Джульетта Ди

– Чего сказала?

– Практически ничего. Говорил в основном я. Но понял это уже после того, как она ушла. – Дружно помолчали. – Ужасно милая девушка. Будь с ней осторожен.

– Учту, – буркнул Алекс и отключился.

Объясни мне, гений, каким образом я должен быть с ней осторожен? Вшить лунары в член?

***

То ли змея привезла с собой гардероб покойной Дины Гордеевой, то ли модные наряды были частью её способности к перевоплощению, но выглядела она потрясающе стильно, невероятно привлекательно. На этот раз на ней были тонкие чернильные джинсы «в облипку», подчёркивающие стройные ноги, прозрачная белая блузка с орнаментом из атласных полос, символически прикрывающим грудь, и пара блестящих в темноте серебряных туфелек. На неё просто невозможно было смотреть, хотелось ласкать её до умопомрачения, но девушка и не разыгрывала из себя недотрогу, подошла, прижалась всем телом и запечатлела на губах жениха чисто супружеский небрежно-приветственный поцелуй, словно они давно жили вместе, и они как-то совершенно естественно отправились бродить по дому, держась за руки и обмениваясь шуточками.

Правда, совсем уж забыть о том, что перед ним змея, Алексу не давала сама змея. Его не раз тянуло сказать ей, что она играет свою роль не вполне точно. Хотя, по здравому размышлению, он мог только догадываться, в каком смещённом состоянии находится её сознание относительно физического мира; будь он на её месте, возможно, не смог бы вообще ничего понять.

Змея с самым пристальным вниманием рассматривала самые обыденные для человека предметы, и замешательство, порой отражавшееся на её лице, никак нельзя было объяснить положением девушки, оказавшейся пусть в чужом, но всё-таки самом обычном доме. По-видимому, змея считывала информацию об окружающей реальности в значительной мере тактильно, через кончики пальцев, отчего порой водила по предметам руками, не глядя, и Алекса, наверное, позабавило бы это зрелище, если бы он хоть на секунду забыл, насколько она опасна. Трудно даже представить себе, откуда и зачем она явилась, – порой его холодила эта трезвая мысль. Если бы он был уверен в своём превосходстве в бою, он, может быть, не остановился бы перед тем, чтобы убить её прямо сейчас, не дожидаясь разрешения загадки, – мелькал другой порыв и тоже проходил. Змея даже не знала названия некоторых вещей и проявляла недюжинную изворотливость, чтобы это скрыть; Алекс, впрочем, не старался загнать её в угол.

Она долго разглядывала бильярдный стол, рассеянно перекатывая по сукну шары и явно не представляя, для чего всё это нужно; однако, догадавшись об игровом предназначении конструкции, подобрала слова:

– Я совсем не умею в это играть.

– В бильярд? – подсказал Алекс.

– Да. Ты научишь меня?

– Научу. – Алекс не удержался от насмешки. – Мой отец всегда говорил, что бильярд – самая выгодная женщинам игра. Под предлогом поиска нужной позиции дама может принимать самые соблазнительные позы.

– Что?.. – змея бросила на него удивлённый взгляд и поняла правильно. – А, ты иронизируешь.

– Я абсолютно серьёзен.

Девушка отвернулась, медленно наклонилась к самому столу, продемонстрировав безупречно-округлую линию ягодиц, и плавным движением руки толкнула один из шаров в лузу, куда он с оглушительным грохотом свалился. Девушка обернулась через плечо и с невинным видом спросила:

– У меня получается?

– Я вижу, учитель тебе не нужен, – признал Алекс.

Ещё одним объектом, надолго привлёкшим внимание гостьи, оказался глобус. Она даже включила подсветку и долго вращала его туда-сюда, шевеля губами и хмурясь. Каким-то неведомым путём ей, очевидно, удалось понять, что именно так люди представляют себе свой мир, но поступившую информацию змея не одобрила.

– Здесь… не всё указано, – осторожно заметила она. С этим трудно было не согласиться.

– Это старинная карта физического мира, честно говоря, глобус стоит тут просто для красоты.

– А, тогда понятно. Борис… я была у него сегодня утром.

– Я знаю.

– Его карты хорошие.

– Кто бы спорил.

Змея выпрямилась, рассеянным жестом заправляя за ушко чернильно-чёрную вьющуюся прядь, и вдруг с прерывистым вздохом прикрыла глаза, покачнулась – он едва успел придержать её за плечи.

