Элитная западня. Часть первая. Чужие тайны

– Я почему-то именно так и представлял место, где ты могла бы жить, – рассматривая инновационные фонарики, изящно расположившиеся вдоль мощеных дорожек, произнес Тема, доставая из кармана звонящий телефон. Юноша повернул экран к Еве, демонстрируя имя абонента, и они оба замерли, увидев четыре белые буквы на голубом фоне – «отец».

– Привет, – ответил Артем и, прикрывая рукой динамик, прошептал: «Я быстро».

Девушке не слышно было, что говорил отец Темы, но обрывки фраз, которые бросал в ответ юноша, она слышала отчетливо: «Ничего не выйдет, я домой сегодня не приеду», потом он произнес еще что-то непонятное и, посмотрев с улыбкой на Еву, добавил: «А я останусь у своей девушки».

Ева снисходительно покачала головой и отошла в сторону, чтобы не слышать дальнейшего разговора, как будто не желала участвовать в неоправданных, по ее мнению, затеях своего нового друга. Она сделала несколько шагов в центр двора и заметила пожилую леди, сидящую на скамейке, греющуюся в лучах заходящего солнца. Ее сухенькое тело, примостившееся на краю, было облачено в цветастое шелковое платье, доходящее до самого пола. На голове была надета широкополая соломенная шляпа, прикрывающая седые коротко остриженные волосы, и весь этот экстравагантный образ венчали бархатные туфли и сумочка-саквояж из последней коллекции любимого Евой модного дизайнера. Рядом с дамой стоял молодой человек, и по тому, как он ревностно и неустанно оказывал ей знаки внимания, было понятно, что он не кто иной, как ее внук. Юноша был невысокого роста, но при этом атлетически сложен, а на загорелом лице красовались крупные серые очень подвижные глаза. Старушка говорила отнюдь не шёпотом, поэтому все находящиеся сейчас во дворе люди слышали, как она требовала от внука беспрекословного выполнения ее прихотей. То она хотела оранжевый кленовый листок, то шишку от раскидистого кедра, который рос за оградой, а потом ей понадобились очки от солнца, а через минуту очки для дали и следом очки для чтения. Юноша без всякого раздражения доставал из сумочки поочередно то одни, то другие очки и, протягивая их бабушке, постоянно поглядывал на красивую кованую калитку, как будто кого-то ожидая. Спустя несколько минут во двор вошел рослый, стройный молодой человек с шапкой золотистых волос и принтом на толстовке в виде двух больших ангельских крыльев. Неожиданно внук пожилой леди совершенно бесцеремонно бросил свою бабушку и со словами: «Герман, сколько можно тебя ждать» – направился парню навстречу. А дама выронила из рук белый батистовый носовой платок и неуклюже начала съезжать со скамейки, пытаясь его поднять. Ева, наблюдая за этой картиной, быстро пришла ей на помощь и, подавая платочек, улыбаясь сказала:

– Вот, возьмите. Такое красивое кружево, это французское шантильи?

– О, да вы, душечка, разбираетесь в прекрасном, – скрипучим голосом произнесла старушка и, цепко схватив девушку своей костлявой рукой, пристально заглянула ей в глаза. – И как же тебя величать? Я так поняла, вы наши новые жильцы из 35-й квартиры.

– Да, мы переехали в тридцать пятую, а зовут меня Ева.

Тут старушка выпучила свои водянистые глаза и истошно закричала:

– Вова, иди немедленно сюда, это Ева, я же тебе говорила, что мне скоро отправляться на небеса, вот уже знаки, весточка из рая.

Ева, высвободив руку, пряча лицо за высокой фигурой подошедшего Темы, наблюдала, как юноша, вернувшись к старушке, начал уговаривать ее не кричать на весь двор. Но она, как и большинство плохо слышащих людей, не допускала возможности, что ее могут услышать, и продолжала объяснять внуку, что эта девушка и есть настоящая Ева, которая будет жить у них прямо над головой. Они еще долго шумели, а Ева, схватив своего гостя за руку, еле сдерживая смех, затащила его в парадную, где они громко расхохотались, быстро поднимаясь по ступенькам со вкусом декорированной лестницы в стиле модерн на третий этаж, к квартире номер тридцать пять.

Когда молодые люди прошли в просторную гостиную, Артем остановился у входа, рассматривая фешенебельный интерьер. Он скрестил руки на груди и, опершись о косяк огромных распашных дверей из толстого фацетированного стекла с серебряной обрешёткой, присвистнув, произнес:

– А у тебя клево.

