Далюэрона. Часть 1. Начало

–А? – синхронно удивились мы, и обернулись на друга.

– Я говорю не о девушке, мне нет дела до того, кто она.

– Но ты ведь сказал: "Она прекрасна" и размахивал руками, вот так,– подражая его движениям, сказала Стейша.

Стив покосился в мою сторону, явно поняв, в чём вся соль. По взгляду друга, я поняла, в какую сторону склонилась чаша весов здравомыслия Нэйта. Явно не в сторону непорочности.

– Ну, так о чё…,– Стейша заметила наши переглядки, и на её лице отразились сразу несколько эмоций. Гамму её чувств невозможно описать. Это нужно просто видеть.

– О, БОЖЕ! Нэйт, ты неисправим! Да, уж ты никогда не научишься ценить простую женскую красоту…,– Стейша покачала головой.

– Ну, почему же?– возразила я, едва сдерживая смех,– он большой ценитель женской красоты…

– А в частности, груди, – с серьёзным видом добавил Стив. После его реплики, я не выдержала и взорвалась смехом. Остальные продержались не дольше. Наш истерический смех слился с сигналом к началу занятий. Хватаясь за животы, еле держась на ногах от смеха, мы поплелись по коридору, каждый на своё занятие.

Когда я вошла в кабинет, меня встретил неприязненный взгляд Мегеры Дэрр. От этого взгляда мне захотелось скрестить руки и ноги, закрыться всеми возможными способами.

Где мой крест?

Где святая вода?

Пока я пробиралась сквозь ряды, на своё место, эти нелепые мысли крутились у меня в голове. Сумка, висящая на плече, чувствовалась как камень на шее.

Неужели один только взгляд способен сотворить с человеком такое? Я недоумевала. Чувство собственной слабости уже угрожало накрыть меня с головой. Но, если то, что я чувствую, это результат одного лишь взгляда Мегеры Дэрр, я не собиралась поддаваться.

Я каждый грёбанный день просыпаюсь с готовностью к борьбе.

И я не собираюсь бояться, как псина, поджавшая хвост.

Я вперила свой взгляд в Мегеру, и пялилась на неё до тех пор, пока в кармане сумки не завибрировал телефон. Благословение под названием сотовая связь, снизошло на нашу глухомань только в прошлом году, так что всем были в новинку разные премудрости, но такую вещь, как рассылка сообщений, в школе освоили очень быстро. Жаба запрещала приносить гаджеты в школу, мотивируя своё решение тем, что они мешают учебному процессу. Так что, мобильные телефоны у нас приравнивались к контрабанде.

Пока я копалась в кармане, в тщетных попытках найти телефон, все "прилипли" к окнам. Какое-то шестое чувство, подсказало мне причину. Я не могла пропустить такое зрелище, а потому, забила на телефон, и бросилась к окну, надеясь, что места "в первом ряду" остались. Растолкав локтями толпу, я добилась места в ВИП зоне. То, что мы все увидели, войдёт в историю. По дорожке к зданию школы приближалась "звезда экрана", "гвоздь сегодняшней программы". Жаба. Её многострадальные туфли проваливались в мелкий щебень, которым были усыпаны пешеходные дорожки на территории школы. Творец этой обуви перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что его "детки" страдают из-за веса этой дамы. Но суть не в этом. Приближался момент истины, Жаба ступила на лестницу. Осталось дождаться момента, когда она поднимет голову.

Один, два, три!

И вот, наконец, это произошло! Со своего места, я прекрасно видела, как лицо Миссис Тэуд сначала побелело, затем пошло красными пятнами. У неё чуть ли пар из ушей не шёл. Желаемый эффект был достигнут. Разъярённая Жаба нервно выстукивала каблуками по ступенькам. Не стоило и гадать, что она захочет наказать вредителей казённого имущества. Несомненно, она направится прямиком в свой кабинет, чтобы издать приказ о "казни". Но, если всё пойдёт по плану, то Жаба не сможет, а точнее не захочет раздувать и дальше это дело. Суть второй части нашей вылазки состояла в том, что один из нас, то есть Стейша, совершит диверсию и попадёт в кабинет Жабы. Оказавшись внутри, она расклеит текст моего стишка, написанный на заранее подготовленных стикерах, по площади всего монитора директорского компьютера. Меня не волновало, что директор вычислит автора послания, так даже будет лучше. Пусть знает, кто бросил ей вызов, и не рискует больше терроризировать нас.

