По-другому

Я отвлеклась от мыслей о Вселенной и прислушалась. Мой Вова ещё не добрался до шестого класса, и я от души надеялась, что этот бред закончится вместе с начальной школой.

– Ну хорошо. Дети плохо себя ведут. Болтают, смеются. На русском – плохо. На математике – плохо. На истории – плохо. Ничего хорошего нет, что дети уроки срывают. Я не спорю. Все на детей жалуются, двойки ставят, орут. А чего орут? Зачем орут? Ну накажи их. Поставь всех в угол. Оставь без перемены. Запрети садиться на стулья весь урок. Выпороть бы всех от души…

Поворот Ириной мысли стал для меня неожиданным:

– В смысле выпороть? Кого? Детей?

– Ну да. Снять штаны и выпороть. И остальные чтоб видели. И чтоб знали…

– Чтоб знали что?

– Как вести себя, чтоб знали. Вот я Ромку выпорола, когда он опоздал с прогулки. Больше не опаздывает. А что такого? Меня отец порол и ничего, выросла же.

Кем ты выросла? Ты мама, ты самый важный человек для своего ребенка. Кто, если не ты, встанет на его сторону? Кто ему поможет? Кто его защитит? Кто будет ему опорой?

Ира продолжала:

– Чтоб я так себя вела, как Ромка. Да мне бы в голову не пришло рот открывать матери своей так, как он мне открывает. Ничего не рассказывает, делать ничего не хочет. Всё я должна ему найти, продиктовать. Убрать за ним. Приготовить, помыть. А мне когда жить? И он всем не доволен. Отчитал меня, что я ему тетрадь не положила в рюкзак, ты представляешь! Я как дала по губам!

– Кому дала? – только и спросила я.

– Понятно кому, Ромке и дала. И малая видела. Ничего, будет и ей урок. Потому что по-другому не понимают. Жёсткость, Полина, жёсткость нужна. Дети иначе не понимают.

Ира замолчала. В её глазах блестели слезы. Несколько минут мы шли в тишине, потом она продолжила:

– Ты знаешь, как я их люблю? Больше жизни! Всё бы отдала за них. А они…

Я должна что-то ответить? Я хотела ответить! Я так много могла сказать на тему жёстких воспитательных приёмов, на тему отношений между детьми и родителями. Но для Иры я беззаботная дурочка, которая детей только на картинках видела, поэтому я сказала очень осторожно:

– Ир, а они про это знают?

– Про что?

– Ну, что ты любишь их…

– Знают, конечно. Я же мама их. Все мамы любят детей, что тут не знать? – Ира смотрела на меня как на чокнутую.

– А ты когда последний раз им говорила, что ты их любишь? – я старалась говорить аккуратно.

– Ой, ну ты спросила! Кто ж такие вещи говорит? – усмехнулась она.

– Да говорят обычно. Это любому полезно услышать. Особенно ребёнку.

– Ну ты знаешь, конечно. Много детей у тебя?

Что тут скажешь?

– Ну я же была ребенком, мама мне говорила.

– Вот ты и выросла ни рыба, ни мясо, – припечатала меня Ира. – А я хочу, чтоб мои дети выросли людьми нормальными. Никто их целыми днями целовать не будет и про любовь рассказывать. Будут пахать всю жизнь. Надо с детства своё место знать и не высовываться. Сказано молчать – значит молчать. А то, видите ли, какие выискались! Школа им не нравится. Рано вставать им не нравится. А мне нравится, что ли? Работа эта идиотская, подъём в шесть утра годами мне нравится? Вот и нечего.

Я открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Мой ответ Иру не интересовал. Да и кто я, чтобы спорить. А я бы могла поспорить, ох, как я могла бы!

Я бы сказала, что взрослый человек, живущий в большом городе, может уволиться, может переучиться, может найти работу, от которой его не будет ежедневно тошнить, может развестись с нелюбимым мужем и поискать другого. Взрослый человек может скорректировать своё расписание и лечь спать пораньше. Может сказаться больным и пропустить день на работе, чтобы отоспаться. Взрослый человек получает за свою работу зарплату. Если зарплата маленькая, можно хотя бы попробовать поискать работу с зарплатой повыше, чтобы компенсировать свои неприятности. А в некоторых случаях можно вообще не работать, если умерить свои желания. Я видела Ирину сумку. Она стоит примерно две её месячные зарплаты. Может, лучше дома посидеть месяц-другой, отдохнуть и купить сумку попроще раз в десять? А то и в двадцать. И это тоже будет нормальная сумка, честное слово. А её сумка – далеко не самая дорогая и уж точно не самая модная. Ради чего так себя загонять и быть настолько несчастной? Что удивляться, что дети ей хамят и ничего делать не хотят, если они растут в такой обстановке? Кому нужен её героический подвиг работающей на ненавистной работе матери? Какой пример видят её растущие дети? Сама мучается и семью свою мучает.

