Разбирая завалы лжи. О некоторых легендах и мифах советского периода

В гораздо большей степени проблемы со снабжением хлебом коснулись тыла. В Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Чернигове, Подольске, Воронеже, Иваново-Вознесенске и многих других городах ввели карточки на хлеб. Тысячные толпы стояли в очередях без уверенности отоварить карточки, а в таких городах, как Витебск, Полоцк, Кострома, население начало голодать, поскольку именно хлеб был для малоимущих слоёв населения основным продуктом питания.

А «искрой» этой «зажигалки» стали распространившиеся в Петрограде в феврале 1917 года слухи о предстоящим введении в городе хлебных карточек. И они имели под собой основание: бывший начальник Петроградского охранного отделения генерал К. И. Глобачёв в своих воспоминаниях писал, что в столице «для урегулирования раздачи хлеба продовольственная комиссия решила перейти на карточную систему».

Тем не менее, он расценивал слухи о надвигающемся голоде и отсутствии хлеба как провокационные, «имевшие целью вызвать крупные волнения и беспорядки». Ну, это понятно: вряд ли для самого генерала хлеб был особо важным продуктом питания.

Существует и несколько альтернативных версий, почему в столице возникла нехватка хлеба: по одной, трудности со снабжением Петрограда были результатом того, что поезда с хлебом (зерном) застряли из-за снежных заносов. По другой, блокада поставок хлеба была устроена в рамках заговора против Николая II, её организовал один из руководителей министерства путей сообщения, социал-демократ, участник Боевой технической группы при ЦК РСДРП Ю. В. Ломоносов.

Но, в общем, суть в том, что ситуация со снабжением столицы хлебом спровоцировала беспорядки народа, и без того сильно раздражённого властями.

Что же касается «тушения пожара»: российские власти в очередной раз продемонстрировали неспособность правильно оценивать ситуацию и принимать верные решения. Восстание в феврале 1917 года, которое привело к свержению законной власти, оказалось неожиданным для Государя Императора и Его правительства, в том числе для министра внутренних дел.

Как такое может быть в стране, где власть стреляла в мирные шествия с 9 января 1905 года, где вооружённое восстание, позднее названное революцией 1905—1907 годов, с большим трудом удалось подавить только за два с половиной года, в стране, где по решению военно-полевых судов ежегодно вешали десятки, если не сотни людей, где постоянно шли стачки и забастовки?

Ну ладно, пусть даже многого не учли, не сообразили, что хлеб для небогатой части населения столицы – первейшая еда, не сделали в Петрограде необходимые запасы продовольствия. И не предвидели, что барыги-лавочники не упустят возможности нажиться, начнут придерживать запасы муки, чтобы потом, пользуясь дефицитом, продать дороже. И не знали, что городские власти не обращают внимание на нужды населения. Сомнений нет – власти Российской империи были весьма, весьма недальновидными, это исторический факт.

Но ведь Государь Император в столице. У него верная ему личная гвардия, мощная охрана – конвойные войска, и в городе полно войск. Почему же он не издал указ, не отдал приказ…

Уважаемый читатель, надеюсь, Вы не подумали – стрелять по безоружным людям, испугавшимся, что придётся голодать, и подстрекаемым смутьянами?

Скорее всего, можно было обойтись и без стрельбы. Хотя бы попробовать. Например, издать указ: всем немедленно сдать все запасы муки и зерна, за исключением какого-то количества, необходимого для личного потребления. Взаймы, на время. Отдать приказ – в Петрограде пройтись по всем складам и лавкам, поставить патрули на каждом перекрёстке, проверять каждую повозку, каждый мешок. И успокоить граждан – власти вас голодными не оставят…

Мало зерна и муки? Ну, не хлебом единым… Есть же в городе и запасы других продуктов: круп, картошки, мяса… Дорого для обнищавшего населения? Заплатить из казны, и продавать людям подешевле, по закупочной цене, а может быть, даже раздавать бесплатно, – ведь революция и Гражданская война обойдутся стране несоизмеримо дороже.

