Сыскарь

Абрамов поехал в гостиницу, где быстро собрал все свои вещи. В тот же вечер, он выехал в Казань.

***

Утром Абрамов, как обычно, приехал на работу. Выйдя из машины, он направился в министерство. Предъявив удостоверение постовому, Виктор вошел в здание и не спеша направился к себе в кабинет.

– Привет, Виктор Николаевич! – поздоровался с ним начальник 2-ого отдела Яшин, перехватив Абрамова на лестнице. – С возвращением, вас в родные пенаты.

– Спасибо, Анатолий Гаврилович. Как вы здесь, без меня?

– Да так, как обычно, – произнес он. – Работаем потихоньку. Они стреляют, а мы раскрываем.

– Анатолий Гаврилович, что-то случилось? – спросил у него Абрамов, обратив внимание на то, что тот не смотрит на него.

– А вы, что Виктор Николаевич, не в курсе последних событий? Странно? – произнес он и посмотрел на него, как-то по-особенному.

– Ты, что темнишь? Раз сказал «А», говори и «Б». Не строй из себя, не целованную девушку.

Яшин наклонился к его уху и тихо начал шептать на ухо, хотя мимо них не прошел ни один человек.

– Вдовин уже всем разрисовал, что вы насильник и взяточник. Я не знаю, откуда он все это взял, но я думаю, что на вас пришла телега из райцентра, где вы были в командировке. Что вы там натворили, я не знаю, но вас сильно подставили.

– Спасибо за информацию, Анатолий Гаврилович. Видно придется разбираться со всеми этими слухами.

Посмотрев вслед удаляющемуся по коридору Яшину, Абрамов направился к себе в кабинет.

Через полчаса он сидел на стуле и непонимающе смотрел на начальника Управления уголовного розыска. Ему казалось, что все, что происходило в его кабинете, скорее походило на сон, чем на реальность.

– Вот, что Абрамов, я палец о палец не ударю, что бы как-то защитить тебя. Ты уже до такой степени обнаглел, что потерял всякое чувство меры.

– Анатолий Герасимович, вы, что полощите мое имя. Вы, лучше скажите мне, что произошло и в чем лично моя вина? Я вот сейчас, слушаю вас уже двадцать минут и ни как не пойму, что вы мне вменяете?

– Ты, что из себя невинную овцу изображаешь? Тебя министерство отправляет в командировку не для того, чтобы ты там творил такие дела. Вот читай сам о своих приключениях. Это копия поступившего в отношении тебя заявления. Само заявление находится в инспекции по личному составу.

Абрамов взял в руки лист бумаги, на котором большими буквами было выведено слово заявление. Из документа следовало, что он, используя свое положение, потребовал доставить в его номер гостиницы, три коробки с водкой. Будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь на праздновании дня рождения прокурора района Мустафина Ф.Ф., куда явился без приглашения со стороны юбиляра, изнасиловал гражданку Душенину Римму, жительницу города Набережных Челнов. Автор заявления отмечает, что данная гражданка еще не достигла своего совершеннолетия и в силу своего физического развития, не могла оказать ему должного сопротивления. В заключении следовало, что подполковник милиции Абрамов В.Н. своим нетактичным поведением, с работниками местного отдела милиции, полностью дискредитировал высокое звание сотрудника центрального аппарата. Внизу красовалась подпись – Валиахметов

Видя, что Виктор прочитал текст, Вдовин продолжил:

– Извините меня, Виктор Николаевич, но я должен вам прямо сказать, что после всего этого, вы просто не можете работать в Управлении уголовного розыска под моим руководством. Я уже написал рапорт, с просьбой об освобождении вас от занимаемой должности.

– А как же Анатолий Герасимович, презумпция не виновности? Или она в правоохранительных органах, уже не играет значения? Вы же даже со мной не перебросились ни одним словом, а уже все решили? А вдруг, этот человек лжет, что тогда?

– А, о чем, мне с вами говорить, Виктор Николаевич? Интересоваться у вас, что вы испытывали, когда насиловали несовершеннолетнюю девчонку?

На лбу Вдовина появились едва заметные капельки пота. Он попытался налить себе в стакан воды, однако, пролив воду на стол, вынужден был поставить кувшин на место.