– Что-то я устала, – еле слышным голосом, действительно очень усталым, сказала она и упала практически без чувств. Алекс, машинально подхватив на руки тёплое, нежное девичье тело, озадаченно оглянулся: и куда её? Уложить в кресло и ждать, пока придёт в себя? А сколько ждать? Отнести в спальню, как новобрачную? Вроде рано ещё?

Лучше чайку заварить, решил он и понёс её в гостиную, моля судьбу, чтобы их никто не увидел – привлекать к незнакомке излишнее внимание домашней прислуги ему не хотелось. Самому бы сначала разобраться, что это за тварь.

***

Уложив девушку на белую медвежью шкуру возле камина, он надолго залюбовался её недвижным безмятежным лицом, игрой огненных бликов на атласно-белой коже, на тугих кольцах сияющих чёрных кудрей. Боже, как она красива. Между тем с ней действительно что-то происходило, это не просто женская уловка – лицо её стали покрывать бледно-голубые тени, он взял её за руку и понял, что её тело постепенно коченеет, как у покойника. Вот тут-то мне бы её и убить, мелькнула мысль, но нет, он не смог бы причинить ей вред теперь, когда она так трогательно-беззащитна, и потом… кто сказал, что она непременно несёт угрозу? надо хотя бы выяснить, зачем она здесь? – оправдывал он сам себя, но ведь признайся – на самом деле тебе просто хочется ещё раз коснуться этой тёплой упругой груди, заглянуть в яркие чёрные глаза…

Алекс понял, что самое лучшее решение в его случае – банально выждать, и сел в кресло неподалёку, по-прежнему не сводя с девушки глаз. Она была без сознания минут двадцать, потом жизнь стала постепенно возвращаться к ней – она глубоко вздохнула, приоткрытых губ, бледных щёк коснулся прозрачный, яблочно-розовый румянец. Дрожащие ресницы раскрылись, она с усилием приподнялась и огляделась несколько растерянно.

– Что это было? – спокойно поинтересовался Алекс. Девушка покраснела и опустила голову, стараясь скрыть смущение.

– Ничего. Со мной такое бывает.

Требовать объяснений Алекс не стал. Поставил перед ней на столик чашку крепкого чая с лимоном.

– Выпей, тебе станет лучше.

– Спасибо, – девушка благодарно припала и осушила чашку в два глотка.

– Ещё? – улыбнулся Алекс.

– Ага…

Вскоре она оживилась, устроилась в кресле, перекинув ножки через широкий сине-бархатный подлокотник, и принялась ворковать.

– Эти обмороки от нервотрёпки у меня. Ты не представляешь, мы там на острове иногда сутками заснуть не могли. Приливы длились так долго. От белых вод нестерпимо яркое сияние в воздухе. Стоишь с ножом в руках час, два, десять. Ледяной дождь. Сменить тебя некому. Чувство реальности страшно размывается. Как будто ты уже на том свете.

Алекс слушал с искренним вниманием, не пропуская ни слова. Он не сомневался, что вся звучащая в данный момент история – чистая правда. Именно это и произошло с настоящей Диной Гордеевой. Скорее всего, на острове Котлин уже никого нет в живых.

Рассказчица зевнула, как котёнок, невольно обнаруживая полную безмятежность относительно собственной трагической истории, откинула голову на подлокотник – тяжёлые локоны рассыпались по тёмно-синему бархату – и пробормотала:

– Я сейчас отключусь прямо здесь. И ты сможешь делать со мной всё, что угодно…

– Я не хочу делать всё, что угодно, с бесчувственным телом, – усмехнулся Алекс.

– Бесчувственное тело можно отнести спать в его кровать, – подсказало тело.

– Согласен. – Алекс подошёл и выгреб размякшую невесту из кресла.

В её комнате таял полумрак, из окна падали лунные квадраты, Алекс подумал, что, кажется, ни разу ещё сюда не заходил. Неужели никогда, это же его дом?.. Он бережно опустил девушку на прохладное покрывало с каким-то серебряно-лиловым шёлковым узором. Дама, извиваясь, стянула с себя джинсы, блузку, вползла под одеяло и тут же заснула сладким сном.

