Гордость и предубеждение

Джейн Остин

Гордость и предубеждение

Глава 1

В целом мире не сыскать безумца, который решился бы оспорить тот факт, что богатый холостяк непременно должен находиться в постоянном поиске спутницы жизни.

Разумеется, бесспорно и то, что такой холостяк вполне может пребывать в полном неведении относительно своего счастливого положения; однако каждый раз, поселяясь в новом месте, он весьма скоро обнаруживает, что взгляды отцов соседствующих семейств преисполнены участливого понимания, а их жены – матери многочисленных дочерей на выданье – поглядывают на нового члена общества с плохо скрываемым чувством собственничества.

– Дорогой мистер Беннет, – прекрасным днем обращается приятная леди к своему супругу, – вы уже слышали о том, что Незерфилд-Парк наконец-то сдали?

Мистер Беннет отвечает односложно и отрицательно.

– Однако это так, – почти раздраженно парирует дама. – Миссис Лонг только что оттуда, и она обо всем мне рассказала.

Мистер Беннет не отвечает вовсе.

– Неужели вам не хочется знать, кто его снял? – нетерпеливо взвизгивает приятная леди.

– Это вам хочется об этом мне рассказать, тем более что я ничего не имею против.

Намек сходит за любезность.

– Право, голубчик, вам следует об этом знать, потому что миссис Лонг уверяет, будто в Незерфилде обосновался молодой человек с очень солидным капиталом откуда-то с севера Англии. Он приехал сюда в понедельник. Представляете, проезжая мимо наших мест в почтовой карете, он был настолько очарован усадьбой, что немедленно разыскал мистера Морриса, и они практически тут же ударили по рукам; так что он вступит во владение еще до Михайлова дня. А к концу следующей недели ожидается приезд его челяди.

– Как, вы говорите, его зовут?

– Бингли.

– Он холост или женат?

– О! Дорогой мой, он холостяк, это точно! Неженатый баснословно богатый мужчина. У него годовой доход – четыре или пять тысяч! Какая блестящая партия для наших девочек!

– Простите, но какое отношение он имеет к ним?

– Мой дорогой мистер Беннет, – капая ядом, вздыхает его жена, – как же вы бываете порой утомительны! Неужели для вас новость то, что я как раз подыскиваю подходящую партию для наших крошек?

– Это, его цель приезда в наши места?

– Цель! – фыркнула мадам. – Что за чепуху вы, право, городите! Просто никто не может поручиться за то, что он не влюбится в одну из наших малюток; а посему, как только мистер Бингли окончательно у нас обоснуется, вы должны будете нанести ему визит.

– Не вижу для этого повода. Девочки вместе с вами, конечно, могут поехать, а еще лучше, если они отправятся с визитом одни: по красоте, миледи, вы ничуть им не уступаете, и мистер Бингли, чего доброго, выберет себе не тот предмет обожания.

– Друг мой, да вы льстец! В прежние годы у меня, разумеется, было определенное очарование, однако нынче я не претендую на что-то из ряда вон выходящее. Женщина, имеющая пятерых взрослых дочерей, к несчастью, вынуждена забыть о красоте.

– В таких случаях, как ваш, редкая женщина имеет достаточно красоты, чтобы вообще о ней задумываться.

– Однако, мой дорогой, я настаиваю на том, чтобы вы навестили мистера Бингли сразу же, как только он приедет в поместье.

– Уверяю вас, это совершенно неудобно.

– Тогда вспомните о ваших дочерях. Только представьте, какое положение в обществе смогла бы обрести одна из них. Сэр Уильям и леди Лукас, кстати, твердо намерены проделать этот небольшой вояж, и смею вас заверить, что причина их радушия весьма схожа с нашей; как вы знаете, обычно они не посещают неизвестно кого. Вы действительно обязаны поехать, потому что раньше вас мы этого сделать не сможем.

– Мадам, мне кажется, вы чрезмерно щепетильны. Рискну предположить, что мистер Бингли будет очень рад с вами познакомиться. Кстати, вместе с вами я смогу передать ему записку – так, пустячок, пару строчек, в которых я напишу, что заранее искренне одобряю его предложение о браке с любой, которая ему приглянется. Хотя, пожалуй, мне следует отдельно замолвить словечко о крошке Лиззи.

