Похищенная Любовь. Продолжение. Книга 2

– Только тронь…

Сергей заговорил. Тихо. Едва слышно.

– Это моя женщина.

Он сделал шаг.

– Ты прикоснулся к ней. –Ты угрожал МОЕЙ женщине.

Он подошёл вплотную.

–Сраный кусок дерьма, разбросал вещи моей ЖЕНЩИНЫ.

– Я не знал. – Клянусь! – Тома скажи ему…подтверди…

– Не смей! – Обращаться! – К ней! – Не смей произносить ее имя.

Он мгновенно совершил бросок, перехватил парня за горло и сжал пальцы. В волчьих глазах снова расплывалась пелена гнева. Стас обвил пальцами обеих рук ладонь Седого. Пытаясь разжать захват, отодвинуться. Но Седой приподнял его, так что теперь он еле доставал носками белоснежных кроссовок до пола. А потом Сергей наклонился и что‑то прошептал ему на ухо. От чего тот стал дрожать, глаза полезли из орбит, и он еще сильнее задёргался.

– Пусти…

Его лицо побагровело, глаза налились кровью.

–Пусти – словно эхо прошептала я, повторила просьбу Стаса.

Сергей даже не моргнул. Но парня отпустил. И пока тот откашливался, прижимая ладони к горлу, проговорил равнодушно.

– Тебя еще не тронули. – Не прыгай выше того, за что способен ответить. – Собери все, что девушка уронила, по твоей вине.

Как загипнотизированный кролик перед удавом, с расширившимися зрачками Стас засеменил, наклоняясь, подбирая вещи. Сжимая их дрожащими ладонями, прижимая к груди.

Я на минуту отвела глаза от сгорбленной фигуры и посмотрела вглубь. Увидела, что практически весь персонал вышел, несколько посетителей.

Впереди старшая, она прошла несколько шагов, но буквально в метре от нас остановилась. На лице смесь чувств. Беспокойство, удивление, страх. Она расширенными глазами от ужаса следила за действиями Стаса, который поднимал мои вещи. На минуту показалось, что женщина бросится ему помогать.

Но Седой оторвался от наблюдения за униженным сгорбленным Стасом и с ухмылкой воззрился на неё. Я узнала этот взгляд. Уничтожающий, пренебрежительный. Незаметный глазу звериный магнетизм и хищная сила подействовали на старшую.

Ее глаза забегали, показалась наружу слабость души, подлость, попытка беречь собственную шкуру. Потому что так работает инстинкт самосохранения у слабых людей.

Седой стоял не шелохнувшись. Чуть склонив голову, убедившись в правильности ее реакции, отвёл от старшей взгляд. И снова наблюдал за согнутым парнем. Следил одними глазами. Мужчины смотрели так же молча.

И я безмолвствовала, теребила шарф. Понимала нельзя вмешиваться. Стас на дрожащих ногах подошёл ко мне с охапкой моих вещей. Я протянула руки и постаралась побыстрее их забрать. Но они не помещались. Краем глаза увидела, как Седой кивнул в мою сторону и ко мне подлетел один из парней, забирая остальное. Стас замялся, не зная, что ему делать.

–Извинись. – короткий сухой приказ, каждое слово как выстрел.

–Изви..ни,– он прочистил горло, и уже громче проговорил, дрожащим голосом. –Извини Тамара…

–Не смей произносить ее имя, недоносок.

От рыка Седого, Стас вжал голову в плечи, и повторил уже без имени.

–Извини, я не хотел тебя обидеть.

Я кивнула, несмотря на него, а следя за своим любовником. Нет не так. Я боялась поднять глаза, выше подбородка. Увидеть выражение его глаз. Увидеть то же что заметила в глазах его людей. Равнодушие и еще веселье: злое, нехорошее.

Стас засеменил и стал напротив него.

–Я дам тебе выбор. Живот или лицо?