***

Вскоре Дина потребовала экскурсию по городу. Тут без сопровождения охраны было уже не обойтись, хотя Алекс не совсем представлял, случись что, кто кого и от чего будет защищать. Змее, очевидно, хотелось посмотреть на линию обороны, а ему, в свою очередь, интересно было посмотреть, на что обратит внимание змея, и она действительно несколько раз останавливала машину, выходила и осматривалась, но совсем не в тех местах, где предполагал Алекс. Непоседливость будущей хозяйки заставляла охрану поволноваться: Алекс ещё раз убедился, что ребята принимают её за человека, за хрупкую красивую девушку, и про себя даже осуждают его за легкомыслие: почему он отпускает её одну? – зато она держалась совершенно уверенно, подтверждая его худшие подозрения: рядовые змеи ей не угроза, так же, по-видимому, как и рядовые люди. Так зачем она всё-таки пришла? Что-то ищет? Но змея всякий раз возвращалась в машину, храня загадочное молчание.

Сигнал тревоги застал их уже на обратном пути.

– Останови! – повелительно крикнула она водителю, и тот инстинктивно повиновался прежде, чем вспомнил, кто его начальник. Алекс не стал на этом заостряться – понятно, что мужикам с непривычки трудно игнорировать альфа-самку. Ничего, научатся. Дама тем временем выпрыгнула из машины и направилась прямиком к реке. Алекс кивнул охранникам, чтобы шли за ней, и тоже вышел.

Девушка подошла к самому краю и, коснувшись тонкими пальцами гранитных плит, сумеречно искрящихся на морозе, с интересом наблюдала за водой. Алексу со своего места не было видно, но он знал, что дно у реки исчезло, и снизу поднимаются белые воды – сияющие, поющие, смертельные воды, которые соединяют мир людей с миром змей. Пространственно-временная мерность поехала в сторону – он чувствовал это, даже не глядя на компас. Небо начало медленно темнеть, и охранники выхватили оружие – тяжёлые лучевые пистолеты, создающие направленный поток лунного электричества.

– Осторожнее, шеф! – ну да, они, наивные, боятся подвергать невесту хозяина опасности. Девушка прогулочным шагом направилась вдоль парапета.

– Смещение на один уровень, – подал голос штурман. Темнота сгущалась, ребята тыкали стволами уже практически в пустое пространство, и только где-то с краю ещё плескалась вода.

– На четыре уровня! На пять! Чёрт, как быстро…

Где-то совсем рядом каркнул ворон – так сочно, что мурашки по коже. Алекс отвлёкся, а в следующее мгновение заметил, что вообще потерял из виду охранников, и разом перевёл все свои лунары в активное состояние. Белая вспышка осветила сомнамбулически разбредающиеся по набережной фигуры. Выжидать дальше было опасно. Во-первых, неизвестно, справится ли он с более глубоким смещением, а во-вторых, он сомневался, справится ли с ним сама змея. Змеи были стихийными, неуправляемыми созданиями, и ему отнюдь не хотелось, чтобы она, потеряв над собой контроль, сейчас набросилась на них и вынудила вступить в несвоевременный бой.

Небо просветлело, он оглянулся и крикнул охранникам:

– Вон туда, в подъезд! – и настойчиво потянул за руку зазевавшуюся змею. – У воды лучше не стоять.

– Но…

– У воды лучше не стоять! – он без лишних церемоний ухватил её за изящную, гибкую талию и буквально втащил в подъезд какого-то массивного барочного здания.

Неизвестно, с чем был связан этот эффект, но в замкнутом пространстве миражи проявлялись не так сильно. Возможно, в относительном укрытии человек сам чувствовал себя более защищённым, или просто меньше объектов приходилось держать во внимании.

Подъезд, похоже, был нежилой. В городе хватало полностью вымерших домов. Влажный пыльный воздух тёк куда-то под невидимый потолок. Туда же поднималась крутая мраморная лестница с узорной решёткой и старинными поручнями чёрного дерева.

– Мы почти вернулись, – прокомментировал штурман, подсветив экран компаса.

Алекс поймал себя на том, что прижимает к себе змею слишком крепко. Здесь было что-то от инстинкта, от неосознанного желания защитить очаровательную девушку, которой она не являлась, но они стояли так близко друг к другу, и он вдруг понял, что ему не хочется её отпускать. Она, кажется, почувствовала его желание, потому что обернулась и медленно провела рукой по его плечу. Возможно, со стороны этот жест и соответствовал образу испуганной девушки, которой нужна помощь, но Алекс, глядя в её расширенные, сверкающие глаза, ясно читал в них желание совсем иного рода. Он сейчас жизнь бы отдал за то, чтобы её поцеловать.

***

Он очнулся от лёгкого, глуховатого стука каблучков. Она шла по затянутой ломким льдом набережной, и её изящные высокие ботинки оставляли на прозрачном снегу чёрный след. Он шёл за ней чуть поодаль, она кокетливо оглянулась и произнесла:

– Знаешь, а ведь мы не отражаемся в воде.

