Как избавиться от токсичного окружения

Екатерина Соколова

Как избавиться от токсичного окружения

Что есть токсичность в людях?

(написано для проекта «Токсичные родители» в 2018 году)

В очередной раз задумавшись о том, что есть «токсичность» в людях, на ум приходит одно слово – «преследование». Вот именно долгое, изнуряющее преследование охотником жертвы до тех пор, пока последняя не окажется либо загнанной в ловушку собственной логики, либо будет просто настолько измотана, что ей некуда и незачем будет бежать.

Я знаю этот взгляд. Если «токс» решил уничтожить вас, он будет спокоен. Он будет подкрадываться медленно, как дикая кошка перед прыжком. Он тихим, незаметным голосом будет произносить уничтожающие фразы, проникая в самые глубины.

Что-то внутри вас будет спрашивать: «Зачем этот человек задает мне ЭТИ вопросы?», «Почему не видит, что мне неприятно говорить на ЭТИ темы»?

Самые смелые из вас попытаются не дать расщепиться своему сознанию, не дать уйти следу этой боли и зададут вопросы напрямую охотнику. Но «токс» не уймется. На него эти слова подействуют так же, как звук проносящегося ветра.

Но только избранные посмотрят своему преследователю прямо в глаза. Посмотрят и произнесут: «Я есть. Я здесь. Не делай так. Не говори этого.» И вот тут-то «токс» покажет свое истинное лицо. Вас обвинят во всех смертных грехах, повесив и присовокупив хамство, безразличие, ограниченность ума. Все просто. В их системе координат вы не имеете права на свое мнение. А если это мнение прозвучало, вы автоматически становитесь субъектом, нарушившим закон, а, следовательно, на вас необходимо наложить наказание. Наказание полным игнорированием – вас превратят в вечного «человека- невидимку» – или полным обесцениванием всей вашей предыдущей жизни.

В своих схемах «токсы» довольно примитивны. Зная схемы распространения их токсичности, в ваших руках есть сорбенты, поглощающие всю ту грязь, которую на вас выливают.

И одно важное замечание (по Сьюзан Форвард) – не пытайтесь их переубедить и не скатывайтесь в оправдание. Ваши ответы должны быть нейтральными. Эмоционально безликими. Именно тогда вы сами обезопасите себя от влияния любого манипулирующего вами охотника.

Попробуй догадайся.

(написано для проекта «Токсичные родители» в 2018 году)

В одной из книг, я вычитала интересный способ манипуляции, он называется: «Попробуй догадайся, о чем я думаю». Мне в связи с этим сразу вспомнилась моя мама, которая всегда говорила: «Ну сделай что-нибудь, лапками пошевели, прояви инициативу». А когда я эту самую «инициативу» проявляла, она неизменно критиковала меня и уничтожала мою самооценку. Например, однажды она красила забор на даче и попросила принести ей попить. Почему-то все большие бокалы были заняты, и я принесла ей воды в обычной чашке. Потом на протяжении лет пяти она жаловалась своим подругам: «Крашу я забор, жара такая, пить так хочется, а Катя мне приносит пить в обычной чашке». В тот момент, я не понимала, что имела дело с профессиональным манипулятором, но на сердце неизменно было очень противное чувство, как будто кошки скребли. …

Также было с моим желанием приготовить что-то или помыть: что бы и как бы я ни делала, я неизменно делала это НЕ ТАК, то есть НЕ ТАК, КАК ХОТЕЛА ОНА. Это раздавливало мою самооценку. Это уничтожало во мне желание проявлять инициативу и творить. И главное, спираль закручивалась все больше и больше. Это самое страшное: когда ты понимаешь, что ты все время виноват, а в чем виноват, – непонятно.

Ну и напоследок веселая история от моей близкой подруги Аллы.

Алла – кандидат технических наук, говорит на четырех языках. Но в силу экономической обстановки в стране была вынуждена уйти из науки в коммерцию. Ее начальник – обычный низкопробный манипулятор, неуверенный в себе, самоутверждающийся на своих подчиненных. Над Аллой издевался он изощренно – он просто не давал ей работы. Алла, как сейчас говорят, часами «медитировала на пальму», потом брала с собой книги по экономике, чтобы хоть как-то занять себя в рабочее время. Самое дурацкое, что так без работы сидела она неделями, потом он вдруг давал ей задание, обычно мало связанное с ее профессией, и обязательно критиковал.

