Вечный приговор

бросила туфель на асфальт и стала искать его босой ногой. Она делала это очень

медленно, не отрывая взгляд от своего бывшего кумира, которого, наконец,

повергла в глубокую пропасть унижения. Лихорадочно пытаясь встретиться с

ним глазами, она как будто хотела прочитать там ответ на свой собственный

вопрос, но он неотрывно продолжал изучать асфальт.

Неожиданно осознав всю абсурдность ситуации, и, отвернувшись от всех

участников драмы, Ларочка быстро направилась по аллее, ведущей к её дому. С

каждой минутой ее шаги ускорялись– теперь ей уже хотелось бежать, бежать

безоглядно, в никуда, никогда не останавливаться и не оборачиваться. Ей

хотелось оставить этих двух людей, которые без зазрения совести отняли у нее

всё то, что она так ценила и во что так безоговорочно верила – детскую

доверчивость и невинность, веселую беззаботность и такую беззаветную веру в

любовь.

Она почти уже бежала, бежала навстречу своему будущему, которое пока

казалось ей таким пустым и лишенным всякой радости и надежды. Ей казалось,

что эти два человека вырвали у нее из груди сердце, оставив её наедине с

глубокой, незаживающей раной. И теперь она бежала от них, от своей

всепоглощающей любви, от предательства, и от этой раны, как будто спасаясь от

опасности, грозившей поглотить ее навсегда…

Прошло шесть лет. Ларочка как-то шла по центральной улице города под

руку со своим мужем. Они весело болтали и беззаботно смеялись, как будто

покупки к Новому Году были самым большим удовольствием в их молодой

счастливой жизни. «Давай перейдем на другую сторону – я еще хочу заглянуть

вон в тот Универмаг»,– предложила она, и они спустились в ближайший переход.

И тут внизу, как в полумраке подземелья, она увидела их! Зрелище было

довольно угнетающим – Николай, в грязном заскорузлом пальто, спившийся до

неузнаваемости, лежал на тротуаре, а бедная Любаша, выглядевшая намного

лучше своего спутника, пыталась его поднять и прислонить к стене.

Поравнявшись с привлекающей всеобщее внимание парочкой, Ларочка

побледнела и её рука, державшая под руку мужа, слегка дрогнула. Муж

почувствовал эту дрожь – он всегда остро чувствовал перемены в настроении

жены, и теперь посмотрел на нее с любопытством:

– Что случилось? Ты их знаешь?

– Да, я знаю эту женщину. Когда-то она была моей лучшей подругой,-

выдавила из себя Ларочка, опустив голову и стараясь как можно быстрее пройти

мимо.

– А кто этот мужчина рядом с ней?

–Да так, никто – возможно, она его где-то подобрала,– соврала она.

– Так что же случилось с вашей дружбой? – не унимался муж.

– Трудно сказать. Несколько лет назад она мне сделала большое одолжение,

хотя никто её об этом не просил.

– А ты её забыла поблагодарить? – догадался муж.

– Что-то вроде того. Точнее было бы сказать, что я не нашла в себе сил

выразить ей всю свою благодарность.

– Значит, она всё-таки осталась твоей лучшей подругой?

– Выходит так. Просто я слишком долго в этом сомневалась…

Она оглянулась на Николая и Любашу в последний раз, только теперь

увидев далекие события в истинном свете. Наконец, все сегменты картинки-

паззл нашли свое место и сложились в одно большое понятное изображение. То,

что раньше не имело никакого смысла, теперь стало ясным и понятным. То, что

раньше пугало и ужасало, теперь приносило лишь лёгкий оттенок грусти и

жалости ко всем её участникам. Она крепко сжала руку своего спутника, и

вздохнула с глубоким облегчением…

Еще через пять лет Ларочка встретила Николая недалеко от своего дома –

она возвращалась утром домой из магазина, когда он окликнул её по имени. Она

всмотрелась в незнакомые черты прохожего и едва узнала когда-то

ослепительную улыбку и карие с поволокой, теперь угасшие, глаза человека,

которого она когда-то любила. Они обмолвились двумя словами – Николай

спешил к открытию винно-водочного отдела и его ждали так называемые

«друзья».

