Затмение

Таким образом, целый день я провела с ведром и тряпкой. К вечеру комната блестела. Имеющиеся книги по алфавиту были аккуратно расставлены на стеллажах.

Я возвращалась в главный корпус вечером, когда уже смеркалось. Уставшая, но довольная проделанной работой. На аллейке, обрамлённой голубыми елями, мне повстречался Жданов.

– А я к тебе, – весело улыбнулся он.

– Да, что-то случилось?

– Нет-нет, просто тебя не видно целый день.

– Я ходила в столовую. А всё остальное время провела в библиотеке. Можете принимать результаты первого рабочего дня. Не понимаю, как можно было так запустить эту замечательную библиотеку! Там столько необычных книг, можно сказать эксклюзивных! Анатомические атласы, старинные энциклопедии – таких сейчас днём с огнём не сыщешь!

– Каюсь-каюсь! – рассмеялся Влад. – Это было моим упущением.

– И, кстати, не хватает стеллажей для всех книг.

– Это не проблема, завтра же скажу плотнику, чтобы настругал пару штук.

Я пригляделась к Жданову. Светло-розовая рубашка идеально выглажена, светлые пиджак и брюки. Аккуратно причёсан, благоухает дорогим одеколоном. Впрочем, Влад всегда очень опрятно выглядел, но такой свежий вид с утра и до самого вечера не мог бы сохранить никто – значит, принарядился он совсем недавно. Я же рядом с ним, в одежде, которую не меняла с самого суда, чувствовала себя сущей замухрышкой. Но несмотря на это, мне показалось, что Жданов смотрит на меня чуть ли не влюблёнными глазами.

– Куда-то собрались? – поинтересовалась я.

– Просто вечерний променад. Обхожу свои владения, как говорится.

Нет, теперь он смотрел поверх меня, как будто в одно мгновение потеряв интерес к моей персоне.

– Ну что ж. Всего хорошего, – поспешила я попрощаться, используя представившуюся возможность.

– Погоди, Рит. – Жданов обхватил своей широкой ладонью моё плечо, привлекая к себе.

В нос мне ещё сильнее ударил запах его одеколона. Я испугалась, что он учует, как, должно быть, неприятно пахнет от моей одежды или от меня самой. Я же целый день занималась уборкой в душном помещении. Он прижал меня к себе настолько близко, что его густая щетина неприятно защекотала мой висок.

– У тебя правда всё в порядке? Ты держишься на удивление хорошо для первых дней пребывания на базе.

– А что тут удивительного? Со мной же не происходит здесь ничего плохого, – ответила я, немного отстраняясь. – Хорошие условия, человеческое отношение. Но если вам интересно… – На мгновение я запнулась. – Сегодня ночью моя подушка была насквозь мокрой от слёз. Воспоминания о прошлом нахлынули. Но это пройдёт. Нужно время.

Влад, улыбнувшись, провёл ладонью по моим волосам. Я уже не знала, куда деваться от столь навязчивого внимания с его стороны.

– У нас в актовом зале по выходным показывают кино. Сегодня суббота. Хочешь, сходим? Начало в десять. Собирается почти вся база.

Этого ещё не хватало! Жданов приглашает меня в кино.

– Спасибо. Но я очень хочу спать. В другой раз.

Я осторожно высвободила руку, которая до сих пор оставалась в его ладони, и пошла прочь. Я чувствовала на своей спине взгляд Влада, которым он провожал меня до самых дверей основного корпуса.

Следующий день выдался куда более насыщенным. Я взяла большую тетрадь и отправилась по всем номерам собирать разбазаренную библиотеку, при этом записывая имена базистов, чтобы потом завести на каждого библиотечные карточки. Таким образом, за неполный день я познакомилась с большинством жителей базы. Почти с каждым завязывалась непринуждённая беседа, непременно следовали приглашения на чай или кофе.

В свой первый полноценный рабочий день я наметила подклеить несколько ветхих, но очень интересных и редких книг. Но не успела этого сделать, поскольку библиотека превратилась в проходной двор. Ко мне постоянно кто-нибудь заглядывал, преимущественно мужского пола. Одни делали вид, что им срочно понадобилась какая-либо книга или энциклопедия, другие же не скрывали, что зашли просто поболтать и поближе познакомиться.

