Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть III

Сергей Горошкевич

Эрато и Эрот

Поэты о любви: опыты ментального анализа

Часть III

© Горошкевич С.Н., 2021

Однажды экспедиционная жизнь забросила меня в южное Забайкалье. Месяц мы бродили по горам, потом спустились в знаменитые «дикие степи». Отсюда мой непрезентабельный внешний вид, прямо как в той самой песне: «На нем рубашонка худая со множеством разных заплат». Прошу прощения. Дело было летом 2006 года. А весной, после 12 лет работы, у меня как раз была закончена книга, которую Вы держите в руках. Выходит, я прошел полный круг и вернулся к тому, с чего начал.

Позже выяснилось, что Любовь – это не столько село, сколько золотой рудник. В конце 19-го века месторождение (россыпи и «жилу») нашел иркутский золотопромышленник с не очень подходящей фамилией Грошев. Как раз в это же время у него родилась дочь Люба, которую он заранее очень любил. Так получилось, что оба его детища получили одинаковое имя.

Так что же нам надлежит больше ценить: золото или Любовь? Надеюсь, моя книга подвигнет вас к тому, чтобы задуматься об этом. Спасибо тем, кто добрался до 3-й части.

Глава 6

Неразделенная (безответная) любовь

Неразделенная, она же безответная любовь чрезвычайно широко распространена в человеческом обществе. Большинство людей могут повторить вслед за поэтом:

Александр Бараш (р. 1960) Советский андеграунд

Я любил несколько разМеня – тоже любилиэто обычно не совпадалокак действие и цель в дебиле

Здравый смысл вообще должен был бы признать все остальные рассмотренные ранее варианты счастливым исключением из общего правила:

Н.К.Доризо 1975 (1923–2011)

Любовь              выклянчивать —                                        наивность,Что на беду                    обречена.Любовь,               она и есть                               взаимность,Но до чего ж                     редка она.

Для иллюстрации этой мысли позволю себе как бы «математическую» аллегорию. Вот человек. Он ощущает себя центром вселенной. Фактически же это всего лишь точка, которая хаотически перемещается в многомерном пространственно-временном «континууме». Все остальные люди в этом отношении ничем не отличаются от него. В определенный момент времени наша точка вдруг испускает своего рода импульс, «вектор» любви, направленный в сторону произвольно выбранной в пространстве другой точки. Спрашивается, какова вероятность, что именно в этот момент времени именно эта точка испустит такой же импульс, направленный строго навстречу первому. Вряд ли имеет смысл прибегать к дифференциальному и интегральному исчислению, чтобы установить: вероятность такого поворота событий близка к нулю. Поэтому, строго говоря, даже в случае, казалось бы, обоюдной «пары чувств» одно из них почти всегда является первичным, исходным, а другое – вторичным, индуцированным. Тот «вектор» любви, о котором мы говорили выше, если угодно, стрела Амура, достигает «жертвы» и поражает ее, вызывая встречное чувство. Понятно, что это бывает далеко не всегда, а лишь в тех редких случаях, когда стрела попадает прямо в «сердце». Обычно же она просто пролетает мимо. В свою очередь и в свое время «дичь» превращается в охотника, но выбирает уже совсем другую «жертву»:

Н.С.Гумилев 1917 (1886–1921)

Ты не могла иль не хотелаМою почувствовать истому,Свое дурманящее телоИ сердце отдала другому.

Результат – классические любовные треугольники или другие, более сложные, но тоже любовные геометрические фигуры, из которых и состоит общество:

Абу Нувас (около 762 – около 815) Арабская классическая

поэзия (пер. С.В.Шервинского)

Как часто, кто влюблен не нужен вовсе нам,Кого же любим мы, от нас отходит сам.

Омар Хайям (около 1048 – после 1122) Ирано-таджикская

классическая поэзия (пер. Н.Стрижкова)

Красавица, что сердце мне разбила,Сама в силок любовный угодила.Могу ль себе лекарство я найти,Когда в огне недуга лекарь милый?

Хуана Инес де Ла Крус (1651–1695) Мексика

(пер. И.М.Чежеговой)

Его люблю я, но не любит он,Безмерна скорбь моя, мне жизнь постыла,А тот, кого презреньем я дарила,Увы, в меня без памяти влюблен.Сносить любимого надменный тон,Быть может, сил бы у меня хватило,Но день и ночь в моих ушах унылоЗвучит немилого докучный стон.Его влюбленность я ценю так мало:Ведь я другого о любви молю,Но для него любимой я не стала…Двух безответных чувств я муки длю:Я от любви немилого устала,От нелюбви любимого скорблю.