Но это я так, конечно же, навскидку. Я же не царь, у меня нет умных советников, нет кабинета министров, думы, госсовета… И не политик я, и не экономист. В стране, непосредственно в столице, и даже в окружении Государя Императора было немало умных людей, с которыми можно было посоветоваться, как лучше выйти из этой непростой, но и не абсолютно тупиковой ситуации.

Хронология февральских событий сегодня тщательно изучена, она подробно изложена в статьях «Википедии», где сведена информация множества источников, как советских, так и зарубежных, эмигрантских. Некоторые из них рассказывают о каких-то второстепенных деталях по-разному, но в главном они друг другу не противоречат. Я не буду сравнивать все детали по пунктам, а просто расскажу суть – как разгорался пожар, который не хватило ума вовремя потушить. Хотя это, судя по всему, можно было сделать в любой из семи дней революции, даже в самый последний. Но – не потушили.

Как всё происходило

«Если слабый хочет опереться на нацию, она оказывается обманчивой опорой, а неразумное чванство её силой – только лишает его понимания собственной слабости. Кто слаб, пусть не надеется, что может помочь себе, цепляясь за других. Каждому предъявляется счёт, каждый должен платить за себя, сила укрепляет лишь сильного, слабого она окончательно сбрасывает вниз».

Лион Фейхтвангер, «Сыновья»

В октябре 1916 года в Петрограде произошли волнения в запасных батальонах, размещённых в столице, невооружённые солдаты запасных батальонов 181-го полка присоединились к бастующим рабочим Выборгской стороны. В конце октября вызванные для разгона забастовщиков солдаты открыли огонь по полиции и были разогнаны казаками. Но и надёжность самих казаков также оказалась под вопросом: они начали отказываться применять оружие против протестующих рабочих.

1 (14) ноября 1916 года лидер партии кадетов (конституционных демократов) П. Н. Милюков в своей знаменитой речи на заседании Государственной думы охарактеризовал ситуацию в стране вопросом: «Глупость или измена?»

2 (15) декабря 1916 года великие князья потребовали от царя введение конституции.

16 (29) декабря группой высокопоставленных заговорщиков-монархистов убит Григорий Распутин. В тот же день Николай II отправил Государственную думу и Государственный совет «на рождественские каникулы» до 3 января 1917 года.

30 декабря 1916 (12 января 1917) британский посол в Петрограде Дж. Бьюкенен на аудиенции у Николая II высказал мнение, что последний состав царского правительства назначен под влиянием действовавших через императрицу «германских агентов», и посоветовал назначить премьер-министром «человека, к которому питали бы доверие как он сам [царь], так и народ». Впоследствии эту аудиенцию назвали «скандальной».

7 (20) января 1917 года о том же заявил и председатель Госдумы М. В. Родзянко.

К 22 января (4 февраля) 1917 года под разными предлогами были высланы из столицы великие князья Николай Михайлович, Дмитрий Павлович, Андрей Владимирович и Кирилл Владимирович. Они оказались в опале.

«Несмотря на стабильное положение на фронтах, в феврале 1917 года почти весь Петроград ждал скорой революции. Британский историк Бернард Пэрс сформулировал это противоречие следующим образом: «фронт был здоров, тыл же прогнил» («Википедия»).

В середине февраля в Петрограде распространились слухи о введении хлебных карточек. У хлебных лавок стали выстраиваться длинные очереди, которые с юмором стали называть «хвостами».

14 (27) февраля 1917 года

Открылась новая сессия IV Государственной думы. Также на этот день была назначена массовая демонстрация, однако её организаторы были арестованы полицией, и она не состоялась. Министр внутренних дел А. Д. Протопопов был абсолютно уверен, что ему удалось «подавить революцию в зародыше».

21 февраля (6 марта) 1917 года

На Петроградской стороне начался разгром булочных и мелочных лавок, продолжившийся затем по всему городу. Толпа окружила пекарни и булочные и с криками: «Хлеба, хлеба» двинулась по улицам.

22 февраля (7 марта) 1917 года

Государь Император Николай II… отбыл из столицы.

