Город скорби

Но самый смак поджидал в какой-то деревне. Место, что находится где-то далеко за городом. Туда ехать пришлось час. Потом использовать паром. И всё ради того, чтобы провести крестный ход. Меня это поразило.

Нет дорог, нет хороших домов, нет почти никаких условий для жизни. Грязь и нищета. Кругом. И мы по этой грязи идём и молимся во всю глотку. Но для чего? Для чего этот маскарад?

В городе люди смотрят на него косо, так как в пасхальный день все продолжают работать, перемещаясь по объездным улицам. Главные улицы ведь закрыты.

Здесь, в селе, у людей нет ничего, нет признаков цивилизации. Но люди со средневековым упорством продолжают молиться и соблюдать пост. Ради чего? Ради кого?

Это покажется удивительным, но в городе строятся всё новые храмы. Реставрируются старые. Проводятся странные мероприятия для молодёжи. Проще говоря – создаётся иллюзия духовной жизни. А вокруг нищета, скорбные лица, разруха, мусор, невежество.

Я потому и ушёл из церкви, что больше не мог на это смотреть. Теперь с Богом я решаю свои дела тет-а-тет. Но мораль истории заключается не в этом. Мораль заключается в том, что вера превратилась в нечто абсурдное.

Рисуйте в голове такую картинку: густой смог покрыл город, воскресенье, утро, в воздухе вихляет пыль, воют бездомные собаки, улицы кажутся призрачными и покинутыми, кто-то топает в храм, без радости, без улыбки. Люди заходят в храм, стоят там с грустными лицами, задыхаются от запаха ладана.

Жалуются на весь мир во время исповеди. Обещают измениться. Потом приходят домой и устраивают скандал, а может просто грубо отвечают нищему, отклоняя в сторону его протянутую руку, может кто-то пинает собаку под бок, кто-то матом отвечает соседу.

Кто-то проклинает своих родственников, а кто-то чертыхается на правительство, кидая мусор мимо урны.

Вы посмотрите на это и спросите вслух – отгонит ли крестное знамение грязь, нищету, бессердечие, безразличие?

Отгонит ли оно суицидальные мысли покинутых людей?

Отгонит ли оно жжёный воздух, что приближается к городу со стороны ТЭЦ-2?

Отгонит ли оно все проблемы, что накопились и ещё накопятся?

Отгонит ли?

Этанола ядовитые пары

Стою на улице Николая Островского (ох, она длинная), а вокруг сгущаются сумерки. Густые, чёрные – цвета гуталина. От дороги исходят ядовитые пары: пыль, крошка асфальта, испражнения машин. Неприятный запах мешается с никотиновой дымкой, кружится для приличия, а потом направляется прямиком в твои лёгкие.

–Кхе!-

Но это даже не проблема. Это так – мелочи жизни. Я стою здесь неспроста, идёт следственный (какое слово) эксперимент. Итак, к людям пришло осознание, что уже 9 часов вечера. В такое время выходят из своих ям – вампиры, ведьмы, оборотни. В сказках.

У нас же на улицу выходят – алкаши, ещё их зовут так: пьянь, синеботы, калдыри. Но эта информация не имеет стратегического значения.

Вы тоже можете провести следующий эксперимент (главное, чтобы вам было 18+ лет): подходите вечером к магазину Красное/Белое и начинаете ждать, потом вы видите школьников, что просят вас купить им пиво или ещё что, перед вами встаёт моральная дилемма. Её глаза смотрят на вас с жалостью, которая смешивается с желанием.

А желание это до одурения простецкое – захмелеть.

Вдохнуть этанола ядовитые пары.

Я стоял минут 30, а ко мне подошло две группы школьников. Просили купить им «гараж» и «эссу». Если честно, то я этим не увлекаюсь. Мне и так хватает в жизни проблем. Но мы с вами ради эксперимента (а как же) заглянем в кружку с водкой. Посмотрим, что же оттуда можно выудить.

Она прозрачная, а ещё она дурно пахнет. Немного покачаем кружку в руках, по поверхности спирта пойдут волны. В этих волнах постепенно начнут вырисовываться образы. Всё одно – нюхать клей или вдыхать пары этанола. Итог ясен – интоксикация головного мозга. Самый лучший художник на свете, вы видели творения людей, у которых не все были дома?

Для нас водка рисует картины попроще.

