Две части одной силы

Рафаэль Май

Две части одной силы

Глава 1

Мои сценарии

* * *

Если бы сегодня на закате дней меня спросили, какой бы совет я дала себе тридцатилетней, я ответила бы, не раздумывая: «Не позволяй, чтобы запасной вариант становился основным сценарием твоей жизни». Вы наверняка спросите, сколько же мне собственно лет. И я отвечу – тридцать два. Вы подумаете, а не рано ли ей раздавать подобные советы. Не рано. А все потому, что моя жизнь только что кончилась. И нет, я не умерла. Но сегодня я узнала, что умру. Непременно. Лет через сорок или даже пятьдесят. Покину этот мир, так и не примерив на себя свободу и счастье.

Вот уже десять лет я трепетно обегаю свою мечту, словно красные ажурные трусы, которые хранятся в бельевом шкафу на особый случай. Да, и такие трусы у меня тоже есть. Только не красные, а белые. Под цвет коня. Храню мечту о внутренней свободе. Я заключена под стражу собственным разумом, который под конвоем каждый день провожает меня на ненавистную работу, заставляет подчиняться правилам, будто за хорошее поведение жизнь условно досрочно освободит меня из тюрьмы, в которую превратилась зона комфорта, огороженная колючей проволокой моих собственных убеждений.

Сегодня я осознала, что это самое временное стало постоянным. Бухгалтерия, в которой я собиралась поработать пару лет, пока не открою в себе маэстро творить, стала для меня пожизненной гауптвахтой, а мое крутящееся кресло на колесиках превратилось в электрический стул для смертников. А как еще меня можно назвать? Если в двадцать два года я запустила процесс самоуничтожения со сломанным таймером.

Хотя иногда мне кажется, что я все-таки больше смахиваю на кошку, у которой девять жизней. Каждая из моих восьми попыток изменить судьбу была похожа на полет четырехлапого за колбасой из окна девятого этажа. Да, мне тридцать два года, и я совершенно не приспособлена к жизни. Я просто не знаю, как ее изменить. Каждый день ныть, убиваться, впадать в депрессию, а потом беспричинно радоваться – этих навыков у меня хоть отбавляй. А как изменить ее – этому в школе и университете меня не научили. Зато я помню, что такое производная и логарифм, диффузия, закон Ома, гидролиз, электролиз, дату кубинской и французской революции. И теперь мои познания в науках, в том числе во всех разделах биологии, позволили мне выявить поразительное сходство моей жизни с клоакой лягушки.

И да. Сегодня прошло ровно три дня, как я закончила читать очередную мотивационную фигню. На пике эмоционального возбуждения я даже написала заявление об уходе и забронировала билеты куда-то в Азию, а потом вспомнила, что не могу позволить себе такую свободу. Ведь у меня ребенок, кредит, кредитная карта, вторая кредитная карта, работа и две с половиной подруги. Знаю, это все отговорки. Но кошки… Как быть с ними? Бросать их – слишком безрассудно и безответственно… В общем, заявление я порвала, а билеты сдала. Но вместо этого купила очередное обучение. Это хотя бы не так радикально.

За последние четыре года я освоила искусство удаления волос там, где их быть не должно, и искусство по наращиванию волос там, где их не хватает. А еще научилась чему-то на курсах графического дизайна, видеомонтажа. Теперь я знаю в теории, как создавать интернет-магазины и что такое SEO-продвижение. И мне начинает казаться, что смысл жизни не в том, чтобы чем-то всерьез заниматься, а в том, чтобы бесконечно готовиться к переменам.

Все эти мысли поглотили меня сегодня, пока я ждала, когда кофемашина выплюнет остатки капучино в мою кружку с коричневым налетом от чая, в котором обычно мне хотелось утопиться в будние дни. Пожалуй, все это зрелище сейчас чрезвычайно смахивало на пародию моей жизни. Еще пару дней назад мне стало бы тошно от этой мысли, но сегодня ПМС закончился и жизнь казалась вполне сносной. Потому я даже улыбнулась, когда аппарат, последний раз рыгнув сливками, издал предсмертный звук.

Радостная, что осталась незамеченной, я схватила кружку и поплыла в лодке своих мыслей по коридору в кабинет, куда, как правило, не ступала мужская нога. Самая высокая концентрация мужчин наблюдалась в правовом департаменте, который располагался этажом выше. А потому пересекаться с Кириллом мне доводилось нечасто, чему я была рада. Ведь ни одна встреча с ним не обходилась без нелепой мальчишеской попытки меня склеить.

