Пёс ниоткуда

Рушились скалы, ломая остов…

Твердым мечом врагов выжигали,

Но и тогда не жалели хвостов.

И гибли все братья, сотнями тысяч,

В битве великой, что шла среди скал.

Пильма услышал, Пильма увидел,

И на подмогу нам войско прислал!

Да воссвятится же имя Великое!

Нашего Бога, пославшего ад,

На наших врагов, войско безликое,

На сотни чужих, неизвестных солдат!

Теперь вскочили все, шипя и улюлюкая, кто-то размахивал коротким мечом, кто-то полез на стол, но свалился, кто-то требовал вина… Мримо взирал на все это поистине с каменным спокойствием, даже не предприняв попыток успокоить гостей. А юноша все продолжал петь, перебирая тонкими пальцами струны, и его голос становился все выше и выше, запросто перекрывая шум…

Мы усмехнемся, мечи доставая,

Обрушим на головы злобных врагов!

Прорвемся, несемся, не отставая,

За ними, кошмарные всадники снов.

И воспылают сердца наши местью,

Пильма над нами, сильна его длань…

Затопчем обидчиков наших на месте,

Соберем их голов кровавую дань…

Ящеры бесновались. Я успел увернуться от тяжелого стула, который швырнул в меня кто-то из гостей. Встал и посмотрел на Мримо. Тот отрицательно покачал головой, увидев, что я приподнял посох. Ну и ладно…

Мримо поднялся во весь рост и хлопнул в ладоши. Но его не услышали. Всем было не до него: летали стулья, кто-то уже бился на мечах, забрызгивая столы кровью, кого-то уже отправили под стол… Тот самый толстый ящер, который в начале вскочил, схватил баранью ногу и крутил ею над головой, шипя что-то нечленораздельное и ища соперника. Но не успел подраться, как его огрели сзади по голове. Он звонко булькнул и рухнул на пол, выронив ногу.

Хозяин еще минуту понаблюдал за всеми, потом поднял руки и выкрикнул заклинание. И в ту же секунду стало неимоверно тихо – время остановилось. Замерли скалящиеся морды, занесенные лапы с зажатым оружием, замер не долетевший до пола гость, с выпученными глазами и разинутой пастью. Капли вина повисли в воздухе, вылетевшие из кувшина, огонь переливался светом, тоже застывший во времени. Слуга, вжавший голову в плечи, когда к нему бросился какой-то хилый ящер. Юноша-певец, замерший с открытым ртом…

Мримо устало вздохнул и посмотрел на меня:

– Что ж поделать, Пес. Их мир бурно развивается, и он нам еще пригодится. Да, они забияки, но они отличные бойцы, поэтому не будем скидывать их со счетов.

– Попроси кого-нибудь вынести их к реке. Можно их там оставить, а потом опять оживить время. Вот смеху-то будет… – ответил я, осторожно обходя застывший в полете кинжал.

– О! Хорошая идея! – Мримо тронул пальцем, обходя, нескольких слуг, которые, снова ожив, испуганно отшатнулись от него, прошептал им что-то на ухо, и повернулся ко мне: – А ты? Пойдешь отдыхать?

– Да, хозяин. Утром приду, вместе со зверем.

– Мясо ему возьми, все равно гости уже наелись…

– Спасибо, Мримо.

Слуги уже суетились, вынося ящеров по одному к маленькой, ледяной реке за домом. Ставили их там, словно скульптуры, следя, чтобы они не падали, и возвращались за новой ношей. А я, найдя на кухне небольшой кожаный мешок, засунул в него две бараньих ноги, большой хлеб, сыр и несколько крупных плодов аррту, желтых и сочных.

– Проголодался? – заинтересовался хозяин, наблюдая за мной со своего трона. – Твой зверь не есть аррту. Для себя берешь?

– И для себя тоже, хозяин.

– Ты хочешь накормить свой трофей? Эту женщину? Зачем? Скорми ее моим собакам или своему зверю.

