Осколки разбитого неба

Скворцова выключила воду и отступила назад, к покрытой кафельной плиткой стене. Запрокинула голову и закрыла глаза. Сдавленно застонала и накрыла лицо ладонями. Сползла по стене и, опустившись на пол, глухо заплакала. Сил сдерживаться не осталось, призраки прошлого снова вырвались наружу, заставляя Аню чувствовать себя той двенадцатилетней девочкой, которая, забившись в угол кровати, не понимала, как сможет жить дальше, и боялась смотреть в глаза родителям. Одиннадцать лет прошло, а она по-прежнему часто прячет взгляд за челкой и не может отделаться от воспоминаний.

– Аня, что с Вами, – услышала Скворцова женский голос и, убрав руки от лица, увидела склонившуюся к ней женщину. Одна из сотрудниц отдела маркетинга. Аня сделала глубокий вдох и всхлипнула. Глупо было полагать, что здесь она сможет долго пробыть в одиночестве. – Вам помощь нужна? Что случилось?

– Ничего, – Аня помотала головой. – П-пожалуйста, просто оставьте меня в покое.

– Но Вы… – Женщина отошла в сторону, но оставить Аню в одиночестве не решалась.

– Пожалуйста! – повторила Аня настойчиво. – Я прошу Вас, просто дайте мне побыть одной. Больше мне ничего не нужно.

– Хорошо, – неуверенно согласилась маркетолог и, постояв еще несколько секунд, все же вышла из уборной. Бросать Аню одну в таком состоянии она не хотела, но и навязываться не могла. Все знали, что Аня Скворцова человек очень замкнутый, на контакт идет только по рабочим моментам. Сама она с ней была едва знакома, но и этого хватило, чтобы убедиться в правдивости разговоров.

Она заметила идущего с противоположного конца коридора Андрея: по одному его виду было понятно, что пребывает он не в лучшем расположении духа, но, не зная, к кому еще можно обратиться за советом, направилась навстречу.

– Андрей, слушай, там, в туалете Аня Скворцова, – поздоровавшись, проговорила она. – Сидит на полу, вся в слезах, говорит, что хочет одна побыть. Я не знаю, что делать. Вроде и лезть не хочется, и бросать ее тоже как-то…

– Аня? – взгляд Андрея сразу же стал обеспокоенным. – Она… она плачет?

– Да. И не говорит ничего. Может, у нее что-то случилось, помощь нужна, так нет, хочу одна остаться, и все.

– Ты иди к себе, Ларис, – задумчиво посмотрев в сторону дамской комнаты, произнес Андрей. – А я с Аней поговорю. Я все-таки ее лучше знаю.

– Спасибо, Андрей, – искренне поблагодарила его женщина. – А то боязно оставлять девочку одну. Мало ли что могло у нее случиться.

Аня все так же сидела на полу, но рыданий уже слышно не было. Выдавали ее только влажные щеки, покрасневший нос и припухшие веки. Андрей вздохнул. И надо же было так промахнуться! Приступами совестливости он страдал крайне редко, но сейчас в самом деле безумно сожалел о том, что поступил так, как поступил. Ладно бы стерва была какая, а так…

– Ань, прости меня, – присев на корточки рядом с девушкой, произнес Нечаев. Она и голову к нему не повернула. Как сидела, уставившись безжизненным взглядом в противоположную стену, так и продолжала сидеть. Потом прикрыла глаза и вздохнула. – Я тебе помогу подняться, хорошо? – дотронувшись кончиками пальцев до ее запястья, спросил Андрей.

– Андрей, чего ты добиваешься? – Аня так и не открыла глаза.

– Сейчас я просто хочу, чтобы ты встала с пола и умылась, – ответил он.

– Я не об этом, – снова вздохнула Аня.

– Вставай.

