Формика

Наконец он сел на землю и утер слезы рукавом. У малыша сложилось ощущение, что на лужайке сейчас сидит совсем другой человек. Кто-то чужой.

– Бра-а-а-атик! Бра-а-а-атик, что случилось?

Кайл понимал только, что что-то неправильно. Что-то не так. Гнетущее и вязкое чувство неопределенности давило на него. Малыш почувствовал себя очень одиноким и ему хотелось побыстрее вернуться «под крыло» к мамочке. Он скривился, готовясь заплакать, как делал в любой непонятной ситуации, чтобы мама пришла и успокоила его. Кайл шагнул к брату в надежде получить защиту и поддержку.

– Нет! Стой там! – Дэвид смотрел вниз, выставив руку в запрещающем жесте.

– Но братик…

– Стой я сказал! – голос Дэвида был дрожащим и хриплым, но все таким же грубым и твердым. Он поднялся на ноги и сжал зубы, напрягая желваки.

– Идем, скорее! – глядя куда-то вперед, сказал он Кайлу.

– Но братик, а мама?

– Мама нас потом догонит…

– Она же там, в траве вместе с тетенькой спряталась!

– Ты ее расстроить хочешь?

– Не-е-е-е-е-ет!

– Ну вот, идем быстрее пока папа нас не наш… Знаешь, если заметишь его первым, скажи мне.

Внимание малыша мгновенно переключилось, и в глазах появился блеск:

– Хорошо-о-о-о! А что папа нам купит?

– …новый дом.

Март (пятнадцать лет спустя)

Деревяшка неторопливо переодевался в раздевалке, сменяя свою тюремную робу на гражданскую одежду. Из камеры хранения отдали все имеющиеся у него тогда вещи. Деревяшка тщательно перепроверил, хотя прекрасно знал, что у него было нечего стащить. Ну кроме того ножа, который следователь забрал как улику.

Джинсы оказались ему велики в поясе, значит, за несколько лет он сильно исхудал. А вот серая футболка в плечах оказалась мала, но под легкой курткой этого не было заметно. Хорошо хоть ботинки только немного жали в пальцах, но терпеть можно.

«Гы-гы, ногти подстригу и можно хоть теплые носки под эти ботинки надевать» – подумал деревяшка, окинув взглядом раздевалку. Мысленно попрощавшись со ставшими уже родными стенами, он вдохнул полной грудью в предвкушении свободы и шагнул через порог. Все, теперь нужно отвыкать от своей тюремной клички и снова вспоминать настоящее имя.

Хмурый охранник выпроводил его из здания тюрьмы, а потом и за ворота. Он, закрывая ворота, приятельски кивнул и ехидно пожелал счастливого пути, на что Деревяшка буркнул что-то невнятное и оскорбительное. Погодка была выше всяких похвал. В народе про такую говорили, что она «шепчет». Солнце заливало все ярким светом, а несколько тучек вдалеке предвещали ночной дождь, но до него было еще долго.

С непривычки Дэвид поморщился от яркого света, и его заставил покачнуться внезапный порыв ветра, говорящий не только о том, что воздух свободы сладок и приятен, но и о том, что деревья вокруг вырубили, и тюрьма теперь находилась на пустыре, по которому ветры беспрепятственно гоняли песок. Все же приятно и непривычно было не ожидать удара дубинкой по спине в любой момент и тяжести наручников на запястьях.

Все равно он ощущал себя потерянно. Вот она свобода. Кругом пустота и пески, а за спиной угрюмое зарешеченное здание. Теперь у него все дороги открыты. В очередной раз. В кармане было немного мелочи, заботливо сохраненные все эти годы, чтобы добраться до города на автобусе. Жаркий сухой ветер ударил ему в лицо. Дэвид попытался вдохнуть воздух свободы полной грудью, но песок, поднятый ветром, попал в нос и глаза, заставив закашляться.

Автобус приехал через половину часа. Может и больше. Часы у него были только на стареньком мобильнике, который был разряжен, так что о времени он мог судить только по движению солнца и приезду автомобиля с баландой для заключенных. Из автобуса вышло всего пара человек, и Деревяшка даже понимал к кому они пришли. За столько времени он знал почти всех посетителей.

По привычке каждого Деревяшка ощупывал взглядом. Некоторые проходили со счастливой улыбкой, некоторые насупив брови. Деревяшка понимал, что кто-то хотел просто навестить, а кому-то приходилось это делать. Он был бы, наверное, рад даже вторым, только его не навещал никто, кроме одного раза. Но лучше бы этого не было.