В молчании мы дошли до банкомата. Ира шмыгала носом, а я вспоминала самые крупные проступки своих детей и не могла вспомнить ничего, что заслуживало бы жёсткого наказания. Мы с Артёмом привыкли обсуждать сложности, объяснять детям, чего ждём от них и чем можем быть недовольны. А просто порка – это что? Воспитание через страх? Боится – значит уважает? Нет, мы такое не практикуем.

У банкомата передо мной возникла неожиданная преграда в виде очередного пароля. Так, какие могут варианты? Последнее время банки просят придумать пинкод самостоятельно, его не печатают на бумажке, которую надо хранить отдельно от карточки, а не в том же кошельке, как делали очень многие, когда карточки только входили в обиход. Какие четыре цифры я буду помнить в любом состоянии? Например, год своего рождения. Я зажмурилась, выдохнула и набрала. О, чудо, угадала с первого раза. Что ни говори, а всё-таки я себя знаю. Иногда.

Я запросила выписку по счету. Никаких операций за вчерашний день не было. Остаток на счёте составлял семьсот пятнадцать тысяч рублей. Я обалдела от такой суммы. Никогда в жизни на моей банковской карте столько не было. Никогда. Ни разу. Сколько всего можно сделать с такими деньжищами! Можно сорваться в путешествие, можно сделать липосакцию, можно накупить себе шмоток! Спустя секунду я сообразила, что для липосакции у меня нет биоматериала, для новых шмоток – места в шкафу, а ехать в путешествие одной тоскливо. Я скомкала выданный банкоматом чек и повернулась к Ире.

– Ну что, всё спёрли? – спросила Ира, как мне показалось, с надеждой.

– Похоже, что вообще ничего не спёрли.

– В смысле – похоже? Ты не знаешь, сколько у тебя денег на карте должно быть?

Во-первых, не знаю. Примерно представляю порядок, но в пределах десяти тысяч могу и ошибиться. Да, я небережно отношусь к деньгам Артёма, я ужасна. Во-вторых, сейчас я смотрела выписку по карте, отношения к которой никогда не имела, но разве можно это объяснить Ире? Я и себе затрудняюсь объяснить, что происходит.

Интересно, откуда вообще могла скопиться такая сумма? Не похоже, что с зарплаты, которую могут платить на моей увлекательной работе, можно столько отложить, даже если очень стараться. Надеюсь, все дополнительные источники дохода хотя бы легальные.

– Ну что дальше по плану? – прервала поток моих мыслей Ира.

– Надо купить новый телефон.

Я решительно зашагала в сторону салона сотовой связи, вывеску которого я увидела на другой стороне улицы. Ира пошла за мной.

9

– Добрый день, чем могу помочь? – менеджер салона задал дежурный вопрос, не поднимая глаз от своего телефона и не надеясь на ответ, как только я открыла дверь в салон.

Но я бы не отказалась от помощи. Я вообще никогда не покупала телефон. Не какой-то там неизвестный мне Борис одаривал меня гаджетами, а законный муж смотрел обзоры, читал отзывы и предлагал варианты. Мне оставалось только оценить наши финансовые возможности и сделать выбор. Выбор самого дешёвого варианта из предлагавшихся. Понтоваться мне не перед кем, гонку за самыми модными моделями смартфонов я не понимаю и не разделяю, селфи перед зеркалом не делаю, на работу не хожу. Так что искренне не в курсе разницы. Звонит, в интернет выходит, фотографирует более или менее сносно – больше мне ничего и не надо. Есть у меня подружки, которые с кредитными айфонами последней модели лежат дома на диване, и это приносит им настоящее счастье. Я ничего против этого не имею, просто это не мой вариант.

И вот теперь я перед витринами, заставленными совершенно одинаковыми с виду телефонами, без малейшего представления о том, что мне выбрать. Так что мой ответ менеджеру: «Да, вы можете мне помочь».

– Посоветуйте телефон, пожалуйста, – я изо всех сил улыбнулась.

