Когда сбываются мечты

«Вы что-то хотите предложить?»

«Хочу. Родители, наверняка, потащат вашу маму во Флоренцию, дворец Питти смотреть. Нет, если вы хотите любоваться на все эти покрытые пылью картины, я ничего против не имею. Но у меня есть план получше. Я на машине. Предлагаю махнуть в Рим. Я вам настоящий Рим покажу, не только Колизей. Соглашайтесь. Когда еще такой шанс выпадет».

В этот момент в кухню вошли Валентина, Сергей и Бьянка. После процедуры знакомства и взаимных объятий Милана рассказала родителям о своем намерении похитить у них Дмитрия.

«А что, я думаю, это хороший вариант. Что вам с нами со стариками сидеть? Поезжайте, посмотрите. Милана вам много интересного покажет. А с отцом у вас еще будет время посидеть. На пару дней всего уедете. Зато впечатлений на всю жизнь хватит», – сказала Бьянка.

«Я поддерживаю этот план. Поезжай, сын, Рим должен увидеть каждый уважающий себя человек».

«Я тоже не возражаю», – согласилась со всеми Валентина.

Решили выехать после обеда, чтобы к вечеру быть в Риме. Милана обещала сводить Димку в свое любимое кафе и прогуляться по ночному городу. Ну а с утра следующего _______________

* Дураки растут без полива.

** «Спасибо. Но я никогда не думал, что в Италии пожелать приятного аппетита значит обозвать дураком».

дня она запланировала культурную программу. Через пару-тройку дней девушка обещала вернуть Дмитрия в целости и сохранности. В Венецию решили поехать все вместе в следующие выходные. Милана тоже захотела присутствовать при столь важном для всех событии, чтобы не отрываться от семьи.

У Миланы была новенькая Тойота экстремального желто-зеленого цвета. Хотя Дмитрий уже понял, что девушка любит эпатаж, все же был немало удивлен этим выбором. Несмотря на природное чувство такта, он все же не смог сдержать усмешку, когда садился в машину.

«Что? Цвет не нравится?», – с вызовом спросила Милана.

«Да нет, очень даже веселенький. Лишь бы тебе нравился».

«Я просто терпеть не могу занудства. Во всем: в одежде, в быту, в еде, в отношениях. Для меня самое страшное – это рутина. Люблю, когда все вокруг крутится, вертится. Так жить веселее. Две недели назад с парнем порвала. Замучил своим нытьем. Мама то, мама это. Я. Конечно, понимаю, что у итальянцев мама – это почти что Господь Бог. Но не до такой же степени! Итальянки даже шутят, что у наших мужчин на первом месте мама, на втором – футбол, на третьем – дети, на четвертом, пятом, шестом, седьмом еще много чего и лишь на десятом жена. Но я же еще не жена! Я внимания хочу! В общем, послала его к маме. Теперь в свободном поиске».

«И как дела продвигаются на этом поприще?», – весело спросил Димка.

«Пока с трудом. Вот к тебе присматриваюсь», – засмеялась Милана и подмигнула Дмитрию.

«Ну, это вряд ли», – ответил мужчина.

«А ты что, женат?»

«Нет».

«Тогда других преград для меня не существует. Я только женатиков ни при каких вариантах не рассматриваю. Это для меня табу».

«Боюсь, у нас с тобой ничего не получится».

«Почему? Я тебе не нравлюсь?»

«Я просто стар для тебя. По возрасту не подхожу».

«Да, расслабься, шучу я. Ты точно не в моем вкусе».

«Почему?»

«Терпеть не могу красавчиков. Я им не доверяю», – категорично сказала Милана.

«А я, по-твоему, красавчик?»

«А тебе никто никогда не говорил, что есть такая вещь на белом свете – зеркало называется. Не пробовал в нее смотреться? А на счет возраста, так это у вас в Росси все с ног на голову поставлено. Итальянцы раньше 35 не женятся. Они, как правило, до 40 с мамой живут и только в 40-45 обзаводятся семьей. До этого возраста думать о семье считается неприличным. Если у кого-то сын в 35 жениться собрался, соседи смеются, что он ребенок еще, совсем мальчик, а туда же!»

«Значит, я в душе итальянец», – с усмешкой сказал Димка.

«Если только где-то очень глубоко в душе», – вызывающе ответила девушка.

«Вот скажи мне, почему ты такая язва? Все время иронизируешь. На каждое слово у тебя 20 своих имеется».

