Ведьмино колечко

– Наталья Эдуардовна, я почему к вам пришел? Помнится, говорили вы, что это колечко непременно к вам возвращается. Если вернется, сообщите нам, пожалуйста.

– Если верить легенде, то вернется. Только тогда вы мне его возвращали. Может, и на этот раз вернете?

– А может, вы нам поворожите, где похитители? – вступил в разговор Костя.

– Дать блюдце? – спросила я. – Вы своего покойника уже нашли?

– Слушайте, как вы это делаете? Ведь нашли мы этот мешок!

– Что?

– Мешок с телом, говорю, нашли! Весной вода выше стояла. Он плыл по реке, за ветку зацепился. Потом вода ушла, а мешок на дереве висеть остался.

– А что ж вы сразу-то не увидели?

– Так за листвой не видать. Мы ведь не сразу после вашей подсказки его нашли. Все по новой обошли – нету! Только через неделю решили еще раз поискать, и когда с противоположного берега начали, всего-то метров сто прошли и увидели.

– Ну, а от меня-то вам что требуется?

– Как вы это делаете?

– Научить, что ли?

– А можно?

– Вы видели, как я потом спала? Это у меня полный упадок сил. А если я каждый день буду покойников искать, то через неделю вы меня найдете… в мешке.

Значит, один из них, который незнакомый, дело ведет. А эти двое, увидев один – знакомое кольцо, другой – знакомую фамилию, пришли полюбопытствовать. А колечко-то жалко.

Ефрему тоже жалко. Пришел на следующий день. Спросил, не подумала ли я о том, что он специально для оценки этот магазин предложил. Успокоила его. Сидел, мялся. Потом заговорил о наболевшем. Оказывается, Ефремычу 36 лет. А сыночку его внебрачному скоро будет 18. Вместе с легкомысленной подружкой выстрогали этого Буратинку на первом курсе. Естественно, не поженились.

– Почему естественно?

– Ну, какой он муж и отец в неполных восемнадцать!

– То есть он не муж и не отец, а ты, девчонка с ребенком, живи как хочешь.

– Мы с женой предлагали ей помощь.

– Даже боюсь предположить, в чем она заключалась…

– Ну да, мы предлагали ей прервать беременность.

– А она отказалась. Наверное, срок был большой?

– Да…

– И больше вы не общались и внуку не помогали?

– Она исчезла.

Ну, понятно. С глаз долой – из сердца вон. Исчезла она не в диких степях Забайкалья, а в Ленобласти. И с чего же возник у них интерес к бастарду? Законной дочери потребовался донор для пересадки печени. Ребенка мне, конечно, жалко.

– А сами?

– Мы всей семьей двадцать пять лет назад желтухой переболели. Ирина, невестка, тоже в качестве донора не подошла.

– И тогда вы вспомнили о невостребованном внуке.

– Ну да. Подло это выглядит, да? Врач посоветовал поискать среди родственников. А у меня не то что родных, но и двоюродных братьев и сестер не было. Тут и подумали: а вдруг Ольга все же родила?

Оказалось, что их несостоявшаяся невестка давным-давно вышла замуж за финика и убыла в процветающую Европу. А мальчик рос у деда с бабкой, и теперь уже учится в Питере. Бабка встретила несостоявшегося зятя в штыки, плюнула ему вслед, но институт, в котором учится внук, назвала. А вот ее внук встретил отца вежливо, но холодно. На предложение материальной помощи дал такой же вежливый, но решительный отказ. Мол, были сложности в детстве, но детство кончилось. Он подрабатывает, ему хватает. Пришлось рассказать о своем горе. И вот тогда парнишка засмеялся. Он так хохотал! Потом открыл дверь и сказал, чтобы незаконный папаша больше не показывался ему на глаза. Еще и подтолкнул!