 Но все невезение сейчас заключалось в том, что кофейный автомат на втором этаже сломался, и вот уже третью неделю происходила массовая миграция к «плодородной» столовой, в которой стояла кофемашина и автомат с шоколадными батончиками. Теперь риски наткнуться на Кирилла возрастали раза в два. Поэтому я старалась появляться здесь как можно реже. И если бы в отделе не закончились все запасы растворимого кофе, сегодня из кабинета я выбиралась исключительно в туалет.

– Привет! – послышался высоковатый мужской голос. Только не это…

Я поздоровалась, стараясь быть максимально неприветливой, чтобы у него не возникло мысли заводить со мной очередной бессмысленный разговор. Я всегда прибегала к этой стратегии, она срабатывала безотказно со всеми, кроме него. Но я постоянно забывала об этом факте, поэтому до сих пор не придумала новую.

– Почему никогда не смотришь на меня? – Кирилл скакал вокруг меня, преграждая путь.

– Не нравишься мне, вот и не смотрю, – зачем только я улыбнулась. Лучше бы у меня был ПМС. Теперь он будет воспринимать это как флирт или, что еще хуже, как двусмысленный намек.

– Когда пойдем с тобой на свидание? – он не отступал. В упорстве ему не было равных. Правда я до сих пор не определилась, настойчивость это была или навязчивость. Кирилл был совсем не в моем вкусе. Слишком веселый, и в его случае это был скорее недостаток. Чересчур поверхностный и легкий. Словом, незрелый, да еще и младше меня на пять лет.

– Никогда, – снова я ответила чересчур игриво. Ну почему я просто не могла его отшить? Мои слова и интонация были как кроссовка и туфля на шпильке, надетые одновременно. Если бы мужчина так со мной общался, я бы точно уже сломалась от непонимания.

– Я все равно тебя добьюсь, – так ответить мог только мальчишка. Сказанные по-мужски, они звучали бы иначе, например, «все равно будешь моей», «никуда не денешься», «будет по-моему». Тогда я бы присмотрелась. Возможно, даже представила бы секс с ним. Но это фраза прозвучало как-то по-школьному. Еще бы спросил «А можно я тебя добьюсь?», и еще лучше «Можно сделать тебе приятное?». В общем, я еще раз убедилась, что высокий рост, модельная мужская стрижка, обаятельная улыбка и белый воротничок не способны заставить таять, когда подобраны неправильные слова.

– Ну так все-таки, – он не унимался. Мало ему было облажаться один раз.  Вероятно, Кирилл был из тех, кто старается закрепить эффект. И мне ничего не оставалось, как инсценировать полоумие, чтобы он наконец отвязался. Я положила руку ему на плечо и посмотрела в упор. А глаза-то красивые… Зеленые. Еще и ресницы. Слишком сложно было сосредоточиться, чтобы сказать какую-нибудь гадость.

– Что ты делаешь? – он расплылся в улыбке, должно быть, решив, что это какая-то прелюдия к моему положительному ответу.

– Я вижу будущее, – я смотрела на него, продолжая обдумывать свои слова. – У нас его нет…

Я решила твердо. Он был не для меня. Я не для него. И ситуацию не спас бы даже хороший секс. Черт! Все-таки я начала думать об этом. Зачем только посмотрела ему в глаза. Не хватало еще этих лишних мыслей и сомнений.

– Гадалка из тебя так себе, – он наклонился и коварно улыбнулся. – Но ведьма ты еще та!

Он даже не дал мне ответить. Просто ушел. Ничего не испортил. Не сказал лишнего, только то, что мне понравилось. Оказалось, что он был не такой уж неопытный. А я даже не поняла, довольна или нет тем, что он наконец от меня отстал.

Минуту назад я была уверена, что этот мальчик не для меня. А теперь?

* * *

Я минут сорок выбирала, что надеть. Для посиделок с подружками вполне сошли бы джинсы и худи, но я слишком хорошо их знала. Регина даже в самые обыденные дни являла собой совершенство и выглядела безупречно, а Жанна никогда не упускала возможности поохотиться, поэтому для такого случая она наверняка прикупила что-то в шоуруме, в котором продают платья до сорок четвертого размера. Пожалуй, только София была единственным человеком, которому было глубоко плевать на дресс-код.