Накануне ее увольнения произошел следующий курьез. Начальник вызвал Аллу и прокричал: «У моих детей крольчиха родила крольчат, и срочно нужны «МЕШКИ ДЛЯ КРОЛИКОВ»! Ну Алла, житель городской, решила, что он имеет в виду мешки, чтобы этих самых кроликов утопить, и пошла узнавать по офису, есть ли у кого опыт убиения кроликов посредством помещения их в мешок. Со всей своей технической грамотностью она уже умножала рост среднего кролика на его вес и соотносила, таким образом, с объемом мешка. Все это она делала, советовавшись с коллегами, когда появился ее разъяренный начальник и заорал: «Алла, ты с ума сошла! Я имел в виду мешки с кроличьим туалетом, чтобы им в лоток сыпать». Вот откуда она, выпускница технического ВУЗа, могла это знать? Стоит сказать, что ему недолго оставалось над ней издеваться. Через пару месяцев она, наконец, уволилась…

Это называется «двойные связки» – double bind – погуглите, очень токсичная штука. Иллюстрация – старый анекдот: теща подарила зятю два галстука. Он примеряет один. Она: «Я так и знала, что второй тебе не понравится!». Как мы видим, человека заведомо ставят в такую позицию, чтобы было, за что его обвинить при любом его действии. Я где-то слышала, что в 60-х годах такое поведение матери считалось предпосылкой развития шизофрении. Потом оказалось, что оно встречается во многих семьях, где нет заболевания. Ребенок не может сделать то, что ему велят родители и ,не имея возможности уйти физически., уходит в себя.

Когда тебе кажется, тебе не кажется

(написано для проекта «Токсичные родители» в 2018 году)

Я предлагаю сделать эту фразу гимном этой недели, если не всей своей жизни. Эта фраза, в которую в конечном счете упиралось мое сознание на протяжении предыдущих пятнадцати лет, последнее время стала приобретать для меня какой-то особый смысл.

Я всегда считала себя уверенным в себе человеком, до тех пор, пока однажды одна моя приятельница в 2014 году не указала мне на одну мою особенность: прежде, чем принять важное решение (чего бы оно ни касалось), мне обязательно нужно было обзвонить минимум пятерых моих друзей и обсудить в деталях абсолютно все, будь то отношение ко мне моего парня или ссоры с родителями, в случае если «послание» ко мне не носило «прямого» характера.

Приведу недавний пример. У меня был друг, старше меня лет на десять, инженер, женат, с ребенком. Мы много общались, я чувствовала в нем силу и плечо старшего брата, которого у меня никогда не было. До тех пор, пока не началось… точнее, не начались… какие-то «двойные» послания. Сашка (так звали моего друга) много работал на Дальнем Востоке и писал мне оттуда почти каждый день. Наши отношения были настолько откровенными и безграничными («без личных границ»), что мы обсуждали ВСЕ. А потом… Саша стал присылать мне письма, странного содержания. Я не могла понять их смысл, но внутри почему-то становилось противно. Саша писал, как его «жена больше не хочет его» и о том, что «его флюиды до сих пор фонят», но теперь почему-то этого никто не чувствует. И в очередной раз я позвонила подругам: «Может мне кажется?». Подруги убедили в том, что мне НЕ КАЖЕТСЯ, и я написала Саше уничижительного содержания письмо, в котором четко расставила для себя все полкам: Сашины письма выглядели как флирт, мне это не нужно, ему лучше побольше общаться с женой… В ответ на меня естественно полился водопад из помоев.

Ну, так объяснили друзья.

А может мне все-таки кажется?

У меня была приятельница, возраста моей мамы. Я доверяла ей если не все, то почти все. А она в ответ «раскачивала» меня суждениями следующего содержания: «У тебя нет парня. А у меня есть такой знакомый Юрочка. Молодой, красивый, успешный. И познакомила бы я тебя с ним, но ему нужна голубоглазая блондинка из очень богатой семьи». От подобных фраз у меня учащалось сердцебиение, и становилось не хорошо, но я ничего не могла понять. Точнее могла понять, но не могла поверить. И я в очередной раз набирала телефон своих девчонок:

А может мне кажется?

