Привидения в школе Сент-Клэр

Джейн всхлипнула и выбежала из комнаты, а через несколько минут на её месте появилась обмирающая от счастья Вайолет Хилл. Энджела принялась лениво командовать. Её забавляло то, что первоклассница убирается в комнате, дрожа от восторга, и готова выполнить любое её указание.

Потом появилась Элисон. Увидев Вайолет, она очень удивилась:

– А где же наша верная Джейн?

Энджела в двух словах сообщила о том, что произошло. Вайолет Хилл слушала её с жадным интересом, очень довольная тем, что Джейн впала в немилость. Уж теперь Вайолет покажет, насколько она лучше, чем Джейн!

– Ты не должна была говорить всё это при Вайолет, – сказала Элисон Энджеле, когда первоклассница вышла из комнаты. – Ты же знаешь, как нравишься Джейн. С ней удар случится, если Вайолет разболтает всему первому классу о вашей ссоре.

– Так ей и надо, – безжалостно ответила Энджела.

– Энджела, – после минутного молчания снова заговорила Элисон, – ты делаешь из этих девчонок каких-то дурочек. Мне кажется, ты неправильно себя с ними ведёшь. Прикидываешься такой необыкновенной, а они и верят. Бедная Джейн, наверное, сейчас рыдает в три ручья. Ты же знаешь, мисс Теобальд очень этого не любит.

Энджела побледнела от злости и яростно уставилась на Элисон. Она не привыкла, чтобы её отчитывали, и ей сразу захотелось сказать подруге что-нибудь обидное.

– Кто бы говорил, – протянула она своим самым ехидным тоном. – Ты сама-то ничуть не лучше этих девчонок. Обожаешь свою любимую мисс Уилкокс и даже пытаешься говорить таким же низким голосом, как она. Просто смешно на тебя смотреть!

Элисон очень обиделась. Она совершенно не выносила, когда критиковали людей, которые ей нравились.

– Мисс Уилкокс очень искренняя, – ответила она с достоинством, – этим она мне и нравится. Тебе безразлична английская литература да и вообще всё, кроме тебя самой, Энджела, поэтому тебе не понять моей симпатии к такому интересному человеку, как мисс Уилкокс.

– Бред, – грубо ответила Энджела.

В тот вечер они больше не сказали друг другу ни слова. Энджела молча бесилась, а Элисон старательно и любовно писала длинное сочинение, которое, как ей казалось, должно было понравиться мисс Уилкокс. Невесёлый получился вечер.

После этого Энджела затаила на Мирабел зло. Она не осмелилась высказать напрямую всё, что думала о случае с Джейн, потому что боялась получить решительный отпор. Став капитаном школьной спортивной команды, Мирабел впервые почувствовала вкус власти и теперь вела себя ещё более резко и прямолинейно, чем раньше. Она никогда не отличалась чуткостью, и Энджела давно уже потеряла надежду больно уколоть одноклассницу. Ей оставалось только бросать на Мирабел презрительные взгляды и говорить гадости за её спиной. Но всему классу было хорошо известно, что Энджела всегда бросает презрительные взгляды и говорит гадости, когда злится, поэтому никто не обращал на это внимания, в первую очередь сама Мирабел.

С Элисон Энджела помирилась: не сказать, что ей очень этого хотелось, но надо же было с кем-то поделиться всем, что накипело. Кроме того, Элисон искренне восхищалась внешностью и нарядами Энджелы, а это всегда приятно. В свою очередь, Элисон прекрасно изучила недостатки подруги. Она больше не преклонялась перед ней и не соглашалась с каждым её словом, но по-прежнему была в восторге от сияющих золотом волос и ярко-синих глаз Энджелы. Элисон была тоже не против помириться, поскольку ей хотелось всё время говорить о мисс Уилкокс – какая она удивительная, и какие прекрасные стихи она пишет, и как изумительно читает их в классе своим низким грудным голосом.

Так что в благодарность за восхищение Энджела была вынуждена слушать болтовню Элисон. Девочки помирились, но новая ссора могла вспыхнуть в любой момент.