Поэтому мне предстояло выбрать, кому сегодня вечером соответствовать. Безусловно, я бы сбалансировала нашу компанию, накинув на себя толстовку оверсайз и укороченные момы. Но София имела свойство не появляться на совместных посиделках. Потому на фоне остальных подружек, которые исправно несли повинность встречаться раз в две недели я рисковала выглядеть как носки с дыркой на пятке в красивых итальянских туфлях. Я достала из комода элегантное винное платье-футляр, белое платье в стиле бэби-долл и красное платье с запахом длиной миди.

Прежде чем определиться со своим вечерним образом, я сделала ставки, что наденут мои девочки. Регина наверняка уже выбрала какое-нибудь женственное атласное или шифоновое платье пудрового цвета, идеально сидящее на фигуре, и разбавила его аксессуарами. А, может, и наоборот, это отдала предпочтение короткому топу и ярким струящимся брюкам с высокой посадкой, которые подчеркнули ее тонкую талию и округлые бедра. Словом, как бы она ни нарядилась, выглядеть она будет так, будто только что вышла из студии стилиста. Хотя собственно это было не так уж далеко от правды.

Жанна же оставалась еще более предсказуемой. В восьми случаях из десяти она приходила на встречу в красном. И в девяти случаях из десяти – в платье. И абсолютно всегда с какой-нибудь деталью, которая непременно выдавала глубину ее отчаяния. И чем больше оно было, тем шире было декольте, выше разрез и длиннее шпилька.

 Состязаться в элегантности с Региной не было смысла. Моя фигура не привыкла к массажам и спа-процедурам, а кожа – к дорогим тканям. Пропорции у меня были так себе. Животик от кесарева сечения. Тяжеловатый верх. И не потому, что грудь большая. Просто жирок имел свойство откладываться на руках. Целлюлит. Такие залежи не разгонишь скрабом и массажной щеткой. Поэтому привилегии выбирать вещи по принципу «подчеркнуть достоинства» у меня не было.

Что касается Жанны, она так жаждала мужчину, что ступать на поле боя, где велись битвы за мужское внимание, было попросту небезопасно. Поэтому я выбрала то платье, в котором в меньшей степени походила бы на своих подруг. У меня остался лишь один вопрос, в чем явится София, если все-таки изволит почтить нас визитом. По-настоящему непредсказуемой была только она.

* * *

В ресторане был аншлаг. Мне посчастливилось забронировать последний столик. А вот Жанне повезло меньше. Мужчин почти не наблюдалось, а те, что были, коротали вечерок в компании своих вторых половинок.

Я оказалась во всем права. София в ресторан не явилась. Регина будто сошла с обложки журнала Cosmopolitan. Я представила, что могла бы выглядеть так же. Но потом вспомнила, что я ленива и ко всему прочему еще и небогата, и поняла, что если бы я смогла сойти с обложки, то только из журнала «Домашний очаг». А Жанна, судя по ее внешнему виду, была на пике отчаяния. Она громко смеялась, а глазами искала объект, на который стоило бы направить силу аффирмаций.

Если бы у меня был выбор, я бы осталась дома. Но, кажется, и без того моя социопатия слишком быстро прогрессировала. Хотелось бы мне быть, как София, и делать что вздумается, пренебрегая всем, чем только можно.

 Изучив меню, мы наконец озвучили официанту заказ. Регина, как всегда, выбрала правильную еду, которую часто можно увидеть на красочных страничках социальных сетей – морепродукты с овощами гриль. Жанна, кажется, сегодня намеревалась заесть депрессию десертами, а потому сперва ограничилась легким салатом. А я решила, что люблю себя такой, какая есть, по крайней мере, сегодня, и заказала салат, стейк с гарниром из деревенского картофеля и какое-то пирожное. Реакция девочек не заставила себя долго ждать.

– Что вы так на меня смотрите? – спросила я, увидев растерянность на их лицах. – Должна же быть у меня маленькая радость.

– Большая жопа – это не маленькая радость, – Регина закатила глаза. Я бы возразила, но спорить с человеком-ГОСТом, у которого в голове мысли разложены в картотеке из миллиона стандартов, было бы с моей стороны неосмотрительно, тем более вечер только начинался. Поэтому я, умудренная опытом, перевела тему разговора, что оказалось весьма кстати – ведь девочкам не терпелось рассказать обо всем, что случилось с ними за последние две недели.