Она не станет поднимать шум….не станет… не станет

Может, я и была камикадзе, но всё же надеялась, что Жаба не станет искать рифмоплёта, потому что, ни одна уважающая себя женщина, а Миссис Тэуд уважала себя даже больше, чем кого-либо другого, не станет признавать, что её называют Жабой, пусть даже и за спиной.

Ну, не скажет же она, в самом деле: "Кто написал мне этот гнусный стишок и назвал Жабой? "

А если даже и скажет, что с того? У нас ведь была целая армия защитников из униженных и оскорблённых.

***

Судный день, в виде наказания за моё творчество нас всё же миновал, и мы со спокойной душой валяли дурака и дальше. Но время шло и моё весёлое настроение постепенно, день ото дня сменялось чувством тревоги.

Две недели пролетели незаметно и вот, настал тот момент, когда нашумевший тур по реке Аурелия, "постучался в дверь". Завтра наступал день, которого, ещё в прошлом году я ждала с нетерпением, теперь же, мне хотелось отмотать время назад и ответить на предложение Стейши, категоричным отказом. Иногда я сама не понимала, почему я, так боюсь этого тура. Но пути назад уже не было. Три дня назад наш дом наполнился детским смехом и топотом ног, приехал Макс со своей семьёй, в его двадцать девять у него было трое детей, старшему из которых было десять, среднему восемь, а младшему всего четыре года. Заканчивался всего лишь третий день их визита, а я уже была готова лезть на стену.

Может, этот тур не такая уж плохая идея?

Не то, чтобы я не люблю детей. Я их люблю, они милые и всё такое, но когда десятилетняя барышня, раскидывает свою одежду по всей комнате, и громко поёт свою ванильную попсу, это не для меня. Ладно. Допустим, я слишком всё драматизирую, пусть так, но когда четырёхлетний малыш начинает разрисовывать фломастером твои, с такой любовью собранные афиши и плакаты, – это катастрофа. Это ведь ретро! Больше таких, днём с огнём не сыщешь, но куда ж ему сопляку понять, для него это просто ещё один заманчивый холст. Казалось бы, я слишком привязана к материальному и не ценю духовного. Это сложно. Представьте, вы десять лет жили в одном привычном ритме, в своём личном пространстве, и тут, на вас обрушивается лавина из совершенно неконтролируемых существ, называемых детьми. Стресс вам обеспечен.

Нужно было стать хиппи11.

Идея действительно была неплохая. Будь я хиппи, то с радостью бы кричала на улицах что-то типа "Make love,not war"12, ратовала за мир во всём мире и свободную любовь. Думаю, было бы неплохо колесить по стране в разукрашенном микроавтобусе вместе с ребятами и просто наслаждаться своей свободой, которой так ничтожно мало в этом грёбанном мире.

Обо всём этом я думала, пока собирала вещи и свой рюкзак "что-то пошло не так". Завтра мне предстояло переступить через себя, так что, по крайней мере, со мной будет моя аптечка и другие, весьма полезные штуки.

Стать растаманом13 тоже идея.

Но здесь, есть проблемка, я не очень люблю рэгги, Боба Марли, и дреды мне не к лицу. К тому же, у этой субкультуры есть некоторые критерии, под которые я и мои ребята точно не подпадаем: чувакам запрещено осквернять свои тела, то есть, долой татухи, нельзя бриться и стричься (даже в самых сокровенных местах), не, ну, это перебор. Я уже молчу про то, что большинство сторонников учения растафари – веганы, нет, я ничего не имею против, но, лично я, не могу жить без стэйка и сосисок, нее, сорян, ребятки, я пас. Но думаю, что именно часть про "любите всех вокруг и долой злые эмоции, пороки и соблазны" развернула бы меня на триста шестьдесят градусов от этой идеи.

Думаю, лучше остаться тем, кто я есть сейчас.

Я потянулась к прикроватной тумбочке, ладошкой нашарила провода, и даже не видя ничего, уже поняла, что мои наушники безнадёжно запутались. Я была меломаном до мозга костей. Не было ни одного дня в моей жизни, когда бы я не слушала музыку. До того, как судьба свела меня с моим гуру в мире музыки, я слушала, то, что слушали все: то, что крутили по телеку и радио. Песни, которые были у всех на слуху и раздавались из каждого утюга. Не знаю, делала ли я это, потому что мне нравилась попса, или потому что, я отчаянно хотела быть как все. Сейчас, я думаю, что скорее второй вариант. Когда дорога жизни свела меня с моими теперь уже "братьями по оружию" Стивом и Нэйтом, я прозрела.