Ева поправила пышный букет гортензий, возвышавшийся на изящном столике с ониксовой столешницей, серебристые ножки которого отчетливо отражались в холодном мраморе пола цвета белого песка. Ониксом была отделана и одна стена, позади прямоугольного биокамина, верхняя часть которого была заставлена скульптурами, выполненными в стиле шумерских статуэток.

– Мы только переехали, еще даже не все вещи успели разобрать, ты проходи на террасу, там у Натали уже царит полный порядок, а я переоденусь и будем обедать, – произнесла на ходу Ева и скрылась за распахнутой в обе стороны дверью, которая открывала неестественно красивую анфиладу комнат.

Юноша прошел на террасу, утопающую в зелени, и, чувствуя усталость во всем теле от бессонной ночи и долгой прогулки, присел на белый кожаный шезлонг, плавной линией изгибавшийся на фоне керамических кадок с апельсиновыми деревьями и низкорослых экзотических пальм. Он дотронулся рукой до кожи нагревшегося на солнце второго шезлонга и взял лежащую на нем открытую книгу с иллюстрацией во всю страницу. Несколько минут внимательно рассматривал изображенную на ней картину и прочел вслух: «Принцесса Греза».

– О, я вижу, ты уже освоился, – послышался мелодичный голос за его спиной и, обернувшись, Тема увидел Еву в воздушном летнем платье, с легкостью бабочки порхающую на фоне ярко цветущих растений, на террасе, несвойственной для города, который называют Северной столицей.

– Какое странное название у картины – «Принцесса Греза», – задумчиво произнес Тема, протягивая девушке книгу.

Ева провела рукой по глянцевой странице и сказала воодушевлённо:

– Это моя любимая картина Михаила Врубеля.

– Кто этот мужчина в красном плаще в центре картины? – внимательно глядя на Еву, спросил юноша.

– Тебя привлек красный цвет, но это не главный герой, Врубель хотел рассказать о несчастной любви трубадура из Прованса, который изображен умирающим с арфой в руках, к Мелисинде – принцессе из Триполи. Очарованный рассказами о принцессе, представлявшейся ему идеалом красоты и великодушия, юноша влюбляется и отправляется в путь, чтобы поведать принцессе о своих чувствах. В долгом морском путешествии молодого человека внезапно поражает смертельный недуг. Жизнь в нем поддерживает только надежда хотя бы раз увидеть прекрасный лик Мелисинды, являющейся ему в грезах. Борясь с болезнью, он все же добирается до дворца и умирает во время встречи со своей возлюбленной.

– А эта девушка со светлыми волосами, парящая в воздухе, и есть Мелисинда?

– Да, грустная история, правда?

– Романтика, – ответил Тема и захлопнул книгу.

Вскоре на город опустился душный осенний вечер, за окном зажглись фонари, бледными пятнами растворившиеся в густом тумане, а молодые люди сидели за обеденным столом, и Ева наливала Теме куриный бульон из фарфоровой супницы.

– Тема, а где на самом деле ты собираешься провести эту ночь? – встревоженно глядя на юношу, спросила Ева.

– В гараже. Помнишь, я рассказывал тебе про мою лабораторию? Родители и не подозревают, что я там обитаю большую часть своего времени, у меня и раскладное кресло имеется.

– А как ты собираешься подготовиться к тесту, который завтра устраивает твоя мама?

– Ну, я примерно догадываюсь, какие будут вопросы, хочешь, позанимаемся вместе?

– Конечно, хочу, – обрадовалась девушка, расставляя десертные тарелочки для румяного пирога с клубникой, который аппетитно посматривал на гостя, стоя в центре стола на хрустальном блюде.

Когда Натали вернулась домой, она была удивлена звуками заливистого смеха, который, казалось, раздавался повсюду. Дама разулась и, никем не замеченная, прошла к комнате дочери. Двери были распахнуты настежь, а на большом ковре сидели лицом друг к другу ее дочь и незнакомый юноша с взъерошенными волосами и в толстовке цвета хаки. Молодые люди расстелили свеженапечатанные на принтере на листах А3 карты, которые были сплошь заставлены фигурками: здесь были статуэтки, ранее стоящие на каминной полке, и взятые с кухни фарфоровые зайцы, которыми Натали украшала свои пасхальные композиции, позолоченные птички с туалетного столика Евы и несколько шахматных фигур. Ребята бурно что-то обсуждали, а потом, поглощённые происходящим, живо начали задавать вопросы друг другу:

– Британские колонии Латинской Америки в эпоху расцвета колониализма?