– Я категорически против подобных выходок. Лиззи ничуть не лучше остальных. Более того, я просто уверена, что она вдвое уступает по красоте Джейн и по чувству юмора – Лидии. Странно, что при этом она неизменно пользуется у вас особым расположением.

– Уж если так, то ни одна из них не может похвастаться чем-нибудь мало-мальски выдающимся, – сухо отрезал уязвленный супруг. – Все они как на подбор глупы и невежественны; и если Лиззи что-то и выделяет из общего ряда, то это некоторая расторопность по сравнению с остальными сестрами.

– Мистер Беннет, да как вы можете оскорблять собственных детей столь бесцеремонным образом? Похоже, вам доставляет особое наслаждение понапрасну сердить меня! Вам совсем не жаль моих бедных нервов…

– Вы неправильно меня истолковали, сударыня. Поверьте, я глубоко уважаю и чту ваши бедные нервы. У меня с ними давняя дружба. По крайней мере, последние лет двадцать я только и делаю что проникаюсь к ним сочувствием вместе с вами.

– Ах, где вам понять, что творится у меня на душе!

– Надеюсь, вы все же справитесь с сердечной скорбью и переживете еще множество молодых людей с четырьмя тысячами в год, которые поселятся у нас по соседству.

– Боюсь, что нам от этого не будет никакого толку, поскольку вы упорно отказываетесь навещать ваших новых соседей.

– Поверьте мне на слово, дорогая, что, как только их действительно наберется так много, я почту за честь познакомиться со всеми до единого.

Следует заметить, что в мистере Беннете настолько невообразимым образом смешались и переплелись моментальные решения, едкий сарказм, чувство выдержки и слабость к капризам, что долгие двадцать три года под одной крышей были не в силах хоть сколько-нибудь приблизить его жену к пониманию странного характера супруга. Миссис Беннет мыслила гораздо проще: она была дамой неинформированной, с неопределенным типом темперамента и затруднённым пониманием окружающей действительности. Будучи не в духе, она воображала себя натурой нервной и ранимой. Делом ее жизни стало удачное замужество дочерей, а утехой – визиты и сплетни.

Глава 2

Таким образом, в длинном ряду тех, кто с нетерпением ожидал приезда мистера Бингли, мистер Беннет занял свое почетное место одним из первых. Втайне он ни секунды не колебался в своем желании нанести соседу визит. Несмотря на это, его супруге до самой последней минуты приходилось выслушивать заверения своей половины в полной невозможности встречи. Коварство благоверного открылось в манере весьма вольной. Наблюдая за тем, как вторая по счету дочь сосредоточенно сощипывает итальянскую соломку со шляпки, мистер Беннет совершенно неожиданно для семейства позволил себе следующее замечание:

– Надеюсь, Лиззи, мистеру Бингли это понравится.

– Мы вряд ли когда-либо узнаем, чт( нравится мистеру Бингли вообще, – обиженно буркнула миссис Беннет, – поскольку наш визит к нему так и не состоится.

– Неужели вы забыли, мама, – заметила Элизабет, оторвавшись, наконец, от шляпки, – что мы встретимся с ним в собрании? Его обещала представить миссис Лонг.

– Ничто на свете не заставит меня поверить в то, что миссис Лонг сделает что-нибудь подобное. У нее самой две племянницы на выданье. И вообще она лицемерная эгоистка. Лично я о ней весьма невысокого мнения.

– Полностью с вами согласен, мадам, – ухватился за мысль мистер Беннет. – Трудно описать мою радость оттого, что вы ни в коей мере не собираетесь злоупотреблять услугами миссис Лонг.

Колкость супруга ответа не удостоилась; тем не менее, чувства так и бушевали внутри миссис Беннет, и поэтому она с энтузиазмом принялась браниться, выбрав в качестве объекта одну из собственных дочерей.

– Ах, ради всего святого, Китти, прекрати же, наконец, так кашлять! Прояви хоть чуточку сострадания к моим несчастным нервам. Ты ведь рвешь их на части.

– В кашле Китти не было злого умысла, мадам, – вступился за девочку родитель. – Это всего лишь вопрос неудачного выбора времени.

– Я кашляю вовсе не оттого, что мне больше нечем заняться, – капризно хмыкнула девица.

– На какой день назначен следующий бал, Лиззи? – поинтересовался мистер Беннет.

– Ровно через две недели.