–Что? Не…не нужно‑ жалко пролепетал парень.

Седой не дослушал, и с кулака заехал Стасу в челюсть.

–Я дважды не повторяю. – Это за то, что ты тронул мою женщину. – За ошибки стоит всех заставлять платить, тыкая носом в собственное дерьмо. – Что бы получив заслуженное наказание, они подумали несколько раз, прежде чем совершать проступки вновь.

Приподнял скрючившегося Стаса за волосы вверх и прошипел в лицо.

– В следующий раз уничтожу.

И тут же отпустил, Стас рухнул на колени.

– Ты, – он обратился к старшей. – Сообщи своему боссу, я жду его в течение часа. –  Я и мои люди будут в вашем баре.

Старшая побледнела, ее лицо, несмотря на смуглость кожи, приобрело землистый оттенок.

Седой и не ждал ее ответа, он повернулся корпусом ко мне, протянул руку, приглашающе.

–Тамара покажи, пожалуйста, где у вас тут бар.

Я не стала сопротивляться. Вырисовывание перспектив было мгновенным. Настолько мгновенным, что желание сопротивляться разом исчезло. Я вложила ладонь в его пальцы.

Нашла силы взглянуть в мужское лицо. Но всё что я увидела, это сурово сжатые губы. Когда он смотрел на меня, в глазах не было этой страшной черноты. Той, которая владела им всего мгновение назад. Наоборот, они посветлели, вспыхнули, и в то же время, он продолжал быть опасен. Словно волк в период схватки увидел волчицу. И одними глазами давал понять – не бойся, я с тобой. А ты со мной…

Проходя сквозь толпу людей, я спиной ощущала движение свиты сзади. А еще чувствовала ядовитые взгляды персонала, жильцов. Они словно змеи ползали по моей коже. Но я держала спину прямо, не давая чувствам над собой верх. Не разрешала им отразится на моем лице.

И в какой‑то момент почувствовала, как Сергей легонько, одними пальцами, погладил моё запястье. Словно благодаря меня. За то, что не предала, не усомнилась в правильности его поступков, не поставила под вопрос его авторитет перед его же людьми. И пусть я совершенно не была согласна с его методами. С его выпадом. Но сейчас идя рядом с ним, я принимала его стихию. Я принимала его зверя, живущего внутри него. Потому что знала по‑другому нельзя.

Часть 28. Выходи за меня, Тома.

Небольшой бар, был открыт в любое время дня и ночи, и находился на первом этаже. В первую очередь для того, чтобы всем гостям было комфортно. Например, вести переговоры. Или отдохнуть за чашечкой ароматного кофе или чая. Мне всегда нравилась его приятная непринуждённая атмосфера. Особенно, когда тут по вечерам играло фортепиано. Интерьер в классическом стиле с использованием светлых оттенков и неброских материалов. Простая, но вкусная кухня, хороший сервис. Что еще нужно для того, чтобы расслабится?

Я вошла в бар первой, следом Сергей, а за ним все остальные. Косой остался снаружи. Мы сели за сервированный под ужин стол. В воздухе висело напряжение несмотря на то, что внутри играла негромкая расслабляющая музыка. Когда к нам подошла Наташа, девочка – официант и бармен в одном лице, я была уверенна она в курсе происходящего, потому что ее лицо было бледнее обычного.

– Здравствуйте. Вы готовы сделать заказ?

Сухой тон. Она старательно делала вид, что не знает меня. Хотя мы не просто были знакомы, а проработали в одном заведении более шести месяцев. Я не винила ее, понимала, она просто на просто шокирована. И скорее всего боится. Чётко пришло понимание, что теперь я чужая здесь.

– Мне, пожалуйста, принеси фруктовый чай.

После вопросительно уставилась на Сергея. Его лицо излучало спокойствие, несмотря на всю ситуацию. Больше скажу, он вёл себя, словно ничего не произошло.