– Такого не может быть.

– Посмотри сам.

Она лёгкой, танцующей походкой поднялась на маленький горбатый мостик, развернулась и замерла, глядя на него в упор своими пристальными расширенными глазами. В её взгляде время как будто остановилось, как будто весь город вымер. Он подошёл к ней, притянул к себе – под холодными латексными складками плаща чувствовалось податливое, гибкое тело – она обвила его одной рукой, как плетью, и поцеловала.

Надо сказать, ни в этот раз, ни в другие поцелуй змеи не был в общепринятом смысле приятным. Алекс порой сомневался, не остались ли у него на губах синяки или ожоги. Зато реальность распалась окончательно. Он действительно забыл обо всём. В ней чувствовалась дикая, первобытная страсть. Чуть отстранившись, она снова впилась в него своим немигающим взглядом; приподняв край короткого плаща, он коснулся её бедра и понял, что под плащом на ней только кружевные чулки и пояс с подвязками. Его ладонь скользила по сумасшедше гладкой коже и ажурным кружевам, а она вдруг отвела взгляд и кивнула в сторону. Он вспомнил, о чём они говорили, шагнул к чугунным перилам и посмотрел вниз. Они действительно не отражались в воде. Когда он обернулся, её рядом не было. Только туман клубился в многочисленных туннелях улиц, расходящихся во все стороны.

– Дина! – крикнул он, и эхо гулко отозвалось отовсюду: Дина… Дина… Он увидел её удаляющийся серебристо-фиалковый силуэт в конце одной из улиц. Что-то заставило его оглянуться, и он увидел другой такой же в конце другой улицы, и третьей, и четвёртой…

Нет. Нет! Это мираж! Я не пойду за ней! Алекс отвернулся и что было сил вцепился в чугунный поручень. Поначалу он почти ничего не чувствовал, но постепенно в руки вошла тяжесть снега и обжигающий холод промёрзшего железа. И в этот момент наваждение отступило.

***

Он снова стоял в гулком запылённом подъезде, вцепившись в перила, а Дина, приоткрыв дверь, осторожно выглядывала на улицу. Охранников не было.

– Где охрана? – выдохнул он.

– Где? Ты же сам их отослал. – Девушка казалась удивлённой. – Да и зачем они? Белые воды ушли.

Алекс поймал себя на том, что не понимает, так ли это. Он, сталкер, не помнит, был отлив или нет. Живы охранники, или нет.

Он безотчётно подошёл к ней, обнял сзади и снова коснулся её бёдер под плащом. На ней действительно не было белья. Ему безумно хотелось ласкать её там, пока она не поддастся. А потом быстрый и жёсткий секс прямо здесь, на лестнице.

То ли он медленно подумал, то ли она поторопилась исполнить его фантазию, но очнулся он уже на гладких от времени мраморных ступенях, как от обморока, от самого глубокого экстаза, который только был у него в жизни. Она сидела рядом на ступеньках, деловито протирая бумажной салфеткой внутреннюю поверхность бёдер. Волосы её слегка растрепались, дышала она прерывисто, но движения были, как всегда, уверенны и точны. Она отбросила смятую салфетку в угол и легко поднялась. Алекс сделал над собой усилие и тоже встал.

– Это было грубо, – неопределённым тоном обронила она, не глядя на него.

– Неужели? – посочувствовал он, ни на секунду не сомневаясь, что именно это ей и понравилось. Она обернулась к нему с довольной усмешкой, он прижал её к стене и поцеловал. Теперь, когда она была удовлетворена, он почувствовал вкус её губ, и это был вкус холодной воды. Она выскользнула из его рук и скрылась за дверью.

– Мы ещё даже не женаты, – услышал он с улицы небрежное замечание и, помедлив, вышел следом.

Обе бронированные машины благополучно ждали поодаль, никто за время его приключений, кажется, не утонул, но Алекс вдруг поймал себя на том, что ему всё равно. Ни живы ли ребята, ни что о нём подумают, – это всё больше не имеет к нему ни малейшего отношения. Сев в машину, он притянул девушку к себе, и она кротко опустила голову ему на грудь.

***

Он специально пришёл в репетиционную с некоторым опозданием, категорически не обнаружил там Кристину и сразу схватился за телефон.

– Её опять нет?! Я её урою, эту козу, – злобно пообещал он, не обратив особого внимания на то, что ребята выглядели несколько подавленными.

