Григорий Гладков: грустный Клоун с гитарой

В жизни Григория Гладкова все идет своим чередом, при этом к 70-м годам музыкальное творчество сопровождает его всегда и везде.

После окончания средней школы почти весь коллектив молодых музыкантов «Синие маки» поступает в Брянский институт транспортного машиностроения – БИТМ (сейчас – Брянский государственный технический университет) (в шутку музыканты называют его «Брянским институтом театра и музыки») на открывшуюся недавно новую специальность «Городской электрический транспорт». Единственная в институте специальность с электротехническим направлением была очень перспективной. На кафедре висел портрет Николы Тесла, студенты изучали транспорт, который движется без бензина – трамваи, троллейбусы, метро, электромобили.

Но без музыки уже никуда. Григорий слушает очень много классических музыкальных произведений, ему нравятся и опера, и балет, он собирает пластинки и слушает их на стареньком проигрывателе.

Выезжая «на картошку» в районы области, как тогда было принято, молодые музыканты выступают с песнями перед местными жителями и решают создать новый ансамбль с незамысловатым названием «Simply so», или в переводе на русский язык – «Просто так». Название ансамбля придумал Юрий Формин, которого сейчас Григорий Гладков вспоминает часто как очень неординарного и необыкновенного человека, сочинявшего мелодии с удивительными гармониями. 5

Музыканты вокально-инструментального ансамбля

«Просто так». На слете стройотрядов в Белоруссии. 1973 г.

Конечно же, комсомольским лидерам такое название не нравится, его считают «абсолютно безыдейным» и настоятельно советуют «переименоваться», но ребята не сдаются и в своей первой борьбе за свободу отстаивают название коллектива. Дух свободы с тех пор навсегда остается в жизни Григория Гладкова.

Их ансамбль достаточно профессионален. Ребята поют на несколько голосов, что в то время большая редкость.

Они хотят быть похожими на «Битлз» или «Песняров» – одеваются в такие же костюмы, делают похожие прически…

«На картошке» музыканты ансамбля «Просто так» зарабатывают первые гонорары. На свой гонорар Григорий покупает сестре Марине швейную машинку. «Сестра, учись шить» – пишет записочку, оставив ее на коробке с подарком. И первое, что шьет сестра – модный шарфик брату, который он с удовольствием станет надевать под рубашку.

Однажды сестра с подругой приезжают на вечер во «Дворец культуры Брянского машиностроительного завода» – в один из лучших в то время концертных залов, идут переодеваться, и вдруг слышат – «Песняры» поют «Косил Ясь конюшину». Они в зал, а там местные «Песняры» – на сцене Гриша и его «Simply so». Сестру охватывает невероятная гордость.

Репетируют музыканты обычно в доме Гладковых. Пока распеваются, соревнуясь в высоте взятых нот и записывая их на магнитофон, Марина по просьбе брата что-нибудь готовит музыкантам на кухне, заваривает чай. Молодежь любит устраивать интересные вечера, придумывать веселые конкурсы.

Одной из первых песен собственного сочинения, которую ансамбль «Просто так» исполнит на музыкальном конкурсе, станет песня о родном городе Брянске, написанная на стихи и музыку Григория:

Ансамбль «Просто так» часто выступает на концертных площадках города, иногда выезжает на гастроли в соседнюю Беларусь – в город Гомель, где музыкантов даже показывают на местном телевидении.

На выступления Григорий не забывает приглашать сестру и ее подруг, и для них некоторые песни, не услышанные на репетициях, становятся открытием. На конкурсе бардовской песни Марина впервые узнает, кто такие барды и слышит поразительные песни на стихи Леонида Филатова и музыку Владимира Качана:

И тут же «Оранжевый кот»:

В Брянске в то время царит особая музыкальная атмосфера. Вместе с ансамблем «Просто так» на сцене часто появляется ансамбль «Курьеры» – тоже очень неплохой ансамбль, имеющий хорошую аппаратуру. Но особым конкурентом для «Simply so» становится известный в то время ансамбль Брянского музыкального училища «Браконьеры», музыканты которого по мастерству значительно превосходят ребят из ансамбля «Просто так». Одними из музыкантов ансамбля «Браконьеры» были Виталий Ванчугов и Борис Мирмов. Впоследствии вся духовая секция «Браконьеров» вместе со своим звукорежиссером Александром Кальяновым перейдет к Алле Пугачевой.

