Военное дело

– Особо ничего. Все отъезжающие вагоны и локомотив шерстят досконально. Теоретически, можно, конечно, провести с десяток патронов, но сотню. Да и поезда ходят к нам раз в квартал. И то, только для того, чтобы забрать готовую продукцию.

– Считаете, что этот вид транспорта можно сбросить со счетов?

– Думаю, да.

– Хорошо, – согласился я: – Нужно тщательно проверить вот эти машины.

  Я положил перед Суровым листок с номерами:

– Обязательно опросить водителей, только очень аккуратно.

  Суров, чувствуя некоторую неловкость, быстро подхватил листок и прошел к телефону, который неожиданно пронзительно зазвонил.

– Это вас, – протягивая трубку, несколько кривясь, произнес он.

– Я тут такое нашел! – буквально завопил на другом конце Малыш, что я автоматически отодвинул телефонную трубку в сторону. Суров, увидев мой непроизвольный жест, усмехнулся.

– Спокойнее, слушаю внимательно, – произнес я в аппарат.

  _ Четыре раза при проверке склада боеприпасов подполковника Зубова подменял совершенно другой человек. " Вот, гаденыш, тянет кота за хвост, – начал злиться я.

– Как это возможно? Графики на секретных объектах утверждаются на квартал..

  Тут уже смутился Малыш, думая, что из кожи вон полезу, чтобы сначала узнать фамилию этого человека.

– Ну, правильно. Он – то, как раз, в этих списках и есть.

  Я придвинул к себе стул и сел. Суров нервно заелозил на своем месте.

– Говорить? – нахально спросил капитан и довольно засмеялся.

– Это подполковник Дудник – начальник транспортной службы завода, представитель штаба.

  " Вот тебе и способ транспортировки, а возможности какие!! Так теперь не торопиться, – приказал себе я.

– Хорошо, а как это практически возможно?

  -Да очень просто. Раз человек утвержден, то и вопрос о подмене решить всегда можно. Начальство в известность, конечно, ставить нужно, но мало ли что в жизни бывает. Главное формальности соблюсти.

– Как ты это выяснил? – я уже перешел "на ты".

– Чисто случайно, – сознался Малыш: – В журналах регистрации проверки везде числится Зубов, но в списках КПП четыре раза, в день его проверок, зарегистрирован Дудник, как допущенный на склад.

  Я повернулся к Сурову, тот уже стоял, готовый к любым действиям.

– Давай сюда всю документацию! – распорядился я.

– Что-нибудь выяснили? – попытался спросить он бесстрастным голосом.

– Нужно немедленно взять под наблюдение подполковника Дудника. И сверх аккуратно, потому как человека можно смертельно обидеть или же насторожить и вспугнуть.

– Дудник? – у Сурова вытянулось лицо: – Да, конечно, все сделаем аккуратно. Но как же это? Я же его хорошо знаю…

  Он направился к двери размашистым шагом.

– А я бы хотел переговорить с Кононенко еще раз, – вслед ему сказал я. Он жестом пригласил меня за собой. Домой к Кононенко мы отправились через десять минут. По-прежнему на лице Сурова я видел искреннее удивление.

  Дверь нам открыл сам Кононенко. Поздоровался и пригласил пройти на кухню, сославшись на беспорядок в доме. От него сильно пахло крепким спиртным, хотя выглядел он довольно трезвым. "Только начал, – подумал я.

– Квасишь?! – зло спросил Суров. Кононенко пожал плечами и уселся на табурет: – Имею право, не на службе.

– В каких вы отношениях с подполковником Дудником? – резко начал я. У Кононенко расширились от ужаса глаза, как будто я сунул ему за пазуху, по меньшей мере, индийскую кобру. Он судорожно сглотнул:

– А причем здесь это?

– А притом, что вы немного не договорили мне, что подполковник Дудник несколько раз подменял на проверке склада покойного Зубова.

– Откуда вы знаете? – непроизвольно вырвалось у него. Я промолчал. Суров вытащил сигарету и закурил. Сладковато-терпкий запах табака наполнил комнату.

– Рассказывайте, Кононенко! – опять надавил я. Тот беспомощно захлопал глазами.

– Да не могу я, поймите же!

– Слушай, майор! Кончай сопли распускать, – не выдержал Суров: – Нет, чтобы с самого начала все рассказать!