– Вот именно! – не преминула воскликнуть мать. – А миссис Лонг собиралась вернуться только накануне. Таким образом, она не сможет его нам представить, потому что не успеет быть представлена мистеру Бингли сама.

– Тогда, дорогая, вы можете поменяться с вашей приятельницей ролями и представить мистеру Бингли ее.

– Ах, мистер Беннет, это решительно невозможно, поскольку я с ним не знакома. Вы определенно наслаждаетесь тем, что вечно мне досаждаете.

– Сударыня, как я ценю вашу осмотрительность! Конечно же, для знакомства срок в две недели – сущий пустяк. Совершенно невозможно решить, что собой представляет человек, если знаешь его всего две недели. Но с другой стороны, если не рискнем мы, то это могут сделать другие. Мне кажется, миссис Лонг со своими племянницами своего шанса не упустит. Таким образом, ваша подруга сочтет ваш отказ от решительных действий жестом доброй воли; и мне не остается ничего иного, как взять инициативу в свои руки.

Девушки изумленно уставились на отца. Миссис Беннет, едва совладав с чувствами, сумела вымолвить лишь:

– Чепуха, какая чепуха!

– Мадам, что значит сие громкое восклицание? – воскликнул в свою очередь мистер Беннет. – Неужели вы всерьез хотите сказать, что считаете церемонию представления и соблюдение всех приличествующих в этом деле формальностей чепухой? Боюсь, в этом я с вами согласиться не могу. А что на это скажешь ты, Мэри? Ты ведь слывешь юной леди, известной своим благоразумием, насколько я слышал, да к тому же читаешь умные книги и делаешь из них выписки.

Мэри в эту минуту захотелось произнести фразу, исполненную самого похвального смысла, но она и понятия не имела, как это сделать.

– Пока Мэри собирается с мыслями, – продолжил родитель, – давайте вернемся к мистеру Бингли.

– Я до смерти устала от этого мистера Бингли, – фыркнула миссис Беннет.

– Мне очень жаль слышать об этом; но почему же вы молчали раньше? Если бы я узнал ваше отношение к нему нынче утром, то ни за что не стал бы его навещать. Это очень печально; но, поскольку я уже нанес ему визит, вам не удастся избежать знакомства.

Изумлению его спутниц, а особенно миссис Беннет, не было предела; и именно этого он и добивался. Когда улеглась первая волна радостной суматохи, мать семейства гордо заявила, что с первой же минуты знала обо всем.

– Как это мило с вашей стороны, любезный мой мистер Беннет! Я с самого начала знала, что вы внемлете моему голосу и голосу разума. Я была уверена, что ваша любовь к девочкам столь велика, что вы не в силах пренебречь подобным знакомством. Господи, как же я рада! И сколько юмора вы обнаружили сегодня утром! И сколько в вас самообладания – ни словом не обмолвиться до последнего!

– А теперь, Китти, ты можешь кашлять сколько угодно, – беззаботно заявил мистер Беннет и, утомленный бурным восторгом супруги, покинул комнату.

– Девочки, какой замечательный у вас отец, – вздохнула миссис Беннет, едва только закрылась за ним дверь. – Даже не представляю, как вы сможете отблагодарить его за доброту. И меня, кстати, тоже. В наши с ним годы, доложу я вам, не особенно-то приятно каждый день заводить новые знакомства; но ради вас мы готовы терпеть любые лишения. Лидия, золотко, хоть ты у нас и самая младшая, я уверена, мистер Бингли на следующем балу будет танцевать именно с тобой.

– О! – несколько агрессивно воскликнула малютка, – я этого нисколечко не боюсь. Пусть я и самая младшая, я все же самая высокая из сестер.

Конец вечера был насыщен догадками о дате ответного визита Бингли и планами относительно совместного ужина, а посему время пролетело почти незаметно.