Поднявшись на ноги, Андрей склонился над Скворцовой и легко поднял ее с пола. Придержал, почувствовав, что ее шатает, подвел к раковине и включил воду. Аня не сопротивлялась. Сил спорить не осталось, да и смысла не было – место для истерики она выбрала совсем неудачное. Впрочем, на это ей как-раз-таки было наплевать. Завтра она, наверное, пожалеет, что позволила себе быть настолько слабой, но сейчас просто хотелось домой. Залезть под одеяло, свернуться клубком и забыться на несколько часов. Главное, чтобы не было снов…

– Я вызову тебе такси, – безоговорочно заявил Андрей, когда она умылась. – Если не хочешь такси, сам отвезу. Нечего тебе сейчас шататься по улице.

– Хорошо, пусть будет такси, – Аня покорно кивнула. Такси, так такси. Пререкаться с ним она уже не в состоянии, да и тащиться домой на метро – тоже.

Глава 5

Паша сразу понял, что что-то не так. Встретить его в коридор сестра не вышла, как прошел день, не спросила и даже поприветствовала как-то невнятно. А когда он осведомился, что у них на ужин, не глядя на него, бросила «увидишь» и закрыла сковородку, содержимое которой до этого помешивала с надменно-отстраненным видом.

– Что случилось? – оперевшись рукой о столешницу, спросил он.

Аня, хоть и была сердита, выглядела подавленной. Уж что-что, а отличить когда она просто зла, а когда, вдобавок к этому, еще и расстроена, он мог.

– Случилось то, что мой брат влез туда, куда не должен был влезать, – развернулась она к Паше и посмотрела ему в глаза.

Челка ее была убрана под ободок, что делало взгляд прямым и открытым. Паша сразу же понял, что сестра плакала. Может, не сейчас, а несколькими часами раньше, но плакала.

– Ты о чем? – надеясь, что это вовсе не то, о чем он подумал, спросил Скворцов.

Хотя других предположений у него и не было: кроме разговора с Андреем на ум больше ничего не приходило. Паша искренне надеялся, что бывший его сестры сдержал слово, и Аня ни о чем не узнала, только в совпадения верилось с трудом. И если все-таки это Андрей сболтнул лишнего…

– Не строй из себя дурака! – выпалила Аня. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Кто тебя просил, Паша?! – в ее голосе послышалось отчаяние.

– Да ни черта я не понимаю! – огрызнулся он.

– Хватит! – крикнула Аня, а потом проговорила тише, но от этого не менее гневно: – Меня бесит, что ты даже признаться не можешь. – Зачем ты рассказал Андрею?! Как ты… да как ты вообще мог?! – эмоции снова взяли верх, и на глаза навернулись слезы.

– Прости. – Паша хотел притянуть сестру к себе, но поняв его намерения, она отступила на шаг назад.

– Прости?! – изумленно переспросила она. – Это вот так у тебя просто, да?

– Я же о тебе думал. – Оправдание было слабым, но попробовать стоило. – Ты молчишь, опять в себе закрылась. Но я ведь не слепой, я же вижу, что с тобой происходит!

– Не надо обо мне думать! – Аня даже слышать ничего не желала. Ей, по сути, было все равно, что сейчас скажет брат, и чем был мотивирован его поступок. – Если я не говорю, значит, не считаю нужным, ясно?! Я имею право на личное пространство! Я имею право на свои собственные переживания!

– А я наблюдать должен, как ты себя опять в угол загоняешь?! – взорвался Паша.

– Нет, не должен! – Аня отбросила в раковину кухонную лопатку. – Ты мне вообще ничего не должен!

– Послушай…

Паша понимал, что если сейчас, поддавшись эмоциям, станет кричать на Аньку, разговора точно не выйдет. И если пока еще можно хоть как-то ее успокоить, то еще немного, и всё однозначно закончится грандиозной истерикой. Он не прав, что и говорить, только готового верного решения, к сожалению, у него не было, и поступил он так, как подсказывало сердце.

