Клуб Дюма, или Тень Ришелье

– Очень трогательно и возвышенно. А теперь скажите мне, какое отношение ваши пафосные речи имеют к «Девяти вратам»?

– Вы, помнится, спросили: а что, если мой экземпляр поддельный?.. Могу ответить сразу: он поддельный.

– Откуда вы знаете?

– Знаю абсолютно точно.

Корсо скривил рот. Гримаса выражала его отношение к критериям абсолютной точности в библиофилии.

– Но ведь в «Универсальной библиографии» Матеу и в каталоге Терраля-Коя он значится как подлинник…

– Да, – признал Варо Борха. – Но Матеу допустил маленькую оплошность: он указывает на наличие восьми гравюр, а их в этом экземпляре девять… Что тут говорить – любым официальным свидетельствам о подлинности грош цена. Если судить по библиографическим описаниям, экземпляры Фаргаша и Унгерн тоже безупречны.

– А может, так оно и есть. Все три книги – настоящие.

Книготорговец решительно покачал головой:

– Исключено! Протоколы следствия по делу печатника Торкьи не оставляют места сомнениям: мог уцелеть лишь один экземпляр. – Варо Борха загадочно улыбнулся. – Но у меня есть и другие основания для такого вывода.

– Например?

– А вот это вас не касается.

– Тогда зачем вам понадобился я?

Варо Борха резким движением отодвинул кресло от стола и встал.

– Следуйте за мной.

– Я ведь уже сказал. – Корсо дернул подбородком. – Меня не интересуют подробности этой истории.

– Ложь. Вы просто умираете от любопытства и на сей раз выслушаете меня бесплатно.

Он схватил чек большим и указательным пальцами и сунул в жилетный карман. Потом по винтовой лестнице повел Корсо на верхний этаж. Офис книготорговца располагался за жилым домом, в средневековой постройке, какие еще сохранились в старой части города. На приобретение здания и его реконструкцию Варо Борха потратил целое состояние. По коридору они дошли до вестибюля и главного входа, потом очутились перед дверью, на которой было установлено современное охранное устройство с кнопками. Вошли в большую комнату с черным мраморным полом, тяжелыми потолочными балками и окнами, забранными старинными решетками. Корсо увидел письменный стол, кожаные кресла и большой камин. На стенах – гравюры в прекрасных рамах. Гольбейн и Дюрер, сразу определил Корсо. И разумеется, там стояли книжные шкафы.

– Красиво, – признал Корсо, который раньше тут не бывал. – Но я всегда думал, что вы храните книги в подвале, на складе…

Варо Борха остановился прямо перед ним.

– Здесь – мои книги; ни одна не предназначена на продажу. Кто-то собирает рыцарские романы, кто-то – любовные. Одни ищут «Дон Кихотов», другие – неразрезанные тома… А у книг, которые вы видите здесь, общий главный герой – дьявол.

– Можно взглянуть?

– Для того я вас сюда и привел.

Корсо сделал несколько шагов. Все книги были в старинных переплетах – от инкунабул в досках, обтянутых кожей, до томов в сафьяне, украшенном металлическими накладками и цветами. Протопав нечищеными башмаками по мраморному полу, Корсо остановился перед одним из застекленных шкафов и наклонился, чтобы лучше разглядеть содержимое: «De spectris et apparitionibus»[35] Хуана Ривио. «Summa diabolica»[36] Венедикте Казиано. «La Haine de Satan» Пьера Креспе[37]. «Steganografia» аббата Триттемия[38]. «De Consummatione saeculi» Понтиано…[39] Книги сплошь ценнейшие и редчайшие. В большинстве своем они были известны Корсо только по библиографическим описаниям.

