На границе миров. Сквозь бездну

Разумеется, задерживаться возле двери квартиры для прощального поцелуя и, уж тем более, предложения в стиле «зайти на чай» в мои планы совершенно не вписывалось. А потому я сама не поняла, каким образом я вдруг оказалась зажата между коридорной стеной и двухметровым громилой, недвусмысленно улыбающимся мне с высоты своего роста.

– Дим, отпусти, пожалуйста, я устала и хочу спать, – безуспешно попыталась я высвободиться из этих далеко не приятных объятий.

– Я с удовольствием составлю тебе компанию в этом нелегком деле, – продолжал самодовольно улыбаться мне в лицо брюнет, наконец, так не похожий на моего Диму.

– Я серьезно, – я все еще пыталась говорить ровно, но в душе поднималась удушливая волна страха и череда картинок, как мне придется отбиваться, – спасибо, что пригласил меня проветриться, но думаю, ты неправильно меня понял. Это была дружеская встреча. Я совершенно точно не готова ни к каким отношениям другого уровня. Извини.

– А вот я абсолютно готов, – сосед, подмигнув, еще сильнее вжал меня в стену, – я тебе цветы принес, в ресторан сводил. Ну какая тут дружба, что ты как маленькая! Не готова она… Если это все из-за твоей психологической травмы, или как ты там ее назвала, то глупости это все! Через час даже и не вспомнишь!

– Не смей об этом говорить в таком тоне! Ты ничего не знаешь! – прошипела я, захлебываясь гневом. Я перестала ощущать страх или неловкость – осталась только бурлящая злость, готовая вот-вот вылиться на этого человека.

Впервые в жизни мне пришлось бить кого-то коленом в пах, и на долю секунды я даже засомневалась, что у меня хоть что-то получилось, но тут же я обнаружила себя свободно стоящей у стены; а сосед, согнувшись пополам, спиной отходил в сторону своей двери. Я судорожно принялась ковырять ключом дверь в надежде запереться в своем убежище и выкинуть из головы случившееся. Уже захлопывая за собой дверь, я услышала из коридора насмешливый голос: «А так ты мне еще больше нравишься!».

Мне казалось, что я стойко перенесла эту, с одной стороны, пугающую, а с другой, вполне ожидаемую ситуацию, и только когда я попала в квартиру и почувствовала себя в относительной безопасности, то обессиленно сползла по стене и разразилась на полу горькими рыданиями. Но вовсе не от того, что минуту назад пережила, а от удушающего чувства, что я теряю моего Диму. Я пыталась хоть как-то вразумить себя, навзрыд растягивая слова: «Ну ка-а-ак, как ты можешь потерять его сейчас? Вы же в разных мирах, и даже в разном времени! Ты сама вернулась сюда полгода назад! Почему сейчас-то? Почему? Тебя только что пыталась изнасиловать его жалкая копия, проекция в этом мире! А ты боишься потерять человека, которого больше никогда не увидишь! Ну что же ты за дура такая!» И только внутренний голос подсказывал мне, что пока ничего не потеряно. Пока у меня есть шанс сберечь то немногое, что нас еще связывало сквозь пространство. Я понятия не имела, как, но решила, что завтра же сделаю все, чтобы воспользоваться этим «пока», что бы оно ни значило.

***

Весь день я ощущал, что с ней что-то не так, ей что-то угрожает. Я не мог отделаться от этого удушающего чувства ни на ферме, ни дома. Я не понимал, как возможно чувствовать все это сквозь время и пространство, к тому же, я не видел Сашу уже полгода, и даже не мог быть уверен, что она еще хоть немного остается тем человеком, которого я знал и любил. Но тревога нарастала, и к вечеру я, сам не свой, бродил по лесу в попытках проветрить голову и убедить себя, что просто схожу с ума. Вернувшись домой, я был совершенно вымотан и морально, и физически. Мне хотелось только одного – покоя от мыслей, разъедающих меня изнутри, от чувств к человеку, которого никогда больше не увижу, от рабочих вопросов, которые мне, как члену Правления, приходилось решать ежеминутно. И вся эта каша разрывала меня на части даже во сне. А теперь еще эта тревога, появившаяся из неоткуда.

Когда я уже готов был отправиться к Тане за двойной порцией пустырника, которым я спасался в особо трудные дни, стараясь выносить ее укоризненный взгляд, когда просил все больше, в дверь постучали. Тихо и очень бережно, будто бы боясь меня потревожить.