– И все? – он обратился ко мне с нотками недовольства.

– Я не голодна.

–Так не пойдет, – протянул Сергей, – Я, например, очень голодный, и ты, уверен, только завтракала.

–Я не хочу…– попыталась протестовать.

– Не спорь, Тома.

Он оторвался от наблюдения за моим лицом и просканировал официантку абсолютно безмятежным взглядом. А обращаясь к ней, вёл себя исключительно вежливо и благожелательно, игнорируя ее страх.

–Мы бы хотели поесть. – Записывайте. – Девушке салат овощной, лучше греческий, если он есть у вас в меню. – Рыбу, какая у вас там имеется. – Ты же не против рыбы? – взгляд в мою сторону, пристальный, утвердительный.

Да что ж такое? Он решил испытать меня на прочность на способность к хладнокровию?

–Не против. – пробубнила.

А самой сложно было поверить. Что после всего произошедшего, мы собираемся мирно ужинать. Но похоже волновало это только меня. Седой, не изучая меню, просто продолжал делать заказ.

–Мне солянку, мясо, самое вкусное из вашей кухни. –  Ну и гарнир.

Послышался настойчивый мелодичный звук. Телефон, определила я. Седой достал мобильный и принял звонок, прикрыв ладонью на секунду трубку кинул официантке короткое:

– Сначала кофе и чай. – Потом все остальное.

Когда девушка ушла, я смогла сосредоточиться на Сергее. Сейчас он вёл диалог с кем то, больше слушал, время от времени кидал отрывочно.

–Хорошо…– Понятно…– Даю день…

Нажав на отключение связи, он уставился на меня.

–Теперь рассказывай.

–Ты же и сам все знаешь, раз приставил за мной человека без моего ведома. – ответила я.

–Не ёрничай Тома. – Сама знаешь, я не могу иначе. – Я должен быть уверен в твоей безопасности.

Нечто в его лице меня насторожило. Я не могла определить, что именно.

–Но мне ничего не угрожало.

Снова это непонятное выражение.

–Если ты о Стасе он просто придурок. – Понимаешь? – Он бы ничего мне не сделал.

–Ты так уверенна? – Нельзя быть такой легковерной и видеть вокруг только светлую сторону.

Я чувствовала, как вырастает градус моего раздражения, сопротивления. Он так разговаривал, как будто я несмышлёное дитя. Ничего не понимающий в жизни подросток.

–Я его знаю. – Уже давно.

–И знаешь, например, то, что у него был привод, за групповое изнасилование? – И только деньги отца спасли его от зоны.

У меня перехватило дыхание.

–Ты сейчас шутишь да?

–Нет Тома, я не шучу. – Этот гадёныш, выросший в богатой семье, не знающий ничего кроме вседозволенности напился и в 17 лет изнасиловал, вместе со своими дружками, официантку ночного клуба.

–Откуда ты все это…

–Знаю? – Тома мне знать положено. – А все что связанно с тобой, и с твоей работой я вынужден был проверить. – Его родители, по сути, не самые плохие люди. – Отец по крайней мере. – Но сына воспитали куском дерьма. – И рано или поздно он покалечит чужую жизнь, потому что не сможет по‑другому. – Его гнилое нутро не приведёт на верную дорогу. – Наоборот.

Я молчала, так как нам принесли чай и кофе. Сергей достал сигарету.

–Здесь не курят‑ автоматично, профессиональным голосом отчитала его.

–Тома я хочу курить. – Если для этого выходить на улицу, буду вынужден дёргать парней. – Я этого делать не хочу– он щёлкнул зажигалкой, сделал глоток кофе и затянулся.

–Мои действия всегда имеют смысл. – От меня зависит благополучие моих людей, порядок в бизнесе. – Я не могу себе позволить ошибаться, давать слабину. – Вот сейчас мы ждём владельца этой богадельни, потому что должна быть ответка за его ошибки. – Если ее не будет, тогда я слабей и не могу разрулить ситуацию. – А это не так.