Мне начинала нравиться моя нехитрая работа, а к доброжелательным обитателям базы я испытывала всё большую симпатию. Здесь царило умиротворение и спокойствие – именно этого мне не хватало в последние годы. Теперь же у меня появилась хорошая возможность насладиться жизнью без суеты и лишних хлопот.

На пятый день моей работы ажиотаж вокруг библиотеки немного спал. Но около полудня входная дверь медленно со скрипом отворилась и раздался звонкий женский голос:

– Тук-тук, к вам можно?

В дверях появилась улыбающаяся молодая женщина с длинными каштановыми волосами. На ней было воздушное полупрозрачное светлое платье, а поверх накинут миниатюрный медицинский халатик. Ярко-красные туфельки и такого же цвета губы сразу бросались в глаза. Моя гостья была высокой и стройной. Залюбовавшись её картинной красотой, я даже не сразу нашлась что ответить.

– Да-да, разумеется! Проходите.

Женщина уверенной подиумной походкой зашла в библиотеку. Неужели и моделям Влад нашёл применение на базе? – пронеслось у меня в голове.

– Ну что ж, я поняла, что не дождусь твоего визита, поэтому пришла знакомиться сама, дорогая моя соседка! – отчеканила гостья.

– Что вы! Я понятия не имела, что меня где-то ждут! – всполошилась я.

– Ну ладно, на первый раз прощаю, – кокетливо улыбнулась девушка. – Я работаю прямо над тобой, на втором этаже, в медпункте. Меня зовут Жанна.

– Маргарита. – Я протянула руку своей гостье.

– Да, я уже в курсе. А ты и вправду редкая красотка!

Кто бы говорил, подумала я. Но вслух лишь поблагодарила Жанну за комплимент.

– Знаешь, почему Жданов привозит на базу таких, как мы с тобой? – заговорщически подмигнула моя новоиспечённая соседка. – Потому что красота спасёт мир! А все его опыты – это второстепенно, – хихикнула она.

Шутка была глупая, но мне от души захотелось над ней посмеяться, поддержав мою новую знакомую.

– Ритуль, ты заходи ко мне вечерком. Я закрываюсь в девять. Угощу тебя вкусным чаем, поболтаем, посплетничаем.

– Непременно! – искренне отозвалась я.

Это неожиданное знакомство как-то сразу согрело мне душу, в отличие от остальных, которые были весьма поверхностными и шаблонными. Так с первых минут встречи между мной и Жанкой возникла взаимная симпатия, которая в дальнейшем переросла в многолетнюю дружбу.

В тот же вечер мы с моей новой знакомой распивали чай с конфетами в маленькой подсобке медпункта. Жанна много рассказывала про здешний уклад жизни. Про то, как ей тесно в этом маленьком обществе. Как мало её волнует вся эта общественная жизнь, семинары, проводимые Ждановым, в которых он призывает всех трудиться на благо общего дела.

– А с мужчинами просто беда! Это же тебе не Москва, милая моя. Всех достойных, мало-мальски привлекательных мужчин на этой базе можно отнести к разряду моих бывших. Я уже сижу затворницей в этом медпункте, чтоб не попадаться лишний раз им на глаза, не провоцировать, понимаешь ли? – снова хихикнула Жанна.

Нужно быть самой непосредственностью, чтобы с такими внешними данными, как у нее, изо всех сил подчёркивать свои достоинства и при этом говорить о том, что она не желает кого-то провоцировать. Но я лишь умилялась, слушая её. Общение с ней приносило невероятное удовольствие. Я наконец смогла расслабиться и быть самой собой. Ещё в Жанке подкупало то, что она не желала жить по здешним правилам, как все остальные, высмеивая порядки, установленные Ждановым. А меня всегда привлекали подобные бунтарские натуры. Мне самой никогда не хватало мужества идти одной против всех, но если появлялся такой человек, то я без оглядки готова была к нему примкнуть.

Решив поддержать доверительный тон беседы, заданный Жанной, я решила спросить, не проявлял ли Жданов и к ней недвусмысленных знаков внимания, например в самом начале её пребывания на базе. Мне всё не давал покоя его повышенный ко мне интерес. Но в то же время я была уверена, что и такой девушке, как Жанна, он наверняка не давал прохода и так же сверлил её своим пристальным взглядом.

– Бог с тобой! О чём ты говоришь? Жданов – это дохлый номер. Я сама поначалу бросала на него томные взгляды – всё без толку. Он как машина – весь в своей науке. Есть у него Кариночка для удовлетворения естественных потребностей, и больше ничего ему не нужно.