– Аня, Анют, – он ухватил сестру за запястья, чтобы она не умотала в свою комнату прежде, чем он успеет сказать хоть что-то. – Я не думал, что он скажет тебе о нашем разговоре. Я просил ничего тебе не говорить! Хотел просто, чтобы он понимал…

– Зашибись! – Очередная попытка оправдаться вызвала лишь противоположный эффект. Аня вырвала руки из хватки брата и зло сверкнула застланными влагой глазами. – То есть я еще и знать не должна была?! Охренеть! А ты думаешь, я бы не заметила, да? Думаешь, не поняла бы? По словам, по взглядам… Люди начинают смотреть по-другому, когда узнают, ты понимаешь это? Все по-другому становится! – Аня всхлипнула и нервным движением стерла с лица слезы.

– Это неправда, – попытался было возразить Скворцов, но Аня замотала головой и снова всхлипнула.

– Правда, Паша! Это правда! – закричала она. – Зачем ты ему сказал? Он не должен был этого знать! Никто не должен знать! Это мое! – стукнула она кулачком себя по груди. – Это только мое!

– Тихо, Ань.

Меньше всего Павел хотел, чтобы вышло именно так. Он много раз видел, как плачет его сестра, много раз успокаивал ее, утешал. Одиннадцать лет назад, когда они из-за Ани переехали в другую квартиру, и она пошла в новую школу. Отношения с одноклассниками не ладились из-за ее замкнутости, а дети, как известно, бывают очень жестоки… Позже она рыдала у него в руках, когда не стало отца, а затем и матери. Видеть ее слезы было тяжело, потому что Паша знал, что просто так Аня никогда не плачет. Она плачет только от боли. От боли, причиненной ее душе, ее сердцу.

– Я его люблю, понимаешь?! – срывая голос, произнесла Аня. – Он не должен был знать. – Она отвернулась к стене и прижалась к ней лбом. Плечи ее мелко тряслись, и невозможно было не услышать тихие всхлипы, прорезающие внезапно повисшую тишину.

– Прости меня, – подойдя сзади, Паша положил руки ей на плечи и поцеловал в затылок. – Я действительно не должен был вмешиваться. Прости, – прижался щекой к ее мягким волосам. – Если я могу что-нибудь сделать…

– Не надо ничего делать! – сквозь слезы выдавила Аня. – Ты уже все сделал. Кто тебе право дал влезать в мои отношения?! – Она повернулась лицом к брату, вынуждая того сделать пол шага назад.

– Я хотел как лучше, – виновато произнес он.

– Хотел ты. – Собравшись с мыслями, Аня вытерла слезы рукавом кофты, выключила газ под сковородкой, а затем открыла навесной шкафчик. – Я запрещаю тебе вмешиваться в мою личную жизнь, – внезапно повернувшись, твердо выговорила она.

Несмотря на весь ее внешний вид: заплаканное лицо, чуть дрожащие пальцы и стоящие в глазах слезы, Павел осознавал, – сестра вовсе не шутит. Какие уж тут шутки!

– То есть, если я буду видеть, что кто-то тебе боль причиняет, я должен молчать? – скептически осведомился он. – Я был не прав, Ань, я действительно не должен был говорить с Андреем о твоем прошлом. Обещаю, что такого больше никогда не повторится. Но не обращать внимания на то, что с тобой происходит, я не могу!

– А этого делать тебя никто не просит! – воскликнула она. – Но решать за меня не нужно! Ты просто… – слезы полились из глаз с новой силой. – Он никогда ко мне не будет относиться по-прежнему. Это… да это как будто в грязи вываляться!

– Это не так, – Паша нахмурился. – Ты не должна так думать. Ты ничем от других не отличаешься, и то, что случилось… это вообще ни при чем! Только полнейший кретин может отвернуться от тебя из-за этого.

– Не надо, Паш, – Аня остановила его движением руки и вздохнула. Опять повернулась к шкафчику.

