Хозяин башни. Часть 1

Игорь уже четвёртый год работал официантом в китайском ресторане в центре города. Сменив несколько профессий, от электрика на заводе до брокера в какой-то вшивой компании с вычурно-никчёмным названием, он остановил свой выбор именно на работе официанта. Ему нравилось каждый день видеться с новыми людьми, здороваться за руку с состоятельными постоянниками, каждый день обедавшими в ресторане, тем самым подпитывая иллюзию собственной значимости. Нравились подвижность работы, её разнообразие, которые отсутствовали в рутинной офисной деятельности или безумном однообразии завода. Да и деньги зарабатывались легко. В этом был даже некоторый азарт: никогда заранее не знаешь, сколько оставят тебе сегодня на чай. Жизнь представала перед юношей расхлёстанной, ни к чему не обязывающей игрой, не требующей излишних усилий, но и не дающей никаких гарантий. Каждый новый день становился очередной партией, хитро подмигивающим из-за веера своих карт.

Ресторан, коллеги давно уж стали для Игоря своего рода семьёй. Тут он чувствовал себя нужным и даже, в некоторой степени, успешным. Он мог брюзжать, что ему всё надоело, что он устал от редких, но неизменных хамских выходок посетителей. Мог злиться на целый сонм директоров и владельцев ресторана, что ему мало платят. Но на самом деле его всё устраивало. При этом он боялся заглядывать в будущее и признаться себе в отсутствии у себя малейшего представления о том, что его ждёт. Он смотрел вперёд с апатичной обречённостью и без всякого интереса. Словно выброшенная на берег рыба он смиренно принял свою судьбу, которая, по какому-то своему хитрому плану никак не давала ему погибнуть в не предназначенном для него воздушном пространстве.

Игорь зашёл в ресторан и поздоровался с усатым охранником, чей огромный живот встречал посетителей на входе раньше самого человека. Бек. То ли узбек, то ли казах. Игорь не вдавался в подробности. Ему достаточно было, что мужик был добрым, порядочным человеком. Какая там уже разница, кто он по национальности.

– Привет! – Игорь коряво улыбнулся Ире, которая вышла из-за барной стойки. – Как себя чувствуешь? – с тревогой заглянула она парню в покрасневшие, чуть опухшие глаза.

– Да нормально, – неопределённо махнул он рукой, – голова мутная и ощущение, что вчера с крыши упал – всё тело ломит. А так – нормально.

– Уверен? – настаивала девушка.

– Да, да. Всё хорошо, не беспокойся, – Игорь постарался улыбнуться более убедительно, но резкая боль в голове исказила улыбку.

– Ну смотри, – качнула головой девушка. – Ты извини, что пришлось выдернуть тебя. Я понимаю, сейчас тебе не до этого всего, – Ира обвела рукой помещение, – но блин, никто не может больше. Ты один никогда не подводишь.

Игорь таял в такие моменты. Ему было одновременно приятно и неловко слышать комплименты собственной незаменимости. Хоть здесь в нём нуждались. Больше нигде.

– Всё нормально. Я даже рад поработать. Отвлекусь и всё такое.

– Ну хорошо. Я тоже рада, – она дружески погладила парня по плечу. – Кофе будешь?

– Конечно, – лицо Игоря просияло, рассеивая похмельную серость. – И покурить. Пойдёшь?

– Ладно, сделаю для тебя исключение.

Ира вторую неделю бросала курить, но время от времени позволяла себе никотиновые послабления. Игорь решил воспользоваться своим положением человека, которому сейчас сложно отказать, ради компании в курилке.

***

Ночь уже опустилась на город, когда уставший после двенадцатичасовой смены Игорь подошёл к парадной своего дома. Он не спешил заходить. Весь день шёл дождь, который перестал всего полчаса назад и теперь улицу окутал тихий покой свежести. Игорь курил и смотрел на яркую луну в тёмном небе. Круглый бледно-жёлтый диск обтекали клочья чёрных облаков. Они словно опасались приближаться к мистическому свету, предпочитая держаться от него подальше.

