Наука и христианство: история взаимоотношений

Реформация и Контрреформация

Научная революция начала XVII века начинается с революции духовной. Падение нравов и разгул язычества эпохи Возрождения не мог не вызвать возмущения среди искренне верующих христиан. Реформа Церкви (Реформация), начатая Мартином Лютером, охватила всю Северную Европу. В странах южной Европы, духовного обновления Церкви удалось добиться, не прибегая к расколу, в рамках движения Контрреформации. В предыдущих главах мы много говорили о роли католической Церкви в развитии европейской научной мысли и системы образования, особенно в Средние века. В эпоху Контрреформации огромное значение получил созданный в 1540 году орден иезуитов. Целью ордена была борьба с ростом влияния протестантизма в Европе.

Одним из основных направлений деятельности иезуитов было воспитание подрастающего поколения в духе католицизма. Иезуиты создали в Европе сеть школ, в которых можно было получить великолепное образование. Именно в иезуитской школе получил свое образование Рене Декарт, один из авторов методологии науки Нового времени. Знакомство с трудами схоластов, оказало значительное влияние на разработку Декартом современного метода получения научного знания. Орден иезуитов также известен активной борьбой против возрождения язычества, магии.

Роль протестантизма в научной революции представляется еще более значительной. Современный голландский исследователь Р. Хоойкаас приводит в своей работе цифры, убедительно доказывающие, что в протестантской среде существовал значительно больший интерес к науке нежели среди католиков. Так, среди иностранных членов корреспондентов Французской академии наук в 1666-1885 гг. было 18 католиков и 80 протестантов.403 При этом численность католиков в Европе этого периода была примерно в 1,5 раза больше численности протестантов. Подобная ситуация была и в Королевской Академии наук Англии, где пуритане составляли 62% членов, в то время как среди населения большинство были католиками. Очевидно, что такой перевес не мог возникнуть случайно.

В работах М. Вебера и Р. Мертона было начато исследование той роли, которую сыграли особенности протестантского вероучения в возникновении современной науки. Здесь можно выделить два основных момента: акцентирование внимания на творении, а не на Творце и учение о примате свободной воли Бога над Его разумом.

Жан Кальвин призывал своих последователей к поиску истины явленной нам в творении: «Если считать Дух Божий единственным источником истины, то мы не имеем права ни отрицать саму истину, ни пренебрегать явленной нам истиной, если только не желаем проявить непочтение к Духу Божьему».404 Также он положительно относился к астрономической науке: «Знание астрономии не только приятно, но и полезно. Нельзя отрицать, что эта наука являет поразительную Божью мудрость».405 В то же время отцы Реформации напоминали, что излишнее увлечение законами природы может привести к забвению Законодателя.

Реформация выступила с резкой критикой средневековой иерархии. Отрицание церковной иерархии вскоре привело и к критике иерархии философской. Как пишет П.П. Гайденко: «Разрушение античного и средневекового космоса, происходящее в философии и естествознании XVII в… получало религиозный импульс от протестантов-реформаторов, выступивших с резкой критикой средневекового принципа иерархии… Не признавая необходимости в посреднике между человеком и Богом и тем самым отвергая иерархию церковных властей, кальвинисты подчеркивали, что Бог непосредственно обращается к человеку и столь же непосредственно правит вселенной, не нуждаясь в целом сонме небесных чинов – ангелов и архангелов, проводников божественной воли в земном мире. Для большинства ученых XVII в. – к ним, несомненно, принадлежит и Ньютон – этот религиозный импульс был достаточно сильным и придавал особенно глубокий смысл их научной деятельности».406 Резкой критике со стороны протестантов подвергался и Аристотель, с его иерархией небесного и земного.

Мартин Лютер резко обличал «язычество, насаждаемое в университетах с помощью, прежде всего аристотелевской философии и физики»407. В университетах, писал Лютер, «царит распущенность, священному писанию и христианской вере уделяется мало внимания; в них единолично властвует – затмевая Христа – слепой языческий наставник Аристотель… Я осмеливаюсь сказать, что [любой] гончар имеет более глубокие знания о естественных вещах, чем можно почерпнуть из книг Аристотеля».408 Таким образом, в протестантских странах развитие новой науки получало мощную религиозную поддержку.