Вокально-инструментальный ансамбль «Просто так». Съемка на телевидении. г. Брянск. 1973 г.

В последние годы обучения в институте Григорий Гладков организовывает ансамбль акустической музыки «Баллада». В арсенале ансамбля: флейта, губная гармошка, гитара… Музыканты играют песни Пита Сигера, Боба Дилана, группы «Битлз». Пройдут годы, и во время гастрольного тура по Америке с американским фолк – певцом и одной из самых ключевых фигур в возрождении народной музыки в США в середине XX века Питом Сигером Григорий выступит на одной сцене.

рянск. 1974 г. Вокально-инструментальный ансамбль «Баллада». г. Б

Он встретится и с американским автором-исполнителем, одним из самых влиятельных личностей в поп-музыке на протяжении последних пятидесяти лет – Бобом Диланом, и со многими другими кумирами своей молодости. Но это будет потом. Пока ребята готовятся стать инженерами, при этом очень много времени уделяют музыке. Техническое образование музыкантам ничуть не мешает, а даже наоборот – помогает, как минимум, правильно обращаться с усилителями и колонками, с любой техникой. «Но, даже не это самое главное, – как позже поймет и сформулирует Гладков, с большой благодарностью вспоминая студенческие годы, проведенные в стенах БИТМа, – главное, что технический ВУЗ учит системности, учит разложить любую ситуацию на атомы. В техническом ВУЗе есть очень сложные предметы, которые мне приходилось сдавать: сопротивление материалов, теоретическая механика, высшая математика – и я преодолел это! Теория музыки – это тоже очень сложный предмет, но кто сдал сопромат – тот преодолел самую большую высоту! То, что я сдавал такие сложнейшие дисциплины, конечно, меня закалило и расширило мой кругозор. С детства у меня была книга, ее купил отец, она называлась «Искусство через математику, архитектуру…». Это была книга венгерского писателя, исследование о том, что все можно разложить на математические формулы. Кстати, композитор Бах очень математичен. Бах – любимый композитор математиков. В общем, технический ВУЗ – это очень престижно и очень здорово! Всегда интересно, когда сложно!»

Во время учебы в БИТМе студенты не раз выезжают на практику в разные города, Григорию особенно запомнились Рига, Горький.

В Риге практику проходят в одном из конструкторских бюро под руководством местного латыша, как и многие достаточно настороженно относившегося к русским, но к Григорию, с юности умевшему объединять людей, после одного примечательного случая он начинает относиться крайне дружелюбно.

Любопытства Гладкову всегда было не занимать, причем применительно ко всему, что его окружало. И раз уж судьба привела его в Ригу, почему бы не заняться изучением латышского языка. Он понимал, что за короткое время выучить язык вряд ли сможет, но попытаться запомнить некоторые слова вполне возможно. И он начал выписывать на листок наиболее употребляемые в разговорной речи слова и выражения: «здравствуйте», «до свидания», «хорошо», «знаю», «не знаю»…

Пришли они в бюро. Сели за кульманы. Напротив руководитель практики. Руководитель задает вопрос. Григорий, не медля, отвечает… На латышском. Тот опять вопрос. И снова ответ Гладкова на латышском. Руководитель, недоумевая, делает паузу. Новый вопрос. И очередной ответ на том же языке. Походил он, походил кругами, подошел к Григорию, посмотрел на полиглота, на его кульман, а на нем исписанный латышскими фразами листок. Хорошо подготовился. Они рассмеялись и с этого дня подружились. Руководитель так расположился к нему, что подарил ему пластинку с народной латышской музыкой.

