Сыскарь

Абрамов поехал в гостиницу, где быстро собрал все свои вещи. В тот же вечер, он выехал в Казань.

***

Утром Абрамов, как обычно, приехал на работу. Выйдя из машины, он направился в министерство. Предъявив удостоверение постовому, Виктор вошел в здание и не спеша направился к себе в кабинет.

– Привет, Виктор Николаевич! – поздоровался с ним начальник 2-ого отдела Яшин, перехватив Абрамова на лестнице. – С возвращением, вас в родные пенаты.

– Спасибо, Анатолий Гаврилович. Как вы здесь, без меня?

– Да так, как обычно, – произнес он. – Работаем потихоньку. Они стреляют, а мы раскрываем.

– Анатолий Гаврилович, что-то случилось? – спросил у него Абрамов, обратив внимание на то, что тот не смотрит на него.

– А вы, что Виктор Николаевич, не в курсе последних событий? Странно? – произнес он и посмотрел на него, как-то по-особенному.

– Ты, что темнишь? Раз сказал «А», говори и «Б». Не строй из себя, не целованную девушку.

Яшин наклонился к его уху и тихо начал шептать на ухо, хотя мимо них не прошел ни один человек.

– Вдовин уже всем разрисовал, что вы насильник и взяточник. Я не знаю, откуда он все это взял, но я думаю, что на вас пришла телега из райцентра, где вы были в командировке. Что вы там натворили, я не знаю, но вас сильно подставили.

– Спасибо за информацию, Анатолий Гаврилович. Видно придется разбираться со всеми этими слухами.

Посмотрев вслед удаляющемуся по коридору Яшину, Абрамов направился к себе в кабинет.

Через полчаса он сидел на стуле и непонимающе смотрел на начальника Управления уголовного розыска. Ему казалось, что все, что происходило в его кабинете, скорее походило на сон, чем на реальность.

– Вот, что Абрамов, я палец о палец не ударю, что бы как-то защитить тебя. Ты уже до такой степени обнаглел, что потерял всякое чувство меры.

– Анатолий Герасимович, вы, что полощите мое имя. Вы, лучше скажите мне, что произошло и в чем лично моя вина? Я вот сейчас, слушаю вас уже двадцать минут и ни как не пойму, что вы мне вменяете?

– Ты, что из себя невинную овцу изображаешь? Тебя министерство отправляет в командировку не для того, чтобы ты там творил такие дела. Вот читай сам о своих приключениях. Это копия поступившего в отношении тебя заявления. Само заявление находится в инспекции по личному составу.

Абрамов взял в руки лист бумаги, на котором большими буквами было выведено слово заявление. Из документа следовало, что он, используя свое положение, потребовал доставить в его номер гостиницы, три коробки с водкой. Будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь на праздновании дня рождения прокурора района Мустафина Ф.Ф., куда явился без приглашения со стороны юбиляра, изнасиловал гражданку Душенину Римму, жительницу города Набережных Челнов. Автор заявления отмечает, что данная гражданка еще не достигла своего совершеннолетия и в силу своего физического развития, не могла оказать ему должного сопротивления. В заключении следовало, что подполковник милиции Абрамов В.Н. своим нетактичным поведением, с работниками местного отдела милиции, полностью дискредитировал высокое звание сотрудника центрального аппарата. Внизу красовалась подпись – Валиахметов

Видя, что Виктор прочитал текст, Вдовин продолжил:

– Извините меня, Виктор Николаевич, но я должен вам прямо сказать, что после всего этого, вы просто не можете работать в Управлении уголовного розыска под моим руководством. Я уже написал рапорт, с просьбой об освобождении вас от занимаемой должности.

– А как же Анатолий Герасимович, презумпция не виновности? Или она в правоохранительных органах, уже не играет значения? Вы же даже со мной не перебросились ни одним словом, а уже все решили? А вдруг, этот человек лжет, что тогда?