– Барбадос, Багамские острова, Британские Виргинские острова… – расставляя фигурки на карте, отвечала Ева и тут же спрашивала у Темы: – Британские колонии Азии?

– Бахрейн, Бирма, Бруней, Кувейт, Мальдивские острова, Палестина, Сингапур…

Наталья Сергеевна смотрела на незнакомца и невольно сравнивала его с Марком. Конечно, в нем не было аристократических манер и вместо крылатых выражений на французском языке он вставлял в свои реплики модные сленговые словечки, но дама была рада, что ее дочь наконец не сидит, задумавшись, у открытого окна и не теребит в руках серебряное колечко с черной полоской греческого меандра, вспоминая друзей из Союза стального кольца.

Юноша неожиданно опрокинул все фигурки, смешав их в одну кучу, и со словами: «Мы выучили больше, чем способен вместить мой мозг» – повалился на спину и заметил в дверях Натали.

– Ой, здравствуйте, – вставая, слегка смутился Тема.

– Добрый вечер, – приветливо произнесла дама, расстёгивая пуговицы своего буклированного жакета, открывая изысканную нитку жемчуга. – Ева, представишь мне своего гостя?

– Да, мамочка, это Артем, мы готовились к завтрашнему тесту и даже не заметили, что уже так поздно.

Спустя час Тема, выйдя из такси, направился к железной дороге, где в зарослях низких деревьев и раскидистых кустарников виднелись крыши старых полузаброшенных гаражей. Он шел и невольно улыбался, думая о Еве, о ее необычно большой квартире, о залитой солнцем террасе. Он как будто все еще слышал ее звонкий смех и вспоминал, как спорится в ее руках все, что бы она ни делала. В его памяти возник эффектный десерт, который она легко смастерила, выложив поверх мороженого шарики арбуза и дыни, а потом, подав ему хрустальную вазочку с этим ярким десертом, хотела положить еще веточку мяты и случайно дотронулась до него своей теплой рукой. Ах, какие приятные эмоции рождали эти воспоминания, как радостно было у него на душе. Внезапно его мысли прервало шуршание осенней листвы и хруст ломающихся веток. Юноша оглянулся и с ужасом заметил, что прямо на него несется огромный пес породы кане-корсо, его массивная квадратная морда сотрясалась в такт бега, приводя в движение нависшие верхние губы. От неожиданности и испуга юноша резко махнул на собаку рукой, в которой держал мобильный телефон, и хотел что есть мочи бежать, но она кинулась на него, повалив на землю, и своей огромной челюстью впилась ему в предплечье. От резкой боли Тема вскрикнул и, повернув голову, увидел собачьи широко раздувающиеся черные ноздри прямо у своего лица, а потом издалека послышался резкий голос:

– Кукла! Кукла, ко мне, – и собака, отпустив юношу, молниеносно скрылась в зарослях калины.

Тема какое-то время лежал не двигаясь, острая боль была такой силы, что вызвала у него приступ головокружения. Затем он пошарил рукой в поисках телефона, и когда, найдя его, поднес к лицу, то с ужасом обнаружил вдребезги разбитый экран, залепленный мокрой буро-коричневой глиной. Артем в отчаянье швырнул телефон в сторону и, приподнявшись на локте уцелевшей руки, уставился на постепенно растущее кровавое пятно на куртке.

Утром следующего дня в аудитории, где собралась 112‑я группа, был настоящий переполох. Студенты поделились на небольшие группы и бурно обсуждали вопросы предстоящего теста, которые им накануне разослала староста. Молодые люди сверяли ответы, спорили, если ответы были неоднозначными. И когда Соловьева вошла в аудиторию со стопкой распечатанных заданий, студенты начали неспешно занимать свои места, а она, не поднимая глаз от списка, быстро провела перекличку. Когда подошла очередь фамилии Артема, то мрачная тень легла на ее и без того суровое лицо. Ева смотрела на пустой стул у окна и не могла понять, почему Тема не пришел, они же так хорошо вчера подготовились. Но долго размышлять на эту тему у нее не было времени, Валентина Ивановна положила перед ней два скрепленных между собой листка с вопросами теста и объявила: «Чтобы ответить на эти вопросы достаточно и 20 минут, но я дам вам сорок, время пошло».