Пузырек с настойкой пустырника, как назло, стоял за другими баночками. Стоило навести тут порядок, только в последнее время Аня была настолько занята работой, а потом и, как она думала, отношениями с Андреем, что времени на такие мелочи совсем не оставалось. Да и желания не было. Куда приятнее было провести лишние минуты, бродя с Андреем по парку или сидя в каком-нибудь маленьком уютном кафе… Как же недолго длилась мечта…

Мысли о том, что это было всего лишь игрой, иллюзией, вызвали новый приступ боли. Слезы потекли уже проторенными дорожками по щекам. Она больше не всхлипывала, но слезы остановить не могла. Вздрогнула, зацепившись запястьем о край шкафчика, дернулась. На столешницу упало несколько маленьких коробочек, пузырек с пустырником выскользнул из пальцев и, неудачно стукнувшись об угол плиты, разлетелся на несколько частей. Кухня тут же наполнилась резким запахом настойки. А Аня смотрела на все это и чувствовала, что ее вновь начинают сотрясать рыдания.

***

Медленно цедя коньяк, Андрей думал, зачем поддался на уговоры друзей выбраться из дома. Провести пятничный вечер в развлекательном заведении – дело хорошее, только настроения у него не было абсолютно. Друзья веселились, громко хохотали и периодически уходили на танцпол, дабы составить компанию очередной барышне, а вот он своей кислой миной только тоску наводил. Ровно две недели с той пятницы, когда он грубо выпроводил Аню из своего кабинета… После истерики в туалете он видел ее только мельком. Много думал о ней, о себе, в целом о ситуации, но мысли по-прежнему ходили кругами. На разговор он больше не решался, и не потому, что не хотел или собирался оставить все, как есть, а потому, что опасался, что снова может довести Аню до срыва. Любое упоминание о событиях прошлого для нее болезненно – это он уже понял. А еще Андрей внезапно осознал, что соскучился по ней. Почему-то хотелось увидеть ее, подойти, почувствовать тонкий запах ее парфюма. За тот месяц, что они вроде как были вместе, он привык к ней. Привычка – страшная сила. Первое время он не ощущал, что скучает – злость, потом погрузился в работу, а вот сейчас почувствовал это. Все-таки с Анькой было неплохо…

Допив залпом остатки коньяка, Андрей поднялся с мягкого диванчика. Смысла находиться тут дальше он не видел, от шума и мелькания лиц начала болеть голова. Впереди, для того чтобы хорошенько подумать, были выходные. Впрочем, Андрей сомневался, что в голову ему придет что-нибудь дельное – как ни крути, а задница, что говорится, сзади. Вот и тут думай – не думай, а положение вещей от этого не изменится: Аню он обидел и обидел сильно. Вернее не так. Аня не заслужила того, как он с ней поступил, она вообще ни при чем. И если дела обстоят так, как описал ее братец, то взаимоотношения с людьми ей и без того строить сложно. А в том, что тот не приукрасил, Андрей не сомневался. После разговора с Пашей и последующей попытки поговорить с его сестрой, все встало на свои места. Ее замкнутость, ее нерешительность, ее неумелость… Может, сейчас и стоило бы просто оставить девчонку в покое, только теперь, зная всю предысторию, Андрею было слишком тяжело видеть ее такую поникшую. Она и прежде-то не носила яркие или откровенные вещи, а в последнее время и вовсе не вылезала из темной, скромной одежды, скрывающей ее тело едва ли не с макушки до пят. Хуже только паранджа. Будто спрятаться хотела, стать еще более неприметной.

– Ты куда? – Возле Андрея нарисовался Миша.

– Поеду я, – буркнул Нечаев, накидывая пиджак. – Настроения что-то нет.

– Так настроение создавать себе нужно, – Миша подмигнул. – Давай, старина, встряхнись!

– Нет, Мих, – усмехнулся в ответ Андрей. – Я действительно лучше домой. В другой раз как-нибудь встряхиваться буду.

