Драконы моря

«Теперь послушай меня, неверный, – промолвил Альманзор, – и внемли тому, что я скажу. Нет бога кроме Аллаха. Не говори, что их много, или что их трое; будет гораздо лучше для тебя в День Суда, если ты не станешь говорить там подобные вещи. Есть только Аллах Вечный Возвышенный и Пророк его. Это есть истина, и в неё ты должен уверовать. Когда я веду войну с христианами, я воюю ради Аллаха и Пророка, и плохо придётся тем людям в моём войске, что не чтят их. Посему отныне, ты и твои люди не должны поклоняться никому кроме истинного Бога».

Орм ответил: «Мы люди Севера не поклоняемся своим богам, исключая час нужды, ибо мы полагаем, что глупо постоянно досаждать им пустой болтовнёй. В этих землях мы не поклонялись ни одному богу с тех пор как принесли жертву богу моря, дабы он благословил удачей наше возвращение домой; но это принесло нам мало пользы, ибо не прошло много времени, как появились твои корабли и мы все, кого ты здесь видишь, стали вашими пленниками. Возможно, наши боги обладают слишком малой властью в этой стране; посему, повелитель, я охотно подчинюсь твоему приказу и стану поклоняться твоему Богу, пока я у тебя на службе. Если тебе угодно, то я спрошу своих товарищей, что они думают по этому поводу».

Альманзор кивнул в знак согласия, и Орм обратился к своим товарищам: «Он говорит, что мы должны поклоняться только его Богу, которого зовут Аллах, и который не любит всех других богов. Что касается меня, я полагаю, что этот Бог обладает могуществом в этой стране, тогда как наши боги здесь слабы вдали от родных берегов. Как бы то ни было, к нам здесь будут лучше относиться, если мы будем следовать обычаям этой страны, к тому же, я считаю глупым перечить воле Альманзора».

Его люди согласились между собой, что особого выбора у них нет, и что было бы безумием гневить такого могущественного властителя как Альманзор; поэтому кончилось всё тем, что Орм повернулся к Альманзору и сказал, что все они готовы поклоняться Аллаху и обещают не беспокоить своими призывами других богов.

Тогда Альманзор повелел позвать двух священников вместе с судьёй, перед которыми Орму и его товарищам пришлось повторить священную клятву последователей Пророка, что произнёс для них Альманзор; а именно, что нет Бога кроме Аллаха и его Пророка. Всем викингам, кроме Орма, было непросто выговорить столько незнакомых слов подряд, несмотря на то, что священники старательно им подсказывали. Когда церемония завершилась, Альманзор, казалось, был очень доволен и сказал своим священникам, что они оказали сегодня добрую службу Аллаху, с чем те с готовностью согласились. Затем Альманзор опустил руку в медный ларец, что стоял на столе и извлёк оттуда пригоршню золотых монет, которые он раздал викингам: по пятнадцать монет каждому и тридцать Орму. Они поблагодарили его и после были препровождены начальником стражи обратно в свои покои.

Токи сказал: «Теперь нам пришлось проститься с нашими богами. Наверное, это правильно, так поступать в чужой земле; но если я когда-нибудь вернусь домой, то я буду больше печься о них, а не об этом Аллахе. Но как бы то ни было, я рискну сказать, что в этих землях он самый лучший бог, ибо уже снабдил нас золотом. Если же он вдобавок облагодетельствует меня скромным числом женщин, то это ещё больше поднимет его в моих глазах».

Вскоре после этого Альманзор объявил войну против христиан и двинулся на север со своими телохранителями и могучим войском. В течение трёх месяцев он опустошал Наварру и Арагон, и за это время Орм и его люди добыли себе столько золота и женщин, что могли смело сказать себе, что теперь они вполне довольны службой у такого удачливого господина. Каждую последующую весну и осень они отправлялись в походы под знамёнами Альманзора, проводя на отдыхе в Кордове после ратных трудов самое жаркое летнее время и те несколько месяцев в году, что люди с юга называют зимой. Они старались привыкнуть к обычаям этой страны и находили немного поводов, чтобы жаловаться на свою жизнь, ибо Альманзор часто вознаграждал их богатыми дарами, дабы сохранить их преданность, к тому же, всё ценное, что они добывали на приступах и в грабежах, им дозволялось оставить себе, за исключением одной пятой, что они уступали своему повелителю.