– Вы успокойтесь, Анатолий Герасимович, не кричите на меня. Я взрослый человек и даю отчет не только своим словам, но и поступкам. Меня еще не уволили из органов внутренних дел, и суд не признал меня виновным ни по одному пункту ваших обвинений в мой адрес. Зачем же вы меня записываете сразу же в преступники?

– Ты, что? Ждешь увольнения и суда? – возмущенно произнес Вдовин. – Тебя твоя же совесть должна судить, а не люди. Ты знаешь, как раньше поступали в этом случае офицеры царской армии?

– Знаю, знаю. Ты думаешь, что они стрелялись? Нет, они просто били лицо, таким как ты. Если ты не в курсе, то я могу тебя просветить, что в отношении меня дважды возбуждали уголовные дела. Меня пугали увольнением из органов, тюрьмой. А я, вот видишь, на воле, а где они все эти обвинители? Нет их в системе правоохранительных органов, они просто испарились. Ты, запомни, Толя одно, что очернить меня у тебя все равно не получится, как бы ты не выпрыгивал из своих штанов.

– Это, мы еще посмотрим, насколько вы белый и пушистый, Виктор Николаевич. Посмотрим, что вы скажите и как будете оправдываться, когда ребята из отдела по работе с личным составом, подожмут вас немного.

– Посмотрим, Анатолий Герасимович, – ответил ему Абрамов и вышел из кабинета.

***

Виктор сидел в кабинете заместителя министра внутренних дел по кадровой работе. Кроме него в кабинете находился заместитель министра Феоктистов, начальник Управления уголовного розыска Вдовин, начальник инспекции по личному составу Лобанов и начальник секретариата Ухов. Заместитель министра по кадровой работе Назиров, молча, перебирал лежащие перед ним на столе бумаги, делая на них какие-то одному ему известные пометки.

– Что, товарищи, приступим? – поинтересовался он у собравшихся людей. – Дело у нас не совсем обычное. Мы сегодня собрались здесь рассмотреть поступившую жалобу на заместителя начальника Управления уголовного розыска Абрамова. Из этого заявление следует, что Абрамов находясь в служебной командировке вместо того, чтобы выполнять работу по организации раскрытия убийства, ушел, как говорится в запой. Используя свое служебное положение, он заставил руководство местного предприятия бесплатно, заметьте товарищи бесплатно, привести к нему в номер гостиницы три ящика с водкой. Я, не буду зачитывать всю эту жалобу, потому что она вам всем хорошо знакома. Давайте, теперь начнем разбираться по существу предъявленных Абрамову обвинений. Хотелось бы услышать мнение начальника Управления уголовного розыска Вдовина. Скажите, что вы можете сказать по существу этих вопросов.

Вдовин встал со стула и оглядел всех присутствующих. Остановив свой взгляд на Феоктистове, словно ища у него поддержку, начал говорить:

– Мне трудно говорить товарищи, так как я знаю Абрамова довольно давно. Он был моим учителем и наставником. Однако, я всегда замечал в нем одну отрицательную черту, от которой он до настоящего времени, так и не смог избавится. Этой чертой является его маниакальная уверенность в своей непогрешимости. Все, что он делал ранее и то, что он делает сейчас, он считает единственно правильными действиями. Вы знаете, я ничуть не удивился, читая эту жалобу. Абрамов мог это себе позволить вдали от глаз руководства министерства. Это не только мое мнение товарищи, это мнение и начальника второго отдела Яшина. Вот, товарищ заместитель министра рапорт Яшина, я передаю его вам для приобщения к этому материалу.

Он передал лист мелко исписанной бумаги Назирову и продолжил.

– О том, что Абрамов, груб, иногда довольно циничен, это не является большим секретом для тех людей, кто с ним часто общался. Я об этом уже неоднократно докладывал не только заместителю министра Феоктистову, который оставил мой рапорт без движения, но и министру внутренних дел. Я считаю, что Абрамов не может занимать должность заместителя начальника Управления, так как он своим поведением и действиями полностью дискредитирует ее.

Еще раз, пробежав глазами по лицам присутствующих, Вдовин сел на стул.

– Ну, что товарищи, теперь я думаю, нужно предоставить слово Абрамову. Пусть он нам расскажет, что делал в этой командировке, – предложил Назиров. – У вас, надеюсь, есть, что сказать комиссии?