Именно Стив привёл меня в мир рока, именно он открыл для меня эту дверь, за что я молюсь за него, по сей день. Конечно, я и раньше слышала рок, мой брат Джон слушал когда-то Металлику14 и Раммов15, мне нравилась эта музыка, но я не считала себя рокером.

Провода мои были сейчас грустным клубком, а потому, я просто забросила их в рюкзак. Я знала, что там они точно будут в безопасности, по крайней мере, от воды.

Я могу показаться параноиком, но после того, как я смирилась с тем, что в этом году моё место на обряде займёт мой брат, а я сама всё-таки отправлюсь в тур, я попросила брата купить мне в качестве компенсации водонепроницаемый рюкзак. Мало ли, вода вещь непредсказуемая, я могу попросту намочить вещи, когда буду на борту, это же я. Со мной постоянно происходят всякие нелепости.

Например, как-то раз, я мыла посуду, представьте, здесь, в захолустье, где нет водопровода, люди, обходятся тем, что греют воду на плите, прежде чем начать мытьё посуды.

Так вот, закончила я мыть посуду и собиралась поставить таз на его привычное место, между стеной и плитой, но, и тут меня поджидал конфуз.

Вода со стола вытекла на пол, и как результат, пол стал мокрым и скользким, не заметив этого, я поскользнулась и сломала себе ребро. Это до абсурда нелепо.

И так, думая о всякой ерунде, я, наконец, закончила паковать вещи. Сделать что-то, в этом хаосе из детского крика и топота, всё равно было невозможно, я решила лечь спать пораньше.

Завтра нужно быть бодрой, чтобы ненароком не свалиться за борт.

***

СТИВ

Я никогда не любил тишину. Хотя, в этом мире всё относительно. Иногда, тишина, как в уши мёд, она приносит удовольствие. Чаще всего так бывает, когда после неразборчивого гула толпы, ты приходишь домой и почти можешь услышать, как пылинки приземляются на пол. Такая тишина, в которой можно отдохнуть от косых взглядов прохожих и насладиться тем, что ты один.

Я не люблю быть один, нет, я просто к этому привык. Привык, как некоторые привыкают пить чёрный кофе по утрам, или выкуривать сигаретку на кухне, с газетой в другой руке.

Привыкнуть, не значит любить. Также и с людьми, когда влюблённые привыкают друг к другу настолько, что воспринимают друг друга, как должное, нечто само собой разумеющееся, о любви не может быть и речи.

Но, и привыкать можно по-разному. Можно привыкнуть к человеку настолько, что начинаешь чувствовать его как часть себя, неотъемлемую и важную без которой картинка паззла не будет завершена.

Мне не нравятся люди. Но я совру, если скажу, что совсем не могу находиться в толпе. Правильнее будет сказать, что я люблю находиться только в той среде, в которой я не чувствую себя "пятым колесом", "белой вороной". Я с большим удовольствием попрыгал бы в толпе в такт музыке, обязательно, с баночкой пива в руках, и плевать, что оно выльется на мою любимую майку. Насладился бы тем драйвом, который можно ощутить, только находясь в гуще людей объединённых общими эмоциями. Момент. Вот, что я ценю. Жизнь одним моментом, так будто завтра не существует. Мне чертовски повезло, найти тех, кто со мной "на одной волне". Может, даже в каких- то моментах, они безумнее меня самого. Но, они мои безумцы. Моя банда. И даже если завтра наступит конец света, эти ребята ни за что не откажутся от авантюры.

Кто-то, когда-то сказал: я похож на мотылька, его так привлекает пламя, он просто одержим им, и пусть даже оно сожжёт его, не оставив и пепла, он всё равно летит. Пусть мотылёк и сгорит, но зато как он, должно быть, счастлив, пока летит к пламени.

Глава 6.

НЭЙТ.

1 октября.

Я приподнялся на локтях, полоски солнечного света вторглись сквозь открытые жалюзи. Эти штуки уже никуда не годились, даже если их закрыть, они светили своими необъятными дырами, но мама упрямо твердила, что они ещё послужат годик-другой. Но не престарелые шторы вытащили меня из постели, виновником была обычная комнатная муха. Эта крылатая тварь настырно шарила в складках моей простыни,– спутала с мертвяком в морге, что ли? Нет, милая, обозналась. Я ещё потопчу эту землю, лет примерно семьдесят.