Менеджер не ожидал такого ответа, он лениво слез со стула.

– Для кого берёте? Для себя? Для ребёнка?

Ира прыснула. Видимо, одна мысль о том, что у меня может быть ребёнок, её очень развеселила. Ну да, я должна выглядеть так, как она, чтобы у меня были дети.

– Себе. Взрослому человеку, не замороченному на моде, – решительно ответила я.

Продавец окинул меня взглядом, проглотил улыбку и ответил:

– Как скажете. Какой бюджет?

Какой может быть бюджет на телефон? Я никогда ничего дороже пяти тысяч себе не покупала. Я всегда говорю Артёму, что я экономичный вариант жены: ничего не зарабатываю, но и не трачу лишнего. Я не совершаю необдуманных покупок, всегда проверяю цены в интернете, использую бонусы, акции, промокоды, обхожусь минимумом, а купленные вещи служат мне долго. А как быть сейчас? И могу ли я вообще тратить деньги с карты? Может быть, эта Полина на что-то копит. Или кто-то отдал ей деньги на сохранение. Или не знаю, что ещё. Мой мозг не готов признать факт владения такой суммой. Я не могу позволить себе просто потратить на себя много денег, так что я неуверенно сказала:

– Бюджет минимальный.

– Если минимальный, тогда смотрите вот здесь.

Он подвёл меня к витрине, на которой стояли телефоны по 20—25 тысяч. Ничего себе минимальный!

– А попроще нет?

– Куда уж проще, – хмыкнул парень.

Но я однозначно знаю, что бывают проще. У меня ещё позавчера был телефон гораздо проще, и со своими задачами он прекрасно справлялся. Почему я никогда не интересовалась его моделью?

Мне на помощь пришла Ира:

– Не хочет человек работать, мы сами справимся. Спасибо вам большое за отличную консультацию.

– Ага, – поддакнула я.

Менеджер сделал вялую попытку что-то ответить, но Ира повернулась к нему спиной, достала свой телефон и сказала:

– Не верю своим ушам, но раз ты действительно покупаешь простой телефон, вот, бери такой. Всё умеет, батарейку держит. 12 тысяч.

– Дорого, – прошептала я.

– Возьмите в рассрочку, – бросил продавец со стула, на который он уже снова благополучно сел.

Какая ещё рассрочка? Я всегда категорически против долгов, тем более на какие-то там телефоны. Живите по средствам! Нет денег на новый телефон – не покупаете новый телефон. Нет денег на шубу – ходите в пуховике. Какие вопросы? Однако в последнее время я встречала всё больше противников такого подхода к жизни. Мол, надо повышать свой финансовый потолок, надо позволять себе более дорогие вещи, и тогда деньги к тебе подтянутся. Не знаю. Пока подтверждений этой теории у меня нет, а закредитованных знакомых, покупающих себе то, что им не по карману, очень много. Ладно, обойдусь без рассрочки, но растрату себе позволю.

Не без волнения я расплатилась деньгами неизвестного происхождения, решительно отказалась от чехла, защитного стекла, беспроводных наушников, дополнительной гарантии и установки приложений. Моя принципиальная позиция – никаких дополнительных услуг!

Мы вышли из салона выжатые, как лимон. Я видела, что Ира тоже устала. Никакого удовольствия от покупки.

– А симки-то у меня нет, – спохватилась я.

– Не сейчас. Я к нему не вернусь. Он так напрягся, пока телефон нам оформлял. Его просто удар хватит, если ты сим-карту у него попросишь.

Наверное, Ира права. Но иметь телефон без сим-карты – бессмысленная затея. Так что я решила вернуться.

– Ты иди обратно. Я попробую что-то с симкой решить.

Ира посмотрела на часы, пожала плечами и ушла. Довольно странное поведение для подруги. Хотя с чего я решила, что Ира – моя подруга? Пока что очевидно, что общего у нас нет ничего. Нас просто соединили обстоятельства. Мы так называемые вынужденные подруги. Как мамы приятелей моих детей, с которыми мы вместе ждём окончания занятий. Нравится-не нравится, но, если ты пять раз в неделю сидишь на скамейке рядом с какой-то женщиной, ты начинаешь говорить с ней на какие-то нейтральные темы. Потом нейтральные темы перетекают в более личные, и вот спустя пару месяцев вы уже как будто подружки, хотя при других обстоятельствах никогда бы даже не подошли друг к другу. Видимо, на работе устроено так же. Не знаю, никогда не работала в офисе.