Виктор, молча, встал со стула. Поймав на себе взгляд Вдовина, он начал говорить:

– Уважаемые члены комиссии. Я сегодня был не только поражен всем услышанным от вас, но еще больше шокирован выступлением своего непосредственного начальника. Похоже, на то, что пока я находился в командировке, раскрывал убийства, здесь в родном мне министерстве на меня наклеивали различные ярлыки, согласно которым, я оказался алкоголиком и насильником. Что ж, это не удивительно, так всегда бывает в отсутствие непосредственно этого человека. Кто меня расспрашивал по этим фактам, никто. Кто их проверял, тоже – никто. Мой непосредственный начальник, мой ученик, которого я учил работать, считает, что я действительно опозорил наше МВД. Спрашивается, почему он так думает? Могу сказать, что именно он страдает маниакальной подозрительностью, так как считает, что я претендую на должность, которую занимает он. Вы все знаете, что я не карьерист. Я никогда не сяду на занятую должность, если она даже занята не достойным этой должности человеком.

Абрамов перевел дыхание и, достав из кармана костюма рапорт начальника оперативной группы, протянул его Назирову.

– Что это? – спросил его заместитель министра.

– Рапорт, товарищ заместитель министра, а вернее справка, которую я так же прошу приобщить к этим материалам.

Пока Назиров читал эту справку, Виктор продолжал говорить дальше.

– Могу заверить здесь всех присутствующих, что никакой водки я в командировке не пил, а тем более, никогда не вымогал. То, что ко мне в номер подбросили три ящика водки, это действительно так. Я ее передал старшему оперативной группы, прибывшему по моему вызову, о чем имеется рапорт и расписка сотрудника милиции, которому я передал эту водку. В отношении второго эпизода, вменяемого мне неизвестным мне человеком, могу пояснить только одно, что действительно присутствовал на торжестве, по случаю дня рождения прокурора района. Однако, прибыл я не так как описывается в этом заявлении, а по личному приглашению прокурора. Привез меня на это торжество лично начальник районного отдела внутренних дел Хисамутдинов. В отношении так называемой жертвы насилия Душевиной Риммы, могу сказать следующее, что я ее не только не насиловал, но и никогда к ней не прикасался. Я человек женатый и дорожу целостностью своей семьи. И, последнее, что я хочу сказать комиссии, я всегда очень щепетильно относился к вопросу оценки работы сотрудников милиции, как у себя в министерстве, так и выезжая в подразделения республики. Я не могу дать положительную оценку деятельности подразделения, если в нем творится бардак, если руководители отдела милиции самоустранились от организации работы по раскрытию преступлений. Именно, эта моя оценка работы руководства ОВД, по всей вероятности и послужила основанием к рождению этого пасквиля.

Абрамов, молча, достал из кармана рапорт начальника уголовного розыска и передал его Назирову.

– Как – бы я, плохо не работал, по оценке моего непосредственного начальника, мне, тем не менее, удалось раскрыть два убийства, совершенные в отношении директоров ликероводочного завода. А теперь прошу комиссию, решить мою дальнейшую судьбу. Какое будет решение комиссии, я не знаю, однако, вешать на себя грязные и не заслуженные мной ярлыки, я никому не позволю.

Назиров посмотрел на членов комиссии и объявил перерыв.

***

Абрамов стоял в коридоре министерства и ожидал, когда комиссия примет в отношении его свое решение.

– Ну и как? – неожиданно для Виктора, раздался голос за его спиной.

Он оглянулся и увидел остановившегося около него, начальника второго отдела Яшина.

– В каком, смысле? – переспросил он его. – Что вас интересует?

– Что решила комиссия?

– Знаете, Анатолий Гаврилович, мне сейчас трудно, что-то сказать о решении комиссии. Комиссия сейчас очень внимательно и взвешено изучает личный ваш рапорт, в котором вы описываете насколько я плохой руководитель. Их очень заинтересовал ваш вывод, как я такая конченая сволочь до сих пор работаю в МВД.

Яшин моментально вспыхнул. Лицо его покрылось красными пятнами, дыхание участилось, словно он только что пробежал стометровку.

– Что с вами, Анатолий Гаврилович, вам случайно не плохо? Может, мне вызвать для вас карету «скорой помощи»? – поинтересовался у него Абрамов.

– Вас бы на мое место, – ответил он. – Я бы посмотрел, чтобы вы делали?

– Вы знаете, Анатолий Гаврилович, я просто никогда не буду на вашем месте.