Меньше всего на свете я был сейчас рад гостям, даже Темку я бы предпочел не встречать и отложить любой диалог на утро, когда голова хоть немного прояснится. В надежде, что меня оставят в покое, я замер, притворившись спящим, но настойчивый аккуратный стук не прекратился.

В голове моей промелькнула мысль, которая тут же сразу и подтвердилась: я толкнул дверь – на пороге, широко улыбаясь, меня ждала Алена с охапкой цветов в руках.

– Привет, я не помешала? – с надеждой в голосе спросила моя новая знакомая.

– Честно говоря, я очень устал и уже собирался ложиться, – ответил я, слишком уж наигранно потягиваясь и зевая.

– Жаль, а я вино принесла, слышала, ты иногда его покупаешь. И вот цветов выпросила в аптекарском огороде – обновить твою оранжерею, – Алена протянула мне закупоренную деревяшкой бутыль с мутноватой жидкостью и огромный букет. – Ты оставь это все себе, а я пойду.

Такая простая, но действенная уловка – совесть моя взбунтовалась, и отправить девушку восвояси оказалось гораздо сложнее. Где-то в глубине подсознания скользнула мысль: «А какого, собственно, черта? Чего я жду, на что рассчитываю? Хотя бы попробуй отвлечься, проведи вечер в компании не собственных мыслей, а какого-то нового человека. Попытайся впустить кого-то еще в свою жизнь, кроме болезненных воспоминаний». И я подчинился этой мысли, дал шанс чему-то новому.

– Ладно, заходи. Я достану кружки.

– Я так рада! – Алена даже не пыталась скрыть свое ликование и некоторое удивление, видимо, ожидая, что борьба с моими внутренними демонами займёт гораздо больше времени.

Я жестом пригласил гостью присесть и разлил пахучую мутную жидкость по кружкам. На меня уставились два заинтересованных полупрозрачных глаза, пытающихся просверлить меня до самого основания души. Алена ничего не спрашивала, боясь повторения прошлой встречи и предоставляя мне возможность самому завязать разговор на безболезненную для меня тему.

Не в силах терпеть повисшую в воздухе неловкую тишину, но и не решаясь попросить девушку уйти, мне пришлось хоть как-то наладить контакт:

– Ну как сегодня прошел рабочий день? – спросил я самое первое и глупое, что пришло в мою голову.

– Ты знаешь, отлично! Никаких неожиданностей, все спокойно. Экспедиция вернулась, принесли много нового металла, помогала ребятам разбираться в находках. Но об этом ты, разумеется, знаешь. Ты же там всем и заправлял.

– Прости, я тебя не заметил, – равнодушно отреагировал я.

– Ничего, ничего, ты же выполнял свои обязанности, а я – так, под ногами мешалась. Я сейчас стараюсь больше времени проводить в аптекарском огороде, учиться у Тани, чтобы потом тоже лечить людей, но пропустить возвращение не смогла.

Пауза снова затягивалась, в голове было пусто – ни выдумывать бессмысленные вопросы, ни искренне интересоваться жизнью моей собеседницы желания совершенно не возникало. Я все убеждал себя, что компания мне не помешает, надо только нащупать хоть что-то общее с этой настойчивой особой и зацепиться за эту ниточку. Я залпом допил кружку вина в надежде, что хотя бы это жуткое пойло развяжет мне язык, но оно только противной обжигающей струйкой стекло куда-то в желудок и сонными тисками сжало голову. Я просто ждал, против собственной воли вспоминая, как легко всегда было с Сашей.

Алена не производила впечатления глупой девушки и прекрасно видела, что от меня инициативы она не дождется никогда. Она, хитро стрельнув глазами, долила мне еще вина и пододвинулась поближе. Кажется, она пыталась просчитать свои действия на пару ходов вперед и понять, что из этого выйдет. Ну а мне было просто все равно: я смотрел на нее настолько равнодушно, насколько можно смотреть на самую примитивную мебель, которую просто не замечаешь, заходя в помещение.

– Дим, мне так сложно решиться, я еще ни с кем этим не делилась, но чувствую, что с тобой-то точно можно, – она заискивающе заглянула мне в глаза. Я в ответ только кивнул.