Для эпохи схоластики характерен акцент на разумности устройства мира Богом. Однако, уже Уильям Оккам указывал, что ограниченному человеческому разуму невозможно постичь, какой именно из множества рациональных способов Бог избрал при сотворении мира. Поэтому нам необходимо не строить рациональные схемы, а обращаться непосредственно к результату, к сотворенному миру, пытаясь через него познать волю Бога. Таким образом, на место рационализму схоластики приходит волюнтаризм Нового времени. Бесконечные логические диспуты сменяет изучение сотворенного мира. Неудивительно, что экспериментальный научный метод оказался так близок протестантам.

Волюнтаристская409 теология меняет и структуру религиозного сознания. Как пишет В.П. Визгин: «Бог обнаруживается не столько в величественном, устойчивом и разумном порядке мира, сколько в живом опыте личности, в ее внутренней активности, направленной на мир и его преобразование. Бог мыслится, таким образом, скорее практически, т. е. как воля, чем теоретически как разум».410 Истоки подобного мировосприятия можно видеть в богословии блаж. Августина, который в значительной степени повлиял на отцов протестантизма и, конечно, в работах Уильяма Оккама.

Волюнтаристское восприятие значительно смещает акценты духовной жизни. В ее центр становится не спасение, а творение. В значительной мере этому способствует учение о предопределении человека к спасению или погибели. Особенно радикальных форм это учение достигает у Жана Кальвина. Согласно Кальвину, человек изначально предопределен к погибели или вечной жизни и его усилия никак не могут этого изменить. Поэтому забота о собственном спасении для кальвинистов не актуальна. Гораздо больше их начинает интересовать преображение окружающего мира в соответствии с христианским учением. Подобная установка протестантов проявлялась и в политике, и в социальной активности, и в развитии промышленности и, безусловно, в научных исследованиях.

В мировоззрении Декарта, Ньютона и других авторов научной революции мы видим приверженность волюнтаристской теологии, в акценте на волю Бога, а не на Его разум. Более того, свою деятельность ученые XVII века считают угодной Богу. «Христианская направленность знания теперь… формулируется как прославление Творца в исследованиях Его творения, приносящих практическую пользу людям».411 Так, ученый-католик М. Мерсенн утверждает, что единственное, что нам доступно в области познания природы, это постижение закономерной механической связи явлений благодаря опыту и его математическому описанию. Узнать же, как устроена природа сама по себе или «в себе», мы никогда в этой жизни не сможем, да это и не нужно нам на Земле, ибо цель знания – служение благу людей, в чем тоже проявляется забота Бога о нас. Ученый, по Мерсенну, – это инженер-механик, конструктор-практик и в этом он подражает Богу – величайшему Инженеру, Творцу машины мира.412 «Науки, – говорит Мерсенн, – неполноценны, если они не применяются в практической жизни, так как Бог дал их нам для того, чтобы ими пользоваться».413 Приведенная цитата М. Мерсенна ясно показывает нам, насколько ошибочным является распространенное сегодня мнение о рождении науки в XVII веке из конфликта с богословием. Напротив, именно в христианском вероучении черпали свое вдохновение выдающиеся ученые, заложившие фундамент современной науки.

Литература

Философско-религиозные истоки науки / Под ред. П.П. Гайденко. М.:Мартис, 1997.

Йейтс Ф. Джордано Бруно и герметическая традиция М., 2000.

Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 3. Новое время. Любое издание.

Лега В.П. Проблема чуда с точки зрения современного научного и христианского мировоззрения.

Брук Дж.Х. Наука и религия. Историческая перспектива – М.:ББИ, 2004.

Косарева Л.М, Рождение науки Нового времени из духа культуры. М.: Изд-во «Института психологии» РАН, 1997.

Койре А. Очерки истории философской мысли. М.: Прогресс, 1985.

Философия науки / Под. Ред. А.И. Липкина. М.:ЭКСМО, 2007.