Рыжий, с щетиной, мордатый сидит в сгнившей беседке. Удивительный металл не пережил коррозию. ЖЭКу до этого нет дела, можно взглянуть на остов беседки, убедиться, что какая-то возможность посидеть осталась, сказать громко и чётко – и так сойдёт!

Рыжий с этим согласен. Он сидит на мокрой лавке и пьёт какую-то бодягу. Прошу у вас прощения, но мне даже страшно думать о содержимом этой пластиковой бутылки, без этикетки, завёрнутой в чёрный пакет.

– Рыжий, сколько ты выдержишь? Сильна твоя вера? А печень сильна?

Увы, люди сказали мне, что Рыжий умер. Вот дела! Я думал, что таких пропитых алкашей ничем не возьмёшь. Его друзья пьяницы живы и по сей день. Часть из них даже не светилась в криминальных сводках. Один, конечно, хвастает таким примером.

– Забрали меня – говорит он – забрали меня фараоны, вот таков я, таков.

Врёт же этот Бывалый (так его назовём). Он напился до посинения и отключился в той же беседке (место паломничества).

Людей такой расклад не устроил, возможно, что им не очень понравилась перспектива утром насладиться видами мертвяка. Вызвали полицию, а та его скатала в блин и увезла. Уж не знаю, что они потом с ним делали.

Загадка.

Напоили женщину по кличке Боня какой-то настойкой. Поили долго, со знанием дела. А картина такая была: Боня, один?, два?, пять мужиков. Пять! Вы же знаете, чем это закончится? Скажу вам, чем это таки закончилось.

Сделаем удивлённые глаза, приложим руку ко рту. Закончилось это изнасилованием. Групповым. Вот это да! Неожиданно, нежданно.

Мы уж подумали, что стая мужчин не будет набрасываться на подпитую даму. Ошиблись. Во всём мы ошиблись. Это ведь попало и на видео. Мерзкое такое, противное. Пьяная Боня показывает свои части тела, мужчины её везде трогают. Она понимает, что скоро будет нечто неприличное. И просит только об одном.

– Можно не в задницу?

Не нам судить этих людей. Но пожалейте уж детей, что после ваших попоек остаются сиротами. Вот был мужичок по имени Костя.

Он давно уж лежит на кладбище, есть ли там ещё его кости? Понятия не имею. Но историю его помню, знаю, мораль разумею.

Не хмелей, дорогой читатель. В случае «жирной белочки» тебе выбьют жалкий эпитафий. И большего ты не будешь удостоен. Надо же: вокруг герои, отцы, матери, а рядом ты – алкаш. Даже цыгане мимо пройдут и не тронут твои засохшие конфеты.

Костя? Он шлёт нам с того света приветы. Он любил выпить. С одной женой любил выпить, с другой женой любил выпить. Не в плане, что и жёны пили. Им это было неприятно. Костя – он любил выпить. Все от него ушли, мама тоже редко посещала.

И была одна умная дама, дама-выпивоха. Она Костю стала использовать, вот мы используем в душе мочало, а она использовала его деньги, душу, иногда причиндалы.

И споила Костю окончательно. Может, что уже тогда у него начался цирроз печени. А может и нет. Но Костя совсем потерял страх и совесть. Как-то работал на даче, а там змея. Кусает змея Костю за руку (может за ногу), а ему хоть бы хны.

– Выпью водки! – так он кричит.

Ну и выпил. Много пил водки. Интересно думать так – яд змеи + спирт = что-то особое. Но не самое лучшее сочетание для организма. Печень и все остальные системы такому раскладу были не очень-то рады. Прости меня, Костя.

Я помню тебя, как ты лежал на диване, как рядом плакала твоя мама. Я и сам тогда плакал, но немного. Всегда я был каким-то чёрствым. Уже тогда Костя плохо ел, мне его мать отдала кусочек торта.

– Съешь и помолись за его здоровье – вот и все её слова.

Думаю, что я ошибся. Зря я так мало времени ему уделял, он был хороший. Но спирт всё за нас порешал. И сколько таких людей? Что уходят изо дня в день… Это ведь не история про каламбуры. Люди умирают, будто безмозглые куры.

За добавочные 30 минут (итого простоял час) я насчитал целое созвездие людей в магазине К/Б. И тебе это дано сделать, и тебе. Попробуй, посчитай. Вот тебе и будущее нации, вот и ответ на вопрос демографии. Чего ещё ждать от таких вот «героев?».

Один на жену кричит (делая строгое лицо), другой набирает побольше дешёвого поила. Больно смотреть на такое. Выйду-ка я отсюда. И расскажу последнюю историю.