– Ну? Разве бывает что-нибудь прекраснее? – выдохнул Варо Борха, внимательно наблюдая за каждым движением Корсо. – Что может сравниться с этим спокойным сиянием – позолота на коже… за стеклами… Не говоря уж о самих сокровищах, таящихся в этих шкафах; века научных штудий, века мудрости… ответы на загадки мироздания и человеческого сердца. – Он чуть приподнял руки, но тотчас снова опустил, не в силах выразить словами переполнявшую его гордость за эти богатства. – Я знаю людей, которые пошли бы на убийство ради такой коллекции.

Корсо кивнул, не отводя глаз от книг.

– Вы, например, – бросил он. – Разумеется, сами вы убивать не стали бы. А нашли бы людей, готовых сделать это за вас.

Раздался презрительный смех Варо Борхи.

– Именно. В этом преимущество богатых – для грязной работы можно нанимать других. А самому оставаться чистым.

Корсо вперил взгляд в книготорговца.

– Это одна точка зрения, – заметил он после минутной паузы; казалось, услышанное заставило его призадуматься. – А вот я больше презираю тех, кто никогда не пачкает собственных рук. Чистеньких.

– А мне плевать, кого вы презираете, а кого нет. Давайте лучше обсудим серьезные вещи.

Варо Борха прошелся вдоль шкафов. В каждом стояло около сотни томов.

– «Ars Diaboli»… – Он открыл дверцу ближнего шкафа и тронул кончиками пальцев, словно лаская, корешки. – Никогда и нигде вы не увидите такие книги, собранные вместе. Здесь все самое редкое, лучшее из лучшего. Я потратил на это много лет, но недоставало главной книги – жемчужины коллекции.

Он достал один из томов – ин-фолио, переплет черной кожи в венецианском стиле, без названия, с пятью горизонтальными полосками на корешке и золотой пентаграммой на переплете. Корсо взял книгу в руки и бережно открыл. Первая печатная страница – прежде она служила обложкой – была на латыни: «DE UMBRARUM REGNI NOVEM PORTIS» – «Книга о Девяти вратах в Царство теней». Ниже стояла марка печатника, место издания, имя и дата: «Venetiae, apud Aristidem Torquiam. M.DC.LX.VI[40]. Cum superiorum privilegie veniaque»[41].

Варо Борха с интересом ждал реакции Корсо.

– Сразу узнаёшь библиофила, – заметил он. – Даже по манере держать книгу.

– Я не библиофил.

– Разумеется. Хотя в вас есть нечто такое, за что можно простить ваши замашки солдафона-наемника… Знаете, бывает, человек так обращается с книгой, что это действует на меня умиротворяюще… А бывает, чьи-то руки кажутся мне руками преступника.

Корсо перевернул еще несколько страниц. Весь текст был на латыни, напечатан на плотной бумаге превосходного качества, которая не боялась разрушительного хода времени. Книга включала девять великолепных гравюр – каждая на отдельной странице, – изображавших сцены в средневековом стиле. Корсо наугад выбрал одну. Она была помечена латинской цифрой V, плюс какой-то еврейской буквой или цифрой и еще одной – греческой. В самом низу он разглядел некое сокращение или шифр: «FR.STA». Человек, похожий на торговца, стоя у закрытой двери, пересчитывает золото в мешке, не замечая, что за спиной у него притаился скелет, который в одной руке держит песочные часы, а в другой – вилы.

– Ваше мнение?

– Вы сказали, что это подделка, но мне так не кажется. Вы и вправду хорошо проверили?

– С лупой – и все до последней запятой. У меня было на это достаточно времени, ведь книгу я приобрел полгода назад, когда наследники Гуалтерио Терраля решили продать его библиотеку.

Охотник за книгами перелистнул еще несколько страниц. Гравюры были очень хороши – их отличала какая-то наивная и загадочная изысканность. На следующей гравюре изображалась юная дева, палач в доспехах готовился отрубить ей голову. Он уже поднял меч.

– Сомневаюсь, что наследники выставили на продажу подделку, – заговорил Корсо, оторвавшись от гравюры. – Они отнюдь не бедны, и до книг им дела нет. Даже каталог распродаваемой библиотеки пришлось заказывать аукционному дому «Клеймор»… К тому же я знал старого Терраля. Он никогда не стал бы держать у себя не только фальшивку, но даже просто сомнительный экземпляр.