Собаки заворчали, услышав хозяина, но тут же убрались за трон, увидев, как я приподнял посох…

– Успею. Мне интересна эта женщина, у нее эмоции незнакомые, хотелось бы знать некоторые из них…

– Пес, Пес… – покачал головой Мримо. – Когда-нибудь ты доиграешься. Ладно, решай сам. Но видеть в своем доме я ее не хочу! Уведи ее отсюда.

– Хозяин, я когда-нибудь подводил тебя? Ни одна из тех тварей, что я приносил сюда, не доставила тебе беспокойства, разве не так?

– Так. Но я же сказал – сам решай.

– Решил, Мримо. Поживет у меня. Я, может быть, посажу ее на цепь, не беспокойся, а потом уведу из дома.

– Так и быть. Иди, Пес.

Я поклонился хозяину и вышел. Но, пройдя с десяток шагов, остановился, решив посмотреть, как Мримо оживит своих гостей. И не обманулся в ожиданиях…

Когда слуги стащили всех гостей в реку, Мримо отогнал их в сторону, ухмыльнулся и выкрикнул Слово. Тут же ожили деревья, звуки, и раздался грохот падающих предметов в доме. И визг ящеров, вперемешку с бульканьем и брызгами. Те, кто летел в застывшем полете, полетели дальше, прямо в ледяную воду. Кто застыл, замахнувшись для удара, продолжили движение, по инерции, промазав по сопернику, стоявшему перед ними, и тоже падали в воду. Вой, шипение, вопли, бульканье… Забавно, ничего не скажешь. Мримо продолжал стоять на берегу, наблюдая за притихшими, мокрыми ящерами, выбиравшимися из воды. Кто-то еще стоял в воде, хлопая глазками, кто-то грозил кому-то кулаком, один из ящеров ползал на мелководье, зацепившись плащом за корягу, и никак не мог встать…

– Остыли, гости дорогие? – спросил хозяин. – Идите в свои комнаты, завтра рано вставать…

Усмехнувшись, я пошел дальше. Мримо прав – гости разные бывают, и каждый норовит показать себя. Ну-ну, посмотрим на вас завтра…

А вообще, я не очень понимал, для чего Мримо приглашает гостей поохотиться. Каждый раз новых, из других миров, иногда собственноручно открывая им портал-переход. При этом он делает так, чтобы переход был мягким и не таким страшным. Бывало, что гости долго не решались зайти в портал, пугаясь его света, но потом входили, любопытство побеждало. И так же уходили после Охоты, уставшие и довольные. Иногда не полной группой, которой сюда пришли, потому что гибли некоторые, менее расторопные при охоте. Но никто не жаловался…

Вот и ящеры эти… Для чего нужны они Мримо, если он одним движением пальца может их мир в порошок стереть? Для чего ему бойцы, как эти ящеры? Собирается войну с кем-нибудь затеять, развлечься, проверяя, кто из них, гостей разных, сильнее? В любом случае, я пас, если начнется какая-нибудь война, с участием всех этих пришельцев. Мне не с кем воевать…

Девушка спала, когда я вернулся. Причем, спала, положив голову на пузо Бо. Зверь даже не шелохнулся, когда я тихо открыл дверь, лишь повернул голову. Поставив посох, я подошел к ним, и показал кулак зверю, который зашевелился:

– Лежи тихо! Пусть спит.

Бо опустил башку на пол, глядя на мешок, который я водрузил на стол. И, не выдержав, перевернулся на лапы, умудрившись при этом не задеть Оксану. И кинулся ко мне, щелкнув челюстью.

Оксана ударилась головой о пол и подскочила, хлопая глазами.

– Ушиблась? – посочувствовал я, раскладывая хлеб и сыр на столе. – Не обижайся на Бо, такое бывает…

– Ничего страшного, – буркнула она, потирая затылок. – Хорошо, хоть не затоптал.

Мой звереныш уже громко сопел возле ноги, широко открыв пасть, и следя за моими движениями. Проглот этакий! Я вытащил нож, быстро отрезал приличный кусок мяса с бараньей ноги и показал ему:

– Опять есть хочешь? Ты когда-нибудь лопнешь…

Мне всегда нравилось смотреть, как эта огромная туша умудряется делать такие прыжки. Моих ожиданий Бо не обманул: он на лету как-то тяжело извернулся, схватив кусок мяса, и слопал его в один присест. Довольно царапнул пол когтями и развернулся ко мне.