Ответ собеседницы меня не убедил, но свои доводы на этот счёт я решила пока оставить при себе.

На следующий вечер я пригласила Жанку попить чаю к себе в библиотеку. Та явилась с бутылкой мартини, предложив по-человечески отметить наше знакомство.

Моё предположение, что Жданов увёл её прямо с подиума, вызвало взрыв звонкого Жанкиного смеха. Отсмеявшись, она убила меня наповал своим ответом:

– Вообще-то до заключения под стражу я была нейрохирургом.

– Вот это да! Сколько тебе лет, Жанк?

– Мне двадцать восемь. Сюда я попала год назад. А практиковать в частной клинике начала в двадцать пять. Довольно рано, согласна. Но потому я и попала сюда, в место для самых одарённых и талантливых, – подмигнула она.

– Не понимаю, почему ты тогда сидишь в этом медпункте? Максимум, что ты здесь можешь сделать, это померить давление. А как же твой потенциал? Почему Жданов его не задействовал.

– Да он предлагал мне примкнуть к научной группе. Но зачем мне это надо? Сидеть не разгибая спины в подземных лабораториях целыми днями? Да ещё за бесплатно! Здесь никто никого ни к чему не принуждает. Хотя Жданов как-то обмолвился, что мой потенциал непременно будет задействован, но пока меня никто не трогает, и меня это вполне устраивает.

Когда я вкратце поведала Жанке о своей прошлой жизни, та чуть ли не прыгала до потолка от восторга, умоляя меня рассказать подробности. Она поверить не могла, что я целый год жила с таким гигантом мира моды, как Павел Бой. Про него она выспрашивала у меня всё до мелочей. Помимо этого, оказалось, что журнал, в котором я работала, был её настольной книгой очень долгое время. Так, переходя от одного к другому, я рассказывала ей про Боя, про свою бурную жизнь и не заметила, как выложила свою печальную историю, в результате которой я оказалась здесь.

Сначала я немного замялась, хотела сменить тему, ведь здесь не принято распространяться о трагических событиях, предшествующих первой встрече со Ждановым. Но, уловив изменения в лице подруги, я почувствовала, что эта девушка, которая всегда не прочь была весело похохотать, готова также по-человечески выслушать и понять – и я решила поведать свою историю до конца. К тому же правило неразглашения прошлой жизни распространялось на покорных базистов, к коим мы себя больше не относили.

В ответ на мою откровенность Жанка поведала мне свою историю:

– В клинику, где всё случилось, я попала по распределению, прямо из института. С моим красным дипломом и аспирантурой меня с руками оторвали. Ты знаешь, медицинская наука вообще давалась мне очень легко. Если бы было иначе, я бы не добилась таких успехов – слишком уж я неусидчивая. А после того как в клинике мне доверили провести первую сложную операцию, я сразу пошла на повышение. Назначили на хорошую должность, положили достойный оклад. Руководство очень дорожило мной. Мало в чьих руках скальпель был так податлив, как в моих. В общем, по жизни мне всё давалось легко, пожалуй, даже слишком. Как и в твоём случае, удача сама текла ко мне в руки. И так же, как и тебя, меня это ни разу не насторожило. Правда, в личной жизни был какой-то бардак. Но такова, видно, моя судьба, – усмехнулась Жанна. – Я вышла замуж за однокурсника в девятнадцать лет. Он оказался неудачником и заядлым пьяницей. На третьем курсе его отчислили, и он повис на моей шее. Через год после свадьбы у нас родилась дочь. Я терпела попойки и даже побои мужа в общей сложности лет пять. Но едва закончив институт, сказала: «Хватит!» – и погнала его в шею. Развели нас удивительно быстро, чему я была несказанно рада. Однако, когда мой бывший супруг напивался и у него, как обычно, сносило крышу, он начинал обрывать мне телефон, пару раз являлся ко мне на работу и закатывал сцены ревности. А в клинике и правда большая часть мужского коллектива волочилась за моей юбкой. Преимущественно, конечно, старые козлы, имеющие жён и троих детей. Но были и молодые медбратья, пожирающие меня глазами, но на их знаки внимания я отвечала крайне редко. Не мой уровень. В общем, то там, то здесь находился достойный персонаж для недолгого романа. Но не более. Когда трагические события вторглись в мою размеренную жизнь, рядом не было близкого человека, готового оказать поддержку.