– А что, мне было делать, если меня вызвал к себе Вдовин и чуть ли не силой заставил написать этот рапорт. Я в отличие от вас, еще хочу работать в МВД и не хочу ссориться с начальником Управления. Вы же знаете, что от него многое зависит, в том числе и получение очередного звания. Те, с кем я когда-то работал, уже давно ходят в полковниках и генералах. Один лишь я бегаю с двумя звездами на погонах.

– А вы, корыстны, Анатолий Гаврилович. Пытаетесь, из всего что происходит, хоть что-то выторговать и для себя. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что вы рассчитывали занять мое место. Жалко мне вас, вы снова поставили не на ту лошадь и в очередной раз проиграли.

– Абрамов, заходите, – произнесла, выглянувшая из-за двери секретарь. – Комиссия, приглашает вас.

Виктор открыл дверь кабинета, намереваясь войти в него, однако, отстранив его в сторону, из кабинета весь красный и потный, словно из парной, выскочил начальник Управления уголовного розыска Вдовин. Абрамов удивленно, проводил быстро удаляющую его фигуру взглядом и зашел в кабинет.

– Виктор Николаевич, – произнес заместитель министра по кадрам. – Комиссия тщательно изучила предъявленные вами документы и пришла к выводу, что предъявленные гражданином Валиахметовым обвинения в ваш адрес, не состоятельны по своей сути. Вы, надеюсь, довольны решением комиссии?

– Да, товарищ заместитель министра, я удовлетворен этим решением. Единственно, что меня не устраивает в решении комиссии, это отсутствие в нем какой-либо оценки поведения Вдовина, который без всяких на то оснований, обвинил меня в совершении надуманных моими недоброжелателями преступлениях.

– Бросьте, Абрамов, – произнес Назиров. – Давайте, не будем сводить личные счеты с использованием кадровой комиссии МВД.

Виктор извинился за свою реплику, поблагодарил всех членов комиссии и вышел из кабинета.

– Абрамов! – услышал он за спиной голос Феоктистова. – Если нетрудно, зайди через часок ко мне в кабинет.

– Хорошо товарищ полковник, – ответил Виктор и направился к себе в кабинет.

***

– Михаил Иванович, думаю, что группе удалось раскрыть эти убийства. Нам доподлинно известно кто убийца, остается только одно, это задержать его и привести в Казань, – произнес Абрамов, заканчивая доклад о проделанной работе.

Он замолчал, ожидая реакцию заместителя министра Феоктистова. Решив заполнить возникшую паузу, Виктор как бы случайно, обмолвился:

– Что нам мешает направить по адресу оперативную группу и притащить его в Казань?

– Все не так просто, Абрамов. Это Кавказ. Ты же знаешь, там законы России практически не работают. Мне не раз приходилось бывать в тех краях. В городе одна власть, в горах другая, а может быть и совсем – безвластие.

– Может, направить туда шифровку о розыске Костоева? Как вы думаете?

– Это все бесполезно, Виктор. Там никто его искать, а тем более задерживать, не будет. Ты знаешь, что такое тейп. Тронь одного, поднимутся десятки, а может даже и сотни мужчин. Вот поэтому, там никто и ничего делать не будет.

– Интересная ситуация Михаил Иванович получается. Может из этих соображений и был выбран именно этот стрелок, а ни какой – то другой?

– Все может быть, Виктор. Ситуация, конечно неоднозначная. Интересно, объявит ли его в розыск прокуратура? – промолвил Феоктистов. – Если объявит, то есть надежда, что его могут задержать, если нет, то на нет и суда нет.

– Да, сложная ситуация? – произнес Абрамов.

– Ты подготовь мне все материалы по этому делу к завтрашнему дню. Мы завтра вместе с тобой пойдем в прокуратуру республики. Поговорим, посоветуемся, что они скажут по этому поводу.

– Хорошо, Михаил Иванович. Я к утру все подготовлю. Хотел бы посоветоваться с вами, как мне дальше работать с начальником, что мне дальше-то делать? Искать новую работу или что-то другое? Вы же знаете, Вдовин сделает все, что бы я ушел из Управления.

– Что я могу тебе посоветовать, Виктор. Ты опер, а он милицейский чиновник. Он это хорошо знает и понимает, что без тебя он ноль, без палочки. Он просто боится признаться себе, в том, что он без тебя работать не сможет. В конечном итоге, кто-то должен раскрывать подобные этим преступления. Он этого не может, Яшин – болтун и не более. Пока замены твоему опыту у него нет, и долго не будет. Да, он будет тебе мстить, подло и по мелкому. В открытое противостояние он больше, наверняка, не полезет. Думаю, что сегодняшний полученный им урок, он запомнит надолго.