Неожиданно аудитория начала наполняться еле слышным роптанием. Молодые люди ерзали на своих стульях, перешёптывались и оборачивались на старосту, а она, недоумевая, разводила руками. Вопросы, лежащие сейчас перед ребятами, совсем не соответствовали тем, которые Инга им «любезно» предоставила накануне. И только Ева понятия не имела, что готовила вся группа, она спокойно сидела и без всякого труда отвечала на один вопрос за другим, потом первая сдала свои листочки и еще успела помочь Лане. Спустя сорок минут Соловьева с большим подозрением посмотрела на эффектную, не вызывающую у нее особого расположения девушку, держа в руках ее работу, потом собрала в стопку сваленные кучей листы с тестами остальных студентов и вышла из аудитории. Что тут началось, казалось, в кабинете разорвалась мина и контузила поголовно всех. Молодые люди кричали, высказывали свое негодование старосте, некоторые даже швыряли тетради и ручки. А Инга, вся раскрасневшаяся, поднялась и громко, чтобы перекричать беснующуюся толпу, сказала:

– Я здесь ни при чем, просто кто-то настучал Соловьевой, кто-то рассказал, что у нас есть вопросы теста, и я даже знаю кто. Это наверняка ее сынок, он поэтому и не явился сегодня, чтобы мы его не растерзали.

Инга злобно сверкала глазами и сжимала руки в кулаки, а потом перевела взгляд на Еву, ища у нее поддержки. Но Ева, вознегодовав, встала со своего места и произнесла уверенным тоном:

– Как можно бездоказательно обвинять человека? Тема не мог этого сделать.

– А ты откуда знаешь, что он мог сделать, а чего не мог? Мы все здесь знакомы без году неделю, – пыталась выгородить себя староста.

Ева, конечно, могла сказать, что Тема допоздна сидел у нее дома, а потом отправился в гараж, из-за ссоры со своими родителями, потому что украл аккумулятор, но разве об этом расскажешь, поэтому она набрала полную грудь воздуха и звонко произнесла:

– Я уверена, что он не делал этого.

Вокруг воцарилась тишина, молодые люди постепенно начали успокаиваться и расходиться по своим местам, а Ева, собрав вещи, поспешила из аудитории.

Спускаясь по лестнице и поглядывая на экран телефона в надежде увидеть там сообщения от своего нового друга, она взволнованно шептала: «Ах, Тема, Тема, куда же ты подевался? Неужели проспал, когда здесь разворачиваются такие баталии, не хуже тех, про которые мы вчера учили». Через пару ступенек ее догнала Лана, она предложила подруге половину небольшой плитки горького шоколада и, подозрительно посмотрев на нее, спросила:

– Почему ты так уверенна, что Соловьев не рассказал своей мамочке про вопросы теста?

– Потому что он был у меня до самой ночи, а потом поехал в другое место, в общем, я не могу тебе рассказать, это его тайна, – уклончиво ответила Ева, чем очень расстроила Лану. Они обычно доверяли друг другу все свои секреты, и вот теперь какой-то малознакомый парень вмешался в их дружбу.

– Как ты можешь общаться с этим шутом, да еще, возможно, стукачом? – обиженно выпалила Лана и надула свои тоненькие губы.

– Лана, он хороший, с ним так весело, и я уверена, что всех подставил с тестом не он. Хочешь, в выходные соберемся у меня и вы сможете поближе познакомиться? Думаю, вы с ним подружитесь.

– Ну ладно, – ответила Лана, – только, чур, чтобы был торт, – добавила она, смеясь, и они быстро отправились в аудиторию, где их ждала лекция по этикету международного общения. Этот предмет вела эксцентричная пожилая дама с забавной шевелюрой, по всем признакам являющейся париком. Любимой ее присказкой было «С милым рай и в шалаше, если милый атташе», а лекции больше напоминали вечера воспоминаний. Сегодня она рассказывала, как была с дипмиссией в одной из стран Ближнего Востока и, отправляясь на рынок, носила в авоське вместе с фруктами пистолет, чем вызвала у студентов бурю эмоций.