То, она пикировала мне прямо на лицо с непонятным остервенением. Возомнила себя бомбардировщиком, блин.

Босиком прошаркал в кухню, муха была моим эскортом, ответственно сопроводила меня. Я зажмурился от удовольствия, когда ступни коснулись нагретых солнцем половиц.

Отличное утро, – думал я, стоя так, с закрытыми глазами, почёсывая затылок. Вслепую открыв холодильник, я нащупал там бутылку холодной воды – самое оно, чтобы проснуться с утра. Открутив крышку, я собирался глотнуть живительной влаги, набрал её полный рот и…

Распахнулась входная дверь, от неожиданности я высвободил всю воду изо рта. Я мрачно глянул в сторону входной двери.

– Было не заперто, – буркнул Стив, хлопая дверью и снимая свои кеды у входа. А я в этот момент, ощутил, как струйка ледяной воды целенаправленно ползла вниз, с целью покуситься на самое дорогое, что у меня было. Я бросился за полотенцем, в уборную, но, увы, сила тяготения опередила меня.

О, да! Это было ОЧЕНЬ бодрое утро…

– Утро доброе, Стиви,– процедил я сквозь зубы. И пошёл за полотенцем. Устраняя последствия ледяного "душа", я вернулся на кухню. Стив теперь сменил муху на посту и следовал длинной тенью, за мной по пятам, тут же он открыл холодильник и изъял оттуда тарелку с кусочками пиццы, о существовании которой я и не подозревал. Вернувшись за стол, он приземлился на стул с высокой спинкой, ноги закинул на соседний, и пристроил тарелку на бедре. Я даже не удивился.

Ну, и на кой тебе тогда стол?

Я улыбнулся на его манёвр кривой улыбкой. Именно это мне в нём и нравилось. То, какой он есть, сам по себе. Потому что это был он.

Не знаю, наверно, он давал мне то, чего мне так отчаянно не хватало. Атмосферу. Чувство свободы. Чувство того, что ты" на коне". Ощущение похожести, не смотря на то, что мы разные. Дыра одиночества, зияющая во мне, затягивалась, когда я был с ним рядом. Он создавал ту атмосферу, уют, если хотите, которого мне так не хватало в этих стенах.

С самого раннего детства я заботился о себе сам. Мои родители много работали. Конечно, я понимаю, что только благодаря этому, я могу позволить себе культовые Рибок из новой коллекции, обновлять свой гардероб каждый сезон, а не ходить в до дыр заношенных спортивных костюмах. Я не был гламурным подонком, но мне нравилось одеваться стильно и со вкусом. Мне нравилось, что я могу пользоваться всеми удобствами дома, а не бегать по нужде зимой в мороз, на улицу. Я прекрасно понимал, что не все могут установить унитаз в доме, и гордо называть такое место "ванной комнатой".

Но всё равно, я бы предпочёл всё это тому, чтобы мама была рядом, когда она нужна. Чтобы не отмечать дни рождения с едой из доставки, а завтракать стаканом молока из магаза. Это одиночество преследовало меня все мои детские годы. Став постарше, я научился справляться с этим чувством. Как и всегда, как со всем остальным. Некоторые могут подумать, что это здорово, когда некому упрекнуть тебя, что ты питаешься одним фастфудом и двадцать часов в сутки предоставлен сам себе, но в том-то и вся фишка, что я не мог делать, что в голову взбредёт. Это бы бросило тень на моих родителей. Дело в том, что моя мама была школьной учительницей, и уделяла чужим детям времени больше, чем когда-либо своим.

Но теперь, меня это задевало уже не так сильно, как раньше. Теперь я больше не был одиноким маленьким мальчиком. У меня были друзья. Был друг, который может без стука ворваться ко мне в дом с утра пораньше и опустошить холодильник. Где бы мы ни были, с ним я был дома, с ним и моими ребятами. Вместе мы могли всё. Вместе мы были способны на всё. Это было так офигенно. Понимание, что ты полный псих, но ты такой не один.

К слову, этот самый друг уже успел умять всю пиццу, и когда я вышел из комнаты, натягивая футболку, Стив собирал пальцем крошки.

– Ну, и? Чем обязан?– спросил я, сбрасывая ноги Стива со стула и садясь рядом,– ты припёрся в такую рань только для того, чтобы порыться в моём холодильнике? Ни за что не поверю. А вдруг, я бы был не один! Так, чего?

