Привет эпохе

– Погоди, погоди, Володя, – урезонивал я его. – Давай все по полочкам разложим. Тебе сказали, что твоя артистка не подозревается, а замечена в проституции. Так?

– Ну, так, – согласился он.

– А сколько раз до этого она приезжала на гастроли в Израиль?

– Ни разу, – оторопел Винокур. – Она в театре-то несколько месяцев работает и это вообще ее первые гастроли.

– Ну, может, она без театра, просто туристкой когда-нибудь сюда приезжала?

– Тоже нет. Я точно знаю, что она первый раз за границу выехала, я же сам ей помогал загранпаспорт оформлять, получать визу в израильском посольстве в Москве.

– Ну, тогда все не так уж трагично. Паршиво, конечно, что ее депортировали, да еще с такой мерзкой формулировкой, но, я думаю, надо поднять большой скандал вокруг этого дела. Тут либо какая-то досадная ошибка, либо, что скорее всего, произвол местных властей.

Мы выработали, как говорится, стратегию и тактику наших действий. Винокур отправился в российское посольство, в израильский МИД, а я отправился в редакцию и по горячим следам написал материал. Эта публикация появилась на страницах многих газет Израиля, в том числе, самых крупных и авторитетных. Российское посольство, благодаря стараниям своего чрезвычайного и полномочного посла Александра Евгеньевича Бовина сделало достаточно энергичные запросы в МИД Израиля. Одним словом, скандал вышел отменный и ровно через неделю молоденькая актриса Елена Мартынова уже радовала своим талантом израильских зрителей. В аэропорту Бен-Гуриона , когда она вернулась, ей принесли извинения, сказав, что произошло недоразумение по чисто технической причине. Год назад в Израиле якобы и впрямь побывала некая Елена Мартынова, была уличена в проституции, из страны выслана. Но у той, дескать, Мартыновой иное отчество, а нерадивый чиновник на паспортном контроле вовремя этого расхождения не заметил. Объяснение, что и говорить, шито белыми нитками, но, учитывая, что результат все же был получен должный, решили на том и успокоиться.

Винокур разом повеселел, был снова острометным, энергичным Винокуром, каким его все привыкли видеть.

Как-то перед очередным концертом, во время все тех же израильских гастролей, к нему подошла довольно пожилая дама и пустилась в пространные объяснения, перечисляя множество фамилий людей, которых должен был хорошо знать и сам Володя Винокур и его родители. В итоге суть ее долгого монолога свелась к тому, что Владимир Натанович непременно должен после концерта почтить своим посещением ее дом и разделить вместе с ее семьей субботний ужин. «Отказываться от ужина в шабат – грех, – угрожающе произнесла дама и многозначительно добавила, – можете приходить с друзьями, мы будем рады всем».

После спектакля сын этой дамы пришел в концертный зал, чтобы проводить гостей в дом, который оказался совсем близко. Винокур сказал, что он прекрасно здесь ориентируется, попросил дать ему адрес и, сославшись, на занятость, сказал, что прибудет через полчасика, ждать его не надо пусть все садятся за стол. Гомонящая веселая компания отправилась на ужин, в темноте не замечая, что руководитель театра идет, чуть поотстав, следом.

У подъезда Владимир Натанович выждал минут десять, потом, сверившись с бумажкой, поднялся на нужный этаж и позвонил. Когда хозяйка с любезной улыбкой, полагая, что, наконец, явился долгожданный почетный гость, гостеприимно распахнула дверь, то увидела перед собой мерзкого горбатого карлика, замотанного в плащ с капюшоном.

– Хозяйка, дай водички пить, – прохрипел жутким голосом карлик.

– Нет у меня никакой водички, пошел прочь, прочь отсюда! – завизжала хозяйка, но карлик, не слушая ее, проскочил буквально мимо ее ног.

Он ворвался в комнату, посередине которой сверкал свечами обильно накрытый субботний стол. Ох, как он бесчинствовал! Шныряя по всей комнате с каким-то утробным рычанием, он опрокинул вазу с цветами, выпил из кувшина вино, схватил со стола куриную ножку и целиком запихал ее в рот. Немая сцена безмолвствия длилась недолго. Народ опомнился, все бросились ловить негодяя. Но не тут-то было. Карлик удивительно ловко и довольно долго уворачивался от цепких рук преследователей, а когда его все же прижали к двери, вдруг, ко всеобщему изумлению, выпрямился, стал вдвое выше, сбросил с себя плащ-хламиду и предстал перед всеми… Владимиром

Винокуром.