Впервые оказавшись в Риге, Григорий полюбил этот город, успел изучить его многие достопримечательности, побывать во всех театрах. Потом в его жизни будет еще много городов страны и мира, и однажды он поймет, что любой город интересен не только достопримечательностями, но и друзьями, людьми, которые там живут.

На пятом курсе БИТМа, будучи на другой практике в городе Горьком, Григорий купит гитару, с которой в ближайшие годы не расстанется. Этот инструмент вскоре сыграет свою главную партию. Именно на этой гитаре в 1981 году он сочинит ту самую «Пластилиновую ворону», после появления которой на экранах телевизоров в одночасье он станет знаменитым.

«Пойдем же вдоль Мойки, вдоль Мойки…»

Пойдем же вдоль Мойки, вдоль Мойки,У стриженых лип на виду,Глотая туманный и стойкийБензинный угар на ходу,Меж Марсовым полем и садомМихайловским, мимо былыхКонюшен, широким обхватомДержавших лошадок лихих.Пойдем же! Чем больше названий,Тем стих достоверней звучит,На нем от решеток и зданийТень так безупречно лежит.С тыняновской точной подсказкойПойдем же вдоль стен и колонн,С лексической яркой окраскойОт собственных этих имен.Пойдем по дуге, по изгибу,Где плоская, в пятнах, волнаТо тучу качает, как рыбу,То с вазами дом Фомина,Пойдем мимо пушкинских окон,Музейных подобранных штор,Минуем Капеллы широкойОвальный, с афишами, двор…А. КушнерНа улице РоссиНенастная осеньИ дождь проливной.Но в дни испытаний,Так сладко свиданьеНам с улицей той.Я вижу, как носитПо улице РоссиСлучайный листок.Как мы – одиночка,Нелепая точка,Слепой мотылек.Я был частым гостемНа улице РоссиКогда-то давно,Но помню прекрасно,Отчетливо, ясноНапротив окно.Там две балеринки,Как будто с картинки,Боролись с тоской.И музыка пела,И эхо звенелоНа улице той.Мы были так близко,Я видел их лицаИ мир их иной.Но пропасть глубокаИ так одинокоНа улице той.А две танцовщицы,Как две голубицыВ дали голубой.Под небо взлетали,Крылами махали,Смеясь надо мной.Стал думать тогда я,Что пропасть без краяИмеет края,Что нужно решиться —Стать вольною птицейИ выбрать маяк.Я с прошлым простился,В путь дальний пустился,И с тех пор лечу…А две балеринкиВ окне по старинкеМне держат свечу.Г. Гладков«Вертолет,Вертолет!Зеленый паук шумит над тайгой,И в небе емулишь птицы – друзья,вертолет!А наш полет так низко,так близко от земли,Что кажется намдеревья вот-вот схватятНаш смелый вертолети вырвут из полета…но мы летим…»«Над тайгой туман —В белой дымке кусты,В молоке сапогиИ не видно ни зги.Мы идем вдоль реки,Мы сбиваем росу,Собираем в кулак…Вовка жуткий чудак.Он рисует дома.Ну, хватило ж ума?Среди мокрых болотВырастают дома.Среди топи и мглыРасцветают сады,И растут города,И идем мы туда.Мы придем, мы найдемГолубиковый сад,Комариный базар,Сто домов из грибов.Над тайгой туман…»«Самолет,самолет!Какой полет над ночью,над землей,над облаком,над тучей,над дождем.Мы летим!Мы мчимся, обгоняя время,оставив дом,друзей.Мы летим!А там, внизу,плывут навстречу нам лесаИ черточки дорог —как строки,Которые напишем,когда вернемся обратно…»Вот она перед вами,Коробка с карандашами.В нее совершенно свободноВмещается, что угодно.В коробке с карандашами —Горы и океаны,Гномы и великаны,И кот с большими усами.В коробке с карандашамиЖивет зеленая елка,Ее украшали долгоХлопушками и шарами.В коробке с карандашамиЗаяц бежит вприпрыжку,Он догоняет мишкуС плюшевыми ушами.В коробке с карандашамиПодснежник снег пробивает,Мальчик в ручье пускаетКораблик под парусами.В коробке с карандашамиНедавно прошел дождик,Любуйся теперь, художник,Радугой над лесами.В коробке с карандашамиЖелтое солнце пляшетНа желтом песчаном пляжеВеселыми голышами.В коробке с карандашамиЦирк, как обычно, полон,Бежит по канату клоун,Жонглируя обручами.