Сыскарь

– Я, что-то вас не понял? Разве вам не понятно, то, что я у вас запросил?

– Нет, все понятно.

Он, молча, развернулся на месте и вышел из кабинета.

Заработавшись, Виктор не заметил, как наступил обеденный перерыв. Пообедав в столовой, он поднялся к себе в кабинет. Он только успел разложить документы на столе, как в кабинет заглянул Гаврилов.

– Можно, Виктор Николаевич?

– Заходи, – произнес Абрамов. – Давай, докладывай, что узнал.

– Вот, Виктор Николаевич, справки из ГАИ, – произнес он и положил их Виктору на стол.

– Ты, что Костя, не можешь мне все на словах объяснить?

– А, что говорить? Вы были правы, обе машины «Волга» и «Жигули», на которой он раньше ездил, были приобретены гражданином Тюневым Игорем Геннадьевичем, 1963 года рождения. По данным Управления по борьбе с организованной преступностью, Тюнев является активным участником группировки «Первые Горки». Первая машина – «восьмерка» черного цвета была приобретена в сентябре прошлого года. Через неделю она была переоформлена на Яшина Анатолия Гавриловича. Имеется справка-счет, все вроде бы по закону, тот продал, а Яшин купил. Вторая машина «Волга» была приобретена Тюневым в январе этого года. Так же, как и первая машина, она была продана Яшину, через неделю после приобретения. Документы тоже имеются и вроде бы, все они в порядке. Сейчас этот Тюнев сидит у меня в кабинете с ребятами. Я с ним о машинах не говорил, посчитал, что вы сами о них с ним поговорите.

– Молодец, Костя! Сейчас ты приведешь его ко мне в кабинет, я с ним поговорю сам. Тебя я попрошу осторожно в присутствии Яшина обмолвиться, что у меня в кабинете находится Тюнев. Посмотри Костя за его реакцией. Для меня это очень важно, как он отреагирует на это.

– Все понял, разрешите идти?

Абрамов махнул рукой. Гаврилов вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Через минуту он завел в кабинет Тюнева.

***

– Слушай, Гарипов! – произнес Гаврилов. —Ты Тюнева с Первых горок, хорошо знаешь?

– Это Игоря то? Знаю, конечно, а что?

– Да, его что-то Абрамов к себе дернул, вот уже два часа как разговаривают за закрытыми делами.

Сидящий за столом Яшин, оторвался от бумаг и с интересом посмотрел на Гаврилова.

– Гаврилов, а ты случайно не в курсе по какому вопросу он его дернул? – спросил Константина Яшин.

– А, черт, его знает? Вы же сами знаете Абрамова, он все, молча, делает. Знаю только одно, что он просто так никого не дергает. Если два часа разговаривает, значит, у него есть серьезная тема.

Яшин встал из-за стола и стал нервно ходить по кабинету. Невооруженным взглядом было видно, что вызов Абрамовым Тюнева, очень озаботил Яшина. Не выдержав этого напряжения, он вышел из кабинета и направился к Абрамову.

– Виктор Николаевич? – обратился он к нему, входя в кабинет. – Вам справка срочно нужна или можно ее вам подготовить к вечеру.

Виктор посмотрел на Яшина и заметил, как тот перебросился взглядом, с сидящим на стуле Тюневым.

– Анатолий Гаврилович, вы случайно не знакомы с гражданином Тюневым? – задал он вопрос Яшину.

– Да, знаком. Я этого бандита хорошо знаю. Я ведь два работал в Приволжском ОВД и мне, хочешь ты этого или нет, приходилось с ними всеми сталкиваться. А, ты меня помнишь, Тюнев?

Тот внимательно посмотрел на Яшина и, отвернувшись лицом к окну, тихо произнес:

– Вы с кем-то меня спутали, гражданин начальник. Я вас лично не знаю и никогда с вами не встречался. По всей вероятности, когда вы работали в Приволжском ОВД, я еще ходил в школу и вечерами делал дома уроки.

Абрамов слушал этот непринужденный диалог между ними и про себя удивлялся, артистизму этих исполнителей.

– Виктор Николаевич, можно я поговорю с Тюневым? Я хочу напомнить ему, как я расправлялся с этими бандитами в свое время? – попросил у него Яшин.

– Поговорите Анатолий Гаврилович, я не против этого, но как-нибудь в другой раз. Сейчас я сам с ним разговариваю.

Абрамов заметил, как насторожился Яшин, получив отказ на беседу.