Глава 5

Делу – время, потехе – час

Пятиклассницы трудились вовсю. Как выразилась Пат, мисс Корнуоллис не давала им спины разогнуть, постоянно загружая всё новыми заданиями. Мисс Уилкокс тоже много задавала. Директриса мисс Теобальд провела в классе пару уроков, и, хотя домашнее задание оставила небольшое, девочки выполняли его особенно старательно.

Когда ещё и мадемуазель назадавала кучу всего, пятиклассницы подняли стон.

– Решить примеры по математике, нарисовать карту по географии, выучить стихи на французском, написать сочинение по литературе для мисс Уилкокс… Да у нас у всех будет нервный срыв! – пыхтела Бобби.

Не возмущалась только Пэм Бордман. У неё была феноменальная память: стоило ей один раз взглянуть на страницу – и она тут же всё запоминала. Дорис завидовала ей в этом отчаянно.

– Я совсем не запоминаю домашку, – со вздохом призналась она. – Всё, что утром выучу, к вечеру уже забываю.

– Но ты ведь хочешь стать актрисой, а им приходится учить огромные роли, – заметила Пэм.

– Как это ни смешно, но когда я кого-то изображаю и одновременно проговариваю текст вслух, то запоминаю его очень легко и уже не забываю, – сказала Дорис. – А вот когда сижу над учебником и зубрю, ничего не получается.

– Попробуй слова из учебника тоже повторять вслух, как будто произносишь роль, – предложила Пэм, и в её серьёзном взгляде вспыхнула смешинка. – Держи. Это французское стихотворение о такой распрекрасной природе, как говорит наша Мамзель. Произноси вслух, изображай коровок и овечек, попрыгай немного, как милые резвые ягнятки. А когда доберёшься до уток, походи вперевалку. И сразу всё запомнишь.

И Дорис с жаром принялась учить французское стихотворение о природе. При виде её Пат и Изабель, которые забежали за какой-то книгой, чуть не упали от хохота. Дорис громко произносила слова, сопровождая их самыми разнообразными движениями. Она то скакала, как ягнята, то жевала, как коровы, то ходила вперевалку, как утки. Это было восхитительно. Подруги визжали от смеха: Дорис превратила нудную и тяжеловесную поэму в комические куплеты.

– Ну что, запомнила? – поинтересовалась Пэм, когда она без сил рухнула на стул.

Дорис почесала нос.

– Сейчас проверю, – сказала она. – Начинается так…

Но, пока Дорис не встала и не начала изображать всё по новой, она не смогла вспомнить ни слова. Стало ясно, что текст всплывает у неё в уме только одновременно с игрой.

– Но ты всё же запомнила стихи, – обрадовалась Пэм. – И ты их не забудешь. Мамзель будет очень довольна своей chére[6] Дорис.

Но, увы, на следующий день Дорис не удалось произвести хорошего впечатления на мадемуазель. Упражнение, которое надо было выполнить письменно, пестрело ошибками, и француженка сурово перечеркнула его синим карандашом. Учительница не жалела карандаша, когда злилась, и тетради по французскому языку представляли собой жуткое зрелище.

– А, Дорис… – начала мадемуазель во время обсуждения домашнего задания. – Ах ты… Я держалась рукой за твой пульс…

– Держала руку на пульсе, – ухмыльнувшись, подсказала Бобби.

Мадемуазель стрельнула в неё сердитым взглядом, но продолжила:

– Я держалась рукой за твой пульс все эти годы, но ты до сих пор не знаешь, что во французском языке стол – женского рода, а не мужского. Тебя нужно отправить обратно в детский сад! Ты так и не научилась произносить французское «р», единственная из всего класса. Такая большая и такая глупая.

– Да, мадемуазель, – покорно пробормотала Дорис.

Обычно покорность успокаивала учительницу, но на этот раз она разозлилась ещё сильнее:

– Ты что, издеваешься надо мной?! Смеёшься мне на лицо и глазами не моргаешь?! – гаркнула француженка, сама совершенно позабыв английские выражения.

Ученицы захихикали.