– Ну как ваши дела? – спросила я.

– Я снова в активном поиске, – ответила Жанна, отпив половину бокала шампанского, которое принесли в качестве комплимента от заведения.

– Снова?

– Да. Моя жизнь – сказка. Я, как Алиса в стране ужасов, – возмутилась она.

– Не драматизируй, – Регина, судя по всему, уже была в курсе последних событий.

– Почему? – вопрос был вполне логичный.

– Мне двадцать девять. И я до сих пор одна. Еще пару лет, и я стану неликвидом, как просроченный снежок в холодильнике.

Регина громко прокряхтела. Но Жанна забыла, что я старше ее на три года. И согласно этой логике, я уже была тем самым просроченным снежком, который продавался в комплекте с маленькой бутылкой кефира. Но эти слова нисколько не задели меня. О цифрах я думала только на работе, а еще в моменты, когда особо остро ощущала, что ничего существенного в своей жизни не достигла. И говоря о достижениях, я совсем не имею в виду мужчин.

– А что насчет винишка? – спросила я.

– Мы уже заказали, – ответила Регина.

– Я не об этом, – меня, как всегда, не поняли. – Что если сравнивать себя не с просроченным снежком, а с вином многолетней выдержки.

– Не говори глупостей. Ты знала, что с каждым годом действие силы тяжести увеличивается? Задница, грудь и щеки тянутся вниз под влиянием гравитации? – Жанна не унималась.

– Не помню, чтобы в законе Ньютона что-то говорилось о сиськах и заднице, – эта мысль меня здорово рассмешила. Я ее даже запомнила, чтобы блеснуть словцом в отделе, когда представится случай.

Я была начисто лишена комплексов относительно своего возраста. К тридцати двум я стала интереснее, харизматичнее и увереннее. По крайней мере, себе теперь я нравилась больше и потому мне не было тошно в своей компании. Я избавилась от юношеского максимализма и вечного стремления к совершенству, как от вредных привычек. Разве могла я, будучи двадцатилетней, нежно называть свой совсем неплоский животик «няшей» и поглаживать его перед сном, желая спокойной ночи?

 Центральный столик на большую компанию, за которым наблюдалась самая высокая концентрация мужчин, опустел. Жанна разочарованно вздохнула, когда увидела, что в зале остались почти одни женщины.

– У меня абсолютно ни с кем не выходит. Я постоянно притягиваю каких-то неустроенных, закомплексованных, неуверенных или, наоборот, самовлюбленных, эгоистичных, сосредоточенных только на себе мужчин.

– А это уже закон равновесия Вселенной, – пробормотала я, поскольку сама успела ощутить его действие на себе.

Жанна надула губы, что означало вопрос.

– Чем больший ты плюс, тем больший минус ты притягиваешь, – пояснила я.

Официант налил вина, и Жанна залпом выпила бокал, пренебрегая тостом.

– Я не просто плюс. Я долбаный талисман удачи! – ответила она. – У всех людей вокруг все складывается наилучшим образом.

– Что-то я не заметила твоего чудесного влияния на меня, – съязвила я.

– Я серьезно, – Жанна настаивала на своем. – Мой бывший женился полгода назад. Ребята, которых я познакомила, планируют свадьбу через два месяца. Девочку, которую я пригласила к нам на работу, сейчас выросла до заместителя управляющего. Я всем приношу удачу, кроме себя. У этого закона есть какое-нибудь название?

– Да, – вмешалась Регина. – Закон подлости.

– Может, ты просто не то ищешь? – на самом деле я точно знала, что подруга стремится туда, где попросту невозможно стать счастливой. Но убеждать Жанну, воспитанную романтическими мелодрамами, эротическими романами, в том, что трясущиеся коленки и учащенное сердцебиение – это скорее признак слабых суставов и сердечной аритмии, а не вселенской любви, было так же бессмысленно, как убеждать Регину в том, что счастье необязательно достигается набором действий в строго определенной последовательности.

– Я уже прочла кучу тренингов и курсов, как раскрыть свою сексуальность, как наполнится женственностью, как привлечь мужчину, как вдохновлять его. Я даже всех названий не упомню. И все без толку!..