Б.В.Заходер (1918–2000)

Словно червь мое сердце точит,И никто, увы, не поможет.Тот, кто хочет помочь, – не может,Тот, кто может, – не хочет.Не хочет.

Сильва Капутикян (1919–2006) Армения

(пер. М.И.Алигер)

Любовь большую мы несем,Но я – к тебе, а ты – к другой.Опалены большим огнем,Но я – твоим, а ты – другой.Ты слова ждешь, я слова жду,Я – от тебя, ты – от другой.Твой образ вижу я в бреду,Ты бредишь образом другой.И что уж тут поделать, разСамой судьбе не жалко нас?Что нас жалеть? Живем – любя,Хоть ты – другую, я – тебя…

Возможны всего два варианта безответной любви, в зависимости от того, как ведет себя ее объект: позволяет или не позволяет себя любить. Начнем, пожалуй, с последнего как с более простого.

6.1. Объект не позволяет себя любить

При отсутствии ответа любовь обычно гаснет на самых первых этапах своего развития. Мы не будем говорить об этом варианте, т. к. он практически не представлены в поэзии из-за очень низкой «концентрации» эмоций, недостаточной для создания любовной лирики, а если и представлен, то смотрится довольно бледно:

Н.М.Языков 1824 (1803–1846)

Моей тоски, моих приветовНе понял слепок божества —И все пропали без ответовМои влюбленные слова.Но был во мне – и слава богу! —Избыток мужественных сил:Я на прекрасную дорогуОпять свой ум поворотил;Я разгулялся понемногу —И глупость страсти роковойВ душе исчезла молодой…Так с пробудившейся поляныСлетают темные туманы;Так, слыша выстрел, куликиНа воздух мечутся с реки.

Н.А.Добролюбов 1857 (1836–1861)

Я пришел к тебе, сгорая страстью,Для восторгов неги и любви…Но тобой был встречен без участья,И погас огонь в моей крови.

Поэтому нам придется, вслед за основной массой поэтов, сосредоточиться на тех сравнительно редких случаях, когда, несмотря на полное отсутствие ответа, любовь развивается, разгорается и достигает значительного размера. Бывает, что в самом начале такой любви ясно, что она заведомо губительна. Тем не менее, ее субъект, как зомби, спокойно дает себя поджечь, горит ярко и с удовольствием:

А.В.Жигулин 1985 (1930–2000)

Излученье Ваших глазИ опасно, и приятно.Я опять смотрю на Вас,Вам, конечно, все понятно.Мне и время нипочем.Нет ни горя, ни потравы.Словно лазерным лучомПодожгли сухие травы.И пожар, пожар, пожар —Зыбкий, быстро проходящий.Ветерок разнесший жар,Легкомысленно летящий.Я опять смотрю на Вас.И душа на все согласна.Излученье Ваших глазИ прекрасно, и опасно.Я опять на Вас смотрю.Вы беды не замечайте!Ничего, что я сгорю, —Облучайте, облучайте.

Есть точка зрения, что настоящая, большая любовь возможна как раз только при полном безразличии Человека любимого:

Н.А.Добролюбов 1861 (1836–1861)

Средь жалких шалостей моих,То бестелесно идеальных,То исключительно плотских,И даже часто слишком сальных,Одну я встретил, для когоБыл рад отдать и дух и тело…Зато она-то ничегоВзять от меня не захотела.И до сих пор ее однуЕще в душе моей ношу я,Из лучших стран в ее странуСтремлюсь, надеясь и тоскуя.

Д.С.Мережковский (1865–1941)

Чем цель трудней – тем больше нам отрады:Коль женщина сама желает пасть,Победе слишком легкой мы не рады.Зато над сердцем непокорным власть,Сопротивленье, холод и преградыРождают в нас мучительную страсть.