– Вы хотели сказать «смеёшься мне в лицо и глазом не моргнёшь»? – снова не выдержала Бобби.

– Не смей меня учить, Бобби, – вспылила мадемуазель. – Вечно ты перебиваешь. Дорис, встань.

Дорис встала. Губы у неё подрагивали – она заранее представляла, как изобразит эту сцену перед девчонками. Хохоту будет!

– Твоя письменная работа ужасна. Послушаем теперь устную часть, – угрожающе проговорила мадемуазель. – Ты выучила стихотворение? Ну ладно, тогда рассказывай. Начинай.

Дорис поняла, что не может произнести ни одного слова. Глядя прямо перед собой, она лихорадочно пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Там было что-то про животных… но слова-то какие?..

– Она выучила стихотворение, мадемуазель, – взволнованно пискнула Пэм. – Я сама слышала вчера вечером, как она рассказывала его, не заглядывая в книгу.

– Значит, сейчас мы тоже послушаем, – ответила мадемуазель. – Начинай, Дорис.

Пэм, которая сидела позади Дорис, прошептала первую строчку. Дорис повторила и вдруг поняла, что расскажет стихотворение, только если будет всё изображать. Но не может же она разыгрывать театр перед учителем! Мадемуазель, которая очень любит французскую поэзию, опять решит, что над ней издеваются.

– Ну, Дорис, я жду, – нетерпеливо произнесла мадемуазель. – Так ты можешь рассказать стихотворение или нет?

– Могу, – с отчаянием ответила Дорис, – но только если я его разыграю.

– Так разыгрывай, – бросила фрацуженка, закипая. – Но имей в виду, ma chére Дорис, если ты обманываешь, я пожалуюсь мисс Теобальд. Разыгрывай что хочешь, только произнеси всё стихотворение без ошибок!

И Дорис принялась разыгрывать французскую поэму в своей обычной преувеличенной, насмешливой манере – раскачиваясь, блея, переваливаясь с ноги на ногу и подпрыгивая. Двигаясь, она рассказала всё стихотворение без единой ошибки. Всё-таки необычно у неё была устроена голова.

Её одноклассницы давились от смеха, хотя каждую минуту помнили о присутствии учительницы и опасались, что она вконец разозлится.

Ситуацию спасла Клодин. Она хлопала в ладоши от восторга и, откинув голову, звонко, заразительно хохотала. Девчонка просто хваталась за бока от смеха.

– Ой, ma tante, ma tante! – воскликнула Клодин, когда Дорис наконец умолкла. – Какая умница, какое чудо эта Дорис! Так здорово прочитала и не сделала ни одной ошибки. Я теперь никогда не забуду это стихотворение!

Мадемуазель вздёрнула очки повыше, а затем выражение на её лице вдруг изменилось, и она сама расхохоталась на весь класс. Ученицы облегчённо выдохнули. Мамзель поняла юмор, значит, всё в порядке.

Француженка сняла очки и отёрла слёзы.

– Очень, очень здорово, Дорис, – сказала она. – Конечно, это стихотворение надо читать совсем по-другому, но у тебя получилось очень смешно, и поэтому я прощаю тебе безобразную письменную работу. Ты честно выучила поэму наизусть и уморительно прочитала её. Правда, Клодин?

Клодин с готовностью согласилась.

– Может быть, нам всем рассказать стихотворение так же, как Дорис? – предложила она, и её глаза заблестели.

Но на такие крайности мадемуазель была не готова.

– Ah, non[7], – сказала она. – Только у Дорис есть актёрский дар. Когда одна девочка вот так рассказывает стихотворение, мне смешно, но четырнадцать – это слишком. Так! Взгляните на часы. Мы пол-урока потратили на эту остроумную плохую ученицу Дорис. Откройте учебники, пожалуйста.

Так Дорис поняла, что способна запомнить что угодно, если будет учить вслух и с разными смешными жестами. Но, к сожалению, очень часто она не могла повторить то, что выучила, если стояла неподвижно, а далеко не всем учителям нравился этот забавный способ учить уроки. Например, мисс Уилкокс назвала чтение Дорис дуракавалянием самого дурного тона.