Тот день не предвещал ничего плохого. Я, как обычно, встретила дочь после школы, помогла ей с уроками, съездила в магазин за продуктами и засобиралась на ночную смену. В больнице меня ждал пациент с плановой операцией. Очередная высокопоставленная шишка или какой-нибудь деятель шоу-бизнеса. Простые смертные в нашу клинику не обращались. Не по карману. В тот день моя ассистентка заболела. Я взяла на операцию молодую практикантку Марину. Когда я уже сделала разрез в области позвоночника, зазвонил мой мобильный. Я никогда не отключала его даже во время операции, потому что на время моих ночных дежурств дочь оставалась дома одна – мало ли что случится. И вот случилось. В трубке раздались рыдания дочери. Сквозь слёзы, приглушённым шёпотом она сообщила мне, что кто-то ломится в дверь нашей квартиры, пытается её буквально выбить. При этом человек за дверью грозится убить её, если она не откроет. Я попросила дочь спрятаться в укромном месте и ждать моего скорого приезда.

Медлить нельзя было ни минуты. Дверь в нашей квартире была хлипкая – так и не дошли руки поставить железную. Я судорожно соображала, как быть. Показав медсестре, в каком месте держать зажим, я позвонила своей коллеге Надежде, опытному врачу того же профиля, что и я. Благо она оказалась в клинике. Я вкратце объяснила ей ситуацию и попросила срочно меня сменить. Не помня себя, слетела вниз по лестнице, выбежала из клиники прямо в халате, запачканном кровью пациента. Милицию я всё же вызвала, хотя знала, что доберусь до дома раньше. Моя квартира находилась неподалёку от клиники. По пустым ночным улицам на машине мне удалось доехать за пять минут. Взлетев на шестой этаж на одном дыхании, я обнаружила у своей входной двери мирно посапывающего бывшего мужа. Облегчённо вздохнув, я переступила через него и с трудом открыла покосившуюся входную дверь. У этого пьяного придурка не хватило сил снести с петель даже такую хлипкую конструкцию.

Я нашла трясущуюся от страха дочь под кроватью и успокаивала её до самого утра. Нарушителя спокойствия забрала милиция. Как только мы с моей Юлькой задремали, меня разбудил звонок из клиники. Это был главврач. Требовал срочно явиться к нему. Я понимала, что моя вчерашняя самодеятельность чревата выговором и, возможно, даже увольнением, поэтому покорно отправилась в клинику. В кабинете главврача меня ожидала целая толпа народу. От неприятного предчувствия подкосились ноги. Там были какие-то незнакомые люди, взирающие на меня с неприкрытой ненавистью, пара человек в форме с холодным, ничего не выражающим взглядом, моя коллега Надежда сидела, опустив глаза, в углу кабинета, а рядом с ней – всхлипывающая ассистентка Марина. Мне рассказали о том, к чему привела моя самовольная отлучка из операционной. То, что произошло, можно назвать не иначе как роковым стечением обстоятельств. Надежда, поспешившая меня сменить, застряла в лифте между вторым и третьим этажом. Тревожная кнопка запала, а мобильный в лифте не ловил. Она просидела там несколько часов. Правда, поначалу она не сильно переживала по этому поводу, так как была уверена, что я не покину пациента, не дождавшись её. Тем временем у медсестры, которую я оставила с больным, случился приступ астмы. Оказалось, что она умолчала о своём хроническом заболевании, поступая к нам на практику. Её нашли спустя пару часов в туалете без сознания.

Пациент скончался на операционном столе спустя полтора часа от потери крови. Понимаешь, если бы все эти события происходили днём, то трагедии можно было избежать. Неисправность лифта быстро заметили бы, да и медсестру в туалете обнаружили бы довольно скоро. Но ночью народу в клинике мало, и некому было вовремя обратить внимание на эти два обстоятельства. Только лишь когда родственники пациента поставили на уши всю клинику, пытаясь узнать об исходе операции, персонал зашевелился и обнаружил бездыханное тело больного, всё в крови, с разрезом на спине. Несчастным оказался известный тележурналист. Ну и пошло-поехало. Суды, угрозы, обвинения. Несмотря на то что преступление, совершённое мной, можно было классифицировать не более чем «убийство по неосторожности», прокурор убедил суд приписать мне умышленное убийство. В итоге и срок мне влепили убийственный – пятнадцать лет колонии.