  Кононенко налился пунцово-красным цветом, мне показалось, что он вот-вот лопнет от обиды и тут его прорвало:

– А сами что говорили?! – он буквально впился глазами в Сурова: – Держи язык за зубами! Чтобы лишнего не болтал, особенно при москвиче!! Что не так скажите?!

  Он уже развернулся ко мне и добавил:

– Еще говорил, что все надо свалить на Зубова и быстрей это дело закончить. Мне, мол, за это будет служебное несоответствие, а с покойного, какой спрос? Я уже начал подумывать – может они, и Зубова специально застрелили. От них всего ожидать можно…

– Ты!! – заорал на него Суров: – Говори, да не заговаривайся!!

– Успокойтесь, Василий Митрофанович, – одернул я "особиста", тот уже готов был врезать Кононенко оплеуху.

– Извините, виноват, – осекся Суров.

– Я про все это еще сразу рассказать хотел капитану Малышу, да бес попутал, – добавил Кононенко: – Потом все-таки предупреждали – секретные дела, я, в конце-концов, подписку давал о неразглашении…

  " Вот это да! – воскликнул я про себя и весь превратился вслух, понимая, что такое признание может состояться только раз.

– Какую подписку? – поперхнулся табачным дымом Суров. Дальнейшие его вопросы я пресек движением руки.

– Какую – какую, – передразнил его Кононенко: – Обычную подписку, согласно установленной формы. Точно такую же расписку мы все подписывали по прибытию на завод. О неразглашении, одним словом.

– И кто же вас обеспечил столь интересной бумагой, – начиная волноваться, спросил я. Кононенко вздохнул, видимо, отходя от эмоционального всплеска.

– Откуда же я знал, что это не по вашему приказу, – обратился он к Сурову. Тот поломал в руках очередную сигарету, пытаясь закурить, и уставился на хозяина квартиры.

– Пришли ваши люди, объяснили, что в целях сохранения секретности и государственной безопасности на складе будет произведена выемка какой-то части боекомплекта, то есть патронов из обогащенного урана. А учитывая серьезность операции, в которой эти боеприпасы будут применяться – знать об этом должен ограниченный контингент людей. Дали бумагу, я,естественно, подписал. Тогда подумал, что больно много объясняют, а потом вся эта шумиха…

– Кто из моих у вас был?! – металлическим голосом спросил Суров. Кононенко успокоился и посмотрел снизу-вверх на "особиста".

– Капитан Крымский и капитан Золотарев, – без запинки произнес он. Суров взревел:

– Лично убью скотов!! Меня как драного козла…

– Кто производил выемку патронов? – твердо спросил я. Это, пожалуй, был финальный вопрос. Какое-то нехорошее чувство тревоги холодной волной прокатилось внутри.

– Подполковник Дудник, – еще более спокойнее, а от того и зловеще ответил Кононенко.

– Где телефон? – вращая глазами, в тон Кононенко спросил Суров. Я представил на мгновенье, как он рвет на части своих капитанов. Начальник склада придвинул телефонный аппарат, стоящий тут же на кухонном столике.

– Ну-ка, выйди, – попросил его Суров. Тот закряхтел, поднялся и вышел в комнату. Суров посмотрел на меня.

– Надо действовать быстро, – подтвердил я. Суров набрал трехзначный номер и когда на другом конце подняли трубку сказал:

– Шестому – тревога! Буду на месте через десять минут.

– Кононенко! Из дома никуда! – приказал я на ходу. Тот только ухмыльнулся в ответ. Мы выскочили из дома и, практически, влетели в УАЗ, напугав сержанта-водителя.

  А что это за "шестой"? – полюбопытствовал я.

– Отряд по борьбе с террористами. Достаточно подготовленные офицеры. На своих – то – я уже не надеюсь, – зло ответил он: – Их как раз шестеро. Крымский с Золотаревым, кстати, тоже спецподготовку прошли в свое время. Хрен его знает, еще сопротивляться начнут.

  В здании штаба нас уже ждала группа местного спецназа. Лица офицеров были скрыты черного цвета обтягивающими масками с прорезью для глаз. Синеватый камуфляж и даже надетые поверх "бронежилеты" не мог скрыть их атлетические фигуры. Я позавидовал ребятам и дал себе в очередной раз обещание делать хотя бы утреннюю зарядку. Увидев нас, они замерли в шеренге.