– Ты домой? – подошел к друзьям Женя. – А что так рано-то?

– Да так, – отмахнулся Андрей. – Все, ребят, до понедельника. Отдохните тут за меня.

– Стареет наш Андрюха, – толкнул Миша Женю в бок. – Тридцать как-никак…

– Юмористы хреновы, – Нечаев покачал головой.

– Это он от Скворцовой набрался, – хохотнул Женька. – Тихушница его заразила. С кем поведешься…

– Прекрати, Жек. – При упоминании об Ане Андрей резко посмурнел.

Сейчас это уже не казалось веселым. Всего каких-то пару дней назад он лично сажал ее в такси, и тогда поводов для смеха вовсе не было. Зареванная и измотанная, она делала все, чтобы не смотреть ему в лицо, а он сам… он сам готов был рычать от бессилия. Хоть бы обвинила, хоть бы наорала, но нет.

– Что, в точку? – Женя не унимался.

– Да пошел ты, – процедил Нечаев и, толкнув Жеку плечом, быстро двинулся к выходу, провожаемый недоуменными взглядами друзей.

***

Ей снова снилось что-то мутное, неприятное. А потом она ощутила присутствие другого человека. Она не видела его, но точно знала, что это он, что он пришел к ней. Она пыталась кричать, плакала, но из горла не вырывалось ни единого звука. И эти глаза. Блекло-голубые, почти прозрачные… Она знала, что он будет делать, что он будет делать с ней, и боялась. Каждый раз она боялась и молила его остановиться, но его водянистые глаза смотрели на нее с похотью, а мольбы оставались неуслышанными. А потом она просыпалась…

Сейчас она тоже проснулась. Сердце бешено стучало в груди, гудела голова. Аня болезненно вздохнула и провела ладонью по лицу, так и есть – на пальцах осталась влага – слезы. Хорошо еще, что брату не взбрело в голову заглянуть к ней в комнату, чтобы проверить, все ли в порядке. Ответить-то ей все равно нечего.

Она встала с постели и подошла к окну. Отдернула штору, а затем сильнее раскрыла створку. Кожу сразу же обдало прохладой, стало чуть легче дышать. Надо было лечь и постараться уснуть, только как обычно в ней ядовитым клубком свернулся страх. Страх того, что во сне он снова придет, что будет касаться ее, что он опять сделает с ней все то, что сделал с той двенадцатилетней девочкой.

Глава 6

– Привет! – Вошедший Костюков осмотрелся и, не заметив в кабинете никого, кроме Ани, остановился возле ее стола. – Ты одна? А девочки где?

– Даша отгул взяла, – ответила Аня, оторвавшись от дел, – а Наташа не знаю, честно говоря. С бумагами пошла куда-то, наверное, скоро вернется. Если нужно что-то, я ей могу передать.

– Да нет, – махнул Женя рукой, но уходить не спешил. – Я сам лучше попозже еще зайду.

– Хорошо.

Поняв, что от нее больше ничего не требуется, Аня вернулась к своему занятию. Однако сосредоточиться на работе у нее так и не получилось – Костюков, несмотря на ее ожидания, кабинет не покинул. Аня его не видела, зато почувствовала, как он, встав у нее за спиной, опустил руки на спинку кресла. Раньше таких вольностей он себе не позволял. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие и все же ощущала, как у нее начинают звенеть нервы.

– Что-то еще? – обернувшись, негромко осведомилась она.

– Да вот думаю, – Женя обольстительно улыбнулся и слегка повернул кресло к себе, – все ушли, оставили такую милую девушку одну… Нехорошо это, не находишь?

– Евгений, Вы мне мешаете работать. – Аня постаралась придать тону уверенность, но вышло у нее это не очень удачно, а попытку развернуть кресло обратно, Женя и вовсе пресек на корню.