Однако порой, они находили для себя слишком обременительным быть последователями Аллаха и служителями Пророка. Где бы они не находили в своих походах в домах христиан вино и свинину, им запрещалось прикасаться к ним, хотя они изо всех сил жаждали и того и другого. Это запрет казался им очень странным, чем любой другой, о котором они могли когда-либо слышать, но они редко осмеливались нарушать его, ибо Альманзор очень сурово карал за неповиновение. К тому же, им приходилось молиться Аллаху и кланяться Пророку слишком часто по их мнению, ибо каждое утро и каждый вечер, когда Альманзор выходил из шатра, всё его войско падало на колени в направлении города, где будто бы жил Пророк, и каждый человек должен был поклониться несколько раз лбом до земли. Им казалось смешным и унизительным для мужчины поступать таким образом, но им пришлось согласиться, что ничего другого им делать не остается, как лишь только следовать этому обычаю и поступать так же как все остальные люди в войске Альманзора.

Они всегда отличались в битвах и снискали себе славу среди телохранителей. Себя они почитали за достойнейших мужей, и когда приходило время делить награбленное, никто не осмеливался оспаривать то, на что они налагали свою руку. Их было восемь человек: Орм и Токи, Халле и Огмунд, Туми, что грёб с Токи, Гунни, что грёб с Кроком, Рапп, что был кривой на один глаз и Ульв, что был из них самым старым. Когда-то очень давно, он разорвал себе уголок рта на пиру во время йоля, и с тех пор его звали Ульв Волчий Оскал, ибо его рот был немного перекошен и шире чем у других людей. Их удача была теперь настолько велика, что всего лишь один из них расстался с жизнью за те четыре года, что они были на службе у Альманзора.

Они бывали очень далеко, ибо чем больше седых волос появлялось в бороде Альманзора, тем яростнее он преследовал христиан, проводя всё меньше и меньше времени в своём дворце в Кордове. Они были вместе с ним, когда он отправился на север к Памплоне, в Наваррском королевстве, где они дважды пытались взять город приступом, но лишь на третий раз они одолели его стены и предали город мечу. Здесь Туми, что делил весло с Токи, был убит камнем выпущенным из катапульты. Они отплыли на собственном корабле Альманзора на Майорку, где правитель острова вздумал было проявить непокорность, и стояли рядом в охране Альманзора, пока правителю и тридцати его родичам рубили головы. Они выстояли в зное и пыли в кровавой битве при реке Энарес, где их теснили люди кастильского графа, но в конце концов все враги были окружены и уничтожены. Там, вечером после битвы, трупы христиан были сложены в огромную груду, с верха которой один из священников Альманзора призвал мусульман к молитве. Затем они отправились в поход в королевство Лэон, где они преследовали короля Санчо Толстого столь беспощадно, что в конце концов его собственные люди сочли его никчёмным (ибо он был настолько тучен, что больше не мог сидеть на коне) отреклись от него и пришли с данью к Альманзору.

На протяжении всех походов Орм и его товарищи не уставали дивиться мудрости и могуществу Альманзора и его великой удаче, что всегда сопутствовала его предприятиям; но больше всего их изумляли сила его трепета перед Аллахом и способы, которыми он пытался умилостивить своего Бога. Вся грязь, что собиралась за день на его одежде и обуви, каждый вечер тщательно соскребалась слугами, и затем помещалась в шелковый мешочек; а по завершению похода этот полный грязи мешочек отвозился обратно в Кордову. Он повелел, чтобы вся грязь, что накопится за время всех его походов против христиан, должна быть погребена вместе с ним, когда он умрёт, ибо Пророк сказал: «Благословенны те, кто ступал по пыльным дорогам, дабы сражаться с неверными».

Но несмотря на всё возрастающее количество собранной грязи, страх Альманзора перед Аллахом не уменьшался, и в конце концов он задумал предпринять самое большее предприятие из тех, что он когда-либо пытался осуществить; а именно, разрушить священный город христиан в Астурии, где был погребён великий чудотворец апостол Иаков. На двенадцатом году правления калифа Хишама, когда пошёл уже четвёртый год службы Орма и его людей у Альманзора, тот собрал огромное войско, какого ещё никогда не видывали в Испании, и отправился на северо-запад через опустошённый край, что издавна разделял земли Андалузии и Астурии.

