Песочница

Сама Виктория Сергеевна не без оснований считалась если уж не самой красивой, то, безусловно, одной из первых красавиц города. Салон подарил ей отец, успешный предприниматель и один из самых влиятельных людей города. Виктория была единственным ребёнком в семье и надо сказать весьма избалованным. Но сейчас она ответственно вела своё дело и довольно успешно, всё-таки характер и коммерческая жила передались ей от отца. О днях её беспутной юности напоминали лишь татуировки, набитые на обеих руках от кисти по локоть. На правой руке был изображён порхающий орёл, распростёрший свои крылья на фоне величественных гор, а на левой волчица гордо и бесстрашно выглядывающая из-за высоких могучих хвойных деревьев. Ходили сплетни, что эти татуировки были сделаны с целью скрыть следы наркоманского прошлого. Но это были лишь сплетни, потому что хоть Виктория и серьёзно увлекалась наркотиками когда-то, всё же никогда не пробовала колоться и не потому что была всегда категорически против этого, а просто с детства панически боялась уколов. Вика прекрасно знала обо всех сплетнях вокруг её персоны, но выводить татуировки не собиралась принципиально. Она не любила сплетни и ещё больше людей, которые их распространяют. А вот молодая Лера любила посплетничать и увлёкшись работой начала болтать без умолку, за что и получила замечание от хозяйки. Была у Виктории ещё одна татуировка – семиконечный лист конопли размером чуть больше стандартной сигаретной пачки справа ниже живота, но о ней знали разве что только близкие подруги и бывший муж.

– Многие клиентки любят, когда их ублажают болтовнёй, рассказывая последние новости и городские сплетни, – продолжала наставлять свою новую сотрудницу Виктория уже собираясь уходить, – Но постарайся воздержаться от оценочных суждений, особенно при мне.

– Но я не пыталась никого осудить, – вдруг посмелела Лера. Её реплика заставила хозяйку остановиться в дверях и обернуться, и Лера снова робко потупила взгляд.

– Я знаю, – добродушно улыбнулась Вика и вышла из салона.

Виктория Сергеевна никогда не была тираном для своих работников, даже не повышала голоса на них. Её все любили, но в то же время очень боялись. Она всегда была строга, но справедлива. И если ты хороший работник, то всегда мог рассчитывать на благосклонность и всяческую поддержку хозяйки. Она старалась во всём помогать сотрудникам своего салона и даже в бытовых проблемах, но без малейших сожалений и колебаний могла наказать и даже уволить любого, кто попытался бы обмануть её или воспользоваться её добротой и милосердием. Одним лишь своим присутствием она поднимала настроение всему салону и одним лишь взглядом могла заставить трепетать от страха. Лучше всего её описал однажды один из охранников салона, который несмотря на свою грубую работу и натуру, в душе, видимо, являлся поэтом. А сказал он следующее: «Настоящая королева! Прекрасна и добра, но в то же время тверда и неприступна».

Дабы поддержать образ королевы на улице Викторию должна была бы ожидать белая карета. Нечто подобное было и на самом деле. Только не карета, а белый Mercedes GLE Coupe, что выглядел даже более роскошно и презентабельно, но без кучера. Виктория предпочитала водить сама и часто любила просто покататься на своём белом мерине, чтобы развеять тоску и просто поднять себе настроение. Вождение и бизнес заменяли ей недостающую мужскую любовь, которая в своё время вытащила её из наркотической ямы. Нет, она не была обделена мужским вниманием, поклонников и ухажёров у неё всегда было хоть отбавляй. Но её единственной любовью был её бывший муж. И даже после расставания она продолжала его любить и не подпускала близко к себе других мужчин, за что прослыла среди некоторых воздыхателей высокомерной и надменной стервой. Но и до этих слухов ей тоже было глубоко наплевать.