В последний раз Ларочка попрощалась с человеком, который разбил её

наивное юное сердце, а теперь навсегда скрылся за поворотом. Много лет

спустя она случайно узнала, что Николай окончательно спился и умер, не дожив

до пятидесяти. Так закончилась печальная история жизни хорошего человека,

подающего надежды спортсмена, и еще более печальная история первой любви.

Что касается лучшей подруги, Ларочка позже узнала, что Любаша осталась

незамужней и бездетной. Наверно, на радостях она так наелась украденной ею

любовью, что от жадности даже поперхнулась. Этого хватило ей надолго, и

теперь она осталась совершенно одна.

Сделка

Раздался телефонный звонок. Наталья вышла из грустной задумчивости и

неохотно подняла трубку – звонила Людмила: «Собирайся и приходи! Тут у меня

собралась небольшая компания, так что отвлечешься немного». Подруга знала,

что Наталья больно переживала отношения со своей последней страстью по

имени Андрей – тот был женат, и их отношения строились на том, что он иногда

заявлялся к ней после вечерней смены, без звонка, и только тогда, когда ему

этого хотелось. Это был растянувшийся на два года роман, от которого она

смертельно устала.

Она присела к столику и стала приводить себя в порядок – на неё смотрела

еще молодая, тридцать с лишним женщина, привлекательная собой и не

лишенная шарма. «Мне просто не везёт!», заключила она, торопливо

накладывая пудру на лицо и подводя губы розовой помадой. «Ну всё! Пора идти

отвлекаться. Как мне всё это осточертело!»

С этими словами она поспешно вышла из парадного своего новенького

дома на окраине города и внимательно посмотрела по сторонам, прежде чем

перейти мокрую, залитую огнями дорогу. Был серый ноябрьский вечер, и ничто

в воздухе не предвещало ничего радостного. Людмила жила через дорогу, на

противоположной стороне улицы, так что уже через пять минут Наталья звонила

в дверь хорошо знакомой квартиры на первом этаже.

Людмила распахнула дверь и повела гостью на кухню, где за бутылкой вина

сидели двое молодых, довольно красивых парня. Одного из них она уже хорошо

знала – это был Олег, парень Людмилы, который тоже приходил тогда, когда ему

вздумается, и был известным Казановой и Альфонсом в одном лице, основным

занятием которого было увлекать и соблазнять женщин, умеющих зарабатывать

деньги. Так как у него самого с заработками не сложилось, он делал то, что

унего получалось лучше всего, т.е. направлял свой неотразимый шарм и

молодое тело в нужное русло – чтобы чьи-то заработанные деньги

беспрепятственно были потрачены на его повседневные желания и запросы.

Второго молодого человека Наталья никогда не встречала в доме Людмилы,

где бесконечно толпились друзья Олега. Она без всякого интереса оглядела его с

ног до головы и разочарованно подумала: «Терпеть не могу слащавых

красавчиков!» Их познакомили. Услышав имя Омар, она разочаровалась еще

больше, и в её голове безразлично промелькнуло: «Так он еще и не русский…»

После быстрой официальной части представления она присоединилась к столу,

и ей налили бокал красного вина. Вечеринка началась, не обещая, впрочем,

ничего увлекательного.

Когда они всей компанией ввалились к Наталье в квартиру, было уже за

полночь, но никому не хотелось спать, и хозяйка поставила на новенький,

недавно приобретённый магнитофон кассету с записями «Модерн Токинг»,

весьма популярного в те времена немецкого дуэта. Людмила и Олег буквально

упали на диван, с которого уже практически не вставали, так как Олег был

совершенно пьян. В то время как Омар мягко, но уверенно подхватил Наталью

под руку и медленно повёл в танце.

У неё закружилась голова от выпитого вина и близости этого молодого

привлекательного сирийца. Ей даже начинало льстить его настойчивое

внимание – он был младше её на тринадцать лет, и она уже больше не могла

понять своим затуманенным сознанием, было ли это преимуществом или

недостатком в её глазах. В этот момент он был просто прекрасным танцором,

изящным и ритмичным, с мягкими движениями и прекрасной фигурой. И он не

сводил с неё глаз!