– М-да, примерно это я и имела в виду, когда говорила, что интересами незаконного родителя можно пренебречь без урона для чести. Трансплантация печени очень опасна для донора. Это не костный мозг, там чуть поболит, как от ушиба – и на второй день можно на работу выходить. Не удивляйтесь, я много об этом читала, у меня сводный брат очень тяжело болел.

Ефрем горячо заинтересовался. Но я сказала, что заболевание у него было другое, была операция в Германии, а пересадка костного мозга была ей предшествующей. Нет, не я была донором, а его родной отец. Конечно, если бы предложили стать донором мне, я бы согласилась. В моем случае на мне висел дочерний долг, и отказ выглядел бы свинством.

– Что вы имеете в виду под дочерним долгом?

– Мама меня растила. Еще важнее то, что она меня любила. А ваш непризнанный внук наверняка рос и мечтал, что когда-нибудь отомстит родителям. Приползут они с просьбой: «Помоги!», а он засмеется.

– Вы серьезно? Наташа, вы тоже об этом мечтали?

– Нет, у меня было счастливое детство и много любящих и любимых родственников. Даже когда мы злимся друг на друга, мы все равно любим. Но я много читала о таких детях.

– А ваш отец, ему бы вы помогли?

– Я впервые увидела его в 25 лет. Но он до совершеннолетия платил алименты. Да, я помогла бы ему.

– За деньги, которые он вам платил?

– Платил – значит признавал.

– Наташа, что мне делать?

– Ждать и надеяться.

Ефрем ушел. А кольцо-то вернулось! Эти придурки грабители принесли его не куда-нибудь, а в его магазин. Это был с их стороны пробная попытка, и использовали они самое невидное колечко. У Ефрема хватило выдержки принять кольцо на комиссию, выписать квитанцию и подсунуть сдающему лупу, на которой он оставил свои отпечатки. Дальше – дело техники. Естественно, грабитель был с судимостью, поэтому его быстро нашли. Вернули почти все награбленное. А кольцо мы сдали на оценку в другой магазин.

После оценки мне пришлось уступить им кольцо. Делать этого не хотелось, но раз уж обещала… Первый раз оно принесло в семью приличные деньги, но это меня не радовало. Более того, я даже боялась тратить их. Положила на счет. А зарабатывала я на поприще подсадной утки. Сева пристроил меня в ту телевизионную компанию, что вместе с ним делала репортаж из упустившей меня больницы. Сейчас мы собирали материал о магах, колдунах и экстрасенсах, предлагавших свои услуги доверчивым гражданам. Руководитель нашей группы Кирилл, сначала с моей помощью снявший репортаж о том, как переклеивают ценники в большом универсаме, и уверовавший в мой талант перевоплощения, сказал:

– Наташа, выбирай легенду сама. Итак, кто ты: больная, несчастная влюбленная, может, клад хочешь найти?

– Наверное, органичней всего будет мне захотеть выйти замуж.

Парни заржали. Надо сказать, в группе Кирилла девушек не было. Меня на первое задание он и взял только лишь потому, что в продовольственных магазинах фасовщиц-мужчин не бывает.

– Что вы ржете, мальчики? Очень много девушек мечтает выйти замуж, родить детей. А мне уж тридцать второй годик. Паспорт вот он – в графе «Семейное положение» никаких отметок. Такая я несчастная, никто замуж не берет.

– Правда, что ли? – заглянув в паспорт, спросил оператор Вася. – Ты что, с Димкой не расписана была?

– Так разведены мы давно. А ты его откуда знаешь?

– Я его Маринки сосед.

Да, тесен мир!

– Надеюсь, магов у тебя среди соседей нет? Тогда остановимся на этой легенде.