– Я видел…,– он приговорил ещё одну крошку,-…как отъехала машина твоих родителей, я знал, что ты один,– он поднял голову и посмотрел на меня,– а что касается другого варианта, сомневаюсь, что в твоей постели была хоть одна особа женского пола, за все шестнадцать лет твоей жизни,– очередная крошка с тарелки, пала жертвой храбрых.

– Чувак, ты ошибаешься…,– возразил я. Стив, наконец, оторвал взгляд от опустевшей тарелки и посмотрел на меня. На его лице смешались любопытство и недоверие.

– Была,– бровь Стива взлетела вверх,– моя мама,– выговорил я, и, не выдержав расхохотался. Стив усмехнулся, и, качая головой, рассматривал свои голые ступни.

– Ты такой балда,– сказал он, вставая со стула, и заворачивая в гостиную. Но я услышал в его голосе, едва скользнувшую улыбку.

– Не смей даже думать, чтобы ходить по белому ковру, у тебя все ноги в песке! – крикнул я, ему вдогонку, стараясь подавить хохот.

– Упс! Я уже,– услышал я его голос. Не веря своим ушам, я помчался в гостиную, по пути опрокинув стул, и ударившись мизинцем о его ножку.

Мама убьёт меня за этот ковёр.

Когда я доскакал до дверей гостиной, с меня успело сойти семь потов. Ковёр был чист и невредим.

Стив лежал на диване, который достался нам в наследство от бабушки со стороны отца. Я не знал, что и сказать этому подлецу, тупо глотал воздух, как рыба, выброшенная на берег. Стив, увидев мою реакцию, сел на диване и будничным тоном произнёс:

– Эмм…прости? – при этом на его лице не было и крупицы раскаяния. Я доковылял до кресла и провалился в него.

– Да пошёл ты, со своим прости, – без злобы буркнул я,– что за дело?

– Нужно начать приготовления к вечеринке Джин, – на этот раз, безо всякого бреда сказал Стив. Я знал, что он ответственный, когда этого хочет, но не знал, что настолько.

– Остынь, сегодня только первое число, времени полно, ещё успеем всё подготовить, – отмахнулся я.

– Я не хочу потом подрываться в последний момент,– лениво протянул Стив.

– И не придётся, эта безумная будет рада, и тому, если мы свяжем Хэджа и привезём к ней, так сказать, на блюдечке,– мне было смешно уже от того, что я сказал это. Однако Стив только ухмыльнулся и сказал:

– Но начать подготовку, всё-таки стоит,– казалось, что-то его тревожило, но было такое прекрасное утро, мне не хотелось портить настроение, ни себе, ни ему.

Придёт время, сам расскажет.

Эта мысль успокоила меня, и я включил телек.

– Хочешь сыграть в "Мортал Комбат"? Племянник подогнал мне приставку на днях. Я не стал ждать ответа и вручил другу контролёр.

Что бы там ни было, оно может и подождать. А когда, он всё расскажет, я выслушаю, и мы вместе с этим разберёмся. Для чего ещё нужны друзья?

СТИВ.

1 октября, утро.

Я резко открыл глаза. Этой ночью, спал я дерьмово. Мне снилась вода, много воды. А ещё я видел Джин. Моя голова раскалывалась, как будто я пил всю ночь, хотя прошлым вечером я не употребил ни капли. Даже не скурил косяк или сигаретку. И музыку я не слушал, чтобы можно было согрешить на децибелы. Все были в курсе, что слушать музыку тихо, это не моё. Они ошибались все. Окружающие сплели кокон вокруг меня, кокон из собственных стереотипов. И им было удобно смотреть на меня через этот кокон, действительно, зачем напрягаться и думать что-то другое, когда всё и так ясно?

Так они обычно и говорили: "ясно всё с тобой". На самом деле, не зная ничего. Интересная вещь – внешний вид. Стоит только обзавестись тату, как ты сразу становишься и наркоманом, и сатанистом, а иногда, даже и проституткой. Хотя, насчёт последнего, это скорее дань прошлому, чем предрассудок. Всем известно, что в прошлом, тату с изображением красной розы, указывало на то, что ты представительница древнейшей профессии. Страшно даже подумать, что стало бы со мной, окажись я в том веке. Брррр! Но сейчас проблема была не во мне.