Стояла зима, было где-то -10. Для Астрахани это уже хорошо, прибавь к этому холодный ветер. И жил где-то в Ленинском районе алкаш по кличке Морпех. Он любил пить и кричать – за ВМФ!

И шёл по улицам блогер, он явно походил на серого волка. Решил дать Морпеху две бутылки и заставить их выдуть на камеру. А Морпех и рад тому, что бухло принесли.

Пьёт залпом одну – уже плохеет, он весь покраснел, но себя не жалеет. А блогер ему – молодец, вторую выпей и скажи там «за ВМФ!». Морпеху ничего в голову не идёт, он пьёт залпом вторую. Ядовитый спирт по его телу уверенной поступью идёт. Вот он и выпил две бутылки водки, блогер доволен, блогер ушёл. Морпех на одно мятое крыльцо подъезда спать пошёл. В – 10, в состоянии опьянения и отравления. Ага.

Он уже не проснулся.

Заснул вечным сном.

Но о чём это я? Проверю заметки черновика – спирт, водка, ядовитые пары алкоголя, этанол, смерть. Тьфу, сбился я!

А может ещё по одной? А?

Грозно шикни на ребёнка

Удивительно. Мы с вами пережили одно из величайших событий – собственное рождение. Такое бывает только раз в жизни. С этого момента всё и начинается.

Дыхание.

Жизнь.

Ты.

И что дальше? А дальше разные уровни этой самой жизни: детство, отрочество, юность. Последние два мне не очень интересны. Мы с тобой покумекаем про первый. Ладно? Пошли за мной, покажу кое-что. Не боись, сегодня только поучительные истории.

Видишь приставку Sega? Я на такой играл в детстве, думаю, что не только я. Я же не солипсист, ну точно. И вот о чём речь – моя приставка особая. Включу и увидишь. Была раньше такая игра, где можно было выбирать бойцов. Выбираешь и бьёшь друга по шапке, по торсу, по рукам. А он злится.

А кто ещё злится?

Вот экран выбора: десятки, сотни, тысячи детей. Мы их видим каждый день. Мы сами такими были. Если ты захочешь, то такие будут и у тебя. Выберем любого и посмотрим на его историю.

Она называется – «грозно шикни на ребёнка».

Сейчас узнаешь причину.

***

Девочка. 5 лет. Пуск.

Детский клуб «Непоседы», что находится вдалеке от центра города. Это АЦКК, уж поверь, сюда не особо часто приезжают городские. Но место солидное. Солидный Господь для солидных господ. Тут отмечают праздники: банкетный уголок, батут, кафе, площадка и лабиринт. По площадке разбросаны игрушки.

И нам открывается такая картинка. Девочка по имени Маша сидит и играет с миниатюрной кухней. Представляет, что она хорошая хозяйка.

Берёт кастрюлю, игрушечную курицу, подходит к плите. Это смотрится очень мило, я бы и сам с ней повозился на площадке.

– Мама, мама, мама – голосит Маша.

Мать сидит чуть дальше от площадки и листает ленту телефона.

– Мама, мама, мама – говорит Маша.

Никакого внимания. Тотальное безразличие. Какая же дикость – мать совсем не интересуется успехами своего ребёнка. А потом такие приходят к психологу и говорят – чините!

Так вы сами их и сломали, разве нет? Бедная Маша… Я смотрел со стороны и понимал, что это умная девочка. Интересная, прозорливая, с хорошим воображением. Но её мать пялилась на ленту в социальной сети. И не только она одна.

В «Непоседах» дети зовут своих родителей посмотреть на собственные достижения, а тем всё равно. Лишь малая доля родителей подходит и обнимает своих деток. Остальные только и могут, что шикать.

«Кш», «тш», «может помолчишь?».

В другом детском клубе ситуация была не лучше. Название придётся скрыть, прошло уж слишком мало времени.

Толпа детей пришла праздновать день рождения. Современным детям частенько заказывают костюмированных героев. Конкуренция в этом бизнесе серьёзная, так что каждое агентство старается внести в дело свою лепту. Тут, например, заказали из Краснодара сборный костюм робота (50 тыс. рублей).

Сначала выходит персонаж мультфильма, а потом выходит робот. План таков.

Вышел персонаж из мультика, и все дети побежали за ним, почти. Один мальчик остался в игровой комнате и заплакал. Ему стало страшно. Понимаете? Испугался он, с кем не бывает… Ему же всего лет 6 от силы.