Виктория завела мотор своего могучего аппарата и помчалась по улицам города. Сегодня она решила устроить себе небольшой выходной. Из столицы нашей необъятной родины должна была приехать её давняя подруга. Но до этого было ещё предостаточно времени. Она уже побывала в своём салоне дала необходимые распоряжения, привела себя в полный порядок, а теперь решила просто покататься, чтобы и мысли тоже в порядок привести. Обогнув парк Горького, она выехала на проспект Мира и помчалась в противоположную от парка сторону. Проспект Мира самая длинная дорога в городе, которая тянулась аж до конца города и выходила на федеральную трассу. Виктории нравилось гнать по этой широкой прямой дороге, так она поступила и на сей раз. Она выехала за город, после чего развернулась и поехала обратно той же дорогой. Продолжением проспекта Мира был второй транспортный мост, который на противоположном берегу переходил в проспект Лобачевского. Проспект Лобачевского тоже был весьма широким и протяжённым, но Вика не стала ехать по нему до конца, а свернула уже на Ломоносова. Она сделала это машинально, подсознательно повинуясь какому-то сильному чувству, против которого ум бессилен. Возле парка «Сириус» она сбавила скорость и остановилась в аккурат напротив дверей Физико-Технологического Университета (ФТУ).

Жизнь многих людей этого города так или иначе была связана с этим университетом. Город был построен ещё при советской власти, здесь размещалось множество заводов, в том числе и секретных военных. Основная масса населения города трудились на этих заводах, а высококвалифицированных специалистов на эти заводы поставлял Физико-Технологический университет, который был практически ровесником самого города. Благодаря педагогическому составу, который был сформирован в далёкие советские годы из лучших специалистов того времени, местный университет быстро прославился своими высококвалифицированными выпускниками и по сей день считался одним из лучших технических ВУЗов страны. Главным богатством университета считались его преподаватели. Тут всегда работали только лучшие учёные, а нынешний ректор Михаил Васильевич успешно продолжал традиции университета. Михаил Васильевич был в городе вроде местного героя, ведь именно он заново поднял авторитет ВУЗа, который несколько утратился в лихие девяностые годы, и даже приумножил его. Именно он создал плодотворную почву и помог состояться таким выдающимся учёным современности как Соколов Святослав Борисович или Боголюбов Александр Степанович. Но главным бриллиантом Михаила Васильевича был, конечно же, Солнцев Корней Иванович. Ректор приметил это юное дарование ещё будучи его преподавателем. Словно опытный ювелир работающий с редким драгоценным камнем, он приложил немало усилий чтобы юный талант превратился в гениального учёного.

С Михаилом Васильевичем Викторию связывала давняя дружба, ведь он был однокурсником и лучшим другом её отца Царёва Сергея Павловича. По совету будущего ректора и настоянию отца Виктория после окончания школы тоже поступила в Физико-Технологический. Но будучи строптивой избалованной девчонкой она всё время прогуливала занятия, предпочитая университету клубы, а книгам травку и колёса. Как результат она не сумела доучиться до конца и получить диплом этого престижного ВУЗа. Во время учёбы она ненавидела этот университет и не упускала случая продемонстрировать перед родителями пренебрежительное отношение к учёбе. Но сейчас, сидя в машине напротив главного здания злосчастного университета, в её душе вспыхнула не ненависть, а тёплые добрые чувства. Ведь именно здесь она обрела свою первую и единственную любовь. Здесь учился вместе с ней её бывший муж, верность которому она хранила и по сей день. Они расстались более года назад, но в том не было её вины. Да и его тоже она не могла винить в этом. Они до сих поддерживали тёплые отношения, время от времени встречались. Если бы это зависело от неё, то виделись бы они гораздо чаще. Будучи добрейшей души человеком, она всячески пыталась помочь своему сбившемуся с пути супругу, но никогда не говорила об этом. Она вообще никогда не говорила о том, что помогает другим, хотя делала это всё время. Ком подкатил к горлу от воспоминаний счастливых и в то же время горьких. Слёзы потекли по щекам и тут она уже не сумела себя сдержать и расплакалась. Плакала она долго, горькие слёзы не отступали. Едва она успокаивалась и утирала слёзы, как тут же накатывала новая волна переживаний и снова слёзы текли ручьём, заставляя тело судорожно вздрагивать. Эта боль в её несчастной душе не угасала никогда, просто в какие-то моменты она была не в силах её удержать внутри себя и это заканчивалось вот такими вот приступами рыданий. Наконец, ей удалось немного взять себя в руки. Она вытерла слёзы, достала из бардачка бело-синюю пачку сигарет «Parliament». Ей долго не удавалось прикурить, пальцы дрожали, а сигарета размокла от слёз. Вика выбросила в пепельницу автомобиля отсыревшую сигарету и достала другую из пачки. Глубоко вздохнула, тело судорожно задрожало от вдоха. Только теперь ей удалось прикурить. После нескольких затяжек приступ слабости остался позади. Не спеша выкурив сигарету до самого фильтра, она затушила окурок в пепельнице, после подправила зеркало заднего вида и начала приводить заплаканное лицо в порядок.