«Так жить проще. Ничего и никого всерьез не принимаешь. Значит, ничего ни от кого не ждешь. Надеешься только на себя».

«А как же ваша знаменитая итальянская семья, на которую всегда можно положиться?»

«Это немного другое. Семья –это семья. Я про посторонних».

«Значит, не так все просто было в Риме? Сложно одной в чужом городе оказаться?», – участливо спросил Димка.

«А твое, какое дело? Я тебе в душу не лезу», – огрызнулась Милана.

«В общем-то, никакое. Я, просто, как и ты в 20 лет один в Мурманске оказался. Знаю, что это значит».

«Вот и хорошо. Не видишь, я за рулем вообще-то, хватит меня отвлекать. На дорогу лучше смотри или в окно. Не мешай водителю во время движения!», – отрезала Милана.

Видно, Димкины слова задели девушку. Это его расстроило. Он с интересом тайком следил за Миланой. Густые черные волосы, красиво спускавшиеся ниже плеч, и такие же черные большие глаза резко контрастировали с белой кожей. Это придавало лицу девушки какую-то невероятную одухотворенность и трепетность. Остренький подбородок делал и без того безупречный овал лица еще более выразительным. Завершали образ точеный нос и достаточно чувственные губы. На виске Миланы пульсировала тоненькая синяя жилка. Она тяжело дышала и с гневом смотрела на встречные машины.

Вдруг ни с того ни сего она усмехнулась уголками губ, бросила косой взгляд на Дмитрия, утопила педаль газа в пол и рванула вперед. Девушка, виляя из стороны в сторону, лихо обходила все впередиидущие машины. Чувствовалось, что этот процесс не просто нравился ей, а и заводил ее. С возгласом: «Yes!» Милана на вираже обошла очередное авто.

«Не бойся! Все будет хорошо!», – прокричала девушка и еще сильнее нажала на газ.

«А я и не боюсь! Ты в море в семибалльный шторм не была! Вот, где страшно! А это – детские шалости!», – прокричал в ответ Димка. Он уже внутренне приготовился к тому, что после этих слов Милана начнет еще сильнее выпендриваться. Но, к его удивлению, она вдруг успокоилась и сбавила скорость.

«А ты не из трусливых», – улыбаясь, сказала она, – «Я думала, что ты начнешь визжать как мой бывший и умолять сбросить скорость».

«Я экстрима не боюсь, но, считаю, что по глупости рисковать – последнее дело. Ты просто настоящих опасностей никогда не видела, вот и ведешь себя как школьница в период пубертата. Не дай Бог тебе настоящей смерти в лицо посмотреть. Поверь мне, вся твоя дурь быстро улетучится», – жестко сказал Дмитрий и уставился в окно.

Милана чувствовала себя виноватой. Зачем она снова так глупо повела себя? Ведь все же сама знает. А после этого ужасного ДТП с бабушкой и дедушкой дала себе и родителям слово, что больше гонять не будет. И опять за старое. Ей стало стыдно. Просто этот заносчивый русский так раскованно и так свободно ведет себя, как будто это не он у нее в гостях, а она у него. «Терпеть не могу этих красавчиков! Просто бесят они меня!», – с досадой сказала она себе.

Через минуту Димка произнес, как ни в чем не бывало:

«Не расстраивайся! Это я так. Хочешь, я тебе цветов куплю в знак примирения?»

«Вот еще! Только цветов мне не хватало! В Италии цветы только покойникам покупают! Это дурной тон девушке цветы дарить!», – обиженно пробурчала Милана.

«Шутишь? А как же на свидания мужчины без цветов ходят?»

«Конечно без цветов! Зачем они нужны? Что потом с этим веником девушка делать должна?»

«Не знаю, нюхать. Девушки любят цветы нюхать», – пожал плечами Димка.

«Может, это русские девушки любят цветы нюхать, а итальянки нет!», – категорично возразила Милана.

«Тогда что в Италии парни дарят девушкам, чтобы сделать приятное?»

«Лучше всего пригласить в шикарный ресторан, конечно. А так можно и бутылочку уксуса из Модены 50-летней выдержки подарить с кусочком элитного пармезана «Премиум» класса».

Димка от души засмеялся:

«Прикалываешься? На свидание с бутылкой уксуса! Представляю себе! Если бы в России девушке парень на свидании уксус подарил, даже подумать страшно, чтобы с ним потом было. И с этим уксусом тоже!»