– Делимся на три группы, – скомандовал я: – Работаем по подполковнику Дуднику, капитанам Крымскому и Золотареву. Ребята, они все нужны живыми.

  Спеназовцы, не задав не единого вопроса, устремились к выходу.

– Вы что не идете с нами? – удивился Суров. Я отрицательно покачал головой.

– Чуть позже. Я предупрежу Гамова, он порядочный офицер. Он кивнул мне в ответ и быстрым шагом ушел наружу. На втором этаже я столкнулся с Малышем.

– Ну, вот, – раздосадовано выпалил он: – Опять не успел. В руках он сжимал целую кучу папок с накладными.

– Пойдем, я подхватил его за руку и потянул за собой в кабинет Гамова. Гамова на месте не было.

– Срочно разыскать, – приказал я дежурному по штабу. Тот пулей выскочил из приемной.

– Давай показывай, – обратился я к Малышу. Капитан открыл журнал проверки и с гордостью показал его мне. На одной из страниц красной пастой была уже обведена фамилия и дата проверки в день замены, как я сразу догадался. Потом он подал мне журнал с КПП, где также было выделено несоответствие. И тут меня словно ударило приличным электрическим разрядом.

– Что с вами? – опешил Малыш. " Боже мой!"– я вскочил со стула и сверху складских накладных бросил раскрытый журнал контрольно-пропускного пункта.

– Смотри, парень! – я ткнул в записи пальцем.

– Не понял,– честно признался он, тщательно всматриваясь в записи и пытаясь найти в них какой-то подвох.

– И что? – вновь спросил капитан. " Ты действительно такой тупой или притворяешься!?" – захотелось мне прокричать Малышу.

– Чей это подчерк? – я кинул ему одну из накладных. Малыш тщательно всмотрелся в бумагу.

– Майора Кононенко.

– Тогда это чей? – я придвинул ему журнал с КПП.

– Так ведь… – малыш замолчал и нелепо захлопал глазами.

– В стране бардак, и вы туда же, разгильдяи, – ругнулся я: – Ты хоть при оружии?

  Малыш хлопнул себя по кобуре. Я потащил его за рукав вниз: – Быстрее, капитан, можем не успеть. Мы рванули к дому начальника склада бегом. " Ну, какая же хитрая сволочь", – пронеслось в голове. Почти у ворот штаба Малыш остановил бортовую машину – "хозяйку", вытащил из-за руля молоденького ефрейтора.

– Бегом в штаб! – приказал он: – Предупреди дежурного, чтобы к дому майора Кононенко срочно выслали вооруженный патруль. "ЗИЛ" медленно взял с места, набрал обороты, и мы поехали по достаточно узким улочкам городка. В мозгу прокручивалась пленка последних событий: " Стоп! В момент убийства Зубова Кононенко находился под охраной в штабе. Значит должен быть еще кто-то". Машина подкатила к дому майора. Мы одновременно выскочили из кабины и, не захлопнув ее дверцы, бросились к подъезду.

– Пистолет, – напомнил я на ходу. Малыш быстро извлек свой "Макаров", снял его с предохранителя и передернул затвор, послав патрон в ствол. Начальника склада мы встретили почти на пороге его квартиры. Он был одет в синий спортивный костюм с начесом и видавшие виды кроссовки. Через плечо на длинном ремне свисала брезентовая сумка. От подобной неожиданности он замер и сделал шаг назад. За тем, увидев в руках Малыша пистолет, задорно по-мальчишески расхохотался и даже прослезился от смеха. Мы не ожидали такого проявления чувств и несколько опешили. Кононенко долго смеялся в голос. Я подтолкнул капитана: " Будь готов!".

– Представляете их рожи? – Кононенко смахнул слезинку: – Не фига не понимают… А тут маски – шоу…

  Я понял, что он имел в виду реакцию людей, которых он оклеветал и тех, которые отправились их арестовывать.

– Вы арестованы, Кононенко, – твердо произнес я.

– Да, понял я, понял, – не прекращая смеяться, проговорил он: – Сопротивляться не буду.

  На допросе он вел себя дерзко. Паясничал, кривлялся, но своего подельника сдал с невероятной легкостью.