– Мы, конечно, прежде почти не были знакомы, – продолжила Алена, получив мое немое одобрение и приободрившись, – но я-то тебя с детства помню. Я всю жизнь прожила на ферме, в этом мне, конечно, повезло намного больше, чем тебе. Я была совсем маленькой, когда с твоей семьей приключилась эта … беда, а потом я только иногда видела тебя где-то на базаре или в бане, со стороны, мельком. Ты знаешь, я была так рада, когда узнала о готовящемся восстании, я всегда верила, что ты достоин большего! Теперь я вижу тебя намного чаще, мы же практически стали коллегами, да и живем рядом… – Аленины глаза продолжали странно поблескивать, – а когда твоя девушка предала тебя, – она на секунду замялась, но постаралась сгладить неловкость в голосе и так же уверенно-загадочно продолжила, – я поняла, что это мой шанс!

– Шанс на что? – искренне удивился я.

Но уже в следующую секунду, так и не дав мне ответ, Алена была в каких-то миллиметрах от меня, а ее руки с силой притягивали меня за шею. Сознание мое, спутанное от вина и неожиданности происходящего, не сразу расставило все по местам, но инстинкты вырвали на свободу из Алениных объятий, в последний момент уклонившись от поцелуя.

– Прости! – взвизгнула незваная гостья. – Я не знаю, что на меня нашло… Это все вино и воспоминания! Я не собиралась, даже не думала! Я такая глупая! – она хлопала огромными глазами, изображая честность.

– Мне кажется, вечер лучше закончить сейчас, – пожалуй, слишком холодно ответил я, – чтобы не стало хуже.

– Да… Да, конечно. Еще раз прости! На меня просто что-то нашло, это так глупо… – запричитала Алена и выскочила из дома, громко хлопнув за собой дверью.

Я откинулся на кровать: голова кружилась от ужасного алкоголя, потолок плыл перед глазами, засасывая в свой водоворот; перед глазами летали мушки, а мысли никак не могли собраться в кучу. На меня накатывал тяжелый похмельный сон, полный неясных образов и отрывочных воспоминаний. Одно я видел абсолютно ясно – та ошибка, которую я сделал прошлой весной, никогда не даст мне двигаться вперед. Внутри себя я всегда буду проживать один единственный год, когда мог сказать, что моя жизнь обрела смысл.

Глава 3.

Я стояла у самого входа в портал, ветер уже начинал подниматься; я беспрестанно посматривала на часы с массивным браслетом, слишком большими для моего запястья. Волосы трепало все усиливающимися порывами, а военная спецовка совершенно не хотела защищать от надвигающейся стихии. Но почему же так холодно? Ни разу не попадала в такой ледяной ураган, будто мы на улице не вечная мрачная весна, а самая настоящая зима. Что-то здесь явно не так. Я огляделась по сторонам – пустырь с редкими остатками от землянок мрачно уходил вдаль, а вот на месте леса зияла громадная воронка: то ли метеорит упал, испепелив все живое, то ли ураган перешел с яростное наступление и вырвал с корнем многолетнее убежище местных жителей. В любом случае, все, что я видела на километры вокруг – это голая рыжая глина и покачивающаяся на ветру калитка портала. Я прильнула к ней как к последнему шансу спастись и выбраться из этого безжизненного ада хоть в какой-то из привычных миров. Тревога волнами накрывала меня, а с налетающими порывами ледяной стихии становилось все сложнее справляться. Я из последних сил держалась за калитку, борясь за жизнь и не сводя с глаз с минутной стрелки. Ну же, еще немного, всего какая-то минута оставалась до открытия портала – надо только выстоять и не сдаться.

Наконец стрелки часов доползли до 10:53, и я, ни минуты не колеблясь, шагнула в портал. Каково же было мое изумление, когда вместо леса, любого леса – ухоженного и полного прохлаждающихся людей или заросшего, но густо населенного целым маленьким государством, я очутилась посреди всепоглощающей темноты. Воздух вокруг густел, обволакивая меня словно щупальцами и утягивая куда-то дальше, в непроглядную смертельную тьму. Ноги подкашивались, силы будто бы откачали, иссушив меня до основания – я не могла ни кричать, ни сопротивляться. Душа моя пыталась биться до последнего, отстаивать себя, спасать, искать выход, а вот тело обмякло и мечтало только о том, чтобы закрыть глаза и отключиться, повинуясь надвигающейся немереной силе. Я снова оказалась в бездне.

Краешком сознания я понимала, что это только сон. Но сон совершенно не такой, как полгода назад, когда каждую ночь я изнемогала от жутких видений. Было в этот раз что-то слишком уж реалистичное: вот и твердая почва под ногами, вот я, мое тело, все органы чувств, а главное – нет того поглощающего страха, есть только дикая усталость и мерзкое, выматывающее, вылезающее из самого потаенного уголка сознания желание сдаться.