Реакция матери должна войти в учебники по воспитанию. «Педагог года».

«Кш», «тш», «чего вопишь?».

В ярости она сказала, что он только тратит её время, пока все остальные отдыхают и развлекаются. Покричала, всыпала ему по спине, а потом ушла в банкетную комнату.

Да, я наблюдал за всем этим. Подошёл потом к ребёнку и вместе с ним прошёл полосу препятствий. Доказал ему, что он «герой». Показал ему, что он способен на что-то.

Больше шикайте на детей, кричите, бейте. Это помогает. Помогает же?

***

Мальчик. 8 лет. Пуск.

А вот перед нами Денис. Интересный ребёнок. Не смейтесь только, ладно? У него аутизм. Он замкнут, нелюдим, ему тяжело налаживать связь с миром. Мальчишка живёт в своём мире. Что ему до нас?

«Кш», «тш», «чего дома сидишь?».

Вот так Денис оказывается на улице, его просят погулять. «Пробздеться». Не хотел бы я обвинять всех и сразу…

Но. Другие дети бывают жестоки. Денис им пришёлся не по вкусу. Они решили дружно его затравить. И делали это с армейским рвением.

Сначала гнали его до самого дома и не выпускали из подъезда.

В другой день окружили его и сделали вид, что будут его бить.

В один из дней (а он был грязный и мокрый) Дениса раскатали на центрифуге, а он и не просил. Шатаясь он пошёл в сторону. Главный из толпы мальчишек закричал – бей его!

И Денис побежал.

Он бежал мимо детской площадки, мимо магазина с продуктами, бежал и упал. Рухнул в лужу. Вкусил грязи.

Половина его тела промокла и почернела. Дети начали смеяться, громко, долго. Денис расплакался и побежал домой. Он никогда не находил там поддержки. Никогда.

«Кш», «тш», «чего ноешь?», «может перестанешь быть обузой?»

***

Мальчик. 10 лет. Пуск.

Он стал свидетелем развода своих родителей. Со стороны могло показаться, что во всём виноват он. Всех собак спускали на него. А ведь ему приходилось жить с матерью и слушать её крики, ездить к отцу и впитывать его истерики.

«Кш», «тш», «чего шумишь?».

Лишний. Он был лишним. И почему-то он стал мальчиком для битья. Мать его била веником, отец бил его ремнём. После развода отец начал спиваться, приглашая в дом своих маргинальных знакомых. М-да, хорошая обстановка для ребёнка.

Его унижали и часто ставили в угол. Он был похож на загнанное животное. Он – человек, которого я уважаю. Вадим. Вадимище!

Ему совсем не хотели уделять внимания. Он просто «мешался» под ногами у непутёвых родителей. Слушал колкости про аборт в свой адрес. Однажды его мама легла на пол и сделала вид, что умирает.

«Кш», «тш», «доводишь меня, доводишь!».

Ему было непросто адаптироваться к миру, но он любил читать. Уж этого добра (книг) дома хватало. У отца, у матери. Он много читал, много думал. А потом его отправили в детский лагерь имени Пушкина, где в очередной раз его начали мучать.

Дети не понимали его и звали «книжник», они портили его поделки из трудового кружка, клеветали на него, делали его жизнь невыносимой.

Вожатые тоже не обращали на него внимания, лишь поддакивали толпе хулиганов, что выглядела не очень благонадёжно. Про ребёнка, который многое знал, говорили так – он нам говорит про пестики и тычинки.

И вожатые его ругали. «Бессовестный!».

А «книжник» не говорил им ничего подобного, в 10 лет он только и делал, что читал книгу по криминалистике. Хотел стать следователем, помогать людям.

Он им стал. Не ожидали?

Конечно, обычно всё заканчивается иначе. Родителям всё равно, окружающим всё равно. Дети съезжают с катушек и начинают причинять зло другим.

Вешаются, стреляются, убивают животных, убивают учителей, устраивают теракты в школе. И в чём секрет? Где причина?

Не знаю…

Но ты, как там тебя, грозно шикни на ребёнка. Ладно?

Не уделяй ему внимания, кричи на него во весь голос (даже на улице Звёздная, даже в магазине Лента), бей его, не интересуйся его жизнью.

Надуй щёки, набери воздуха в грудь.

ШИКНИ

«Кш», «тш», «доводишь меня, доводишь!».

Грязь кладбищенская

На Трусово жила баба Ася. Я уже упоминал её как-то и когда-то. Это была добрая старушка с пылающим сердцем. Она хорошо выглядела для своего возраста, а было ей лет 76.