Домой идти не хотелось. В квартире смердело беспорядком и тоской одиночества. А на тумбе тяжким грузом лежали документы, главным из которых было свидетельство о смерти Нины Владимировны Кузнецовой – бабушки Игоря.

Парень ткнул сигарету в мокрую стенку металлической урны и смиренно поплёлся домой.

Он щёлкнул выключателем и электрический свет выхватил из темноты квартиры хаос разбросанных вещей и спёртый запах винных паров.

– Убраться-то не помешает, – с чувством похмельной вины подумал Игорь.

Он снял обувь, куртку, аккуратно повесил её на вешалку слева от входа и приступил к уборке. Открыл окна, собрал мусор в синий мешок с белыми завязками и отставил брякнувший бутылками пакет на коврик при входе. Протёр везде пыль, упорно игнорируя поверхность тумбы, пропылесосил, вымыл посуду, еле отскоблив засохшие остатки еды от тарелок, собрал разбросанную одежду и аккуратно сложил их в ящики тумбы, всё так же не глядя в сторону файла с бумагами. Он даже отдраил микроволновую печь и холодильник, в котором поселился запах тухлятины. Перестелил кровать, разложил на полках книги своей небольшой библиотеки и поменял в люстре перегоревшую лампочку, запас которых чудесным образом отыскал в кухонном шкафу. Дел больше не было. Он огляделся, поправляя сползшие к кончику носа очки. Пакет! Надо выбросить мусор. «На ночь выносить мусор – дурная примета» – вспомнил он слова бабушки. Отмахнувшись от колкого зуда воспоминаний, он оделся и выскочил на улицу.

Возвращаясь от мусорных баков, окружённый тяжёлым от влажного воздуха облаком сигаретного дыма, Игорь услышал тонкий писк где-то в кустах. Не обращая на звук внимания, Игорь пошёл дальше. Но тот раздался снова и теперь ближе. Парень обернулся и увидел как в жёлтое пятно фонарного света, размазанное по мокрому асфальту, входит серый котёнок. Он открывал маленький рот, в котором виднелись малюсенькие зубки и оттуда вырывалось жалобное мяуканье. Игорь уставился на крохотное животное. Котёнок, подняв тоненький хвостик, косолапо подбежал к ногам парня и потёрся о джинсы. Раздалось громкое довольное тарахтение.

– Ты откуда? – делая осторожный шаг в сторону, глупо спросил Игорь. Котёнок не ответил, но посмотрел на парня круглыми глазёнками и приковылял снова, прижимаясь к ботинкам. Игорь опустился на корточки и погладил мягкую шёрстку.

– Ты потерялся? – парень оглянулся через плечо, ожидая увидеть хозяев животного. Но двор, заполненный дремлющими автомобилями был совершенно пустым и лишь в нескольких домах робко горели окна, одно из которых тут же погасло, подло мигнув на ищущий взгляд юноши.

– Ну и что ты мне предлагаешь? – вздохнул Игорь, снова поворачиваясь к котёнку.

Тот, радостно жмурясь, поднял серую головку с маленькими острыми ушками. Довольное мурлыкание не прекращалось.

– Голодный наверное. Ладно, у меня переночуешь, что ж с тобой делать.

Игорь поднялся на ноги, сделал три шага вперёд и оглянулся, проверяя, идёт ли за ним котёнок. Тот резво припустил следом. Игорь хмыкнул и уже быстрее пошёл к парадной. Доставал ключи из куртки он уже одной рукой, прижимая второй крохотное тельце к груди, боясь по неосторожности причинить котёнку вред.

Дома Игорь не обнаружил никакой подходящей еды для животного. Только морозильник жалобно таращился на него полупустой пачкой пельменей.

