Архетипы и символы русской культуры. От архаики до современности.

45

Исследователям предстоит отыскать неоспоримые доказательства датировки всего декора Покровского собора временем его возведения, а не более поздними эпохами.

46

Баталов А.Л., Вятчанина Т. Н. Об идейном значении и интерпретации иерусалимского образца в русской архитектуре XVI–XVII веков // М.: Академия Наук. 1988. Вып. 36. Русская архитектура. С. 22–41; то же: Баталов А. Л. Собор Покрова на Рву: ренессансная интервенция в пространство Позднего Средневековья…, С. 58.

47

Л.-Б. Альберти в книге «Об украшениях» писал: «В храме Соломона наверху, как сообщает Евсевий, были протянуты цепи, на которых висело четыреста медных сосудов, звук коих спугивал птиц». (Цит. по: Баталов А. Л. Собор Покрова на Рву: ренессансная интервенция в пространство Позднего Средневековья…, с. 75). Металлические спирали на шатре Покровского собора можно в какой-то мере уподобить свисающим из-под купола цепям. А. Л.Баталов говорит об их западноевропейском происхождении, но признается, что их прототип и смысловое значение еще следует отыскать: «Трудно установить этимологию этого удивительного металлического убранства». (Баталов А. Л. Собор Покрова Богородицы на Рву: История и иконография архитектуры…, С. 247). При этом он проводит странную параллель с шумящими на ветру украшениями ряда сооружений Древнего Востока.

48

Баталов А. Л. Указ соч. С. 238.

49

Максимов П. Н. Воронин Н. Н. Деревянное зодчество XIII–XVI веков // История русского искусства. Т.III. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 264–268.

50

Ильин М. А., Максимов П. Н., Косточкин В. В. Каменное зодчество эпохи расцвета Москвы // История русского искусства. Т. III. С. 415.

51

Баталов А. И. Собор Покрова на Рву: ренессансная интервенция в пространство Позднего Средневековья… С. 57; он же. Собор Покрова Богородицы на Рву: История и иконография архитектуры… С. 172.

52

Баталов А. И. О датировке церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове // Русская художественная культура XV–XVII веков. Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль». Материалы и исследования. Вып. 9. М., 1998. С. 234.

53

Баталов А. И. Собор Покрова Богородицы на Рву: История и иконография архитектуры… С. 226.

54

Там же. С. 174 и др.

55

В середине 1650-х годов этот канон был разрушен патриархом Никоном, запретившим возведение над храмами шатров, вскоре после этого в России утвердилась мода на униатское по происхождению польско-украинское барокко.

56

Новый период в развитии архитектуры, связанный с градостроительной деятельностью царей Федора Ивановича и Бориса Годунова, начинается в 1583–1584 годах, когда в России создается Приказ каменных дел, с тем, «чтобы в Москве более каменного, нежели деревянного строили». Цит. по: Косточкин В. В. Государев мастер Федор Конь. М.: Наука, 1964. С. 11.

57

В качестве «характерных для Ломбардии конца XV столетия» примеров «соединения североитальянской готики с ренессансными мотивами» А. Л. Баталов упоминает «фантастическую», «декоративно насыщенную архитектурную пластику» капеллы Коллеони в Бергамо (1476) и Чертозы ди Павия (1497), весьма далеких от облика собора Покрова на Рву, но сравнимых по фантасмагоричности с чуждой русскому Средневековью Дьяковской церковью. См.: Баталов А. Л. Указ соч. С. 84–88; он же. Собор Покрова Богородицы на Рву: История и иконография архитектуры… С. 322 и сл.

58

См.: Молева Н. Московские тайны: дворцы, усадьбы, судьбы. М.: Алгоритм; Эксмо, 2006. С. 36; Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. М.: Московский рабочий, 1992. С. 89.

59

См.: Архимандрит Макарий. Храм-памятник // Московский журнал. 2009. № 7. С. 55.

60

Красовский М.В. Курс истории русской архитектуры. Часть I. Деревянное зодчество. СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1916. С. 208–226.

61

Кавельмахер В. В., Панова Т. Д. Остатки белокаменного храма XIV в. на Соборной площади Московского Кремля // Культура средневековой Москвы XIV–XVII вв. М.: Наука, 1995. С. 75–76.

62

См.: Седов В. В. Восточные славяне в VI–XIII вв. М: Наука, 1982. С. 329.

63

См.: Баталов А. Л. О датировке церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове // Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль». Материалы и исследования. В. 9. М., 1998, с. 222. Попытки возвести в последующие десятилетия храмов, в какой-то мере подражающих облику Покровского собора, естественны и объясняются огромным воздействием на современников этого уникального и дорогостоящего сооружения, при этом архитектурные «упрощения» исходного образца были неизбежны. Ср. Баталов А. Л. Собор Покрова Богородицы на Рву: История и иконография архитектуры…, С. 269. Нельзя согласиться с утверждением автора книги, что храм в царском селе Остров (втор. пол. XVI в.) «показывает, насколько упрощенно могли интерпретироваться формы Покровского собора» (там же). Центрические шатровые храмы такого типа, характерные для деревянного зодчества, породили особую линию развития в каменном храмостроении (ц. Николая Чудотворца «Гостинодворская» в Казани, ок. 1570 года; ц. Покрова Богородицы в Медведкове, 1635 года и др.