Глава 9. Гелиоцентрическая революция в астрономии

Николай Коперник – математическое обоснование гелиоцентризма

Наиболее ярко победа новой экспериментальной науки над Аристотелем проявилась в астрономии. Старая система и ее математическая модель созданная Клавдием Птолемеем подвергалась серьезной критике уже в Средние века. Парижские оккамисты Буридан и Орезм показали, что, допустив вращение Земли вокруг своей оси, мы можем описать все видимые движения звезд. Во многом их труды и критика Аристотеля предвосхитили научную революцию. Но, традиционно, переворот в астрономии связывают с именем каноника кафедрального собора в польском городе Фромберк

Николай Коперник (1473-1543) родился в польском городе Торсуни. Польша в XV веке вступила в эпоху расцвета культуры, архитектуры и искусства. Краковский университет был одним из крупнейших научных центров в Европе.414 Коперник получил блестящее образование сначала в Кракове, затем в Болонье, Падуе и Ферраре. В 1497 году Коперник получает должность каноника Фромберского собора.415 Коперник был удивительно деятельным человеком. В разные годы он исполнял административную работу, руководил обороной города от тевтонских рыцарей, восстанавливал хозяйство после войны, проводил денежную реформу. Но всю свою жизнь Коперник не оставлял любимого дела –астрономии.

После написания в начале II века «Альмагеста» Клавдия Птолемея развитие астрономии практически остановилось. Хотя его система и подвергалась критике, но никто не брал на себя труд разработать лучшую модель. В XIII веке астрономы короля Альфонса X Испанского подготовили новые более удобные таблицы для определения положения небесных тел.416 Эти таблицы были сложны в использовании из-за огромного количества эпициклов, но они позволяли астрономам достаточно точно предсказывать движение звезд. В арабских странах также шел поиск более точных астрономических моделей, но все они основывались на птолемеевской картине мира. В то же время, в Средние века система Птолемея подвергалась все нарастающей критике, за свой явно надуманный характер. Строгое отделение астрономии от физики позволяло сгладить эту проблему. Однако, необходимость реформы в астрономии в XVI веке ощущалась довольно остро.

Николай Коперник предложил радикальное решение проблемы. Изучив труды древнегреческих философов, он нашел, что Гикет из Сиракуз и пифагореец Филолай помещали в центр мира не Землю, а Солнце. Такая модель выглядела привлекательно, но, чтобы опровергнуть Птолемея, Копернику нужно было создать не менее серьезную математическую модель. Поместив Солнце в центр Вселенной, и заставив Землю совершать двойное вращение417, Коперник, казалось, создал более простую модель.

Система мира, предложенная Коперником, в большей части была заимствована у Аристотеля. Планеты Коперника закреплены на кристаллических сферах и движутся по идеальным круговым орбитам. Для согласования с точными данными измерений, Коперник был вынужден ввести в свою систему эпициклы, от которых он так хотел уйти. Как было открыто Кеплером спустя почти столетие, действительное движение планеты описывается эллипсом. Копернику же приходилось получать эллиптическую орбиту с помощью комбинаций эпицикла и дифферента. Ранние версии системы Коперника были действительно проще, чем у Птолемея,418 но, после уточнения, система Коперника оказалась даже чуть сложнее. Как показали современные исследования, вычисления, сделанные по модели Коперника, имели примерно ту же точность, что и альфонсовы таблицы.419

Книга Коперника «Об обращении небесных сфер» вышла незадолго до смерти автора. Она не вызвала особого интереса у широкой публики. Огромные математические расчеты Коперника оказались неинтересны людям не связанным с астрономией. Среди астрономов книга получила значительное распространение, но большинство из них не приняли взглядов Коперника. Для большинства, его модель мира не обладала какими-либо недостатками или достоинствами, по сравнению с традиционной системой. Таким образом, расчеты Коперника могли использоваться наравне с птолемеевыми, но сама идея о неподвижности Солнца воспринималась лишь как чуть более удобная гипотеза.