И вот две недели я ходила на приемы ко всяким колдунам и жаловалась на свое одиночество. Я от природы не бойкая, голос тихий, да и стеснялась произнесенных мною глупостей. Именно поэтому меня нельзя было заподозрить в инсценировке. Говорить одно и то же не хотелось, поэтому я расцвечивала историю своей жизни разными красками. Одному магу я говорила, что подозреваю порчу со стороны второй жены моего первого мужа; другому – что я неоднократно вступала в гражданский брак, но стоило завести разговор об узаконивании отношений, как избранник делал ноги; третьему – что какие бы знаки я ни подавала мужчинам, на меня никто внимания не обращал. Апофеозом этого безобразия стал поход к экстрасенсу, которому я сказала, что на меня мужчины настолько не клюют, что я вообще ни разу ни с кем в интимные отношения не вступала. Это стало для него непреодолимым соблазном, и он пожелал вступить со мной в интимные отношения немедленно. Мужик оказался довольно сильным, и мне пришлось вытащить газовый баллончик. У мага пострадали глаза, а у меня носоглотка. Когда я, чихая и кашляя, вылетела в приемную, черным вороном набросилась секретарша. Она вцепилась в меня своими длинными ногтями и изрядно попортила мое бедное личико. Только когда я проорала ей, что платила не за сексуальные услуги, секретарша, оказавшаяся женой, переключилась на мага. Когда я влезла в наш микроавтобус, вся команда ржала.

– Гады, вы ответите мне за невосполнимый урон, нанесенный моей неземной красоте! А ну-ка, гони в больницу!

Отсмеявшись, парни завезли меня в салон красоты, где косметолог под действием чар Кирилла согласилась приступить к поправке моей физиономии немедленно, невзирая на ожидаемую в ближайшие минуты по записи клиентку. Поскольку сияние не сходило с его лица (ясное дело, не его оцарапали!), я решила это настроение попортить. И сказала милой девушке, что пострадала от когтей жены Кирилла, которая застала нас в момент подготовки к интиму. Дважды повторив: «Спасибо, раздеться не успела, не то, что этот торопыга!» я добилась желаемого результата. У девушки заблестели глаза в предвкушении того, как она будет рассказывать коллегам и клиентам о ситуации, в которой оказался известный телеведущий, а Кирилл перестал скалиться и начал грозить мне кулаком. В автобусе, когда он набросился на меня, команда заржала еще пуще. Отсмеявшись, Вася сказал:

– Спасибо, Кирюха в разводе!

– Стала бы я женщине нервы трепать! – ответила я и переключилась на производственные проблемы. – Шеф, что делать с завтрашней записью?

Тут уже все стали серьезными. Явиться с такой физиономией на прием к очередному кудеснику? Почему нет, но с какой легендой? Кирилл приказал думать и распустил нас по домам.

Назавтра я предложила свою версию. Продолжая тему безбрачия, я – неудачница как в личной жизни, так и в карьере. Теперь устроилась на телевидение на незначительную должность: кофе подать, публику собрать, реквизит раздобыть, автобус заказать. И обратил на меня внимание известный телеведущий, к тому же разведенный! Вне себя от счастья я уединяюсь с ним в кабинете, но тут врывается еще более известная телеведущая, да к тому же дочь большого начальника и начинает меня метелить! Вопрос: получится у меня что-нибудь в дальнейшем с этим телеведущим? Вот такая я дура…

Отсмеявшись, мальчики перешли к обсуждению. Начало годится, но вопрос о дальнейшем неуместен («Не настолько ты глупой выглядишь»).

– Ты ведь записывалась заранее, – сказал Кирилл. – Может быть, тогда ты собиралась приворот на меня попросить. А теперь-то уж чего?

– Тогда, может, я, раз визит оплачен, решила просто совета попросить, как жить дальше? Как судьбу переменить?

– С этим вряд ли что-нибудь интересное прозвучит. Ну да ладно, эти кони ничего более плодотворного не придумали.

Очередной кудесник оказался на вид никаким. Ни тебе мантии, ни свеч, ни черепа. Обычная комната, обычный мужик. Я присела на предложенный стул и без вдохновения начала:

– Понимаете…

– Не надо ничего говорить. Сосредоточьтесь на своей проблеме, и я постараюсь вам помочь.