Вы все на свете найдетеВ коробке с карандашами.Когда рисовать начнете,Вы это поймете сами.В. ПриходькоПо северу ехал один эскимос, Везли его десять собак и Барбос. А сам эскимос, несмотря на мороз,На нартах веселую песенку вез:ГЫ-А-Ы-А-Ы-А-У!О, дырдынбай!Собаки хрипели, трясли языком,Веселый Барбос был у них вожаком.А сам эскимос, несмотря на мороз,На нартах веселую песенку вез:ГЫ-А-Ы-А-Ы-А-У!О, дырдынбай!Та песенка с паром из теплого ртаУшла, прославляя родные места.А сам эскимос, несмотря на мороз,На нартах веселую песенку вез:ГЫ-А-Ы-А-Ы-А-У!О, дырдынбай!Г. Горбовский,«ГЫ-А-Ы-А-Ы-А-У!» – Г. Гладков«О, дырдынбай!» – А. Брунов«…ГЫ-А-Ы-А-Ы-А-У!О, дырдынбай!..» —Понимаешь, это странно, очень странно,Но такой уж я законченный чудак.Я гоняюсь, я гоняюсь за туманом,И с собою мне не справиться никак.Люди сосланы делами, люди едут за деньгами,Убегают от обид и от тоски.А я еду, а я еду за туманом,За туманом и за запахом тайги.Понимаешь, это просто, очень просто,Для того, кто хоть однажды уходил.Ты представь, что это остро, очень остро —Горы, солнце, пихты, песни и дожди.И пусть полным полны набиты мне в дорогу чемоданы —Память, грусть, неразделенные долги.А я еду, а я еду за туманом,За мечтами и за запахом тайги, —Мои друзья скупы на слово стали,В глазах тоски неизгладимый след,И ходят с забинтованными лбамиВ расцвете лет, в расцвете лет.Мои друзья не пишут, не читают,И до общественных проблем им дела нет,И ходят с забинтованными лбамиВ расцвете лет, в расцвете лет.Мои друзья забросили гитары,Им все равно: что полночь, что рассвет,И ходят с забинтованными лбамиВ расцвете лет, в расцвете лет.Мои друзья билеты заказалиБилеты заказали на Тот светИ доживают с забинтованными лбамиВ расцвете лет, в расцвете лет…Листая старую тетрадьРасстрелянного генерала,Я тщетно силился понять,Как ты смогла себя отдатьНа растерзание вандалам.Из мрачной глубины вековТы поднималась исполином,Твой Петербург мирил враговВысокой доблестью полковВ век золотой Екатерины.Россия! Россия!Священной музыкой временНад златоглавою МосквоюСтруился колокольный звон,Но даже самый тихий, онКому-то не давал покоя.А золотые куполаКому-то черный глаз слепили:Ты раздражала силы злаИ, видно, так их доняла,Что ослепить тебя решили.Россия!Разверзлись с треском небеса,И с визгом ринулись оттуда,Срубая головы церквамИ славя нового царя,Новоявленные иуды.Тебя связали кумачомИ опустили на колени,Сверкнул топор над палачом,А приговор тебе прочелКровавый царь, великий… гений.Листая старую тетрадьРасстрелянного генерала,Я тщетно силился понять,Как ты смогла себя отдатьНа растерзание вандалам.О, генеральская тетрадь,Забитой правды возрожденье,Как тяжело тебя читатьОбманутому поколенью.Россия!Сладкий сон погасил глаз ласковых пламяТихо губы твои чуть трону губами я,А на губах твоих усталый день затих,Ты сладко спишь, а я шепчу тебе: родная,Спасибо за день, спасибо за ночь,Спасибо за сына и за дочь.Спасибо за то, что средь боли и злаНаш тесный мирок ты сберегла,О-о, ты мне сберегла.Время свито в кольцо,И дочь наша, верю,Так же склонит лицо,Как над колыбелью ты.И кто-то в свой чередЕй тихо пропоет:«Ты сладко спишь,А я шепчу тебе: родная,Спасибо за день, спасибо за ночь,Спасибо за сына и за дочь.Спасибо за то, что средь боли и злаНаш тесный мирок ты сберегла,О-о, ты мне сберегла.Вы, мои кровь и плоть так счастливо спите,Если видит Господь, пусть будет защитой вам.И больше, может быть, мне не о чем молить,Ты сладко спишь, а я шепчу тебе, родная:Спасибо за день, спасибо за ночь,Спасибо за сына и за дочь.Спасибо за то, что средь боли и злаНаш тесный мирок ты сберегла,О-о, ты мне сберегла.