Голос моей собеседницы дрогнул, и она замолчала.

– Я помню это дело, – откликнулась я. – В новостях целую неделю шли дебаты на эту тему. Воронцовский? Верно?

– Да, так звали моего пациента, – всхлипнула Жанна и затем продолжила: – Самым тяжёлым было расставание с дочерью. Её забрала моя мать к себе в глухое село. Как живёт моя девочка, что с ней будет дальше, мне не известно.

История Жанны была зеркальным отражением моей собственной. Вот только мне сложно было предположить, насколько тяжело человеку навсегда распрощаться со своим ребёнком, не имея при этом возможности оберегать его и обеспечить ему надёжное будущее.

Я положила свою руку на Жанкину – с ровными красивыми пальцами, украшенными аккуратным красным маникюром. А спустя секунду мы, уже изрядно подхмелевшие от выпитой бутылки мартини, обнялись и немного поплакали.

Через пять минут Жанка уже взяла себя в руки. От женщины с трагической судьбой не осталось и следа. Она снова воодушевлённо заболтала, то и дело весело посмеиваясь. Потом вдруг, сорвавшись с места, сбегала к себе в медпункт и принесла ещё бутылку шампанского.

– Гулять так гулять! – весело пропела она.

Разлив игристое вино по гранёным стаканам и прихватив с собой бутылку, мы отправились на прогулку по ночной базе. Не знаю, слышан ли был спящим базистам наш заливистый смех, а позже и песнопения. Нам было всё равно. Ощущение полной свободы и безнаказанности переполняло нас той ночью.

Глава 6

Расплата не заставила себя долго ждать. На следующий же день Жданов вызвал нас к себе в кабинет.

Мы с Жанкой, как две нашалившие школьницы на ковре у директора, сидели напротив дубового стола Жданова и ждали, какое последует наказание.

– Ну что ж, девушки, я рад, что вы нашли друг друга, подружились. Мне не понаслышке известно, как трудно в не столь большом коллективе найти родственную душу.

Жданов смотрел как будто сквозь нас, не проявляя особого интереса ни ко мне, ни к Жанке. Я даже подумала, не почудился ли мне тот вечер на еловой аллее, когда Жданов пытался пригласить меня в кино.

– Но как бы вы ни были счастливы обрести друг друга, у меня большая к вам просьба не нарушать установленный на базе режим дня, – продолжал Влад. – И ещё, Жанна, это вопрос, скорее всего, к тебе: откуда взялось спиртное? Да ещё в таком количестве, что на вас обоих до сих пор лица нет?

Жанка, свободно развалившись на стуле, помахивала своей прелестной ножкой в белой туфельке.

– А это надо спросить у моих бывших кавалеров, – спокойно ответила она, рассматривая свои ногти, – которые пытались соблазнить меня с помощью горячительных напитков.

– Ясно. Девочки, я вот что подумал. Чтобы от вас и вашего союза была какая-то ощутимая польза для нашей базы, я решил назначить вас кураторами для вновь прибывших. Встречать вы будете исключительно мужчин. Я думаю, что при виде двух столь очаровательных дам у любого нашего новобранца сразу поднимется настроение.

– Обязательно поднимется! И не только настроение! – заметила Жанка, подмигивая Жданову.

Я легонько толкнула её в бок. Жданов, тяжело вздохнув, закатил глаза.

В этот момент дверь отворилась и в кабинет зашла Карина. Надо было видеть её выражение лица, когда она нас заметила. Казалось, из её глаз вот-вот посыплются искры, направленные на наше изничтожение. Она практически швырнула какую-то папку на стол Жданову и тут же удалилась.

Жанка прыснула. На этот раз и я не смогла сдержать улыбки. Жданов многозначительно кашлянул и вернулся к делу.

– Значит, вы согласны?

– Почему бы и нет? – хором ответили мы.

– Ну спасибо за одолжение, – улыбнулся Влад. – Рита, ты заказала себе новую одежду и всё необходимое?

– Да, но пока ничего не привезли, меня выручает Жанна.

– Отлично! На следующей неделе мне уже понадобится ваша помощь. А пока вы свободны.

Жанка быстро поднялась и, игриво виляя бедрами, направилась к выходу. Я последовала было за ней, но Жданов окликнул меня. Поднялся, подошёл поближе и, коснувшись моего плеча, тихо сказал:

– Маргарита, прошу тебя, только не нахватайся всей этой пошлости от своей новой подруги.