– Хватит ныть! – упрекнула она сама себя, – Нашла место, увидит ещё кто.

Слёзы свои Вика никому не показывала. Все считали её сильной женщиной и лишь она одна знала чего стоило ей быть таковой и как хотелось хотя бы иногда побыть слабой, под защитой сильного надёжного мужчины. Она довольно быстро подправила макияж, после чего выкурила ещё одну сигарету. Вика уже давно собиралась бросить эту пагубную привычку и даже сократила количество сигарет до двух-трёх в день, но сейчас не могла удержаться. Как правило, после того как проплачешься становиться легче на душе, но при этом ей приходилось курить чуть больше чем обычно. Докурив, она с минуту просидела неподвижно. Затем она ещё раз посмотрелась в зеркало, нанесла ещё пару штрихов к своему прекрасному образу, довольно улыбнулась себе и поехала дальше.

Поехала она обратно в центр, в торгово-развлекательный центр «Гиперкуб», именно там они договорились встретиться с подругой. Из сообщения, которое пришло только что, было понятно, что она уже на месте. Но Вика прекрасно знала привычки своей подруги, с которой они ещё в один садик ходили, а потом учились в одном классе. Если она написала, что уже на месте, значит будет там минут через 20-30 и никак не раньше. Поэтому Вика ехала не спеша, врубив на всю мощь «Короля и Шута» и довольно подпевая кумиру своей молодости. Со стороны могло бы сложиться впечатление, что её чуткий женский образ как будто бы совсем не сочетается с жёстким отвязным панк-роком, но при первом же знакомстве с ней это впечатление мгновенно улетучивалось. Такова была сущность Виктории Сергеевны, в ней гармонично сочеталось несовместимое.

Оставив автомобиль на парковке «Гиперкуба», Виктория, покачивая бёдрами, направилась внутрь. Как и всегда она шла с гордо поднятой головой, уверенно чеканя каблуками каждый шаг. Её походке могли бы позавидовать даже модели, выходящие на подиум. И трудно было не обернуться нормальному мужчине, когда она проходила мимо. Попутно она успевала вести переписку в телефоне, но это ничуть не отвлекало её и не сбивало с уверенного темпа. Едва Вика вошла в торговый центр как на неё с радостным визгом набросилась молодая женщина, с длинными распущенными волосами светло-рыжего цвета и в ярком красном платье. Вика была рада встретить подругу детства, но на горячие объятия ответила более сдержанно, лишь слегка приобняв её за талию.

– Ты меня задушишь, Кать… – с притворным хрипом произнесла Вика.

Катя неохотно разжала крепкие объятия и отступив на пол шага внимательно осмотрела подругу с головы до ног.

– Шикарно выглядишь, – заключила она с довольным выражением лица, – Как снежинка посреди этого жаркого дня!

Комплимент Кати заставил подружек расхохотаться как подростков. Белоснежные платье и босоножки, а также длинные завитые светлые волосы действительно делали Вику похожей на снежинку или Снегурочку с не совсем детского утренника.

– Ну а ты просто огонь! – ответила комплиментом на комплимент Вика, – Отличный оттенок, – обратила она внимание на волосы подруги, – Тебе очень идёт.

– Самой нравится, – призналась Катя, довольно поправляя рукой свои волосы.

Вообще цвет волос Кати менялся довольно часто. Она легко перевоплощалась, то в блондинку, то в брюнетку, сейчас она была рыжей. Так же легко она играла и тонами. В юности Катя ещё больше любила экспериментировать с цветом волос. Тогда её можно было увидеть и зелёной, и фиолетовой и любой другой. Даже Вика не могла предугадать какой она будет завтра.

– Ну что? Прогуляемся по магазинам! – предложила Катя после обмена любезностями.

– Тебе что-то нужно? – тут же перешла на деловой тон Вика, давая понять, что сейчас у неё нет никакого желания бестолково тратить деньги.

– Нет, а разве по магазинам ходят только когда что-то нужно? – попыталась пошутить Катя и рассмеялась над своей же шуткой, но подруга не поддержала её юмора.

– Может просто посидим где-нибудь? Тут есть отличный индийский ресторан, – выдвинула контрпредложение Вика, словно вела деловые переговоры.