БАРАШКА ЖАЛКЛ

Позвонил по телефону Юрию Антонову, договорится об интервью в связи с юбилеем певца. Разговора, можно сказать, не получилось. Юра то и дело вскрикивал «брысь», отгоняя своих назойливых любимец. Кошек у него дома к тому времени уже четырнадцать было. И вообще о любви Антонова к животным ходят легенды.

Однажды он отдыхал в Турции. Встретил Сергея Михайлова. Сергей пригласил Юрия в ресторан, где прямо на глазах у гостей готовят на вертеле молодого барашка. Ресторан и сам по себе экзотический. Основная площадка, где установлен стол человек на десять, расположена на могучих ветвях высоченного дерева. Так что к столу приходится подниматься по крутой деревянной лестнице. В общем, обстановка весьма необычная. Подали барашка. Все ели с наслаждением, блюдо было приготовлено изумительно.

– На как тебе барашек? – поинтересовался Сергей у Антонова.

– Жалко, – довольно непонятно ответил Юра.

– Что – жалко? – переспросил Сергей.

– Барашка жалко, – печально произнес Антонов. – Он ведь еще такой молоденький был.

Х Х

Х

БЕЗЫМЯННЫЙ КОСМОНАВТ

Знаменитый ведущий телевизионной передачи «Клуб кинопутешественников» Юрий Сенкевич снимал передачу об Израиле. Мы с ним по всей стране проехали, мне было очень интересно слушать рассказы Юрия Александровича. Он не просто весь мир объездил, но умел увлекательно об этом рассказывать. Взгляд у него был острый, он подмечал такие детали, на которые никто, кроме него, и внимания-то не обратил.

Как-то сидели мы в открытом кафе и разговорились о полетах в космос. Сенкевич стоял, можно смело сказать, у истоков советской космонавтики, еще до старта Гагарина участвовал в подготовке собак к полету в космос.

Я легкомысленно назвал имя первой собаки, побывавшей в космосе – Лайка. Юрий Александрович меня тут же поправил:

– О Лайке, Белке и Стрелке узнал весь мир. А сколько питомцев нашей лаборатории погибло и от опытов на земле, да и в космосе тоже. Наука иногда бывает очень жестокой, ничего не поделаешь. Ну, а если говорить о первой собачке, полетевшей в космос, то она погибла и даже я сейчас ее настоящей клички не помню. Дело в том, что где-то в документах о ней, конечно, существуют все официальные данные. Но мы собаку дразнили кличкой неприличной, так что в печати, особенно в те годы, она просто появиться не могла.

– Так как же вы ее звали?

– У этой ласковой псины были какие-то характерные особенности желудка. И звали мы ее – Пердун. На космонавта номер один совсем такое имя не тянет.

Х Х

Х

ОПЕРА ЗВЕЗДИНСКОГО

Перед самым отлетом из Анталии встретили в аэропорту Михаила Звездинского. Уже в самолете Сергей Михайлов спрашивает Звездинского:

– Миша, у тебя билет в какой класс?

– Бизнес, – отвечает тот.

– Жалко, у нас в первый, а то бы сидели вместе. А знаешь, – радушно предложил Сергей. – Давай-ка попробуем, вдруг да свободные места найдутся.

Не обремененный ненужными комплексами, Звездинский тут же согласился. Зашли в самолет. В первом классе как раз оказалось одно свободное место и Звездинский расположился рядом с Михайловым.

Сразу после взлета грузная немолодая стюардесса, такие, наверное, только в «Аэрофлоте» и остались, посчитала пассажиров по полетной ведомости и обнаружила «зайца». Вернее сказать, она не поняла, кто именно проник в салон первого класса без соответствующего билета, но лишний пассажир был налицо. Стюардесса стала сверять посадочные талоны. Кто-то талон нашел, у кого-то он запропостился невесть куда. И все же седьмым каким-то чувством бдительная бортпроводница Михал Михалыча вычислила. Стала она на него бухтеть, Миша довольно вяло огрызался. Михайлов попытался урезонить проводницу:

– Послушайте, такой известный человек летит с вами, а вы сердитесь на него. Давайте сделаем ему исключение, пусть летит в нашем салоне.