– Я пойду в магазин, а ты будь пока тут, – наставительно говорил Игорь своему пушистому гостю, вертевшемуся у его ног.

Круглосуточный супермаркет, к счастью, был через дорогу. Игорь купил маленькую пачку не слишком дорогого, но и не самого дешёвого корма, выбирая по принципу «самое лучшее должно быть посередине». Себе он взял банку сметаны к пельменям и упаковку чая, поморщившись при виде стеллажей с алкоголем. Вчерашнее вино отзывалось горечью изжоги.

Вернувшись в квартиру, Игорь застал котёнка закапывающим бледно-жёлтую лужицу, гадостно растекавшуюся по линолеуму. Котёнок отряхнул мокрую лапу и, громко урча, побежал встречать своего нового друга.

– Ну твою ж мать, – обречённо вздохнул Игорь и пошёл искать тряпку, сердито выдвигая кухонные ящики, в которых валялась ни разу до сегодняшнего дня не пригодившаяся хозяйственная утварь.

– Зачем ты на пол наделал? Не мог сразу сказать, что в туалет хочешь? – сердито выговаривал он котёнку, выжимая тряпку в душевой кабине. – Ты всегда, в гости когда приходишь, первым делом ссышься? Кто тебя манерам учил? Эх ты! Вот сдам тебя в приют, будешь знать.

Котёнок беспрестанно мурлыкал и всё вился рядом с Игорем. Игорь отыскал блюдце с щербатым краем и выдавил из пакета половину едко пахнувшего корма.

– Вот, держи.

Котёнок набросился на еду.

– Ты год не ел что ли? – ставя на плиту кастрюлю с водой, ворчал Игорь. – Так. Тебе ведь надо туалет ещё организовать, – взъерошил он свою светло-русую шевелюру, оглядываясь в поисках чего-нибудь подходящего. Он залез в шкаф-кладовую у входа и отыскал пластмассовый ящичек с низкими бортами, оставшийся от хозяина его съёмной квартиры. Повертев его в руках, Игорь махнул рукой.

– Ладно, сойдёт.

Он поставил его в угол между душевой кабиной и стеной.

– Здесь будет твой туалет, понял? – обратился он к котёнку, который, довольно облизываясь, подошёл к самодельному лотку и деловито обнюхал его. После чего залез внутрь и наглядно продемонстрировал Игорю полное понимание сложившейся ситуации.

– Молодец. Сообразительный какой, – он потрепал котёнка по голове, когда тот закончил свои дела и принялся умываться, развалившись на полу.

Игорь сидел на диване и читал книгу. На его коленях урчал котёнок, отвлекая парня своим тарахтением от чтения.

Игорь проверил время на телефоне.

– Так, дорогой, уже третий час, пора ложиться. Хватит нам ночного образа жизни, – осторожно переложив тёплое тельце на диван, Игорь поднялся, откладывая в сторону книгу.

Он уже две недели не ходил на работу, если не считать сегодняшней смены и привык ложиться под утро, а вставать сильно позже обеда. Ему предоставили отпуск на целый месяц, а не на стандартные четырнадцать дней. Управляющая ресторана настояла на этом, хотя Игорь не просил и готов был продолжать работать, несмотря на случившееся. Оставаться дома было ещё хуже. Ему даже сходить не к кому. С коллегами он общался только на работе, давние друзья растворились в минувших годах, словно и не существовало их. Словно всё прежнее было сном, полным счастливых пёстрых улыбок, юношеских трагедий и искренних заблуждений, но не правдой.

Игорь умылся, разделся, выключил свет и лёг в постель. Блёклый свет ночного города проникал в комнату через окно и обрисовывал силуэты мебели и маленькие острые ушки котёнка, примостившего в ногах. Тусклый фонарный свет, сочащийся с улицы болезненной желтизной, вырисовывал каждую шерстинку на вздымающемся боку маленького животного. Игорь лежал на спине с открытыми глазами и глядел в разверзнувшуюся перед ним потустороннюю пустоту. Сон не шёл.