Я посмотрела на часы. Мой обед длился уже полтора часа. Стоит признать, что на незаменимого сотрудника я не тяну.

Я не хотела снова связываться с тем же продавцом. Понимаю, что у него маленькая зарплата, что ему интересно продать мне определённую модель телефона для получения повышенной комиссии и выполнения плана продаж. Но разве это оправдывает такое отношение? Так что я решила к нему не ходить. Благо, буквально в паре десятков шагов виднелась вывеска другого салона сотовой связи.

– Здравствуйте, мне бы сим-карту восстановить, – я лучезарно улыбнулась.

– Здравствуйте. На кого оформлена? На вас? – мне улыбался очень симпатичный молодой человек.

– Ээээ… Не знаю. Забыла. Давно оформляла, – замялась я. Да я и номер своего телефона не знаю, вполне вероятно. Какая идиотская ситуация! Надо было хоть у Иры свой номер спросить.

– Давайте ваш паспорт. Я проверю по базе, – предложил сотрудник, улыбаясь.

Я порылась в свой бездонной сумке и протянула ему паспорт.

– Что ж, Полина Сергеевна, давайте проверим. Я – Алексей, старший менеджер. Буду рад вам помочь, – он застучал по клавиатуре.

– Спасибо, Алексей, – пролепетала я. Старший менеджер будто сошёл в обложки журнала, а уж какой вежливый, не чета хаму из первого салона. Хоть иди возвращай ему купленный телефон!

– Полина Сергеевна, вижу на вас одну сим-карту, оформленную в 2003 году. Восстанавливаем её?

Я задумалась. Мой обычный номер телефона у меня как раз с 2003 года. Получается тот же номер? Квартира другая, фигура другая, работа какая-то, а номер телефона и паспорт те же? Об этом надо подумать.

– Полина… Сергеевна, так что делаем? – услышала я голос менеджера.

Он смотрел мне прямо в глаза. Боже мой, что это? Флирт на рабочем месте? Со мной пытается познакомиться этот молодой красавчик? Я с трудом могла припомнить, когда со мной в последний раз кто-то так разговаривал, невербальными сигналами показывая заинтересованность. В общем-то, это неудивительно. Я всегда с детьми, с мужем. Да и выгляжу в привычной жизни я совсем по-другому. Можно сколько угодно обсуждать внутреннюю красоту, но молодые менеджеры продолжают западать на красоту внешнюю.

– Да-да, извините. Восстанавливаем. Она же будет совсем пустая? – спросила я.

– Только если вы не делали виртуальную копию. Вы же её делали? – как-то вкрадчиво уточнил менеджер. Или мне показалось?

– Ой, нет, такого я точно не делала, – я захихикала.

До чего же глупо! До чего же глупо я себя чувствовала, вела, и до чего же глупо, что я не делала эту виртуальную копию. Ведь наизусть я помню только один номер – номер моего мужа. Моего несуществующего мужа.

Тем временем, менеджер всё с той же загадочной улыбкой протянул мне на подпись какой-то бланк и следом конверт с новой сим-картой.

– Вставить сможете?

– Что смогу? – растерялась я.

– Вставить сим-карту новую сможете? У вас же, наверняка, телефон украли, вы купили новый, восстановили симку. Теперь надо вставить новую.

– Ну да, именно так. Да справлюсь как-нибудь. Где наша не пропадала? – я развернулась, чтобы выйти на улицу, – спасибо вам большое, Алексей.

– И вам спасибо, Полина, что выбрали нашу компанию. Приходите ещё.

Я вышла на улицу. Щёки пылали. Я заметила, что при прощании он обошёлся без отчества. И улыбку его заметила. Так, надо успокоиться. У человека такая работа, он со всеми флиртует, повышает продажи, вежливо общаясь с клиентами. Что я так разволновалась? Я замужняя женщина, надо взять себя в руки.

Однако на данный момент я не совсем и замужняя. И вообще, приятно внимание молодого симпатичного парня. А то слушаю про какого-то непонятного Бориса, а где он, как он выглядит, как ко мне относится – ни малейшего представления. Может, он старый и толстый. Или вообще жизнью потрёпанный. А я вон какая молодая красотка.

Уже четыре часа дня. Пора вернуться в офис. Прекрасный рабочий день. Пришла в 12, попила чай, потом ушла на два часа на обед. Посижу ещё пару часиков, разберусь с телефоном, а там и домой можно ехать.