– А можно, я поговорю с ним у себя в кабинете, после того, как вы закончите с ним беседовать?

– А, я с ним уже закончил говорить в принципе. Забирайте его к себе, мне как раз нужно переговорить с заместителем министра. Как переговорите, заведите его ко мне. Думаю, что минут десять у вас есть.

– Давай, двигай, шевели батонами! – злобно произнес Яшин, толкая в спину Тюнева. – Я, как ты сволочей, пачками кончал на шестерке.

– Анатолий Гаврилович, десять минут, не больше, – произнес Абрамов, провожая их из кабинета.

Абрамов вышел вслед за ними из кабинета и стал с интересом наблюдать за действиями Яшина. Говорить в коридоре Яшин с ним не мог. Он завел его в кабинет и попросил своих сотрудников оставить его одного с Тюневым. Отведенных Виктором десяти минут ему явно не хватило, чтобы расспросить его о причинах задержания и теме расспросов его начальника.

– Вы, что Анатолий Гаврилович, плохо меня поняли? – поинтересовался Виктор у него. – Я же попросил вас, завести ко мне Тюнева через десять минут?

– Я, с ним еще не успел поговорить – произнес растеряно Яшин.

– Как-нибудь поговорите в другой раз.

Абрамов вошел в свой кабинет вслед за Тюневым. Через минуту у него на столе зазвонил телефон. Он поднял трубку и, услышав знакомый ему голос, положил трубку на телефон. Через минуту, в его кабинет вошел Гаврилов.

– Костя, проводи Тюнева на улицу, – попросил он его.

– Слушай, начальник. Я что-то не понял, вы для чего вы меня вытаскивали сюда, отрывали от работы? Вам, что делать больше нечего? – спросил он у Абрамова.

– Давай, Игорь, двигай домой, – произнес Виктор. – Мы с тобой еще встретимся и поговорим как-нибудь в следующий раз. Поверь мне, это произойдет очень скоро.

Гаврилов вывел Тюнева на улицу. Тот непонимающе посмотрел на дверь министерства и побрел по улице в сторону остановки трамвая. Он, не догадывался, что уже находится под плотным наружным наблюдением, и теперь, каждый его шаг будет фиксироваться этой службой.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Дорога домой заняла у Анвара Костоева около недели. Все это время он добирался до города на попутных машинах. Добравшись до Махачкалы, он первым делом навестил своих родителей и, не задерживаясь ни на день у них, отправился в горы к дяде. Дядя встретил его у ворот своего дома. За это время, что Анвар не видел его, дядя мало изменился, по-прежнему был все такой же моложавый, подтянутый и гибкий. Единственно, что выдавало его возраст, была палка, на которую он опирался, да седые волосы, которые гутой копной обрамляли голову.

– Анвар! Мой мальчик! Наконец-то я дождался твоего возвращения, – произнес дядя и крепко обнял своего племянника. – Не стой у ворот, проходи в дом.

Он переступил порог дома и оглядевшись по сторонам заметил, что в доме практически ничего не изменилось с того момента, как он его покинул. Словно не было этого восьмилетнего срока.

«Сколько же я здесь не был? – подумал он, стараясь сосчитать время своего отсутствия. – По-моему, больше десяти лет. Да, дядя постарел, сдал немного, однако бодрится, а это хороший признак. Значит, думает о жизни и не хочет поддаваться болезням».

– Мне вчера вечером Анвар, позвонил твой отец и предупредил меня, что ты приехал к ним. Я сегодня с самого утра ждал тебя. Все стоял у ворот и смотрел на дорогу. Я очень рад твоему возвращению, сынок.

– Как твое здоровье дядя Гасан? – спросил его Анвар. – Я смотрю, у тебя уже нет работников, как ты без них обходишься?

– Сейчас, жизнь такая, сынок. Люди перестали уважать старость и чтить Коран. Вот осталась у меня только одна Галя, которая и ухаживает за мной, да за домом немного следит, – произнес дядя, указывая рукой на женщину. – Слава, Аллаху, пусть даст он ей здоровье за это.

– А где же остальные работники, дядя?

– Когда тебя посадили, приехал Дудаев Керим и забрал у меня всех моих работников.

– Дядя Гасан, а кто это Дудаев Керим? Я что-то такого не знаю?

– Да, ты его сынок не знаешь. Это родственник убитого тобой Алаева Зураба. Вот он и забрал у меня всех работников в счет возмещения понесенных ими убытков. Да ты не стой сынок, проходи, садись за стол. Это же твой дом и чувствуй себя хозяином в этом доме.