Игорь думал. Он вспоминал последние месяцы своей жизни, окутанной дымкой; прокручивал в голове снова и снова последний разговор с Таней, случившийся несколько недель назад.

«Ты стал злым, жестоким!» – кричала она, пока он сидел на диване, пережидая бурю, ставшую одной из многих. – «Я рядом с тобой чувствую себя как в склепе каком-то! Ты превратился в бесчувственного робота» – сложив руки на коленях, он слушал её судорожные всхлипы.

«Я – девушка! Мне нужны внимания и забота, а не бесхребетный мешок с проблемами! Чего ты стОишь? Таскаешь подносы, пока нормальные люди деньгами ворочают. Ты урод! Я столько тебе отдала, столько всего сделала! Эгоист! Только о себе и думаешь. Чего ты молчишь? Молчи, мразь конченая! Ничего не можешь, только глазами своими хлопать. Жизнь так прохлопаешь.»

Завывания своей уже бывшей девушки, оскорбления и истеричные крики совершенно не трогали его. Она ушла, а он просто смотрел ей в след сухими глазами. Никаких волнений в груди. Даже не ёкнуло. И давно ли он рыдал над рыбкой, которую обнаружил в аквариуме однажды утром, плавающей кверху брюхом? Нет, не с ним это было. С другим Игорем, ещё ожидающим от жизни наивным своим детским умом больших свершений, ютившимся рядом с бабушкой и сестрой, укрывающих мальчишку от всяческих невзгод.

Теперь он явственно ощущал – внутри него словно что-то умерло. Окаменело. Его душа спряталась за щитом, от которого отлетало всё, что должно было взволновать его чувства. Хитиновый покров сердца, ядовитый в своей сути.

Таня заклеймила его грубым и самовлюблённым эгоистом. Может, действительно, так казалось со стороны. Но на деле он просто устал переживать, чувствуя как сердце в раскрывшемся ужасе, зажмурившись, жмётся к позвоночнику. Игорь знал, что если ещё хоть раз пустит в себя тоску – либо сойдёт с ума либо загремит в больницу после попытки неудачного самоубийства.

Даже на работе все с беспокойством заметили его обновлённое состояние, не понимая, что его кажущаяся отрешенность – самое здоровое состояние духа в сложившейся ситуации. Его не понимали, оглядывая с подозрением, с молчаливым укором, сочувствием и вопросом во взгляде. Ничего объяснять он не собирался. Вера, управляющая ресторана, отправила его отдыхать.

«Я понимаю, что сейчас у тебя непростой период в жизни. Тебе надо развеяться, сменить обстановку. Пойми, что ходить с такой постной миной в ресторане тоже не годится. Мы все за тебя переживаем.»

Конечно.

«Я бы на твоём месте сходила, может, к психологу.»

Обязательно.

«Отдыхай. Если что, мы всегда поможем. Ты не один.»

Непременно.

Он повернулся на бок, осторожно, чтоб не потревожить развалившегося в ногах котёнка, который пискнул сквозь сон.

Две недели назад умерла бабушка. Последний человек, связывающий его с реальностью. Теперь ничего не осталось. Только ресторан, продуктовые магазины, съёмная квартира, безвкусные ужины в компании с вином, люди вокруг. И отдельно от всего этого стоял Игорь. Он словно наблюдал смазанные движением цветные картины, непрерывный поток людей, стоя на чёрно-белой обочине.

События ещё не остывших дней были разбросаны в памяти, валялись там бесформенной кучей. Полиция, протокольные равнодушные морды, мигалки, красный кружок светофора, морг, врачи с усталыми физиономиями, «Свидетельство о смерти», бледное родное лицо теперь уже несуществующего человека, автомобили, катафалк, подписи на документах, печати, справка о кремации, ключи от квартиры, тишина. Гробовая.