Они достигли христианских поселений далеко за пустошами, куда раньше не проникал ни один человек из Андалузии на памяти смертных, и каждый день теперь им приходилось биться с сильным врагом; ибо христиане искусно защищались под прикрытием скал и в теснинах. Одним вечером, когда войско разбило лагерь, а Альманзор предавался отдыху в своём роскошном шатре после вечерней молитвы, христиане внезапно напали на стан. Сначала казалось, что они сокрушат мусульман, ибо их сильный отряд ворвался в лагерь устроив переполох, воздух был наполнен воинскими кличами и мольбами о помощи. Услышав шум, Альманзор поспешил выйти из шатра в шлеме и вооружённый мечом, но без кольчуги, дабы узнать, что произошло. В этот вечер Орм и двое его товарищей Халле и Рапп Одноглазый несли стражу перед входом в шатёр. Когда появился Альманзор, несколько вражеских всадников пронеслось галопом по направлению к шатру. Завидев Альманзора, они узнали его по зелёному покрывалу на шлеме (ибо только один человек во всём мусульманском войске носил этот цвет) и с торжествующими воплями метнули в него свои копья. Уже темнело, и Альманзор, будучи пожилым человеком, не мог их избежать; но Орм, что стоял рядом, бросился на него сзади, и успев сбить его с ног, так что Альманзор шлёпнулся лицом вперёд, принял два копья на свой щит и одно себе в плечо. Четвёртое копьё до крови оцарапало бок Альманзора, когда тот уже лежал на земле. Халле и Рапп выскочили вперёд, и в свою очередь, метнули во врагов копья, так что один из неприятельских воинов вылетел из седла; затем подоспела помощь со всех сторон, и христиане были или убиты, либо обращены в бегство.

Орм вытащил копьё из своего плеча и помог Альманзору подняться на ноги, гадая про себя, как отнесётся его господин к тому, что его ткнули носом в землю. Однако, как ни странно, Альманзор был весьма доволен своей раной, ибо это была первая рана, которую он получил за всю жизнь, и ему показалось большой удачей, что ему было дозволено пролить свою кровь ради Аллаха, но так, чтобы с ним не случилось чего-то серьёзного. Он повелел трём своим военачальникам конницы предстать перед ним и упрекнул их на виду всего войска в недостаточной осмотрительности при охране лагеря. Они простёрлись перед ним ниц и в слезах признались в своей небрежности; после чего Альманзор, как это бывало, когда у него было хорошее настроение, разрешил им помолиться и заплести бороды перед казнью. Халле и Рапп оба получили по пригоршне золота. Затем, пока все его начальники войска стояли перед ним, он повелел выйти вперёд Орму. Альманзор взглянул на него пристально и промолвил: «Рыжебородый, ты поднял руку на своего господина, что не дозволяется ни одному воину. Что ты можешь сказать в своё оправдание?»

Орм ответил: «В воздухе было полно копий, и ничего другого не оставалось делать. Но по моему мнению, господин, твоя слава настолько велика, что такая малость не могла ей повредить. К тому же, ты упал лицом к своим врагам, так что никто не сможет сказать, что ты испугался».

Альманзор сидел молча, перебирая пальцами бороду. Затем он кивнул и сказал: «Это неплохой ответ. И ты спас мне жизнь; поэтому я у тебя в долгу».

Он повелел принести из своей сокровищницы золотое ожерелье; и оно было весьма увесистым. Он сказал: «Я вижу, ты получил рану в плече от копья. Надо полагать, что она причиняет тебе боль. Возьми же для неё этот целебный бальзам».

С этими словами он надел ожерелье на шею Орму, что было чрезвычайно редкой честью, которую Альманзор оказывал кому-либо. После этого случая он стал ещё выше, чем раньше, ценить Орма и его товарищей. Токи тоже оценил ожерелье и выразил удовольствие, что Орм заполучил такой богатый дар.

«Нет сомнения в том, – заметил он, – что Альманзор это лучший повелитель из всех кому только можно пожелать служить. Я полагаю, что тебе, да и всем нам, очень повезло, что ты не уронил его на спину».