– Не убежит от тебя работа, – усмехнулся он и как бы невзначай дотронулся до ее колена. Аня вздрогнула. Хотела было встать, но он преградил ей дорогу, взявшись рукой за ручку кресла. – Ну что ты дикая-то такая, а? Пойдем, говорю, кофейку попьем. Не съем я тебя.

– Жень, отстань от нее, – внезапно раздался от двери голос Нечаева.

– А я к ней и не пристаю. – Бросив на друга насмешливый взгляд, Евгений снова повернулся к Скворцовой. – Да, Аньк?

В несколько шагов Андрей преодолел расстояние от входа до рабочего места Ани. Она сидела молча, вжавшись в спинку стула и, казалось, даже дышала через раз. Долго раздумывать Андрей не стал – он просто вклинился между ней и Женей, оттеснив того. Вообще-то он не планировал заходить в этот кабинет, просто шел мимо, но дверь была приоткрыта. Заглянул и, как оказалось, не напрасно.

– Не лезь к ней, – процедил Нечаев, не скрывая гневного взгляда.

Стоило ему только увидеть испуганные Анькины глаза, как на скулах заходили желваки, и кулаки зачесались. Женю Андрей знал хорошо. Они общались уже не первый год, и он был в курсе того, как тот ведет себя с женщинами. Вернее, как может себя вести. С Анькой он вот, судя по всему, не церемонился.

– Ты чего взбесился-то, а, Андрюх?

Его грозного вида Женя совсем не испугался, скорее это вызвало у него интерес. Он отлично знал, что все отношения Андрея с этой тихоней были чистого рода фикцией, и что тот еще пару недель назад дал ей отворот-поворот. А теперь вот так… Дело приобретало интересный ход.

– Анечка у нас девочка свободная. Или ты на нее какие виды имеешь? – уголок губ приподнялся в саркастической ухмылке.

– Я тебе уже сказал, не лезь к ней, – проигнорировав вопрос, повторил Андрей. – Увижу еще раз рядом с ней…

– Ань, а ты популярна.

Аня притихла. Голова ее была опущена, руки скрещены на коленях, вся поза выдавала напряжение, в котором она сейчас находилась. Она промолчала, только по дрогнувшим плечам было заметно, что слова Жени она услышала. Поняв, что ответа не дождется, Костюков хмыкнул и, бросив на друга многозначительный взгляд, пошел к двери. Такие девушки, как Аня Скворцова, ему никогда особо не нравились – куда больше впечатляли яркие девчонки-зажигалочки. Но неприязни эта серая тихоня у него тоже не вызывала. Было забавно наблюдать, как она теряется и шарахается, словно мужика первый раз в жизни увидела. Откуда только взялась такая?! А еще было совершенно не понятно, чего так взбеленился Нечаев. Сам же говорил, что послал девчонку на все четыре стороны. А теперь, выходит, передумал?

– Спасибо, – прошептала Аня после недолгой паузы.

– С тобой все в порядке? – Андрей никак не мог перехватить ее взгляд.

– В порядке, – поджала она губы и, немного помолчав, добавила совсем тихо: – Ты ему все рассказал?

– Что рассказал? – Андрей действительно не сразу понял сути ее вопроса, и только когда Аня подняла на него влажные от слез глаза, догадался, что она имела в виду. – Нет, – тут же ответил он. – Я не собираюсь никому ничего говорить, даже не думай.

– Не ври! – Она поднялась и отошла от него. – Для тебя ведь это все равно ничего не значит! Мои чувства, мои слезы… – Она не выдерживала его взгляда. Стоило ей увидеть Андрея, услышать его голос, как боль, которую она так старательно пыталась спрятать пусть не от себя, но хоть от окружающих, вырвалась наружу. – Ты можешь хотя бы сейчас не врать мне?! – ощущая, что уже не в силах остановить слезы, воскликнула Аня. – Пожалуйста!

– Я не вру. – Андрей подошел к ней и взял за руки. – Я ничего не говорил Женьке и не собираюсь говорить. Понимаю, что ты мне можешь не верить, но это правда.