Перед отъездом он «получил заверения» министра внутренних дел А. Д. Протопопова о том, что ситуация в столице полностью под его контролем. Не совсем понятно: сначала Государь Император получил заверения, потом быстро собрался и выехал, или сначала собрался, и уже перед самым выездом получил заверения министра? В любом случае, отъезд Николая II, безусловно, крайне отрицательно сказался на ситуации.

Ещё один важный момент, требующий прояснения: все источники говорят про «царский поезд», на котором Николай II выехал из Петрограда. Но что это такое – «царский поезд»?

Десятки сайтов в интернете рассказывают об эшелоне, состоящем из одиннадцати специально изготовленных для Государя Императора вагонов, помещают фото роскошных интерьеров, рассуждают о покрытой серебром ванне, полезной для здоровья…

Однако, покопавшись, можно найти информацию, что «царский поезд» – это не один, а группа эшелонов. Существовал Собственный Его Величества железнодорожный полк, который в 1917 году имел два батальона численностью по 1000 человек каждый, что соответствует штату шести (!) батальонов, и немалое количество подвижного состава, использовавшегося по мере надобности.

В открытой печати не удалось найти информацию о том, сколько эшелонов было в составе «царского поезда» именно в конце февраля 1917 года. Известно только, что тот эшелон, где находился Государь Император (а также, видимо, прислуга, самые близкие приближённые и личная охрана), имел литеру «А». Эшелон, где располагалась Свита Его Императорского Величества, – литеру «Б». Время от времени эти эшелоны менялись местами, чтобы затруднить возможность террористического акта. Но сколько в них было вагонов, и каков был состав Свиты, количество генералов и офицеров, сопровождавших Николая II, – не вообще, а именно в те февральские дни, – найти не удалось.

Также известно, что в хвост эшелону «А» иногда прицепляли два вагона-гаража с пятью автомобилями, ремонтной мастерской, запасом запчастей и горючего, однако были ли они в «царском поезде» в феврале 1917 г. – неизвестно.

Но два эшелона – это, возможно, ещё не всё. Учитывая военное время, в 1916 году был создан «Особый поезд охраны Высочайших путешествий» – так сказать, поезд прикрытия. Он имел, по некоторым данным, 35 вагонов и платформ, где размещались охранявшие Государя Императора особо верные и хорошо подготовленные части Собственного Его Величества конвоя, в том числе «батарея артиллерийской обороны» – 4 зенитных орудия, установленных на пятитонных грузовиках, автомобиль с прожектором и генератором, два мотоцикла с колясками для разведчиков, автомобиль с боеприпасами и автомобиль-кухня. Также в составе батареи была пулемётная команда из 16 человек (4 пулемёта? Или?).

Помимо батареи, в «Особом поезде» располагался «Авиационный отряд», но что это за подразделение, имело ли оно летательные аппараты, какие и сколько, – эти данные найти не удалось.

Сопровождал ли этот «Особый поезд» Государя Императора в феврале 1917 г.?

Также на одном из сайтов обнаружилась фотография бронепоезда с надписью: «Бронепоезд №3 с командой Собственного Его Величества железнодорожного полка на фронте. Лето 1916 года». Существовали ли бронепоезд №1 и №2, и был ли хотя бы один бронепоезд в составе «царского поезда» в феврале 1917 года, или бронепоезд сопровождал Николая II только при поездке на фронт, – найти в открытой печати эту информацию мне не удалось.

С бронепоездом или без, в любом случае сил охраны Его Императорского Величества хватило бы, чтобы навести порядок в городе. Подчеркну, что имею в виду не стрельбу по митингующим, а порядок со снабжением продовольствием, ну и, конечно же, с хранением имевшегося в городе оружия, чтобы оно не попало в руки распалённых людей, как это произошло в февральские дни.

Но, увы, – при первых криках «Хлеба, хлеба!» Николай II, окружённый верными ему частями Собственного Его Величества конвоя, предпочёл покинуть столицу – бежать? – якобы поверив заверениям министра внутренних дел, что ситуация полностью под контролем.