Несколько лет назад к нему приехал брат со своей новой семьей. В памяти он остался маленьким голубоглазым непоседой, в вечно замызганном, как бы часто его не стирала мать, комбинезончике. А теперь на Деревяшку смотрел приятный молодой человек. По чистому и опрятному виду, хорошей прическе, рассказам об успеваемости и прилежной учебе, можно было только порадоваться за брата. Да и вообще приятно было узнать, что у него все хорошо. Правда, смущало несколько вещей.

Первая – это то, что даже мать, хоть и не была светилом науки, часто жаловалась на легкомысленность и непоседливость Кайла. Так что было непривычно слышать о его успеваемости. А вторая, что из-за стекла на него ожидающе смотрели два мужика, и это поднимало некоторые вопросы. Но не хотелось омрачать встречу глупыми мыслями. Правда, потом, холодными ночами в камере, мысли об этом не давали Деревяшке уснуть. В тюрьме не хотелось говорить об этом, но как только он освободится, он съездит к нему… Тем более, что его хата относительно недалеко от тюряги.

Заняв место в автобусе, он небрежно бросил свой вещмешок и уселся на место рядом. Дорога предстояла долгая, а он не хотел ни с кем беседовать во время поездки. Почему-то настроение было прескверное. Странно даже, все хорошо: отличная погода, свобода, а настроение все равно не то. Да что там говорить? Видеть никого не хотелось. Хотелось только подумать, что делать дальше.

Из тюрьмы автобус ехал почти пустым, и Дэвид даже заснул. Разбудил его только голос водителя по громкоговорителю, объявляющий остановку. Дэвид спохватился, схватил свой вещмешок и соскочил со ступенек на улицу.

Город сильно изменился за это время. Вместо старой побитой деревянной лавки, на которой Дэвид частенько отдыхал, когда ночью ему приходилось возвращаться, теперь стояла пластиковая полупрозрачная кабинка с крышей, на стенке которой красовалась надпись «free Wi-fi». Рекламные плакаты, покрытые неразборчивыми надписями маркерами каких-то вандалов, висели почти на каждой стене. Между столбами были натянуты тканевые холсты с пестрыми надписями, а каждая витрина мигала неоновым светом, отражающимся на водной глади луж на тротуарной плитке.

Здания прибавили не один этаж ввысь. Некоторые стали так высоки, что упирались в небеса. Вокруг все было покрыто глянцевым пластиком подарочной упаковки. Совсем не чета тому городу, который помнил Дэвид. Там все было какое-то привычное, какое-то родное. Пускай и не всегда идеальное, но совсем не такое, как на выставке.

Вместо привычных закоулков, канав, сколотых бордюров, стелился идеально ровный асфальт, по которому носились блестящие автомобили. А по аккуратным пешеходным переходам озабоченно передвигались люди, хмурящие лбы над огромными списками своих проблем, до которых никому, кроме них, не было дела.

Свернув за угол, он оказался во дворах. В отличие от лоснящегося фасада, тут все оставалось почти как прежде, и Дэвид с облегчением выдохнул. Он, было, думал, что зря он попытался срезать, но впереди замаячил дом, очертание которого показалось ему знакомым. Было видно, что его уже ремонтировали, но еще не меняли на такие, как те, что снаружи. Гладкие, блестящие витринами и неоновой подсветкой и так похожие друг на друга.

А вот дворы так и остались такими, как он их помнил. Кучи мусора, торчащие из контейнеров, сырость, лужи, темнота, мрачность и отвратительный запах не только гнили, но и мочи с экскрементами в подворотнях. Люди как были свиньями, так ими и остались. Не важно, в какие свинарники их поместят, от этого ничего не изменится.

В таких местах вообще было редкостью встретить кого-либо. Люди избегали гулять тут, потому что шансы на неприятную встречу сильно возрастали. Именно поэтому взгляд Деревяшки не могла не привлечь группа людей, которую он увидел по пути в одном из проходов между зданиями.

Высокий был широк в плечах. Короткая стрижка, узкий лоб, квадратная челюсть и легкое дебильцо на лице выдавали в нем бывшего спортсмена, который был не обременен высоким интеллектом. Он был одет в черный пиджак, галстук, белую рубашку, топорщащуюся на его могучих мышцах. Это делало его еще более квадратным с виду. На ногах были лакированные туфли и, исходя из этого, можно подумать, что одет он так отнюдь не для пешего путешествия по пыльным дорогам. Такая одежда считается дресс-кодом для обычных работников, которым предписано держать марку. Для водителей, например.