Осознание приходило медленно и пугающе. И смысл его был намного глубже, чем просто сексуально-голодный намертво женатый Сашка или старая жаба, желающая самоутвердиться и потешить свое самолюбие. Смысл всего происходящего заключался в том, что я не распознавала «двойные послания». Я не могла понять, что фраза начальницы, типа «ты ведешь себя как продажная женщина» означала на самом деле «я завидую тебе, что ОН разговаривал с тобой, а не со мной». Я не могла понять, что фраза «ты перегружаешь меня подробностями своей жизни» означала на самом деле «я завидую тому, что у твоего мужчины (в отличие от моего) есть возможность свозить тебя в Париж».

Самое удивительное, что все это я чувствовала. Но боялась. Боялась признаться себе в своих же чувствах, как будто кто-то лет много назад наложил строгий запрет на возможность чувствовать то, что я действительно чувствовала.

Как ни странно, но ответы я нашла там же, в своей семье. Типичная фраза моего отца в случае, когда у меня появлялось свое мнение, быстро и надежно ставила меня на место: «Ты не чувствуешь этого на самом деле, тебе это кажется. Я же твой папа, я знаю лучше, что ты чувствуешь. Я же был точно такой же».

Как результат, я многие годы страдала от нервных и физических перегрузок – я просто не чувствовала свой лимит, не могла вовремя очертить личные границы в отношениях с коллегами, терпела унижения от людей, которым сама же платила деньги за их услуги…

Сейчас я на пути, на пути к себе. Моя подруга Алла уже имеет наготове дежурную фразу в случае, если она не может прямо сейчас меня выслушать и помочь:

«ЕСЛИ ТЕБЕ КАЖЕТСЯ, ТЕБЕ НЕ КАЖЕТСЯ»

Синдром самозванки

(написано для проекта «Токсичные родители» в 2018 году)

Пенка от капучино медленно оседала, становясь похожей на тающий снег. Я сидела в маленькой пражской кафешке и думала о чем-то и ни о чем. Прага совершенно разочаровала меня: верно сказала моя Юлька, что когда мы мечтаем о чем-то, мы понятия не имеем о том, о чем мечтаем. Прагу я представляла себе, как красивый европейский город со средневековой архитектурой, а по факту оказалась на территории заброшенных поликлиник и торговых центров с непередаваемыми запахами помоев, испражнений и цементной пыли.... Все это напомнило мне мое детство, самую раннюю его пору, начало 90-х.

Внезапно мои мысли были прерваны телефонным звонком: то звонила моя Аллочка, мой давний душевный друг и, по совместительству, мой вечный соратник и со- (чаевник? кофеино-посидельник?) по вопросу проработки психологических установок.

Голос Аллочки дрожал – по всему было ясно, что она хочет сообщить мне что-то очень важное, но при этом личное.

– Катя, – начала осторожно Аллочка, – помнишь я говорила, что начала читать Орлова «Восхождение к индивидуальности». Так вот, я пришла к странному выводу. Но даже не знаю, с чего начать… Ты знаешь, мне дико сложно было в институте экзамены сдавать. Все время. Спасало только то, что они все письменные были.

Про Аллочку я уже писала в своих предыдущих постах. Выпускница сложнейшего факультета одного из ведущих технических вузов, владеющая несколькими языками, она и в 31 сохраняла какую-то неподдельную детскую искренность и восторженность. При всем том, Алла была ученым в душе, настоящим ученым, из тех, кто смело бы отказался от карьеры топ-менеджера ради возможности работать с людьми в лаборатории, где пытаются изобрести супербиоразлагаемый пакет, не наносящий ущерб окружающей среде. Помимо всего прочего, у Аллочки, сколько я ее помню, была всегда особо рода зависимость – она физически не могла существовать без интеллектуального труда: в погоне от серых будней она учила 4 языка, закончила аспирантуру, а потом еще отдельно, сама не зная зачем, закончила и Бауманку. И вот этот человек звонит мне одним декабрьским днем и признается, что всю свою жизнь сдавать экзамены для нее было пыткой, такой же самой пыткой. как и проходить собеседования.

– Алл, ну-ка давай поподробнее, – с нескрываемым интересом сказала я.