Как солнце неумолимо движется к закату, подошел к концу еще один учебный день, и Ева, попрощавшись со своей подругой, вышла из университета на улицу, где ее ожидал настоящий сюрприз. Пройдя метров десять по пыльному тротуару, она услышала звук тормозов и, повернув голову, заметила поравнявшийся с ней черный автомобиль представительского класса. Окно машины медленно опустилось и перед Евой явилась сидящая за рулем Соловьева, дама жестом попросила девушку подойти.

– Ева, вы могли бы сесть ко мне в машину, мне нужно с вами поговорить.

Ева, конечно, бы ни за что не села в любую другую машину, остановившуюся сейчас перед ней, но ее приглашала сама заместитель декана и деваться было некуда. И как только захлопнулась дверца дорогого автомобиля и он начал движение, Валентина Ивановна, умело выкручивая руль на перекрестке, произнесла:

– Вы, наверное, заметили, что моего сына сегодня не было на лекциях?

– Да.

– Я хотела об этом поговорить, вы где живете?

– На Крестовском острове.

– Очень хорошо, я подвезу вас домой, – сухо процедила дама и, не давая возможности Еве прийти в себя, продолжила: – Тема вчера сказал отцу, что останется у своей девушки, но у него нет никакой девушки, я это точно знаю. А сегодня мне начальник охраны – Адам сказал, что вы накануне вместе с моим сыном покинули стены университета. Так вот, мы сейчас поедем к вам домой, вдвоем поднимемся в квартиру, и я заберу Тему. Иначе, зная его упрямство, я могу целый год просидеть в машине у вашей парадной, а он так и не выйдет.

Ева не знала, что сказать этой уверенной в своей правоте даме. Она смотрела на город, проплывающий за окном автомобиля, на лица куда-то торопившихся людей и размышляла о том, что мы часто не задумываемся о чувствах своих близких. Иногда сгоряча брошенная фраза может ранить так сильно, что боль обиды сложно будет стереть из памяти очень долго.

– Валентина Ивановна, я, конечно, буду рада пригласить вас в гости, но Темы у меня нет.

Дама не остановилась, она продолжала уверенно вести машину и даже не повернула головы в сторону Евы, а когда они подъехали к нужному дому, она тяжело вздохнула и произнесла:

– Вам, юная леди, должно быть, кажется, что нет повода для волнения и то, что молодой человек не ночевал дома, совсем не страшно, возможно, это и так, но Артем поступил так в первый раз, и я пока не понимаю, зачем он все это делает.

– Так это же все для вас, он же вам и отцу хотел доказать, что может сделать что-то выдающееся. Этот робот, над которым он столько трудился, это все для вас, понимаете? – взволнованно и быстро, как будто переживая, что не успеет все высказать, начала объяснять Ева.

– Ах, девушка, если бы вы знали, сколько таких проектов было у моего сына, сколько его важных экспериментов мы пережили с мужем. Но сейчас у меня плохое предчувствие, сердце не на месте, у него же сахар.

– Что значит «сахар»? – удивилась Ева и от волнения почему-то начала расстёгивать пуговицы пальто.

– Сахар может повыситься, у него сахарный диабет, – сжимая губы от негодования, сказала Валентина Ивановна.

С ужасом Ева вспомнила, как вчера она угощала Тему пирогом с клубникой, мороженым и еще кучей других сладостей, а он все время просил пить и не мог напиться.

– Это опасно? – встревоженно спросила Ева. – Он ел вчера много сладкого.

Валентина Ивановна наконец заметила, как нервничает сидящая рядом с ней девушка:

– Ваши руки дрожат, такое проявление волнения неприемлемо для будущего дипломата. Лучшее, что можно сделать в критической ситуации – это постараться быть полезным, – заявила она сухо. Ева в ответ сжала пальцы, пытаясь унять их предательскую дрожь, и сказала предельно спокойно:

– Вы правы, я, кажется, знаю, где он может быть. Конечно, я бы никогда не стала его выдавать, но, как и вы, очень беспокоюсь о нем. Он, должно быть, в гараже.

– В гараже?

– Да, в гараже деда, у него там лаборатория.

Когда Валентина Ивановна открыла двери обшарпанного старого гаража, от ее суровости и сдержанности не осталось и следа. Если дело касалось проблем ее сына, жесткости и непреклонности не оставалось места, хотя Тема, безусловно, с этим бы поспорил. Соловьева присела на край раскладного кресла и провела рукой по пылающему лбу юноши. Потом дотронулась до опухшей от собачьего укуса руки, тем самым разбудив Артема. Он приоткрыл затуманенные глаза, посмотрел на стоящую в широком залитом солнцем дверном проеме Еву и еле слышно сказал:

– А вот и принцесса Греза.