«Ничего смешного! Это элитный уксус! Он знаешь, сколько стоит? Сам себе такой не купишь, А в подарок – самое то. Итальянцы не просто любят поесть, у нас вся жизнь вокруг еды крутится. Поэтому, уксус – это нормально. Мне дарили, и я была рада».

«Хорошо, куплю тебе уксус!», – весело сказал Димка.

В Рим приехали часов в 7 вечера. В городе было полно народу. По улицам ходили просто толпы туристов, возглавляемые экскурсоводами. Каждый экскурсовод, чтобы не затеряться среди людей, как опознавательный знак держал вверх яркий зонтик или палку с цветастым шарфиком. Бедные туристы со свисающими проводами от наушников (чтобы в этой людской неразберихе слышать гида) пытались, одновременно и смотреть по сторонам и не терять из виду свой ориентир.

Димку сильно поразил тот факт, что почти весь центр Рима перекопан. Прямо как после бомбежки!

«Почему власти не могут сначала закончить ремонт дороги в одном месте, а потом приступить к другому?», – с удивлением обратился он к Милане.

«Это не ремонт дороги. Это раскопки. И длиться они могут бесконечно. Просто дорожные службы согласовывают ремонт дороги с властями, начинают его, снимают верхний слой, а там оказываются какие-нибудь древности, относящиеся к эпохе Римской империи, они вызывают археологов. И, пожалуйста, получите вот такие окопы лет на 10-15. Этих важных археологических точек в Риме пруд пруди, просто на каждом шагу. Где ни копни – всюду древности. Я тебе потом город покажу. Сначала в кафе. Как раз время для аперитива. Посидим, в себя придем после дороги. Потом поужинаем и гулять пойдем Часиков в 11-12».

«Это мы до 12 ужинать будем, что ли?», – недоуменно спросил Дмитрий.

«А ты как думал? Это тебе не Россия! Для итальянца ужин – самая главная часть жизни. Мы с утра уже начинаем обсуждать то, что будем есть вечером. Все, приехали. Это мое любимое кафе. Здесь такую пасту карбонара готовят, закачаешься! А цыпленок в сливочном соусе! Ум отъесть можно!»

«Как ты сказала? Ум отъесть можно?»

«Да»

«Это мое любимое выражение. Не знал, что в Италии тоже так говорят»

«В Италии, честно сказать, нет. Это Сергей так говорит. Мне сначала очень смешно было, потом привыкла, а теперь и сама этим выражением часто пользуюсь. Еще пиццу нужно обязательно заказать. Маргариту. Местный повар ее шикарно делает. А на десерт тирамису. Здесь его подают в широком бокале. Супер!».

Димке показалось, что еще немного и Милана забьется в гастрономическом оргазме.

«Кто-то помнится, меня с утра называл обжорой и смеялся над тем, что я много ем. Где же ваши принципы, девушка? Вы же кушаете как птичка».

«Это я с утра птичка, а вечером – голодный тигр! К черту церемонии! Давай быстрее!».

Димка с удовольствием наблюдал за тем, как Милана легко и беззаботно сбежала вниз по ступенькам. Было в этой девушке что-то такое, что ему очень нравилось. Чем-то она его зацепила. Обычно девушки, с которыми он знакомился, делились на две категории. Первые сразу же после знакомства вызывали в нем необузданную страсть, и он добивался их, во что бы то ни стало. Вторые сами добивались его. При этом они так обволакивали его своими ласками и желанием, что он даже не замечал, как оказывался в их постели. Милана была другой. Она была похожа на необузданную лошадь. Норовистую, знающую себе цену. Ей ничего не надо было от Димки. Ему от нее тоже. Им просто нравилось разговаривать друг с другом, как бы соревнуясь в остроумии и острословии. Это возбуждало и отрезвляло одновременно.

Еда и, правда, была изумительная. Все было настолько свежее, с пылу с жару, с нежной хрустящей корочкой там, где это было необходимо, а там где не нужно, просто таяло во рту! Димка и Милана закатывали глаза к потолку и наперебой говорил:

«М-м-м, ум отъесть можно!»

«Это просто божественно!»

В промежутках между поглощением пищи молодые люди беспрерывно разговаривали. Они болтали ни о чем и обо всем сразу. Милана рассказывала об Италии, об итальянской философии жизни, о том, что такое «dolce vita» для итальянца. Дмитрий, в свою очередь, рассказывал о России, о наших привычках и характере. Они искренне удивлялись друг другу, подтрунивали друг над другом и много смеялись. Темы для разговора всплывали сами по себе. Милана и Дмитрий чувствовали себя как старые друзья, которые не виделись много лет и теперь никак не могут наговориться.