– Тогда что ему надо?! – сквозь слезы выпалила Скворцова, глядя на него с отчаяньем. С ее губ слетел сдавленный всхлип. – Почему нельзя просто оставить меня в покое?! Я ничего больше не прошу! Я смирилась с тем, что чувства, отношения… что это все не для меня. Но мучить-то меня зачем? Я и так все это знаю!

– Тише. – Андрей обхватил ее за плечи и прижал к себе.

От ее слов у него сердце болеть начинало, а от безысходности в глазах выть хотелось. Как никогда он ощущал потребность защитить, позаботиться. Защитить именно Аню, позаботиться о ней. Только как это сделать, если она даже верить ему не может? В который раз он проклинал тот злополучный вечер, когда они с друзьями, распив бутылку вискаря, затеяли дебильный спор, и свое желание выместить после на ком-то досаду от проигрыша. Если бы только он знал тогда…

– У тебя все будет хорошо, ты слышишь? – Чувствуя, как Аня подрагивает, он ласково провел ладонью по ее волосам. – У тебя обязательно все будет хорошо, даже не сомневайся в этом.

– Да перестань! – Она уперлась ладошками ему в грудь. – Не надо!

Андрей ослабил хватку, позволяя ей отстраниться. Удерживать ее силой он не хотел, пусть и стоило бы. Нервы у нее сдали, это ему было ясно, главное, чтобы она все-таки смогла успокоиться. Почувствовав, что Андрей больше не удерживает ее, Скворцова отступила назад.

– Вам всем забавно, правда? Да, я боюсь мужиков! Взглядов боюсь, прикосновений, на меня смотрят, а мне бежать без оглядки хочется!

– Ань, я очень виноват перед тобой, – глядя на нее, выговорил Нечаев.

Сейчас он в полной мере ощущал раскаянье за все, что сделал. Если ему этот глупый спор стоил бутылки коньяка и двухсот баксов, Ане он обошелся куда дороже, и, что самое главное, простыми извинениями ситуацию было не исправить.

– Но не все такие, как я или… – он запнулся, не зная, как договорить до конца, но договаривать было и не нужно – Аня и так прекрасно поняла его.

– Дело не в них… не в тебе. – Слезы не переставая катились по ее лицу. – Во мне одной дело! Во мне!

– Кто тебе вбил в голову эту ерунду?! – вспылил Андрей. – Ты еще скажи, что я поступил с тобой правильно, а ты сама во всем виновата! Ну, давай!

Но Аня молчала. Отвернувшись от Андрея, она неподвижно стояла на месте и тихо всхлипывала, тонкие пальцы ее безуспешно цеплялись за край стола, плечи судорожно вздрагивали. Что ответить ему, она не знала, да и не хотела отвечать. Не поймет он, не захочет понять. Зачем, если она ему все равно, что телеге пятое колесо? Максимум, что он испытывает по отношению к ней, – чувство вины, и то только потому, что она не такая, как все. Она никогда не сможет быть такой, как все!

– Ань, всё, перестань плакать. С Женькой я поговорю, он больше трогать тебя не будет. Мужик он нормальный, так что не волнуйся.

Взяв Аню за локоть, Андрей подвел ее к стулу. Она покорно села и уставилась себе на колени. От этой его заботы душа в узел скручивалась, и плакать только сильнее хотелось. Все равно что раскаленным железом по коже. И выше не прыгнуть, и ниже не опуститься. С такими, как она, отношения не строят. Такие, как он, не строят, им заморочки не нужны. А ей и дать ему, кроме этих заморочек, нечего – у нее просто нет ничего. Любовь и та ущербная… как и она сама.

– Давай я тебе воды принесу? – видя, что до конца она так и не успокоилась, предложил Андрей. – Или, может, тебе подышать… – Фразу закончить ему не удалось – в кабинет, неся в руках стопку папок, вошла Наташа.