– Ой, нет, – поморщилась Катя, вспомнив остроту блюд индийской кухни, – Давай что-нибудь более привычное, а в индийский со своим профессором пойдёшь, любителем перца. Кстати, как поживает? – как бы невзначай поинтересовалась Катя, но Вика быстро её раскусила.

– Нормально он поживает. А ты чего интересуешься, опять жениха мне нашла?

– Я? – изобразила изумление Катя, но она никогда не отличалась хорошей актёрской игрой, поэтому вызвала лишь весёлый смех подруги.

Девушки поднялись на самый верхний четвёртый этаж «Гиперкуба», где находился один из лучших итальянских ресторанов во всей округе под названием «Старая синьора». Футбольные болельщики, конечно же, сразу поняли, что хозяин этого заведения был заядлым фанатом Туринского клуба «Ювентус». А вот для Вики с Катей это было не более чем просто интересным названием хорошего и весьма дорогого ресторана. Они удобно расположились в уютном зале «Старой синьоры», погрузившись в атмосферу Италии эпохи Возрождения. Античные статуи и стены, разрисованные в стиле художников того времени, создавали полное впечатление, что ты находишься в Италии, для полного погружения не хватало только экспрессивной итальянской речи вокруг.

– Для начала принесите нам по бокалу вашего лучшего вина, – распорядилась Катя, как только официант подошёл к их столику.

– Один бокал вина и стакан яблочного сока, пожалуйста, – подправила Вика.

Не успела Катя что-то возразить, как официант с понимающей улыбкой кивнул Вике и тут же удалился. Катя так и осталась сидеть с открытым ртом.

– Я за рулём, – пояснила Виктория своё решение подруге, и, заметив, как она провожает официанта гневным взглядом, добавила, – Я часто здесь бываю, большинство официантов в курсе моих предпочтений.

– Могла бы и поддержать лучшую подругу, – недовольно буркнула Катя, – Что же мне теперь одной пить?

– Когда это тебя останавливало? – удивилась Вика.

– Никогда! – тут же забыла свою обиду Катя, – Ну рассказывай, как у тебя?

– Да что у меня, – вздохнула Виктория, – Всё как обычно, вся в работе. Перемены редко случаются в нашем городе. Уж лучше я тебя послушаю. Как там в столице?

Катя словно только и ждала этого вопроса. Она стала рассказывать о своей столичной жизни, расхваливать и в то же время критиковать своего мужа и ежеминутно демонстрировать фотографии своей дочери на экране телефона. Так под рассказы Кати проходила трапеза двух подруг. Катя увлечённо рассказывала, обильно запивая яства итальянской кухни превосходным красным вином. Вика с удовольствием слушала, но неподдельный интерес вызывали у неё лишь истории связанные с маленькой Лизой, дочерью Кати.

Екатерина вышла замуж за московского бизнесмена, родила ему дочь и жила в столице как у Христа за пазухой. Сейчас она приехала на пару дней в свой родной город навестить родителей и, в чём Вика не сомневалась, предпринять очередную попытку обустроить личную жизнь лучшей подруги. Катя не упускала возможности найти жениха для подруги с тех самых пор как узнала, что она больше не живёт со своим профессором. Болтала столичная гостья без умолку, даже удивительно как она успевала при этом есть и пить. Большую часть историй Кати Вика просто пропускала мимо ушей, с мечтательной улыбкой она листала в телефоне подруги фотографии Лизы, подсознательно примеряя на себя роль матери. Она мечтала стать матерью с тех самых пор как познакомилась со своим будущим мужем в далёкие студенческие годы. Но судьба распорядилась иначе. В итоге Катя, которая в своём развитии никак не могла продвинуться дальше подросткового возраста, растила красавицу дочку, а Вика до сих пор оставалась одна со своими мечтами о большой полноценной семье. Сама Виктория считала это своей кармой или наказанием за грехи юности и безропотно несла свой крест, давно уже потеряв веру в медицину, но по-прежнему тайно надеясь на чудо.

– Кстати, у меня есть подарок для Лизоньки, напомни мне не забыть о нём. Он у меня в машине, – вставила Вика прямо посреди рассказа подруги о поездки в Амстердам.

– Напомню, – ответила Катя после некоторого замешательства.