– Хватит! – прикрикнул я. – Ты не один здесь! Марш к себе!

Бо подумал немного, глядя на мои ноги, развернулся и, обиженно порыкивая, потопал к корыту, на ходу перевернув хвостом стул. С шумом влез в воду и погрузился в нее полностью, оставив только кончик хвоста…

– Жадина… – пробормотал я и посмотрел на Оксану. – Есть хочешь?

Она кивнула и поднялась.

– Стул возьми. Я принесу вино. Садись, не обижу…

– Я знаю.

– Откуда?

– А зачем тогда тащил сюда?

Я пожал плечами и пошел к буфету. Вытащил запыленный кувшин с вином, два глиняных стакана и две маленьких деревянных чашки. Поставил всё на стол и кивнул на мясо:

– Ешь. Мясо свежее, Мримо сегодня приказал забить. Вот хлеб, сыр, аррту…

– Аррту? Что это?

Усевшись напротив, я открыл кувшин:

– Аррту? Вот эти ягоды. Вкусные.

– Это ж яблоки! – удивилась она, взяв один из плодов. – Ой, как вкусно пахнут…

Яблоки так яблоки, мне все равно. Я разлил вино по стаканам и протянул ей:

– Вино.

– Я не пью! – как-то испуганно отозвалась она, глядя на вино.

– А как ты есть будешь? – удивился я. – Мясо без вина тяжело есть.

– Как-нибудь справлюсь. Поставь на стол. Можно, я твой нож возьму? Ой… острый!

Оксана ловко отрезала кусочек мяса, так же быстро отрезала кусок хлеба. Подумала, взяла стакан, понюхала и улыбнулась:

– Полусладкое? Сколько лет выдержки?

– А говоришь, что не пьешь.

– Ну, от хорошего вина редко можно отказаться. Это виноградное?

– Не знаю. Ему лет пятнадцать уже. Вообще-то, из ягод присы. Это ягода такая, в гроздьях растет. Приса.

– Такие ягоды, иногда розовые, иногда сизые, иногда черные, да? В гроздьях? Ну, точно, виноград! – Она отхлебнула глоток и скривилась. – Кислит…

– Что уж есть… Ешь!

Бо высунулся из корыта, но напоровшись на мой взгляд, снова исчез, громко булькнув.

– М-м-м… вкусно! А соль есть?

– Что есть?!

– Соль. Белые такие кристаллики, в еду добавляют.

– Не знаю, – удивился я. – А зачем кристаллы в еду добавлять?!

– Ладно, забудь. Будем считать, что Министерство здравоохранения не врет и соль вредна для моего организма…

Запутавшись окончательно в ее словах, я решил промолчать.

– Пес?

– Что?

– А налей еще вина…

– Давай стакан.

Оксана отхлебнула напиток, потом задумчиво уставилась на меня:

– Можно спросить?

– Валяй.

– Ты отпустишь меня?

Откинувшись на стуле, я покачал головой:

– Пока нет.

– Можно спросить – почему?

– Нет.

И в следующую секунду я слетел кубарем со стула, когда она прыгнула на меня, с моим же ножом…

– Бо, сидеть!!! – заорал я, услышав, как громко хрустнуло корыто и тяжелый шлепок о пол возвестил о том, что зверь кинулся мне на подмогу.

При этом я успел перехватить руку девушки с занесенным ножом, вывернуть ее и спихнуть Оксану с себя. Сел на нее сверху и склонился к ее лицу, глаза в глаза:

– Почему?

– Потому… Пусти, а? Пусти!!! Пес, ну будь ты человеком… – забилась она, больно лягая меня коленом в спину. – Пес, ну отпусти же! Я домой хочу!