– Господин Жданов, – серьёзным тоном, глядя ему в глаза, ответила я, – я не так-то легко поддаюсь чужому влиянию, как вы могли подумать. – И, дернув плечом, направилась к двери.

– Ну это мы ещё посмотрим, – усмехнулся Жданов мне вслед.

Теперь сомнений не оставалось. Тот эпизод на аллее не был миражом. От того вечера Жданов ждал многого, а ушёл ни с чем. И одному Богу известно, чем это теперь для меня обернётся.

Но время шло, а возмездия за уязвлённое самолюбие не наступало. Сама не знаю, почему я была так дерзка с ним. Влад подарил мне, как и многим другим, возможность продолжать наслаждаться жизнью и ни разу ничем не обидел с самого дня знакомства, никогда ни в чём не ущемлял, а, напротив, давал полную свободу для действий и личностного развития.

Собственно, этой предоставленной мне свободой я и решила воспользоваться в дальнейшем. Немного освоившись и почувствовав себя полноценным членом нашего тайного общества, я выступила с инициативой выпускать еженедельную газету о жизни базы. Назначив сама себя главным редактором, я оповестила жителей базы о том, что любой из них может приносить ко мне в библиотеку собственные статьи, очерки или фотографии. Если на базе появлялся новобранец, это также обязательно отражалось в газете.

Подобное нововведение было встречено базистами на ура. Первый номер газеты, который вышел небольшим тиражом, расхватали в считаные минуты. А потом эти ценные экземпляры ещё долго ходили по рукам.

И вообще на базе всегда было чем заняться. Иногда мы с Жанной заглядывали в танцевальную студию, чтобы размяться и выучить несколько па. Порой захаживали в театральный кружок. Мастер-классы вёл один известный в девяностых годах режиссёр.

По выходным ходили в кино. Фильмы крутили современные, в том числе и те, которые вышли в прокат после моего заключения. Таким образом базистов пытались хоть немного приобщить к современной культуре и действительности. Однажды, при просмотре одной молодёжной комедии российского производства, в массовке я заметила знакомое лицо. Это был Павел. Увидев его на экране, совсем не изменившегося, я вся подалась вперёд.

– В чём дело? – Жанка долго тормошила меня, пытаясь добиться ответа. А я как будто дар речи потеряла. Только прошептала:

– Ты видела? Это был Бой.

Когда после показа мы возвращались в корпус, моя подруга всё никак не могла понять, что именно меня так поразило.

– Ну да, известных личностей частенько просят засветиться в массовке. Что ж в этом такого?

– Не знаю, Жанк, сложно объяснить. Как будто бы я совсем не ожидала, что жизнь там будет продолжаться без меня. Или, может быть, дело в том, что я только что увидела место, где я могла бы быть, если бы не оказалась здесь. Паша, несомненно, взял бы меня с собой в эту массовку.

– Ритка, ты странная такая. Зачем тебе эта массовка? В какой-то дурацкой, низкого пошиба комедии?

– Да нет, не в этом дело. Мне просто захотелось к нему, к Бою. Я поняла, как соскучилась по нему. А ещё мне стало немного обидно, что он там живёт себе как ни в чём не бывало. И по его лицу совсем не было заметно, что он скучает по мне. Напротив, как будто совсем забыл, – договорила я, и слёзы брызнули из глаз.

– Ну ты и дурочка! – Жанка обняла меня. – Ты что же, ждала, что он тебе привет передаст прямо с экрана? Конечно, он думает о тебе, конечно, не забыл. А то, что он продолжает жить, возможно, даже радоваться жизни, это неплохо. Тебе же тоже тут хорошо живётся? Признайся, ты, наверное, не часто о нём вспоминаешь?

– Да, ты права. Это смена обстановки так повлияла. Но сейчас я поняла, как мне его не хватает.

Я плакала, утирая слёзы. И вдруг мне стало стыдно. На этой базе все в одинаковом положении, всем есть по кому тосковать. А женщина, не ведающая ничего о судьбе собственного ребёнка, ещё и пытается меня утешить.

В тот вечер я, сославшись на головную боль, ушла в номер раньше обычного. Было неловко показывать окружающим, даже своей близкой подруге, свою слабость. А поплакать всё же очень хотелось.