Спортивный принцип (чем трудней задача, тем больше желание ее решить), действительно, очень широко распространен в самых разнообразных областях деятельности человека. Однако в сфере любви это вряд ли можно рассматривать как правило. Очевидно, что к безответной любви способны далеко не все люди, а только некоторые. Среди последних есть и такие, у которых только отсутствие ответа вызывает эскалацию страсти. Это явная патология в «окололюбовном» поведении. Не зря приведенное ниже стихотворение так и называется – «Диагноз»:

Б.В.Заходер (1918–2000)

СостояниеОчень тревожное.Мало шансовНа выздоровление,Потому что помочь,К сожалению,Может только одно —Невозможное.ПоложениеКрайне сложное:Срочно требуетсяНевозможное!Ведь когда оно станет возможным,Несомненно,Окажется ложным…

Подверженные таким состояниям люди сами знают эту свою особенность и жаждут ответа вовсе не для счастья с Человеком любимым, а для того, чтобы избавиться от мучительной любви:

Даниэл Хейнсий (1580–1655) Нидерланды

(пер. В.Л.Топорова)

О, крепость без любви! О, каменная глыба!Возлюбленный палач! Пленительная дыба!Опустоши меня, мечта моих скорбей!Тоске моей ответь и страсть мою – убей!

Альтернативный вариант – ярко выраженные мазохисты, которые ценят неразделенную любовь именно потому, что она доставляет им максимум страданий:

Луис де Ульоа-и-Перейра (1584–1674) Испания

(пер. И.М.Чежеговой)

Божественные очи! Не таяВулканов своего негодованья,Отриньте страсть мою без состраданья,Чтоб горечь мук познал без меры я.

Объект любви в этом случае представляет интерес не сам по себе, а только как источник отрицательных эмоций:

Б.В.Заходер (1918–2000)

Все так: кручина без причины,Неумолкающая грусть.Не ты причина той кручины,Ты – только повод. Ну и пусть.Ты – не причина: нет причины.Ты – повод. Может быть, предлог.Но без тебя, без той кручиныЯ, видно, больше жить не мог.

В своем крайнем выражении оба эти варианта – редкость. Однако в сглаженной форме они могут встречаться в жизни многих людей, которые, например, считают, что безответная любовь с ее страданиями и переживаниями лучше, чем пустая «безлюбовная» жизнь:

Н.А.Некрасов 1846 (1821–1878)

Во мне опять мечты, надежды и желанья…             И пусть меня не любишь ты,Но мне избыток слез и жгучего страданья             Отрадней мертвой пустоты.

Нас в дальнейшем будет интересовать наиболее широко распространенный вариант, при котором человек любит не ради страданий, а несмотря на них, страстно желая при этом адекватного ответа как радости и счастья. С чего же начать? Только не с начала. Ведь начало у безответной любви точно такое же, как и у любой другой. Поэтому тем читателям, которые уже подзабыли, как это происходит, предлагаю перечитать первые пять разделов четвертой главы (Часть 2, стр. 14–76). Напомню, что именно в конце пятого раздела этой главы речь зашла о важнейшем этапе в развитии каждого романа – решительном объяснении Человека любящего с Человеком любимым. Остальная часть четвертой главы, а также вся пятая глава – это развитие событий в том случае, когда на заявление Человека любящего «я тебя люблю» Человек любимый ответил «и я тебя тоже». В настоящей главе мы рассмотрим вариант, когда ответ был прямо противоположным: «а я тебя – нет»:

А.С.Пушкин (1799–1837)

Когда в объятия моиТвой стройный стан я заключаюИ речи нежные любвиТебе с восторгом расточаю,Безмолвна, от стесненных рукОсвобождая стан свой гибкий,Ты отвечаешь, милый друг,Мне недоверчивой улыбкой;Прилежно в памяти храняИзмен печальные преданья,Ты без участья и вниманьяУныло слушаешь меня…

В пятой главе мы уже говорили на примере не одновременно закончившейся любви о том, что отношение продолжающего любить к разлюбившему может варьировать в довольно широком диапазоне: от любви-поклонения до любви-ненависти. Изначально безответная любовь в этом отношении ничем принципиально не отличается. Более того, основная причина разнообразия та же: соотношение самооценки и оценки Человека любимого. На левом фланге, при высокой самооценке, в эмоциональной гамме отвергнутого преобладают гнев и досада:

Джордж Гордон Байрон (1788–1824) Англия

(пер. Т.Г.Гнедич)

Неистово ревущий океан,Стремительная сила водопада,Песчаный смерч, пронзительный буран —Вот гнев ее! Она была бы радаВесь этот непокорный гадкий мир«Убить, убить, убить!» – как старый Лир!Но эта буря, как любые грозы,Промчалась и за нею, как всегда,Явился ливень – яростные слезы,Плотину прососавшая вода!Ей сердце жгли бессильные угрозыРаскаянья, досады и стыда.