– Какой еще известный? – опять возмутилась проводница. – Лицо, правда, знакомое, вроде летал уже с нами. А известный он, или неизвестный, откуда мне знать.

– Тут я решил шуткой разрядить обстановку.

– Послушайте, обратился к стюардессе. Вы же оперу «Лебединое озеро» по телевизору смотрели? Ну, припомните, кто там главную роль играет.

Стюардесса еще раз, уже пристальнее, вгляделась в Звездинского и пробурчала:

– Так бы сразу и говорили. Ладно, так уж и быть. Пусть летит, «Лебединое озеро».

Х Х

ГЛАВА 9

Зимнее солнце сумело пробиться сквозь тучи, ветер разогнал облака, и небо окрасилось в такой нежно голубой цвет, какой бывает только весной.

– Вы бы открыли окно, воздух сейчас – одно наслаждение, – буркнул электрик, который пришел в гостиничный номер заменить перегоревшую лампочку.

Я еще возился с оконными шпингалетами, когда где-то невдалеке раздался звук, напоминающий мощный взрыв. Задребезжали стекла, люстра под потолком ходуном заходила.

– Видно, газовый баллон у кого-то бабахнул, – предположил электрик.

Но в этото самый момент звук взрыва повторился, а спустя пару минут бабахнуло еще раз. Послышался вой сирены – должно быть, мчались пожарные машины или «скорая помощь». Мне невольно вспомнился Афганистан – уж слишком хорошо запомнил я эти страшные звуки. Но тут же отогнал от себя, как казалось, шальную мысль – какие могут быть взрывы в центре Ташкента. Я вышел из гостиницы. Куда-то бежали явно взволнованные или чем-то напуганные люди, одна за другой промчались не меньше десятка пожарных машин.

– Да я своими глазами видел, как машина выше трамвайных проводов подлетела и грохнулась, – горячо доказывал какой-то мужчина группе окруживших его людей.

Через несколько минут приехал на машине приятель, моя ташкентская командировка заканчивалась, ночью я собирался улетать, и нужно было заехать в аэропорт, забронировать место на московский рейс. Едва отъехали, дорогу нам перегородил милицейский сержант, нервозно указывая жезлом, что двигаться мы должны в обратном направлении. Пришлось подчиниться. Однако не проехали и пятисот метров, как еще один сотрудник ГАИ снова изменил направление нашего движения.

– Что у вас в городе происходит? – спросил я приятеля.

– Сам толком ничего не пойму. Вроде чего-то взорвали. Говорят, на площади какая-то перестрелка была.

– Да будет тебе. Какая перестрелка, что ты сплетни всякие слушаешь, – пристыдил я его.

Приятель ничего не возразил – мы снова вынуждены были подчиняться команде милиционера и в очередной раз изменить маршрут. Исколесив чуть не полгорода, мы, наконец, оказались на дороге, ведущей в аэропорт. Езды нам оставалось две-три минуты, когда опять, теперь совсем рядом, раздался взрыв. Наш старенький «форд» тряхнуло, как на крутом ухабе, и занесло на обочину дороги. Благо в непосредственной близости не было ни одной машины, иначе столкновения избежать не удалось бы. Приятель что-то говорил, но я ничего не слышал – у меня заложило уши. Прошло не меньше четверти часа, пока я наконец снова обрел способность полноценно воспринимать окружающий мир. Вокруг творилось что-то невообразимое – снова мчались пожарные машины, слышались крики, вооруженные милиционеры мгновенно перек5рыли дорогу. «Неужели взорвали аэропорт!» – мелькнула мысль и я схватился за мобильный телефон, еще толком не сообразив, кому звонить. Впрочем, и дозвониться было невозможно – телефон безмолвствовал. Было совершенно очевидно, что в аэропорт, во всяком случае, в ближайшее время, мы не попадем. Развернулись и поехали в центр, опять объездными путями, и дорога вместо привычных пятнадцати минут заняла почти час.

Центр был непривычно безлюден. Казалось, кроме вооруженных милиционеров, в городе никого больше нет. Я зашел в редакцию местной газеты, надеясь у коллег узнать, что произошло. Но то, что услышал, звучал настолько же неправдоподобно, насколько и нелепо. Говорили, что в город прорвалась банда, что в результате взрыва погибло множество людей, количество раненых исчисляется чуть ли не сотнями. Как водится, тутр же нашлись очевидцы, которые видели трупы на центральной площади города.