– Михаил Иванович, вся жизнь состоит из маленьких мелочей и если ими регулярно отравлять будни, то вся жизнь будет отравлена. Вы же хорошо знаете, что человек, который не помнит прошлое, обречен на не удачи. Может, мне стоит плюнуть на все и махнуть рукой? Я не думаю, что пропаду в этой жизни. Жалко только то, что до пенсии мне осталось чуть более года и не хотелось бы в этой жизни все начинать сначала.

– А ты, не дергайся. Вот вернется министр из Москвы, я с ним в отношении Вдовина и переговорю.

– Спасибо. Так, я пошел. Начну готовить материалы для прокуратуры.

***

Абрамов сидел в кабинете и готовил документы Феоктистову. Раздался стук в дверь.

– Кто там? Входите!

Дверь кабинета приоткрылась, и в кабинет боком протиснулся Яшин.

– Не возражаете? – произнес он и присел на стул.

– Что вам нужно? – задал ему вопрос Абрамов.

Почувствовав, в его голосе неприязненные нотки, Яшин заискивающе посмотрел на Виктора.

– Я взрослый человек и хорошо все понимаю, в каком состоянии находитесь сейчас вы. Я бы на вашем месте, поступил, так же как и вы.

– Слушайте Яшин! Вы никогда не будете на моем месте. Неужели вы до сих пор этого не поняли? Вы, просто не тот человек, который мог бы оказаться на моем месте. Вам насколько я понял, абсолютно все равно на кого писать доносы, на меня или на другого человека. Вы помните, что я и бывший начальник управления Уголовного розыска Фаттахов были против вашего назначения на эту должность. И главной причиной этого было то, что вы, Анатолий Гаврилович, можете продать любого человека, пройти по трупам своих друзей и знакомых, для достижения своих корыстных целей.

Яшин, пока Виктор все это ему высказывал, успел пройти в мой кабинет. Сейчас он сидел на стуле и взглядом буравил пол кабинета. Он боялся встретиться с ним своими глазами, в которых словно угли, тлела злость. Однако, будучи не плохим артистом по жизни, он совладал со своими чувствами и погасил в себе эту взрывоопасную злость.

– Что, вы молчите? – спросил его Абрамов. – Ну, возразите мне? Скажите, что я не прав, что я ошибаюсь в вас?

Яшин, словно нашкодивший мальчик, молчал, уткнувшись глазами в пол. Не обращая на него внимания, Виктор снова стал заниматься документами.

– Послушайте, Анатолий Гаврилович, – произнес Абрамов. – Если вам нечего делать, не мешайте мне работать. Не отвлекайте мое внимание своим присутствием.

Он, молча, встал со стула и направился к двери. Около двери он остановился и, повернувшись к нему, спросил:

– Виктор Николаевич. Вы поедите сегодня в Московский отдел милиции, там сегодня заслушивание по нераскрытым убийствам? Туда приедет Феоктистов и прокурор района.

– Да. Я поеду. А вы?

– Что нам там вдвоем делать?

– Почему, вы так решили? Вы, начальник второго отдела и это ваша непосредственная работа, организовывать и проводить заслушивания. Будьте добры….

Он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Отложив в сторону документы, Виктор открыл сейф и достал оттуда папку с оперативными делами. Порывшись в бумагах, он нашел несколько оперативных документов и, вытащив их из папки, положил себе на стол.

«Источник при встрече сообщил, – начал читать один из документов Абрамов. – Два дня назад, я встречался с ребятами с Первых Горок….»

Из документа следовало, что члены организованной преступной группировки обсуждали вопрос по приобретению автомашины «Волги» для одного из руководителей Управления уголовного розыска. Кому конкретно предназначалась эта машина, источник не знал.

Отложив документ в сторону, Виктор взял в руки второй документ.

«Источник сообщает, что на той недели сотрудники Приволжского отдела милиции закрыли Блохина по кличке «Рваный». При встрече с ребятами, сотрудник Управления уголовного розыска предложил им свою помощь. Он пообещал, что договорится с сотрудниками отдела об освобождении Блохина. За это потребовал с них двадцать тысяч долларов».