В наиболее острых случаях возможно даже сравнительно устойчивое озлобление отвергнутого, направленное не только против Человека любимого, но и против всего мира:

Д.А.Пригов 1980 (1940–2007) Советский андеграунд

Когда бы вы меня любилиЯ сам бы был бы вам в ответК вам был бы нежен, мил… да нетВот так вот вы меня сгубилиА что теперь?! – теперь я волкТеперь невидим я и страшенЯ просто исполняю долгТой нелюбви моей и вашей

Некоторые авторы рассматривают такое отношение как нормальную реакцию доминирующей в данной популяции особи на неудачную попытку реализовать свой половой инстинкт:

Джордж Гордон Байрон (1788–1824) Англия

(пер. Т.Г.Гнедич)

Прекрасный гнев тигрицы разъяреннойИ львицы, у которой взяли львят, —Сравню ли с гневом женщины влюбленной,Когда ее утешить не хотят!И это гнев, по-моему, законный:Не все ль равно – что потерять ребят,Что потерять желанное мгновенье,Когда возможно их возникновенье.Любовь к потомству всех страстей сильней,Извечный сей инстинкт непобедим;Тигрица, утка, заяц, воробейНе подпускают к отпрыскам своим.Мы сами за вознею малышейТо с гордостью, то с нежностью следим.Коль результат могуч, всесилен даже, —То мощь первопричины какова же?

Естественно, что пострадавший полон решимости «вырвать из сердца» образ своего холодного, бесчувственного и недостойного «обидчика», а то и вообще безжалостно уничтожить в себе самую способность любить:

П.П.Ершов 1839 (1815–1869)

Друзья! Оставьте утешенья,Я горд, я не нуждаюсь в них.Я сам в себе найду целеньяДля язв болезненных моих.Поверьте, я роптать не стануИ скорбь на сердце заключу,Я сам нанес себе ту рану,Я сам ее и залечу. /…/Как горько собственной рукоюСвое созданье истребитьИ, охладев как лед душою,Бездушным трупом в мире жить! /…/Смотреть на жизнь бесстрашным оком,Без чувств – не плакать, не страдать,И в гробе сердца одинокомОстатков счастия искать! /…/Я не унижусь до молений,Как раб, любви не запрошу.Исток души, язык мученийВ душе, бледнея, задушу…

Утешением отвергнутому в этом случае служит только надежда, что и противную сторону рано или поздно «не минует чаша сия»:

А.В.Добрынин (р. 1957)

Пусть спящие ваши страстиНе мне дано пробудить,Но верьте – не в вашей властиВсеобщий рок победить.Меня вы отвергли ныне,И я вас оставлю, – ноПоверьте: вашу гордынюМне наблюдать смешно.И я любую порукуСегодня готов вам дать,Что сладкую эту мукуИ вам предстоит узнать.

На правом фланге – второй вариант, когда Человек любимый вознесен на пьедестал и служит «идолом»:

В.Н.Скобелкин (1924–2003)

Полюбивший без ответа,На незримый пьедесталСтавит, им в мечту одетый,Милый сердцу идеал.Манит образ днем лукаво,Миг безделья улуча.Безответная отраваОпьяняет по ночам.

Естественно, что при встречах с объектом своей страсти Человек любящий глупеет, робеет и не может связать двух слов, а если и может, то только для того, чтобы извиниться за само свое существование:

В.Г.Бенедиктов до 1936 (1807–1873)

Люблю тебя – произнести не смея, —Люблю тебя! – я взорами сказал;Но страстный взор вдруг опустился, млея,Когда твой взор суровый повстречал.Люблю тебя! – я вымолвил, робея,Но твой ответ язык мой оковал;Язык мой смолк, и взор огня не мечет.А сердце все – люблю тебя! – лепечет.

М.Ю.Лермонтов 1840 (1814–1841)

Без вас хочу сказать вам много,При вас я слушать вас хочу;Но молча вы глядите строго,И я в смущении молчу.Что ж делать?.. Речью неискуснойЗанять ваш ум мне не дано…Все это было бы смешно,Когда бы не было так грустно…

В.Г.Бенедиктов 1850–1860 (1807–1873)

Скажите, я вам докучаю?Скажите, я с ума схожу?У вас, – скажите – умоляю, —Не слишком ль часто я бываю?Не слишком долго ли сижу?Я надоел вам, я уверен,При вас из рук я вон, хоть брось,При вас я жалок и растерян,При вас я туп и глуп насквозь.