– У него были завязки с какими-то военными спекулянтами, так что я только документы подделал, и патроны потихонечку вынес, и все, – признавался нагло Кононенко:

– За это он мне денег отвалил, в валюте, представляете? Кто бы ни согласился? Ну, отсижу лет восемь, если по максимуму и, что вы со мной сделаете? В этом хаосе сейчас дивизии продают и хоть бы хны. Тем более, что патроны эти, на сегодняшний день, к новым технологиям не относятся. Государственных секретов я не выдал.

– А спланированное убийство? – спокойно спросил его я, готовясь напоследок испортить настроение этому негодяю. Приказ о переводе его в Москву был уже получен.

– А это Силин, не я, – опять усмехнулся он. " Майора Кроткова срочно к телефону!"– закричал кто-то в коридоре. Я встал и, глядя в противную мне физиономию Кононенко, спокойно сказал:

– И все было бы, по-вашему, если бы эти патроны не выплыли на международную сцену. А это, дорогой мой, приравнивается к международному терроризму. И статья, соответственно, от пожизненного заключения до высшей меры. Вот так.

  С тем и вышел. Кононенко быстро переварив информацию, побледнел, но ничего не сказал.

  Вторым негодяем оказался майор Силин – командир транспортного "Антея" с авиабазы. Именно при помощи военно-транспортного самолета, которым командовал Силин, патроны были вывезены из городка по липовым документам с другими боеприпасами, потом переданы заказчикам в Гудермесе; между прочим, тоже военным из штаба Северокавказского военного округа. "Версия с Зубовым и остальными была нами придумана на всякий случай, но я, честно говоря, не думал, что этот летун сможет убить человека", – признавался Кононенко. Через Силина и поступил заказ на патроны особой разрушительной силы. Кем был сделан этот заказ – предстояло выяснить. Я шел и думал – заблудились ли эти люди, растерялись ли в этом закрутившимся мирке перестройки и разрушения надежного и понятного государства. Где все и всегда было понятно, где люди знали, что они должны делать, а что нет, потому что их так воспитали. Не спорю – может быть и неправильно, но у всех них были свои и общественные моральные ценности. А сейчас они все улетучились в неизвестном направлении. У всех советских людей чувства патриотизма были на первом месте. А что мы получили? Деньги, да еще в валюте? Нет, остались же порядочные нормальные люди, хотя бы Гамов, Малыш, многие другие, а эти всегда были отморозками. Таких людей хватало в любое время, перестройка здесь была не причем.

  " Хватит философствовать" – прервал я себя.

– Майор Кротков, – представился телефонной трубке.

  -Ну, привет,– услышал я голос начальника, кстати, моего сокурсника и друга по училищу: – Руководство вынесло тебе благодарность на первом этапе…

– Второй, полагаю я, будет в Гудермесе?

  Я почувствовал, как он усмехнулся на том конце провода.

  **********************************************

   Дьюла Портиш работал со своим напарником Адамом Маккроем в Лос-Анджелеском филиале ФБР уже пятнадцатый год. За их высокий профессионализм и скрупулезность в ведении дел им предлагали дважды перебраться в район капитолийского холма, но Дьюла, имевший в Лос-Анджелесе целый квартал родственников, выходцев из Венгрии и некоммуникабельный характер сам таким желанием не горел. Маккрою в ближайшее время предрекали место заместителя начальника филиала здесь же, на своей Родине. Поэтому и он от столь заманчивого предложения тоже отказался.

  Сейчас на их шее висело бесперспективное дело о трех немотивированных убийствах с применением сверхмощных пистолетных патронов, вроде бы произведенных в далекой и смутной России. Политикой они не интересовались, как и большинство окружающих их людей, а по вопросу – Россия могли сказать: – Водка и Горбачев. Для их работы данных познаний вполне хватало. Кстати, на их запрос уже был получен ответ с отрицанием последней как страны производителя.

– После их перестройки они сами там ни черта не поймут, а тем более мы, – говорил как-то шеф филиала.

– Каждая новая страна из развалившейся России могла производить или иметь подобные боеприпасы, так что их ответ ничего не значит, – заключил Маккрой.