Жила она прямо напротив нас, деревянный дом, резные ставни – реликты ушедшей эпохи. Такие дома стоят и сейчас, но порой лучше не смотреть в их сторону.

Это либо развалюхи, либо острые осколки и останки, либо нечто, что постепенно погружается под землю. Дерево сейчас не особо котируется в строительстве. Если ехать по улице Софье Перовской, то можно увидеть ряд мертвецов. Куча брошенного и сгнившего деревянного жилья. Оно притягивает мусор, оно притягивает злобные взгляды.

«Где благоустройство?».

У бабы Аси был сын, но он большую часть времени отсутствовал. И ей помогал я. А почему нет? Она рассказывала истории про молодую Астрахань, про молодую себя. Помогала мне учить географию, угощала вкусными пирожками. Меня тогда удивляло – почему её сын совсем позабыл про мать?

Лучше бы позабыл.

Звали его Владимир. А был он пьяница. На голове лысина, на сухой морде щетина. Он был подобен огромному москиту. Сосал из своей матери кровь и деньги.

Появится – деньги возьмёт – скроется. Я до сих пор удивлён, что баба Ася так долго терпела. Боролась с семейной трагедией, никому о своих проблемах не рассказывая. И однажды её не стало. Володя умудрился довести её до ручки. Устроил какой-то скандал (мы не слышали), кричал, сломал калитку, забрал у Аси последние деньги. И сердце её прекратило биться.

Так я впервые попал на кладбище. Потихоньку начал вкушать дары смерти. Это был контраст. Весёлая баба Ася превратилась в толпу горюющих людей. И было странно, что они горюют так сильно.

Баба Ася была христианкой. Она читала мне «Смерть Моисея» и говорила, что нужно готовиться к смерти по его примеру. Спокойно. Стоически. С гордо поднятой головой.

Это была первая точка зрения на смерть.

Грустные люди, чёрная газель, гроб, что поглощал свет и краски. Заунывная заупокойная служба. Она не была похожа на громкие слова Моисея, она больше походила на раболепное лепетание. Этот взгляд на смерть я так и не принял.

***

Вроде я познал смерть, вроде был на кладбище, но это всё имело мало общего с коллективным бессознательным нашей семьи. В нашей семье был дедушка. Торговец книгами.

Только представьте себе его дом. Тоже деревянный. Печка, маленькая кухня, книги, книги, книги. У него была целая библиотека! Что-то он продавал, что-то он хранил у себя под боком. Меня всё ещё удивляет, что раньше книгами торговали на рынке, где люди их смотрели и покупали.

Нет, конечно, у меня тоже есть солидная библиотека. Но книжный рынок нынче другой. Цены другие, другие условия. Любовь к книгам я от деда унаследовал, но вот коллекционировать их смог только в электронном формате. А его книги шли по рукам, отправляя деда в вечность. Ведь ка каждой книге осталась частичка его души, его прикосновение.

Он был своеобразным затворником. В какой-то период жизни у него начались проблемы с сердцем, но… Он никому не стал об этом говорить. Так и умер у себя дома. Инфаркт, а может и инсульт. Суть не в этом. А в том, что мне об этом сказали спустя время.

Мать знала, дядя тоже, но они лишь заговорщицки о чём-то шептались, заполняли продуктами холодильник, говорили с кем-то по телефону.

И в один из дней подошли ко мне, сказав, что дедушки не стало.

Так я получил второе приглашение на похороны и на кладбище.

Если честно, то у меня нет чувства, что я потерял деда. У меня висит его фотография (он там с книгами), лежит томик Чехова, который он мне подарил. И в сердце кипит безграничная любовь к деду и к книгам. Вот таким образом люди и остаются в вечности. Благодаря делам, благодаря памяти. Это ещё одна точка зрения на смерть, но далеко не последняя.

Вся история с унылым шествием на кладбище повторилась. Мне совершенно не хотелось грустить, ведь это казалось чем-то странным. У вас есть возможность отдохнуть и встретиться с Создателем, но ваши родственники лишь плачут и причитают. А ведь могли бы и порадоваться за вас.

«Должна ли смерть быть чем-то грустным?».

Мне кажется, что у православного христианства есть некий негативный вклад в осмысление смерти. Она стала чем-то скорбным и страшным. Я же всегда вспоминаю Моисея, его спесь, гордость, желание вернуться к Творцу, желание оставить бренное тело.