– Катя, да просто одно и то же. Я прихожу на собеседование, меня спрашивают элементарщину какую-то, а я слова из себя выдавить не могу. Чистый лист. И знаешь что? Читая Орлова, вот вспомнила, что в институте- то было то же самое. Каждый раз. Хотя я старательно и училась, и занималась, и готовилась. А у тебя такое было?

Внезапно я осознала, что ладони мои молниеносно вспотели, лоб покрылся испариной, а сердце бешено забилось. «Вот оно, – подумала я, – началось. Реакция на информацию, столь глубокую и интимную, что ее хочется спрятать подальше не только от своих друзей, но и от самой себя.»

– Было, Алл, – медленно через себя начала я, – все 6 лет учебы в Академии. А это 12 экзаменов и зачетов в семестре. 12 семестров и диплом. Я до сих пор считаю себя самозванкой, не заслуженно получившей диплом (Это несмотря на то, что поступила я сама, не с первого раза, но на бюджет). Все 6 лет я пахала «как папа Карло», а ведь ты знаешь – у нас была система так называемых «отработок» (не пришел в день семинара или плохо ответил – будь любезен прийти в день консультации преподавателя и ответить ему всю тему, которая, в свою очередь, могла состоять из 300 страниц различных нормативно-правовых актов). И я готовилась к семинарам, ходила на лекции, зубрила, читала, готовила дополнительный материал, опять читала. Перед экзаменом читала снова. И к экзамену приходила в состоянии чистого листа, вследствие чего свои зачеты получала, больше, проезжаясь на авторитете. Преподаватели при этом всегда удивлялись, как это так – такая умная ответственная студентка, и – по нулям. Бывали, правда, моменты, когда я выдавливала из себя что-то, но это было только в 50 процентах случаях. В основном же, в битве правовая отрасль против нервной системы, первая терпела сокрушительное поражение.

По Аллиному вздоху, я поняла, что ОНА ПОНЯЛА. Именно поэтому она и рассказала мне: она знала, что тема экзаменов и диплома для людей вроде меня и нее была даже более интимной, чем секс.

– Я до сих пор считаю себя самозванкой, Алл. Поэтому я, наверное, и не стала юристом, поэтому отказалась от работы в Цюрихе и решила сменить профессию – несмотря на то, что у меня в голове до сих весь гражданский кодекс и я смело могу вытащить оттуда что угодно, когда это нужно моим друзьям, чтобы защитить их интересы, я никогда не считала себя профессионалом в юриспруденции… ведь я НЕ ЗАСЛУЖИЛА.

– А хочешь я теперь расскажу тебе, почему это происходит? – невозмутимо тихим голосом ответила мне Аллочка. – У тебя с детства механизмы защиты срабатывают. По "выключению". …и "забыванию". Ты так часто вследствие своих "токсических родителей" чувствовала вину, что психика, не находя этому рационального подтверждения, просто блокировала все, что под руку попадалось: эмоции, события, память. И всякий раз, испытывая стресс на экзамене, твое тело реагировало привычным для тебя способом.

Алла замолчала. Замолчала и я.

За окном по-прежнему виднелись пыльные улицы Праги. Такие же пыльные и плохо пахнущие, как улицы моего родного города в 90-х. Я снова стала маленькой девочкой, которой предстояла долгая и иногда со своими "заковырками" жизнь. Я вспомнила слова любимого мужчины перед нашим расставанием: "Жизнь как нефть. Она циклична. И когда-нибудь ты обязательно вернешься в ту же точку, с которой начала".

_________________________ Многоточие вместо вывода. В общей сложности, на свои поступления в Московскую государственную юридическую академию и учебу там я потратила 9 лет.

Всё о вербальной агресии

или как исключить из своей жизни токсических друзей и коллег

(написано для проекта "Токсичные родители" в 2020 году)

Чем больше вы знаете о вербальной агрессии, тем сильнее ваша способность отвечать на нее уверенно и решительно.

Патрисия Эванс

Что мы знаем о вербальной агрессии? Легко ли распознаем ее при общении с людьми? Почему так важно уметь улавливать нерациональный словесный гнев и адекватно отвечать на него?