Глава 3

Сколько ни билась миссис Беннет со своим несговорчивым супругом, сколько ни взывала она к помощи всех своих пятерых дочерей, ничего существенного о внешности мистера Бингли им узнать так и не довелось. Атаки на мистера Беннета проходили по всем законам военной науки. Дамы использовали полный арсенал, состоявший из прямых вопросов, искусных предположений и смутных догадок; однако во всем мире не нашлось бы такой хитрости, которая заставила бы пошатнуться нерушимые бастионы родителя. Так и не добившись победы, женщинам пришлось довольствоваться донесениями соседствующей агентуры в лице леди Лукас. Рапорт этой почтенной дамы, бесспорно, внушал оптимизм. Молодой человек понравился и сэру Уильяму. Очаровательный, юный, да к тому же беспредельно милый. Кроме того, он был намерен на предстоящем балу посетить собрание. Что может быть приятнее! Увлечение танцами, несомненно, является первым шагом на пути к страстной любви, поэтому намерения Бингли относительно вечеринки заставили встрепенуться не одно женское сердце.

– Если бы только я могла порадоваться за одну из наших девочек, которая счастливо обоснуется в Незерфилде, – вещала супругу миссис Беннет, – и удачно выдать замуж остальных крошек, тогда мне, пожалуй, и желать было бы больше нечего.

Через пару дней мистер Бингли случился с ответным визитом к мистеру Беннету. Целых десять минут мужчины просидели в библиотеке. Несмотря на высказанные молодым человеком надежды лицезреть юных леди, о красоте которых не смолкая судачила якобы вся округа, его взору приходилось довольствоваться лишь видом родителя знаменитых барышень. Кстати, самим красоткам повезло куда больше: воспользовавшись занятыми высотами в мезонине, они сумели детально рассмотреть синий плащ и черную кобылу посетителя.

В спешном порядке послали приглашение на ужин. Миссис Беннет спланировала порядок подачи блюд самым тщательным образом, дабы продемонстрировать собственный талант домохозяйки, достойной всяческих похвал, как вдруг прибыл ответ от виновника хлопот, на корню убивший радужные планы семейства. Дела заставили мистера Бингли рано утром отправиться в город на целый день; а посему он с сожалением был вынужден отклонить приглашение, сделавшее ему столько чести, и пр., пр., пр. Миссис Беннет впала в замешательство. Она ума не могла приложить, какие могут быть дела в городе у молодого человека, только что поселившегося в Хертфордшире. В сердце ее закралась тревога: уж не привык ли этот повеса порхать с места на место и не жить, как все добропорядочные джентльмены, оседло? Но вскоре леди Лукас удалось сбить пламя в душе миссис Беннет. Она высказала предположение, что мистер Бингли, наверняка, отправился в Лондон только для того, чтобы лично вручить приглашения на бал. Почти сразу вслед за этим, по тихому, в общем-то околотку, вихрем пронеслись сплетни, в которых мистер Бингли собирался привезти с собой из столицы целую дюжину дам и человек семь джентльменов. Количество спутниц мистера Бингли местных девушек смутило и заставило насупиться; однако канун бала принес с собой утешительные вести: вместо двенадцати леди с ним прибыло только шесть, да и те – пять его родных сестер и одна кузина. Когда же все общество заполнило зал, в компании молодого человека ревнивые глаза насчитали всего пятерых вместе с ним самим: мистер Бингли, две его сестры, муж самой старшей и неизвестный юноша.

Мистер Бингли был безупречен: цвет кожи поражал свежестью, а манеры – непринужденностью. Сестры его также оказались дамами достойными. Каждая обнаружила бездну вкуса и стиля. Его зять, мистер Херст, выглядел почти как джентльмен. Тем не менее, внимание всего собрания вскоре оказалось сосредоточено на приятеле мистера Бингли – восхитительном высоком красавце, несомненно, знатного происхождения по имени мистер Дарси. Уже через десять минут, после того как он вошел в зал, среди гостей пронеслось известие о том, что этот молодой бог имеет десять тысяч в год. Все джентльмены отметили стройность его фигуры, а дамы как одна сошлись во мнении, что он гораздо симпатичней самого мистера Бингли. Почти полвечера местные прелестницы посылали ему взгляды, полные обожания, пока манеры этого красавца не заставили общество замереть в ужасе и отвращении: он оказался гордецом, поставившим себя выше компании; и это тут же лишило его недавней оглушительной популярности. Теперь даже несметные его владения в Дербишире не могли разубедить гостей в том, что внешность у него почти отталкивающая и что он совсем не достоин своего друга.