На следующий день войско продолжило своё продвижение; и наконец они достигли священного города христиан, где был погребён апостол Иаков, и где на его могиле была воздвигнута большая церковь. Здесь разгорелась самая ожесточённая битва, ибо христиане, веря, что святой окажет им помощь, бились отчаянно; но несмотря на это войско Альманзора их одолело, и город был взят и сожжён. Задолго до этого, христиане свезли сюда всё наиболее ценное со всех концов своей страны, ибо городу ещё ни разу не угрожал враг; поэтому мусульманам достались теперь поистине несметные сокровища вместе с множеством пленных. Особым желанием Альманзора было сжечь до основания церковь на могиле апостола, но она была выстроена из камня и гореть не хотела. Тогда вместо этого он повелел пленникам, при содействии своих воинов, разобрать её по камешку. На башне этой церкви раньше висело двенадцать колоколов, и каждый из них носил имя одного из апостолов. Они издавали чудесный звон и высоко ценились христианами, а самый большой из них назывался именем святого Иакова.

Альманзор приказал, чтобы эти колокола были доставлены в Кордову силами христианских пленников, дабы там их поместили в главной мечети устьями вверх, чтобы их можно было наполнить благовонным маслом, и где бы они горели как большие светильники во славу Аллаха и его Пророка. Они были чрезвычайно тяжелы, и для них были устроены деревянные основания для переноски; и каждое из них тащило по шестьдесят пленников, трудясь посменно. Но колокол святого Иакова был настолько тяжёл, что ни один помост не мог его выдержать так, чтобы его возможно было протащить за упряжками волов через горные перевалы. Альманзор, однако, никак не хотел с ним расставаться, ибо он почитал его за самый ценный трофей, на который он когда-либо мог наложить свои руки.

Поэтому для него был построен особый крепкий помост, который можно было не тащить через горы, а перекатить на катках до ближайшей реки, откуда колокол должны были доставить в Кордову на корабле.

Когда помост был готов, а под ним поставили катки, то сквозь уши колокола были просунуты железные шесты, и несколько человек попыталось поднять за них колокол на помост; но южанам не хватило ни силы, ни усердия для этой работы; а когда были принесены более длинные шесты, дабы больше людей могло за них ухватиться, то при новой попытке эти шесты треснули и колокол остался лежать на земле. Орм с товарищами, что подошли посмотреть на их работу, расхохотались при виде такого зрелища; затем Токи промолвил: «Шести взрослых мужчин хватит с лихвой, чтобы поднять этот колокол», и Орм добавил: «Да, и четверо легко управятся с ним».

Тогда он и Токи вместе с Огмундом и Одноглазым Раппом подошли к колоколу, и просунув прежние шесты сквозь петли колокола, подняли его на помост.

Альманзор, который в это время проезжал мимо на своём коне, остановился, чтобы посмотреть, как легко у них это выходит. Затем он подозвал Орма к себе и сказал: «Аллах благословил тебя и твоих людей большой силой, да славится его имя! Я думаю, что именно ты и твои люди смогут проследить, дабы этот колокол был доставлен целым и невредимым на корабле в Кордову; ибо никто из других людей с этим не справится».

Орм поклонился и ответил, что это предприятие не кажется ему трудным.

Альманзор повелел, чтобы они отобрали самых крепких пленников и заставили их тянуть помост с колоколом к реке, к тому месту, где она становится судоходной, после чего рабы будут грести на захваченном у астурийцев корабле, который будет их там ожидать. С ними также были отправлены два чиновника Альманзора, дабы надзирать за всем во время плавания.

К помосту были привязаны верёвки, и Орм с товарищами отправились в путь с колоколом и рабами, часть из которых тянула помост, а другие подкладывали под него катки. Это была очень не занимательная работа, ибо путь большей частью вёл под уклон, так что временами колокол катился вниз без помощи людей и раздавил несколько рабов, что подкладывали под помост катки прежде, чем они успели приноровиться к своей работе. Посему Орм, дабы не остаться к концу путешествия без помощников, заставил их привязать канат сзади помоста, чтобы они могли придерживать за него колокол, когда уклон становился слишком крутым. Благодаря этому дело пошло на лад, и в конце концов они добрались до реки, где их уже ждал стоящий на якоре корабль.