Некоторые события жизни моих близких, произошедшие за последние месяцы, заставили меня задуматься о том, что понимание самого факта вербальной агрессии не менее важно, чем навыки адекватного ответа на нее. Именно поэтому сегодня хочу рассказать о тех важных этапах любого общения, которые необходимо понимать, для того, чтобы не стать жертвой словесного абьюзера. В этом мне поможет замечательная книга Патрисии Эванс «Не бьет, просто обижает. Как распознать абьюзера, остановить вербальную агрессию и выбраться из токсичных отношений». Итак, вот что она пишет:

«Непредсказуемость вербальной агрессии изолирует каждый случай в сознании жертвы, и она воспринимает их все как не связанные между собой инциденты. У нее складывается впечатление, что каждый инцидент касается чего-то своего. В перерывах между ними у нее может возникать чувство спокойствия и безмятежности. Поскольку каждое проявление вербальной агрессии кажется отдельным случаем, жертва не только может забывать о предыдущих инцидентах, но ей также бывает очень трудно распознать какой-то общий шаблон или образец агрессии».

Я считаю, что в этом отрывке заложена важнейшая характеристика вербальной агрессии, а именно ее непредсказуемость. Чтобы поймать словесного абьюзера «за хвост», иногда уходят месяцы и годы. Но если вы сможете сделать это, возможно, впервые за долгое время вы сможете вздохнуть свободно.

Реальные жизни – реальные судьбы

Периодически доносятся до меня истории про людей, которые, не обладая ярким интеллектом и способностями, могут буквально «сводить с ума» окружающих: родителей, партнеров, друзей, коллег. В попытках разобраться в этих отношениях жертва, как правило, попадает в паутину, состоящую из бесконечных конфликтов и обвинений, и, порой, и не разобраться, кто в этой ситуации прав, а кто – нет.

К слову, я считаю, что уверенного успешного образованного человека в принципе трудно вывести из себя: путь, как бы он ни был тернист, лежит через взлеты и падения, выигрыши и проигрыши, людей хороших и плохих, честных и нечестных. «Опыт – сын ошибок трудных», как писал А. С. Пушкин, именно поэтому у действительно думающих, реализованных людей часто возникают ситуации, которые в лучшем случае просто портят им нервы, а в худшем – ломают жизнь.

Вот некоторые собирательные истории, которые я часто слышала от своих друзей.

Пример номер 1. Имена изменены

Началось все со звонка моей приятельницы. Назовем ее Даша. Она, будучи человеком исключительно сдержанным, тактичным, дисциплинированным, довольно долго и путано рассказывала мне про какую-то свою родственницу и то, как та «изощренно над ней издевается уже не первый месяц». Чем путаней становился рассказ, тем возрастал в нем градус эмоций:

– Она повторяла мои мысли, говорила точь-в-точь, что говорила я два года назад! – задыхалась от возмущения Даша.

– Даш, – пытаясь разобраться в ситуации, начала я – ну это нормально, многие мои друзья тоже часто повторяют то, что говорила им я, а я могу повторить то, что говорили мне мои старшие товарищи. Мы люди, мы впитываем информацию, перерабатываем ее и выдаем. Прямо как компьютеры! – пыталась подбодрить я подругу.

– Нет, Катя, ты не понимаешь, – продолжала обычно спокойная и сдержанная Даша – она учила меня тому, чему учила ее я… когда она только пришла работать в компанию… прямо моим голосом и моими словами…. Как будто это она специалист в этой области, а не я… как будто это она специалист с двадцатилетним стажем, а я студентка-практикантка, какой была она год назад. Как будто в какой-то момент мы местами поменялись, только меня об этом никто не предупредил! И делала она это с такой уверенностью, с таким актерским талантом – Станиславский позавидовал бы! И мозг мой постоянно выдавал «error», «error» – как будто тебя просто лишают куска себя! И происходит это всё чаще и чаще! Не могу сказать, когда это началось, и почему я вообще позволила этому случиться!

– Так, подожди, – пыталась рационализировать я полученную информацию, – Это похоже либо на чисто женский выпендреж (прости за просторечье), либо пример газлайтинга профессионального манипулятора. Хочешь сказать, что она методично так сводит тебя с ума?

– Да! Именно это! Я схожу с ума, Катя, понимаешь? А потом начинаешь ей объяснять, аргументы приводишь, думаешь, что прижимаешь их к стенке. А она начинает увиливать!