На чем сосредоточиться? Какие у меня проблемы? Не о мужиках же думать. Вообще-то хотела я журналистикой заниматься, а занимаюсь ерундой. К чему мне телевидение? Ни длинных ног, ни выразительного голоса. Я писать люблю! И умею…

Никак не могла сосредоточиться на чем-нибудь одном. Думала о Ефреме и его внучке, о кольце, о котором не думала многие годы, а теперь почему-то было жалко. О бабушке, с которой нужно поговорить и помириться. О Людмиле, у которой наверняка обострение… нет, пожалуй, уже прошло. О Жорке, которому нелегко с его родителями.

А экстрасенс просто сидит и глядит на меня. Ни пассов, ни зажженных свеч, ни заклинаний. Потом говорит:

– Вас много чего волнует. Самое слабое ваше место – вы совсем не разбираетесь в людях. Да что там, вы себя не понимаете! Но кто-то еще до рождения поставил на вас такую защиту, что с вами ничего не должно случиться. Вас волнует отданная вами вещь. Вещь это сакральная, отдавать ее вы были не вправе. Имейте это в виду на будущее, когда она к вам вернется! Своё движение к вам она уже начала. Еще вы думаете о больных детях. Одному из них вы поможете, если уговорите родственников принять его в свою семью. Другому вы сейчас помочь не в силах. Но это не значит, что не найдется того, кто ему поможет. И вы пригодитесь. Еще вы думаете о работе. Вы занимаетесь не своим делом. И дело, о котором вы мечтаете, тоже не ваше. А дело всей вашей жизни скоро вас само найдет.

Когда я влезла в автобус, то первым делом спросила:

– Я что-нибудь ему рассказывала?

– Что?

– Я ему что-нибудь рассказывала?

– Ты что, сама не помнишь?

– Конечно, нет!

– Ну, давай запись послушаем.

Сняли с меня камеру, прокрутили запись. Всё то же самое.

– Кирилл, если смысл твоего репортажа – все экстрасенсы шарлатаны, эту запись лучше не включать, потому что он не шарлатан.

– Да что он особенного сказал?

– Прочитал мои мысли. Да, у меня еще одна мысль возникла!

И набрала Ефрема.

– Ефрем Владимирович, кольцо не пропало?

Пауза. Потом:

– Почему вы спрашиваете?

Тон враждебный.

– Значит, пропало. Я сейчас приеду.

Кирилл (сообразительный!) спросил:

– Кольцо – это сакральная вещь?

– Да. Мне нужно к этим… даже не знаю, как назвать…

– Мы с тобой!

– А поехали!

По дороге я рассказала ребятам легенду о кольце. Встретили нас хозяева агрессивно, поэтому я с порога сказала:

– Давайте посмотрим одну запись. Давай, Вася!

После просмотра Ефрем спросил:

– Это когда было?

– Минут сорок назад.

– И вы сразу ему поверили?

– Да.

– Ну да, кольцо пропало. Я нанял человека, он его разыскивает. Уже есть некоторые подвижки.

– Вы слышали, что сказал экстрасенс? Кольцо уже начало движение ко мне. Я его вам больше не отдам. Но когда получу его, верну ваши деньги.

– Вы не имеете права!

– Я не имела права продавать кольцо. А вот не возвратить то, что ко мне само придет, могу. А вы вспомните другие слова экстрасенса, и подумайте лучше о своих внуках.

– Что?

– Повторить?

– Давайте еще раз прокрутим запись…

Вася прокрутил.

– Как понимать «уговорите родственников принять его в свою семью»? Это он о нем… о внуке? Он же сказал, что не хочет нас видеть!

– Не знаю. А вы подумайте! Пошли, ребята!

– Подождите, пожалуйста! Скажите мне, кто он, этот экстрасенс! Я обращусь к нему за разъяснениями!