А я почему-то не мог отвести взгляд от ее зареванных, больших глаз. Вызывающе-беззащитных, беспомощных…

– Пусти… я домой хочу, Пес…

Медленно встал с нее, вытащив нож из руки, и швырнул его прямо в корыто Бо. Пусть теперь попробует взять.

А она продолжала реветь, опять свернувшись клубочком, размазывая слезы на запачканном лице. Как побитая собака с человеческим лицом, у которой отняли щенков.

Подняв стул, я сел, и оторвал от бараньей ноги кусок мяса. Так же, пальцами, разделил на несколько кусков поменьше, и стал есть, запивая вином. Потом тронул девушку за плечо:

– Хватит. Садись и ешь.

Она не пошевелилась.

– Как хочешь.

– Почему ты не отпускаешь меня? Зачем я тебе?

– Просто так. Интересно, понимаешь ли…

– Что интересно? – подняла она голову. – Наблюдать, как мне тут плохо?

– Вот не понимаю, серьезно! – отбросил я косточку и сел перед девушкой на корточки. – Ты хочешь домой, так? А зачем? Там тебя убили. Воздух плохой. Люди тебе даже не родственники. Никто не защитил тебя, когда тебе стражники угрожали. Что тебе там делать? А тут, смотри, кормят, поят, врагов нет, я убью любого, кто зайдет сюда, не требую от тебя ничего. Благодать! Так зачем тебе туда возвращаться?!

– Дурак ты… – всхлипнула она, и села, обхватив колени. – У меня там семья осталась.

– И что?

– А то! Если у тебя нет семьи, это не значит, что у других ее не может быть!

Странная она. Или я чего-то не понимаю. Семья, это понятно. Или настолько у них развита привязанность матери к ребенку, что она без семьи не может?

– Лера… – всхлипнула опять Оксана.

– Что?

– Дочь у меня там, Лера. Лерочка… Отпусти, а?

– Ты по ней скучаешь?

– Очень.

– Почему? Она настолько важна для тебя, что ты готова поступиться сытой и спокойной жизнью?

Девушка медленно подняла голову и уставилась на меня долгим-долгим взглядом. Теперь он был совсем другой. Жесткий, серьезный. Ледяной. Я внутренне поежился и спросил:

– Тебе неприятны такие вопросы? Мне просто интересно…

Оксана встала во весь рост, сжав кулаки, и тихо, сквозь зубы, произнесла:

– Вот заведешь ребенка – тогда и поговорим… А сейчас я требую отправить меня домой, Пес.

– Нет. Завтра охота будет. Мне нужно поспать – это раз. Второе – мне надо настроиться на переход. Вернусь с охоты, тогда и поговорим. Ты, кстати, будешь спать там… – показал я на огромный ворох соломы в углу. – Одеяло я тебе дам. Все.

Она молча пошла к соломе, опустив голову. Ногой разворошила кучу, устроив что-то вроде лежанки, и легла, опять свернувшись в клубочек. И как ей не надоест так лежать?

Допив вино, я принес толстое одеяло, которым укрывался зимой. Бережно накрыл девушку, так и не открывшую глаза, постоял немного и пошел в свою комнату, прихватив посох. Зажег две толстые свечи. Посидел немного, обдумывая слова Оксаны. Но чаще всего почему-то вспоминал ее взгляд, тот, такой ледяной. И, сообразив, что сейчас все равно не смогу ничего связать воедино, махнул рукой и завалился спать, дунув на свечи…

*******

Серый туман паутины утренний ветерок пытался разметать, разорвать, навешивая клочки на ветки деревьев, но у него получалось плохо. Туман снова латал прорехи, оставленные ветерком, затягивая их новыми кусками невесомой серой взвеси. Было тихо, лишь изредка в путанице тумана вскрикивала какая-то сонная птица.

Бо лежал тихо у моих ног, изредка открывая пасть, и поглядывал на меня снизу верх. Броня на его спине покрылась капельками воды, как чешуей. Я нагнулся и провел ладонью по броне, наблюдая, как скатываются капельки по шкуре зверя…

– Что-то разоспались гости, тебе не кажется? – тихо спросил я Бо, в который раз широко открывшего пасть.