Такому «инструменталистскому»420 взгляду на систему Коперника способствовало как отношение к астрономии, как к чисто математической науке, так и безымянное предисловие к книге, добавленное против воли автора. Издатель книги Андреас Осиандер написал, что книгу следует воспринимать просто как математическую гипотезу, не претендующую на объяснение реального устройства мира. Такое предисловие с одной стороны было призвано защитить книгу от критики неспециалистов, а с другой стороны четко вписывало ее в традиционное университетское отделение философов-физиков от математиков-астрономов. В то же время, любому прочитавшему всю книгу, было очевидно, что сам Коперник считал свою теорию не просто удобной гипотезой, а истинным описанием реальности.

Исследования историков науки показали, что корни уверенности польского каноника лежат в его религиозно-философских взглядах. Как говорилось выше, в эпоху Возрождения, огромное распространение получила философии неоплатонизма, особенное соединенная с учением Гермеса Трисмегиста. Историк культуры Л.М. Косарева отмечает ту огромную роль, которую Солнце играет неоплатонизме: «В платонических системах образ Солнца занимает исключительное, центральное положение, символизируя Единое, начало всего бытия. Коперник, сохраняя платоническую ценностную нагруженность образа, помещает его, кроме этого, в центр физического мироздания».421 Не случайно, в решающем месте труда Коперника, сразу за предложенной им новой схемой мира помещена ссылка на Гермеса Тримегиста: «В середине же всего находится Солнце. Действительно, в таком великолепнейшем Храме кто мог бы поместит этот светильник в другом и лучшем месте, как не в том, откуда он может все освещать. Ведь не напрасно некоторые называют Солнце светильником мира, другие – умом его, и третьи – правителем. Гермес Трисмегист называет его видимым Богом, Софоклова Электра – всевидящим. Конечно, именно так Солнце, как бы восседая на царском троне, правит обходящей вокруг него семьей светил».422 Таким образом, Коперник соединяет духовное солнце неоплатоников с физическим Солнцем, называя его правителем всего мира. Неудивительно, что учение Коперника с таким энтузиазмом было воспринято в среде неоплатоников.423 Тот факт, что религиозный реформатор Джордано Бруно пропагандировал учение Коперника, несомненно, бросил тень и всю гелиоцентрическую систему. Впрочем, в течение более 70 лет книга уважаемого астронома не вызывала значительных нареканий со стороны Церкви. Сам Коперник до конца жизни был верен католической Церкви и был похоронен в кафедральном соборе, где служил большую часть своей жизни. По его собственным словам, польский астроном занимался наукой из чувства «любви и долга, стремления искать истину во всем, поскольку Бог даровал мне разум».424

Работа Коперника перевернула астрономию. Поместив Солнце в центр мира, он дал ключ, которым воспользуются Галилей, Кеплер, Ньютон. Однако, с точки зрения научного метода, Коперник все еще следует научной традиции идущей от Античности. Использование математики в астрономических вычислениях было общепризнанно с древнейших времен. Да, Коперник ставит Солнце в центр мира, но дальше его исследования повторяют исследования Птолемея: он принимает кристаллические сферы, вводит понятия эпициклов. Таким образом, его работа вполне позволяет интерпретировать ее просто как удобную математическую гипотезу. Коперник стоит на пороге создания новой науки, но он, все же, не переступает его. У него мы не встретим ни понятия эксперимента, ни использования математики для описания подлунного мира. Революция Коперника – революция в астрономии, но не в изменении научного метода, которое будет осуществлено его последователями.

Тихо Браге – разрушитель небесных сфер

Коперник положил начало астрономической революции. Следующий удар по аристотелево-птолемеевской системе нанес великий датский астроном Тихо Браге (1546-1601). Он, как и большинство астрономов, не принял систему Коперника. Основной заслугой Браге явилось проведение точных измерений движения огромного количества звезд. Точность, с которой Браге определял положение звезд невооруженным глазом и по сей день вызывает восхищение. Высокая точность наблюдений позволила Браге и его преемнику Кеплеру решить ряд ранее неразрешимых проблем.