В тот момент я еще не очень хорошо понимала то, что в такой несвойственной себе эмоциональной манере пыталась донести до меня красивая и умная Даша. «Ну подумаешь, – проносилось у меня в голове, – ну повторил человек твои слова. Ну а за мной ученики повторяют целые фразы и потом в сочинение вставляют».

Пример номер 2

«Я не могу до сих пор понять, КАК я попала в эти отношения. Сейчас, оглядываясь, у меня ощущение, что я в каком-то нереальном кошмаре побывала. Но как я могла оказаться в такой истории? Этот мужчина, во-первых, злоупотребляет алкоголем, во-вторых, он эмоционально нестабилен. И главное – это совершенно не мой тип. А с чего все началось? Сначала мы просто дружили, и как-то незаметно я стала ВОВЛЕЧЕННОЙ не только в эти «недоотношения», но и в какие-то странные разборки и скандалы. А как же было сложно с ним расстаться! Он то просил прощения, то обвинял меня в холодности, то кричал на меня, то бил меня, то пел песни под окном. А после расставания он создавал фейковые аккаунты с моим именем, размещал мои фото на сайтах знакомств – мне номер телефона пришлось поменять. Он даже пошел к моему же психоаналитику! И на курсы кулинарии, на которые ходила я, он тоже пошел! И знаешь, какой вопрос я задаю себе сейчас? Как я вообще попала в это во всё! В какой момент он меня «схватил и утащил»? Когда я потеряла эту волю?»

Пример номер 3. Имена изменены

«То, что происходит у меня на работе последние месяцы по-другому как психиатрической клиникой не назовешь! Помнишь, я тебе рассказывала про Ксюшу, которая всех подставляет? Ты не представляешь, что они на пару с ее начальницей Леной на днях учудили! Представляешь, они на пару взялись травить девочку одну, причем девочку хорошую, умненькую, очень способную, но очень тихую и скромную, из тех, кто промолчит и не ответит. Наташа ее зовут. Она, бедняжка, приходит на работу самая первая – уходит последняя, и все ей довольны. Она вообще от природы очень скромный, интеллигентный, воспитанный и, главное, трудолюбивый человек. И вот, каждый раз, когда эта стая волков на нее набрасывается без всяких веских оснований – Наташка просто «в себя уходит». Ну и травили и провоцировали они ее долго. Последние месяцы Наташа стала признаваться, что приходит домой и до ночи от обиды плачет. А тут и вовсе увольняться решила. Подала заявление на увольнение.

И ты представляешь, мой начальник, видя это безобразие, решил Наташу забрать к нам в отдел! «Зачем, – говорит, – хорошую девочку будем отпускать. Пусть у нас работает». Ксюша и Лена весь день ходили мрачнее тучи, приходят и говорят: «Хорошо, только если Наташа к вам в отдел переходит, пусть работу доделывает! А то как это – мы ее с недоделками отпускать должны?» И дали ей документов технических на 200 страниц. На выходные, причем: всё потому, что Наташа должна была к нам выходить как раз с понедельника. Наташа попыталась им объяснить, что ей физически это за выходные не выполнить, так Лена с Ксюшей на пару стоят, смеются: «Ну готовься тогда, девочка, по статье за несоответствие должности уволим».

Наташа опять в слезы. Безвыходная ситуация какая-то.

Наташе пришлось задний ход дать. «Хорошо, буду увольняться». А Лена с Ксюшей смеются над ней в голос и говорят громко так, как будто Наташи и в помещении нет: «Ой, посмотрите, трусишка наша испугалась, убегает, поджав хвостик»!

В результате Наташа манипуляций над своей психикой не выдержала. И – таки уволилась в тот же день.

Три эти совершенно разные истории, на самом деле характеризует одно и то же явление – попытки контролировать человека посредством вербальной агрессии.

Как мы начинаем любые отношения

Я недавно провела среди своих друзей интересный опрос: какие чувства они испытывают при знакомстве с новым человеком? Палитра оказалась довольно разнообразная: от чувства подозрения и настороженности до ощущения начала нового приключения. Но. Все мои друзья сходились в одном – при первом знакомстве никто никогда не начинает искать в человеке скрытые манипулятивные приемы или (не дай Бог) психические отклонения. Несмотря на то, что разные люди по-разному присматриваются к тем, кто по воле судьбы становится новым попутчиком в их жизни, и я, и мои друзья исходим из презумпции вменяемости, адекватности и порядочности человека.