Полное опустошение. Безразличие ко всему, что происходит и ещё произойдёт. Утраченный смысл – напыщенная фраза стала оглушающе понятна.

«Ты должен всегда, несмотря ни на какие жизненные обстоятельства, оставаться жизнерадостным и не терять присутствия духа.»

Слова бабушки сразу после смерти сестры. Три года назад. Она утирала красные от слёз глаза и старалась улыбаться. В груди Игоря что-то страшно сжималось, перекручивая внутренности.

«У тебя есть мы. Мы всегда будем рядом, что бы не случилось.» – слова живой ещё сестры и утвердительный кивок бабушки семнадцать лет назад, когда мать ушла из семьи. Отца он не помнил. Маленький мальчик десяти лет, для которого мир начал стремительно сужаться до размеров трёхкомнатной квартиры, где они жили с сестрой и бабушкой. Здесь защита, здесь всегда будет тёплое лето.

Зачем давать обещания, которые не можешь выполнить? Теперь уж вас нет рядом. А коллеги с опаской поглядывают на него, украдкой ища в интернете стоимость приёма у психиатра.

Но ещё никогда его сознание не было таким ясным, как теперь. Всё стало прозрачным и понятным. Горькие слёзы одинокой истерики окончательно смыли налёт заблуждений: на самом деле до него никому нет дела. Каждый при рождении был брошен в водоворот событий, где рассчитывать можно только на свои силы. Нет смысла тревожиться за других. Тревожиться надо за себя.

Он был бы рад поплакать, соскоблить с себя гнетущую отрешённость. Но слёзы не шли. И как-то так на всё плевать. В чём смысл?

Глаза слипаются, комната растворяется среди колеблющихся теней.

Зачем? – самый важный вопрос.

Он провалился в сон.

***

Игорь, вплотную приблизив лицо к зеркалу, рассматривал тонкий порез на скуле, из которого сочилась кровь. Из крана шумно бежала вода.

– В кои-то веки решил побриться, – он цокнул языком, набрал в сложенные лодочкой ладони воду и, склонившись над раковиной, плеснул её на лицо. Порез защипал.

Он поднял голову и посмотрел в своё отражение. На светлых ресницах повисли дрожащие капельки воды. Растрёпанные волосы давно уже надо было привести в порядок и сходить в парикмахерскую. Вид у него был, конечно, тот ещё. Изоляция от общества, которую он себе устроил, отрицательно сказывалась на внешнем виде. Ел через раз, света дневного не видел. Хорошо если в душ раз в три дня сходит.

– Похудел я, дружочек, – обратился Игорь к котёнку, который сидел рядом на полу. – Я и раньше-то не особо толстым был, – усмехнулся парень, – но сейчас уже совсем не хорошо. Не то что ты – вон отъелся как.

Котёнок внимательно слушал своего хозяина, поворачивая свою серую головку. Игорь решил оставить животное. На следующий день, после того, как он его нашёл и принёс домой, Игорь сходил в магазин и купил нормальный лоток, наполнитель для туалета и большую упаковку корма. Серый котёнок очень напоминал воробья, когда сидел, подобравшись, на спинке дивана. Вспомнив отчаянного пирата из фильма, Игорь решил дать такую кличку своему питомцу. Джек. Тот честно оправдывал имя, громко носясь по квартире, сражаясь с чудовищным хвостом и отыскивая забытые пыльные клады под диваном.

Последние десять дней Игорь сидел дома, изредка выходя в ближайший магазин за продуктами и вином, и сутками напролёт читал книги. Вот уж где он находил утешение, так это в литературе. С детства бабушка привила ему любовь к чтению. У них дома была большая библиотека, часть которой, отобрав самые любимые романы, он забрал с собой при переезде на эту съёмную квартиру год назад, когда они с Таней решили попробовать пожить вместе и Игорь рассказал о своём решении бабушке. Она согласилась, считая, что внук должен самостоятельно совершать ошибки и делать из них выводы. Семейная жизнь продлилась недолго.