Это случилось 16 февраля 1999 года. В этот день из своей загородней резиденции президент Узбекистана Ислам Каримов отправился в кабинет министров, где на 11 часов утра было назначено совещание республиканского руководства. Полоса движения президентского кортежа была освобождена, и машины мчались с привычной крейсерской скоростью 120-130– километров в час. Кортеж уже находился в городе, когда в головной машине ожила рация. «Где вы, где вы?» – вопрошал сотрудник ГАИ с поста на площади Мустакилик (Независимости).

– В связи с чем вопрос? – поинтересовался начальник охраны президента.

– Да у нас тут что-то непонятное происходит, – сообщил офицер ГАИ.

– Разберитесь толком и доложите, – последовала команда из головной машины.

Буквально через минуту в рации раздался тот же вопрос: «Где вы сейчас?» И не дожидаясь ответа, офицер с площади закричал: «На площадь не заезжайте! Как поняли меня? Повторяю, на площадь не заезжайте, у нас тут взрывы… и стреляют!» В тот момент президентскому кортежу до площади оставалось ехать чуть больше минуты. Машины, не снижая скорости, свернули в одну из параллельных улиц и уже через несколько мгновений въезжали во вдор рабочей резиденции. Ислам Каримов прошел к себе в кабинет, где выслушал доклад о том, что произошло на площади. Услышанное потрясло президента, но не удивило. Один из немногих в центральноазиатском регионе политиков, если не сказать единственный, президент Узбекистана уже на протяжении долгого времени жил в предчувствии этой беды. Это предчувствие не было интуитивным ощущением, но основывалось на его четком, беспристрастном анализе, и Ислама Каримова поражало, даже приводило в негодование то, что вокруг никто, казалось, не хотел замечать надвигавшейся беды.

Услышав о взрывах, президент размышлял всего несколько минут. Он снова надел плащ и скомандовал:

– Едем на площадь!

– Пока еще опасно, Ислам Абдуганиевич, – попытался возразить начальник его охраны. – Обстановка до конца не ясна, мы бы хотели разобраться.

Но президент его не слушал, он уже направился к выходу. Отдавая не бегу распоряжения, начальник охраны устремился за ним. На площади президент появился в окружении охранников, вооруженных автоматами.. Впервые им пришлось взять в руки тот вид оружия, которым до сих пор охранники пользовались только на тренировочном стенде.

…Эта светло-голубая старого образца «Волга» – ГАЗ-21 появилась на площади невесть откуда. Позже, когда сотрудники специально созданной оперативно-следственной бригады опрашивали работников ГАИ, никто так и не смог ответить вразумительно, кто конкретно пропустил машину на площадь. Правда, внешне в ней не было почти ничего такого, что могло бы привлечь внимание. Хотя и старая колымага, но чистенькая, опрятная. Разве что багажник, как впоследствии удалось выяснить, был не закрыт, а завязан какой-то бечевкой – то ли груз мешал, то ли замок сломался, тут гадать можно разное. Машина, не превышая дозволенной скорости, проехала по площади и подкатила непосредственно к семиэтажному зданию кабинета министров. Ткнувшись о высокий бордюр, «Волга» беспомощно остановилась, мотор заглох. Ну, такого безобразия гаишник допустить не мог. Он ринулся к машине, на ходу крича:

– Куда, куда тебя занесло?! Отъезжай немедленно!

В машине находились двое. Тот, кто за рулем, приспустил боковое стекло возле себя и совершенно спокойно возразил:

– Ну как же я отъеду? Ты что, сам не видишь, мотор заглох.

Президентский кортеж должен был появиться на площади с минуты на минуту. Какие тут могли быть рассуждения – милиционер начал лихорадочно дергать дверную ручку машины, чтобы самому разобраться, что там происходит. И в этот момент со стороны улицы, проходящей вдоль площади, раздался взрыв. Начальник милицейского поста ГАИ застыл как вкопанный. За долгие годы службы в автоинспекции ему пришлось повидать многое, но вот летающих машин видеть не приходилось. Высоко над трамвайными проводами, даже не задев их, взлетел белый автомобиль. Зависнув на мгновение в воздухе, машина, как ему показалось, плавно начала снижаться, и только после ее соприкосновения с землей раздался оглушительный взрыв, а к небу взметнулся столб огня. Замешательство не помешало офицеру связаться с президентской охраной и сообщить об опасности. Он еще не выключил рацию, когда услышал автоматные очереди.