Второй был немного ниже и не столь атлетичен. Одет в строгое пальто и широкополую шляпу в стиле моды сороковых годов. Держался более свободно в разговоре, сказывалась привычка быть главным в любой компании. Хотя Деревяшка заметил, что оба они были приблизительно одинакового возраста, складывалось ощущение, что тот, что пониже, был на несколько лет старше. Возможно, тридцать – тридцать пять, но никак не сорок. Было видно, что брюки, лакированные туфли и пальто были другого фасона. Вроде как и пошиты просто, но материал выдает дороговизну и редкость. Деревяшка даже не старался запоминать название фасонов, не считая это важным. Однако стиль покроя бросался в глаза и ему стало интересно, что забыли такие люди в грязном переулке и зачем эти фраера сюда забрели.

А вот их собеседники были типичными представителями дворовой жизни, с которыми бы никто не хотел встретиться в темном переулке. Они о чем-то оживленно беседовали с франтами. Явно не теорию относительности обсуждали. В глаза Деревяшки бросились их окладистые бороды, торчащие из-под надвинутых на глаза капюшонов толстовок. Обычно люди, подобные этим, стригутся как можно короче или вообще наголо бреются, чтобы в драке их за волосы не схватили, а тут на тебе. Черная и белая бороды, как у байкеров каких.

Все равно тут можно было срезать, а обходить было лень, да и не привык Деревяшка избегать темных переулков. Сам частенько в таких зарабатывал, вот и пошел, как ни в чем не бывало, прямо к странной компании. Все присутствующие сразу уставились на него. Даже белобородый, жестикулируя споривший с франтом в шляпе, приумолк и повернул голову. Эх, видимо свое тюремное имя рановато забывать.

– Че вылупился?! – Белобородый приподнял голову, отчего показалось, что он хочет проткнуть Деревяшку своей бородой. – Шел бы ты отсюда. К тебе у нас вопросов нет.

– Понравился ты мне, – Дэвид угрюмо улыбнулся и продолжил идти медленно и с достоинством. – Что-то раньше я вас тут не видел. Передай Пуле, что Деревяшка откинулся.

– Кому-кому? – из-под капюшона блеснули выпученные от удивления глаза.

– Пуле. Ого, вы что, не знаете, кто этот район держит? Может и он не знает, что вы на его территории работаете и долю в общак не засылаете?

Белобородый уже что-то собирался возразить, а может даже начать угрожать, но рука чернобородого легла ему на плечо. Предупредительно покачав головой, глядя на своего товарища, чернобородый, воспользовавшись заминкой, вставил:

– Новенькие мы, и пока не просекли поляну. Но мы не беспредельщики какие, а ровными пацанами быть хотим. Так что как только узнаем кто тут смотрящий, так сразу… Я Джо, а это Дилан.

Замечательно, значит уловке Дэ… Деревяшки все больше шансов сработать.

– А это вот кто? – Деревяшка кивнул в сторону с наблюдающими за ними пижонами.

– Да так, фраера какие-то, хотят бой кулачный замутить со ставками.

– Гм-гм… – деликатно кашлянул ранее наблюдавший за диалогом шляпник. – Джентльмены, позвольте уточнить…

Шляпник сделал несколько шагов вперед, перепрыгивая и обходя лужи с грязью, однако Деревяшка с мелочным злорадством заметил, что на его лакированных туфлях появились пятна пыли.

– Эти парни выглядят довольно крепкими, было бы неплохо, если бы они устроили дружеский матч с моим водителем. Не бесплатно, конечно же.

Эти слова послужили своеобразным триггером и у Деревяшки моментально начал складываться план:

– То есть ты хочешь замутить тут кулачный бой со ставками?

– Можно и так сказать.

– Тогда так, от лица Пули я разрешаю провести бои на его территории, но вам нужно будет отстегнуть в общак для этого, – сейчас даже самому Дэвиду стало стыдно от такого наглого развода, но они купились.

– Сколько?

– Косарь, – Деревяшка ляпнул первую пришедшую ему в голову сумму и был ошарашен ответом и той легкостью с которой шляпник его дал:

– Идет.