– Дядя, а где живет этот Дудаев? Думаю, что с ним нужно поговорить на эту тему?

– Брось сынок думать об этом. Кушай, пей вино, отдыхай, – произнес дяди и налил ему полный бокал своего домашнего вина.

Они сидели долго, разговаривали, вспоминали былые дни. Анвар пил много и вскоре сильно опьянел. В какой-то миг перед его глазами стали расплываться предметы, которые находились в комнате.

– Ты у меня остался один Анвар, который достоин моего уважения. Только ты сможешь защитить мою старость, ты моя надежда и опора, – говорил ему дядя, подливая в стакан вина. – В нашем роду не осталось настоящих мужчин. Им глубоко плевать на традиции нашего народа, на Коран, который говорит об уважении к старости. Сынок, как нам бы помогли сейчас с тобой эти работники. Мы бы с тобой жили совсем по-другому.

– Я убью его, – тихо произнес Анвар. – Такое прощать нельзя. Он поднял руку не на меня, а на старого больного человека.

– Вот, вот и я ему говорил об этом. Говорю, был бы дома Анвар, он бы не допустил такого унижения, – произнес дядя, поглядывая на реакцию племянника. – Мне бы твои годы сынок, я бы не жаловался тебе, а сам решил бы все эти дела. Взял бы винтовку и покончил бы с этим унижением.

– Все, дядя, я уже решил, – твердо произнес Анвар. – А сейчас дядя, я, просто, хочу отдохнуть.

– Иди, отдыхай сынок. Галина тебе давно расстелила постель.

Анвар встал из-за стола и, покачиваясь, направился в спальню.

***

Он проснулся рано утром. Солнце было прямо в его лицо. Он попытался оторвать свою голову от подушки, однако почувствовал мучительную боль в затылке. Он лежал на кровати и пытался вспомнить весь разговор с дядей. Как он не старался, единственно, что осталось у него в голове были жалобы дяди на Дудаева Керима. Он встал с кровати и, надев брюки, направился во двор.

Умывшись холодной водой, он почувствовал себя значительно лучше. Во дворе Галя возилась у летней печи, стоявшей недалеко от колодца.

– Галя, а где дядя? – поинтересовался он у нее. – Как он себя сегодня чувствует?

– Дяди нет. Он с самого утра уехал в Махачкалу по делам. Просил тебя никуда не отлучаться из дома.

– Галя, в доме есть, что выпить? У меня после вчерашнего застолья раскалывается голова.

– Сейчас, поищу, – произнесла она. – У Гасана всегда есть, что выпить и, что поесть.

Она исчезла в доме, а он, сев под раскидистой алычой, стал вспоминать минувший вечер.

– Анвар, а вы водку пьете или нет? – поинтересовалась у него Галина.

– Тащи, я все пью, что горит.

Галина быстро накрыла стол и поставила на него запотевшую бутылку водки. Пододвинув к себе стакан, Анвар наполнил его до краев. Закрыв глаза, он опрокинул содержимое стакана себе внутрь и, сморщившись от горечи, потянулся за малосольным огурцом.

– Галя, а ты давно с дядей? – поинтересовался он у нее.

– Давно, лет пять уже, – произнесла она. – Сначала работала в цепях, а потом когда стала свободной, поняла что податься мне не куда. Мать уже умерла, не дождавшись меня, а родне я оказалась не нужна. Вот и осталась с ним. Слежу за домом, обстирываю его, готовлю. Работы много, но я уже привыкла к ней.

– А, что ни разу так домой и не съездила за все это время?

– А что там делать? Ругаться с родней? Пусть считают меня покойной. Не хочу ворошить прошлое, да и привыкла я уже здесь. Гасан относится ко мне хорошо, не обижает. Так что мне еще нужно? От добра, добро не ищут.

– Ты сама-то видела этого Дудаева?

– Видела, – ответила она. – Он тогда, очень сильно избил Гасана. Я кое-как выходила его травами и отварами. Зверь он, а не человек.

Анвар налил себе еще полстакана водки и залпом выпил ее.

– Дядя приедет, скажи ему, что я скоро приду, – попросил ее Костоев. – Я в город, туда и обратно.

– Анвар! Может, не стоит, ты же выпивший. Поспи лучше, а потом когда отрезвеешь, поедешь.

– Нет, Галя я поеду сейчас. Так можно и всю жизнь проспать.

Он зашел в дом и, прихватив с собой кожаную куртку, направился в сторону дороги.