– Я скажу. Только не говорите, что я вела запись. Просто скажите, что порекомендовала его как специалиста.

– Чертовщина какая-то, – сказал Кирилл. – Получается, есть экстрасенсы, которые действительно экстрасенсы?

– Кроме того, что он мог узнать о моих проблемах заранее.

– Да, записывалась ты неделю назад. А легко было раскопать твои проблемы?

– Секретов у меня нет, но время надо…

– Ладно, не будем углубляться. Наташа, ты согласишься рассказать на камеру истории кольца, если оно найдется?

– А ты представляешь, что станет с моей жизнью, если я таким образом засвечусь на весь Питер?

– Ты же собираешься работать на телевидении?

– Уже нет.

– Я вовсе не стращаю тебя…

– Не в этом дело. Я сегодня твердо уяснила, что телевидение – это не мое. Этот дядя утверждает, что и журналистика. С этим я еще поспорю.

Вечером Тоня позвонила из Москвы, где учился в университете Кузя. Они ехали в Утятин, прихватив с собой Жорку, и решили на несколько дней завернуть в Питер. И как это Людмила его отпустила?

По приезде все выяснилось. Жорка просто поставил родителей перед фактом: уезжает отдыхать к бабушке, которую ни разу не видел, на все лето. А про меня они ничего не сказали, иначе была бы война. Родители думают, что они на несколько дней задержались в Москве.

Когда я готовила ужин для ушедших на экскурсию гостей, Любовь Михайловна, откликнувшись на звонок домофона, заглянула на кухню и сказала:

– Ну, держись, Наташка! Александра с внучкой поднимается.

– Дайте мне яду!

И началось! Она хочет в Светиной комнате остановиться, а там мальчики поселились. Им придется спать на надувном матрасе и раскладушке, а почему не на кровати и диване?

– У нас морской закон: кто первый встал, того и тапки.

Тут потребовала внимания Сашенька, и Александра отвлеклась на внучку. Потом, когда Сашенька занялась игрушками, ее бабка вновь взялась за меня:

– Что у тебя за вид? Бледная, не накрашенная! Ты не настолько стара, чтобы окончательно махнуть на себя рукой! А отеки какие!

– Разве можно упрекать за болезнь? – попыталась отвязаться от нее я.

– Чем это ты вдруг заболела? Будет прикидываться!

А дай-ка я ее проверю по методу Ефрема!

– Ты что, не знаешь? Лейкемия.

Пауза. Потом:

– Ты это серьезно?

– Кто же такими вещами шутит? А почему, ты думаешь, родственники ко мне понаехали? Они сдают кровь на совместимость.

– А мне ты почему ничего не сообщила?

– А ты что, согласна на трансплантацию? Мне нужна пересадка костного мозга и печени. Я тебе дам адрес клиники потом.

Длительная пауза.

– Я слишком стара. Пусть сдают те, кто помоложе.

– Пусть.

– Тетя Наташа, – вдруг Сашенька обхватила меня за талию. – Давай я кровь тебе сдам.

– Спасибо, солнышко, – растроганно сказала я. – Но несовершеннолетние не могут быть донорами.

Когда Тоня с мальчиками вернулась после прогулки, я рассказала ей о своей шутке.

– Наташка, ты совсем дура? – возмутилась она.

– А что она меня все пилит? Хоть отвяжется!

После ужина старшие устроились у телевизора, а мальчишки перетащили к себе компьютер и записывали фотографии на CD. Сериалы я не люблю, поэтому устроилась рядом с ними и рассказала о том, что наплела Александре. Мальчики посмеялись, а потом Жорка нахмурился и сказал:

– Ты, Наташа, если заболеешь, не скрывай. Я тебе хоть кровь, хоть печень. Ты же мне сестра.

– Ладно, братик, я теперь в надежде.

В дверь поскреблась Сашенька.

