Рандеву

Все в оспинках (металл проела ржа).Пробой, накладка и замок висячий,в траве обломок старого ножа,сарай покинутый последней клячей.Не много изб осталось по соседству,Крапивой густо заросли дворы,и лишь прогресс найдёт такое средствосело заполнить «бандой» детворы.Поток поймала над рекою птица,Парит, раскинув крылья в вышине.Здесь у меня в руках была синица,но вот журавль приглянулся мне.Потом Судьба, не показав мандатаСвою к пробою привязала нить,как кот учёный должен я ходить,а мой журавль улетел куда то.

«Не метрами, а перекрёстками…»

Не метрами, а перекрёсткамисудьба за нас ведёт учёт дороги двигает горошину напёрстками,да так, чтоб угадать никто не смог.Пойдёшь налево – руки не заламывай.Судьбу, как ты ни тщись, не проведёшь.Но и стоять ослицей ВалаамовойНегоже – быстро с голоду помрёшь.Пойдёшь направо – и дорога дальняяТебя от перекрёстка уведёт.Не сетуй на судьбу, что, мол, печальная.Глядишь, она к Фортуне приведёт.

«Улетели журавли и пичуги разные…»

Улетели журавли и пичуги разныевслед за рыжей осенью в голубую даль,а за ними и любовь, её ласки страстные,не вернуться им уже никогда, а жаль!Не завьются по плечам больше кудри чёрные,на головке буйной, ох, не растает снег —отплясали, унеслись ночи забубённые,а остались адреса… клиник и аптек.Между пальцев унесёт Прана воды тёмные,перемелет Лета в прах память в жерновах,но весною расцветут вновь поля привольные,Кто-то будет вновь любить, каяться в грехах.

«Надевши яркие одежды…»

Надевши яркие одежды,на шляпу приколов плюмаж,игрушечный солдат надеждыберёт любовь на абордаж.Крюков надёжней абордажныхи залпов пушек горячей —объятья рук его бумажныхи страсть восторженных речей.Теряет листья календарь,Кончается победой схватка,но ждёт солдата не алтарь,а маркитантская палатка…

«Весь день не ладится сегодня…»

Весь день не ладится сегодня,Но лишь заснули петухи,Зовёт из дома осень – сводня —Идти приумножать грехи.В соседнем доме молодухаБез мужа извелась совсем.Вчера шепнула мне на ухо,Что ей на свете не везёт во всем.Что муж её страстей не слышит,Что свёкор уж на ладан дышит,А тело требует своё…как совладать с ним? – ё-моё!

«Жизнь ушла далеко от моих семи лет…»

Жизнь ушла далеко от моих семи лет,где бараки, и голод, и вера в бессмертье,от коробки, в которой лежал пистолетдеревянный и старые марки в конверте.От огромной реки и бычка на крючке,от желания счастьем со всеми делиться…там картошка в мундире в моём кулачке,там свивала гнездо моя синяя птица.Не смотаешь в клубок путеводную нить,не поймёшь, как она выбирает дорогу.На каком узелке начинаешь любить,на каком боевая труба заиграет тревогу.Всё слабее Судьба, плачут трубы твои,всё плотней пелена застилает покровом.И становятся тише песнь о первой любвии о первом прощанье с родительским кровом.

«За что мы любим тёмные аллеи? …»

За что мы любим тёмные аллеи? —не знаю, только, кажется, за то,что мысли в них становятся смелее,в них не стучит заботы долото.Не бьёт в висок кровавым током сердце,трава струит немыслимый парфюм,душа душе приоткрывает дверцу,чтобы понять её сумел пытливый ум.Когда в них снег летит наискосоки задувает в волосы снежинки,мне кажется, что каждый волосоккак с новогодней вырезан картинки,что он алмазным инеем покрыт,

«Тупой иглой исколот я…»

Тупой иглой исколот я,и раны кровоточат.Истерзанная плоть моявернуться к жизни хочет.Но сколь ни плачь, а мой палачв делах заплечных дока,и мне сказал знакомый врач —лечить – одна морока.и из последних слабых силдержался я вначале,потом подушку укусил,чтоб зубы не стучали…страдал я, будто бы паршамоё терзала тело,вокруг которого душалетала и смотрела.