Сегодня Игорь решился, наконец, съездить домой. Туда, где прожил столько лет вместе с бабушкой и сестрой. Квартира была их раем, наполненным дружбой и поддержкой друг друга. После похорон он там не появлялся, боясь оказаться во внезапно опустевшем парадизе, малодушно страшась воспоминаний, сторонясь свершившегося.

Откладывать поездку больше не было смысла. Да и вообще, если хорошо подумать – разумно было бы вернуться туда. В этой квартирке всё слишком напоминало о Тане и разрыве их отношений. Казалось, что эхо от её криков всё ещё отражается от белых обоев, баламутя только-только осевший горький осадок ссор.

Конечно, квартира бабушки тоже полнилась воспоминаниями, которые напоминали об утрате. Но, прислушиваясь теперь к себе, Игорь находил внутри приятные, согревающие тона. И если съёмная квартира напоминала безумное похмелье с вязким, противным перегаром, то квартира бабушки – имбирный горячий напиток, который оказывал лечебный восстановительный эффект и приятно пах. Пускай и был сдобрен грустью.

Три комнаты это конечно слишком много для одного человека. Но теперь у него есть Джек, которому явно будет комфортнее носиться по ста квадратным метрам, а не ютиться на паршивой двадцатке. К тому же за съёмную квартиру приходится платить. И не мало.

В общем, аргументов нашлось слишком много, чтобы их игнорировать и Игорь решился хотя бы съездить туда. Для начала.

– Ты, дружочек, побудь пока тут. Я одной ногой там, другой здесь. Не скучай, пушистик, – сказал Игорь, одеваясь.

Джек внимательно смотрел маленькими круглыми глазками и, казалось, понимал всё, что говорит ему человек. Если бы однажды Игорь обнаружил, что Джек стоит у плиты и жарит яичницу, он бы вряд ли сильно удивился. Игорь сунул в карман куртки звякнувшие ключи и покосился на документы. Он боялся их, как огня, не хотел прикасаться к ним. Они стали символом всех его утрат. Ему казалось, если он возьмёт их в руки – непременно случится ещё что-то плохое.

Мотнув досадливо головой, он вышел на лестничную площадку и закрыл дверь прямо перед носом любопытного котёнка.

***

Игорь стоял перед тумбой в обезличенной квартире и смотрел на файл, в котором лежали документы. Внизу у парадной ждала грузовая машина со всем его небогатым скарбом, большинство из которого составляли четыре коробки с книгами. На днях Игорь принял решение – позвонил хозяину квартиры и сообщил, что съезжает. Пора возвращаться домой.

Он взял документы, спешно сунул их в рюкзак, сразу показавшийся невыносимо тяжёлым, и быстро вышел из квартиры, подхватив по пути переноску, где сидел Джек и с интересом тыкался мордочкой в чёрную сетку своего маленького дирижабля. Игорь закрыл дверь, кинул ключи в почтовый ящик, как было оговорено с хозяином, не нашедшего времени приехать и вышел на улицу, где сияло солнце и сладко пахло скорой весной. Формально, она уже наступила, но в Петербург по-настоящему она приходит лишь в начале мая.

– Едем, начальник? – поворачивая ключ зажигания и заводя тарахтящий мотор, спросил усатый водитель в тельняшке и потрёпанной серой куртке. В кабине стоял слезливый запах пота и машинного масла.

– Едем, – Игорь пристроил на коленях переноску, сунул под ноги рюкзак и уставился в окно, глядя как деревья во дворе махают ему на прощание наливающимися весенним соком ветвями.

Сердце Игоря чуть кольнуло. Он уже привык к этому своему временному пристанищу и было грустно уезжать, сознавая, что сюда вряд ли ещё когда-нибудь вернётся.

