипоту в своём горле. Была у него такая особенность. Лишь заходила речь о Рилеве и её мальчишке князе, как у Хара пропадал голос. Горло хрипело и сипело, и звука совсем не было. А для старшего оборотня, потерять мощь глотки – это всё равно, что когтей лишиться. Все об этом знали. Даже знали почему так. Мать Рилевича ему лезвием глотку разрезала. Рана давно уж зажила, но в разуме так и осталась. Мог бы всем говорить, что последнего князя убил, а вместо этого какая-то женщина ему позорный шрам оставила.

Хар, не торопясь прожевав мясо и выпив половину кувшина воды, спросил:

– Вырос он?

Гандарв кивнул:

– Как раз с тебя ростом стал.

Губы оборотня исказила улыбка:

– А это хорошо. Значит, если прямо стоит, сердце напротив моего окажется. Когти воткнуть удобно.

Оборотни с интересом слушали этот разговор. О давнем желании Хара добраться до рилевского мальчишки знали очень хорошо. Но убить последнего выродка рилевских князей – не только его дело, но и дело любого навийского оборотня. Их предки погибли на землях Левой реки. Рилевичи заслужили себе врагов не только среди оборотней, но и среди всех, кто пришёл с повелителем Скарадом в первую великую войну. Заслужили тем, что сражались, как никто. И, несмотря на ненависть к ним, честь князей Рилевы никто не оспаривал. Встретиться в схватке с Рилевичем – то, о чём может мечтать любой навийский воин.

– Рано ещё, Хар, – подал голос Карай.

Он тоже сел, скрутил длинные волосы, чтобы не мешали, и потянулся за кувшином. Вылил себе серо-прозрачной воды на лицо и растёр.

– Семнадцать лет ему. Сколько он против тебя выстоит?

– И что? – зарычал Хар. – Мне смерть его нужна. Я бы его и младенцем разорвал. Да не дали.

Карай покачал головой:

– И всех нас удовольствия лишил бы. Да и себя тоже. Чего младенца рвать? Там и когтя негде воткнуть. А так хоть крови попьёшь. Во взрослом князе её поболее будет. Всем хватит.

Оборотень встал и, забрав кувшин, пошёл к роднику в густых кустах неподалёку от поляны оборотней.

– Если уж охоту на Рилевича открывать, то вместе пойдём! – крикнул он по дороге.

Хар на это не возразил. Хоть он и считал, что у него права на месть больше чем у остальных, но их права тоже никто не отнимал. О новом князе не было слышно ничего почти пятнадцать лет. И только два года назад, наконец, гандарвы стали рассказывать о мальчике, что вьётся среди воинов. И которого, как зеницу ока берегут воевода Рилевы Горан и целитель Фаровль. С тех пор Хар только об этом и думал. Как и многие навийские оборотни. И не только в этом селении.

А больше и думать было не о чем. В Навии, со всех сторон запертой от остальных княжеств заклятиями берегинь, делать им было нечего. Разве что по отдельным тропам, что остались открытыми, иногда вылазки устраивать. И напоминать тем, кто по ту сторону, чтобы спокойно спать не смели. Чтобы знали, что зубы и когти у навийских оборотней заточены под их горла. И когда время придёт пощады никому не будет.

А кроме того, что страх нагонять на другие земли, навийцы могли только ждать. В Темнике оборотни и аркаиды говорили, что воды озёр Мрака, которые в замок повелителя заходят, сильно темнеют и даже шипят иногда. А значит, он жив. В последней битве с берегинями, Скараду два меча в грудь воткнули, но убить не успели. Так говорили те, кто сражался вместе с ним тогда. Повелитель упал в воду подземного озера в его замке, и оно его забрало. Ещё живого, вместе с талисманами. Так что близок день, когда он вернётся. Когда снова из озёр Мрака поднимется. А пока этого ждут, можно и местью заняться…

Хар усмехнулся.

– Давно мы не выходили, – произнёс он. – Я уж рилевские дороги забыл. Наведаться надо бы.

От родника вернулся Карай и оглядел остальных старших оборотней. Но они пока идею не поддержали.