– Совершенно с вами согласен, – отозвался Варо Борха. – Добавим, что Терраль получил «Девять врат» в наследство от своего тестя дона Лисардо Коя, библиофила с безупречной репутацией.

– А тот в свою очередь, – Корсо положил книгу на стол и достал из кармана блокнот, – купил ее у итальянца Доменико Кьяры, чья семья владела ею, согласно каталогу Вейсса[42], с 1817 года…

Книготорговец довольно кивнул:

– Вижу, вы основательно изучили вопрос.

– Естественно, изучил. – Корсо глянул на него так, словно он сморозил несусветную глупость. – Это моя работа.

Варо Борха сделал примирительный жест.

– Я и не думал сомневаться в добропорядочности Терраля или его наследников, – поспешил добавить он. – Я даже не отрицаю, что книга старая.

– Вы сказали, что это подделка.

– Пожалуй, я неточно выразился, и слово «подделка» в данном случае не вполне уместно.

– Так что вы имеете в виду? Все соответствует той эпохе. – Корсо снова взял книгу в руки и, нажав на нижний угол, заставил страницы веером прошелестеть под его большим пальцем, а сам тем временем внимательно прислушивался. – Даже бумага шелестит как положено.

– Да, и все же в книге есть кое-что, что «шелестит» не как положено. И бумага тут ни при чем.

– Вы имеете в виду ксилографии.

– А с ними-то что?

– Неувязочка. Следовало ожидать, что гравюры будут на меди. Ведь в 1666 году уже никто не делал гравюры на дереве.

– Не забывайте: речь идет об особом издании. Эти гравюры воспроизводят другие, куда более ранние, которые, скорее всего, каким-то образом попали печатнику в руки.

– «Деломеланикон»… Вы на самом деле в это верите?

– До моей веры вам не должно быть никакого дела. Но рисунки, по которым выполнены девять гравюр, включенные в эту книгу, приписываются не абы кому… По преданию, Люцифер после поражения и изгнания с небес составил для своих последователей некий набор магических формул – своего рода справочник по миру теней. Эту ужасную книгу тщательно прятали, несколько раз сжигали, продавали за безумные деньги те немногие числом избранники, в чьи руки она все-таки попадала… Так что на самом деле эти иллюстрации – адские загадки. Тому, кто с помощью текста и соответствующих знаний разгадает их смысл, они позволят вызывать князя тьмы.

Корсо кивнул с напускной важностью:

– Мне известны более простые способы продать душу дьяволу.

– Поймите, я не шучу, все гораздо серьезнее, чем кажется… Знаете, что означает «Деломеланикон»?

– Надеюсь, что да. Идет от греческого: delos – ясный, явленный. И melas – черный, темный.

Варо Борха визгливо засмеялся, выражая таким образом свое одобрение.

– Я забыл, что вы – образованный наемник. Да, вы совершенно правы: взывать к тьме или проливать на нее свет. Пророк Даниил, Гиппократ, Иосиф Флавий, Альберт Великий и Лев III[43] – все они упоминали эту чудесную книгу. И хотя люди научились писать шесть тысяч лет назад, «Деломеланикон», согласно легенде, раза в три старше… Первое прямое упоминание о нем обнаружили на папирусе из Туриса, а возраст его – тридцать три века. Затем, где-то между первым веком до Рождества Христова и вторым веком нашей эры он несколько раз цитируется в «Corpus Hermeticum»[44]. Согласно «Asclemandres», эта книга позволяет «встать лицом к лицу со Светом»… И в неполном описании Александрийской библиотеки, составленном в 646 году, перед ее последним и окончательным уничтожением, книга тоже упоминается в связи с девятью магическими загадками, которые в ней содержатся… Неизвестно, существовала она в одном экземпляре или в нескольких и уцелел ли хоть один из них после пожара… С тех пор след ее то возникает, то вновь теряется на дорогах Истории – среди пожаров, войн, катастроф…

Корсо скорчил недоверчивую гримасу, обнажив передние зубы:

– Как всегда. Все замечательные книги имеют схожие легенды: от Тота до Никола Фламеля…[45] Однажды один мой клиент, увлекавшийся герметической химией, велел мне отыскать для него книги по списку, составленному Фулканелли[46] и его последователями… И что вы думаете? Мне так и не удалось убедить его, что половина из тех книг никогда не была даже написана.