***

Когда мать пропала, оставив короткую записку со словами извинений и просьбой, чтоб они не пытались её искать, за воспитание внуков взялась бабушка по отцовской линии. Отца своего парень никогда не видел. Он умер, когда тот ещё был совсем маленьким.

Игорь и его старшая сестра Полина формально остались сиротами. Бабушка, бойкая женщина суровой советской закалки, в кратчайшие сроки оформила над детьми опекунство. Государство платило ей пособие за двух детей и довольно высокую пенсию, которую женщина заслужила статусом ветерана труда. К тому же она ребёнком жила в блокадном Ленинграде и получала, пусть и крохотную, надбавку как «блокадница». От мужа военного ей осталась трёхкомнатная квартира в престижном Московском районе, где и стала жить вся её немногочисленная семья.

Игорь с Полиной ни в чём не нуждались. Даже когда наступили трудные времена после развала Союза, дети не догадывались о финансовых потрясениях всей страны и бабушки.

После смерти отца Игоря, мать так и не смогла или, что вернее, не захотела ужиться со свекровью, хоть та всячески старалась не стать зловредной женщиной из анекдотов и принимала жену своего умершего сына как родную дочь. Мать Игоря терпела свою горькую долю вдовы, да так и не смирилась, однажды просто исчезнув из жизни своих детей.

Не суди, да не судим будешь.

Игорю на тот момент было десять лет. Полине – пятнадцать.

Нина Владимировна посвятила всю себя детям. Под чуткой и строгой заботой Полина закончила школу с красным дипломом и поступила в университет на факультет геологии. Девочка-егоза нашла себя в бесконечных разъездах по стране. Преподаватели с удовольствием отправляли её на практику в другие города. А когда практика заканчивалась, девушка уматывала с друзьями в походы и по возвращении с упоением рассказывала бабушке и брату о сказочном ощущении свободы. Домашний уют и покой были чужды непоседливой девушке.

Но однажды она не вернулась с очередной поездки. Позже выяснилось, что её группа сплавлялась по реке и утонула в полном составе. Бурная река, которая стала олицетворением образа жизни Полины, поглотила отчаянную авантюристку, забрала в свои недра. Тело так и не нашли.

Игорь тогда только начал работать в ресторане.

Он вырос полной противоположностью сестры. Улица всегда казалось ему чуждой и далёкой. Она была где-то там, за окном и плотно задвинутыми шторами, вне его мира книг и сказочных приключений. Без волшебства и миражей мир казался пустым и ненадёжным.

Игорь рос замкнутым мальчиком с доверчивыми голубыми глазами.

Он отучился в школе, с облегчением выйдя десять лет назад из широко распахнутых дверей прочь от высокомерных издёвок одноклассников. Друзей он себе не завёл. В отличие от бойкой сестры, он не имел понятия, чего ждёт от жизни. Если Полина брала в руки весло и остервенело гребла, часто даже против течения, то Игорь пускал свою лодку в самостоятельное плавание и мирно сидел в ней, наблюдая за тем, как мимо вяло текут берега.

Высшее образование он так и не получил, с горем пополам окончив колледж, куда поступил после школы, буквально запрыгнув в последний вагон за два дня до начала учебного года. Так было надо. Того требовало общество и бабушка. Он не сопротивлялся. Добросовестная Нина Владимировна настояла на важности обучения, грозя внуку, на всякий случай, армией.

Впрочем, от службы уклониться так и не удалось. Он попал в вооружённые силы прямо в разгар второго курса. Как оказалось, колледж отсрочки не давал. Вернувшись после года странно прошедшей службы, где новоявленный дембель так и не взял в руки боевое оружие, проведя отведённый срок за журналами и конспектами ротного, бессонными ночами заполняя листы чужим почерком, Игорь заочно окончил учёбу.