– Я с тобой не пойду, Хар, – отказался один. – Карай прав – рано. Я убить воина хочу, а не тощего пацана. Роста человеку против нас мало. Нужна и сила.

Хар только хмыкнул.

– Да и по рилевским землям сложно пройти стало, – согласился другой оборотень и посмотрел на гандарва: – Так ты в прошлый раз сказал?

– Так, – подтвердил тот, – охрана вокруг города плотная, а вокруг князя ещё плотнее. Только… скоро он сам вам поможет.

Хар заинтересованно поднял чёрную бровь, а гандарв засмеялся:

– Не сомневайся. Силы в руках нового князя Рилевы много. И смелости через край. Я это сегодня сам видел. Поэтому больше он за спинами не усидит. Сам выйдет. Так что вот тебе мои известия из рилевских земель: мальчик, которого воины прятали за собой, вырос. Теперь они за ним, а он впереди.

Хар оскалился в улыбке, показав острые клыки:

– Как раз там, где я его жду.

***

Рилевскому отряду пришлось сделать большой круг и вернуться по тому же пути, по которому купец со своими людьми угодил в болото. Впереди дороги для повозок не было. Но уже через час копыта лошадей ступили на хорошо утоптанную, широкую полосу.

Ехали быстро. Уставшие воины хотели добраться домой, да и гостей довести до тёплой пастели и горячего медового напитка.

Данила по дороге выспросил имена, выяснил, кто есть кто. К Дивею воины обращались и вторым именем – Ланита, а по нему купец сразу понял, что это за чернявый парень в свите князя. Сын последнего воеводы Рилевы – Градимира Ланиты.

И с Бавой купец познакомился. Худой паренёк оказался княжеским помощником. Данила сначала посмеялся над тем, что такому молодому и худому мальчишке такую должность важную отдали. Это ж всегда надо рядом с князем быть, за выполнением его поручений следить, ночи не спать. Но потом купец внимательно оглядел воинов Ивана и понял, что все они слишком молоды. Будто на подбор – от восемнадцати до двадцати пяти, как специально отбирали.

Данила сильно удивился тому, что такие мальчишки так оружием владеют и так охоту на чудовищ грамотно ведут. Самостоятельно такому не научиться. Но пока об этом спрашивать не стал, Баву слушал. Тот купца от души веселил. Рассказывал, как много месяцев они всей дружиной расчищали старые заросшие дороги, и как лешие, сваливая деревья, чуть Ивана раза три не пришибли. Данила насмеялся до слез.

Впереди в предрассветной тьме, наконец, показались очертания сторожевой стены и высоких башен большого города. Там горело множество огней…

Данила был в Рилеве больше двадцати лет назад и впечатление, которое тогда на него произвёл этот город, жило в самых глубинах его души. Он ещё не был купцом, нанялся таким же молодым сопровождающим, как его нынешние парни. Тот отряд шёл в Данатию по дороге через Рилеву, чтобы срезать путь. Народу много, вооружены до зубов, никого и ничего не боялись. В лесу даже весело ехали, быстро, а когда оказались в поле… В свете красного вечернего солнца встали каменные глыбы. И у всех сердце упало. Просто от того, что увидели могильные камни Рилевы.

Поехали тихо, молча, общаясь только знаками, боясь нарушить тишину спящего поля, словно звук речи мог разбудить его боль. Вздохнули спокойней, когда впереди показалась сторожевая стена города. Тогда Рилева была окружена узким рвом и стеной, с пристроенными к ней дозорными башнями. Тогда тоже горели огни.

Купеческий отряд у ворот встретил помощник воеводы. Встретил приветливо, расспросил кто и откуда, сразу предложил остановиться на ночлег, потому что двигаться по рилевским землям ночью – затея безумная. Сразу за ними и закрыли городские ворота.

Ночевали прямо в княжеском доме, старом и пустом. Отужинали за скромным столом с воеводой Градимиром Ланитой. Данила хорошо его запомнил. Высокий, стройный мужчина сорока лет, но с проседью в чёрных волосах.