Но я ошибся. Где-то вдалеке, нарушая сонное величие тумана, послышалось бряцанье доспехов, шипение, топот множества ног, фырканье… И через несколько минут я разглядел в тумане силуэты, черно-серые, длинные, нелепые, которые двигались сюда. Бо захлопнул пасть, прислушиваясь, и заволновался…

– Спокойно, это свои, – погладил я его жесткий гребень.

Появился Мримо, ведя собак на поводу. Размеренно так шел, горделиво. Оруженосец шел за ним, легко неся увесистый баул со снаряжением. А за ними, хмурые и сонные, тащились гости, переглядываясь и волоча хвосты… Ну, и где вчерашняя удаль?

– Хозяин… – вежливо поклонился я. – Все готово.

– Хорошо, Пес. Жди команды. – Он повернулся к ящерам и поднял руку. – Уважаемые гости, готовы ли вы к Охоте?

Гости отозвались вяло. Мримо повернулся ко мне:

– Начинай.

Бо отскочил в сторону, когда я ударил слегка посохом по земле, открывая Дорогу. Медленно проговорил заклинание, которое восстанавливает память о пройденном пути, и расплетает нити дорог, для того, чтобы можно было вернуться. Я возвращаюсь, Дорога, возвращаюсь не один. В голове закрутились картинки-образы, смутные, быстрые, но мне хватало этих мгновений, чтобы восстановить след в тот мир, где сейчас начнется Охота… Ладони привычно нащупали нужную ниточку, которую я неторопливо потянул к себе. И портал открыл так же неторопливо, чувствуя, как напрягся Мримо, решив мне помочь. Я показал ему рукой, чтобы не мешал, чувствуя, как разрастается та сила, непонятная, огромная, которая соединяет два мира между собой. Гости заволновались за спиной, потом один из ящеров громко зашипел, когда из ничего, под моими руками открылась огромная темная щель…

– Кто смелый? – не удержался я, чтобы не съязвить.

Мримо улыбнулся и повернулся к гостям, оторопело наблюдающих, как щель расширяется, уплотняется, клубясь густой чернотой, в которой угадывались сиреневые переливы… Обычно свет в портале более яркий, но Мримо попросил добавить мрачности, что я и сделал. Те, кто видел такое первый раз, обычно не решались шагнуть в портал с открытыми глазами, если ничего не было видно. Закрывали и шагали внутрь, стиснув зубы, вцепившись судорожно в оружие или в друг друга. Гости из Каменного мира, хоть и ходили через порталы, все же не были исключением. Переглядываясь, подталкивая друг друга, щелкая зубами и огрызаясь, они столпились у входа. И все. Ступор скрутил всех…

Мримо посмотрел на меня и чуть прикрыл веки. Ну ладно, опять честь неизвестно кого спасать… Как же вы сюда-то дошли, трусы?

– Милостивые гости, буду служить вам проводником, – склонился я в поклоне, стараясь удержать на лице абсолютное спокойствие: без смеха на их испуганные морды тяжело было смотреть… – Поведу вас Дорогой. Держитесь друг друга и не отставайте!

Хозяин одобрительно кивнул, подталкивая одного из ящеров к мерцающему плотной чернотой порталу. Я толкнул посохом Бо и шагнул внутрь, глубоко вздохнув. Портал мягко чмокнул, пропуская меня, и стало тихо. Чувствуя, как зверь задевает мои ноги носом, я пошел вперед, по одному мне видимой белой линии. Лишь где-то позади слышалось шуршание. Гости шли следом, молча, держась друг за друга, как я и говорил. Мне были слышны и понятны их эмоции: страх, удивление, любопытство, оторопь… Они-то ничего не видели, в отличие от меня и Мримо. Даже Бо шел за мной, лишь касаясь меня носом, чтобы не потерять. Хотя, для него я всегда оставлял След, легкий и понятный лишь ему, чтобы он не испугался.