В какой-то момент Димка поймал себя на мысли о том, что впервые, общаясь с интересной девушкой, он совершенно не смотрит на то, какие у нее ноги, талия или грудь. Ему гораздо более важно понять ее мысли, чувства и настроение. Его удивляло и то, что Милана ни разу не спросила про его зарплату, не завела разговор о том, что она мечтает о сережках с камушком или новеньком смартфоне. Хотя, по своему опыту он уже давно понял, что главная женская эротическая зона – это мужской кошелек, а точнее, количество денег, которые в нем находятся. Милана была совершенно не похожа на всех этих девушек. С ней можно было общаться на равных. Она была самодостаточной и уверенной в себе женщиной, не нуждающейся ни в чьей помощи.

Совершенно незаметно стрелки часов приблизились к цифре 12.

«Пора!», – сказала Милана, – «Пошли, я покажу тебе кое-что. Буду твоим гидом. Машину бросим здесь во дворах. Я живу рядом. Пойдем пешком. После такого ужина просто необходимо растрясти калории».

Милана и Дмитрий бродили по городу до тех пор, пока небо не начало светлеть. Если сказать, что ночной Рим очень красив – не сказать ничего. Ночью город становится спокойнее, он замедляет свой безумный бег, создаваемый невероятным количеством машин и людей. Шум толпы затихает, воздух становится чище и загадочней. Необыкновенно эффектная подсветка главных достопримечательностей создает поистине магическую и романтическую атмосферу. Вековые камни дорог уходят за горизонт, унося с собой множество неразгаданных тайн.

Милана показала Дмитрию то, без чего нельзя представить себе Вечный город: Колизей, Форум, Пантеон, набережную Тибра, фонтаны Треви и Четырех рек, а также замок Святого Ангела.

Дмитрий даже никогда не думал, что увиденное поразит его настолько, что он как мальчишка будет едва переводить дух от восторга. Милана, рассказывая об очередной реликвии, то и дело поглядывала на собеседника. Ей очень нравились его неподдельная искренняя реакция и живой интерес.

Когда они были у фонтана Треви, и Милана сказала, что сейчас, к большому сожалению, из него уже нельзя пить, потому что вода стала недостаточно чистой, Димка так удивлялся.

«А что, из других фонтанов можно?»

«Конечно, в Риме более двух тысяч питьевых фонтанов, очень чистых. Некоторые из них даже берут воду из древних акведуков времен Римской империи. Так что в Риме совсем необязательно запасаться бутилированной водой. Даже в гостиницах можно пить воду прямо из-под крана».

«Ничего себе! А я думал, что такое возможно только у мамы в деревне, когда пьешь воду из колодца»

Наступила Миланина очередь удивляться:

«У вас в деревне нет водопровода?»

«Нет, зато у нас у каждого свой акведук. Представляешь как круто».

«Я с тобой целый день вместе, но так и не научилась понимать, когда ты говоришь серьезно, а когда смеешься!», – с нескрываемой обидой сказала девушка и для большего впечатления даже топнула ножкой.

Домой пришли под утро. Милана снимала небольшую однокомнатную квартирку недалеко от кафе, где они ужинали.

«Лишней кровати у меня нет, зато есть надувной матрас. Вот держи. Это белье, а это насос. Спать будешь на кухне. Учти, если утром надеешься на плотный завтрак как у Бьянки, смею тебя разочаровать: ничего не получится. У меня в холодильнике мышь повесилась. На завтрак только кофе. Привыкай к суровой итальянской реальности».

«Я так плотно поужинал и так устал, что о завтраке даже думать не могу».

«Вот и хорошо. Я, чур, первая в ванную».

Когда Милана вышла, она увидела, что Димка уже спит. Он так устал, что ему было уже не до глупостей: помыться можно и утром.

В 10 часов Милана уже гремела кофейными чашками.

«Вставай, иди, мойся, завтракать будем», – сказала она, бесцеремонно входя на кухню и перешагивая через Димкин матрас.

«Прям так и завтракать?», – спросил мужчина.

«Ты забыл, что в Риме лучший завтрак – это чашка крепкого эспрессо? Иди в ванную, я приготовлю».

«Приготовлю! Какие высокие слова про два глотка горькой водички! А сказано с таким апломбом, как будто мне сейчас лазанью подадут», – ворчал Димка, вставая с пола, – «Вообще, который сейчас час? Мой организм еще требует отдыха».