За столом собралось много народа, всю ночь расспрашивали гостей как люди живут, что в мире за лесами Рилевы творится? Уже под самое утро, когда остались только сам воевода и молодые ребята купеческого отряда, кто-то спросил его, отчего ж Рилева так одичала? Спряталась за лесами? Отчего люди с этих мест не уедут в другие княжества? Зовут ведь и помощь предлагают. Градимир задумался, а потом ответил:

– Река не даёт.

Данила не сразу понял о чём говорил воевода, но потом, уже покидая город в утренней дымке, взглянул на Реку. Укрытая белым туманом и она посмотрела на него, взглянула лёгким блеском тихой воды. Девушки, пришедшие на берег, пели, и Данила тогда впервые ощутил Реку. Узнал, как она слушает, с любовью внимает девичьим голосам. Все остановились, поражённые её красотой. Воевода, провожавший купеческий отряд, вслушался в слова нежной девичьей песни, и Данила на всю жизнь запомнил его слова:

– Река помнит все сказания этой земли, помнит первые шаги каждого ребёнка и лезвие каждого меча омытого в ней. В ней течёт наша кровь, и дух её связан со всеми нами. Покинуть эту землю, значит покинуть Реку, а это всё равно, что убить её. Никто на такое предательство не пойдёт. Если нам суждено погибнуть, то рядом с ней.

Вскоре после возвращения в столицу Данила узнал, что на воеводу с отрядом напали навийские твари. Все бросились искать, но опоздали…

– А говорили раньше солнца не вернёмся! – весёлый возглас Дивея оторвал купца от грустных воспоминаний. Парень кивнул на посветлевший горизонт. – Почти успели!

Данила взглянул на него и улыбнулся. Вспомнив воеводу, понял, что Дивей Ланита похож на отца. И сердцу стало легче. Всё-таки не бесследно ушёл человек, хорошего сына после себя оставил.

Рассвет занялся быстро. Когда всадники подъехали к открывающимся воротам, облака уже озарились первыми золотыми лучами.

Несколько чёрных волков и оборотней-лаюн вышли на мост, переброшенный через большой ров, окружающий Рилеву. Данила во все глаза разглядывал странную стражу. Люди – это ладно, а вот оборотни? Им-то что в страже делать?

Один пёс шагнул навстречу прибывшим с приветствием:

– Доброе утро, Рилевичи, как охота?

– Охота успешно, Северсвет, – ответил Иван. – Ты почему ушёл?

– Я не ушёл, меня наш целитель вызвал, – поправил его лаюна, пристраиваясь рядом с лошадью.

Ростом он как раз доставал до колена сидящего на ней князя.

– А в чём дело? – спросил тот.

– Сейчас приедем, увидишь, – усмехнулся Северсвет.

Данила поймал себя на мысли: «Что значит Рилевичи?»

Обращение было адресовано не только Ивану, но и Дивею. И пока купец раздумывал над этим, отряд въехал под своды арки. Десять метров шириной. Данила поражённо поднял голову, и как миновали ворота, обернулся посмотреть на внутреннюю часть стены. Башни, некогда пристроенные, теперь были полностью внутри неё. Да и сама стена намного превышала свою предшественницу. На верхнюю площадку, по которой ходили дозорные, поднималось множество лестниц.

Увидев въезжающих всадников, от группы воинов, ожидавших возвращения князя, отделился один и пошёл на встречу. В отличие от большинства молодых парней вокруг, этому воину Рилевы по виду было лет пятьдесят. Но в тёмных волосах ни единого седого и острый карий взгляд.

Иван остановил коня, приветственно поднимая руку. Воин ответил тем же.

– С возвращением! – сказал он. – Все живы?

– Побиты малость, как обычно, – весело ответил князь. – А чем ты порадуешь, воевода Горан?

Данила, услышав имя, вспомнил воина. Двадцать лет назад видел его с воеводой Градимиром. Вот теперь узнал, кто после него этот пост занял.

– Возле стен города ночью ничего не случилось, – меж тем говорил Горан. – Чужих не было, за исключением гостя, конечно. Внутри всё в порядке. Разведчики наши доложились перед рассветом: лес по кругу Рилевы чист.