Снова этот вкрадчивый тон.

– Ты должна принять мой мир, его правила и попытаться стать частью его. –  Иначе никак. – Моя женщина, моя будущая жена, надеюсь и мать моих детей не будет работать в захудалом, опасном месте.

–Твоя жена?

Я не понимала, ошарашено хлопала глазами, отставила чашку и чай расплескался по столу.

–Да, Тома ты все услышала правильно. – Моя жена.

Он сказал это мягко, но по его глазам, я поняла, что он серьёзен. Слишком серьёзен.

–Сергей ты забываешься я замужем за другим человеком. – Ты знаешь сам за кем. – Но даже…

– Ты в разводе. – Уже. – Сегодня все бумаги выдали на руки моему человеку, это было несложно. –  У них лежало твоё заявление много месяцев. –  Но Валентин не давал согласия. – Теперь дал. – А расторгнуть брак по взаимному согласию в органах Загса возможно в трёхдневный срок, если оба супруга не возражают.

Он твёрдо выдержал мой потерянный, растерянный взгляд. Но у меня просто не было слов. События настолько стремительно развивались, что мозг, сознание за ними не успевало. Всего несколько дней прошло, несколько совместных дней.

– Тома я тебя люблю. – Всегда любил. – Знаю, что это судьба. – Наша с тобой. – Ты однажды сказала, что мне нужно было твоё тело, но не ты сама. – Что я готов был жениться на ком то, но только не на тебе. –  Это неправда. – Я всегда хотел твою душу. – Хотел любви.

Сергей склонил голову на бок. Красивый своей брутальной, земной красотой. Вдруг улыбнулся безумной, мальчишеской улыбкой.

– Знаю я тебе сейчас кажусь сумасшедшим. – Седой чуть дрогнул одними губами. – Но это так. – Я тебя люблю, не представляю своей жизни с другой. –  Накрыло меня тобой, малыш. – Увидел и пропал, и этого не изменишь.

Он привстал, и сел на корточки рядом со мной. Казалось ему наплевать на всех вокруг. А ему и было плевать очевидно. Уверенно взял меня за руку, пальцами сжимая ладонь. На запястье золотым блеском часы, тяжёлые с красивыми вставками. Запах табака и мыла.

–Знаешь я вчера ночью, когда ты спала, сидел рядом и думал. – Вспоминал, сказал Седой, и поцеловал внутреннюю часть запястья. Быстро, едва касаясь кожи. Словно забирая возражения и любой протест с моей стороны. Подчёркивая своей близостью, что он, протест, неуместен в этой ситуации.

–Никогда не смотрел на девушек так как на тебя. – Не могло так быть. – А тебя хотел с первого дня. – А потом… потом уже нереально тянуло. – Пацаном был, трахался со всеми, многое попробовал. – Не помогло. – А дальше я тебя из дома силком увёз, и ты, когда у отца в доме осталась в тот первый раз. – Под алкоголем заснула, я к тебе пристал слегка… – Решил проверить, как реагировать буду. – От собственной реакции сам едва не двинулся. – От самого себя выворачивало, от одной мысли, психику ломало, что ты меня не хочешь, не любишь.

Он шумно вздохнул. Прищуривая глаза, от чего лицо приобрело суровый оттенок.

–Не хотел я телок, конкретно тебя хотел. – А ты не хотела… – Даже не знаю, как держался.

Я сжала его руку пытаясь передать своё понимание.

–Зачем ты сейчас все вспоминаешь? – Не нужно…

– Потому что я помню то состояние. – И не хочу назад. – Не хочу снова пережить все то дерьмо. – Хватит с нас бега по кругу. – Мы созданы друг для друга.

Я смотрела на него и понимала, в моей жизни наступал покой рядом с ним. Даже несмотря на то, что все мои планы, желания разом рушились. И я сама всегда уступаю и иду ему навстречу.