Окончив БИТМ, по распределению Григорий уезжает в Ленинград, где работает мастером в трамвайном парке имени Леонова.

В северную столицу, как правило, направляли выпускников неженатых, по всей видимости, для улучшения демографической ситуации. Но в то же время Ленинград требовал специалистов для трамвайных парков, так как являлся самым трамвайным городом мира – все трамваи страны делались в этом городе. Григорий до сих пор помнит их названия: ЛМ-69 («Аквариум»), ЛМ-57 («Слон»), скопированный с американского трамвая, ЛМ – 49 («Американец»)…

Трамвайному парку были нужны молодые еще не имеющие достаточного опыта мастер, так как такие специалисты в случае серьезных происшествий с человеческими жертвами могли избежать уголовной ответственности. а

Ленинград – город большой, интересный. При желании Гладков мог бы остаться и в Брянске, но в родном городе ему тесно.

Его отъезд для семьи – трагедия. Без него в квартире пусто – ни репетиций, ни друзей, ни веселых вечеров.

Первое время в Ленинграде непросто и Григорию. То и дело наваливается тоска. Иногда в вечернее время он приходит на вокзал и смотрит на уходящие в Брянск поезда. Очень хочется домой. Дома сестра, мама. На обед – первое, второе, третье. А тут в большом городе предоставлен сам себе: успел поесть – поел, не успел – не поел.

Мастером в трамвайном парке Григорий отработает полтора года, и его переведут в трамвайно-троллейбусное управление (здание бывшего шведского посольства), находившееся на улице Зодчего Росси – его любимой и одной из самых красивых улиц в Петербурге. В управлении – еще два года (всего по специальности требовалось отработать три года).

Напротив трамвайно-троллейбусного управления – Вагановское хореографическое училище. Летом там открыты окна и оттуда льется музыка. Для Григория это рай. Зимой, правда, все окна – и управления, и вагановские – закрыты, горит свет, штор нет, а за окном видны балерины – образ искусства, к которому Григорий очень стремится.

Параллельно с работой по специальности, полученной в Брянске, Григорий поступает в джазовое музыкальное училище. Учится по вечерам. Первые два года – по классу джазовой гитары, затем по совету директора училища переводится на специальность «Теория музыки».

– Гриша, я вижу, что ты сочиняешь, – говорит ему директор. – Возможно, ты станешь известным, и тебе придется вступать в Союз композиторов, поэтому, переходи на «Теорию музыки», это тебе поможет.

Директор окажется очень прозорливым. Получившему со временем известность Гладкову диплом музыкального училища с указанной в нем специальностью «Теория музыки» для вступления в Союз композиторов действительно окажет добрую службу. Но это будет чуть позже. Пока все самое интересное только начинается.

Как молодому специалисту ему выдают постоянную прописку, ставят в очередь на квартиру, предоставляют комнату в общежитии. Так Григорий Гладков становится ленинградцем.