– Заходи, солнышко, – сказала я. – Вот, племянница наша общая тоже мне свою кровь обещала.

– Знаешь, тетя Наташа, давай лучше я печенку тебе отдам. А то мозги у меня глупые, дедушка сказал. Я учусь плохо.

У нее даже слезы на глазах выступили, когда мальчишки захохотали. Кузя, молодец, выскочил из-за стола и подкинул ее к потолку:

– Не обижайся, племяшечка! Это мы смеемся от радости, что ты у нас добрая такая!

В дверь просунулась Тоня: «Что ржете?» Мальчики наперебой стали рассказывать о предложении Сашеньки. Она умилилась и села рядом со мной:

– Давайте-ка я с вами посижу.

Как-то незаметно мы перешли к воспоминаниям, послали Сашеньку за альбомами и стали разглядывать фотографии.

– А это кто? – спросила Тоня.

– Не узнаешь? Это же я!

– Господи! Мне говорили, что ты растолстела, когда Людка забрала тебя в Москву, но я не знала, что до такой степени! Теперь я понимаю, как мы виноваты все перед тобой! То есть я, конечно, раньше поняла. Когда после продажи квартиры у нее жила.

– И сколько выдержала?

– Два месяца…

У Жорки даже уши покраснели. Он поспешно перебил нас:

– Наташа, а почему у тебя на групповых фотографиях везде вид сердитый?

– Потому что там присутствуют младшие тетушки Сима и Алла, – засмеялась Тоня. – А они, чуть чего, шлепали. Вот, посмотри, какая она довольная, когда с Валеркой.

Это нас Толик фотографировал. Я обхватила Валеркину ногу как дерево, прислонив голову к брючине. Действительно, вид довольный. Тоня стала вспоминать всякие истории, когда мальчишки таскали меня с собой: как Валерка играл в футбол, а мне постелил на траву свою куртку и строго-настрого запретил вставать, а я Валерку всегда слушалась, поэтому он вернулся домой, неся в руках отдельно меня, мокрые трусы и мокрую куртку. Как Митрохин проверял мой нос и чуть не попал в колонию. Как мальчишки решили переплыть озеро, а я, не задумываясь, поплыла за ними. Как один раз я разревелась, когда Валерка отводил меня в садик, он взял меня с собой в школу, и я просидела под партой Валерки два урока, и только на третьем, когда была контрольная, меня математичка Елена Игнатьевна обнаружила.

У Сашеньки глаза блестели:

– Влетело ему?

– Нет, она очень хорошая была. Она Наташку посадила за свой стол, только справочники подложила, чтобы ей удобнее было. Дала ручку и тетрадку, и она вместе со всеми делала контрольную.

– Взаправду?

– Да нет, конечно. Каляки-маляки рисовала. Такая довольная была! Мы маме ничего не сказали, но она потом все равно узнала от соседок. Вот тогда Валерке влетело.

Мы с Тоней вспоминали легенды Утятина, друзей и соседей, проделки и игры.

– А мне можно в Утятин поехать?

– Это ты у бабушки просись.

– Сейчас! – Сашенька убежала.

Вернулась очень быстро:

– Сказала, если вы меня возьмете с собой, то можно.

Мальчишки засмеялись. Я сказала:

– Зря ржете. Если Александра разрешила, значит, будет у вас попутчица.

– Надо быстрей операцию делать, – сказала Сашенька. – Давайте посчитаемся. Я печенку отрезаю, а кто мозги? Ты, Кузя?

– Я! – засмеялся Кузя. – А ты знаешь, что будет больно?

– Ладно, поплачу немножко. Я буду не громко.

– Давайте чай пить, – решив, что шутка затянулась, сказала я. – Жора, ставь чайник, Кузя и Саша, несите посуду и торт.

Ребята побежали на кухню, а Тоня растроганно сказала:

– Какая лапочка!

Зашла Александра:

– А где все?

– Чай готовят.

– Сейчас Сашка или чайник опрокинет, или посуду перебьет.