Пафосный фраер в шляпе вытащил из нагрудного кармана увесистый кожаный бумажник. Раскрыл его и начал быстро отсчитывать купюры немаленького номинала. Деревяшка как завороженный следил за пальцами шляпника, ловко перелистывающими зеленые бумажки, и начал задумываться о том, что если водителя победят, то было бы совсем неплохо, если бы этот бумажник перекочевал к нему путем честного и праведного отжима.

Сейчас его с новой силой начало беспокоить только то, что он назвался своим реальным погонялом. Хотя это было страховкой, если байки про «авторитета Пулю» не прокатили бы.

– Ну вот, – шляпник протянул Деревяшке несколько стодолларовых купюр.

– Стоп, а им сколько дашь?

– Тоже по тысяче, или как?

– Мало!

– Хорошо, им по две тогда.

Позади послышался одобрительный ропот.

– Попомните меня добрым словом, – Деревяшка улыбнулся парням через плечо. – Ну что ж, начнем!

– Погоди! – Джо бросился к Деревяшке и встал перед ним чуть-ли не по струнке. – Мы с Диланом росли в пригороде на улице и совсем не офисный планктон. Мы хотим перестать быть просто уличной шпаной. Познакомь нас с Пулей или возьми нас в свою бригаду, не прогадаешь. Вот увидишь, мы не подведем.

– Да что ты перед ним выслуживаешься? – Дилан сбросил капюшон с головы, оказавшись скуластым блондином с короткой стрижкой, но с окладистыми усами и бородой как у мексиканца. – Откуда нам знать, что он тот, за кого себя выдает?

– Может тебе еще ксиву показать из профсоюза? – Деревяшка с наглой улыбкой подошел к блондину. – Сейчас с братвой пересекусь, они покажут тебе, на кого залупаешься. Заодно и в асфальт закатают, чтоб рамсы не путал.

– Тихо, остынь. Мы тебе верим, – Джо откинул капюшон назад, сверкнув своим перебитым носом. Его лицо, кроме роскошных усов и бороды, было покрыто многочисленными синяками и царапинами. Было заметно, что он не в одном спарринге участвовал. И в драке не в одной. – Верим же?

– Верим-верим, – умиротворяющим тоном сказал Дилан. – Ну что, погнали?

– Так что, возьмешь?

По спине Деревяшки пробежала капелька холодного пота. Дилан чуть было его не раскусил, но теперь все позади. Все-таки хорошие это ребята. Здоровые, но наивные простаки. В глубине души у него заворочалась давно уже не подававшая признаки жизни совесть, но Деревяшка мастерски наступил ей на шею, как он обычно это привык делать.

– Значит… буду звать тебя… – Деревяшка задумался. Этот вроде и дерзить не пытался, и выглядел сурово. – Во, буду звать тебя Бородой. Если проявишь себя, станешь Черной Бородой, ага. Ха-ха!

Новоиспеченный Борода ухмыльнулся одним уголком губ, оценив шутку.

– А тебя… – он повернулся к Дилану. – Белоснежка, вот.

– А чего это я «Белоснежка»?

– Будешь много говорить, вообще будешь… Как там эту русалочку звали?

Больше ему в голову ничего не приходило, только воспоминания из далекого детства, когда он еще смотрел телевизор. А тем временем до него донеслись обрывки разговора пижонов:

– Мистер Гаррисон, – взмолился рослый пижон, – Не стоило так. Я же это несерьезно…

– Замолчи! Раз сказал, что тебе надо размяться, значит разминайся. Потом не говори, что после того, как ты водителем моим стал, тебе не хватает экшна. Они выглядят подходящими для этого. Заодно и я посмотрю, чего ты стоишь.

Водитель тяжело вздохнул, а шляпник продолжал:

– Да ладно, деньги. Мне хочется увидеть это зрелище. Да и, честно говоря, я не думаю, что придется их отдавать…

Рослый приободрился, услышав, что его мимолетно похвалили, снял пиджак и рубашку, оставшись в белой майке-безрукавке, надетой на атлетичный мускулистый торс. На открытых участках тела красовались шрамы, которые были безобразны. Но любой шрам украшает мужчину, конечно же. А этому так и вообще придавали какое-то брутальное обаяние.

– Ну что? – спросил шляпник с торжествующим видом. – По рукам?

Деревяшка криво улыбнулся. Пижон прекрасно понимал, что любой купится на шанс получить такие деньги за пару минут. Ну, дело Деревяшки тут маленькое. По сути, он получает гонорар только за развод лохов, так что дело тут только за теми двумя.Однако видя, как они с нетерпением переминаются с ноги на ногу, предчувствуя быстрые деньги, он удовлетворенно кивнул.