В училище Григорий учится пять лет – столько же, сколько и в БИТМе. Совмещать работу и учебу непросто, но он не сдается, получать новые знания ему нравится.

После окончания музыкального училища практически одновременно он начинает выступать в театре-клубе «Суббота» (сейчас это профессиональный театр – Санкт-Петербургский государственный театр «Суббота»), основанном Юрием Александровичем Смирновым-Несвицким, впоследствии – профессором, доктором искусствоведения, и учиться на заочном отделении Ленинградского государственного института культуры.

В институт культуры Григорий попадает благодаря встрече с одним из работников этого института в театре-клубе «Суббота». Какую он занимал должность, Григорий не запомнил, но фамилия в памяти осталась – Пугачев.

– Гриша, у тебя есть гуманитарное образование? – Спросил он.

– Только музыкальное училище, – ответил Григорий.

– Поступай к нам, у нас сейчас набирают экспериментальный курс, где будет музыкальный театр.

К тому времени у Гладкова был уже серьезный музыкальный опыт. Любые прослушивания и творческие испытания его давно не пугали. Он подал документы в приемную комиссию, в определенное время явился с гитарой, спел, всем понравилось, и так легко еще на пять лет стал студентом.

Как оказалось, именно этот ВУЗ и именно такой экспериментальный курс был ему нужен как воздух. Музыкальный театр – то, о чем он мечтал.

Студентам преподавали «зримую песню» – такой формой сценического представления Григорий хотел овладеть в совершенстве. 6

На последнем курсе музыкального училища он размышлял о дальнейшем получении музыкального образования в консерватории, но не хотел быть композитором – затворником. В его представлении серьезные композиторы, закончившие консерватории, были именно такими. Если режиссер – профессия общения, то композитор – это монах. Композитор должен закрываться в своей келье и колдовать, и такие перспективы от поступления в консерваторию сдерживали Григория. Он хотел выступать на сцене и быть ближе к людям. «Зримые песни», «зримые стихи» – вот то, чему он желал учиться. И он понял, что оказался в нужное время  в нужном месте.

Развиваться в музыкальном плане в направлении усложнения мелодий он не хотел, а хотел совершенствоваться в сочинении ярких мелодий и наполнении музыки театром. Этому стало способствовать не только обучение в институте культуры, но и выступления в театре-клубе «Суббота», что в совокупности помогало достигать потрясающих творческих результатов. И поэтому, как и институт культуры, театр-клуб «Суббота», созданный Смирновым-Несвицким, сыграл в жизни Григория Гладкова очень большую роль.

Театр «Суббота» выделялся особой образной системой, своей структурой и своими героями. При всем репертуарном разнообразии объединяющей художественной идеей «Субботы» было постижение жизни как театра в глобальном его понимании. Потому в спектаклях «Субботы» отношения актера и роли часто приобретали неожиданную форму: сам актер оказывался героем представления, его собственная роль играла им, подобно тому, как в жизни «роли», выбранные человеком, подменяли его, формировали его личность и обуславливали характер.

Юрий Александрович являлся автором многих пьес для своего театра, а также сценариев, созданных по прозаическим и драматургическим произведениям. Он работал с литературными произведениями совершенно свободно, иногда радикально меняя сюжетные линии и характеры самих персонажей. Многие спектакли были пронизаны прямыми высказываниями режиссера через тексты песен, которые писал он сам.

Смирнов-Несвицкий дал путевку в жизнь многим известным деятелям театра и кино. Кроме Григория Гладкова это: Семен Спивак, Анжелика Неволина, Александра Яковлева, Константин Хабенский, Татьяна Абрамова и многие-многие другие.

Авангардный экспериментальный театр-клуб «Суббота» в то время был очень популярным. Эксперименты ставились постоянно – над зрителями, над собой… Участников действия могли облить водой, привлекать их к участию в играх, к перетягиванию каната. В театре использовалось огромное количество различных приемов воздействия на зрителей так, чтобы они запомнили представление надолго. Был и поэтический кружок, ставили спектакли.