И чего работающие всё время ноют? У меня в течение дня столько свободного времени не бывает.

10

Вернувшись за свой стол, я приготовилась разбираться с новым телефоном и симкой, но увидела у себя во входящих письмо с темой «Местная командировка». Очень странное словосочетание. Командировка – это когда куда-то едешь. А местное – это когда что-то здесь, на месте. Так что «местная командировка» – просто оксюморон какой-то. Да-да, я знаю, что такое оксюморон и прочие художественные средства выразительности. Одним из главных достижений моей жизни, по версии моей мамы, был выученный словарь тропов перед экзаменом по литературе в 9 классе. Почему-то на уроках мы эти термины не изучали, не знаю уж, как это вышло, конец девяностых – нас учили, как могли. Но к переводному экзамену нужно было уверенно отличать аллитерацию от олицетворения и аллюзию от ассонанса. Пришлось сесть и выучить накануне. Так что «местная командировка» – это оксюморон, то есть сочетание противоречащих друг другу понятий.

Я открыла письмо и прочитала:

«Полина, нужно сходить на почту отправить письма. Катя не может. Возьми у Елены Ивановны пакет и иди. Возвращаться не надо. Оформи местную командировку у Оксаны».

Письмо от Жени, нашей начальницы. Я посмотрела в сторону её стола и наткнулась на холодный взгляд. Сдаётся мне, у неё имеются некоторые вопросы к тому, как продуктивно я провожу рабочее время, вот и подкинула мне задачку с кучей неизвестных. Она специально использовала столько имён? Зачем в отправку письма с почты нужно вовлекать столько людей? Ах, мы же в офисе. Все должны быть чем-то заняты.

Я отправила короткое «Ок» и стала собираться. Идей, как найти Катю, Елену Ивановну и Оксану, у меня не было. Но пока я надевала пальто, в нашу комнату зашла женщина и протянула мне конверт со словами: «Спасибо, Полиночка, очень выручаешь!» И тут же вышла. Так, кто это у нас был? Катя или Елена Ивановна? Ставлю на Елену Ивановну, всё-таки женщина показалась мне достаточно, как бы сказать покорректней, возрастной. Правда, она была очень полной, а этот фактор обычно существенно взрослит. Отчество в моём понимании указывало на возраст. Но когда она вышла, Ира сказала:

– Катя сегодня прямо в ударе. Сама к нам спустилась!

Значит, это была Катя. Тогда Елену Ивановну из списка опустим. Она была нужна для того, чтоб получить пакет. Осталась Оксана. Ладно, осилю как-нибудь.

При входе в наш офис расположен пункт охраны. Охрана – это громко сказано, так, женщина с журналом. Но именно такие женщины всех знают и любят поболтать. Вотрусь в доверие и аккуратно выведаю, что за Оксана мне нужна. Я решительным шагом направилась к выходу, обдумывая по пути, как незаметно выйти на нужного человека в беседе. Но всё оказалось гораздо проще. На бейджике вахтерши значилось «Оксана Георгиева». Не она ли мне нужна?

– Вот на почту отправили, – бодро сказала я, улыбаясь этой Оксане во весь рот.

– Опять Катюшу выручаешь? Умничка! Беги, я всё оформлю, чтоб тебя не задерживать.

Я не верила своему везенью. Даже толком не успела начать волноваться, как разберусь с таким количеством незнакомых мне коллег, как всё само собой разрулилось. Я выпорхнула на улицу и неспеша отправилась на почту. Неудивительно, что здесь мало платят! Сколько прекрасных возможностей для самореализации, применения своих талантов, развития себя как личности и что ещё там мне обычно говорят офисные мамы? Или даже не так. Чего я себя лишила, родив ребенка сразу после института и не успев толком поработать. Что скрывать, меня часто терзали сомнения, не упустила ли я что-то, оставшись дома. Особенно после тридцати я стала думать, что, если бы я пошла на работу, тогда я бы ух, тогда бы все знали, что я могу, тогда я бы выстроила карьеру, тогда я бы жила по-другому. Ну и что я тут выстроила? Гардероб со шмотками и пресс. Других достижений особо не наблюдается.

С такими мыслями я подошла к почтовому отделению, чтобы решить сверхзадачу, требующую обязательного наличия высшего образования, – отправить заказное письмо. Несмотря на то, что мой опыт взаимодействия с почтой сводился исключительно к получению посылок с Алиэкспресс, справилась я довольно быстро. Ровно в 17:00 я была абсолютно свободна.