Сержант ГАИ не видел автомобильного полета, все его внимание было поглощено застрявшей чуть ли не у центрального входа в кабинет министров «Волгой», будь она проклята.

– Вылезай, вылезай, – кричал он водителю. – Я сам отгоню твою машину, – и хватал его за рукав, пытаясь вытащить наружу.

Наконец этот увалень открыл дверцу, и как бы не спеша, вышел из машины. На его руке болтался то ли свитер, то ли трикотажная кофта. Раздосадованный милиционер пытался отпихнуть неповоротливого парня, и в этот момент свитер упал на землю, а в руке у водителя «Волги» оказался автомат. Он тут же направил ствол в сторону милиционера и дал очередь поверх его головы. В это время из машины выскочил и второй бандит. Они отходили спиной, беспорядочно поливая веером из автоматов, и в итоге оказались возле мостика через быстротечный канал Анхор – оттуда легко можно попасть на оживленный проспект имени Алишера Навои.

… Диля приехала на площадь утром, чтобы забрать фотографии. В пятницу вечером она гуляла здесь с подружками. Студентки медучилища сфотографировались на память. Сообща решили, что за фотографиями поедет Диля, она была на хорошем счету у преподавателей, пропустит одну лекцию, а ко второй успеет вернуться – ничего страшного не случится. Судьба и злой бандитский умысел распорядились иначе, для двадцатилетней Дильрабо Халмуминовой уже никогда не будет обратного пути. Убегая с площади, бандиты отстреливались, очевидно, в спешке ни в кого конкретно не целясь, им важно было расчистить себе путь для отступления. Шальная пуля оборвала жизнь этой девочки, одной из шестнадцати погибших в тот день.

В огромном здании в этот момент находилось практически все руководство Республики Узбек5истан. Участники совещания были уже в конференц-зале на шестом этаже, когда здание вздрогнуло от взрыва, посыпались стекла, ранившие многих из тех, кто был здесь. К тому моменту, когда на площадь приехал президент, эвакуация людей из здания уже подходила к концу. Ислам Каримов внимательно осмотрел образовавшуюся воронку, спросил у прибывших сотрудников прокуратуры, МВД, Службы национальной безопасности:

– Удалось кого-то поймать?

– Пока нет, Ислам Абдуганиевич. – Один террорист взорвался в машине, остальные отстреливались, прорвались на проспект Навои, там захватили машину, потом еще одну. Мы ведем преследование, оповещены все службы…

Докладывающий не успел закончить фразы, когда снова раздался взрыв, на этот раз со стороны стометровой телевизионной вышки. Уже через несколько мгновений по рации сообщили, что взорвана машина возле здания национального банка, есть жертвы.

Прошло еще около часа, и Ташкент потряс новый взрыв, на это раз в районе неподалеку от аэропорта. В домах на тихой улочке, где произошел этот последний взрыв, не осталось ни одного целого стекла. Разворотило близлежащее кафе. Благо там не было людей.

Никто в тот день не решился бы предложить президенту выступить с телевизионным обращением к народу. Да еще сразу через несколько минут после взрывов Он сам сказал, что желает обратиться к согражданам и что со своим народом будет говорить не из кабинета и не из телевизионной студии, а непосредственно с площади, то есть с того места, где произошли взрывы, где погибли люди. Речь Ислама Каримова была размеренной и четкой. Он говорил о том, что этот террористический акт направлен непосредственно против него и имел своей целью физическое устранение президента, свержение в стране законной власти. Президент призвал своих граждан к спокойствию, ибо террористы рассчитывают как раз на то, что в народе начнется паника.

– Преступники будут задержаны и сурово наказаны. Я обещаю вам это, – сказал президент.

Поздним вечером я дозвонился до редакции оной из крупных израильских газет и продиктовал коротенькое сообщение в номер:

«Сегодня в Ташкенте неизвестными лицами был осуществлен террористический акт, ответственность за который пока не взяла на себя ни одна из террористических организаций. Было произведено пять взрывов, в результате которых пострадали общественные и жилые здания. По предварительным данным 16 человек погибли, более 110 получили ранения различной тяжести. Существует несколько версий того, кто и с какой целью совершил в столице Узбекистана это злодеяние. Однако наиболее правдоподобной и реальной выглядит версия о том, что теракт совершили религиозные экстремисты с целью уничтожения президента Узбекистана Ислама Каримова и высших руководителей государства, захвата и свержения конституционного строя».