В 1572 году вспыхивает новая звезда в созвездии Кассиопеи. На основании наблюдений Тихо Браге доказал отсутствие параллакса светила. Таким образом, получалось, что она расположена значительно выше Луны, а значит и в надлунном мире возможны изменения. Это вызвало жаркие споры между астрономами и физиками-аристотеликами, считавшими новую звезду просто атмосферным явлением. Новая звезда скоро потухла и дискуссия на время приостановилась. Математик-иезуит отец Клавдий из Римского колледжа, пришел к выводам аналогичным выводам Браге и опубликовал их.425 Также как и Браге, он не смог дать объяснения этому факту, опровергающему традиционные взгляды.

Кометы издревле считались предвестниками несчастий и в этот раз они принесли неприятности системе Аристотеля. Наблюдения Браге с 1577 по 1596 годы показали, что кометы принадлежат к надлунному миру и движутся по «овальным» орбитам, а вовсе не по «идеальному» кругу. Более того, датский астроном четко показал, что кометы вращаются вокруг Солнца, пересекая при этом «несокрушимые» кристаллические сферы. Таким образом, был разрушен один из важнейших элементов системы Аристотеля. Именно в трудах Браге появляется привычное для нас понятие орбиты, как воображаемой кривой, вдоль которой движется планета.

Наблюдения Браге показывали несостоятельность системы Аристотеля. В то же время, принять систему Коперника он также не мог. Астроном не смог обнаружить явления параллакса неподвижных звезд. Из этого следовало, что они находятся чрезвычайно далеко от Земли. Но ведь если взять видимые размеры звезд и законы перспективы, то получится, что эти звезды имеют огромные размеры, несравненно большие Солнца. Принять это Браге не мог.426 «Кроме того, – отмечает А. Фантоли, – на него могли, конечно, оказать воздействие и традиционные трудности, связанные с толкованием тех мест Священного Писания, которые говорят против движения Земли с точки зрения здравого смысла».427

Выходом для Браге стало компромиссное решение – он предположил, что Земля находится в центре мира. Солнце, в системе Браге, вращается вокруг Земли, а все остальные небесные тела вокруг Солнца. Система все еще основывалась на круговых орбитах и связанных с ними эпициклах. Тихо Браге удавалось объяснить все видимые явления с тем же успехом, что и Копернику. Более того, с математической точки зрения гипотезы они совпадали. С физической точки зрения эта модель была опровергнута лишь в 1851 году, после знаменитых опытов Фуко с маятником. При этом система Браге решала проблему отсутствия параллакса далеких звезд и не противоречила житейскому опыту. Не случайно, «половинчатое» решение Тихо Браге завоевало огромную популярность среди астрономов-математиков.

Тихо Браге не смог объяснить свою систему с физической точки зрения. Именно это заставило ученых Нового времени скептически отнестись к данной системе. Для них физический смысл явлений был не менее важен, чем точное математическое описание движения звезд. Половинчатое решение Браге не могло их удовлетворить. Когда Галилей напишет свой знаменитый «Диалог о двух главнейших системах мира», он даже не упомянет о популярной системе Браге.

Иоганн Кеплер – ученый и мистик

Наблюдения Тихо Браге нанесли сильнейший удар по астрономии Птолемея. В то же время предложенная им модель была лишь компромиссом. Его преемнику Иоганну Кеплеру (1571-1630гг.) удалось сделать следующий шаг.

Судьба Кеплера оказалась крайне трагичной. Будучи глубоко верующим лютеранином,428 он неоднократно подвергался гонениям за свои взгляды сначала со стороны католиков, а потом и со стороны других лютеран обвинивших его в приверженности идеям кальвинизма.429 Многие из детей Кеплера умерли в раннем возрасте.430 Потерял он и первую любимую жену. Тем не менее, Кеплер стойко переносил удары судьбы.