Ведь говорила она сейчас вовсе не о Лизоньке, было ясно что подруга её не слушает. Но это ничуть не смутило Катю, и она воодушевлённо продолжала говорить.

– В общем, Амстердам – это круто! – заключила она и откинулась на спинку своего диванчика.

В это время официант убрал со стола посуду и вопросительно посмотрел на Вику.

– Больше ничего не надо, спасибо, Константин, – вежливо улыбнулась официанту Вика.

В этот момент Катя хотело было что-то сказать, но Вика, быстро сообразив, что хочет сейчас изрядно подвыпившая подруга, смирила её суровым взглядом и добавила:

– И вина тоже достаточно. Посчитайте нас, пожалуйста, Константин, – снова обратилась она к официанту.

Константин вежливо кивнул и удалился.

– Мужика тебе надо нормального, любезничаешь тут с официантом, – с укоризной заметила Катя.

– А официант для тебя уже не человек? – весьма спокойным тоном парировала укол подруги Вика.

– Я не это имела в виду, – поспешила поправиться Катя, прекрасно зная о том с каким уважением и трепетом относится её подруга к рабочему классу, и тут же как ни в чём не бывало продолжила говорить дальше, – Короче, тебе нужен особенный мужчина. Как раз с таким я познакомилась в Амстердаме.

– Ты же замужем, Катюш! – шутливо упрекнула Вика.

– А при чём тут я? – изумлённо захлопала ресницами Катя, – Я же о тебе беспокоюсь.

– Опять ты за своё… – устало протянула Вика и демонстративно уронила голову на стол, заткнув уши руками.

– Ну сама подумай, чего бегать за этим профессором, – продолжала гнуть свою линию Катя, – Нет, я, конечно, ему благодарна, за то как он повлиял на тебя, но сейчас же ты одна.

– Официально я ещё не разведена, – пробубнила Вика, не поднимая головы.

– Да, знаю я, – безразлично махнула рукой Катя, – Ладно, не хочешь говорить о мужчинах, не будем.

– Слава богу! – с облегчением выдохнула Вика и откинулась на спинку дивана.

– Но при условии, что мы сейчас поедем ко мне, – не хотела признавать своего поражения Катя.

– Мы и так собирались ехать к тебе, – обречённо вздохнула Вика, – Ты же не отстанешь сегодня от меня со своими женихами? – в глазах Вики застыла мольба.

– Не отстану, – улыбнулась Катя, – Я же хочу как лучше для тебя.

– Не надо мне как лучше. И откуда тебе знать как мне лучше? Не может одно и то же нравиться всем. Почему так трудно понять, что у всех разные вкусы и вообще отношение к жизни. То что лучше для тебя вовсе не значит, что будет лучше для всех. Константин! – Вика остановила принесшего счёт официанта, – Как Вы считаете, существует ли универсальная формула счастья, которая подходила бы всем?

– Думаю, счастье оно и есть счастье, это состояние души и каждый понимает, когда он счастлив, – тут Константин ненадолго призадумался, – Хотя, наверно, иногда человек может и не понимать своего счастья. Как бы там ни было, но универсальной формулы, думаю, нет. У каждого, наверно, свой путь к счастью, – не очень уверенно закончил он.

– Благодарю, Константин, – улыбнулась ему Вика, – Вы нам очень помогли.

Константин смущённо улыбнулся и оставил подруг.

– Слышала? – обратилась Вика к подруге, как только ушёл официант.

– Тоже мне философ, – недовольно фыркнула Катя, – Можно подумать он тут счастлив разнося еду.

– Может и несчастлив, а может счастливее нас обоих. По крайней мере, в отличии от нас с тобой, его жизнедеятельность приносит реальную ощутимую пользу обществу. Только представь себе, что будет если вдруг не станет официантов, дворников, электриков… Наш мир погрязнет в хаосе и утонет в мусоре. Такие как мы с тобой потонут первыми. А от того что нас не станет мир ничего не потеряет, а может даже вздохнёт с облегчением.

– Всегда найдутся те, кто захочет прислуживать, а значит и тонуть мне не придётся, – возразила Катя, – И вообще, не я придумала такое положение вещей. Каждый должен заниматься своим делом. Вон в Индии никто не возражает против каст. Потому что они мудры и понимают, что таков порядок. Кто-то господствует, а кто-то прислуживает и всем это по кайфу.