Белая линия вдруг стала ярче, и я остановился. Еще несколько шагов и мы будем на месте. Вот этот момент для меня всегда интересен. Потому что время, как таковое, было субъективным, в моем мире и в том, куда я выходил. Тогда там были примитивные формы жизни, а сейчас там может существовать могучая цивилизация. Как это происходило – для меня всегда оставалось загадкой. И в этот раз я не ошибся. Хорошо, что подготовил Бо для Охоты…

Когда я вышел из портала, то не ощутил под ногами почву. И мягко грохнулся в высокую, колючую траву. И тут же откатился в сторону, когда где-то над головой послышалось фырканье Бо, выскользнувшего из темноты. Зверь взрыкнул, скатившись в траву, и заворчал, ища меня…

– Звереныш, иди сюда, – негромко сказал я, хлопнув его по хвосту.

Он тут же извернулся в мою сторону, подползая. И в этот момент из портала посыпались наши гости. Какие ж они все-таки нежные… И шумные, надо сказать. Грохались в траву, отбивали бока и хвосты, шипя и охая, бряцая оружием и доспехами. Держались-то друг за друга, вот и получилась забавная цепочка, когда первый вывалившийся потянул за собой остальных.

Последним появился Мримо, величественный, важный. Зажмурился от света, паря в воздухе вместе с собаками, и неторопливо опустился в траву. Последним свалился его оруженосец, но тут же вскочил. Менее расторопные гости кое-как встали, оглядываясь испуганно по сторонам.

– Все здесь? – спросил я.

Никто не ответил. Лишь Мримо мысленно спросил:

– Это точно здесь?

– Да.

– Ты говорил, что мир примитивный. Я чувствую здесь присутствие других аборигенов. Разумные.

– Я знаю. Допускаю развитие мира, пока нас тут не было.

– Впрочем… Охота должна получиться, Пес. Веди!

И обратился к ящерам:

– Господа, вперед! Вы помните, что я говорил вам: можно убивать, брать трофеи, постараться не погибнуть. Завтра собираемся здесь и возвращаемся. Не опаздывать! Ждать никого не буду…

Те испуганно закивали.

– Впереди – поселение. Или скопление живых существ. Вперед, кламмары! – рявкнул Мримо, вытащив меч. – Вперед, и да пребудет с вами великий Пильма!

Ящеры радостно загалдели, вытаскивая оружие. Но идти не торопились, поглядывая на меня. Я закрыл глаза, потянувшись мысленно к Мримо, нащупал его ощущения, потянулся дальше по ним, выискивая то, что он почувствовал, и показал рукой:

– Туда!

Все. Охота началась…

Я не ошибся, как уже заметил. Мир действительно поменялся. Стало больше живых организмов, даже какие-то скопления живых, вполне разумных существ почувствовал. Деревня? Или город?

Деревня. Впереди, у подножия склона. Может, по местным понятиям, это и город, не знаю… Ящеры лавиной, почти бесшумно, покатились по траве, нахохлившиеся, сосредоточенные, даже неуклюжесть куда-то пропала. Наверное, и вправду серьезные противники. Я скользил позади всех, внимательно слушая доносившиеся со всех сторон эмоциональные волны, как гостей, так и из деревушки. И остановился, увидев, как из деревушки скользнули несколько существ, навстречу охотникам…

Ух, ты!

Я мысленно остановил Мримо, схватил за хвост Бо и присел.

Существа. Не люди, скорее, некое подобие: серые, четыре отростка, длинных и гибких вместо ног и рук, нет глаз, хищники. Вполне разумны. И очень агрессивны. Это уже интересно… Вдруг, где-то глубоко в памяти всплыла ядовитая тварь, которую я первой обнаружил, когда нашел этот мир. Интересно, это ее потомки? Или нет? Надо будет проверить…

Существа исчезли. Я чувствовал, что они где-то неподалеку, а вот ящеры продолжали скользить по высокой траве. И через мгновение раздался тонкий, высокий писк, заставивший невольно вжать голову в плечи. Бо заерзал, щелкнув пастью. А впереди, в нескольких десятках метрах от нас заорал-завыл один из ящеров. Вскочил, размахивая тяжелым мечом, пытаясь сбросить с себя существо, которое прыгнуло на него сверху, обхватив отростками голову охотника. Я даже сообразить не успел, как существо одним движением зубов проделало в горле ящера приличную дыру… Тот захрипел, свалившись вместе с противником, а существо уже скользнуло дальше, издав тот же высокий звук. И началась бойня…