Если раньше я билась, выпутывалась и кричала, сводя этим с ума Диму, пытавшегося мне помочь и вернуть в сознание, то сейчас я поддавалась этой липкой обволакивающей тьме, давая забрать себя. Сознание и силы оставляли меня, я расслаблялась, и глаза постепенно смыкались; но перед тем, как полностью отдать себя на растерзание бездне, я услышала над ухом едва различимый женский шепот: «Молодец, уже намного лучше!». Я моментально встрепенулась, оглядываясь по сторонам, но обнаружила себя сидящей в собственной кровати, мокрой от пота и с зашкаливающим пульсом.

Что это был за голос? И кому он принадлежал? Что «намного лучше»? Немые вопросы застыли в воздухе без возможности получить на них ответ. Ясно было только одно – мои кошмары про бездну вернулись. Совершенно другие, измененные, более «телесные» что ли, но они снова будут увлекать меня каждую ночь в свои сети. Только почему сейчас? Ведь целых полгода я прожила относительно спокойно, во всяком случае, меня ничто не пыталось поглотить. И если сейчас кошмары начнутся с новой силой, то был ли вообще смысл возвращаться в этот мир?

Погруженная в эти тревожные мысли, попутно совершая ставшие снова привычными утренние ритуалы, через какое-то время я обнаружила себя прильнувшей к окну и немигающим взглядом смотрящей в сторону леса. Постепенно желтеющая под напором надвигающихся холодов и постоянной сырости листва неохотно облетала, выписывая в воздухе немыслимые пируэты. Я, будто погружаясь в транс, не могла оторвать глаз от этого завораживающего зрелища – никогда еще в этом мире я не была так близка к природе, как сейчас, сидя в теплой квартире с чашкой остывающего кофе в руках. Постепенно впечатления от нового погружения в бездну начинали ослабевать, а им на смену пришли мысли о вчерашнем неудачном свидании. Сейчас все это казалось какой-то нелепой шуткой, произошедшей годы, а то и века назад. Да и вообще не со мной, а с какой-то другой Сашей. А меня, настоящую меня, с невообразимой силой тянет к себе Тихий Лес.

Ну что, что мне там делать? Ходить между таких родных, но таких далеких деревьев, вздыхать и грустить? До открытия портала еще полгода, а если я и надумаю вернуться, то в какой момент времени я попаду? В ту же точку пространства, из которой ушла, или на год вперед? Все эти игры тонких материй по-прежнему оставались для меня полными загадок, а найти хоть какие-то удовлетворившие бы меня ответы возможности не представлялось. Да и если бездна возьмется за меня как следует, может, я сойду с ума раньше, чем откроется портал. Так есть ли вообще хоть какой-то смысл во всем этом?

В конце концов, какая разница. Если мне суждено закончить свою жизнь в какой-нибудь психушке этого мира в мечтах о других мирах, то не все ли равно, что я делаю сейчас, и как доживаю остатки своей сознательной жизни? Неожиданное озарение придало мне решимости, и я, прихватив осеннее пальто, выбежала из квартиры навстречу моросящему дождю и пропитанному ароматами леса воздуху.

***

Я начал осознавать произошедшее, когда проснулся от собственного крика, весь в липком холодном поту. В голове глухо стучала кровь, напоминая о вчерашнем ужасном вине, все тело сотрясалось от крупной дрожи, а руки не слушались – даже налить воды казалось непосильной задачей. На столе догорал остаток свечи, залив все вокруг воском, часы утверждали, что я отключался всего на пару часов, но мне казалось, что я провел не меньше суток в этом ужасном забытьи.

После того, как не добившаяся своего Алена покинула мой дом, я отключился почти моментально. Только вместо приносящего покоя сна без сновидений я попал туда, куда бы точно не пожелал перенестись ни одной живой душе. Меня окутывала паутина тьмы, она липла к телу, проникала сквозь меня в самую душу, вытягивала все живое и теплое, оставляя только отчаяние и невозможность сопротивляться. Я отбивался, изо всех сил пытался разорвать душные оковы и кричал, что было мочи, срывая голос. Никакого сомнения не оставалось – я побывал в бездне. Ничего более могущественного и пугающего я прежде не видел и не ощущал; и, Боже, как… как Саша переживала этот ад ночь за ночью? Мне казалось, что за эти пару часов я постарел лет на десять, а уж физические силы покинули меня полностью.