Доклад был коротким. А после него воевода Рилевы, оглядев купеческий отряд, покачал головой:

– Привёл всё-таки. Не боишься? А если узнают?

– Тогда и бояться буду, – кивнул Иван.

– Мог бы просто проводить до границы и отпустить с миром, – сказал Горан.

– Завтра провожу и отпущу, – пообещал князь. – А сегодня пусть будет у Рилевы много гостей. Один раз можно.

Данила с интересом слушал этот странный разговор. Воевода больше Ивану возражать не стал, поклонился, поприветствовал приезжих людей и, оглядев их с улыбкой, заметил:

– Ты прав, Рилевич, все рады будут.

Иван, не задерживаясь более, повёл гостей в город.

***

Улица, мощённая камнем, уходила далеко вперёд. Данила, проехав метров сто, отметил, что направления улиц сохранились, только их не узнать. То и дело возвышались богато украшенные терема, окружённые садами. И всюду множество людей. В воздухе, наполненном стуком молотков, раздавалось:

– Канаты крепче привязывайте! И взяли!

В городе гремела большая стройка. Там и тут поднимали дома, мостили улицы, копали землю под новые сады. Невдалеке в небо поднимались даже строительные башни – высокие сооружения для поднятия брёвен и каменных плит.

Центральная улица упиралась в ещё одни ворота. Возле створок работала целая толпа мастеров с ножами для резки по дереву, кисточками и краской. Расписывали ворота изображениями боевых топоров и цветов луноцвета.

– Иван, Ланита, с возвращением! – раздались голоса.

На лицах людей была истинная радость. Глядя на синяки и потрёпанную одежду парней, кто-то с волнением возмутился:

– Что ж вы себя не бережёте? Вот пропадёте от какого-нибудь гада. Как же мы без вас?

– Не пропадём, – весело откликнулся Иван.

Все посторонились, пропуская всадников в просторный двор. Центральную его часть занимал большой дом, вернее его основание, и высокие стены, окружённые строительными лесами.

Иван внезапно натянул поводья, замедляя коня. Потому что увидел, что на крыльце строящегося дома стоят Фаровль и незнакомый никому человек.

Данила, конечно, сначала с интересом поглядел на целителя. Лицо у Фаровля, как и у всех в его народе, было похоже на оленье – широкий расплюснутый нос, чёрные губы, глаза большие тёмные. А в густых коричневых волосах прятались невысокие ветвистые оленьи рожки. Данила знал, что служат целители в основном в Алавии. Как же этого сюда занесло?

– Так откуда гость? – Иван с явным волнением смотрел на незнакомого человека.

– Если скажу, что из Риправы, танцевать будешь? – спросил Северсвет.

– Буду, – не постеснялся князь.

– Тогда начинай, – засмеялся лаюна. – Из Риправы. Посланник малого совета княжеств Велиречи. Помощник князя Миши и словач1. Зовут Байборт.

– А-а-ах! – радостный возглас получился у Рилевича громким и он сразу окликнул своего помощника: – Бава! Давай командуй, чтобы гостей наших ждать не заставлять, лады?

Князю не терпелось поговорить с посланником.

– Лады! – кивнул Бава. – Накормить, напоить и отдыхать?

– Да!

Иван и Ланита спрыгнули с лошадей, и Фаровль повёл Байборта к ним навстречу. Чёрная копна волос и длинная борода, заплетённая в косичку, скрывали лицо посланника Риправы, но всё равно было заметно, что он недовольно хмурится.

Бава окинул взглядом десятерых человек купеческого отряда, оставшихся на его попечении.

– Ладно, с чего бы начать? – спросил он сам себя и уже собрался было вести гостей к обеденным столам, но тут подошли целитель и словач, и начало разговора заставило помощника остановиться. Всех остальных, естественно тоже.

Байборт смерил Ивана презрительным взглядом и выдал:

– Каков князь, такое и княжество.

– Ты о чём это? – удивлённо произнёс Дивей.