  Первым убитым был Ник Лоррой, сорокатрехлетний клерк из оффшорной компании. Он был застрелен в своей машине на парковке на площади у памятника. Полиция долго пыталась выяснить возможную причину, тщательно отрабатывая различные версии, но так ничего и не обнаружила. Клерк был почти идеальным гражданином и республиканцем. Второй погибшей от страшных пуль была Энни Кроудс, продавщица ювелирного магазина в самом центре города. Она была застрелена во время работы из БМВ, прямо через бронированное стекло витрины. Что самое интересное за этим не последовало ни ограбления, ни каких-либо других событий. Связи с криминалитетом выявлено не было. Единственное, что случилось на следующий день, так это аннулирование заказов на лучшие в штате пуленепробиваемые стекла витрин и витражей компании "Джон Браун". Их реклама на прочность продукции – автоматная очередь в стекло теперь никого не могла убедить. Руководство компании заподозрило в этом злодействе своих конкурентов и даже пообещало городской полиции солидное вознаграждение за раскрытие преступления, но убийца найден не был. За городской чертой была обнаружена лишь угнанная накануне машина. Третьим погибшим оказался работник охраны банка "Capital". Он был убит неизвестным прямо в кабине бронеавтомобиля, перевозящего дневную выручку из супермаркета. Бронированные стенки кабины беспощадная пуля с сердцевиной из обедненного урана прошла как через кусок сыра, оставив идеально ровные отверстия, как на выходе, так и на входе.

  Единственное, что могло объединить все три этих убийства – использованные пули сверхмощной разрушительной силы, от которых не было спасения даже за бронированными укрытиями. Гильзы и извлеченные пули вместе с заключением экспертов были срочно направлены в лабораторию Лэнгли. А поскольку полиция никогда не сталкивалась с такого рода боеприпасами, дела объединили и передали в ФБР. Обещали даже прислать специалистов из ЦРУ, но это только обещали. Все это прекрасно понимали.

  Директор филиала, уже пенсионного возраста, совершенно лысый и с мешками под глазами, Яков Броничек в виде официального напутствия сказал своим подчиненным:

– Ребята! Дело попахивает тухлятиной, но наш долг сделать все возможное. Ибо наши с вами сограждане всегда привыкли жить в мире и спокойствии. А теперь с появлением этого мерзкого оружия каждый рядовой американец почувствует себя незащищенным, а это – очень плохо! В нашем демократическом государстве люди должны чувствовать подлинную заботу о себе. Я все ясно изложил?

– Да, сэр, – хором ответили Портиш с Маккроем: – Лучше не скажешь.

  С тем и вышли из его кабинета.

– Делу придают большое значение, – покачал головой Маккрой: – Как бы нам не сесть в лужу.

  Еще через полчаса они получили все документы из полицейского отделения и скрупулезно пролистали дело.– В каком направлении начнем крутить кино? – спросил Маккрой.

– Ты знаешь, Адам, у меня складывается впечатление, что новую "игрушку" проверяли на качество.

– Ну и?

– А применять ее будут чуть позже. Во-первых, уже неделю нет убийств с применением этой штуки…

– А во-вторых?

  Портиш извлек сигарету и закурил.

– А во-вторых, нам предстоит узнать, кто за всем этим стоит? Нужно получить информацию от людей из китайского квартала и, конечно, от Чезаре.

– Еще остаются русские, – поддержал его Маккрой: – Патроны их, а такими делами сейчас могут заниматься только они.

– Согласен. К вечеру нужно собрать всю информацию, какую только сможем. Денег не жалей, сейчас многое зависит от наших стукачей.

– Еще надо просмотреть все ближайшие солидные мероприятия: перевозка драгоценностей из банков, выставки, визиты и прочая дребедень, – добавил Маккрой. Портиш согласился.

  К вечеру была собрана весьма обширная информация, которую при отсутствии внештатных осведомителей и денег не удалось бы получить и за целый год. Самые непредсказуемые криминальные группировки не имели никакого отношения к произошедшим убийствам. Более того лидеры уже практически легализованных банд Сун Ли и Чезаре были встревожены появлением на улицах Лос-Анжелеса нового серьезного и непонятного конкурента, а потому были готовы оказать ФБР неофициальное содействие в любом виде. Русские так же категорически отрицали свое отношение к случившемуся, их больше интересовали подробности наркобизнеса, который они старались отжать у остальных игроков. Но кое-что Маккрою узнать все же удалось. Месяца три назад в городе засветилась небольшая группа из четырех человек, которая выставила на рынок спроса свое предложение об оказании конфиденциальных услуг по физическому устранению нежелательных людей. Близко к себе они никого не подпускали, действовали через посредника, но пока реальных заказов не имели. Подобные услуги в городе особым спросом многие годы уже и не пользовались. Сам посредник так же был "темной лошадкой". Дисциплинированность и высокая законспирированность группы вызывала зависть и восхищение в преступной среде. Было известно, что новые киллеры прибыли из России.