Всю оставшуюся ночь я просидел за столом, глядя в одну точку: голова была пустая и тяжелая, абсолютно лишенная мыслей и идей, что делать дальше. Наверняка я знал только то, что должен поделиться этим с Темой, больше довериться мне было некому. Я бы так хотел рассказать все Саше, вместе мы бы обязательно придумали, как поступить, отыскали бы какую-то возможность, самый мизерный шанс, если он только существовал. Но я даже не знал наверняка, где она, и существует ли она вообще.

Как только первые лучи света появились на горизонте, пробиваясь сквозь плотные тучи, я почти бегом отправился на опушку леса к Артему. Каждый шаг молотом бил меня по голове, но я был абсолютно уверен, что должен торопиться – выдерживать бездну в одиночку еще хотя бы минуту я совершенно не был способен.

Промчавшись со всех ног сквозь пестреющий овощами и травами огород и подлетев к двери стоящего на отшибе поселения деревянного домика, я изо всех сил забарабанил в дверь. Через пару секунд на пороге появилась заспанная Таня, пытавшаяся продрать свои и без того узкие глаза.

– Дим, что-то случилось? Ты сам не свой, – настороженно спросила она, закутываясь в спецовку на несколько размеров больше.

– Мне очень нужно поговорить с Темой. Это срочно, – торопливо отозвался я, пытаясь распахнуть дверь.

– Я его разбужу, – Таня аккуратно придержала дверь ногой, не давая мне вломиться, – подожди минутку. Мы поздно легли.

Было в ее голосе какое-то новое сквозящее отчаяние, отбивающее всяческое желание зайти. Я остался на улице, заламывая руки от нетерпения рассказать единственной родственной душе об ужасе, который совсем недавно пережил.

Через мгновение в дверях появился еще более заспанный Артем в военных штанах на голое тело, он руками приглаживал отросшие почти до плеч русые волосы, пытаясь придать себе чуть более бодрый вид.

– Что привело тебя в столь ранний час, мой друг? – с улыбкой спросил он, интонациями изображая из себя героя приключенческих книг, которые я читал ему в детстве. Но оглядев меня с ног до головы, улыбка моментально исчезла с лица Артема. – Что-то случилось? – спросил он гораздо серьезнее.

– Давай прогуляемся, есть, что рассказать.

Мгновение спустя мы уже брели куда глаза глядят, пробираясь сквозь чащу, подальше от людских домов и редких праздно шатающихся ранних пташек. Как бы я ни хотел все рассказать Артему, я совершенно не понимал, с чего начать. Вроде бы мы все это уже проходили с Сашей, он должен понять, но, ощутив бездну на собственной шкуре, я осознал, как тяжело передать свои истинные ощущения другому человеку.

– Дим, ты же явно примчался сюда не ради молчаливой утренней прогулки, – вторгся Тема в поток моих мыслей, – давай выкладывай, что стряслось.

– Я был там, и сам все видел, – ответил я после минутной паузы, надеясь на понимание друга.

– Где там? Что ты видел? Хватит загадок и рассказывай нормально, – нетерпеливо бросил все еще пытающийся проснуться Артем.

– Ладно. Мне приснилась бездна, в общем-то, это главное.

– Что? – глаза Артема расширились, и он замер как вкопанный, чуть не влетев в дерево. – Почему теперь? Что ты делал вечером? И что же происходит в самой бездне? Давай-ка детально, с этим надо разбираться. Вдруг ты начнешь… – он осекся, но все же продолжил, понизив голос, – сходить с ума.

– Если совсем детально, то вчера вечером приходила Алена с бутылкой ужасного вина, – начал я.

– А, поклонница твоя, всюду про тебя вынюхивает, уже засыпала меня вопросами: «А что Дима любит? А когда Дима ложится спать?», – перебил Артем, – так, и чего она хотела? Кстати, она очень даже интересная.

– Ну как чего: вероятно, напоить и соблазнить, но потерпела фиаско. Вино было мерзкое, сама она, впрочем, тоже. – Артем заинтересованно хлопал глазами, а губы кривились в еле заметной усмешке. – Я знаю, ты мне снова скажешь, что надо идти дальше и все такое. Но точно не с ней и не сейчас, да и вообще разговор о другом, – я дал время Теме обдумать мои слова, с которыми он совершенно точно не был согласен, и продолжил. – Так вот, от пары кружек этой жижи мне стало так паршиво, что я просто распластался по кровати и изучал вращающийся потолок, даже не заметив, как уснул. И может быть потому, что голова была такая пустая, или еще почему, но уже в следующий миг я обнаружил себя среди этой черной засасывающей субстанции. Я не знаю, как это можно описать словами, да все то же самое, что говорила Саша. Но чувствуешь себя там, будто сейчас умрешь, или уже умер.