Как выяснилось позже, никаких срочных дел вне столицы у Государя Императора не было. Восемь дней «Царский поезд» метался по железной дороге туда-сюда, словно заяц, заслышавший лай своры охотничьих собак: сначала Николай II доехал до Царского Села, где находилась его семья, оттуда выехал в Могилёв, где располагалась Ставка Верховного главнокомандующего, оставив в Царском Селе для охраны части Собственного конвоя, Собственного полка и Дворцовой полиции (то есть «Особый поезд охраны Высочайших путешествий» с ним всё-таки был?); 23 февраля (8 марта) он прибыл в Могилёв, а 27 февраля (12 марта ) снова выехал в Царское Село, но доехать туда уже не смог, и путь в Могилёв также был закрыт; в конце концов 1 (14 марта) он с трудом сумел добраться до Пскова, где находился штаб Северного фронта. Там Николай II и оставался до своего отречения.

23 февраля (8 марта) 1917 года

В городе начались масштабные волнения: на митингах к лозунгам «Хлеба!» прибавились «Долой войну!» и «Долой самодержавие!». Митинги стали перерастать в массовые стачки и демонстрации. Прекратили работу многие заводы и фабрики. Всего забастовало около 130 тысяч человек.

Познакомившись с донесением, Николай II приказал… нет, не вернуться в столицу, не успокоить народ, не раздать продовольствие, а пресечь беспорядки военной силой, при этом «не светясь» в городе, —вроде бы он тут и не при чём. (Собственно, точно то же произошло двенадцатью годами ранее, 9 января 1905 года, когда было расстреляно мирное шествие рабочих к Зимнему дворцу, с петицией к батюшке-царю, из-за ухудшения социального положения рабочих в Российской империи. Это событие получило название «Кровавое воскресенье», а Николая II, знавшего о предстоящем шествии, но уехавшего из столицы в Царское село, стали называть «Палачом народа» и «Николаем Кровавым». Именно «Кровавое воскресенье» спровоцировало начало Революции 1905 года).

В центре Петрограда произошли первые стычки протестующих с казаками и полицией.

Согласно «Большой советский энциклопедии», Русское бюро ЦК и Петроградский комитет РСДРП(б) дали партийным организациям директиву максимально развивать начавшееся движение, однако у большевиков недоставало сил, чтобы охватить весь массовый революционный поток.

Вечером в Петрограде состоялось совещание полицейских и военных властей Петрограда. По его итогам ответственность за порядок в городе была передана в руки военных.

В это время в городе находилось 3500 полицейских, несколько сот казаков и войска численностью около 160 тысяч человек. Однако это были учебные команды запасных батальонов полков, до войны квартировавших в Столице, и отправленных на фронт. Численность учебных частей превосходила допустимую норму: в некоторых ротах при штатной численности 235 человек их было до 1000, а в батальонах при штатной численности около 1000 человек – 12—16 тысяч.

Войска размещались в казармах, рассчитанных всего на 20 тысяч человек; люди располагались на нарах в два, три и даже четыре яруса. Можно себе представить настроение и надёжность этих недавно призванных в армию людей, успевших переодеться в военную форму, но пока ещё не осознавших себя частью армии Российской империи, и всё ещё остающихся, по своей сути, – привычкам, мировосприятию и т. д., —крестьянами, рабочими, люмпенами и пр.

24 февраля (9 марта) 1917 года

В Петрограде началась всеобщая забастовка, в которой приняли участие около 215 тысяч рабочих 224 предприятий. Стихийное движение охватывает весь город, к нему присоединяются студенты. Колонны демонстрантов прорываются через мосты: Литейный – на левый берег Невы, Троицкий – на Большой и Каменноостровский проспекты, Тучков – на Васильевский остров.

Днём столичный градоначальник генерал А. П. Балк сообщает командующему Петроградским военным округом генералу С. С. Хабалову, что «не в состоянии остановить движение и скопление народа». Командующий направляет к центру города солдат запасных полков. Были перекрыты основные магистрали города, усилена охрана правительственных зданий, почтамта, телеграфа, мостов и переходов через Неву.

В городе были отмечены отдельные случаи неповиновения казаков.

25 февраля (10 марта) 1917 года

С раннего утра были выставлены военно-полицейские заставы у мостов и на набережных Невы.