– А вот эта, безусловно, написана была. И мы можем с большой долей уверенности говорить о ее существовании, коль скоро святая инквизиция включила ее в свой «Индекс запрещенных книг»… Итак, ваше мнение?

– Мое мнение никакой роли не играет. Бывает, что адвокаты не верят в невиновность своих подзащитных и тем не менее добиваются их оправдания.

– Это мне и нужно. Я плачу не за веру, а за рвение и результат.

Корсо перелистнул еще несколько страниц. На гравюре под номером I изображался город, расположенный на вершине холма и окруженный зубчатой стеной. К городу скакал странный рыцарь – без оружия. Он прижимал палец к губам, требуя то ли внимания, то ли молчания. Надпись гласила: «NEM. PERV.T QUI N.N LEG. CERT.RIT.».

– Это сокращение легко расшифровать, – пояснил Варо Борха, следивший за каждым его движением. – «Nemo pervenit qui non legitime certaverit…»

– «Никто из тех, кто сражался против правил, его не достигнет»?

– Более или менее так. На сегодняшний день это единственная из девяти надписей, которую мы можем с уверенностью восстановить. И изречение почти в таком же виде цитируется Роджером Бэконом[47], который всерьез занимался демонологией, криптографией и магией… Бэкон утверждал, что владеет «Деломеланиконом», который принадлежал царю Соломону, – с ключами к разгадке ужасных тайн. Та книга, состоявшая из пергаментных свитков с иллюстрациями, была сожжена в 1350 году по личному приказу папы Иннокентия VI[48], который заявил: «В ней описаны способы, коими можно призывать демонов…» Три века спустя Аристид Торкья решил напечатать книгу в Венеции, воспроизведя те самые рисунки.

– Они слишком безупречны, – возразил Корсо. – А потому не могут быть теми же самыми: там стиль был бы архаичнее.

– Спорить не стану. Наверняка Торкья осовременил их.

На картинке с номером III изображался мост через реку: с двух концов вход на мост преграждали запертые крепкие ворота. Подняв глаза, Корсо заметил, что Варо Борха загадочно улыбается, словно алхимик, уверенный в том, что процесс в его трубках пошел.

– Еще одно соображение, – сказал книготорговец. – Джордано Бруно – мученик рационализма, математик и рыцарь, доказывающий, что Земля вращается вокруг Солнца… – Он презрительно махнул рукой, словно говорил о вещах второстепенных. – Это лишь часть его интересов, его труды составили шестьдесят один том, и магии там отведено важное место. Так вот, заметьте: Бруно недвусмысленно ссылается на «Деломеланикон» и даже использует греческие слова «delos» и «melas», добавляя: «На пути у людей, которые ищут знание, встают девять тайн», а далее упоминает о способах, которые помогут Свету вновь воссиять… «Sic luceat Lux», и не случайно ту же марку – дерево, в которое попала молния, змею и девиз – Аристид Торкья воспроизвел на фронтисписе «Девяти врат»… Что вы об этом думаете?

– Все складно. Но в подобный текст легко вложить любой смысл, особенно если он относится к стародавним временам и написан не слишком ясно.