– Понеслась!

В тот же момент Борода бросился вперед, пытаясь подавить противника шквалом ударов, но тот не был застигнут врасплох и грамотно уходил от атак, блокируя и контратакуя. Деревяшка видал много таких боев. Было ясно, что водитель опытный и прошел знатную школу. Это был не первый бой, в котором ему приходилось участвовать, и дрался он экономно расходуя силы, не делая лишних движений, как по нотам. В то же время Борода был как вулкан. Огромная скорость и мощь. Да, это здорово, при условии, что дерешься во дворе, баре или на дискотеке, но ему не хватает навыков.

Деревяшка с интересом наблюдал за поединком, практически забыв про белобородого. А тот не спешил вступать в драку, спокойно приближаясь к дерущимся. От опытного взора Деревяшки не ускользнуло, что, несмотря на аляповатость движений Бороды, он атаковал в разных плоскостях и по разным направлениям, нанося удары из, казалось бы, невозможных положений. Однако всюду встречал парирование или уход умелого противника. Несколько приемчиков Деревяшка даже приметил для себя. Возможно, они ему пригодятся в будущем.

Он присел на корточки в стороне, рядом со шляпником, которого бой, вроде бы, не интересовал и он копался в телефоне. Деревяшка вытянул шею, чтобы посмотреть на то, что происходит на экранчике, а там была просто какая-то игра. Что-то про бои, хотя тут перед глазами были бои настоящие.

Дэвид припоминал, как давным-давно он ходил в нее на автоматах играть. Давно… Когда он еще ребенком был и жили они в городе. Все-таки за это время техника развилась очень сильно, если теперь для такой игры не нужен громоздкий автомат.

Шляпник заметил, куда направлен взгляд Деревяшки и спросил:

– Что, нравится?

Дэвид подобрался и отвернулся:

– Да не, просто интересно было, чего ты смотришь туда, а не на драку.

Пижон высокомерно хмыкнул:

– А чего я там не видел?

– Че, часто дерешься? А не похоже. Сильно смазливый.

– А не мое это дело – кулаками махать.

– Тогда зачем затеял это все, если не смотришь даже. Что, с бабой проблемы и хочешь отвлечься?

Пижон поиграл желваками и уткнулся в телефон.

– Че, угадал? – Деревяшка подобрался ближе. – Бабы того не стоят.

– А что стоит?

– Бабки, – уверенно ответил Деревяшка.

– Деньги тоже ничего не стоят.

– Кому как. Вот со мной сидел много кто из-за бабок. Да почти все. Может, если для тебя они ничего не стоят, отсыпешь побольше?

– Зачем? Пропьешь или на наркотики спустишь.

– Какие наркотики? Я откинулся только.

– А за что сидел?

– В этот раз за гоп-стоп. Бабки нужны были сильно.

Пижон призадумался:

– А на что бы вы могли пойти ради денег?

– За бабки? На что угодно.

– А вот, например, вы смогли бы ради де…. бабок, да, бабок… Вы смогли бы ради них убить кого-нибудь?

– Конечно, смог бы!

– А двоих?

– Ясный пень!

– А сколько для вас будет слишком? Десятки, сотни, тысячи, миллионы?

Теперь Деревяшка задумался на мгновение, но потом сказал твердо:

– Нет, ну это уже перебор. Нафиг мне столько бабок? Что я с ними делать буду?

– Так значит, вам деньги не нужны?

– Не столько. Знаешь, мой отец всегда говорил, что не в бабках счастье. Но пожив жизнь понимаешь, что без них как-то совсем уж тоскливо.

– Правда? А в чем тогда?

Деревяшка не был готов к этому вопросу. И вправду в чем? Как бы сказал отец? Черт, так давно его не видел. Но, видя, как пижон смотрит на него с ожиданием, выпалил:

– А я почем знаю? В том, чтобы не быть лапшой и быть ровным пацаном, наверное. А ты как думаешь?

Шляпник улыбнулся и молча указал пальцем в сторону дерущихся.

Деревяшка перевел взгляд на потасовку. Не составило труда заметить, что атаки Бороды начали повторяться, а контратаки водителя все чаще стали достигать цели. Дэвид уже было подумал, что Борода стал выдыхаться, но он, неловко уйдя от удара, открылся, и водитель не смог не воспользоваться этим моментом. Он шагнул вперед, чтобы ударить в голову и завершить драку, но Борода нырнул под его руку, прыгнул вперед, обхватив корпус атлета.