Седой приближается к моему лицу, и я поднимаю на него глаза. Почти неслышно, гипнотизируя говорит:

Шепчет жарко:

–И не отпущу…

А потом отодвинувшись, он сел. В это мгновение у него были самые потрясающие, самые нежные глаза на свете. Бесконечно, любящие, полные мягкой ласки. Он накрыл ладонью мою руку.

– Выходи за меня, Тома…

Часть 29. Ты давишь на меня снова.

Моя жизнь неправильная, патологически неверная. Она совсем не похожа на те нормы, принципы, которые нам внушают с детства. Каждая девочка мечтает быть принцессой и встретить своего принца. Но в моей судьбе принц оказался чудовищем. Чудовище – принцем.

И только поэтому, я сейчас сижу напротив влиятельного, смертельно опасного мужчины. Зверя, который навеивает ужас на всех присутствующих, беспощадного и жестокого. Зверя, который и меня пугал раньше. Его демоны принесли мне много боли, страданий, мучений, и в то же время за этими демонами скрывается мужчина, которого я люблю. Которого боготворю. Нет никого ближе и роднее. Не в прошлом, ни в сегодняшнем дне. Любовник, друг, защитник. Мой мир волшебным образом сосредоточился на нем. И нет других горизонтов и быть не может. Только рядом, только подле.

Его глаза убедительнее любых слов. Его поступки красноречивее обещаний.

–Ты не пожалеешь Тома.

Я не могу в нем сомневаться. Я люблю его. Тем не менее я сомневаюсь. В нем, в себе, в нас. Мне трудно вложить свою судьбу в его руки. Трудно расстаться со свободой.

– Серёжа мы можем выбрать другое место и другое время, для этого разговора?

Неловкая пауза. Колючий взгляд, из‑под нахмуренных светлых бровей.

–Зачем? – Разговор простой. – Почему просто не ответить. – Ответ – это одно слово. –  Или есть причина, из‑за которой ты не хочешь отвечать?

Я не знаю, не знаю…не вслух, про себя проговариваю. Это больше чем страх. Клубок чувств, необъяснимых ощущений. Разодранная напополам, собственными противоречивыми эмоциями и чувствами. Сейчас не могу сформулировать, описать мысли, атакующие сознание. По крайней мере в эту секунду. Все так быстро, непредсказуемо, молниеносно. Ураган, который может все смести на своём пути.

А может просто боюсь прошлого, я сотни раз соглашалась, принимала, шла навстречу и всегда отношения заканчивались трагедией. Я не хочу трагедии. Хочу оставить все как есть. Поставить отношения на паузу. Довольствоваться тем что уже между нами сложилось. Не переходить ту или иную черту.

–Почему, Тома? – он настойчиво повторяет главный вопрос. Упрям, как всегда.

– Может просто боюсь.

Лицо становится суровым, безжизненным. Потеряв разом тот свет, плескавшийся еще минуту назад в его взгляде.

– Меня боишься?

Тень, мгла в его глазах.

–Не тебя боюсь. – Боюсь будущего, боюсь нас.

Но мои слова разбиваются об его скалу неверия, подозрения, гнева.

–Будущего? – хмыкнул Седой глядя на меня сверху вниз. – Тома ответь честно ты планируешь быть со мной? – Я говорю не о сегодняшнем дне. – Планируешь – означает всю жизнь в общем. –  Без исключений.

Почему‑то сейчас он казался огромным, жутким, с сумасшедшим взглядом. Я ласково, успокаивающе погладила его по руке. Пытаясь предотвратить назревающий ураган.

– Что с тобой, Серёжа? – Почему сейчас, в эту минуту? – К чему этот ультиматум.

Я улыбнулась, пытаясь разбавить напряжение. Стараясь отвести его мысли от этого пути. Не удалось – застывшие глаза, окаменевшие губы.