– А, о чем, мне с вами говорить, Виктор Николаевич? Интересоваться у вас, что вы испытывали, когда насиловали несовершеннолетнюю девчонку?

На лбу Вдовина появились едва заметные капельки пота. Он попытался налить себе в стакан воды, однако, пролив воду на стол, вынужден был поставить кувшин на место.

– Вы успокойтесь, Анатолий Герасимович, не кричите на меня. Я взрослый человек и даю отчет не только своим словам, но и поступкам. Меня еще не уволили из органов внутренних дел, и суд не признал меня виновным ни по одному пункту ваших обвинений в мой адрес. Зачем же вы меня записываете сразу же в преступники?

– Ты, что? Ждешь увольнения и суда? – возмущенно произнес Вдовин. – Тебя твоя же совесть должна судить, а не люди. Ты знаешь, как раньше поступали в этом случае офицеры царской армии?

– Знаю, знаю. Ты думаешь, что они стрелялись? Нет, они просто били лицо, таким как ты. Если ты не в курсе, то я могу тебя просветить, что в отношении меня дважды возбуждали уголовные дела. Меня пугали увольнением из органов, тюрьмой. А я, вот видишь, на воле, а где они все эти обвинители? Нет их в системе правоохранительных органов, они просто испарились. Ты, запомни, Толя одно, что очернить меня у тебя все равно не получится, как бы ты не выпрыгивал из своих штанов.

– Это, мы еще посмотрим, насколько вы белый и пушистый, Виктор Николаевич. Посмотрим, что вы скажите и как будете оправдываться, когда ребята из отдела по работе с личным составом, подожмут вас немного.

– Посмотрим, Анатолий Герасимович, – ответил ему Абрамов и вышел из кабинета.

***

Виктор сидел в кабинете заместителя министра внутренних дел по кадровой работе. Кроме него в кабинете находился заместитель министра Феоктистов, начальник Управления уголовного розыска Вдовин, начальник инспекции по личному составу Лобанов и начальник секретариата Ухов. Заместитель министра по кадровой работе Назиров, молча, перебирал лежащие перед ним на столе бумаги, делая на них какие-то одному ему известные пометки.

– Что, товарищи, приступим? – поинтересовался он у собравшихся людей. – Дело у нас не совсем обычное. Мы сегодня собрались здесь рассмотреть поступившую жалобу на заместителя начальника Управления уголовного розыска Абрамова. Из этого заявление следует, что Абрамов находясь в служебной командировке вместо того, чтобы выполнять работу по организации раскрытия убийства, ушел, как говорится в запой. Используя свое служебное положение, он заставил руководство местного предприятия бесплатно, заметьте товарищи бесплатно, привести к нему в номер гостиницы три ящика с водкой. Я, не буду зачитывать всю эту жалобу, потому что она вам всем хорошо знакома. Давайте, теперь начнем разбираться по существу предъявленных Абрамову обвинений. Хотелось бы услышать мнение начальника Управления уголовного розыска Вдовина. Скажите, что вы можете сказать по существу этих вопросов.

Вдовин встал со стула и оглядел всех присутствующих. Остановив свой взгляд на Феоктистове, словно ища у него поддержку, начал говорить:

– Мне трудно говорить товарищи, так как я знаю Абрамова довольно давно. Он был моим учителем и наставником. Однако, я всегда замечал в нем одну отрицательную черту, от которой он до настоящего времени, так и не смог избавится. Этой чертой является его маниакальная уверенность в своей непогрешимости. Все, что он делал ранее и то, что он делает сейчас, он считает единственно правильными действиями. Вы знаете, я ничуть не удивился, читая эту жалобу. Абрамов мог это себе позволить вдали от глаз руководства министерства. Это не только мое мнение товарищи, это мнение и начальника второго отдела Яшина. Вот, товарищ заместитель министра рапорт Яшина, я передаю его вам для приобщения к этому материалу.

Он передал лист мелко исписанной бумаги Назирову и продолжил.