– Дим, ты точно уверен, что это именно бездна, а не просто похмельный бред?

– Я думал об этом, – глухо отозвался я, ожидая логичного вопроса, – но это невозможно перепутать ни с чем другим. Скорее здесь алкоголь стал катализатором для… открытия сознания что ли.

– Поня-я-ятно, – протянул Артем, – и что думаешь делать?

– А с этим можно что-то сделать?

– Я не знаю, вряд ли вообще кто-то знает. Эти сны видели только твоя мама и Саша. Но… они точно не помогут.

– Если только…, – я замер от неожиданно возникшей в моей голове мысли (и как я раньше об этом не задумывался?!).

– Если только что? – крикнул мне вслед Артем, но я уже бежал что было сил по направлению к порталу.

Что если я могу оставлять Саше какие-то сообщения через портал? Что если во время урагана эта граница между мирами приоткрывается, и пусть я не перейду туда сам, то хотя бы смогу что-то подбросить? Я должен попытаться, начать с каких-то мелких предметов, а потом переходить на что-то большее. Конечно, я не знаю, куда они попадут, и попадут ли вообще куда-то, но почему бы не попробовать? Вдруг, у нас есть шанс хоть на какую-то коммуникацию?

Глава 4.

Мелкие капли иголками впивались в лицо, но будто придавали сил двигаться вперед. Я брела знакомым маршрутом, которого упорно старалась избегать вот уже целых полгода. Никогда прежде я не ощущала такой разобщенности свой жизни и окружающей реальности. Да, бывало грустно, бессмысленно и обидно, но сейчас я зависла где-то между мирами не в силах выбрать, к какому примкнуть. Возможно, бездна не так уж и плоха, главное – расслабиться и поддаться ее магнетизму, а дальше лететь куда-то навстречу черноте, отключая чувства и сознание.

Было приятно ощущать, как при приближении к воротам леса усиливались дождь и ветер, как будто это привычный и даже родной ураган готов вот-вот оторвать меня от земли и вышвырнуть где-нибудь на другом конце земного шара, если там вообще что-то есть. И только особенная сырость, свойственная последним дням лета или самому началу осени, и драповое пальто с теплой подкладкой не давали забыть о том, где же я нахожусь на самом деле.

Быстрым шагом добравшись до калитки, периодически превращающейся в портал, я притормозила – идти в лес совершенно не хотелось; его темнеющие кроны и залитые водой аллеи будто бы отталкивали меня и отказывались пускать в свои владения. Следуя какому-то незримому приказу свыше, я задержалась в воротах. Гулять в такую погоду в будний день в голову никому не приходило, а потому я, не боясь наткнуться на праздно шатающихся, замерла на границе миров, прижавшись лбом к мокрой ограде. Дождь, выпуклыми каплями собравшийся на крашеном металле, струями потек по моему лицу. Я зажмурилась и растворилась в себе. Откуда-то изнутри меня прорывалось желание заговорить, рассказать все, что произошло за последние полгода. Но кому? Холодному мокрому столбу? Да какая, собственно, разница. Даже если кто-то из случайных прохожих примет меня за сумасшедшую, так ли они будут далеки от действительности?

Все, что накопилось во мне за долгое время, невысказанное, потаенное, разъедающее изнутри, фонтанами вырывалось наружу; я еле-еле успевала облекать переполнявшие меня мысли в слова, сама не понимая, к кому обращаюсь:

– Ну, привет. Я так долго держала все это в себе. Ты знаешь, мне ужасно тяжело. Я абсолютно не могу жить в этом мире. Здесь все такое чужое, слишком сложное, слишком ненастоящее. Все вы, вся моя настоящая семья, вся моя жизнь остались там, а я почему-то вынуждена сидеть здесь. Под этим противным, совершенно не успокаивающим дождем. В этих четырех стенах квартиры, которая давит со всех сторон. Я даже в землянке чувствовала себя свободнее. Я скована по рукам и ногам, брошена совсем одна среди всего чужого. И только сейчас понимаю, что всегда была чужой для этого мира. Все, что я говорила про случайность – просто бред, это была моя цель, моя задача – попасть в ваш мир. В лучший мир. Мне противно от этих удобств, от этого излишнего комфорта. Это все ненужное, бессмысленное.