Это было торговое судно, небольшое, но прочно построенное, с крепкой палубой, десятью парами вёсел, мачтой и парусом. Орм и его люди затащили колокол на борт и тщательно закрепили его на палубе при помощи канатов и распорок; затем они усадили рабов за вёсла и отплыли вниз по реке. Эта река текла к западу, неся свои воды севернее той реки, по которой когда-то корабли Крока поднимались вверх, гребя к крепости маркграфа; и викинги теперь были счастливы, что они снова правят своим кораблём.

Они по очереди присматривали за гребцами, которых они теперь находили строптивыми и очень неуклюжими в своей работе. Викинги были разочарованы тем, что на корабле не нашлось подходящих цепей, дабы приковать рабов, ибо это означало то, что кому-то из них придётся следить за ними по ночам; и несмотря на это, двум пленникам, уже попробовавшим бича, удалось сбежать. Люди Орма согласились между собой, что они никогда ещё не видели столь жалкой и неуклюжей гребли, и что, если дело пойдёт таким образом, они никогда не доберутся до Кордовы.

Когда викинги спустились к устью реки, они увидели там множество больших военных кораблей Альманзора, которые, в силу своих размеров, не могли подняться вверх по реке, так что большая часть воинов с них отправилась в глубь страны посуху, дабы присоединиться к всеобщему грабежу. Люди Орма обрадовались этой встрече, и он без промедления отправил обоих своих чиновников одолжить на кораблях побольше кандалов и цепей и запретил им возвращаться на борт, пока он не получит всё, что ему нужно. После этого все рабы были надёжно прикованы к своим местам. Он также воспользовался возможностью пополнить съестные припасы для плавания, ибо им предстояло преодолеть длинный путь до Кордовы. Устроив все дела, они встали на якорь в бухте возле флота Альманзора, дожидаясь благоприятной погоды.

Вечером Орм сошёл на берег вместе с Токи и Гунни, оставив остальных своих людей присматривать за кораблём. Они прогуливались по берегу в направлении складских строений, где мусульмане торговцы устроили себе лавки, дабы скупать там за бесценок военную добычу и заодно продавать припасы для кораблей. Они подошли уже к первому строению, когда туда вошли шестеро мужчин с одного из кораблей, и Гунни внезапно остановился на своём пути.

«У нас есть дело к этим людям, – сказал он, – вы разглядели лица первых двух?»

Но ни Орм, ни Токи не успели различить их лиц.

Гунни промолвил: «Это те самые люди, что убили Крока».

Орм побледнел и вздрогнул.

«Если это так, – сказал он, – то своё они уже отжили».

Они обнажили свои мечи. У Орма и Токи по прежнему было то оружие, что подарила им госпожа Субайда, и Токи до сих пор так и не смог придумать имя своему мечу, что было бы не хуже Голубого Языка.

«Мы задолжали Кроку вперёд Альманзора, – промолвил Орм, – и у нас здесь у всех есть право на месть. Но я должен отомстить первым, ибо я сменил его как предводитель. Вы двое зайдите с другой стороны дома, чтобы никто из них не мог убежать».

Строение имело по одному входу с обоих торцов. Орм вошёл в ближайший и обнаружил внутри шестерых воинов, что разговаривали с торговцем. Тот увидев, что Орм зашёл внутрь с обнажённым мечом, не замедлил спрятаться за мешки с товарами, тогда как шестеро мужчин обернувшись к Орму, с криками вытащили оружие. В помещении было темно и тесно, но Орм сразу узнал одного из тех кто убил Крока.

«Ты уже прочёл свою вечернюю молитву?» – крикнул он и с такой силой ударил человека мечом по шее, что голова у того соскочила с плеч.

После этого двое других сразу же набросились на Орма, так что ему пришлось теперь обороняться. Тем временем трое оставшихся устремились было ко второй двери; но там их уже поджидали Токи с Гунни. Токи сразил одного на месте, выкрикнув имя Крока, и нанёс сокрушительный удар второму; но в такой тесноте было трудно орудовать мечом, ибо помещение было небольшим и всё забито товаром, не говоря уже о людях, что рубились там с друг другом насмерть. Один из противников Орма вскочил на скамью и попытался нанести ему мощный удар сверху, но его меч зацепился за стропила, и Орм успел метнуть ему в лицо свой щит. Острый шип на навершии щита вошёл воину в глаз, и тот рухнул замертво лицом вперёд. Бой после этого продолжался недолго. Второй человек из тех кто убил Крока, был сражён Гунни; стало быть, Орм убил двух, а Токи троих; но они пощадили торговца, что прятался от них под мешками с товаром, и отпустили его живым и невредимым, ибо он не имел отношения к мести викингов. Когда они вышли из строения с окровавленными мечами в руках, они увидели приближающихся людей, привлечённых шумом; но те, узрев разгорячённых стычкой викингов, тут же бросились от них прочь. Токи держал свой меч прямо перед собой; и густая кровь стекала по его лезвию и падала с рукояти меча крупными каплями.