Кеплер был математиком-неоплатоником, с характерной верой в мировую гармонию. Как писал о нем историк науки Т.Кун, он изучал астрономию, «славя Солнце с энтузиазмом возрожденческого неоплатонизма».431 Хотя его работы написаны в строгом соответствии с научным методом, но чистая наука в них соединена с мистическими размышлениями. Так, будучи приверженцем Коперника, Кеплер считал, что орбиты пяти известных тогда планет должны быть вписаны в пять правильных многоугольников, открытых еще древним грекам.432,433 Длительные математические упражнения Кеплера с комбинацией окружностей так ни к чему и не привели. Поразительно усердие ученого, который в течение десяти лет пробовал использовать различные комбинации, осуществляя раз за разом громоздкие математические вычисления. Наконец, он начал склонятся к выводу, что искомого результата вообще невозможно добиться с использованием окружностей. Огромную роль в этом выводе сыграла та высокая точность, с которой в таблицах Тихо Браге было описано движение планет.434

Решение проблемы Кеплер находит на Пасху 1605 года. Уже раньше он отказался от круговых орбит и пробовал другие кривые, в том числе и эллипс. Но ему не удавалось добиться желаемого результата. Наконец ему пришло в голову, что Солнце находится не в центре эллипса, а в его фокусе. Сложно описать то восхищение, которое испытал Кеплер, найдя искомое уже десяток лет решение. В астрономии это получило название первого закона Кеплера: «Планеты движутся по эллипсу, в одном из фокусов которого находится Солнце». Примерно в то же время, Кеплером был открыт и второй закон: «Прямая соединяющая планету и Солнце за равные промежутки времени заметает равные площади»435. «Новая астрономия» Кеплера выходит из печати в 1609 году. Несколько позже Кеплер открывает и третий закон, позволивший определить расстояние от Солнца до планет: «кубы больших полуосей орбит различных планет относятся как квадраты их периодов обращения». В 1621 году завершается издание трехтомных «Очерков астрономии Коперника», в которые стали самой популярной книгой по астрономии в 1630-1650-е годы. Перу Кеплера принадлежит еще один впечатляющий труд «Мировая гармония», который сам автор называл «истинным гимном Творцу-Богу».436 В этом труде Кеплер излагает всю красоту мирового устройства, обнаруживаемую в музыке, геометрии, астрологии и астрономии. Гармонию устроения природы Кеплер считал возможным найти с помощью наблюдений и математических вычислений.

В трудах Кеплера очень отчетливо видно влияние магико-герметической традиции эпохи Возрождения. Следуя математической строгости, он, все же, предлагает характерное для неоплатоника объяснение своего второго закона: Солнце есть источник жизни, тепла, света, поэтому, приближаясь к Солнцу, планета получает больше солнечных лучей и увеличивает свою скорость. Напротив, удаляясь от источника тепла и жизни, планета удаляется от источника тепла, а значит и замедляет свое движение. В трудах Кеплера мы видим предвосхищение понятия некой силы, наподобие магнитной, которой Солнце и планеты притягивают к себе тела. Более того, Кеплер указывает на связь приливов и отливов с притяжением Солнца и Луны. Мировоззрение Кеплера показывает нам, насколько зыбкой была грань между наукой, магией и религией в начале XVII века. Кеплера ученого невозможно отделить от Кеплера мистика.

Приверженность Кеплера к мистическим рассуждениям вызывала недовольство другого коперникианца Галилео Галилея. Галилей стал первым крупным сторонником гелиоцентризма во взглядах которого не было места доктринам неоплатоников. В 1597 году Галилей с почтением отзывается о немецком ученом, которого он называет своим соратником в поисках истины.437 Кеплер также с большим уважением относился к Галилею, публично высказываясь в защиту его трудов.438 Поддержка известного астронома помогла Галилею более уверенно защищаться от нападок оппонентов. В то же время, как пишет А. Фантоли: «Галилей никогда не испытывал особых симпатий ни к самому Кеплеру, ни к образу его мышления».439 Несмотря на бескорыстную и искреннюю поддержку, которую Кеплер оказывал Галилею, со временем итальянский ученый все сильнее отдалялся от своего немецкого коллеги. Раздражение Галилея вызывали и симпатии Кеплера к системе Тихо Браге и небольшие замечания, которые он сделал к трудам Галилея440. А. Фантоли с сожалением замечает: «Самолюбие и горячий характер не позволили Галилею сохранять объективность и оставаться бесстрастным».441