В особенно тяжелых случаях Человек любящий даже не помышляет о признании. Он боится огорчить Человека любимого, «озаботить» его своей заведомо безответной любовью:

Н.П.Огарев 1841 (1813–1877)

К чему слова? Люблю я тщетно,Любовь моя вам не нужна,И лучше, если незаметнаДля вас останется она.Вы будете моей мечтою …И заплачу я в жизни сейМоей безвыходной тоскоюЗа тщетный сон любви моей.

Н.П.Огарев 1842 (1813–1877)

Как часто я, измученный страданьем,Любовь мою вам высказать хотел;Но ваш покой смутить моим признаньем,Благоговея, никогда не смел!Не потому, чтобы оно невольноМогло любовь вам в сердце заронить;Но вы жалели б, вам бы стало больно,Что вы меня не можете любить.

Бывает, что, собравшись с силами, Человек любящий все-таки решается объясниться. Эта робкая попытка, естественно, заканчивается неудачно:

Франческо Петрарка (1304–1374) Италия

(пер. Е.М.Солоновича)

Хотел я верить, что она оттает,Найдет, что я достоин снисхожденья,А если так, таиться смысла нет,Однако гнев порой бежит смиренья,Порой в смиренье силу обретает, —И я, на все мольбы мои в ответ,Оставлен был во тьме, утратив свет.

Человек любящий боготворит Человека любимого, воспринимает его отказ как должное, ибо не может всерьез надеяться на счастливое соединение двух существ из принципиально разных миров – высшего и низшего:

В.Ю.Степанцов (р.1960)

Но Парки нынче не хотят свестидве наши нити в вервие единое.Тебе – парить, а мне, увы, ползти,всю жизнь ползти и звать тебя, любимая.

Действительно, больше ничего не остается. Ведь Человек любящий не решается даже выразить толком свои страдания и переживания:

Данте Алигьери (1265–1321) Италия

(пер. А.М.Эфроса)

Измученных, полупотухших глазУже не властен я отвлечь от вас,Затем, что скорбь излить они желают;Вы дали им частицу сил своих,И жажда слез испепеляет их,Но плакать перед вами не дерзают.

Какое уж тут дерзание, если субъект любви пугается даже вполне естественных и могущих быть «отдушиной» эротических сновидений:

Мигель де Сервантес Сааведра (1547–1616) Испания

(пер. А.М.Косс)

Если невзначай приснитсяМне какой-то сон блаженный,Я, страшась тебя прогневать,В ужасе проснусь мгновенно.Погляди, как в честь тебя,Пересилил я природу:Чтоб не знать во сне отрады,Я не сплю, тебе в угоду!

За такие и другие страдания Человек любящий не смеет винить Человека любимого. Напротив, он готов взять на себя всю вину сложившуюся ситуацию:

Хуан де Тассис-и-Перальта (1582–1622) Испания

(пер. А.М.Косс)

Пришел, увидел, был я побежден;Как все, я заплатил свой долг пред вами —В единый миг опутан был цепямиИ без вины на муки осужден.Непостижим вердикт, но утвержден.Надежд лишенный, тешусь я мечтами,Живу одним – своим служеньем даме,И знаю, что умру, не награжден.Тот, для кого надежда – преступленье,Не может согрешить и в помышленье,Я эту истину познал вполне.Но коль несчастия виной сочли вы,Конечно же, виновен несчастливый.И оправдаться не под силу мне.

Заранее отказавшись от мечты о полновесном счастье, Человек любящий в этом случае претендует разве что на самые слабые знаки внимания к себе со стороны Человека любимого:

Франце Прешерн (1800–1849) Словения

(пер. М.С.Петровых)

Я не ропщу и втайне,             что смотришь на других,но любоваться дай мне             сияньем глаз твоих. /…/Печалится любое             живое существо,Коль солнце золотое             уходит от него.Взгляни хоть ненароком,             пусть я тебе не мил,и в горе одиноком             найду источник сил.

Ясно, что добившись или просто дождавшись желаемого, Человек любящий воспринимает это как нежданное и незаслуженное счастье:

Хафиз Ширази (около 1325–1389 или 1390) Ирано-таджикская

классическая поэзия (пер. С.Н.Иванова)

Слух души едва услышит только слово от желанной —Сердце радостно задышит, и восторг в нем первозданный.И душа из бездны ада прямо в рай вознесться радаВ час, когда моя отрада мне пришлет привет нежданный. /…/Ты – под стать земным владыкам, я – родня всем горемыкам, —Я мерцаю жалким бликом, твоим солнцем осиянный.