«Не потому не заживающая рана…»

Не потому не заживающая ранагорит в душе, когда уходит друг,а потому, что он уходит ранои без него ты сиротеешь вдруг.А, впрочем, что об этом толковать,О дружбе сказано давно и много.Скрипит ночами старая кровать,и грудь сжимают горе и тревога.Скрипит ночами старая кровать.Ушёл мой друг, чья песня не допета.Своими струями его омыла Лета,а нам осталось жить и вспоминать.

«Далеко, далеко – шага два за околицей дома…»

В. Д.

Далеко, далеко – шага два за околицей дома,где утрами туман разливал по полям молоко.В придорожной пыли, что с босыми ногами знакома,я однажды нашёл обронённое гусем перо.Я смотрел на него, познавая секреты устойства,и впервые подумал, что может не всё человек…Что-то выше его придаёт ему странные свойства,Но понять не успел – жил другими заботами век.Сколько боли и сладких конфет нам из рога ФортуныСыпал Тот, кто не дал ей про нас позабыть.Рвал железный двадцатый – в сердцах наших струны,только пенье скрипичной струны не сумел он убить.Где тот гусь, что перо подарил мне на память?Как сумел пронести сквозь войну его малый пацан?Так промыслил судьбу сквозь российскую замятьтот, кто водит нас в церкви, мечети, буддийский дацан…Эти клики гусей я понять никогда не сумею.Почему они в душу ко мне льют тоску и печаль,словно я, принуждённый судьбой, покидаю Рассею,уносясь с этим клином навек в беспредельную даль.И когда-нибудь, глядя с тоскою на царство полёта,я о камень случайный на ровной дороге споткнусь,и, за стаей следя, я совсем не от боли заплачу,а скорей оттого, что пока на земле остаюсь…

«Я помню всё: задор, и пыл, и страсть…»

Я помню всё: задор, и пыл, и страсть,и наших женщин добрые улыбки.Казалось, что ещё есть две попыткина жизнь, и время потеряет свою власть.Мы пили всё, чем век нас одарял,и языки пред мыслями бежали,презревши царство тёплых одеял,мы говорили, словно излагали.Но хмель вина и возраста пропал,осталось лишь чуть-чуть на дне сознанья —осадок в виде тяги к созиданьюкак временем подмоченный запал.Теперь мы не пьяны. Мы снова в январе,но рюмок звон становится всё тише.Застыли мы, как мушка в янтаре,и всё ж кричим, но нас никто не слышит.

«Во дворе сильным шквалом свалило берёзу…»

Во дворе сильным шквалом свалило берёзувысотой метров тридцать и более метра в обхват.Из разлома ствола две недели горючие слёзывсё текут и текут, словно кто-то в беде виноват.Сколько зимних буранов осилить её не сумели,только гнули свирепо, но всё ж не до самой земли,а когда её в мае в зелёное платье одели,мы от летнего шквала её уберечь не смогли.Скоро кончится лето, и снова завоют метели,будут сёстры её в летаргическом сне ждать тепла.Дай им Бог дотянуть, да и мы бы дождаться хотели.Нужно, чтобы судьба к нам чуть-чуть благосклонней была.

«В недостроенной квартире…»

В недостроенной квартирекоротает дни жилец.Сколько их в подлунном миреждут, когда придёт конецбестолковому служеньювечно занятым богам.Дай же, Господи, терпеньявсем: ему, и мне, и вам.На границе полужизниполуправдой охмелён,на своей играет тризнеон, обняв аккордеон.