– Мудры, но не потому что кому-то по кайфу прислуживать таким как ты. Просто они смиренны. И уж если смотреть на жизнь как индусы, то мне страшно представить кем мы можем родиться в следующей жизни.

– Ой, да ладно тебе, – довольно грубо оборвала рассуждения подруги Катя, – Поехали лучше ко мне.

На том и порешили. Подруги поехали к дому родителей Кати, которые жили совсем не далеко от «Гиперкуба».

– Этот интересный мужчина, с которым я познакомилась в Амстердаме, работает с моим Игорем, – вернулась к разговору Катя уже в машине, развалившись в удобном кожаном кресле Мерседеса, – Он, кстати, подогнал просто чумовую траву. И дома мы сможем её приценить, – лукавая улыбка расплылась по лицу Кати.

– Тебя дома дочь ждёт и родители. Ты и так бухая, ещё и курить собралась?

– Ну и что? Могу я позволить себе немного отдохнуть?

– Отдохнуть от чего, Кать? Ты никогда в жизни не перетруждалась. К тому же, ты прекрасно знаешь, что трава и всё прочее для меня в прошлом. Сигареты ещё бы бросить.

– Ты снова закурила? Оно и неудивительно, надо же и тебе хоть как-то расслабляться.

– Сигареты совсем меня не расслабляют, скорее наоборот. Чем мужиков мне искать в Амстердаме, лучше бы привезла автограф Симоны или Шарон. Это доставило бы мне куда больше удовольствия, чем трава.

– Скучная ты стала, Викусь. Не выпить с тобой, не покурить. Рассуждаешь о счастье, а сама отказываешь себе во всём.

– По-твоему, счастье в наркотиках и мужчинах?

– Ну, частично да. Я, например, чувствую себя паршивенько если долго приходиться обходиться без секса, алкоголя и травы.

– Любой наркоман знает, что счастье не в наркотиках.

– Хм… Тебе лучше знать. Однако, в своё время ты ловила с этого кайф.

Вика тяжело вздохнула, вспоминая как раньше с этой самой подругой они проводили время лишь в погоне за кайфом. Гашиш, марихуана, алкоголь и табак казались Вике в то время лишь лёгкой забавой. Реже они доставали кокаин, чаще амфетамины, так как их проще было найти в городе. Экстази, метамфетамин и в особенности фен. Катя в этом плане оказалась умнее, более одного раза она пробовала только кокаин. В основном она баловалась алкоголем и травкой. А вот Вика не смогла устоять перед соблазном почувствовать себя сверхчеловеком и травилась всем что не попадётся. И если бы она вовремя не встретила, как называет его Катя, своего профессора, то её зависимость очень скоро стала бы просто неизлечимой. И даже с постоянной поддержкой любящего мужа, преодолеть этот недуг удалось ей с большим трудом. В глубине души она понимала, что ещё раз преодолеть это у неё ни за что не получится, поэтому теперь она сторонилась любых «кайфовых» препаратов. Хотя после расставания с мужем соблазн попробовать хотя бы разок возникал не раз. Но в то же время она понимала, что стоит ей разок попробовать и она снова с головой погрузиться в этот омут из которого ей уже будет не выплыть. Однако понимая это одним лишь только умом невозможно удержаться от безудержного желания, подпитываемого эмоциональным выгоранием и душевным страданием. Хочется сбросить с себя непосильный психологический груз, потушить этот пожар в сердце, который выжигает всё изнутри, и ум уже предательски начинает изменять твоим убеждениям. Вместо твёрдой уверенности в том, что наркотики ничем не помогут, ум находит всё новые и новые оправдания и доводы в пользу того, что сейчас это просто необходимо и от одного раза совсем ничего не изменится. Если продолжать этот внутренний диалог, то рано или поздно любой бывший наркоман убедит себя в том, что разочек позволив себе кайфануть и разгрузиться, он потом вновь легко вернётся к прежней нормальной жизни без наркотиков. И в то же время каждый из них понимает, что такого не случится. Поэтому Виктория избегала прежде всего этого диалога со своим внутренним наркоманом, а чтобы его вовсе не происходило нельзя было давать мозгу заскучать. Необходимо было всегда себя чем-нибудь занимать и дабы избежать всяческого соблазна Виктория полностью погрузилась в любимую работу. Алкоголь и сигареты она тоже причисляла к наркотикам. Но несмотря на это, очень редко она позволяла себе немного выпить, а вот сигареты снова стала курить регулярно.