«Интересно, кто этот сотрудник Управления уголовного розыска? Судя по информации, это явно не рядовой сотрудник. Почему же на всех этих сообщениях выведены справки, что сообщения источника не подтвердились, а фигурант сообщения не установлен? Нужно вызвать этого оперативника и поговорить с ним. Узнать, как он осуществлял проверку этой информации», – подумал Виктор

Сложив все эти сообщения в отдельную стопку, он положил их к себе в сейф.

***

Они возвращались после заслушивания. В машине кроме Абрамова, находился Феоктистов и Яшин. Находясь под впечатлением проведенного заслушивания, они обменивались своим мнениями о состоянии работы по нераскрытым убийствам. Несмотря на некоторые разногласия в оценках этой работы, все сошлись на одном, что работа по этим убийствам, похоже, зашла в тупик.

– Анатолий Гаврилович, – произнес Виктор, обращаясь к Яшину. – Как ваша новая «Волга»? Проблемы есть?

Несмотря на сумерки, стоящие на улице, лицо Яшина заметно побелело. Было видно, что заданный Абрамовым вопрос, привел его в некоторое замешательство.

– Извините меня, но я, что-то не понимаю вас, Виктор Николаевич. О какой «Волге», вы меня спрашиваете? Я не имею в личной собственности такой машины. Если вы, имеете в виду, ту на который я сейчас езжу, то это машина принадлежит моему брату.

– Странно, Анатолий Гаврилович. Я слышал, что это ваша машина, которую вы приобрели совсем недавно. Кстати, кем работает ваш брат?

– Виктор Николаевич? Вы, что в налоговой полиции работаете? К чему все эти ваши вопросы?

– Вы не напрягайтесь, Анатолий Гаврилович. Я действительно, не из налоговой инспекции. Просто, мне интересно, вот я вас и спросил?

– Да, ты не злись на Абрамова, – включился в разговор Феоктистов. – Не видишь, что ли, что Абрамов специально тебя заводит. Шутки нужно понимать Яшин, а ты сразу в пузырь лезешь.

– Если бы я не знал Абрамова, я бы тоже так думал, как и вы, что он шутит. Насколько я знаю его, он никогда в не работает впустую, и если спрашивает, то обязательно с какой-то целью? – ответил ему Яшин.

– Что, ты этим хочешь сказать? То, что Абрамов прав, и ты действительно купил себе новую машину? Тогда я задам тебе вопрос, если это так, то почему не обмыл ее?

– Да, откуда у меня могут быть деньги на машину? Сопоставьте мою зарплату и стоимость «Волги» и у вас сразу же отпадут все вопросы ко мне. Просто, Абрамова, кто-то ввел в заблуждение, вот он, поэтому по всей вероятности и пытает меня?

Виктор улыбнулся и, отвернувшись в сторону, замолчал.

«Наверное, рано я начал задавать ему эти вопросы? – подумал Абрамов. – Да и приобретение машины лично для него, тоже пока под вопросом».

Абрамов вышел на остановке «Парк имени Горького» и, свернув на улицу Вишневского, направился пешком домой. Не торопясь он дошел до магазина «Хозяйственные товары». Его внимание привлек выпивший мужчина, который громко ругаясь нецензурной бранью, спорил с какой-то женщиной у входа в магазин. Проходившие мимо их люди испугано жались к стене дома, стараясь как можно быстрее миновать эту скандалившую пару.

– Слышишь, мужик? – произнес Виктор, обращаясь к мужчине. – Ты, что материшься на всю улицу? Посмотри, вокруг тебя, сколько детей, женщин? Кому интересен твой мат? Идите домой, и спорьте там сколько хотите.

– А твое, какое дело? – спросил он Абрамова и, отвернувшись от женщины, направился в его сторону. – Ты, что, милиционер что ли?

– Какое это имеет значение, кто я? Разве это так важно?

– Ах, ты, сволочь. Я сейчас тебе покажу, кто такой Гришка «Резаный», – выкрикнул он и попытался схватить его за ворот рубашки.

Абрамов невольно попятился назад, пытаясь освободиться от его цепких рук. Его действия вызвали у мужчины необычный прилив смелости. Он попытался ударить Виктора ногой в пах, но он вовремя ушел от этого удара. Выждав момент, оперативник схватил его за руку и через прием боевого самбо, повалил его на землю. Мужчина попытался подняться с земли, однако, почувствовав боль в предплечье, начал орать на всю улицу.