«Уходит день, и близится закат…»

Уходит день, и близится закат,а скоро и его погасит вечер.Живу, не коммунист, не демократ,и рад тому, что я, как «вечный Жид», не вечен.Не мудр настолько, чтобы страх забыть,такая у людей, увы, ментальность:казалось бы, все знают, что «не быть»,а всё цепляются за скорбную реальность.Расклад печален, но оставим грусть,не будем торопить Судьбу стараться:в стакане водка, а на вилке груздь,и есть стихи и силы удивляться.

«Я уже не вернусь в это царство песка и воды…»

Я уже не вернусь в это царство песка и воды,в этот рай пароходов, шаланд и рыбачьих баркасов,где язвило зрачки серебро стрекозиной слюдыпацанам – капитанам смолёных куласов.Там вода по весне превращала равнины в моря,Заливала дома, оставляя тяжёлые раны.Повзрослев, капитаны мечтали поднять якоряи отплыть за руном золотым в неизвестные страны.И, когда «аргонавты» покинут родное гнездо,оставляя его, как когда-то оставил ИтакуОдиссей. Кто-то будет моря бороздить, как Кусто,Кто-то будет под Троей данайцев готовить атаку.

«Порой так крепко склеены листы…»

Порой так крепко склеены листыотдельных глав из наших мемуаров,что ухищрения разъять их непросты;но манят тайны старых будуаров,которые естественно «чисты»,как чистота осенних тротуаров.И призывая память, как отмычку,читать, пытаясь даже между строк,стараясь объяснить намёк или кавычку,я вспоминаю первый свой урок —больницу, медицинскую сестричку…я долго тот урок забыть не мог.

«Прекрасен сон, но грустно пробужденье…»

Прекрасен сон, но грустно пробужденье,проснувшись, нелегко понять поройвиденья жизни или наважденьяявляются ко мне, чтобы побыть со мной.И ты зовёшь в тоске – о, сон, приди опять,пусти меня к себе, здесь всё уже немило.Здесь душно и завяли все цветы.В кострах моей любви давно зола остыла,и всё отравлено здесь ядом клеветы.

«Уходит близкий человек…»

Уходит близкий человек,И влага тушь смывает с век —И, кажется, что всё уходит,но память, словно призрак, бродити ниоткуда валит снег —Уходит близкий человек…Нет слёз, и каменеет сердце,и рвёт сознание беда,и только слово «никогда»,которое теперь всегдажжет душу, словно перцем —Нет слёз, и каменеет сердце…

«Поэзия – страна для молодых…»

Вике

Поэзия – страна для молодых(имеется в виду душою, а не телом),в ней каждый стих – как бы удар под дых,а слово – щёки может красить мелом.И мне писать, я знаю – не с руки.По клавишам стучать желание не гложет…Не ловят рыбу в ванной рыбаки,здесь им и вдохновенье не поможет.Но я готов на раны сыпать соль,чтобы стихи, как колдуны иль маги,возможность дали ощутить чужую больи описать её, испачкав лист бумаги.Всё ж реки жизни не направишь вспять;моё «перо» давно покрылось пылью,а при попытках чувства описатьвсё чаще ощущается бессилье.2Вот женщина стоит на берегу,ей ветер жжёт ладони, щёки, губы,но я уж вряд ли описать смогупейзаж её души, хотя бы грубо.И пусть щетину молодой травыфевраль желает выгнать из-под снега,и те, кто прав, и те, кто не правы,участвуют в одной мистерии забега.Тут улица твоя. По ней стада машинбегут (как думают владельцы) к цели.Снег с грязью вылетает из-под шин,а впереди лишь пробки, отмели и мели.3А в промежутках драмы расставанийпорою горло перехватывает ком.Любви всесильный вирус ожиданий —порой он переносится с трудом.Жаль, самолёты не прощаются гудками,когда моторы их как в лихорадке бьёт.С иной бы грустью вспоминали с вамимы тот момент, когда взлетает самолёт.И вот февраль. Который раз за деньбросает ветер снежные заряды

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Болотная площадь в Москве.