– Или смысл его намеренно замутнен – из осторожности. Хотя Джордано Бруно забыл золотое правило выживания: sapere, tacere. Знать и молчать. Наверное, понимал, чем ему это грозит, и все же говорил больше, чем следует. Но проследим совпадения: Джордано Бруно заключают под стражу, объявляют неисправимым еретиком и отправляют на костер в Риме, на Кампо деи Фьори, в феврале 1600 года. Тем же маршрутом, по тем же местам и в те же дни, но шестьдесят семь лет спустя будет пролегать путь печатника Аристида Торкьи: арестуют его в Венеции, пытать будут в Риме, сожгут на Кампо деи Фьори в феврале 1667-го. В ту пору людей уже не так часто сжигали на костре, но, заметьте, этого все-таки сожгли.

– Потрясающе, – сказал Корсо, который ни малейшего потрясения не испытывал.

Варо Борха недовольно проскрипел:

– Иногда я задаюсь вопросом: а вы способны вообще во что-нибудь верить?

Корсо сделал вид, что задумался, потом пожал плечами:

– Были времена, когда кое во что я верил… Но тогда я был молод и жесток. Теперь мне сорок пять – и я сделался старым и жестоким.

– Что ж, я тоже стал таким. Но есть вещи, в которые я верю. От которых пульс бьется чаще.

– Например, деньги?

– Не смейтесь. Деньги – ключ, открывающий людям потайные двери. Благодаря им я могу купить, скажем, вас. Они помогают мне получать то, что я больше всего ценю в этом мире, – книги. – Он сделал несколько шагов вдоль шкафов. – А в книгах, как в зеркале, отражается образ и жизненный путь тех, чьи писания заполняют их страницы. Отражаются тревоги, тайны, желания, жизнь, смерть… Это живая материя – надо уметь обеспечить им питание, защиту…

– А также использовать их.

– Иногда.

– Но эту книгу вам использовать не удается.

– Не удается.

– Хотя вы уже попытались это сделать.

Корсо не спрашивал, а утверждал. Варо Борха бросил на него злой взгляд:

– Не говорите глупостей. Я бы выразился так: я уверен, что книга поддельная, – этого довольно; поэтому я хочу сравнить ее с другими экземплярами.

– Еще раз повторяю: я не вижу оснований считать вашу книгу фальшивкой. Даже в книгах одного тиража бывают несходства… По правде говоря, двух совершенно одинаковых экземпляров попросту не найти, ибо уже в момент появления на свет возникают какие-то мелкие различия. Потом каждый том начинает жить своей жизнью – страницы исчезают, добавляются, заменяются, делаются переплеты… Минуют годы, и две книги, отпечатанные одним и тем же станком, уже мало чем похожи друг на друга. С вашей могло случиться то же самое.

– Выясните это. Расследуйте историю «Девяти врат» так, словно дело идет о преступлении. Идите по следу, проверьте каждую страницу, каждую гравюру, бумагу, переплет… Ищите в прошлом и точно установите, откуда взялся мой экземпляр. А в Синтре и в Париже то же самое проделайте с двумя другими книгами.

– Мне бы очень помогло, если бы вы согласились сообщить, как узнали, что ваш экземпляр – подделка.

– Не могу сказать. Верьте моей интуиции.

– Ваша интуиция обойдется вам в копеечку.

– Старайтесь денег на ветер не бросать.

Он вынул из кармана чек и протянул Корсо. Тот повертел его в явном замешательстве.

– Почему вы платите мне вперед?.. Раньше за вами такого не водилось.

– Вам предстоят большие расходы. А это – чтобы вы начали шевелиться. – Он передал Корсо толстую папку. – Здесь собрано все, что мне удалось узнать про книгу, – может пригодиться.

Корсо по-прежнему смотрел на чек.

– Многовато для аванса.

– Возможны осложнения…

– Да ну?

Книготорговец закашлялся, словно прочищая горло. Наконец-то они подошли к сути задания.

– Если все три экземпляра окажутся поддельными или неполными, – продолжал Варо Борха, – вы вправе умыть руки и забыть об этом деле… – Он замолк, провел ладонью по бронзовой лысине, потом как-то суетливо улыбнулся Корсо. – Но одна из книг может быть подлинной, и тогда я дам вам еще денег. Потому что желаю получить ее – сколько бы мне это ни стоило. Хочу, и все!