На уроках мисс Корнуоллис или мисс Теобальд подобное представление тоже было немыслимо, хотя одноклассницы часто просили Дорис рассказать новые правила по математике, сопровождая их приличными, а то и неприличными жестами.

– Не хочу вылететь из школы только ради того, чтобы вас повеселить, – сказала как-то Дорис в ответ на очередные просьбы. – Наоборот, буду стараться изо всех сил с помощью Пэм, хотя мне никогда не стать отличницей или даже хорошисткой.

– Зато ты всегда сможешь развеселить людей, – сказала Изабель. – Я бы тоже хотела так уметь, но у меня не получается.

– А я бы хотела писать книги или прекрасные картины, – вставила Элисон.

– И я тоже, – согласилась Энн-Мэри. – Мне это гораздо больше нравится. Оставить потомкам на память о себе что-то, созданное тобой, – вот что действительно ценно.

– Фанатки Дейрдре, – насмешливо бросила Карлотта.

Дело в том, что Элисон как-то узнала, что имя мисс Уилкокс начинается на букву «д», и спросила её, что это за имя.

– Дейрдре, – ответила мисс Уилкокс.

Элисон сразу решила, что это восхитительное имя, такое романтичное и живописное, в самый раз для милочки мисс Уилкокс. Дейрдре Уилкокс – чудесное имя для поэтессы. Она сообщила имя Энджеле, а та разболтала всему классу. А поскольку Элисон и Энн-Мэри постоянно крутились около учительницы, их теперь дразнили фанатками Дейрдре, что обеих очень раздражало. Элисон ругала себя за то, что поделилась секретом с Энджелой, – было бы гораздо лучше, если бы имя мисс Уилкокс осталось известно ей одной.

Фанатки постоянно боролись между собой за внимание учительницы. Элисон завидовала Энн-Мэри, поскольку та писала стихи и мисс Уилкокс их читала. Энн-Мэри завидовала Элисон, потому что считала, что учительница любит соперницу больше. И это действительно было так: напор Энн-Мэри мог утомить кого угодно.

– Обе вы дурочки, – заявила Бобби, которая терпеть не могла, как она выражалась, «соплей». – Вы что, не понимаете, что человек, поощряющий парочку ненормальных вроде вас, не стоит внимания?

Но подобные замечания только усиливали преданность Элисон и Энн-Мэри. Обе были страшно возмущены словами Бобби и даже немного сблизились на этой почве. Весь класс искренне забавлялся, глядя на них, и всю первую половину четверти они постоянно становились поводом для смеха.

Глава 6

Энджела и младшие девочки

К радости Мирабел, первоклашка Джейн Тил стала гораздо чаще появляться на поле для лакросса и тренироваться.

– Вот видишь, – торжествующе сказала она Глэдис, – видишь? Я всего разок откровенно поговорила с Джейн Тил, и ей это помогло. Очень скоро я сделаю из неё отличного игрока.

Джейн делала всё, как ей велела Мирабел, но вид у неё при этом всё время был очень несчастный.

– По-моему, Джейн не в восторге от происходящего, – сказала Глэдис подруге. – И не сказать, чтобы она особенно выкладывалась на тренировках. Спорим, Энджела потрепала Джейн нервы, когда та сказала, что больше не будет зашивать её вещи.

– Ничего страшного, – отмахнулась Мирабел. – Даже очень хорошо, если из неё выбьют эту ерунду. Терпеть не могу дурочек, которые преклоняются перед кем-нибудь.

– А ты не забыла, сколько таких дурочек преклоняется перед тобой? – поинтересовалась Глэдис. – И тебе это нравится, между прочим.

– Это совсем другое, – вскинулась Мирабел. – Я им нравлюсь как капитан спортивной команды. Я заставляю их трудиться и не позволяю делать глупости. Я первая их отчитаю, если они вздумают преклоняться передо мной.

– И всё равно вид у малышки Джейн очень несчастный, – сказала Глэдис. – Не смотри на меня так, Мирабел. Я вообще-то твой помощник и имею право высказывать своё мнение.