– О том, что Абрамов, груб, иногда довольно циничен, это не является большим секретом для тех людей, кто с ним часто общался. Я об этом уже неоднократно докладывал не только заместителю министра Феоктистову, который оставил мой рапорт без движения, но и министру внутренних дел. Я считаю, что Абрамов не может занимать должность заместителя начальника Управления, так как он своим поведением и действиями полностью дискредитирует ее.

Еще раз, пробежав глазами по лицам присутствующих, Вдовин сел на стул.

– Ну, что товарищи, теперь я думаю, нужно предоставить слово Абрамову. Пусть он нам расскажет, что делал в этой командировке, – предложил Назиров. – У вас, надеюсь, есть, что сказать комиссии?

Виктор, молча, встал со стула. Поймав на себе взгляд Вдовина, он начал говорить:

– Уважаемые члены комиссии. Я сегодня был не только поражен всем услышанным от вас, но еще больше шокирован выступлением своего непосредственного начальника. Похоже, на то, что пока я находился в командировке, раскрывал убийства, здесь в родном мне министерстве на меня наклеивали различные ярлыки, согласно которым, я оказался алкоголиком и насильником. Что ж, это не удивительно, так всегда бывает в отсутствие непосредственно этого человека. Кто меня расспрашивал по этим фактам, никто. Кто их проверял, тоже – никто. Мой непосредственный начальник, мой ученик, которого я учил работать, считает, что я действительно опозорил наше МВД. Спрашивается, почему он так думает? Могу сказать, что именно он страдает маниакальной подозрительностью, так как считает, что я претендую на должность, которую занимает он. Вы все знаете, что я не карьерист. Я никогда не сяду на занятую должность, если она даже занята не достойным этой должности человеком.

Абрамов перевел дыхание и, достав из кармана костюма рапорт начальника оперативной группы, протянул его Назирову.

– Что это? – спросил его заместитель министра.

– Рапорт, товарищ заместитель министра, а вернее справка, которую я так же прошу приобщить к этим материалам.

Пока Назиров читал эту справку, Виктор продолжал говорить дальше.

– Могу заверить здесь всех присутствующих, что никакой водки я в командировке не пил, а тем более, никогда не вымогал. То, что ко мне в номер подбросили три ящика водки, это действительно так. Я ее передал старшему оперативной группы, прибывшему по моему вызову, о чем имеется рапорт и расписка сотрудника милиции, которому я передал эту водку. В отношении второго эпизода, вменяемого мне неизвестным мне человеком, могу пояснить только одно, что действительно присутствовал на торжестве, по случаю дня рождения прокурора района. Однако, прибыл я не так как описывается в этом заявлении, а по личному приглашению прокурора. Привез меня на это торжество лично начальник районного отдела внутренних дел Хисамутдинов. В отношении так называемой жертвы насилия Душевиной Риммы, могу сказать следующее, что я ее не только не насиловал, но и никогда к ней не прикасался. Я человек женатый и дорожу целостностью своей семьи. И, последнее, что я хочу сказать комиссии, я всегда очень щепетильно относился к вопросу оценки работы сотрудников милиции, как у себя в министерстве, так и выезжая в подразделения республики. Я не могу дать положительную оценку деятельности подразделения, если в нем творится бардак, если руководители отдела милиции самоустранились от организации работы по раскрытию преступлений. Именно, эта моя оценка работы руководства ОВД, по всей вероятности и послужила основанием к рождению этого пасквиля.

Абрамов, молча, достал из кармана рапорт начальника уголовного розыска и передал его Назирову.

– Как – бы я, плохо не работал, по оценке моего непосредственного начальника, мне, тем не менее, удалось раскрыть два убийства, совершенные в отношении директоров ликероводочного завода. А теперь прошу комиссию, решить мою дальнейшую судьбу. Какое будет решение комиссии, я не знаю, однако, вешать на себя грязные и не заслуженные мной ярлыки, я никому не позволю.

Назиров посмотрел на членов комиссии и объявил перерыв.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.