– Болотная погань, – фыркнул Байборт, осматривая грязную одежду Рилевича.

У Бавы уши покраснели от возмущения и кулаки сжались, а Ланита сердито сощурился. Но Иван, удивлённо промолчав первое мгновение, вдруг сказал:

– Прости за недостойную встречу, уважаемый посланник. Добро пожаловать в моё грязное болотное княжество и позволь спросить, что тебя привело?

– Я уже всё ему объяснил, – раздражено бросил Байборт, показав на Фаровля.

Иван улыбнулся очень задорно:

– Уж будь любезен, ещё разок для князя.

Байборт что-то прорычал себе под нос, но всё же соизволил:

– Твоё прошение об участии в малом совете Велиречи получено и рассмотрено. Тебя со свитой ждут в Риправе через три дня, а мне приказано быть твоим провожатым.

Улыбка с лица молодого князя не сходила.

– Значит, уважаемый посланник проведёт у нас целый день в качестве гостя, – довольно произнёс он. – Ты уже видел, что княжеский дом не достроен?

Байборт ответил хмуро:

– Да.

А на губах Дивея и Бавы наконец появились улыбки. Потому что вспомнили, что умеет Рилевич повредничать не хуже всяких наглецов. Да и помочь ему в этом можно!

– И, наверное, знаешь, что спим мы все на улице? – продолжал Иван.

Ланита усмехнулся:

– Он не знает, что мы вообще не спим.

– Да, – подтвердил Бава, – разве уснёшь, когда по ночам все отмечают успешный день?

– И что же в нём успешного? – Байборт вопросительно вскинул бровь.

– Например, болотного змея порубили, – ответил Иван.

Риправский посланник снова фыркнул:

– Это вы, что ли?

– Ага, – Бава встал напротив него, – не веришь?

Байборт смерил худого, как смерть, парня взглядом:

– Никогда не видел, чтобы после схватки с болотным змеем были такие довольные.

– Это правда! – поддержал парней Данила. Он уже давно недовольно смотрел на гостя. – Я сам видел, и все мои люди видели.

Байборт внимательно оглядел купца и его отряд. Сразу понял, что это за люди. Видно, что заезжие. Раз со своим командиром, оружием и повозками, значит, везут что-нибудь под охраной, а раз всё так, значит купцы.

– Эй, всё равно не верит, – наигранно сокрушаясь, произнёс Дивей.

– Поехали! – Иван старался в голос не засмеяться, но улыбку спрятать не мог. – Поехали с нами, поищем. У меня болот много. Может, ещё одного змея найдём. Как с нами на охоте побудешь, так и болотной грязи на свою чистую бороду наберёшь. Долго потом будешь от неё избавляться. Может, и побрить тебя придётся. Может, и с головой. Поможем тебе конечно. Если сильно сопротивляться не будешь. А хотя чего ждать? Давай заранее тебя подготовим. Бава, неси-ка лезвие, которым головы бреем…

Все, кто стоял рядом с Иваном, уже начали смеяться. И его воины и купеческий отряд. Князь ведь открыто сказал: «за наглость побреем тебя сейчас до лысой макушки, и вякнуть не успеешь».

Байборт стоял удивлённый ещё мгновение и внезапно тон сменил:

– Тихо, Рилевич, тихо. Не торопись за лезвием посылать. А вы ребята не промах.

На лице словача тоже появилась улыбка.

– То-то же, – заметил Иван, – что ж ты сразу по одёжке судишь?

– Не сужу, – покачал головой Байборт и вдруг засмеялся: – Я проверить тебя хотел: таков ли ты, как о тебе говорят.

Князь посмотрел на словача пристально.

– И ты не промах, – произнёс он наконец. – Только приехал, а уже знаешь, что обо мне говорят. Даже я об этом не знаю.

Дивей возмущённо взглянул на Фаровля:

– А ты чего молчал? Хоть бы знак какой подал, что это он проверяет.

Целитель в ответ пожал плечами:

– А зачем? Я его предупреждал, что лишиться бороды может. Я говорил: на юность князя не смотри, ответ будет, как у всех Рилевичей. Ни на возраст, ни на звание князь не посмотрит. Говорил?