«Отдыхать дома, в России, будешь. В Риме отдыхать некогда. Сейчас завтракаем и в Колизей, потом в Ватикан. Не можешь же ты остаться без главных достопримечательностей. Вечером в кафе поужинаем, а потом, если захочешь, то можем снова прогуляться по городу».

«Почему бы и нет? Мне вчера очень понравилось».

«Это было вчера».

«А сегодня что изменилось? Если ты насчет того, что я устал, так это я так, шучу для поддержания разговора. Сейчас приму холодный душ и буду как огурчик».

«Я не об этом»

«А о чем тогда?»

«Надеюсь, вечером поймешь».

«Что-то вы, девушка, загадками заговорили. Ладно, с нетерпением буду ждать вечера», – сказал Димка и побежал принимать душ.

Когда вечером парочка снова сидела в кафе, Димка какое-то время ел молча. После увиденного он долго приходил в себя. Милана не трогала его, ждала, когда он «переварит» все то, что свалилось на него за сегодняшний день. После двух бокалов красного вина Димка, наконец-то, заговорил:

«Знаешь, у меня до сих пор внутри какое-то ощущение нереальности происходящего. Я никогда не думал, что все то, о чем я когда-то читал в учебниках по истории, все искусство древней Греции и Рима, все эти статуи, картины, и вообще ВСЕ…., что все это существует. Я не думал, что это можно увидеть своими глазами, потрогать, наконец. Все это есть, оно существует. Но больше всего меня поразило другое. На меня сегодня обрушилась какая-то нереальная мощь, стихия. Намного сильнее и круче моря. Не смейся, я знаю, о чем говорю. Это какая-то невероятная сила красоты, древности и величия. Я ощущаю себя полностью раздавленным какой-то этой силой. Сегодня я впервые осознал слова о том, что человек всего лишь песчинка в окружающем нас мире».

«Это нормально. Так бывает практически со всеми. Ты прав, сила красоты и искусства намного круче и мощнее всего остального. Даже силы природы не могут с ней сравниться. Знаешь, почему? Искусство – это многовековой дух, мысль, воплощенная в повседневной жизни, идея, ставшая реальностью. Все идеальное сильнее реального. Потому что дух вечен. А все то, что ты сегодня видел, позволяет человеку прикоснуться к вечности, причем в ее первозданном виде. Скажи, что тебе понравилось больше всего?»

«ВСЕ! Колизей, Форум, Пантеон, Ватикан, Собор Святого Петра. Я не могу назвать что-то одно. Но, знаешь, чему я был по истине удивлен? Тому, что все это по-прежнему остается доступным. Доступным для людей. Помнишь, ты мне показывала в Колизее узенькие ступеньки без перил на самой верхотуре? Они предназначались для бесправных и униженных людей того времени – римлянок, оставшихся без мужей. Но даже эти несчастные, если хотели, могли посмотреть представление. Так вот, все, что сейчас есть в Риме и Ватикане, по-прежнему доступно для обычных людей. Мы можем прикоснуться ко всему этому величию. К Сикстинской капелле, например. Знаешь, давай сегодня не пойдем гулять. После ужина я хочу домой. Мне нужно побыть с собой».

«Как скажешь. Домой так домой. Но завтра я покажу тебе другой Рим не туристический, тот, который я люблю».

Глава 8.

После отъезда детей Валентина с Бьянкой пошли гулять по городу. Узкие средневековые улочки, мощеные камнем, с близко стоящими домами, иногда соединенными между собой причудливыми мостиками-балкончиками, вели на главную улицу и соборную площадь. Величественные и невероятные по своей красоте церкви хранили дух истории и древности, которые сродни вечности. Валю поразило огромное количество сувенирных лавок, магазинчиков и погребков с бесплатной дегустацией фирменного вина и, конечно же, несметное количество ресторанчиков и кафешек.