Что делают свободные и независимые в 17:00 во вторник? Ходят в спа-салон? На аквааэробику? Сидят в кафе с такой же подружкой? Я не имею представления о такой жизни. Много лет моё расписание подстроено под расписание моих детей. И по вторникам в 17:00 я обычно хожу кругами по стадиону, на котором мой сын увлечённо занимается футболом. Слушаю, как родители орут из-за кромки своим детям что-то типа «если не будешь бегать быстрее, я тебя возить сюда не буду» и обсуждают потерю блеска в глазах у своих десятилетних мальчишек, которые раньше так здорово бегали на поле, а теперь совершенно обленились. Я в таких беседах участия не принимаю. У меня на спортивные успехи взгляды совершенно другие, а давать советы папам, которые пять раз в неделю по два часа проводят на поле вместо своей работы, своего футбола, своих друзей, смысла нет.

В этот вторник футбол для меня не планировался. Нет сына – нет тренировки. Где мой сын и моя привычная жизнь, по-прежнему неясно.

Ладно, надо куда-то сесть, чтобы разобраться с новым телефоном. Я до сих пор его не открыла. Планировала, что смогу посвятить вторую половину своего загруженного рабочего дня этому процессу, но вон как меня заняли, отправив в целую командировку. Так что телефон по-прежнему лежал в коробке, а сим-карта валялась в картонном конвертике на дне сумки. Я стала оглядываться по сторонам в поисках кафе, где можно приткнуться в углу и попытаться разобраться. Не то, чтобы я была большим фанатом походов в кафе в одиночестве, но ехать домой смысла не было.

Я сидела за столиком в небольшом кафе с красивым названием «Траттория». Пришлось заказать чашку чая, чтобы с чистой совестью провести здесь столько времени, сколько потребуется. Правда, я обратила внимание, что больше половины столиков заняты такими же находчивыми посетителями с одной чашечкой, максимум ещё с пустой тарелочкой. Все они увлечённо пялились в свои ноутбуки, стучали по клавиатуре или вовсе вели деловые переговоры. Это, видимо, и были фрилансеры, работающие на удалёнке. Контекстная реклама часто мне предлагает что-то типа «работай откуда угодно». Я обычно представляла себе человека, работающего с тайского пляжа. Оказывается, «откуда угодно» может быть гораздо прозаичней. Вообще, идея неплохая. Вроде, в офис не ходишь, а красиво одеться есть повод, с людьми поговорить, из дома выйти. Не знаю, рады ли владельцы этого заведения таким посетителям, но такие ведь лучше, чем никакие. А я сильно сомневаюсь, что сюда приходили бы толпы. Разве что на бизнес-ланч. Но меня вопросы бизнес-ланчей не интересуют, я же стройна, как кипарис, питаюсь одним салатным листиком в сутки и сегодня свою норму килокалорий взяла сушками, так что, извините, я тоже не тот клиент, на котором вы сильно заработаете.

Я достала из коробки телефон. Он переливался зелёно-синим цветом и отражал своим экраном мою физиономию. Я пока не привыкла к своей новой внешности, поэтому сначала даже испугалась, что за красотка смотрит на меня с таким удивлением. Сообразив, что это я и есть, я удовлетворённо выдохнула и стала искать, как вынуть аккумулятор, чтобы засунуть симку. Я не сомневалась, что аккумулятор нужно снять. Именно так менялись симки во времена моей юности. Многие имели сразу две – «Северо-западный GSM» и МТС – и переставляли их в зависимости от того, на какой оператор совершаешь звонок. Современной молодежи, звонящей по вотсапу бесплатно в любую страну миру, не понять, как мы разъединяли сначала на девятой секунде, потому что первые десять были бесплатными, а потом и на пятой, потому что операторы уменьшили лимит вдвое.

Минут через тридцать я сдалась: ни одной идеи, куда засовывать симку. Как же трудно жить без мужа! Я иногда задумывалась о целесообразности сосуществования и даже вступала с мамой в дискуссии о том, как в современном мире можно успешно жить в гордом одиночестве, но вот же элементарное, казалось бы, дело, и я в тупике. Я беспомощно опустила голову на стол.

– Может быть, Вам помочь? – услышала я мужской голос прямо над собой.

Я подняла взгляд. На меня смотрел сочувствующим взглядом мужчина средних лет. Не такой отутюженный красавчик, как менеджер из салона связи, а обыкновенный – джинсы, джемпер, трёхдневная небритость.