– Слушай, старик, а ты как в Ташкенте-то оказался? – спросил меня дежурный редактор, после того как принял мое сообщение.

– Приехал по делам, отсюда еще собирался в Москву, а потом уже домой в ТельАвив. Но здесь такие дела…

– Так может, задержишься на пару дней, наверняка какие-то подробности узнаешь, подготовишь подробный репортаж, – предложил редактор.

– Посмотрим. Может, и задержусь…

Конечно же, я задержался, а потом приехал на судебное заседание, видел этих бандитов из так называемого исламского движения Узбекистана (ИДУ) на скамье подсудимых, слышал приговор, который для шестерых из них определил смертную казнь.

Из материалов следствия:

«Из дома № 22 по улице Абдуллы Каххара, находившегося возле ташкентского аэропорта в сторону центра города одновременно выехали четыре автомашины, начиненные взрывчаткой, – «Волга»-ГАЗ-21 и три «Запорожца». В центре машины рассредоточились. Одна из них направилась к зданию МВД, две других к площади Независимости, четвертая – к высотному зданию национального банка Узбекистана.

Взрывы были произведены:

1.Место взрыва – улица Юсуф Хос Хотиба. Время приведения взрывного устройства в действие – 10 часов 40 минут. Взрывное устройство – заряд самодельного взрывчатого вещества весом до 200 килограммов. Исполнительный механизм – часовой, с таймером замедления. Параметры взрыва – ударная волна на расстоянии 200 метров от эпицентра взрыва. Размеры взрывной воронки – диаметр поверху 3,1 метра, понизу вороник 2,7 метра, глубина воронки 1,2 метра.

2. Место взрыва – проспект Шарафа Рашидова, в двадцати метрах от станции метро «Площадь Мустакилик». Время приведения взрывного устройства в действие – 10 часов 55 минут. Взрывное устройство – заряд самодельного взрывчатого вещества весом до 200 килограммов. Параметры взрыва – ударная волна на расстоянии 200 метров от эпицентра взрыва. Размеры взрывной вороник – овальной формы 1,8 – 3,1 метра, глубина – 0,75 метра.

3.Место взрыва – угол здания кабинета министров. Время приведения взрывного устройства в действие – 10 часов 58 минут. Взрывное устройство – заряд самодельного взрывчатого вещества весом до 400 килограммов. Параметры взрыва – ударная волна на расстоянии около 200 метров от эпицентра взрыва. Размер взрывной вороник прямоугольной формы – 2,7 – 3,2 метра, глубина 1,2 метра.

4. Место взрыва – улица Амира Тимура, в торце здания национального банка. Время приведения взрывного устройства в действие – 11 часов 20 минут. Взрывное устрой1ство – заряд самодельного взрывчатого вещества весом до 200 килограммов. Параметры взрывы – ударная волна на расстоянии около 200 метров от эпицентра взрыва. Размекр взрывной вороник – диаметр поверху 3,3 метра, понизу 2,7 метра, глубина 1,2 метра.

5. Место взрыва – частный дом №22 ( тот самый дом в районе ташкентского аэропорта, откуда выехали машины со взрывчаткой – О.Я.) по улице Абдуллы Каххара. Время приведения взрывного устройства в действие – 12 часов 00 минут. Взрывное устройство – заряд самодельного взрывчатого вещества весом до 1000 килограммов. Параметры взрыва – ударная волна на расстоянии 300 метров от эпицентра взрыва. Размеры воронки – поверху 6,7 метра, понизу 3,2 метра, глубина воронки 2,3 метра.

Таким образом, меньше чем за полтора часа в столице Узбекистана было взорвано две тонны самодельного взрывчатого вещества, что привело к гибели 16 человек».

В народе издавна говорят: «Кому война, а кому мать родна». Все эти Хаттабы, бин ладены, тахиры, салаи, джумабаи и им подобные главари террористических организаций, извратившие мирную религию ислам в своих сугубо корыстных целях, наживались на распространении наркотиков, незаконной торговле оружием. Для них война – лишь средство наживы. И то, что путь их к достижению этой грязной цели нужно проложить через тысячи жизней ни в чем неповинных людей, ничего в их планах не меняет.