Забавно было осознавать, что гуляя по этим каменным улочкам и любуясь великолепной архитектурой, в любую минуту можно свернуть с главного маршрута и оказаться на смотровых площадках, огибающих город по периметру. Каждая из этих площадок открывает потрясающий вид на долину. У подножья холма видна церковь Сан Бьянджо, утопающая в зелени холмов и виноградников. Особенно она красива на закате, когда уходящее солнце, окутывающее все вокруг золотистой дымкой, причудливым образом сочетается со звоном колоколов, несущих благодарность уходящему дню. Проходит несколько минут и палитра цветов меняется. Небо и холмы, поднимающиеся ввысь, окрашиваются во все существующие оттенки розового, оранжевого и коричневого цветов. Последние звуки колокола, соединяющиеся с внутренним ощущением мощи, величия и чистоты, улетают вслед за скрывающимся за горизонтом солнцем. Долина погружается в сумерки, а в душу, очищенную этой невероятной завораживающей красотой, вселяется спокойствие и безмятежность.

Во время прогулки по городу женщины много разговаривали. Бьянке хотелось как можно больше рассказать Валентине о своих земляках и соседях, о том, как здесь живут люди, и что их волнует.

«А это наш магазин», – сказала она, остановившись у очередного здания с яркой вывеской, – «Зайдем?»

«Давай», – ответила Валентина.

Как только они переступили порог магазина, к ним подбежал продавец, но, увидев Бьянку, заулыбался и тут же приступил к объятиям и поцелуям. Валентину удивляло необузданное пристрастие итальянцев к этим занятиям. Ей казалось, что местные жители только и делают, что целуются. У них в деревне это было не принято, что ли. Валя своих мальчишек целовала только в детстве.

«Вот этим мы и живем», – сказала Бьянка, показывая рукой на витрины, – «Еще у нас есть небольшой цех по производству спагетти». В стеклянных витринах и просто на полках стояли прозрачные пакетики с макаронами всех цветов от желтого до экзотического черного. Форма этих изделий зачастую тоже была весьма специфична: бабочки, шайбочки, птички, бантики, трубочки, в общем, на любой вкус и размер. Тут же стояли бутылки с Монтепульчано д абруццо: строгие и интеллигентные образцы сочетались с подарочными экземплярами. Ну, и, конечно же, сыр – знаменитый пармеджано. А от всевозможных сладостей у Вали просто глаза разбежались.

После прощальных поцелуев, когда женщины вышли на улицу, Бьянка сказала:

«Мы, итальянцы очень ценим традиции. Не только традиции страны, но и семейные традиции тоже. Если твоя бабушка по вторникам делала пасту карбонаре, по четвергам ризотто, а в воскресенье вы всей семьей ели равиоли, то и ты, и твои дети с вероятностью 99,9% будут поступать также. Если твой дед узнавал новости по утрам из газеты, купленной в киоске на центральной площади, и читал ее, выпивая чашечку свежего кофе, купленного в кафе напротив, то все его потомки по мужской линии будут поступать точно также. И нам это нравится. Теперь понимаешь наше с Сергеем состояние, когда Милана сказала нам, что ей не интересно проторчать всю свою жизнь в этом чертовом магазинчике и уехала в Рим. Для нас это был не просто шок, это была серьезная травма, от которой мы до сих пор не можем отойти. Что поделаешь? Милана такая. Мы смирились. Иначе можно совсем потерять дочь», – с грустью сказала Бьянка. Какое-то время женщины шли молча. Но, видно, долго грустить и печалиться не является характерной чертой итальянского характера. Буквально через минуту Бьянка уже весело щебетала:

«Сейчас мы зайдем с тобой вон в тот ресторанчик и забронируем столик на ужин, а то вечером здесь трудно будет найти свободное место».

«Зачем в ресторан?», – удивилась Валентина, – «Можно и дома поесть».

Бьянка засмеялась:

«Для итальянца ресторан – почти что дом родной, особенно, если человек на пенсии. В ресторане проходит большая часть жизни наших пенсионеров. С утра – кофе и свежая газета, к обеду можно аперитив с друзьями выпить, ну, а к ужину ты уже не найдешь свободного столика, потому что ужин – это повод собраться всем вместе, пообщаться, посмеяться, поделиться проблемами, обсудить спортивные новости, и, конечно же, поиграть в домино или карты. И все это с бокальчиком хорошего вина. Так что забронировать столик нужно обязательно, если не хотим вечером неприятных сюрпризов».

Пока Бьянка в очередной раз целовалась и обнималась с владельцем заведения, Валентина невольно вспомнила деревенских пенсионеров: бабу Зину, Натолия, дядю Митю, которые с октября по апрель на улицу носа не показывают, а единственное их развлечение – телевизор. Как будто другая планета!

«Ну, вот, договорилась», – радостно продолжила Бьянка, – «У нас на пенсии жизнь только начинается, старики очень активны, поэтому и сложно бывает попасть в ресторан».