Мирабел удивлённо уставилась на подружку, которую часто обзывали мышкой – такая она была тихая и молчаливая. Мирабел очень любила Глэдис – собственно говоря, это была единственная девочка в школе, к которой она была по-настоящему привязана. Но, несмотря на это, Мирабел не собиралась выслушивать от неё замечания. Какой смысл быть капитаном, если не можешь самостоятельно принимать решения и придерживаться их? Мирабел получила совсем небольшую власть, но и та ударила ей в голову.

– Ты можешь говорить что угодно, – сухо проговорила Мирабел, – но это не значит, что я последую твоим советам, Глэдис, уж извини. То есть я тебя, конечно, выслушаю, но принимать решение буду сама.

Глэдис ничего не ответила. Она уже поняла, что в этой четверти дружить с Мирабел очень непросто. Глэдис жалела, что не может быть бесстрашной, как Карлотта, прямолинейной, как Бобби, спокойной и уверенной в себе, как Хилари. Эти девочки всегда умели правильно поставить себя с окружающими, а Глэдис вечно боялась кого-нибудь обидеть или рассердить.

Желая наказать бедную Джейн, Энджела была очень дружелюбна с Вайолет Хилл. Она подарила первоклашке свои лучшие заколки для волос и книгу. Вайолет была на седьмом небе от счастья.

– Смотрите, – сказала она, показывая подарки Джейн и Салли. – Энджела – прелесть! И такая щедрая! Она просто чудо. Ты сделала большую глупость, Джейн, когда поссорилась с ней. Я считаю, что Энджела стоит трёх таких, как Мирабел.

Джейн чуть ли не со слезами смотрела на заколки и книгу. Ей Энджела никогда ничего не дарила. Хотела бы она разочароваться в Энджеле, да ничего не получалось. Каждый раз при виде златовласки с тонким личиком и сияющими синими глазами она заново восхищалась её красотой и очарованием.

Салли стало жалко Джейн.

– Не расстраивайся, – сказала она. – Энджела не стоит того, чтобы из-за неё огорчаться. Я уверена, что она так носится с Вайолет только затем, чтобы ты ревновала. По-моему, она ведёт себя ужасно.

Но Джейн не хотела слушать, как ругают Энджелу, хотя та сильно её обидела. Зато Вайолет почувствовала себя задетой.

– Как же, станет Энджела дарить мне подарки из-за Джейн! – возмутилась она. – Просто у меня получилось очень аккуратно зашить её синий свитер. Я провозилась с ним несколько часов.

– Значит, ты теперь зашиваешь её вещи? – ревниво спросила Джейн.

– Конечно, – ответила Вайолет. – Мне-то всё равно, что говорит Мирабел. Если я хочу помогать Энджеле, я буду ей помогать.

При первой же встрече Вайолет доложила Энджеле, что Джейн сильно переживает, и старшая девочка довольно усмехнулась. Она могла быть очень злой, если что-то шло не так, как ей хотелось. Зато Энджела была необыкновенно мила с Вайолет и второй первоклашкой, которая её заменяла, если та не могла прийти. Обе первоклассницы считали, что Энджела – самая замечательная девочка в школе.

Младшей сестре Клодин – Антуанетте – тоже иногда приходилось выполнять поручения пяти- и шестиклассниц. Но она не любила Энджелу и всегда старалась найти предлог, чтобы не ходить к ней, даже если звали срочно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Английские школы разделяются по возрасту на учебные заведения полного цикла (3–18 лет), дошкольного образования (2–7 лет), младшие (7–13 лет), средние (13–16 лет), старшие школы (16–18 лет) и учреждения совмещённого цикла (13 (иногда 14) – 18 лет). Вероятнее всего, школа Сент-Клэр относится к последнему типу.

2

Малышка Антуанетта, ты моя сладенькая! (фр.)

3

Моя малышка Клодин! (фр.)

4

Тётя (фр.).

5

Так-так (фр.).

6

Дорогая (фр.).

7

О нет (фр.).