Словач усмехнулся, поглаживая спасённую бороду:

– Говорил.

– Бава, ну их! – отмахнулся Ланита. – Давай, гостями займись.

Помощник крикнул купеческому отряду:

– За мной!

И наконец повёл всех к обеденным столам. Когда повозки отъехали, Байборт поклонился Ивану и попросил у него прощения:

– Прими мои извинения, Рилевич. Я людей по дороге о тебе спрашивал и по городу прошёл, и Фаровля полутра пытал.

– Принимаю, – от души ответил Иван, – но крыша и правда не достроена, и спим мы во дворе под навесом.

– И мне пойдёт, – заверил Байборт. – К тому же я хочу посмотреть на ночные праздники Рилевы.

– Ты уже и про праздники знаешь, – засмеялся князь.

Словач извлёк из-под плаща кожаную трубку-футляр для перевозки посланий.

– И я тебе не на словах приглашение привёз, – сказал он, – а как положено, на бумаге, и со списком всего, что вам понадобится.

Иван обрадовался.

– Об этом я тебя отдельно расспрошу, если не откажешь, – попросил он. – Ведь на самом деле мы не знаем, что представляет собой малый княжий совет. Готовились к нему по наитию, как ум рассудил и как в книгах написано. А что на самом деле нас ждёт…

Иван всё из книг вычитал. И Фаровля и Горана заставил рассказать всё, что они знают. Малый княжий совет – на самом деле не такой уж и малый. Собирается он меж всеми землями, что людям принадлежат. Владения оборотней и лельвов, русалов и поляниц не участвуют. Они только на большой совет в столице Алавии собираются. Там все, кто во всекняжеский договор вступил. Но туда соваться пока рано. Хоть бы с малого начать. Проводится совет в Риправе – землях по соседству. И ехать недалеко.

В углу двора купеческий отряд уже расположился за обеденным столом. Там суетились помощницы: расставляли чаши с горячей картошкой, усыпанной зеленью и обильно политой маслом, корзинки с овощами ставили, разливали по кружкам горячее питье. Ждали только князей, поглядывая в их сторону.

– Давай позже поговорим, – сказал Иван Байборту, – пора и позавтракать.

Князь попросил Фаровля и Северсвета отвести гостя к столу, а с Дивеем они задержались – пошли одежду сменить. А то прав словач – болотной грязи набрали по самую макушку.

***

Ребята купеческого отряда вместе с помощником Бавой залпом выпили медового напитка и принялись за еду, но всё равно успевали с интересом осматриваться в незнакомом месте. А Данилу уже несколько часов волновало много вопросов. Откуда в Рилеве князь? Весь княжий род мёртв уже довольно давно. Может, князем сына воеводы называют? Но почему тогда Рилевичи? Ланиты же. И почему двое? И почему Иван князь? Дивей же старше.

Терзаемый любопытством Данила дождался, когда к столу подойдут риправский словач, Северсвет и вместе с ними Фаровль, и спросил последнего:

– Разве у воеводы Градимира Ланиты было двое сыновей?

Целитель сощурился, внимательно глядя на купца, но ответил:

– Нет, у него был один – Дивей.

Купец сидел ещё секунду, пытаясь понять:

– А Иван?

Люди Данилы с интересом прислушались к разговору.

Целитель ответить не успел. Иван и Дивей, оба в чистой сухой одежде, подошли к столу. Помощницы поставили перед обоими полные тарелки и кружки с горячим напитком.

Бава шёпотом позвал Ивана и кивнул на Данилу.

– Чего ты? – не понял тот.

– Прости, князь, – произнёс купец. – Из головы моей не идёт. Я тут твоего целителя пытаю, какие же вы с Дивеем Рилевичи? И какой же ты князь?

Дивей, услышав это, свёл брови, но не хмуро, а скорее насмешливо. Конечно он ждал, что будут у купца о них вопросы. А Данила решил, что отступать теперь поздно и продолжил:

– Если тайна великая есть, то я допытываться не буду, но откуда же ты, князь, взялся?