Бастовало уже 305 тысяч человек на 421 предприятии. Многотысячные колонны демонстрантов перешли Неву прямо по льду и устремились в центр столицы. К демонстрантам стали присоединяться ремесленники, служащие, интеллигенция. Появились лозунги «Хлеб, мир, свобода!», «Долой правительство!», «Долой царя!», «Да здравствует республика!».

«Николай II узнал о начале революции около 18–00 из двух параллельных источников – одно донесение поступило от Хабалова через начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, второе пришло от министра внутренних дел Протопопова через дворцового коменданта В. Н. Воейкова. Ознакомившись с обоими донесениями, царь потребовал телеграммой от Хабалова решительного прекращения беспорядков в столице. Ночью сотрудники охранного отделения произвели массовые аресты» («Википедия»).

26 февраля (11 марта) 1917 года

С утра были разведены мосты через Неву, однако демонстранты переходили реку по льду. Войска были сосредоточены в центре, солдатам раздали патроны. Столкновения с армией и полицией стали ожесточённее, счёт погибших шёл на сотни. На окраинах появились первые баррикады. Бастовало уже 306,5 тысяч человек 438 предприятий.

Солдаты 4-й роты запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка открыли огонь по собственным офицерам и полиции. Мятеж был подавлен силами Преображенского полка. Часть солдат дезертировала с оружием. Военный министр генерал М. А. Беляев предложил отдать виновных в мятеже под трибунал и казнить, однако Хабалов не решился на столь жёсткие меры и ограничился арестом.

Родзянко в 17–00 отправил царю телеграмму, в которой говорилось о том, что «в столице анархия» и «части войск стреляют друг в друга». Ответа на неё он не получил. Николай II сказал министру императорского двора В. Б. Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко пишет мне всякий вздор».

Вечером на квартире у председателя Совета министров князя Н. Д. Голицина собралось «частное совещание» правительства. Голицын решил «объявить перерыв» в работе Государственной думы и Государственного совета до апреля, доложив об этом Николаю II. Указ о роспуске законодательных палат за подписью императора был сообщён по телефону председателю Госдумы М. В. Родзянко.

Также на совещании было принято решение объявить в Петрограде осадное положение. Однако властям даже не удалось расклеить объявления об этом – их срывали.

Поздно вечером Родзянко отреагировал на решение о приостановлении работы Думы – «последнего оплота порядка», – ещё одной телеграммой в Ставку. Он просил отменить указ о роспуске Думы и сформировать новое правительство – «ответственное министерство».

«…В противном случае, по его словам, если революционное движение перебросится в армию, "крушение России, а с ней и династии, неминуемо". Копии телеграммы были разосланы командующим фронтам с просьбой поддержать перед царём это обращение. На эти панические телеграммы Родзянко Ставка, однако, не отреагировала» («Википедия»).

27 февраля (12 марта) 1917 года

В Петрограде началось вооружённое восстание. Мятеж подняла учебная команда запасного батальона лейб-гвардии Волынского пехотного полка численностью около 600 человек. Солдаты, возглавляемые унтер-офицером Тимофеем Кирпичниковым, убили командира, освободили арестованных, содержащихся на гауптвахте, присоединились к рабочим и захватили артиллерийские орудия из мастерских Орудийного завода.

Вооруженные демонстранты направились к Финляндскому вокзалу. По дороге к ним присоединились несколько десятков тысяч солдат. На площади вокзала шли многотысячные митинги. Общее количество демонстрантов превысило 400 тысяч человек. Народ стал освобождать тюрьмы.

Узнав о вооружённом восстании, генерал Алексеев предложил для восстановления спокойствия в Петрограде направить туда сводный отряд во главе с начальником, наделённым чрезвычайными полномочиями.

Николай II распорядился собрать войска – по одной бригаде пехоты и кавалерии от Северного и Западного фронтов (всего четыре пехотных и четыре кавалерийских полка), Георгиевский батальон и пулеметную команду, вооружённую пулемётами Кольта, назначил командовать этим сводным отрядом генерал-адъютанта Н. И. Иванова, и приказал ему направиться сначала в Царское Село, для обеспечения безопасности императорской семьи, а затем, в качестве командующего Петроградским военным округом, в столицу, «с полномочиями диктатора».

