Рейс Москва – Стамбул

Марина Королева

Рейс Москва – Стамбул

Глава 1

Прошло 7 лет… Я так же наслаждаюсь видом на бухту, сидя на балконе с изящным бокалом в руках, ощущая нежный вкус розового вина. Яхты блестят на солнце и отражаются в воде ярким мерцанием свежей краски. Это мир грез и безмерных желаний – пребывание в нем, как перелистывание глянцевых журналов с видами Сен-Тропе и Монако, погружает в ощущения красивой жизни. Аккуратные клумбы и газоны, припаркованные у каждого дома новейшие модели «Кадиллаков» и «Порше», множество баров и ресторанов… здесь никогда не бывает скучно!..

И место это удивительно притягательно своим названием, совпадающим с моим именем: марина. Невероятно обворожительный и манящий уголок Стамбула, славящийся своим европейским стилем и местной публикой-интеллигенцией, представителей которой остается все меньше.

На ее место откровенно и напористо перебираются бизнесмены и рантье, многие из них живут на ежемесячные проценты: днем сидят с теми, кого называют друзьями, в «Старбаксе», а вечером отправляются в один из баров, прикидываясь «большими людьми». Жизнь в районе марины исключительно дорога, и местный бомонд не допускает посторонних в свою тусовку.

За экономическим взлетом 2000-го последовал финансовый кризис с разоряющимися фирмами, закрывающимися бутиками, кафе и барами, переселяющимися в более дешевые районы людьми и множеством объявлений о продаже и сдаче в аренду на пустых окнах покинутых апартаментов. Ставший недоступным мазут заставил владельцев моторных яхт отказываться от навороченных игрушек, продавать их, а в некоторых случаях и вовсе забывать о яхтинге.

Оправившись от разорений и пережив неблагоприятный период, марина вновь расцвела и опять влечет яркими огнями и красочными фейерверками. Из нагромождения плит, колонн и свай вырисовываются контуры здания, обещающего в ближайшей перспективе стать первым здесь отелем.

Иностранцев тут встретишь редко, тем более иностранок: замужние дамы изредка заходят в бары, делая это от скуки, во избежание домашней ссоры или чтобы поболтать с подружками. Местные ловеласы стараются не упустить такую добычу, в большинстве же случаев довольствуясь турецкими леди, которые манипулируют заслуженными дармоедами. Я вернусь к ним неоднократно, сейчас считая уместным познакомить читателя со мной.

Я родилась в московской стандартной семье 80-х, пережила сумбур перестройки и ранней российской демократии. Как подросток этого поколения подверглась массе соблазнов, увлекающих и манящих в мир роскоши, легких денег и доступности всевозможных развлечений, и верила в однозначный хэппи-энд московской гламурной жизни.

Я и мои ровесники спешили после школы успеть к началу показа очередной серии «Элен и ребята», а в выходные, тусуясь в боулинг-клубе, попивали коктейли вроде «отвертки». Ранние отношения и секс, вкупе с бесконечными тусовками, оттеняли личность московского подростка 90-х.

На пороге 2000-х… когда многим из одноклассников место в вузе было обеспечено, меня ожидал юридический институт МВД – мрачное место и серое здание, особенно когда ты в очередной раз возвращаешься с Мальты, где с толком потратила лето на интенсивное изучение языка, который, как казалось, по жизни необходим. В общем, мое пребывание во взводе № 6 было совсем недолгим. Рисуя на лекциях по уголовному праву солнце, море и пальмы, я мечтала покинуть злачную вульгарную Москву и отправиться за жизнью, которую можно было созерцать на канале НТВ в новых сериях «Любовь и тайны Сансет-Бич».

Лето 2003-го… Я отдохнула в Праге, и перспектива просидеть остаток августа в Москве едва ли могла меня радовать. И вот моя подруга, еще та любительница приключений, знакомится с турком, прилетавшим в Россию по делам: транспортируя яхту губернатора одного отдаленного края из Стамбула в пункт «Х» Российской Федерации. Их пути пересеклись в московском магазине дьюти-фри, где Юля работала короткое время и отчаянно искала прекрасного иностранца, за которым могла бы последовать прямиком из-за своего прилавка в очаровательные Канны или стабильный Лондон. Претенденты из Турции даже не рассматривались, нужен был принц из Beverly Hills Life. И вдруг неожиданная щедрость турка, его привлекательная внешность и безупречное знание английского сподвигли подругу на долгие пять недель интернет-переписки и телефонных разговоров в предвкушении новой встречи с Mr. Sweet&Sexy.

Как-то летним вечером Юлька радостно сообщила, что, наконец-то, он приглашает ее в Стамбул на две недели в августе – уже через несколько дней. И если она, запуганная страшилками о дикой Турции и османском Стамбуле, не решается прилететь одна, то может любезно взять с собой какую-нибудь подругу.

Мы долго не раздумывали, и билеты были у нас на руках уже в ближайшие выходные.

Жарким августовским вечером 2003-го наш самолет приземлился в Стамбуле. Одевшись по тогдашней моде в белые легкие штаны и короткие яркие топы, мы немедленно были замечены всеми, кто крутился в аэропорту по делу и без него. Наш внешний вид привлекал излишнее внимание, которого и без того было достаточно. Мы выглядели как легкомысленные туристки, а наш прикид подтверждал популярную легенду об озабоченных женщинах Запада и России, готовых на все и именно за этим прибывающих в теплую гостеприимную Турцию. Испытав страшную неловкость от пожирающих нас взглядов, мы быстро проскочили к туалету.

Раздалось жужжание мобильника.

– Вы где? – нетерпеливый голос слышен был даже мне.

– …в туалете, привет!

Умывшись холодной водой, мы вышли в зал прилета.

В нашу сторону направлялся молодой мужчина лет 35. Ничто не отличало его от европейца, разве что пожизненный загар успел въесться в кожу, придавая ей оттенок молочного шоколада. Быстрая нервная походка позволяла понять, что ждал он нас долго.

– Где же вы? Я уже час здесь торчу… – Обняв Юльку, он обратился ко мне, протянув руку для знакомства – Дэниз.

– Марина…

– Добро пожаловать в Стамбул!

Выйдя из аэропорта, названного в честь здешнего «отца турецкого народа» – первого президента Турецкой Республики Ататюрка, мы сели в салон «Ауди». Двадцать минут в пути – и жуткий злачно-бедный пейзаж полностью захватил все мои мысли, приводя к одной: о замене обратных билетов на этот же понедельник. Предстоящие двухнедельные каникулы представлялись уже не прекрасными, а ужасными. Замерев на заднем сиденье, я полностью ушла в себя.

– Подруга! Але! – обернувшись ко мне, Юлька дергала мою руку. – Дэниз говорит, что район, куда мы едем, называется марина. Здесь, правда, имени такого нет, зато есть бухта с огромной парковкой для яхт!

– Звучит обнадеживающе… – я не смогла скрыть тревогу и сомнения в том, что здесь могут быть уютная бухта, множество яхт и марина…

– Сколько еще ехать? – осторожно спросила я.

– Десять минут до моста, а потом еще полчаса. Сегодня суббота – все вылезают в свет, пробки.

– Понятно, – моя вежливость была на пределе, и, почувствовав Юлькин тычок, я утихомирилась и обратила взор к унылому окну.

Вдруг показавшийся огромный, мерцающий огнями мост удивил своей неуместностью, выходя за рамки типичного восточного пейзажа. Потрясающий вид открылся по обе стороны моста. Дэниз с гордостью рассказывал о замках, крепостях, дворцах и резиденциях правителей стратегического Босфора. Широта и величие пролива вызывали изумление и надежду, что, может быть, все не так плохо… Проведя в пути еще минут двадцать, мы очутились как в доброй сказке, в прелестном, аккуратном, роскошном и явно стильном местечке. Эта часть города была совсем другой, никак не турецкой!

– Ну скажите, что вам здесь не нравится!!! – Дэниз читал откровенный восторг на наших лицах.

– Неожиданно! Прекрасно и, конечно, ДА! Нам нравится, – радовалась Юлька. – Марин, ты жива?

– Ожила, я бы сказала.

Припарковавшись напротив восьмиэтажного дома из красного кирпича, с маленькими балкончиками, огороженными зелеными перилами, Дэниз предложил нам быстро принять душ, переодеться и отправиться на приветственный ужин.

Зайдя в шикарно меблированный и вычищенный до блеска дуплекс, мы с Юлькой, не обращая внимание на детали, быстро переоделись и были в полной готовности к знакомству с мариной.

Оказавшись в одном из элитных ресторанов, мы так же, как в аэропорту, ощущали на себе любопытные взгляды, только здесь на нас их бросали украдкой – присутствующие понимали, что откровенно пялиться неприлично. Многих явно интересовали вопросы типа: «Откуда они?» и «Зачем приехали?». Как выяснилось впоследствии, в Турции вместо стандартного вопроса об имени предпочитают спрашивать «Откуда ты?», затем вместо «Как твои дела?» шло «Зачем приехал?» – считается, что так сразу можно составить представление о человеке. Например, если вы англичанин или немец, то в глазах турка вы: 1) образованны, 2) культурны и, самое главное, 3) богаты! Если же вы из бывшего СССР, а всех таких приезжих здесь называют русскими, то отношение к вам будет как к вышедшему из леса викингу или дикой амазонке, жаждущей секса и блестящих побрякушек. Лишь естественная красота русских покоряла не только турок, но и представителей других наций.

Вернемся же к нашему ужину, который был полон скучных вопросов и неинтересных рассуждений. Не нужно быть психологом, чтобы понять, что Дэниз пригласил Юлю к себе, желая отвлечься от турецкой рутины, а заодно и похвастаться симпатичной иностранкой, как новой спортивной машиной или дорогими часами.

Вернувшись домой, мы разошлись по комнатам, я, наконец-то, осталась одна и моментально погрузилась в сон.

Проснувшись наутро и радостно обнаружив, что в квартире мы с Юлькой только вдвоем, я забыла о завтраке и нормах приличия и, осматриваясь, даже пару раз из праздного любопытства заглянула в шкафы.

Шпионские действия, сама идея которых, конечно же, исходила от меня, мотивировались возможностью найти «что-то», о чем я имела смутное представление. Мною руководило ментовское чутье, и полтора года в органах внутренних дел не прошли даром. Вещи, аккуратно развешанные в шкафу, Дэнизу были явно не по росту и размеру. Классические и откровенно гламурные модные наряды не соответствовали его стилю. Наткнувшись на конверт с открытками с видами побережья Южной Франции и пару старых фоток каких-то компаний на парусных яхтах, мы долго старались вычислить среди других парней Дэниза, но так и не смогли его узнать.

Юльке наши находки пришлись не по душе.

– Так и скажу: что вещи хотела по шкафам развесить. Все же на две недели приехали! А тут явное несовпадение стилей и размеров.

Оставив разговор на потом, мы зашли в просторную кухню и одновременно воскликнули:

– Вау! – при виде марины, нежно обнимающей сотни яхт, слегка покачивающихся на воде.

Заглянув в холодильник и увидев кучу коробочек и скляночек с какой-то едой, я хлопнула дверцей, и не думая доставать и распаковывать что бы там ни было. Юлька, как и я, не являлась шеф-поваром, так что накрывать на стол никто из нас не собирался.

Обнаружив записку, Юлька процитировала ее:

«Привет, дорогая! У меня дела. Вернусь после обеда. Там турецкие деньги на столе, сходите в кафешку. До встречи! Привет Марине».

Столь ненавязчивый текст и вежливый жест – оставленное нам «пособие» – выдавали цивилизованность Дэниза.

Глядя в морскую даль, мы еще несколько минут не могли оторвать глаз от волн, мерцающих то розовыми, то салатовыми и голубыми лоскутами отражений проплывающих парусников.

– Классно!

– Не думала, что будет так интересно!

– Ага…

Позабыв о Дэнизе, мы отправились на завтрак, переходящий в ланч. Было приятно находиться в одном из самых ярких, современных и безопасных районов Стамбула. Лучше и быть не могло!

Устроившись на диванах за столиком открытого пивного бара, мы моментально растворились в атмосфере комфорта, спокойствия и созерцания прекрасного и не обращали внимания на вибрирующий телефон. Звонок застал нас врасплох, и через каких-то пару минут двое молодых мужчин подсели за наш столик: Дэниз и…

– Эрол, – вежливо кивнув, он явно не торопился протягивать руку в знак приветствия.

– Юлия.

– Марина.

В мимике, жестах и речи нового знакомого отчетливо ощущались гордыня и отчужденность одновременно с позитивностью и интеллектом.

– Дэниз сказал, что его дорогая привезла симпатичную подругу. Дважды женат – дважды разведен. Хуже не будет!

Все засмеялись от откровенности мыслей, умело выраженных в паре предложений.

– На две недели? – продолжил Эрол.

– Кажется, так. Хотя вчера думали, что только на выходные, – призналась я.

Дэниз подтолкнул приятеля в бок.

– Вы не разочаруетесь. – Откровенный взгляд прямо в глаза немного смущал.

Оставшийся день мы провели вместе, слушая байки о Стамбуле, о необыкновенной храбрости и смекалке Фатиха султана Мехмеда[1], о вечной слабости здешних правителей к славянским женщинам… Наконец, экскурс в историю современной Турции завершился рассказом об Ататюрке, героически отстоявшем государственные земли и построившем светскую республику на руинах Османской империи. Мы перебрались в соседний ресторанчик и попробовали различные блюда турецкой кухни. Тут я заметила, что Эрол смотрит на часы.

– Время пролетело совсем незаметно… – казалось, он не собирался расставаться.

Мы вернулись домой к полуночи, узнав наше здание по балкончикам. На входе я увидела вывеску: «MARINA APR».

– Какое совпадение! – удивилась я. – «Марина»!

– Полное название «Каламыш Марина», – уточнил Эрол, пропустив меня вперед.

– Я про мое имя.

– Ох… да! Совпадение…

Мы поднялись в квартиру, и Юлька с Дэнизом сразу же удалились прояснять странные нестыковки с одеждой в шкафах и расставлять все точки над «и».

Эрол абсолютно непринужденно позвал меня на балкон, взяв бутылку вина из открытого бара, и после второго бокала начал диалог.

– Чем занимаешься? Работаешь?.. Тебе, кажется, 20?

– Нет… пока еще не нашла себя… А ты?

– Пишу…

– Писатель! Кто бы мог подумать… И о чем пишешь?

– О жизни…

– Про любовь?

Не ответив, Эрол сделал большой глоток.

– А Дэниз влюблен? – Черт бы побрал меня и мое любопытство, зачем я лезу в чужую личную жизнь? Поздно, вопрос уже прозвучал.

– Ты не похожа на дурочку. Вообще-то, он сказал, было бы неплохо в том Duty Free встретить тебя. Ему все равно, с кем.

– Он женат, а апартаменты твои?

– Да ты, смотрю, фишку быстро сечешь!

Ну вот, так я и думала!

– После двух браков влюбленность – чувство момента, инстинкт желания обладать человеком: тепловой обмен…

Сама я каждый раз, чувствуя влюбленность, при малейшей неурядице быстро сменяла партнера и предавалась новым сердечным переживаниям.

– Кто-то, должно быть, тебя сильно обидел?

– Не обидел. Взяла, что могла, и берет уже с других.

– Два раза на одни грабли? – На каких же женщинах надо было жениться, чтобы дать себя обобрать дважды, подумала я.

Эрол поднял стакан и отпил еще немного.

– Честно сказать, я без особых планов выйти замуж или обобрать кого-то. В чем здесь фишка? – Игра в кошки-мышки постепенно начала выносить мне мозг.

– Секс! – он уставился прямо на меня. – Ну скажи, вы разве не за этим приехали? Думаю, тебя больше интересует то, что у меня в штанах, чем то, что в кошельке, ха-ха-ха…

– И это смешно? Приятного тебе вечера.

Возмущению моему не было предела. Похоже, эти парни не отличаются от тех мужиков в аэропорту, которые держат таблички и ждут прибытия новых туристов, уже позабыв о прежних, только что высаженных у зала вылета международных рейсов.

– Куда ты? Не порть вечер своей подруге.

В самом деле, накормив Юльку баснями о своем переезде, ожидании окончания ремонта и разложенных по коробкам вещах, Дэниз на этом не остановился, напев моей подружке о безумной любви и неудержимой страсти. Впрочем, он был хорош собой и не нуждался в трюках и уловках, чтобы овладеть женщиной.

Думаю, большинству русских женщин свойственно отдавать себя полностью и безвозмездно, веря во все, что им говорят, надеясь на сказку с участием загадочного мужественного незнакомца из теплых стран придуманного нами безупречного мира.

«Уж если я все еще здесь, надо узнать побольше о ситуации», – подумала я.

– У него совсем другой случай. Двое детей, деревенщина-жена следует всем мусульманским правилам и традициям. Плюс не у каждой найдется достаточно ума и смелости сражаться за свои права. И потом, женщины доступны, и не составляет проблем завести подружку на стороне, особенно русскую.

– Ну все! С меня хватит! Держись от меня подальше.

Через пару секунд я осталась одна.

* * *

Юля была очарована Дэнизом: днем она впитывала его сладкие слова, ночи они проводили в любовных ласках. О том, что ее прекрасный принц – чужой муж и отец пары деток, подруга просто не хотела слышать. «Ну не может такого быть! Он все время писал мне, звонил, да и кольца на пальце или следа от него тоже нет! Нет, я не верю!» После таких заявлений я не могла разрушать ее дивный мир романтики и великолепия. Поэтому, поняв нужду Дэниза и желания Юли, я не стала вмешиваться в их отношения и портить иллюзию совершенства.

Эрол, как я и просила, держался в стороне. Когда же он появлялся, проявлял бережное и трепетное отношение к стенам, мебели, убранным от пыли углам, блестящему паркету и каждой маленькой вазочке, которую сдвинул кто-то из неаккуратных гостей стерильного дома.

Пару раз, увидев Эрола с ручкой и листом бумаги, я отмечала его отстраненность от действительности и полное погружение в работу над текстом. Писал он левой рукой.

Его семья относилась к слою турецкой интеллигенции. Мама – никогда не работавший по специальности юрист, папа – профессор географии с огромным жизненным опытом, заслуженно уважаемый в научных кругах. Как будто считав с моего сознания вопрос о его происхождении, Эрол в одном предложении выдал мне все вышеизложенное. Закрыв папку с бумагами и завязав со мной разговор о семье, он ждал информации с моей стороны. Так же, как и он, я выдала одно предложение: «Мама – учитель математики, папа – полковник милиции».

В среду Юля постучалась в мою комнату, заглянула внутрь и, выдав радостной скороговоркой непонятный мне в девять утра текст, исчезла так же быстро, как и появилась.

– Мы с Дэнизом отбываем на яхте в Бодрум! Вернусь через неделю. Не скучай!

«Просто замечательно! – подумала я. – Ну да ладно, найду себе развлечение».

Августовское солнце палило нещадно. Температура воздуха в 36 градусов и последний 8-й этаж не давали кондиционеру отдыхать, вынуждая работать непрерывно. Мое желание выйти на дневную прогулку закончилось у подъезда: вдохнув горячий воздух, я вернулась обратно и включила телек. Там снова и снова крутили одни и те же новости «Ни О Чем», дурацкие программы для скучных турецких домохозяек и бесконечные унылые сериалы. Я намозолила палец, щелкая кнопками пульта. И вот, наконец-то, дойдя до кабельных каналов, я включила VH1. «То и требовалось!» Провалявшись на диване до вечера, я услышала щелчок замка.

– Не суетись, – Эрол посмотрел на экран, – музыка, неплохо! Так только ты и я?

– …И винишко, – я кинула взгляд на бар, заставленный дорогим спиртным. – Ну давай дадим французскому розовому еще один шанс.

Через минуту, принеся бутылку розового вина, лед и два изысканных бокала на чрезвычайно тонких ножках, Эрол энергично вкручивал штопор в пробку.

«Даже бокалы могут иметь сексуальную форму», – подумалось мне. Выдавать свои мысли вслух я не стала, придержала язык за зубами. Вообще, в последнее время мне казалось, что все красивое несет в себе сексуальность, даже такой маленький предмет, как бокал, выглядел привлекательно.

Этим вечером мы смаковали французское вино, обсуждали музыку, видеоклипы, страны и, наконец, снова вернулись к теме семьи, но уже в подробностях. Мой отец говорит: «Скажи, кто твои родители, и я скажу, кто ты». По папиной версии получается, что я прирожденный дознаватель с математическим складом ума. Ну, а Эрол, если следовать этой логике, непрактикующий юрист с географическими познаниями.

Зато у Эрола была прекрасная бабушка, по возрасту ровесница его отца. В свои «за восемьдесят» она сохранила здравый ум и бодрость духа. Участвуя в воспитании единственного внука, она буквально вырастила мальчика, пока его мать, проводив мужа в очередную командировку, летала на шоппинг в Лондон. Похоронив супруга восемь лет назад, пожилая дама почти не выходила в свет, проводя время с газетами у широкого окна. Именно она являлась образцом Идеальной Женщины для Эрола.

Про два своих брака он не стал мне рассказывать, отговорившись тем, что они длились недолго: 7 и 11 месяцев, причем во второй раз это было сожительство без регистрации. Вообще-то, гражданские браки здесь осуждались как позорящие весь род невесты, но, как выяснилось, семьи у второй подруги Эрола не было.

* * *

Следующим вечером за просмотром фильма «Троя» Эрол заметил, что руины этого древнего города находятся невдалеке от Стамбула и ныне называются Чанаккале. Я этого раньше не знала. Потом мы разошлись по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи.

По завершении каждого вечера Эрол обязательно поправлял подушечки на шикарных диванах и смахивал пыль с поверхностей, превращая комнату в идеальное помещение с картинки в журнале «Интерьер и Дизайн», и только тогда выключал свет и уходил спать.

Сумев найти общий язык, мы договорились о завтрашнем пятничном ланче.

* * *

Я выбрала легкий салат и сырный тост. Зеленый чай тут был не в почете, все попивали турецкий кофе, слегка его подслащивая.

– Здесь безопасно? Все-таки у моря большой риск землетрясения?

– Видела трещины на балконе? После сильной трясучки в 99-м. Что поделаешь? Не думай об этом.

Звонок мобильника прервал нашу беседу. Закончив короткий разговор, Эрол резко отреагировал:

– Черт!

Откусив огромный кусок тоста, как будто его торопили, он продолжил:

– Отец говорит: «Моя жена – моя жизнь», а теперь и я найду, что сказать: «Моя мама – моя проблема». – Он явно нервничал, резко тыкал вилкой в салат и быстро жевал.

– Уходим!

Спустя двадцать минут мы ехали по оживленному проспекту вполне европейского вида, по обе стороны которого тянулись уютные кафе, рестораны, магазинчики попроще и бутики. Длинная улица начиналась с торговых домов Burberry, LV, Escada, за ними шли D&G и Guess stores, а в центре размещались более доступные бренды – Marks&Spencer и Boyner. Пожалуй, здесь любой мог найти наряд по настроению и кошельку. Отсутствие вычурности и широкий выбор, которых нет на отпугивающем пафосом и дороговизной Кутузовском, а также жажда обладания новинками моды не давали покоя не только москвичам, но и приехавшим в Стамбул провинциалам.

– Я так благодарна твоей маме за звонок. Классное место!

– Багдад Джаддеси. Москвичке понравилась самая длинная улица магазинов! – Подшутив надо мной, Эрол свернул в одну из улочек, пролегающих перпендикулярно главной.

Он припарковал свой Mercedes, мы вышли на Багдадский проспект. Вокруг царило изумительное настроение: шум, гул разговоров, смех поддерживали приятную дружескую атмосферу. Семьи, прогуливающиеся с детскими колясками, молодые парочки, держащиеся за руки, модные компании подростков – все это дарило мне ощущение внутреннего комфорта и искренней радости. На секунду мне показалось, что Эрол взял мою руку, но он сразу же небрежно отдалился.

– А вот и она!

Слева от нас была открытая веранда, где все столики были заняты. Там звучал chill out.

– Лейла – Марина. Марина – Лейла. – Представив нас друг другу, Эрол занял место за столиком.

– Кофе? – Лейла показала на свою маленькую чашку, уже пустую, с густым осадком на дне.

– Зеленый чай, – попросила я.

– Думаю, юная леди насладится шоппингом на распродаже. Главное, не ошибиться с размером, – закурив, дама предложила и мне сигарету.

– Я не курю. – Мой второй отказ после кофе уже звучал немного надменно.

Не придав этому никакого значения, Лейла заговорила о своем муже, его недомогании, появившихся с возрастом умственной отсталости и ребячестве.

– Хватит жаловаться! – Эрол не смог сдержать гнев.

Не дожидаясь счета, он бросил на стол несколько купюр, вскочил как ошпаренный и вышел на улицу. Там взял меня за руку и ускорил шаг. Его мать, весьма немолодая женщина, отстала от нас. Оглянувшись, я еще раз посмотрела на нее: неуместно одетая, с начесанными волосами, похоже, шоппинг не изменит ее безвкусный имидж.

– Что с твоим отцом? Он болен?

– …Последний год был нелегким. Возраст… покупает разные безделушки, ест сладкое без остановки… Ты иди. Я не могу ее выносить. Заберу вас через полчаса.

– Ладно… – немного оторопев, я осталась ждать Лейлу у входа в магазин.