64

Произвольно утверждение, что это значительно более сложное по архитектурному замыслу, нежели Дьяковская церковь, сооружение «представляет не завершающий этап в развитии типа могопридельного центрического храма, а начальный». См.: Баталов А. Л. Указ соч. С. 174. Намерение Ивана Грозного пригласить в 1567 году на службу архитекторов из англиканской Британии, казавшейся более близкой к православию, нежели католическая Италия, вовсе не означало их «абсолютной свободы» в России, которую, по словам А. Л. Баталова, мастера «из Северной Италии» получали повсюду «на чужой территории». Баталов А. Л. Указ. соч. С. 328.

65

Намерение Ивана Грозного пригласить в 1567 году на службу архитекторов из англиканской Британии, казавшейся более близкой к православию, нежели католическая Италия, вовсе не означало их «абсолютной свободы» в России, которую, по словам А. Л. Баталова, мастера «из Северной Италии» получали повсюду «на чужой территории». Баталов А. Л. Указ. соч. С. 328.

66

Там же. С. 421. А. Л. Баталов утверждает, что «иностранный архитектор» должен был «обладать характерной для мастеров Ренессанса способностью к креативному созданию новых форм», которая заключалась в комбинировании «готизирующих» и «ренессансных» архитектурных мотивов. Если отбросить тавтологию («креативность» не предполагает повторение существующих форм), следует заметить, что «креативность», пусть особого типа (обновление традиции внутри канона), была весьма характерна для средневековых русских зодчих, хотя им, разумеется, были чужды «представления Ренессанса о ничем не ограниченных возможностях формотворчества». Там же. С. 421.

67

Там же. С. 174 и сл., С. 419.

68

А. Л. Баталов ссылается на описания «идеальных храмов в трактатах Франческо Колонны и Антонио Аверлино». (Баталов А. Л. Указ. соч. С. 421), что требует уточнений: Колонна, доминиканский монах, описал в своем романе «Гипноэротомахии Полифила» (1499) лишь воображаемый остров в виде совершенного круга с амфитеатром посередине; Аверлино в середине XVI века создал проект идеального города Сфорцинда в виде восьмиконечной звезды с дворцом посередине. Градостроительные модели итальянского Ренессанса нельзя считать основой для «облика идеального храма», который якобы пытался возвести гипотетический иноземный создатель Покровского собора. Нет достаточных оснований, чтобы принять данный, по словам А. Л. Баталова, «наиболее общий и потому достоверный вывод». (Там же. С. 421).

69

А. Л. Баталов настаивает на стремлении строителей к «идеальной» центричности плана, хотя и признает давно известный факт: «центризм композиции собора не абсолютен». (Баталов А. Л. Указ. соч. С. 181) Он объясняет «смещение церкви Покрова к западу» необходимостью «устройства у нее выделенной алтарной части». (Там же. С. 186). Но это решение свидетельствует лишь о том, что строители вовсе не стремились к отвлеченной цели: к созданию искусственной с точки зрения русской средневековой эстетики «идеальной» симметричной композиции.

70

Вызывает удивление настойчивое отрицание очевидного. А. Л. Баталов упорно повторяет: в соборе «обособленность каждого придела» (выделено мной – В. Б.) «определена русской литургической традицией, ее требованиями к отделенности каждого храмового пространства». (Баталов А. Л. Указ. соч. С. 422.) Заметим, что литургия совершается в алтаре за иконостасом и иного обособления не требует: «придел» в архитектурном отношении неизменно открыт в пространство трапезной, о чем говорит само значение этого слова.

71

Там же.

72

Losski Vladimir. Essai sur la théologie mystique de l’Église d’Orient. Paris, 1990. P. 159.

73

Вяч. Вс. Иванов и В. Н. Топоров подробно обосновали существование у индоевропейских народов так называемого Основного мифа о противостоянии уранического Бога Грозы и хтонического Змея. Иванов В. В., Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М.: Наука, 1974. С. 4–180 и сл.

74

Байдин Валерий. Краса всесветлая // Роман-газета (юношеская серия). 1989. № 10–11. С. 436–437.

75

Словарь русских народных говоров. Вып. 36. СПб.: Наука, 2002. С. 252–274, 343–344; Вып. 37. 2003. С. 5–10.

76

Совокупность слов, связанных с почитанием света и огня, можно признать одним из вариантов «базового словаря» праславян, составленного по принципу «глоттохронологических списков» Морриса Сводеша и др. Впервые выделить «в пределах славянского словаря <…> обширный и относительно самодовлеющий «подсловарь» (условно *svęt– словарь)» такого типа предложил В. Н. Топоров, при этом он рассматривал «элемент *svęt-», главным образом, как источник понятий «святость», «святой», существовавших «в недрах дохристианской традиции» до принятия Русью православия. Топоров В.Н. Об одном архаичном элементе в древнерусской духовной культуре – *svęt– // Языки культуры и проблемы переводимости. М.: Наука, 1987. С. 184–227.

77

Слова семантических рядов, восходящих к существительному «свет» и прилагательному «свят, святой», лингвисты уверенно соотносят с общей праславянской основой *svĕtъ. См.: Фасмер Макс. Этимологический словарь русского языка. В 4 тт. М.: Прогресс, 1964–1973. Т. III. С. 575, 585. В. Н. Топоров видел в них «несомненно связанные» праформы svĕt– «свет» и svęt– «святой». Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. В 2 т. Т. I. М.: Гнозис, 1995. С. 475.

78

Слово цвет обычно возводится к реконструированному на основе западнославянских языков праславянскому *kvĕtъ (см.: Фасмер Макс. Указ. соч. Т. IV. С. 292). При этом оно находится в родстве с литовским szvitéti «блестеть, сиять», латышским kvitĕt «сверкать, блестеть», санскритским çvétate «светит, светлеет» и, следовательно, имеет не растительную, а светоцветовую этимологию, которая предполагает родство с праславянским *svĕtъ.