Сам мистер Бингли времени не терял и вскоре познакомился со всеми, с кем стоило познакомиться. Он был весел и легок на подъем, не пропускал ни единого танца, досадовал на быстротечность бала и заверял соседей в том, что непременно устроит вечеринку в собственном доме, в Незерфилде. Такой очаровательный стиль поведения говорил сам за себя. Какой разительный контраст между ним и его другом! Мистер Дарси один только раз пригласил на котильон миссис Херст и один раз прошел круг с мисс Бингли. В манерах его явно сквозило желание укрыться от новых знакомств. Остаток вечера он провел, разгуливая по залу и изредка перебрасываясь парой слов с кем-нибудь из собственного окружения. Его репутация вылепилась и отвердела. Он стал самым несносным и нелюбезным мужчиной в мире; и всякий счел своим долгом высказать предположение, что больше ему никогда не доведется встретиться с этим Дарси снова. Среди тех, кто занял особенно жесткую позицию, оказалась миссис Беннет; тяжкое впечатление от заносчивости юноши безмерно обострилось и переросло в плохо скрываемое негодование по поводу того, что молодой нахал неучтиво обошелся с одной из мисс Беннет.

Ввиду недостатка мужчин Элизабет пришлось просидеть целых два танца; и времени этого вполне хватило на то, чтобы подслушать разговор между мистером Дарси, случившемся неподалеку, и душкой Бингли, на минутку сбежавшим из круга, чтобы нажать на приятеля и заставить того веселиться.

– Пойдем же, Дарси, я все равно заставлю тебя танцевать. Терпеть не могу, когда ты в одиночестве подпираешь колонны с совершенно идиотским видом. Ты гораздо привлекательней, когда танцуешь.

– Даже не уговаривай. Ты знаешь, насколько мне это неприятно, пока я как следует не познакомлюсь с партнершей. От этого собрания вообще ждать нечего. Твои сестры заняты, а кроме них в целом зале нет ни одной, с кем я мог бы пойти танцевать и при этом не чувствовать себя наказанным.

– Ради Бога, – воскликнул Бингли, – не стоит так привередничать! Клянусь честью, никогда раньше я не встречал столько хорошеньких девушек, как сегодняшним вечером. И среди этого очарования некоторые просто писаные красавицы.

– Ты уже ангажировал самую хорошенькую девушку, – уныло вздохнул Дарси, разглядывая при этом старшую мисс Беннет.

– О, она действительно самое красивое создание, к которому я прикасался! Но у нее есть сестра. Она сидит как раз за тобой. Тоже очень хороша и даже мила, я бы сказал. Позволь мне просить мою партнершу вас познакомить.

– Никак не возьму в толк, о которой ты говоришь, – нахмурился Дарси и оглянулся назад. Поймав взгляд Элизабет, он холодно отвернулся и заявил: – Ну что ж, она вполне сносна, но недостаточно красива, чтобы заинтересовать меня. А, кроме того, сегодня у меня совсем нет настроения, заниматься благотворительностью и развлекать тех, на кого остальные мужчины не обращают внимания. Так что лучше тебе вернуться к своей барышне и наслаждаться ее улыбкой; со мной ты только зря теряешь время.

Мистер Бингли последовал доброму совету. Дарси же удалился, оставив Элизабет наедине с далеко невеселыми мыслями. Девушка с энтузиазмом поведала грустную историю подругам, потому что была натурой живой и общительной и обожала все необычное.

В целом вся семья согласилась с тем, что вечер удался; и миссис Беннет безмерно радовалась за старшую дочь, весь вечер проведшую в компании с «будущей Незерфилдской партией». Мистер Бингли дважды пригласил ее на танец, и барышню к тому же любезно приняли его сестры. Джейн вполне разделяла восторги собственной матери, хотя справедливости ради стоит заметить, что делала она это не столь бурно. Элизабет также радовалась за Джейн. Мэри же лично слышала, как мисс Бингли отозвалась о той как о самой стильной девушке здешнего общества. Кэтрин и Лидии тоже повезло, и за весь вечер они ни разу не испытывали недостатка в кавалерах; а большего от балов они и не ждали. В самом приятном расположении духа семейство вернулось в родное поместье Лонгбурн, где застало мистера Беннета все еще на ногах. С книгой этот джентльмен утрачивал всякое чувство времени. Любопытство его оказалось достаточно сильным, чтобы живо поинтересоваться событиями нынешнего вечера, возбудившими столько волнений у его дам. Втайне он надеялся, что жена его будет разочарована новым знакомым, однако ее рассказ полностью разрушил все воздушные замки.