***

Костоев появился в доме дяди лишь через три дня. Он, молча, прошел в дом и лег на диван.

– Ты, где был Анвар? – спросил его дядя. – Я уже начал волноваться за тебя? Ушел на час, а вернулся через трое суток.

– Дела, дядя, дела. Скажи, дядя, у тебя еще осталось в доме какое-то оружие?

– Слушай, сынок? Зачем тебе нужно оружие? Хватит, Анвар, крови, – произнес дядя. – Ты не слушай меня старика, то, что я тебе рассказываю. Не обращай, внимания на мои жалобы. У тебя своя жизнь, зачем ты ее растрачиваешь на меня?

– Дядя, человек, обидевший тебя, автоматически обидел и меня. Я в отличие от многих, обиды никому не прощаю. Так, что не отговаривай меня, я уже все решил, лучше помоги мне оружием.

– Ты, упрямый, Анвар. Я тоже, когда был молодым, был таким же упрямым, как ты. Трудно тебе придется в жизни, но я тебя ценю и уважаю за эту настойчивость, как настоящего мужчину. Ведь только настоящий мужчина защищает стариков и детей. Пойдем со мной, я тебе покажу, где я храню оружие.

Они спустились по узкой лестнице в подвал дома. Раньше Анвару еще не приходилось бывать здесь и он, с нескрываемым любопытством и удивлением рассматривал огромный по размерам подвал дома. Остановившись около металлической двери, дядя достал связку ключей и, выбрав нужный, сунул его в замочную скважину. Перед тем, как повернуть ключ он нажал на небольшой выключатель, который был вмонтирован в кирпичную стену.

Он повернул ключ и легким движением руки открыл дверь. В небольшой комнате, на стеллаже лежал деревянный армейский ящик зеленого цвета. Дядя открыл его. В ящике лежало три автомата Калашникова. Судя по заводской смазке, автоматы были абсолютно новыми.

– Дядя, откуда у тебя эти автоматы?

Гасан усмехнулся и произнес крылатую фразу:

– Если хочешь мира, то всегда готовься к войне.

Он подвел Анвара к другому ящику, в котором лежало несколько пистолетов Макарова. Анвар взял в руки пистолет и передернул затвор. В этот миг он снова почувствовал себя бойцом диверсионного элитного подразделения. Вскинув руку вверх, он прицелился и нажал на спусковую скобу. Раздался сухой щелчок.

– Дядя, можно я возьму его себе?

– Бери сынок, ради святого дела мне не жалко отдать тебе все это. Патроны, вон в том углу. Возьми сколько тебе нужно.

Анвар подошел к стеллажу и откинул мешковину. На полке лежали несколько непочатых цинков с патронами к автомату и пистолету. Вскрыв цинк, он взял шесть пачек патронов к пистолету. Рассовав пачки с патронами по карманам, они вышли из комнаты.

– Дядя, а это что за выключатель? Для чего он?

– Это секрет для любопытных, сынок. Если его не выключить, то все, что находится в этой комнате, взлетит на воздух.

– А как же дом? Он ведь тоже взорвется?

– А зачем тогда он мне, если эти люди найдут оружие, – ответил дядя. – Посадить себя, я им не дам.

Они вышли из подвала и направились в дом.

– А теперь, сынок расскажи, где ты был и что ты надумал?

***

Утром Анвар уехал в город, прихватив с собой черную спортивную сумку. В городе он половину дня бесцельно прошатался по городскому рынку, а после обеда поехал на окраину Махачкалы. Несмотря на то, что он давно не был здесь, он легко ориентировался в переплетении этих небольших улиц и переулков. Там, где десять лет назад ютились маленькие домики, сейчас выселись громадные и дорогие коттеджи.

Он шел по чистой и ухоженной улице, удивляясь отсутствием на ней прохожих и жителей. Он остановился у одного из домов, чтобы поправить развязавшийся на обуви шнурок. Моментально открывалась калитка ворот, и из нее вышел молодой охранник.

– Ты кто такой? Чего здесь шатаешься? Давай, проваливай отсюда. Здесь таким, как ты, делать нечего.

Анвар промолчал и направился по улице дальше. Шагая по улице, и рассматривая эти сказочные дома, он невольно вспомнил своих родителей, которые за всю свою жизнь не могли заработать себе приличное жилье.

«Правильно говорил дядя, что честным трудом, хором не построишь», – подумал он.

В конце улицы, он свернул направо и пошел вдоль глухого каменного забора.

«Высоковато будет, – подумал Анвар. – Придется, изрядно помучится, чтобы забраться на него».