– Ты меня хоть любишь, Том? – Любишь по‑настоящему?

Он посмотрел, вскидывая голову. Взгляд исподлобья. От теплоты не осталось и следа. Он вновь стал, сильным, собранным, жёстким, а мне сразу сделалось так больно. Снова тиран, который требует, который давит и выжигает меня своими глазами.

– Серёжа, я разве не рядом? –  Я тебе говорила, что люблю.

Седой снова чиркнул зажигалкой, зажал зубами сигарету, и посмотрел так холодно, что внутри всё перевернулось.

– Спишь со мной, принимаешь меня… – Но откуда мне знать, что ты чувствуешь, чувствуешь ли вообще, что нибудь. – Скажи мне сейчас. – Кто я для тебя, Тома?

Ну зачем он так, для чего сейчас этот разговор. Неловкий неуместный.

– Иногда слова не нужны, понимаешь? – прошептала я, мысленно коря себя, за то, что опять заставила его сомневаться в моих чувствах.

– А мне нужны, Тома. –  Я хочу услышать чёткий вразумительный ответ. – Да или нет.

Он отшвырнул вилку и она, перелетев тарелку со звоном упала на кафельный пол. Подлетела официантка, меняя ее на чистую. Я сжала пальцы положив их на колени. А Седой не отрывал взгляда от моего лица. Гипнотизируя, уничтожая. И под этим взглядом, словно ретроспектива кинофильма пробежали перед глазами картинки из прошлого. Насилие, боль, непрощение вспыхнуло в уставшем мозгу.

–Вам подавать мясо?

Вопрос был настолько не к месту. Что я вздрогнула. Умоляюще посмотрела на Седого. Пытаясь образумить, успокоить его ярость. Мысленно обращаясь, прося – девушка тут абсолютно ни при чем. Вряд ли на него подействовал мой взгляд. Но он совладал со своим гневом настолько, чтобы абсолютно ледяным тоном прочеканить.

– Моя дама решает. – Будем мы в вашей богадельне обедать или нет.

На лице желваки, глаза бездушны и пусты. Официантка от растерянности, и такого ответа стала абсолютной бледной, белой как мел. Поднос в ее руках задрожал.

–Наташа, оставь нас. – Если нужно я позову.

Улыбнулась, вежливо. Пытаясь успокоить ее этой улыбкой, но мне это едва ли удалось. Потому что Седой откинулся на спинку стула и смотрел своими страшными глазами куда‑то в глубину зала. И трудно было представить, что у него в голове.

И вдруг мне стало до глубины души обидно. Волна гнева, жалости к себе, какого‑то еще непонятного чувства поднималась в глубине.

–Как ты так можешь? – Что ты творишь?

Мои губы задрожали, я пыталась сдержаться. Пыталась не расплакаться от всего происходящего внутри меня.

– Господи, как ты не понимаешь, мне тяжело. – ТЯЖЕЛО НЕВЫНОСИМО! – Но нет. – Ты никогда не понимал и не поймёшь. – Может, потому что бы понять, нужно почувствовать. – Прислушаться.

Моё сознание словно разделилось надвое. Одна часть боготворила этого мужчину, другая ненавидела, за все то, что он причинил. Голос начал дрожать, слова получались со всхлипами вперемешку.

–Увольнение, просто на ровном месте, потому что тебе захотелось позавтракать. – Унижение – ведь для всех я шлюха бандита. – Которую в лучшем случае нужно обходить стороной. – В худшем презирать, кидая обидные намёки.

Он вздрогнул. Неверяще посмотрел на меня. Темнея, чернея лицом.

Я грустно улыбнулась, глаза обжигали предательские слезы.

–Сука, я уничтожу их за эти слова. – Слышишь? – Кто, блять, это сказал?

Он встал и с грохотом опрокинул стол. Глаза абсолютно белые, неживые. Безумен в своём гневе.