В чем нельзя было обвинить Жанну, так это в бездействии. Она из кожи вон лезла, чтобы устроить личную жизнь. Возможно, причина ее неудач как раз крылась в излишнем фокусе на этой цели, как и у меня. Только наши усилия были направлены в разные стороны, но результат был все же один.

– Я составила карту желаний. Каждое утро начинается с медитации и аффирмаций, – Жанна не унималась. – Я даже не знаю, что еще должна сделать?

– По-моему, единственное, что тебе нужно сделать, это остановиться. – Регина явно не одобряла одержимость подруги. Пожалуй, подобная зацикленность оттолкнула бы и меня, если бы не была свойством моего собственного характера. Изо дня в день я мусолила одни и те же мысли до мозоли на мозге, чем себя жутко раздражала, но признаваться в этом не собиралась, дабы избежать тяжелого презрительного взгляда Регины. Ей было не дано понять чужих отчаянных попыток любым способом обрести счастье. Ее собственная история была из образцово-показательных: влюбленность с первого взгляда, первый секс с будущим мужем, страсть, осознание любви через год, еще через год – предложение выйти замуж, через полгода – пышная свадьба на сто гостей, потом первый ребенок, затем – второй, растущий семейный бизнес, первая квартира, загородный дом… Наблюдать за такой жизнью было несколько болезненно. И если Регина была человеком-ГОСТом, то я человеком – все наоборот. В моей жизни почти все происходило в обратной последовательности. Не то чтобы я была огорчена, скорее мне думалось, что лучшее меня ждет впереди. Но это неточно.

– Я даже зарегистрировалась на знакомствах, – Жанна с опаской посмотрела на Регину, но та сдержанно отвела взгляд.

– Ну теперь, кажется, ты точно сделала все, что могла, – я уже изрядно проголодалась. Но на кухне, похоже, было еще хуже, чем в зале, и потому нам до сих пор не принесли закуски.

– Сайт знакомств… По-моему, это уже перебор… Даже для тебя, – осуждающе произнесла Регина.

– А что такого? – Жанна поникла. Мне стало ее немного жаль. Я сама не всегда выдерживала давления Регины, но в этом была вся она, и со временем я смирилась. Хотя не знаю, что было хуже – перфекционизм одной или неразборчивость и непоследовательность другой.

– Я лишь открываю все возможные двери, чтобы в жизнь могло войти счастье… Что в этом плохого?

– Да, ты, по-моему, уже не только двери, но форточки все настежь распахнула, – Регина расхохоталась.

– Легко смеяться, когда на всеобщей раздаче успела отхватить лакомый кусок! – Жанну всерьез это задело. Мысленно я ликовала. Редко кто из нас давал отпор нападкам, которыми изобиловала подруга-перфекционистка. Высокомерный тяжелый взгляд – к этому за много лет дружбы я успела привыкнуть. Но обидные словечки, которыми она разбрасывалась направо и налево, рассыпая зерна презрения, прорастающие рано или поздно в комплексы и неуверенность, были для нее не характерны. Раньше она была куда сдержанней в своих изречениях.

– Вот даже ты, Ева, – обратилась ко мне Жанна, и это был плохой знак. – Ты ведь наверняка меня понимаешь. Ты тоже одна. Тем более с ребенком. Неужели тебе не хочется, чтобы рядом был мужчина. Я уверена, что ты тоже в активном поиске.

– Я скорее в пассивном поиске, – ответила я не раздумывая. – Жду, пока меня найдут.

– Активный… Пассивный… Это не столь важно…

– Мне внутри себя очень уютно. Самореализация для меня важнее, – объяснила я. – Женщины часто отчаянно пытаются найти себя в ком-то, но только не в   себе. Я не из таких…

– То есть ты тоже считаешь, что я зациклена на личной жизни?

Мне нужно было изловчиться, чтобы ответить честно, не изменяя себе и своим принципам, никого не обидеть и при этом сохранить нейтралитет в конфликте. Почему роль амортизатора доставалась все время мне?

– Ну, я считаю, что ты зациклена на мужчинах, я – на самореализации, а Регина – на том, чтобы все было идеально, как в женских журналах. И если честно, каждая из нас впадает в свои крайности, – я сказала как есть.