«Теперь я нарекаю тебя, сестра Голубого Языка, – превозгласил он, – отныне ты будешь зваться Красной Щекой!»

Орм посмотрел вслед убегавшим от них людям.

«Нам тоже пора бы поторопиться, – сказал он, – ибо теперь мы вне закона на этой земле. Но то небольшая цена за отмщение».

Они поспешили на свой корабль и рассказали остальным, что произошло на берегу. Затем, без промедления, они подняли якорь и вышли в море, хотя уже опускались сумерки. Они были довольны, что отомстили за Крока как должно, но понимали, что им теперь нельзя терять времени, дабы поскорее покинуть пределы и воды этой страны. Они постарались заставить рабов грести поживее, а Орм сам встал у кормила, в то время как оба чиновника Альманзора, которые не знали, что случилось на берегу, растерянно задавали ему вопросы, не получая на них ответов. Наконец корабль благополучно вышел из бухты в открытое море; попутный ветер задул с юга, так что они смогли поднять парус. Они правили подальше от земли к северу, пока не наступил следующий день; но и тогда они не заметили признаков, что их кто-то преследует.

Они заметили несколько островков слева от носа корабля и подошли к одному из них. Там Орм высадил обоих чиновников на берег, попросив их передать его наилучшие пожелания Альманзору.

«Было бы очень прискорбно с нашей стороны оставить службу у такого доброго господина, – промолвил он, – не попрощавшись с ним должным образом. Передайте ему от имени всех нас, что нам было суждено убить шестерых его людей в отместку за Крока, что был нашим предводителем; хотя даже шестеро это слишком малая цена за его смерть. Кроме того, мы берём этот корабль и всех рабов, что на нём находятся, ибо мы полагаем, что для Альманзора это будет небольшим убытком, который он даже не заметит. Также мы берём и колокол, ибо с ним корабль намного устойчивее, а нас ждут впереди опасные моря. Мы все считаем, что он был хорошим господином для нас, и если бы нам не пришлось убить этих людей, то мы с радостью остались бы на его службе подольше; но так теперь вышло, что бегство это единственный путь спасти наши жизни».

Люди Альманзора пообещали передать его прощальные слова, в точности как Орм их произнёс. Затем он добавил: «Неплохо было бы, если вы, вернувшись в Кордову, также передали наши приветствия богатому иудею Соломону, что известен как великий поэт и ювелир. Поблагодарите его за то, что он был нам щедрым другом; ибо мы более не свидимся»

«И передайте госпоже Субайде, – вмешался Токи, – что два человека с Севера, которых она знает, шлют ей слова приветствия и благодарности. Скажите ей, что мечи, которыми она нас одарила, уже сослужили нам добрую службу, и их лезвия всё ещё не зазубрились, хоть им и пришлось потрудиться. Но ради вашего же блага не говорите эти слова при Альманзоре».

Чиновникам, дабы не забыть столько пожеланий от викингов, пришлось достать свои письменные принадлежности и тщательно всё записать; затем их оставили на острове с достаточным количеством еды, чтобы они могли продержаться там до тех пор, пока их не подберёт какой-нибудь корабль или пока они сами не придумают способ, как им добраться до материка.

Когда рабы сидевшие на вёслах увидели, что корабль снова держит путь в открытое море, они разразились громкими воплями и жалобами, и было очевидно, что они бы предпочли остаться на острове вместе с людьми Альманзора. Товарищам Орма пришлось потрудиться розгами и верёвками с узлами на концах, дабы принудить их к молчанию и заставить как следует грести; ибо ветер начал стихать, а им не хотелось терять понапрасну времени, чтобы поскорее выйти из опасных для них вод.