–Я разнесу этот клоповник. – Камня на камне не оставлю. – Уничтожу каждого.

Краем глаза замечаю, как охрана одновременно со своим предводителем поднялась со своих мест. С шумом отодвигая мебель. Готовясь.

– Кто, блять, это сказал?

Заметила, как обслуживающий персонал вжался в стены. В глазах животный ужас. А на меня навалилось оцепенение и полная апатия. По щекам уже текли слезы. В горле застыл комок, горький, колючий.

–Никто! – И не нужно никого уничтожать. – НЕ НУЖНО!!!

Господи, как же мне сейчас тошно.

– Не они виноваты. – Ты виноват. – Не они‑ ты, не даёшь мне свободы. – Хотя бы иллюзии выбора. –  А обещал все строить по‑новому. – Но нет. –  Ты не позволяешь мне забыть прошлое.

Теперь я плачу. Плечи дрожат. И приходится глубоко вздыхать, что бы хватило воздуха.

– Развод, слежка о которой я ничего не знаю, драки, угрозы. – Ты давишь на меня. – Как паук сплетаешь свои сети… снова… – А что потом? – Разве я знаю, что меня ждёт? – – Я боюсь не тебя…– А вот всего этого.

Слова словно ледяная вода подействовали на него, отрезвляя. Он даже часто заморгал, уставившись на меня, словно прогоняя видения, владевшие его сознанием всего мгновение назад.

Развернулся и одним кивком показал охране на дверь. В мгновение ока мы остались в баре одни. Персонал испарился словно и не было.

Движение. Седой рядом, прижимает к себе, целует, очень нежно. Словно переклинило в одночасье. Увидев мои слезы, лицо приобрело страдальческое выражение, у него даже руки казалось дрожали.

– Том, знаю, я животное, но прошу… Не плачь малыш. Я сейчас все исправлю. Никто не давит, слышишь? Девочка моя, никто на тебя не давит.

Я словно бездушная кукла застыла в его руках.

– Прости, – прошептал Сергей, стиснув с таким отчаянием, что внутри снова всё перевернулось. – Мы сейчас же уедем отсюда. – Тебе нужно отдохнуть.

Он хоть сам, понимает, что несёт? Непредсказуемый, абсолютно помешанный. Вот только злости или ненависти, почему – то не было. Возможно было недоумение. И нежность, как к неразумному ребёнку. Избалованному, но своему родному.

– Ты же хотел поесть, – мрачно сказала, испытывая какое‑то опустошение.

Продолжала шмыгать носом. А в душе пустота. Словно кино без звука. Как будто я перестала испытывать эмоции, выплеснув на него их разом. Будто кто – то открыл кран и не закрутил назад. Моя психика изобретала собственные способы защиты.

– Забудь, мы уходим отсюда. – Ты же безработная теперь.

Мы вышли в коридор. Он сделал движение рукой и к нам подлетел один из его парней.

– Я уезжаю. – Этот приедет маякнешь на трубу. – Не на личный на рабочий. – Если не явится в указанное время тоже позвонишь. – Я уезжаю.

Он взял меня за руку увлекая за собой, через пару шагов Седой стиснул за талию, повторяя очередное "Прости!" вкладывая в это слово столько эмоций, что я почувствовала неловкость.

Часть 30. Валик, – только и смогла слабо выдавить я.

«Не уходи, побудь со мной

Пусть исчезнет все, пусть останется только эта ночь

Не уходи, побудь самой собой..»

Через автомобильное окно я разглядывала город в сумерках. Города, как и люди, – у каждого своя судьба, своё лицо и свой характер. Сейчас сумрачный город, напомнил картины Джереми Манна. Как и в его картинах, тут царила особая атмосфера. Мегаполис промок под дождём, и расплывался в дымке, теряя чёткие контуры, но при этом светился неоновыми вывесками, окнами многоэтажек, светофорами и автомобильными фарами.