– О, мой дорогой мистер Беннет! – воскликнула она, с шумом врываясь в библиотеку. – Мы провели совершенно восхитительный вечер. Лучшего бала я, право, и не припомню. Как жаль, что вас там не было. Джейн покорила всех мужчин до единого. Вы даже представить не можете, какой это был успех! Все только и говорили о том, какая она хорошенькая. Мистер Бингли тоже расхваливал ее на все лады и даже дважды с ней танцевал. Вы только подумайте об этом: целых два раза. Больше он никого не приглашал дважды. Сначала он подошел к мисс Лукас. Я прямо вскипела, когда увидела их вместе, но потом вполне успокоилась: невооруженным глазом было видно, что она ему совсем не нравится. Да и немудрено: кому такая может прийтись по вкусу? А вот когда наша Джейн взяла его под руку и они пошли в круг, он прямо остолбенел. Вообще-то он заметил ее раньше, навел о девочке справки, их представили, и он сразу же ангажировал ее на два танца подряд. Потом танцевал с мисс Кинг, затем с Марией Лукас, а после нее он снова пригласил Джейн; потом два раза прошелся с Лиззи, после нее с Боулангер…

– Если бы он имел хоть чуточку сострадания ко мне, – нетерпеливо вставил супруг, – он не танцевал бы так много! Ради всего святого, больше ни единого слова о его партнершах. Господи, и почему он не вывихнул лодыжку на первом же котильоне!

– О, мой милый, – безмятежно продолжала миссис Беннет, – как же он мне понравился! Мистер Бингли столь невыразимо красив! И сестры у него просто очаровательны. Никогда в жизни я не видела таких элегантных туалетов. Я бы даже сказала, что кружева на платье миссис Херст…

К несчастью, миссис Беннет снова перебили, потому что супруг ее взмолился о пощаде и не на шутку стал протестовать против любых дальнейших описаний чьих бы то ни было нарядов. Милосердной леди пришлось быстро найти новую тему для рассказа, связанную с главными событиями; и поэтому она, вооружившись талантом живописца и подобрав самую темную и мрачную палитру, перешла к печальной повести о вопиющей грубости мистера Дарси.

– И заверяю вас, – уже почти задыхаясь от темпа рассказа и собственного возмущения, добавила миссис Беннет, – что Лиззи абсолютно ничего не потеряла, оказавшись не в его вкусе, потому что он самый неприятный, самый кошмарный юноша, которого и ублажать даже не стоит. Он настолько чванлив, что его невозможно вынести. Весь вечер слонялся то здесь, то там, и при этом нос его был задран к верху от собственной важности! Ишь ты, недостаточно хороша, чтобы танцевать с его особой! Очень жаль, любезный мой мистер Беннет, что вас там не было. Уж вы бы поубавили его спеси, как вы это умеете. Нет, этот нахал мне определенно противен!

Глава 4

Как только Джейн и Элизабет остались наедине, первая, будучи совершенно очарованной мистером Бингли, поспешила выразить сестре свое полное восхищение молодым человеком.

– Он настоящий эталон джентльмена, – заявила она. – Чувственный, живой, с тонким чувством юмора; и я никогда раньше не встречала такого изящества в манерах, такой легкости и такого воспитания!

– И он весьма красив, – добавила Элизабет, – именно настолько, насколько и подобает быть мужчине. Да, он весьма целостная натура.

– Мне было так приятно, когда он пригласил меня на танец во второй раз. Я и не ждала такой чести.

– Правда? Но я в этом нисколько не сомневалась. Собственно здесь-то и кроется вся разница между нами. Для тебя любые комплименты всегда становятся сюрпризом, а вот для меня никогда. Что могло бы быть естественней, чем снова пригласить именно тебя? Он просто не мог не заметить, что ты раз в пять красивее, чем любая девушка на балу. Так что вовсе не стоит проникаться к нему за это благодарностью. Конечно, он очень милый, и поэтому я с радостью его уступаю тебе. Прежние твои поклонники были такими дураками!

– Лиззи, дорогая!

– О, голубушка, согласись, в тебе есть эта черта: любить всех людей без разбору. Ты ни в ком не замечаешь недостатков. Весь свет в твоих глазах хорош и очарователен. Я никогда в жизни не слышала, чтобы ты дурно о ком-нибудь отозвалась.