Соловьева, услышав слова сына, подумала: «Бедный мой мальчик, снова схватился за несбыточную мечту». Затем она перевела суровое лицо на Еву и процедила сквозь зубы:

– Об этом никому ни слова!

А Ева, чтобы не расплакаться, выбежала из гаража, так и не заметив на столе, заваленном упаковками от заказной еды, картонные коробки из-под пиццы, на которых была изображена та самая загадочная красная эмблема, которую они с Ланой обнаружили на форме сына миллионера, с золотым диском и буквами «ДП», расшифровывающимися не иначе чем «Добрая пицца».

Глава 4. Ящик Пандоры

 Александр не выносил суеты ни в каких ее проявлениях, все эти торопливые, беспорядочные действия и излишняя суматоха сразу портили ему настроение, поэтому по утрам он просыпался рано, полежав немного в постели, воссоздавал в памяти увиденные сны. Потом не спеша вставал и шел в душ, там мыл свои густые черные волосы шампунем, ополаскивал кондиционером, подсушивал и, как скрупулезная модница, втирал в них средства, придающие шелковистость и блеск. Затем внимательно рассматривал в зеркале начисто выбритое лицо, специальной щеточкой укладывал шикарные брови, унаследованные от отца-южанина, и, всегда довольный своим отражением, направлялся на кухню, где его уже ждал горячий завтрак. Он усаживался за стол напротив матери, которая с безграничной любовью и переполнявшей ее гордостью наблюдала за трапезой сына. Эта невысокая полная женщина с круглым лицом, покрытым мелкой сеточкой красных прожилок на щеках и вокруг носа, была счастлива от того, что ее сын превратился в настоящего красавца, что он оправдал все возлагавшиеся на него надежды и целенаправленно двигался к своей мечте – сделать карьеру дипломата. Единственная тревога, которая иногда возникала в ее голове, так это страх, что появится девушка, которая может нарушить все их планы. Сын же ее был слишком сосредоточен на учебе и своих грандиозных целях и никогда с матерью о девушках не говорил, отчего она искренне считала, что они его и не волновали, как не волновали материальные блага и модные безделушки, а лишь наука и спорт были на повестке дня ее идеального чада.

Но сегодня день не заладился с самого утра. Приняв душ, Саша, как обычно, прошел на кухню, но вместо привычной картины он увидел сидящего за столом отца, который, как правило, выходил из своей комнаты только к обеду.

– Доброе утро, сынок, – радостно произнес мужчина, перебирая в руках два небольших бумажных листочка, по форме напоминающих игральные карты, – мы тут с мамой подумали и решили сделать тебе сюрприз.

– Я ненавижу сюрпризы, вы же знаете, – пытаясь сдержать свой гнев и выдавив из себя улыбку, ответил юноша, усаживаясь за стол, на котором стояла тарелка с горячим омлетом и бутербродом с сыром.

– Ну это приятный сюрприз, зная, как ты увлечен теннисом, мы решили купить билеты на Международный теннисный турнир ATP St. Petersburg Open, на финальную игру, правда, пойти мы сможем только вдвоем, но, я думаю, ты будешь не против просветить старика в этом непонятном мне виде спорта.

– Вы хоть бы со мной посоветовались, а вдруг в это время у меня занятия будут, – почему-то снова вставая, возмутился Саша.

– Ну ради такого-то можно и прогулять учебу разок, – подмигивая сыну и расплываясь в добродушной улыбке, предложил пожилой мужчина.

– Но и это еще не все, – вмешалась мать Александра, – я на днях получила премию и сэкономила еще кое на чем, и смотри, какие мы кроссовки выбрали для тебя. В магазине сказали, что в таких только профессионалы играют, теперь не стыдно будет показаться на корте, а то я спать не могла, все думала, как ты в своих кедиках там играешь, – закончила воодушевленно Мария Семеновна, теребя в руках обувную коробку.

– Мама, зачем ты тратилась, я уже много раз говорил, что мне все это не нужно, мне плевать на одежду.

– Ну, Сашенька, не кипятись, я рада, что ты не такой, как вся нынешняя молодежь, и тебе чужды мещанские идеалы, но все-таки от самого необходимого отказываться нельзя.