Пройдя вдоль забора, он направился к небольшой роще, которая раскинулась на окраине этого элитного поселка. Анвар сел под развесистое дерево и посмотрел в сторону коттеджей. Стрелять с такого большого расстояния было сложно, до цели было метров триста, если не больше. Он достал из сумки автомат Калашникова и, прячась за кусты акации, стал осторожно продвигаться в сторону ближайшего к роще коттеджа. Разместившись, среди кустов акации, он стал внимательно наблюдать за улицей и коттеджем.

Солнце палило нещадно, и вскоре он почувствовал, что его рубашка пропиталась насквозь соленым потом. Капли пота скатывались с его крутого лба и попадали в глаза, от чего ему приходилось периодически протирать их носовым платком. Анвар периодически посматривал на свои часы. Время тянулось удивительно медленно, как это обычно бывает на уроках в школе. Наконец солнце скрылось за крышами домов, однако, разогретая солнцем за день земля, по-прежнему пылала жаром. Прошло еще около часа, и он увидел, как в конце улицы показался серебристый «Мерседес», в сопровождении черного джипа.

«Наконец-то», – с облегчением подумал Анвар, передергивая затвор автомата.

Патронник мягко принял в себя бронебойно-зажигательный патрон. Он словно на зачете, плотнее прижал приклад к своему плечу и стал рассматривать ехавший в его сторону джип через прорезь в прицеле. Выждав момент, когда «Мерседес» остановился у ворот коттеджа, он затаил дыхание и плавно нажал на курок автомата. Тишину вечера вспорола короткая автоматная очередь. Бронебойно-зажигательные пули, как бумагу вспороли кузов «Мерседеса» и джипа. В этот момент Анвар увидел, как из «Мерседеса» вывалился мужчина с большим животом, который придерживая простреленную руку, попытался отползти от загоревшего «Мерседеса». Взяв его на мушку, Анвар снова плавно нажал на курок. Мужчина несколько раз дернулся и затих. Тело мужчины как-то сразу обмякло, и белая рубашка на его левом боку, окрасилась в красный цвет от впившихся в тело пуль.

Он перевел свой взгляд с «Мерседеса, который уже пылал открытым огнем на черный джип. Из него, словно горох высыпала охрана, которая старалась определить, с какой стороны ведется огонь по машинам. Очередная порция выпущенных пуль сразила сразу двоих охранников. Они упали около автомашины, которая сначала задымилась, а затем, вспыхнула словно факел.

«По-моему, осталось еще два человека», – подумал Анвар, перезаряжая автомат.

Его слова подтвердил град пуль, который пронесся над его головой. К его ногам посыпались срезанные пулями ветки и листья.

– А вон ты, где укрылся, – заметив охранника, тихо произнес Анвар.

Он тщательно прицелился и выстрелил. Короткая очередь разорвала воздух. Спрятавшийся в кустах охранник, вывалился из кустов и стал отползать за валун, лежащий около дороги. Перебитая нога не давала ему возможности сделать это достаточно быстро. Следующая автоматная очередь, пресекла эту попытку.

«Где же последний охранник?» – подумал он, внимательно рассматривая прилегающие к дороге кусты.

Однако, сколько он не вглядывался, заметить охранника ему не удалось. Он подождал еще минуты две, но, не заметив никаких движений, отложил автомат в сторону и стал аккуратно вытирать свой автомат тряпкой. Протерев автомат, он оставил его в кустах и начал отползать в сторону рощи. Добравшись до рощи, Анвар вскочил на ноги и бросился стремительно бежать.

Выскочив на дорогу, он взмахом руки остановил проезжавшую мимо него грузовую автомашину и запрыгнул в кузов машины. Через десять минут, выезжая из поселка, он увидел, как навстречу им промчалось несколько милицейских автомашин, оглушая окрестности ревом сирен и блеском синих мигалок. Проехав метров триста, грузовую машину остановил наряд ГАИ.

– Откуда едешь и что везешь? – поинтересовался у водителя сотрудник ГАИ. – Ты на дороге посторонних не встречал?

Сердце водителя сжалось от предчувствия беды.

– Нет, я никого не видел, – ответил водитель.

Сотрудник ГАИ, встав на колесо автомашины, заглянул в кузов автомашины. Кузов был пуст.