– Да ладно, мальчишки присмотрят.

С грохотом распахнулась дверь. Кузя с Сашей на закорках нес в руках торт.

– Саша, прекрати!

– Еще прокачусь на лошадке – и всё!

Мой глупый розыгрыш имел неожиданное продолжение. Назавтра, вернувшись домой после очередного неудачного собеседования, я обнаружила на кухне зареванную Инку и растерянную Любовь Михайловну:

– Ну, что еще случилось?

Оказалось, Инка встретилась с Александрой и ее внучкой, и общительная Сашенька поделилась с ней своими планами отрезать для тети Наташи свою печенку. И Инка прибежала ко мне с предложением своего донорства, дескать, группа крови у нас одинаковая – вторая, и Инка абсолютно здорова, только что комиссию проходила. Я рухнула на табурет. Потом поглядела на соседку и кинулась капать ее любимый корвалол:

– Любовь Михайловна, это шутка!

– Наташа, ты ничего от меня не скрываешь?

Я села рядом с ней и честно призналась, что мне надоели поучения и критика Александры. Что вспомнила Ефрема и решила проверить родительницу на вшивость.

– А говорила, что я наивная и от плохих людей хорошее ожидаю! Что ты ожидала от Александры?

– Что она заткнется.

Инка, не вытирая глаз, истерически расхохоталась.

– Зато от Инки только вы ожидали хорошего. И дождались. Иди, Инна, умойся, да будем обедать.

Александра, которая собиралась в Тамбов, чтобы отвезти туда Сашеньку к бабушке по отцу, с удовольствием отдала ее Тоне и вернулась домой. Перед отъездом в Утятин девочка приуныла и призналась мне, что немного боится новой бабушки, про которую слышала, что она очень сердитая. Я сказала, что бабушка, которая ей прабабушка, – самая главная бабушка в нашей родне. Она строгая, и Саша еще увидит, как она заставит Кузю и Жору по струнке ходить, и как тетя Тоня будет слушаться. Но за себя Сашенька может не опасаться. Она первая правнучка и пока единственная, поэтому, если не очень шкодить, то бабушка ее сразу полюбит и будет любить больше всех.

– А тебя она любит?

– Я у нее первая внучка, и она меня любила больше всех. А теперь у нее будет первая правнучка. Так что не волнуйся, у тебя будут самые счастливые в жизни каникулы. Там еще живет много родственников и ребятишек по соседству. Скучно не будет!

– А почему ты с нами не едешь?

– Я сейчас деньги зарабатываю. Но на день рождения бабушки приеду обязательно.

По приезде мне позвонила Тоня. Она рассказала, что бабушка встретила их грозно, ведь Тоня много лет не появлялась в родительском доме. Но Сашенька, не обращая внимания на всеобщую скованность, повисла у нее на шее, и сказала: «Здравствуй, главная бабушка, я твоя первая правнучка Саша. Тебя мне как звать – бабушка или прабабушка?» Усмехнувшись, бабушка спросила: «А ты как думаешь?» «Я вообще никак не думаю, у меня мозги глупые, дедушка сказал. А тетя Наташа сказала, что к генерал-майору неприлично обращаться майор». Тут бабушка рассмеялась и сказала: «Правильно тетя Наташа сказала. А вот дедушка твой неправ, мозги у тебя нормальные». И по отношению к Тоне сменила гнев на милость. «Ой, Наташа, как хорошо, что мы ее с собой взяли! Алла говорит, что мама твоего имени ни разу не произносила, а тут даже слова твои одобрила».

Иногда позванивал Ефрем и спрашивал, не объявилось ли кольцо. Меня он уже изрядно раздражал. У него внучка в опасности и внук его ненавидит, а он в грошовую цацку вцепился. Но однажды явился лично. Простые правила вежливости заставили меня пригласить его в комнату. Тяжело опустившись на диван, он сказал: