Сказки темного города. Яд

– Да чего вы оправдываетесь? Если не угодна я здесь, могу уйти, – пожала я плечами, в глубине души до ужаса боясь потерять это место работы, поскольку в кабаре идти не хотелось.

– Да, я могу послать еще за кем-то, может найдут все-таки кого из полукровок, – быстро прощебетала экономка.

Мужчина какое-то время стоял молча, затем ответил безразличным тоном:

– Нет, работайте. Через пол часа жду вас в кабинете, – сухо кинул он мне и развернувшись вышел из комнаты, постукивая своей тростью.

– Я точно здесь надолго не задержусь, – прошептала я больше для себя, чем для Авитэль. – Куда мне с таки работать? Он же как айсберг, холодный и непрошибаемый, да и характер. Вы, наверное, правду сказали…не из легких.

– Да, есть такое, – нехотя ответила экономка. – Но вы должны ведь думать о том, что вам нужно долг выплачивать, поэтому грейте себя мыслью, что всего год и вы со спокойной душой посмотрите в окно завтрашнего дня.

– Если продержусь здесь, – угрюмо буркнула я.

– Да, если продержитесь, – экономка приподняла бровь, даже не пытаясь скрыть мысли о том, что все это под вопросом, затем кивнула мне на лежавшую одежду на кровати, – переоденьтесь, приведите себя в порядок и идите в кабинет его светлости, – с этими словами она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Раскрыв чемодан, я вытащила свои немногочисленные вещи и разложив их по полкам надела простое синее платье с белым воротничком-стойкой, которое было уже приготовлено для меня. Проведя рукой по приятной шероховатости платья, я отметила про себя, что даже одежда для служанки в этом доме была пошита из довольно-таки недешевой ткани, но вот чем это было, то ли заботой о тех, кто поддерживал порядок в этом доме, или же хозяин просто и правда любил окружать себя достойными его положению вещами. Собрав свои длинные волосы в высокую прическу, решив не завязывать их в тугой пучок, как того обычно требовали от служанок, поскольку раз хозяин дома не видел, то и сделать можно было что-то более красивое, чтоб не выглядеть совсем серой мышью, я придирчиво оглядела себя и направилась в коридор.

– Смотри, куда идешь! – проворчал кто-то сверху, едва только я закрыла дверь.

Испуганно присев я подняла глаза и увидела мальчика лет пяти, который порхал под самым потолком, цепляя что-то к дверному проему.

– Тшшш, – прошептал мне маленький фейри, приложив к губам палец. – Ты меня не видела! – с этими словами он мигом слетел вниз, порхая на своих серебристых, прозрачных крылышках.

Я улыбнулась, наблюдая эту картину, поскольку малышей фэйри никогда не видела во время полета и этот смешной мальчуган вызвал у меня некое подобие умиления, поскольку выглядел он очень необычно в ареоле отбрасываемых от его крыльев разноцветных отблесков. Затем перевела глаза на потолок и увидела, что там прицеплен небольшой букетик цветов желтого цвета. Пожав плечами, я стала спускаться вниз по лестнице, не представляя себе, для чего малыш прикрепил цветы у потолка. Остановившись у дубовой двери в кабинет, я выдохнула и набравшись смелости постучалась.

– Проходите, – послышался строгий ответ изнутри и толкнув дверь я переступила порог.

Мужчина сидел за столом и что-то диктовал молодому светловолосому юноше, который лишь мельком взглянул на меня, затем снова опустил глаза к бумаге.

– Подпишите здесь, – закончив писать он помог графу найти на бумаге нужное место и когда тот сделал пару росчерков пером, забрал письмо и сложив его проговорил, – его величество просил передать, что лекарь приедет через несколько дней и тогда уже останется всего одна процедура, после которой, будем надеяться, вы сможете вернуться к своей прежней жизни. Он очень ждет этого, поскольку без вашего бдительного контроля вервольфы начинают наглеть и уже участили свои вторжения на приграничные земли.

– Передайте королю мою благодарность, – без тени каких-либо эмоций проговорил граф и едва уловимым жестом руки дал понять юноше, что он может быт свободен.

Дождавшись, пока поверенный, а это был именно он, покинет кабинет, я мельком окинула взглядом помещение, которое было столь же шикарно обставлено, как и остальная часть особняка, с одной только разницей – здесь царила какая-то особенная атмосфера, чисто мужская. Стена позади письменного стола была полностью увешана сверкающими клинками, бросив взгляд на которые я поняла, что многие из них были достаточно древними на вид, над каминной полкой располагались также какие-то сабли, рапиры, шпаги и прочие виды колющего и режущего оружия, в одном углу располагался большой глобус, а возле входной двери одиноко стоял макет рыцаря с огромным мечом в руках. Когда я перевела взгляд на мужчину, то проговорила:

– Здесь столько оружия! Вы коллекционер? – улыбнулась я.

Мужчина повел бровью и строго спросил:

– Я с вами заговаривал?

– Что простите? – улыбка вмиг сползла с моего лица.

– Я спрашиваю у вас. Я с вами заговаривал или что-то спрашивал?

– Н..нет, – испуганно ответила я.

– Первое правило, мадмуазель. Если я к вам не обращаюсь, то вы должны молчать, пока не разрешу вам говорить со мной. Правило второе – больше не хочу слышать этот ужасный запах духов, которые вы на себя наносите. Не можете позволить себе что-то хорошее, лучше не пользуйтесь вообще ничем. И третье. Ходите тише, будьте так любезны, стук ваших каблуков слышно за милю.

Я расширенными от испуга глазами смотрела пару минут на мужчину, затем, когда до меня дошел смысл всего сказанного, я едва смогла сдержать слезы на глазах, поскольку не думала, что меня так беспардонно будут унижать в этом доме. Собравшись с мыслями, я ответила, едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить ему:

– Как скажете, ваша светлость, – сделала я акцент на его титуле, – розовую воду, которая так раздражает ваш утонченный нюх, я использовать больше не буду. Говорить буду только тогда, когда вы мне позволите. Ну а насчет туфель…извините, но пока купить другие не могу себе позволить, а эти у меня единственные, в пансионе было принято носить обувь на небольшом каблуке.

– Спасибо за понимание, – сухо бросил мужчина. – Насчет обуви, скажете об этом Авитэль, она привезет вам то, что здесь носить приемлемо.

– Хорошо, – тихо ответила я и замолчала, не в силах выносить этот надменный тон.

Живя за стенами пансиона, где практически никто не выделялся на фоне других, я никогда не сталкивалась с другой стороной мира, которая знала, что такое красивая, дорогая одежда, шикарное жилье и отсутствие каких-либо финансовых проблем. Поэтому, в тот момент, когда мужчина так высказался насчет моей и правда дешевенькой, обычной розовой воды да моих грубых туфель, которые издавали при ходьбе не такой уже и громкий стук, я почувствовала себя такой никчемной, что мне жуть как стало тяжело дышать в этом слащавом, роскошном доме, хозяин которого, скорее всего, презирал всех, кто не мог позволить себе жить выше среднего уровня.

Отойдя к окну, я молча стала возле него и отрешенно уставилась в одну точку, пока граф докуривал сигару и водил рукой по листам бумаги. Делал он это довольно-таки долго и меня в конце концов одолело любопытство, поскольку не понимала, что за манипуляции он проделывал с бумагой.

– А что вы делаете? – не удержалась я от вопроса и тут же прикусила язык.

Пальцы мужчины замерли на бумаге, и он вновь гневно нахмурился.

– Простите, – прошептала я. – Не хотела вам мешать.

Он вскинул голову и сказал мне спустя какое-то время:

– Подойдите сюда.

Я неуверенно поднялась на носки, чтобы не раздражать его еще больше стуком своих каблуков, и подошла к столу.

– Ближе, – недовольно проговорил мужчина и я встала совсем рядом с ним. – А теперь руку дайте.

Я неуверенно протянула ему свою руку, и он взял мою ладонь в свою.

– А теперь глаза закройте, – все таким же беспрекословным тоном проговорил он.

Я закрыла глаза, и мужчина положил мою ладонь на лист бумаги, проведя пальцами по ее поверхности. В моей голове словно прошептал кто-то строки из какого-то письма и я испуганно открыла глаза.

– Это как так? – я посмотрела на лист бумаги, на котором был написан обычный текст, только кроваво-красными чернилами.

– Это специальные чернила, их готовит одна из ведьм–целительниц ковена Эндрагора. Потерявший зрение может читать написанное этими чернилами через пальцы, – ответил он.

– Но ведь ковен Эндрагора – враждебный нам, – проговорила я. – Как она может готовить вам такие чернила? Вы ведь наш союзник.

– У нее выбора нет. Она в заточении в нашей тюрьме, – спокойно проговорил фэйри, не отпуская моей руки.

– Ясно, – нахмурившись проговорила я и попыталась выдернуть свою руку.

Фэйри же в ответ на это, крепко сжав ее, спросил:

– Кто ваши родители?

– Родители? – пролепетала я, не зная, что отвечать ему. – Папа был моряком, но он погиб, когда мне исполнилось шесть лет. А мама…мама шила одежду, – наконец сказала я, решив умолчать о том, кем была на самом деле моя мать.

– Почему врете? – спокойно спросил мужчина.

– Вру? Я не вру! – хрипло ответила я, внутренне выругавшись, поскольку напрочь забыла, что передо мной фэйри из клана темных охотников, а он мог на раз и два почувствовать ложь, стоило ему только прикоснуться к правой руке человека во время вопроса и если человек не сопротивлялся, то вся подноготная его ответа считывалась просто на ура.

– Врете. Не люблю ложь, – он небрежно отпустил мои пальцы, скривив свои красивые губы в презрительной усмешке.

– Иногда проще соврать, чем говорить кому-либо правду, – тихо ответила я.

– Я так не думаю. Правда всегда заслуживает уважения, в отличие от лжи, – ответил мужчина. – Почему вы сейчас соврали? Что такое ужасное в вашей правде о родителях, что вы вынуждены врать мне? – строго спросил он.

– Мне можно не отвечать на этот вопрос? – со слезами на глазах спросила я, поскольку просто не могла озвучить вслух то, что знала о своей матери.

– Нет, нельзя, – мужчина протянул мне свою раскрытую ладонь, – вы не представляете себе, в чей дом попали, мадмуазель. Мне не нужны здесь ненадежные люди, поэтому я вас и проверяю. Вы не фэйри и не полукровка, вы – человек, а я очень осторожно отношусь к вашему виду.

– Почему? – нахмурилась я.

– У меня есть на то свои причины. Ну так как, ответите мне на вопрос о ваших родителях? – уже более жестко спросил он, все так же держа раскрытой свою ладонь.

Я нехотя положили свою ладонь на его и ответила, понимая, что у меня просто не было выбора:

– Про отца я вам сказала правду. Про маму же…, – мой голос дрогнул, – когда папа погиб, мама вынуждена была пойти не очень хорошим путем, чтобы прокормить и меня и себя. Я не знаю, насколько это правда, поскольку я с ней не общалась с того самого времени, как она оставила меня в пансионе, но моя подруга сказала как-то, что моя мама – куртизанка. Поэтому и не хочу говорить об этом. Я ее не осуждаю, но говорить об этом ни с кем не хочу, – по моим щекам покатились слезы, и быстро смахнув их ладонью свободной руки, я нервно выдохнула.

Мужчина молчал пару минут, затем задал еще вопрос:

– У вас нет никаких скрытых мотивов нахождения в моем доме?

– Нет, что вы! – воскликнула я. – Мне нужно выплатить долг и не более того. Меня направили сюда от пансиона. Господи, какие еще могут быть мотивы? Мне семнадцать лет, ваша светлость! Я мир наблюдала в своей жизни только в те редкие минуты, когда нас выводили в церковь или же когда ходила исполнять какие-то мелкие поручения директрисы! А вы мне про какие-то мотивы, – моему возмущению просто не было предела.

– Вот теперь правда, – он едва заметно улыбнулся, осторожно сжав мои пальцы. – И запомните, кем бы не были ваши родители, они у вас самое дорогое, что может быть. Куртизанка, королева, или же она шила платья…какая разница. Для вас она просто мама. Помните об этом, – он отпустил мою руку, и я облегченно вздохнула. – А теперь идите. Я хочу побыть один.

– Но я же вам ничем так и не помогала! – воскликнула я.

– На данный момент я в вас не нуждаюсь и хочу побыть один, – строго проговорил мужчина. – Селена, вы здесь не привязаны ко мне. Если мне нужна будет ваша помощь, я вам скажу об этом. А сейчас идите, до завтрашнего вечера можете быть свободны. Освоитесь, отдохнете и начнете тогда уже работать.

– Хорошо. Простите, – я сделала реверанс и вышла из кабинета, направившись в свою комнату.

Глава 4

– Да что же это такое, – из пелены сна меня вырвал громкий крик, который слышался вперемешку с судорожным кашлем из коридора.

Быстро вскочив с кровати, я выглянула за дверь и увидела ужасную картину. Женщина средних лет, схватившись за горло, кашляла и едва могла сделать хотя бы вдох, прислонившись к стене. Рядом с ней стоял тот малыш-фэйри, испуганно смотря на нее и хлопая своими длинными ресницами.

– Господи, что с вами такое? – сонное состояние вмиг как рукой сняло. – Да говорите же! – подбежав к женщине я с ужасом уставилась на ее синеющее лицо.

Женщина, не в силах что-то сказать, только прохрипела:

– Цветы!

Я подняла голову к потолку и поняла, что малыш специально подвесил туда букетик, зная, что его нянька так среагирует на них.

– Быстро сними их и выброси! – закричала я на него, дернув мальчишку за рукав.

Мальчик в мгновение ока был уже у потолка, отрывая букет ядовитых цветов оттуда, куда он так мастерски их прикрепил, затем быстро подлетел к открытому окну и швырнул их в него, захлопнув ставни.

– Ах ты проказник такой! – закричала я на него. – Что ты натворил? – кивнула я в сторону женщины, которая уже могла дышать полной грудью, постепенно приходя в себя.

– Не надо, – махнула женщина рукой. – Не кричите на него.

– Что значит не кричите! – возмутилась я. – Он же вас чуть не убил.

– Что здесь происходит? – услышала я за спиной строгий голос графа.

– Этот мальчишка вчера утром прицепил здесь цветы, а у его няни, оказывается, такая тяжелая реакция организма на них. Расскажи сам, для чего ты это сделал, – я ухватила ребенка за плечо и подтолкнула к мужчине.

– Дядя Драган, я просто хотел пошутить. Услышал, как мадам Таурина говорила о том, что не переносит их запах, ну и просто подвесил здесь. Я не думал, что так выйдет, – сопя носом проговорил мальчик, злобно покосившись на меня.

– Хорошо, я понял. Иди играй, – спокойно ответил мужчина.

– Что значит иди играй? – не удержалась я и вспылила. – Пусть извинится перед своей няней. Как так можно? Она же едва не задохнулась!

Малыш фэйри удивленно посмотрел на меня, граф же в свою очередь как обычно нахмурив недовольно брови отчеканил:

– Мадмуазель Селена, вы вмешиваетесь в то, во что вмешиваться вам не позволено.

– А ребенку значит позволено вот такое выкидывать безнаказанно? – не унималась я.

– Мадмуазель Селена, правда, не нужно никаких извинений. Простите, ваша светлость, я не доглядела сама. Больше такое не повторится, – извиняющимся тоном проговорила нянька, склонив виновато голову перед мужчиной.

– Вы смеетесь что ли! – я в недоумении наблюдала за этой картиной. – Да его выпороть за такое надо!

Мужчина подошел вплотную ко мне и проговорил недовольным тоном:

– Мы не бьем своих детей, мадмуазель. И впредь держите при себе свое мнение насчет всего этого. У вас свой круг обязанностей и сунуть нос туда, куда не следует, вам не позволено, – с этими словами он взял за руку мальчика и направился с ним на первый этаж.

Ребенок оглянулся и показав мне язык с гордо вскинутой головой пошел следом за графом. Я же повернулась к женщине и удивленно посмотрела на нее.

– Вам правда не стоит вмешиваться в дела воспитания племянника его светлости, – назидательным тоном проговорила та, введя меня еще в больший ступор этой репликой, – мы, фэйри, воспитываем своих детей несколько иначе, чем вы, люди.

– Это как иначе? – непонимающе спросила я.

– Мы не бьем, не наказываем и никогда не кричим на них.

– Почему? – моему удивлению не было предела. Я хоть и не была сторонницей порки, но то, что такой проступок оставили без внимания, совсем не одобряла, по крайней мере мальчика нужно было заставить извиниться, но и этого сделано не было.

– Потому, что только так из них могут вырасти неподавленные личности, – женщина недовольно на меня посмотрела и у меня в голове промелькнула мысль, что мальчишка просто не мог вести себя иначе среди такого попустительства.

– Хорошо, – я елейно улыбнулась, – в следующий раз дам вам задохнуться, – развернувшись я направилась тоже на первый этаж, поскольку оттуда слышался строгий голос зовущей меня Авитэль.

Пройдя на кухню, я встретилась еще с одним недовольным взглядом, только теперь уже экономки.

– Вы что себе позволяете? – практически гаркнула она на меня. – Не смейте больше даже произносить слово «порка» в этом доме! Вы малыша Раэля до истерики довели этой репликой.

Прислушавшись, я услышала надрывающийся плач мальчика, доносящийся из какой-то комнаты.

– А он чуть не довел свою няньку до смерти, – спокойно проговорила я, переведя взгляд на экономку.

– Но не довел же! – гневно воскликнула она.

– Ну и его же не выпороли, – пожала я плечами.

– Какая дерзкая, – возмущению Авитэль явно не было предела. – Смотрите, я вас предупредила, – она окинула меня недовольным взглядом, – а теперь пойдемте в гостиную, сейчас его светлость ужинать будет. Поможете ему.

– А что я должна делать? – спросила я, в душе радуясь тому, что тема воспитания детей в этой семье была сменена на другую.

– Идите за мной, – кивнула она мне и повела в гостиную, за дверьми которой слышался размеренный стук приборов и тихие голоса служанок, накрывающих ужин.

– Это место его светлости, – указала Авитэль на стул во главе стола, – будете стоять по правую сторону от него. Подавать блюда будет служанка. Ваша же задача смотреть, чтобы граф ненароком что-то не перелил или не разбил. Упаси бог от такого. Поэтому смотрите в оба. И еще напитки. Кофе, чай или вино. Следите, чтобы бокал или чашка не оставались пустыми. Эта часть трапезы на вас, – она кивнула в сторону стоящего неподалеку столика, на котором был приготовлен уже красивый чайник, из носа которого шел пар, и несколько откупоренных бутылок вина.

– А какое вино он пьет? – спросила неуверенно я.

– Обычно красное, – экономка указала на одну из бутылок. – Но может попросить и другое. На ужине будет его сестра и друг, с которым они после застолья идут обычно в кабинет его светлости. Вы в это время идете тоже ужинать и потом готовите графу комнату ко сну. Одежду, кровать, обязательно графин с водой свежей на столе. Ну вот, собственно, и все. Да, и еще одно, – произнесла строго женщина, – он среди ночи бывает кричит иногда. Ему сны снятся неприятные и боли мучают. Если услышите, не вздумайте заходить к нему в комнату в такой момент. Иначе вылетите в два счета отсюда. Вам ясно?

– Ясно, вылечу в два счета, – пробурчала я в ответ и стала на свое место около стола.

Спустя несколько минут, когда служанки закончили сервировать стол и на нем красовались очень красиво оформленные блюда, в коридоре послышались шаги и веселое щебетание.

– И тишина, открывать рот, только если вас о чем-то спросят, – прошипела мне тихо экономка и вышла из комнаты.

В этот момент дверь отворилась и в комнату прошли граф с красивой молодой женщиной под руку, двое детишек, одним из которых был тот крылатый сорванец, а второй же была девочка, на год старше него, позади них шел высокий молодой мужчина в темно-синем камзоле, который выгодно оттенял его светлые волосы и голубые глаза. Я едва сдерживала свой интерес, пытаясь их пристально не разглядывать, как того от меня требовал этикет, но все же мой любопытный взгляд не ускользнул от женщины, которая, сев за стол, усмехнулась и сказала, обращаясь к графу:

– Драган, как это среди твоей прислуги появилась эта девушка? Ты же никогда не одобрял людей в своем доме.

– Это Авитэль ее наняла. Я указаний четких не давал, поэтому, когда прислали девушку из пансиона, решил ее оставить, раз уж так получилось, – безразличным тоном проговорил мужчина, жестом дав понять мне, чтобы я налила ему чай.

– Эта девушка сказала, что меня надо выпороть. Представляешь, мама! Меня, ребенка и вдруг выпороть! – сразу же ввязался в разговор Раэль, обиженно посмотрев на меня и надув губы.

Женщина удивленно перевела на меня взгляд, потом посмотрела на своего сына и сказала с улыбкой:

– Ну, мой хороший, ты же знаешь, что и я порой готова взять в руки розги за твои проделки.

Услышав это, я едва сдержала вздох облегчения, мысленно поблагодарив бога, что хоть кто-то в этой семье здраво мыслит.

– Но это не значит, что я приветствую такие реплики со стороны прислуги, – все так же улыбаясь добавила она, переведя свой взгляд на меня.

– Да, мадам, простите. Такое больше повторится, – спокойно ответила я, едва не хмыкнув возмущенно в ответ.

– Говорите одно, а думаете совсем другое, – проговорила красавица, не сводя с меня своего пристального взгляда. – Люди, вечно с вами какие-то проблемы. Возьмешь вот так в служанки, а потом греха не оберешься, – вздохнула она и опустила взгляд в свою тарелку.

Мне эта реплика так не понравилась, поскольку эти сущности проговаривали это с такой интонацией, словно мы были какими-то собаками, живущими с ними рядом. Раньше я над этим не задумывалась, но теперь, столкнувшись с ними лицом к лицу, мне это открытие очень и очень не понравилось.

– Можно спросить? – я поставила чайник на столик так, что он звонко загремел.

– Спрашивайте, – пожала плечами женщина.

– Почему вы тогда живете бок о бок с нами, если мы для вас третий сорт? – проговорила я осторожно, не зная, как эти трое отреагируют на мои слова.

– Почему третий сорт? Я такого не говорила, да и Драган, я думаю, тоже не мог такого сказать, – женщина прищурила недовольно глаза.

– Порой это можно услышать не в прямом тексте, а между строк. Вы сами знаете это. Так почему вы живете бок о бок с нами? Ваше государство процветает, а военный союз мог бы быть просто военным союзом, без надобности переезда львиной доли фэйри на наши земли. Нет, я ничего против не хочу сказать, но все же. Мне просто интересно, – выпалила я и прикусила язык, увидев, как граф небрежно отбросил салфетку в сторону, явно не радый тому, что я произнесла слово «фэйри».

– Боюсь у меня нет ответа на ваш вопрос, – пожала плечами женщина. – Это государственные дела и решение нашего короля, поэтому многие из нас и переехали сюда.

– Ну так если уж так сложилось, может нужно с уважением относиться друг к другу, а не говорить, что с людьми всегда проблемы? – не унималась я.

– Дерзкая у тебя служанка, Драган, – усмехнулся друг графа. – Вот я за что и люблю людей…некоторых из них, – уточнил он, поведя бровью, – уж очень занятные личности есть среди вас. Особенно женщины.

– Не дерзкая, просто не обученная вести себя согласно ее положению, – недовольно произнес мужчина.

– А какое у меня положение? Я просто работаю у вас и не считаю, что вы со своими титулами кричащими чем-то отличаетесь от нас. Так же, как и вы мне указываете на мое положение, кто-то выше вас может точно так же указать и вам на ваше место. Так что все это относительно. С уважением нужно относиться ко всем, даже к тем, кто зарабатывает себе на хлеб поднося стакан воды тому, кто сам взять его не может, – сказала я, совсем не подумавши.

За столом воцарилась тишина, а спустя мгновение сестра графа проговорила строго:

– Впредь думайте, что говорите и кому.

– Извините, – я опустила глаза. – Я ничего плохого не хотела сказать.

– Все настроение испортила, – сухо кинула женщина и щелкнув пальцами подозвала служанку, – накройте мне в нашей комнате, будем ужинать там, – с этими словами она встала из-за стола и увела за собой детей.

Я стояла ни жива, ни мертва в эту минуту, поняв, что наговорила с три короба ненужных вещей, хоть и правдивых. На удивление граф сидел молча, лишь потягивая вино. Его друг тоже только едва улыбнулся, окинув меня взглядом.

– Я вчера в «Яд» ходил, – перевел тему разговора он, закурив сигару. – Видел Марису, она передала, что очень скучает по тебе.

Услышав название кабаре, в которое была отправлена Кристина, я напряглась.

– Варис, ты знаешь, мне пока не до развлечений, – ответил граф, закуривая тоже сигару.

– Зря, – недовольно проговорил тот в ответ. – Тебя давно никто не видел в обществе. Вервольфы даже поговаривают, есть такая информация, что ты все-таки не пережил ту стычку. Надо что-то с этим делать, Драган. Ты сам знаешь, чем такие слухи чреваты. Надо развеять эти небылицы. Пойдем завтра со мной хотя бы в «Яд» сходишь, мелькнешь перед всеми, кто-то из доносчиков там точно будет, и разговоры утихнут. Да и развлечешься. Там девушек столько молоденьких новых. Румелия знает толк в подборе красавиц, всегда направляет туда только особенных. Я с одной ночь сегодняшнюю провел, едва смог оторваться от нее, настолько хороша чертовка, хоть и до жути боялась меня. Глаза такие, волосы, кожа, запах, не передать, идеальная просто. Кристина, – протянул он задумчиво с улыбкой на губах, гася сигарету о пепельницу.