– Вы, надеюсь, шутите?

– Я не похож на шутника, Корсо.

– Тут пахнет криминалом.

– А прежде вы всегда считались с законом?

– Не в делах такого уровня.

– Но ведь вам никто и не платил столько, сколько готов заплатить я.

– А гарантии?

– Я даю вам с собой книгу – для работы… Разве это недостаточная гарантия?

Тик-так. Корсо, державший «Девять врат» в руках, заложил чек на манер закладки между страницами и сдул с переплета воображаемую пыль, а потом возвратил том Варо Борхе.

– Вы только что говорили, что за деньги можно купить все, – вот и попробуйте сами. Ступайте и потолкуйте с владельцами книги. Готов спорить, возвратитесь вы, поджав хвост…

Он развернулся и двинулся к двери, спрашивая себя, сколько шагов успеет сделать, прежде чем Варо Борха окликнет его. И успел сделать три шага.

– Хорошо, будем считать, что это дело не для людей в сутанах, – сказал тот. – Оно для тех, кто хорошо владеет шпагой.

Он сменил тон. Не осталось и следа ни от барского высокомерия, ни от презрения, какое он обычно выказывал тем, кого нанимал на службу. Пока башмаки Корсо мягко ступали по мраморному полу, ангел на ксилографии Дюрера мягко взмахнул крыльями в рамке под стеклом. Варо Борха стоял между шкафом, набитым книгами, и решетчатым окном с видом на собор, в окружении всего, что можно купить за деньги, – стоял и растерянно моргал. С лица его еще не до конца сошла самодовольная ухмылка; и рука продолжала раздраженно похлопывать по переплету. Но Лукас Корсо задолго до этого триумфального мига научился угадывать в чужих глазах приметы скорой капитуляции. А также – приметы страха.

Его сердце билось спокойно и уверенно, когда, не вымолвив ни слова, он резко повернул назад и приблизился к Варо Борхе. Вытащил чек, торчащий из «Девяти врат», старательно сложил его пополам и сунул в карман. Затем взял папку и саму книгу.

– Я буду держать вас в курсе дела, – отчеканил он.

Он знал, что жребий брошен, первый ход в игре сделан и пути назад нет. Но игра влекла его. Он спустился по лестнице, оставив позади эхо собственного невеселого смеха. Варо Борха ошибался. Кое-что нельзя купить ни за какие деньги.

Лестница выходила прямо во дворик, где Корсо увидел колодец с высокой закраиной и двумя мраморными венецианскими львами. Дворик отделялся от улицы решеткой. Со стороны Тахо тянуло противной сыростью, так что Корсо даже остановился под аркой в мавританском стиле и поднял воротник плаща. По узким и тихим улочкам, выложенным булыжником, он дошел до маленькой площади. Там находился бар с металлическими столиками. Неподалеку несколько каштанов с голыми ветками жались к церковной колокольне. Корсо расположился на террасе, выбрав квадратик ласкового солнца, и попытался в его лучах согреть застывшее тело. Две порции чистого джина, без льда, помогли ему прийти в норму. Только тогда он открыл досье на «Девять врат» и смог всерьез заняться его содержимым.

Досье включало справку на сорока восьми машинописных страницах: история книги, весь путь от ее предполагаемого предшественника «Деломеланикона» (или «Заклинания тьмы») до труда Торкьи «Девять врат в Царство теней», напечатанного в Венеции в 1666 году. Было еще несколько приложений: библиография, фотокопии цитат из книги, использованных в классических сочинениях, и сведения о других известных экземплярах – владельцы, даты приобретения, нынешние адреса, случаи реставрации. Здесь же находилась копия протоколов процесса над Аристидом Торкьей и рассказ свидетеля событий, некоего Дженнаро Галеаццо, описавшего последние минуты жизни несчастного печатника:

Он поднялся на помост, отказавшись от примирения с Господом и храня упорное молчание. Когда разгорелся огонь в костре, он начал задыхаться от дыма и, широко раскрыв глаза, издал страшный крик, вручая судьбу свою Отцу Небесному. Многие из присутствовавших при сем осенили себя крестным знамением, ибо он молил Бога о милосердии, просил легкой смерти. Другие же говорили, что крик свой он обратил к земле, вернее, к подземному миру…

Какой-то автомобиль проехал по другой стороне площади и свернул на улицу, ведущую к собору. По шуму двигателя можно было предположить, что за углом машина притормозила, а затем последовала дальше по улице. Корсо не обратил на это ни малейшего внимания – он тщательно осматривал страницы книги. Первая когда-то служила обложкой, следующая оставалась чистой. Только на третьей, начинавшейся красивой буквицей N, собственно, и появлялся текст. Сперва шло загадочное вступление:

Nos p.tens L.f.r, juv.te Stn. Blz.b, Lvtn, Elm, atq Ast.rot. ali.q, h.die ha.ems ace.t pct fo.de.is c.m t. qui no.st; et h.ic pol.icem am-rem mul. flo.em virg.num de.us mon. hon v.lup et op. for.icab tr.d.o, eb.iet i.li c.ra er. No.is of.ret se.el in ano sag. sig. s.b ped. cocul.ab sa Ecl.e et no.s r.gat i.sius er.t; p.ct v.v.t an v.q fe.ix in t.a hom. et ven. os.ta int. nos ma.et D:

Fa.t in inf int co.s daem.

Satanas. Beizebub, Lcfr, Elimi, Leviathan, Astaroth

Siq pos mag. diab. et daem.pri.cp dom.

За вступлением, автор которого был очевиден, начинался текст. Корсо прочел первые строки:

D.mine mag.que Lfr, te D.um m. et.pr ag.sco. et pol.c.or t ser.ire. a.ob.re quam.d p. vvre; et rn.io al.rum d. et js.ch.st. et a.s sn.ts tq.e s.ctas e. ec.les. apstl. et rom. et om. i sc.am. et o.nia ips. s.cramen. et o.nes. atio et r.g. q.ib fid. pos.nt int.rcd. p.о me; et t.bi po.lceor q. fac. qu.tqu.t m.lum pot., et atra. ad mala p. omn. Et ab.rncio chrsm. b.ptm et omn…

Он поднял глаза к портику церкви, где поверху, над колоннами, шли изображения Страшного суда, поблекшие от дождей и ненастья. Под ними, в углублении на центральной колонне, стоял Вседержитель, очень грозный на вид, и его поднятая правая рука сулила скорее кару, нежели милосердие. В левой руке он держал раскрытую книгу, и Корсо не мог избежать сопоставления. Потом скользнул взглядом по церкви и окружающим ее зданиям; на фасадах сохранились епископские гербы, и ему подумалось, что когда-то и эта площадь видела пылающие костры инквизиции. В конце концов, это был Толедо. Горнило испытания для тайных культов, мистических ритуалов, псевдообращенных. И еретиков.

Прежде чем вернуться к книге, он отпил большой глоток джина. Текст занимал сто пятьдесят семь страниц и состоял из сокращенных латинских слов, последняя страница осталась чистой. Плюс девять знаменитых гравюр, вдохновленных, по преданию, рисунками самого Люцифера. Каждая ксилография была помечена латинской, еврейской и греческой цифрами, присутствовали там и латинские надписи, – но, как и остальной текст, были они загадочным образом сокращены. Разглядывая их, Корсо заказал еще одну порцию джина. Они напоминали карты Таро или старые средневековые гравюры: король, нищий, отшельник, повешенный, смерть, палач. На последней картинке была изображена красивая женщина, оседлавшая дракона. Слишком красивая для церковной морали той эпохи, отметил Корсо.