Ящеры уже не прятались, вертясь в траве, воинственно размахивая оружием. При этом умудряясь иногда зацепить своих же. Вой, вопли, шипение, клекот существ, звон оружия. Мримо широко улыбнулся и отпустил собак, потом подмигнул мне и исчез вслед за ними…

Бо зарычал, когда перед нами, даже не помяв траву, неожиданно появилось такое существо, и мгновенно вцепился ему в нижний отросток. Я шагнул назад, выставив посох перед собой, но существо переключилось на зверя. Тонкий крепкий отросток ударил в броню, забрызгав ее чем-то вязким. Яд. Даже отсюда я его почувствовал. Но вреда это не нанесло. Бо, продолжая удерживать существо, резко крутанулся по земле, смяв противника, и оторвав ему отросток… Существо пискнуло, так, почти на границе слышимости, пытаясь атаковать зверя вторым отростком, разбрызгивая яд вокруг себя, но Бо был неумолим. Прижав лапой тонкое гибкое тело существа, он полубоком, выгнувшись в быстром движении, вцепился тому в безглазое лицо, со смачным хрустом оторвав голову. Мотнул башкой, и в одно движение проглотил откушенное… Довольно рыкнул, и щелкнул пастью. Тело его уже не интересовало.

– Молодец, звереныш, – похвалил я его, и тронул застывшие капли яда на броне. Твердые, как смола… – Но будь осторожен!

И не ошибся. Вопль, который существо выкрикнуло перед смертью, был адресован не нам…

Существ стало еще больше. Ящеры бились насмерть, чуть менее быстрые и отчаянные. Я заметил, что некоторые скидывали доспехи, только мешавшие драке и мало защищавшие. Существа выскакивали из травы, не разбирая особо, кого атаковать. Вцеплялись в голову, кусая и пища. Пробивая отростками неслабые шкуры ящеров. И брызгались ядом…

Мримо с удовольствием дрался с несколькими нападавшими. Собаки тут же вертелись, кусая и рыча, защищая хозяина со спины, разрывая и калеча любого, кто прыгал из травы.

Бо заволновался, затоптался на месте, широко открыв пасть. Я тоже это почувствовал. Прошептал заклятие, снимающее боль и усталость, перехватил удобнее посох и приготовился…

Много, очень много. Посох тепло запульсировал в руке, когда я поднял его над головой. И взорвался Силой, когда врубил его в первое же существо, с тихим шипением метнувшееся мне под ноги. Стало тихо, даже исчезли звуки боя впереди. Я слышал только движение в траве, прерывистое дыхание существ, стук своего сердца и рычание Бо, который стал неимоверно быстр. Броня почти на все тело защищала его хорошо, а больше ему ничего не надо было. Он очень хорошо пользовался своей массой, зубами и хвостом.

Сначала меня это забавляло: они прыгали и прыгали на меня, не пытаясь увернуться от посоха. Потом их стало еще больше. Я еле успевал крутить посох, отбивая атаки, и стараясь держать зверя в поле зрения. Ну, и не попасть случайно под его зубы… А потом понял, что не смогу стоять, даже вместе со зверем. Существ не стало больше, нет. Атаковать они начали уже не по одному, а по двое-трое, прыгая одновременно с разных сторон. Бо яростно крутился в траве, давя и ломая тех, кто прыгал ему на спину, пытаясь прокусить броню. Мне даже показалось, что я заметил несколько глубоких вмятин на металле, но сильно не расстроился. Закаленная древним способом, броня была крепкой. Но такое положение дел меня стало удручать. Если атака не прекратится, придется отбиваться по-другому… Мысленно потянувшись к Мримо, я почувствовал, что ему такое положение дел нравится. Он наслаждался битвой. Зато остальным приходилось довольно туго.