  Портиш выложил свою информацию, которая, на его взгляд, заслуживала внимания. Ровно через неделю в городе должна была состояться ювелирная выставка Французского дома. На ней собирались представить драгоценности на сумму в несколько десятков миллиардов долларов. Через два дня в мэрии планировалось проведение международной конференции по экологии, почетными гостями должны были быть губернатор и три сенатора США. Кроме этого планировалась остановка ядерного реактора в профилактических целях на АЭС. Последнюю информацию Портиш для себя записал автоматически.

  -И так? Чтобы нас заинтересовало на месте преступников, владеющих мощным оружием?

– Почему ты склонен считать, что будет какая-то скандальная акция? – спросил его Маккрой и сам же ответил: – Потому что это уровень ФБР. А вдруг в руки обыкновенных громил попали эти боеприпасы совершенно случайно и они провели эксперимент, прикидывая возможное их применение.

– Все может быть, – согласился Портиш: – Но мы должны исходить из самого худшего.

– Даже если уйдем в неправильном направлении?

  Портиш закурил и опустился на стул:

– Давай будем говорить только о хорошем.

– О кей, – согласился Маккрой: – На месте преступников я бы клюнул на ювелирные изделия.

– Безусловно, но это психология громил. Для начала, предлагаю все же, выйти на непонятных русских. Нужно грамотно воспользоваться их посредником.

  Маккрой усмехнулся и, облокотившись на стол, произнес:

– Ну, тогда нам сначала нужно выйти на этого посредника.

– Не будем терять времени – поехали.

  Портиш скептически осмотрел с ног до головы Маккроя.

– Нам нужно переодеться. В костюмах и белых рубашках с галстуками мы будем выглядеть в той среде нелепо. Да и бронежилеты не помешают.

  Через сорок минут они отправились в "русский район" города. Еще через тридцать минут машина остановилась у витрины ресторана с яркой рекламной вывеской "Русские пельмени". Портиш остался за рулем. Маккрой обошел здание с торца и очутился у металлической двери черного хода. Нажав на кнопку звонка, он осмотрелся – внутренний двор был пуст. Буквально через минуту дверь открылась. На пороге стоя крепкого телосложения высокий светловолосый парень с малоинтеллектуальным лицом и прозрачными, как у рыбы, глазами.

– Что надо? – спросил он с нескрываемым акцентом.

– Мне нужен Копытов, – вместо "в" у него получилось "ф". " Ох, уж эти русские фамилии – язык сломаешь",– посетовал про себя Маккрой. Парень пропустил его внутрь здания. Миновав складские и подсобные помещения, Маккрой очутился на кухне. Информатор его поджидал, сидя за небольшим пластиковым столиком, потягивая из огромной фаянсовой чашки ароматный горячий чай. Увидев Маккроя, Копытов кивнул ему в знак приветствия и тут же поинтересовался: – Деньги принесли?

  Маккрой вытащил из внутреннего кармана джинсовой куртки конверт и положил его на стол. Копытов встрепенулся, быстро подтянул конверт к себе и улыбнулся.

  -Другое дело. Сегодня в семь их посредник будет со своей подругой культурно отдыхать в баре "Тунец". Тут его приметы, – с этими словами он протянул скомканную бумажку Маккрою: – Но должен сказать, последнюю неделю он отказывается от заказов. Наверное, повезло – подвалил солидный куш, не то, что раньше…

  Он встал и пошел в помещение кухни, давая понять тем самым, что разговор закончен.

  Садясь в кабину машины, Маккрой протянул бумажку с приметами Портишу, тот быстро просмотрел содержимое.

  -Информация достоверная?

– Я думаю – да. За такие деньги они маму родную не пожалеют.

– Нужно поставить в известность шефа. Сначала идентифицировать объект, пойти на контакт, проследить и только в случае непредвиденных обстоятельств – брать. А для этого нам потребуется "передвижка" и дополнительные силы.