Водитель не ожидал такой прыти от, казалось бы, измотанного противника и неистово стал молотить по спине локтями, но Борода не разжимал объятия. В этот момент Белоснежка прыгнул к дерущимся и с разгона нанёс чудовищный удар в голову франта. Тот не смог парировать или уклониться. Кулак Белоснежки со смачным чавком угодил ему по лицу. Атлет выскользнул из захвата и во весь рост растянулся на земле, пачкая в грязи переулка свою белую майку.

Белоснежка с Бородой с торжествующими улыбками приближались к нему.

– Уже все? Не такой уж ты и крутой, чтобы с нами двоими драться.

– Вставай, давай! Не круто лежачего бить. Вот такие вот мы, сраные джентльмены.

Водитель, приходя в себя, тряхнул головой. На лице его начала образовываться гематома. Криво улыбнувшись одной стороной лица, он медленно поднялся.

***

– А вы лошары, оказывается, – Деревяшку словно распирало от веселья. Мало того, что зрелище было захватывающим, так еще и деньги он получил.

Белоснежка промолчал, кисло скривившись. Его лицо сейчас было похоже на печеное яблоко, из которого торчал клок светлых волос. Такое же опухшее, помятое и неестественного цвета. В принципе, оно было боксерской грушей пару минут назад, а еще по нему пришелся удар коленом. А Борода, также сильно потрёпанный, стал возмущаться:

– Он просто был сильнее, чем мы думали… Тот удар должен был его свалить с концами… Любой другой не откачался бы…

– Да, пофиг. Вы просто лошары. Вам только слабаков гонять в подворотнях, – Деревяшка мрачно глумился. – Я свои деньги получил. Хорошо, что и вам заплатили все-таки. Типа за старания… Ага, так усердно рожи подставлять не каждый сможет. Пошли, обмоем, щеглы. Заодно и раны залижете.

В это время в баре было нелюдно. Помещение, освещаемое приглушенным светом, было оборудовано в подвале. Бар как бар, мрачное заведение, которому тщетно пытались придать вид уюта, был полон тяжелых запахов спиртных напитков. Деревянные стулья и столы были изрезаны нацарапанными на них надписями матерного характера, стилизованные под кирпич стены и белые когда-то скатерти были покрыты невыводимыми пятнами. На них кое-где еще стояли пустые бокалы, которые пышнозадая официантка не торопилась убирать.

Деревяшка ввалился в бар, находясь в приподнятом настроении, чего не скажешь о его попутчиках. Они понуро брели следом, пытаясь утереть кровь из разбитых носов.

– Подождите меня там… – Сказал он, указав на столик в дальнем темном углу. – Я закажу нам выпить.

Борода с Белоснежкой, насупившись, двинули туда, а Деревяшка направился к стойке. Он схватил меню, ему было интересно прочесть, что есть сейчас в продаже, хотя он прекрасно знал заранее, что заказ из огромного ассортимента пива, сделает старым проверенным методом «научного тыка». Вот он и, выбрав марку наугад, сделал заказ бармену и направился к столику.

Парни хранили гробовое молчание. Их лица распухли еще больше, а синяки и фингалы придавали им какой-то гротескный вид в этом освещении. Но по мечущимся из стороны в сторону глазам было видно, что они снова и снова переживают момент своего позора. Что поделать? Деревяшка знал, что после драки кулаками не машут. После драки грязно срутся, пытаясь выставить противника в дурном свете, но тут был другой случай.

Эта парочка признала свое поражение и теперь пыталась просчитать свои ошибки, чтобы впредь их не повторять. Но тут и неудивительно. Эти мажоры были непросты оба. Тот, что дрался, скорее всего, учился у хорошего тренера. Очень уж он уверенно держался. А второй…

Деревяшке не понравилось, как он смотрел на все. Он был отстранен, как будто не при делах. Он не только не пошел бы с таким в разведку, но и не сел бы срать в одном поле. Хорошо, что деньги этим двоим дал, хоть они и проиграли. Щедрый… Или просто они для него ничего не значили?

Пофиг. А вот Деревяшке деньги сейчас были позарез нужны, а то в кармане завалялось только несколько монет. Тысячи хватит ненадолго, но за полчаса, пока на ноги не встанет, это хороший заработок. А чем он будет заниматься дальше? Ай, не важно, придумает что-нибудь.