Наталья послушно поддалась мгновению, ритмичной музыке, красивому

партнёру и её понесло куда-то вниз по течению. От неё не ускользнуло, что

Омар был не очень разговорчивым, но при этом он умело и осторожно успел

задать несколько наводящих вопросов – с кем она живет, чем занимается, и даже

чья это квартира.

Её это стало даже забавлять, и поэтому она с готовностью удовлетворила

его настойчивое любопытство, порадовав тем, что живет без родителей, без

мужа, без детей, и имеет приличную работу в банке. Омар чуть не цокнул

языком от восхищения, оглядев уютную, хорошо обставленную комнату, а затем

с очаровательной улыбкой произнёс: «Ты мне очень нравишься. Что ты думаешь

по поводу того, если мы начнем встречаться?», чем её окончательно ошарашил.

Она оправдала для себя его немногословие тем, что он был иностранцем, и

его русский был ещё далёк от совершенства. Но у него хватило набора слов,

чтобы рассказать, что он был студентом второго курса авиационного института,

жил в студенческом общежитии, и они с братом приехали сюда по советской

программе помощи развивающимся странам.

Наталью начали одолевать сомнения, когда она вспомнила своего любимого

Андрея, и на какую-то долю секунды у нее даже защемило сердце, но затем она

отмахнула от себя эти ставшие бесконечными мысли и возмущённо подумала:

«Да что я ему собственно должна? С меня хватит этой неопределенности,

ночных визитов, и ноль перспективы! Хватит!» И она, нежно прижавшись к

Омару щекой, заговорщически прошептала: «Давай попробуем…» Тем

временем Людмиле, наконец, удалось поднять пьяного Олега, и благополучно

увести его домой, а для Натальи ночь только начиналась. Эта ночь уносила её

своим быстрым течением в неведомое будущее, которому она уже полностью и

безоговорочно подчинилась…

На следующий день было воскресенье, и Наталья первым делом побежала к

Людмиле на чашечку кофе, чтобы обсудить с ней дальнейшие стратегические

планы. Они привыкли поверять друг другу мельчайшие детали своих любовных

приключений, и их коллективный женский разум, полный изобретательности и

активных манипуляций, всегда порождал бесконечное количество практических

идей – как привлечь или избавиться от очередного любовника. То утро не было

исключением.

– Ну, что ты думаешь по этому поводу? Представляешь, он мне сразу же

предложил встречаться! Но меня смущает одно – ему всего лишь двадцать лет. Я

не знаю даже, что делать.

– Соглашайся, не будь дурочкой! Когда у тебя в последний раз был такой

красавчик? И потом жизнь в общежитии ему наверняка не сильно нравится, а ты

ему можешь предложить домашний уют, вкусный обед и чистую постель. Если

даже ты не свяжешь с ним своё будущее, то, по крайней мере, проведёшь

хорошо время. При этом намного лучше, чем ты его проводишь с Андреем!

– Всё правильно. Но ведь я его совершенно не знаю!

– Поживёте вместе, вот и узнаешь!

Наталья только и ждала подтверждения своих мыслей, и поэтому в её

голове это казалось уже бесповоротным шагом. Она поблагодарила Людмилу за

«житейскую мудрость», и отправилась на встречу с Омаром, ожидающему её со

скромным букетом цветов, в придачу с широкой улыбкой, на автобусной

остановке. Они сели в подошедший автобус и поехали в центр города – он

предложил посидеть в уютном, тёплом кафе и что-нибудь перекусить. Солнце

светило сквозь окна автобуса, и Наталья подставляла ему своё осунувшееся

после бессонной ночи лицо, но теперь морщины расправлялись под действием

какого-то нового, тихого умиротворения внутри: «Боже мой! Кто-то хочет

каждый день видеть и прижимать меня к себе…»

И только случайная мысль, как предательница, время от времени

проскальзывала в голове: «Почему мы всё время молчим? Я даже не знаю, о чем

с ним разговаривать!» Но она отмахивалась от неё, как от назойливой, еще не

заснувшей после долгого тёплого лета мухи, и пыталась сосредоточить взгляд

на своем новом возлюбленном, который крепко держал её за руку, и чему-то

улыбался.

Когда они очутились в центре города, он повёл Наталью по центральной

улице, и вскоре они очутились в кафе, отделанном в чисто украинском стиле.

Всё прошло очень мило – они пообедали, выпили немного вина, а затем Омар,

как бы между прочим, предложил поехать к ней домой. В тот день ей не

хотелось долго гулять – она действительно устала после вчерашней ночи, и

поэтому быстро согласилась. Они опять сели в автобус, теперь уже в сторону

жилого массива, где она жила последние восемь лет, и тут он произнёс очень

странную фразу: «А ты можешь завтра приготовить что-нибудь вкусное на

обед?» Эта просьба показалась Наталье немного неуместной, так как это было

их первое настоящее свидание, и хотя она ответила согласием, каким-то

внутренним чутьем она тут же поняла, что романтикой здесь никто её баловать

не будет.

Но она быстро себя уговорила, что ей совсем это и не нужно. А что ей

нужно было? Ответ она знала слишком хорошо – тепло человеческого

присутствия, живое горячее тело в её холодной и одинокой постели. Ей хотелось

дарить свою нерастраченную, накопившуюся за долгие годы нежность и ласку.

Ей хотелось готовить обеды и кормить «своего» мужчину – вместо того, чтобы

ублажать «чужого». Ей хотелось настоящей семьи, или хотя бы, на худой конец,

её подобия! За это единственное, такое неприхотливое требование можно было

поступиться романтикой, взаимностью интересов, интеллектом собеседника, и

прочими атрибутами, которые обычно украшают и укрепляют любые

отношения.

Не подумайте, что Наталья была совсем наивной – она понимала, что у

Омара тоже были свои потребности. Он только что выпал из тёплого

родительского гнезда, и ему всё еще хотелось продолжать удобную жизнь – жить

в отдельной квартире, питаться домашней пищей, желательно бесплатной, и

наша героиня готова была ему всё это предоставить – в обмен на ощущение

семьи, пусть даже ложное и поверхностное.

Он, в свою очередь, был готов это принять – в обмен на потерю льгот,

которыми так полна бесшабашная молодость и свобода. Это было что-то вроде

негласной сделки между двумя забывшими, что такое истинная любовь, людьми

– сделки, несомненно, временной, сроки которой никто и никогда не

обговаривал. Но, тем не менее, Наталья мысленно подписала эту сделку, не

заглядывая далеко в будущее, и принеся в жертву отношения с человеком,

который дарил ей настоящую, хоть и редкую, радость.

Да, Андрей не мог ей дать того, чего она хотела – там она добровольно

подписала совсем другое молчаливое соглашение. И теперь, когда она очутилась

на развилке жизни – редкие встречи с любимым, или видимость семейной

жизни с незнакомцем, она бездумно выбрала последнее. «Но как об этом сказать

Андрею?»,– думала Наталья. Она мысленно прикинула – наверняка пройдёт пару

недель, прежде чем он вообще удосужится появиться. Как странно! Он живёт и

даже не подозревает, что она ему больше не принадлежит, что она встретила

другого человека и теперь живет другой жизнью.

Она решила подождать и не звонить, хотя её начинало одолевать

любопытство – как Андрей отреагирует на это известие? Бросится ли он в

порыве ревности отнимать её у нелюбимого, и умолять на коленях, чтобы она

подождала неминуемого развода? Но она тут же усмиряла свою разыгравшуюся

фантазию, с грустью понимая, что это всего лишь её детские наивные мечты,

ничего общего не имеющие с реальностью. Наверняка, он уйдёт с видом, как

будто никого не застал дома!

Тем временем Наталья начинала входить во вкус своей новой жизни – Омар

приходил домой каждый вечер после занятий, и она кормила его

свежеприготовленным обедом, а по ночам тихо прислушивалась к его тёплому

дыханию после долгих часов любви. Да, она шептала ему: «Я тебя люблю!» и он

отвечал ей тем же, как будто это было еще одним, обязательным пунктом

сделки. Эти нежные признания каким-то образом смягчали очевидность

намерений каждого участника, а также удобно заполняли зияющие пространства

между другими фразами вроде «Что ты сегодня приготовила?» или «Кто звонил

или приходил?»

Но вот однажды, как она и предполагала, в квартире раздался звонок.

Наталья открыла дверь – на неё смотрели такие знакомые и родные глаза. И хотя

она сотни раз про себя репетировала, что именно она скажет при встрече,

приход Андрея всё-таки застал её врасплох. Прошло ровно три недели с их

последней встречи. «И за всё это время у него не нашлось даже времени

позвонить!» Теперь старая сделка её крайне возмущала – согласно новому

договору её возлюбленный приходил домой каждый день! Она не впустила

Андрея в квартиру, а вышла в парадное и тихонько прикрыла за собой дверь.

На его лице возникло лёгкое недоумение, переходящее в издевательскую

ухмылку. И ей вдруг захотелось со всего размаха ударить его по лицу и

прокричать: «Ты даже не в состоянии меня приревновать!» Но чувство

собственного достоинства не позволило ей это сделать, и вместо этого она тихо

произнесла:

– Извини, но тебе больше не надо сюда приходить. Я встретила другого

человека, который мне может предложить больше, чем ты.

– И какие же именно услуги он тебе предложил, интересно знать?

– Это уже не твоё дело! По крайней мере, в отличие от тебя, он хочет быть

со мной каждый день. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. Но если это всё, что тебе нужно, тогда желаю тебе

удачи!

Он еще раз посмотрел на неё с издевательской ухмылкой, как бы

говорящей: «Ты сама не знаешь, что потеряла!», и медленно пошел вниз по

лестнице – возможно, ему не хотелось ждать, когда подъедет лифт. А, возможно,

он прятал недоумение своего мужского Эго, которое, правда, его быстро

успокоило: «Ничего страшного! Попробуем по другому адресу!»

– Кто это был? – спросил Омар.

– Да так, мой старый друг. Я ему сказала, что всё кончено. Не волнуйся, он

больше сюда не вернётся.

На минуту по его лицу пробежало лёгкое беспокойство, которое вскоре

сменилось необычайной гордостью – его всё-таки предпочли какому-то старому

другу, с которым, возможно, сложились устоявшиеся отношения. Теперь он

разыгрывал роль победителя, а эта роль может быть такой сладостной, когда

тебе всего лишь двадцать лет!

В тот вечер Наталья окончательно закрыла еще одну грустную страницу

своей неудавшейся жизни. Закрыла без сожалений и раздумий. Её даже саму

удивило усталое безразличие, с которым она рассталась с человеком, которого

любила целых два года. Но она не хотела в вдаваться в воспоминания и анализ -

она просто бежала от прошлого, не оглядываясь и не анализируя, как без

сожаления выбрасывают объедки в мусоропровод. С глаз долой – из сердца вон!

Кто думает о том, что случится с мусором на большой свалке жизни?

А тем временем она продолжала наслаждаться своей новой ролью.

Преследующая её раньше каждодневная, нет, буквально поминутная, боль куда-

то отступила, и теперь полностью растворилась в нескончаемой любовной неге.

«Ну что ж, если это всё, что требуется для того, чтобы избавиться от боли, то

почему бы и нет!»,– думала она с облегчением. Дни теперь летели быстро, не

отяжеленные каждодневным долгим ожиданием и неизбывной тоской.

Вскоре Омар уехал на зимние каникулы домой. Там, в небольшом

сирийском городке, жили его родители и еще двое братьев. Наталья часто

задавала себе вопрос: смогла бы она с ним уехать в Сирию после того, как он

окончит институт, и начать жизнь в чужой стране. С одной стороны, заманчивое

слово «заграница» каким-то магическим образом притягивало к себе Наталью,

выросшей в эпоху «железного занавеса», а, с другой стороны, воображение ей

совершенно не подчинялось и оставляло зияющую пустоту в этом вопросе. Так

иногда мы не хотим ничего знать о развитии нашей болезни в будущем, и

больше интересуемся тем, какую таблетку выпить прямо сейчас – чтобы унять

вызванную этой болезнью боль.

Наталья теперь терпеливо ждала эту обещанную «таблетку» – когда Омар

вернётся с каникул, и она опять сможет очутиться в его жарких объятиях. Месяц

тянулся долго, но она старалась занять себя всевозможными делами – работала

сверхурочно, наводила порядок в квартире, а когда её одолевала тоска, уходила к

Людмиле, которая готова была слушать и рассказывать о своих собственных

страданиях часами.

Наконец, ожидание подошло к концу и в доме раздался долгожданный

звонок – Наталья с радостью вскочила с кресла и распахнула дверь. «Какой он

всё-таки красавчик!» – промелькнуло у неё в голове, прежде чем Омар заключил

её в свои объятия. Она с наслаждением вдохнула запах знакомого одеколона, и

затем повела его на кухню – стол был уже накрыт и на нём красовались его

любимые блюда. Вечером пришел с визитом его брат Рашид, и Омар стал

разбирать чемоданы, чтобы показать ему косметику, привезенную на продажу, и

которая в те времена была большим дефицитом.

Наталья ничего для себя не «заказывала». Во-первых, ей не хотелось с

самого начала показаться меркантильной, а во-вторых, она рассчитывала, что он

добровольно проявит хотя бы незначительную толику благодарности за

предоставленный ему бесплатный Дом Отдыха. Она с настороженностью и

напряжением следила за тем, как Омар показывал своему брату всевозможный

товар в изящных упаковках. Братья долго обсуждали «рынки сбыта» и наиболее

подходящие цены, сидя за «её» столом и кушая «её» еду!

Уже было далеко за полночь, когда за Рашидом захлопнулась дверь, и Омар,

очень довольный результатами осмотра и проведённым вечером, хозяйским

тоном попросил Наталью постелить постель. Она как будто не услышала его

просьбы, продолжая неподвижно сидеть и смотреть в одну точку. «Он даже не

предложил мне крохотной баночки теней!»,– настойчиво вертелось у неё в

голове, и с этой мыслью постепенно начало приходить понимание, что на их

сделке была поставлена последняя печать: «Я тебе ничего не должен!»

Но Наталью одолевала не столько злость, сколько простое любопытство, и

поэтому она не выдержала и осторожно спросила:

– А почему ты мне не предложил косметику?

– Выбери, что тебе надо,– тихо процедил Омар сквозь зубы, не глядя в её

сторону и сделав неопределённый жест рукой.

Она начала демонстративно и медленно перебирать упаковки,

одновременно наблюдая за его реакцией. «Ну что ж, это лучше, чем ничего…»,

подумала она вскользь, сама не понимая, что именно имела в виду – сирийскую

косметику или свою жалкую советскую жизнь.

Эта тенденция «Я тебе ничего не должен» продолжала незаметно

разрастаться, а с ней подключались всё новые и новые линии поведения,

которые эту тенденцию только подтверждали. Где-то на шестом месяце их

совместного проживания Омар начал нарушать негласный договор – приходил

поздно, или по его словам «задерживался», и, что интересно, иногда его

задерживали до самого утра.

Теперь Наталья негодовала. Она сидела долгими холодными вечерами у

окна, с погашенным в квартире светом и смотрела на залитую фонарями дорогу

перед домом, как будто появление знакомого силуэта было вопросом жизни и

смерти. Иногда на неё накатывало такое волнение, что даже перехватывало

дыхание, и в такие минуты ей казалось, что сейчас у неё остановится сердце. Но

сердце ритмично отсчитывало долгие минуты и часы, в то время как её

возлюбленный всё никак не приходил.

Ей вспоминались такие же долгие вечера много лет назад, когда она была

совсем маленькой. Она все время спрашивала: «Когда придет мой папа?», и ей

говорили, что он придёт очень скоро, надо только быть послушной и прилежной

девочкой. Но он так никогда и не пришёл. Возможно, именно с тех пор этот

страх поселился в её душе – ведь люди, которых она безгранично любила, имели