При этом в первый день восстания речь шла лишь об усилении гарнизона Петрограда «прочными полками» с фронта. Позднее, когда остатки верных правительству подразделений гарнизона капитулировали, началась подготовка военной операции против столицы в целом.

Как рассказывал очевидец событий, «…Отправляя Иванова с пулеметной командой, царь отнюдь не связывал себя обещаниями реформ… На прощание Иванов сказал: "Ваше величество, позвольте напомнить относительно реформ". Царь ответил ему: "Да, да, мне об этом только что напоминал ген. Алексеев". Вот и все». («Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев» – Электронная библиотека «Литмир»).

Во второй половине дня вооружённое восстание начало распространяться за пределы Петрограда.

В Таврическом дворце, где заседала Государственная Дума, депутаты, формально подчинившиеся указу о роспуске, продолжили работу под видом «частного совещания», и сформировали новый орган власти – «Временный комитет» («Комитет членов Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями»), ставший центром протестного движения. Возглавил его Родзянко. Большевиков в нём не было, все депутаты-большевики находились на каторге в Туруханском крае.

Как писал впоследствии лидер конституционных демократов П. Н. Милюков, «…Вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии».

Вечером того же дня в других залах Таврического дворца депутаты левых фракций собрали Временный исполнительный комитет Петроградского совета рабочих депутатов – Петросовета, который создал постоянный Исполнительный комитет Петросовета. В стране появился второй, альтернативный орган власти. Далее о нём будет рассказано подробно.

Около 16 часов правительство Российской империи собралось в Мариинском дворце на своё последнее заседание. Было принято решение отправить в отставку министра внутренних дел А. Д. Протопопова, вызывавшего наибольшее раздражение у оппозиции (что привело к ещё большему параличу власти), и направить Николаю II телеграмму о том, что правительство не может справиться с создавшимся положением, предлагает себя распустить и назначить «ответственное министерство» во главе с председателем – лицом, пользующимся общим доверием, а именно с князем Львовым или Родзянко. Не дождавшись ответа, министры разошлись.

Николай II отказался принимать отставку правительства, приказал направить в Петроград войска и решил лично прибыть в Столицу.

«Временный комитет» Госдумы объявил, что берёт власть в городе в свои руки.

В столице начались погромы полицейских участков, убийства полицейских и офицеров, грабежи и мародёрства. Толпа разгромила и сожгла дом министра императорского двора Фредерикса как «немецкий», хотя Фредерикс имел не немецкие, а шведские корни, его род с первой половины XVIII века состоял на русской службе, во второй половине XVIII века получил баронский титул.

Вечером было разгромлено Петроградское охранное отделение.

Вот что пишет о вечере того дня «Википедия»:

«Примерно в половине одиннадцатого вечера со Ставкой связался по прямому проводу брат Николая II, великий князь Михаил Александрович. Днём он приехал из своего загородного дворца в Гатчине в столицу по просьбе Родзянко, который, видя, как разворачиваются события, и не получив ответа на настоятельные телеграммы Николаю II и обращения к главнокомандующим фронтами, предпринял последнюю попытку сохранить монархию – возглавив группу членов Временного комитета Государственной думы на переговорах с великим князем Михаилом. Родзянко предложил ему взять на себя диктаторские полномочия в Петрограде на то время, пока Николай II не вернётся из Ставки, немедленно отправить в отставку существующее правительство и потребовать по телеграфу от Николая II манифеста об «ответственном министерстве».

Переговоры в Мариинском дворце длились долго – великий князь заявлял, что у него отсутствуют полномочия на подобные действия. В ходе последовавшей по просьбе великого князя Михаила встречи с председателем Совета министров кн. Н. Д. Голицыным последний заявил, что сам он уже подал прошение об отставке, но пока она не принята, он не вправе передать кому-либо принадлежащую ему власть. Несмотря на уговоры Родзянко и сопровождавших его думцев, великий князь отказался что-либо предпринимать, не заручившись согласием царствующего брата.