Что-то было не так. Дурное предчувствие грызло меня изнутри. Я не мог больше уснуть, а просто валяться у меня было настроение не то. Я встал с постели.

Я опять заснул в одежде…Может, дело в этом? Нет, определённо нет. Я и раньше засыпал в одежде, и спал, как младенец.

Бесшумно, ступая босыми ступнями по обшарпанному полу, я вышел из своей комнаты. Заглянул в комнату к матери и отцу – они ещё спали. Я тихонечко прикрыл дверь и пошёл проверить мелких. Дверь в их комнате всегда скрипела, я давно говорил отцу, что следовало бы смазать петли, но ни у него, ни у меня никак не доходили руки. Осторожно, совсем на чуть-чуть, я приоткрыл дверь: все трое мирно сопели, спутавшись между собой, и теперь невозможно было разобрать, где, чья нога или рука. Дин, Даяна и Джек, были тройняшками. Три года назад, когда они были в животе у мамы, доктор сказал, что будет двойня, и поэтому я придумал для мелких прозвище: Шнурки. Но, когда они появились на свет, их оказалось трое, но я не стал ничего менять, и тройняшки остались Шнурками. Не в силах совладать с беспокойством, я поспешил выйти из дома, пока странное чувство беспокойства не съело меня живьём. Курить не хотелось, а пить в такую рань не стал бы даже я. По закону, мне уже было больше восемнадцати. Из-за частых переездов в детстве, я не мог нормально учиться, из-за чего сильно отставал от программы. В итоге, я учился с людьми, которые были на два года меня младше. Но, сказать честно, я ни о чём не жалею. Если бы всё не сложилось так, как сложилось, я бы, возможно, не встретил бы свою банду.

Нэйт, Стейша и Джин – бесславные ублюдки, маяки моей жизни.

Может, потому что имя Джин, было чем-то созвучно с именами моих младшеньких, я чувствовал себя ответственным за эту безумную. Или, может быть, это от того, что среди всех четырёх из нас, я был старшим. Не знаю.

Размышляя об этом, я и не заметил, как ноги сами привели меня к дому Нэйта. Многострадальный Форд его отца съехал с подъездной дорожки и укатил прочь.

Путь свободен.

Статусные родители Нэйта были не очень рады, что я дружу с их сыном, как и все взрослые, они наивно полагали, что я дурно влияю на их сына. Они и подумать не могли, что Нэйт и Джин – самые "примерные" из нашей банды, были главными заводилами и инициаторами всех авантюр и проказ.

Я не знал, как объясню Нэйту, почему я притащился к нему в такую рань, но решил, что сымпровизирую по ходу.

– Было не заперто, – буркнул я, хлопая дверью и снимая свои кеды у входа. То, что происходило дальше, я смутно помню, но помню, что я пытался изо всех сил везти себя как обычно.

Нэйт предложил поиграть в приставку, и я не отказался. Играл я сегодня неважно, то и дело, меня отвлекал от процесса мой дурацкий сон. Он прокручивался снова и снова, как заевшая пластинка, где-то там, на задворках моего сознания.

Может, во всём виноват "Титаник"? Вчера вечером родители пересматривали его. А может, у меня просто паранойя? С тех пор, как сдружились, мы редко бывали порознь. Или дело в том, что последние две недели Джин только и твердила, что боится воды…

Ответа у меня не было.

– Или ты до сих пор не проснулся, или ты хреново играешь…,– услышал я голос Нэйта. Бросив свои бесполезные размышления, я тихо ответил:

– Не могу вспомнить, где оставил свою шапку…,– протянул я задумчиво, проводя рукой по коротким волосам.

– Чувак, да ты реально, стареешь! Дать бабушкины таблетки от склероза? – с притворной заботой спросил Нэйт.

– Да иди ты, – бросил я. Всё ещё думая, о том, куда делась моя шапка.

– Я серьёзно. Ты же отдал её вчера Джин, ты же знаешь, она всегда тонко одевается, а потом мёрзнет, вот, ты и отдал шапку ей. Забыл?

–Точно. Забыл,– я немного расслабился, – она сказала, это наудачу…

– Не парься, – перебил меня Нэйт, – давай посмотрим телек. Сегодня должны показывать марафон Американского пирога,– ухмыльнулся он, шевеля бровями.

Я закатил на него глаза.

Меняется всё, но порой…

Да уж, кто-то порой и не меняется вовсе…

СТЕЙША.

1 октября, утро