Регина фыркнула. Для человека, изощряющегося все доводить до совершенства, осознавать и тем более признавать свои изъяны было непривычно.

– И как пассивный поиск на деле? – поинтересовалась Жанна.

– Что ты имеешь в виду?

– Хочу узнать, можно ли, ничего не делая, привлечь в свою жизнь что-то стоящее…

– А ты об этом, – вряд ли я могла компетентно ответить на этот вопрос. – Наверное, можно. Я не сильно на этом заморочена…

– У тебя кто-нибудь появился? – спросила более конкретно Регина.

– В целом нет, – ответила я, вспомнив Кирилла.

– Значит, все-таки кто-то есть?

– Не совсем…

– А ты можешь нормально ответить?

Я бы непременно обо всем поведала, если бы действительно было чем прихвастнуть. Но едва ли я рассматривала Кирилла как реального претендента на место мужчины, не говоря уже о том, что его знаки внимания вообще больше раздражали.

– На работе есть один, – я подбирала правильное слово, – парень. Он пытается что-то сделать. Но это тот самый случай, когда лучше бы не было ни от кого знаков внимания, чем от него.

– Совсем никакой?

– Только когда хочется секса, – ответила я честно.

– То есть у вас что-то все-таки было? – Регина приподняла бровь.

– Нет, – протянула я. – Просто, когда мозг включает функцию «размножаться», привлекать начинают даже те, кто раздражает.

– И чем же он тебе не нравится?

Доходчиво объяснять такие вещи подругам было крайне сложно. Что бы я ни сказала, неразборчивая в связях Жанна непременно решила бы, что я выдумываю проблему на пустом месте, а педантичная Регина лишь посмеялась бы над тем, каких мужчин я привлекаю.

– Ну, он молодой незрелый мальчик, – я все-таки рискнула. – Втрескается в любую, поманившую пальчиком.

– Я такая же, – призналась Жанна.

– Недолюбленные в детстве не особо избирательны во взрослой жизни, – резко ответила Регина.

– Зачем же так грубо…

– Зато правда.

Здесь сложно было с ней спорить. В отчаянных попытках наконец-то стать любимым кем-то человек перестает различать хорошее и плохое и дает шанс тому, кто его вовсе не заслуживает. Пожалуй, до недавнего времени я и сама была такой, хотя тщательно это скрывала. Но в отличие от Жанны я хорошо усвоила все уроки с первого раза, а некоторые из них были довольно болезненные. Так любовь стала для меня неким даром, на который  человека благословляют свыше, поэтому я прекратила верить в обыкновенное чудо и решила сконцентрироваться на том, что было в моих собственных силах.

– А как у тебя дела, Регина? – поинтересовалась я.

– Все стабильно хорошо, – ответила она, не вдаваясь в подробности.

– Я тоже хочу, чтобы у меня все было стабильно хорошо, – призналась Жанна. – А пока у меня стабильно никак…

Это было то самое слово, которое отражало состояние дел и в моей реальности. Но об этом, как и о многом другом приходилось умалчивать. На фоне Регины я и без того постоянно ощущала собственную неполноценность и нереализованность жизни.

 Официант начал приносить одно за другим блюда. И я впервые ощутила на себе прикосновение женской зависти, когда рядом со мной на столе оказался сочный румяный стейк из мраморной говядины. Я поймала себя на мысли, что будь сейчас со мной голубоглазый высокий брюнет с огромным букетом роз, девочки легче бы это перенесли. Но кусок мяса сегодня стал единственным центром притяжения женского внимания.

Философская болтовня об отношениях сменилась малозначительными междометиями удовольствия, которое мы испытывали от гурманских блюд. Едой особенно наслаждалась я, поскольку реже всех ходила по ресторанам и чаще всех сидела на диетах. Хотя вряд ли по мне можно было это сказать.

Мы с девочками даже не вспомнили о том, что в этот раз к нам обещала присоединиться София. В последнее время она настолько редко появлялась в нашей жизни, что ее отсутствие стало привычным. Но тем больше это подогревало интерес к тому, что с ней происходило. Она была единственным человеком, о котором нельзя было ничего узнать из социальных сетей.  Хотя что уж из социальных сетей… Даже от общих друзей и приятелей. У нее просто не было времени на то, чтобы что-то о себе рассказывать и тем более показывать. Она была слишком занята жизнью. Чего нельзя было сказать ни об одной из нас.