***

Анвар вернулся в дом дяди через два дня. Все эти дни он провел у своих родителей. Он привез с собой несколько городских газет, в которых описывалось убийство заместителя мэра Махачкалы Керима Дудаева. Дядя Гасан надев на нос очки, стал внимательно их читать. Он отложил газеты в сторону и, глядя на племянника, произнес:

– Ты молодец, сынок. Теперь я отомщен и могу умереть спокойно.

– Бросьте дядя. Лучше скажите, что мне дальше делать? – спросил его Анвар. – Оставаться я здесь больше не могу, так как рано или поздно они могут вычислить меня. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.

– Ты не переживай, Анвар. Я уже старый и смерти не боюсь. Сложнее будет тебе, сынок. Сейчас я не смогу тебя оправить в Баку к своему старому другу, где можно надежно укрыться. Думаю, что тебе лучше всего податься в Чечню. Там генерал Дудаев, собирает настоящих мужчин под свои знамена. Предстоит великая война за ислам и твое место там, под этим зеленым знаменем.

– Я здесь немного отсижусь, а дальше махну в Чечню.

– Я не против этого сынок и рад твоему решению. Настоящий мужчина всегда должен защищать свою веру. Ты Анвар, настоящий чеченец и твое место там, среди воюющих с неверными. Убивай их сынок. Аллах потом разберется, кто был прав, а кто нет.

– Спасибо, дядя, другого я от вас просто не ожидал. А сейчас я хочу отдохнуть. Можно я пройду в свою комнату и немного там отдохну?

– Да, конечно, сынок. Иди, отдыхай.

Он прошел в комнату и, не снимая с себя верхней одежды, лег на кровать. Он закинул руки за голову и закрыл глаза. Перед глазами Анвара, медленно, как в кино, поплыли уже знакомые ему Волжские пейзажи, колючая проволока, вышки и незабываемый надрывный лай конвойных собак.

В лагерях не знаем мы свободы,

Здесь о ней не нужно говорить,

Здесь винтовки часовых на взводе,

Они свободу могут заменить

Пел полуобнаженный зек под гитару, пристроившись в ногах лежащего на койке воровского авторитета.

– А вот и зверек, теперь у нас появился, – заявил гитарист, отложив в сторону инструмент. – Смотрите, братишки, кого нам Бог послал. Черненького!

Он поднялся с койки и артистически сделал реверанс в сторону, вошедшего в помещение Анвара. Он стоял в дверях отряда и держал под мышкой свернутый в рулон матрас.

– Ты, знаешь «Скоба», – обратился он лежавшему на койке заключенному. – Вот этот зверек, как говорят менты, начальника милиции завалил на глазах у всех, прямо на площади перед парадным входом в милицию.

«Скоба», приподнялся с койки и внимательно посмотрел на Анвара, словно оценивая его внешность и улыбнувшись уголками своих тонких губ, произнес:

– Давай, приземляйся. Я «Скоба», ну а ты, кто такой?

– Раньше звали Анвар, теперь зовут «Чеченец».

– Это правда, что ты завалил начальника милиции?

– Правда, – коротко ответил Анвар. Он был нашим кровником, поэтому я и убил его.

– Да, суровые у вас законы, вы как были всю жизнь бандитами, там ими и остались – словно подводя черту, произнес «Скоба». – Ты скажи мне «Чеченец», каких ты будешь мастей?

– Пока не решил «Скоба». Могу пока сказать лишь одно, что я не мужик и вкалывать здесь на администрацию колонии, не собираюсь.

– Значит, ты еще не определился с мастью? Это плохо, «Чеченец» для тебя. Нет в тебе воровского стержня. Ты мне сейчас больше напоминаешь пидора, а не мужика или вора?

Глаза Анвара моментально налились кровью. Он глубоко вздохнул и с криком бросился на «Скобу». Если не сидевшие рядом с ним заключенные, которые схватили Анвара за руки и стали избивать, он бы вцепился ему в горло и наверняка бы, перегрыз его.

Очнулся Анвар минут через двадцать. Лицо и голова были разбиты, весь пол под его головой был залит кровью. Он приподнял голову, но снова получил сильный удар по голове, от которого потерял сознание.

Пересилив себя, он открыл глаза, и увидел наклонившеюся над ним женщину в белом халате. Она смочила его губы влажной салфеткой и тихо, по-матерински спросила:

– Кто же тебя сынок, так жестоко отделал? Если бы не доктор, ты бы мог и ногу потерять.

– Не знаю тетя, наверное, упал не совсем удачно, – произнес он. – Помню, поднимался по лестнице, закружилась голова. Упал, а потом темнота.

– Вот вы все такие, упал, темнота. От вас правды не дождешься.