Моисея похоронил сам Бог, никто не знал места, где он захоронен. А сказано было, что в земле той молитвы не возносились.

Мы похоронили дедушку. В тот день меня поразило (и поражает) то, что один из кладбищенских работников поделился со мной ещё одним взглядом на смерть. Работяга, в грязных штанах, в белых перчатках, стоял и курил в стороне. Я тоже отошёл в сторону, так как не хотел делать вид, что грущу вместе со всеми.

– Не жалко? – спросил он.

– Жалко. А что поделать? – задал я встречный вопрос.

– Читать «Тибетскую книгу мёртвых».

– Я об этом ничего не знаю, простите…

Так я и узнал, что вся литература «для мёртвых» на самом деле написана для живых. Попытка осмыслить смерть, подготовиться к ней.

Попытка перестать её бояться. Рассказал он мне про Бардо, про карму, про перерождения. Его интересно было послушать.

Это был ещё один взгляд на проблему «ухода». Мне нравилось, что точек зрения у меня становилось всё больше. Хотелось составить что-то своё, самому додуматься до решения этой загадки Танатоса.

И в конце он сказал: «Но я в это не верю. Сдохну и всё на этом». Он бросил сигарету на землю, помял ногой, присыпал землёй.

***

Мы часто приходили на кладбище к усопшим родственникам. Убрать грязь, посадить цветы, где-то что-то покрыть лаком или краской. В один из таких дней я гулял по кладбищу, а там стояла женщина и с кем-то оживлённо разговаривала. Повышала голос, понижала голос, махала руками.

«Сумасшедшая». Так я подумал.

Но потом она увидела меня и сказала, что имеет полное право говорить с усопшими. «Они ведь не умерли».

Ей казалось, что люди, лежащие в земле, способны нас понимать, они тоже жаждут общения, их тоже беспокоят разные вопросы.

«Один вот жалуется, что вандалы в очередной раз спилили кусок забора и сдали на металлолом. Другая жалуется на цыган, говорит, что они съедают всё её конфеты. Третий же вообще змей боится. А они ползают по его могиле и шипят. Вот так. Главное уметь слушать, тогда и мёртвые с тобой будут говорить. Они не только там (её рука указывает на землю), они ещё и тут (рука её показывает на сердце)».

После этих слов женщина перекрестилась и пошла в сторону выхода. А я так и смотрел ей вслед. Теперь у меня появилась ещё одна точка зрения на смерть. С каждым разом суть проблемы менялась.

«Есть смерть или нет?».

Я осмотрел ряды могил и в сердцах зачитал:

«О, смилуйся над немощным рабом; Который искони Тебе был верен; А нынче в Твой обетованный дом; Скребется, схожий с изнуренным зверем!».

Эпилог

Я вышел из здания филармонии. Буквально 10 минут назад отгремел пышный концерт. Классика. Неумирающая классика. Но и в этом чувствовалась нотка фальши. Люди пришли сюда по приглашению. Многие ли пришли по зову сердца? Я сидел примерно в центре зала, концентрируя внимание на музыке. И за моей спиной постоянно шикали. «Ш». Шипящий звук шипел где-то сзади, раздражая мой слух.

Одни люди что-то обсуждали (не концерт), другие люди их осуждали (во время концерта). Их слова, шики, шёпоты вклинивались в музыку. Размывали её, превращали в очередной акт симуляции. Дымка прекрасного растворялась на моих глазах. Так растворялось всё вокруг: смысл, любовь, надежда. Эти вещи были погребены под слоем пепла. И добраться до них не так просто.

Я вышел из здания, а жизнь мне сама подкинула метафору. Скрасила вечер вычурным эпитетом. Позволила поразмышлять.

Город завернулся в туман, смог объял город, придушил его коленом. И теперь можно было видеть лишь частичку окружающего меня мира. Мне сразу показалось, что это нечто знакомое. Что смог – это наш постоянный спутник. Туман, смог, копоть – скрывают тропы, прячут от нас входы и выходы, заставляют нас врезаться в неровные углы.

В Астрахани часто что-то горело. Первобытная жажда огня, попытка раствориться в нём. Я выхожу из дома в 8 часов утра, а дворники жгут мусор. Ритуальные и погребальные костры. Плато из прошлого, стоянка первобытных людей. Такие кострища я видел на кладбищах, на пляже, на окраинах. Мы всё ещё в заложниках у огня. Он готов в любой момент пожрать нас, если мы не будем приносить ему жертвы.