Даже если Человек любящий не получает от Человека любимого таких знаков внимания, он может удовлетвориться существующим положением дел в слабой надежде, что когда-нибудь в отдаленном будущем положение изменится. Действительно, не исключено, что у Человека любимого когда-то наступят черные дни, а Человек любящий будет тут как тут со своей верностью и преданностью:

Б.А.Слуцкий (1919–1986)

Завяжи меня узелком на платке.Подержи меня в крепкой руке.Положи меня в темь, в тишину и в тень,На худой конец и про черный день,Я – ржавый гвоздь, что идет на гроба.Я сгожусь судьбине, а не судьбе.Покуда обильны твои хлеба,Зачем я тебе?

Все это означает, что безответная любовь, наконец-то, стала абсолютно самодостаточной, стабилизировалась и может продолжаться неопределенно долго:

А.Н.Апухтин 1870-е (1840–1893)

Мне не жаль, что тобою я не был любим, —             Я любви не достоин твоей!Мне не жаль, что теперь я разлукой томим, —             Я в разлуке люблю горячей;Мне не жаль, что и налил и выпил я сам             Унижения чашу до дна,Что к проклятьям моим, и к словам, и к мольбам             Оставалася ты холодна;Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови,             Мое сердце сжигал и томил,Но мне жаль, что когда-то я жил без любви,             Но мне жаль, что я мало любил!

Н.К. Доризо 1959 (1923–2011)

Я для нее ничтожество,                             никто!Она на боль мою не отзовется,Но все рано, спасибо ей за то,Что мне принадлежит она,                                  как солнце!

Два крайних варианта встречаются относительно нечасто. Третий – центрально-нейтральный и наиболее широко распространенный – вариант характерен для тех случаев, когда Человек любящий, убежден, что он и Человек любимый – это как раз те самые две половинки, соединение которых обеспечит внутреннюю гармонию в паре и внешнюю – с окружающим миром:

Н.М.Коржавин (1925–2018)

Есть в мире у меня свое:Дела, успехи и напасти.Мне лишь тебя не достаетДля полного людского счастья.Мне без тебя так трудно жить:Все неуютно, все тревожит…Ты мир не можешь заменить,Но ведь и он тебя не может.

Такое отношение вызывает устойчивое желание «бороться» за свое счастье и гарантирует высокий накал страстей как в острый, так и в хронический период развития любви. Именно этот вариант мы рассмотрим более подробно. Начнем с предшествующего решительному объяснению момента. «Любовь к себе – это роман, который продолжается всю жизнь», – сказал О.Уайльд. Действительно, нормальный человек нежно любит себя и высоко ценит свою любовь:

Расул Гамзатов (1923–2003) Дагестан

(пер. Е.М.Николаевской и И.А.Снеговой)

Если б любовь моя, милый мой друг,В солнечный луч превратилась бы вдруг,Был бы он самым горячим лучом,Снег побежал бы с вершины ручьем.Если б любовь свою чудом я смогВдруг превратить в самый скромный цветок, —В мире бы не было ярче цветов —В этом тебе я поклясться готов.Если б она, и бурна, и светла,В море бы вдруг превратиться могла,Спорю, что моря подобных глубинВ мире не встретил моряк ни один.Если б любовь моя только на мигВдруг превратилось бы в горный родник,Не было б чище того родника —Это я знаю наверняка.Нежность цветка и огромность морей —Все ты в любви получила моей.Свежесть ключа, жар июльского дня…Нет, не любить ты не можешь меня!

И себя самого, и свою любовь человек считает ценным подарком. Поэтому, полюбив кого-либо, он очень удивляется отсутствию адекватного ответа:

Башшар ибн Бурд (714–783) Арабская классическая поэзия

(пер. Н.В.Горской)

Я любовь принес тебе в подарок,Где же щедрость, где же дар ответный?!Но, как видно, все пропало даром —Я в толпе остался незаметный.

Баба Тахир Урьян (? – около 1055) Ирано-таджикская классическая

поэзия (пер. Н.Стрижкова и А.Шамухамедова)

Нет дня, чтоб мог я жить по доброй воле,Нет ночи, чтобы не страдал от боли.Все видят, как мое пылает сердце,А что она – совсем ослепла, что ли?

А.Г.Чавчавадзе (1786–1846) Грузия (пер. В.К.Звягинцевой)