– Подожди, Аль. Не кипятись, – Серьга неуверенно выставил ладонь. – Она не опаздывает.

По его тону Алекс сразу понял, что случилось что-то серьёзное.

– Что? – Он обвёл глазами присутствующих. – Ну что, что? Она в больницу попала? – Молчание. – Умерла?..

– Она покончила с собой вчера ночью, – вздохнул Кощей. – Повесилась.

Алекс машинально зажал рот рукой – ему хотелось закричать – и медленно опустился в кресло. Первое время у него не было ни одной мысли. Вот этого он действительно не ожидал. Не то чтобы самоубийства были в Петербурге редкостью, но абсолютное большинство случаев приходилось на мутантов. А Криста… Молодая, здоровая девка… Нет, бывали у неё, конечно, срывы, но ему казалось, что всё это поверхностно, несерьёзно. Ну, любит человек театральные эффекты. Алекс и сейчас не мог отделаться от ощущения, что Кристина совершила очередную глупость.

Господи, неужели это из-за него?

– Ужас какой, – сказал он вслух. – Вы-то как узнали?

– Врач «скорой» позвонил по одному из номеров в её мобильном, – мрачно пояснил Серьга. – Попал на меня.

Мысль Алекса заработала более конструктивно, хотя перед глазами всё неуклонно темнело.

– У неё… деньги-то хоть на похороны есть? Кто хоронить будет?

Ребята переглянулись.

– Видимо, мы.

– Тело нашла квартирная хозяйка, – добавил Винтер. – Там ещё был какой-то пацан, совершенно обдолбанный. Менты его еле добудились. Он ничего не помнит.

Алекс вздохнул.

– Сколько нужно?

Серьга осторожно пожал плечами.

– Ну, скинемся, кто сколько сможет.

– Скидывайтесь. По три тыщи с носа. И от меня пятьдесят.

– Аль, не нужно…

– И давайте не будем заниматься словоблудием. Я не пытаюсь откупиться от покойницы, просто мы в разном социальном положении. От каждого по способностям. Она ведь, наверное, и за квартиру была должна?

Ребята ещё раз переглянулись.

– За четыре месяца…

– Тем более.

– Ладно, – кивнул Серьга. – Я займусь, у меня время есть. Если что, позвоню.

– Давай.

– Договорились.

– На связи.

На том и разошлись.

***

На похоронах у покойницы неожиданно объявилась довольно многочисленная родня, вылезшая откуда-то из пригорода, и вскоре Алекс понял причину этого чудесного явления: прослышав, что кто-то оплатил мероприятие, многоюродная и многодетная тётка сочла своим долгом поблагодарить, а заодно и попросить денег, рассчитывая присосаться всерьёз и надолго. Алекс в ответ попросил документы, чтобы перечислить субсидию через муниципальный фонд, и скорбящая родственница растворилась в плотном тумане так же ненавязчиво, как появилась.

Кроме этой почтенной дамы и знакомых музыкантов интереса не проявил никто. Впрочем, Алекс допускал, что если бы новость дошла до фанатов группы, народу пришло бы больше. Но, спрашивается, в какой форме они должны были об этом сообщить? Если бы они подключили журналистов, в газетах тут же появились бы все неприглядные подробности: повесилась, а перед тем пила, кололась, гуляла с кем попало, без денег, без семьи… И, ещё того хуже, кому-то из особо впечатлительных подростков могло прийти в голову этим подвигам подражать: как же, незаурядный талант – незаурядная жизнь… Алекс таких «романтиков», завсегдатаев детской комнаты милиции и СИЗО, перевидал достаточно. Из некоторых потом даже получились неплохие бойцы. А из некоторых других – корм для рыб.

В общем, на прощание с певицей решили никого особо не звать, всё-таки не концерт. После похорон вернулись в привычную репетиционную. Было такое впечатление, что никто больше не сможет сыграть ни одной ноты. Разлили водку – в давно кем-то брошенном буфете, как будто специально, нашлись стопарики – молча выпили. В комнате сгущались сумерки, в бархатно-синих проёмах окон дрожали прозрачные звёзды, загорались золотистые огни далёких домов, блестели воды холодной реки.

– Мне показалось, или на меня смотрели, как на убийцу? – отрешённо поинтересовался Алекс после первой бутылки.

Серьга вздохнул.

– Ты был суров с ней, брат. Особенно в последнее время…

Молча раздавили вторую.

– Петь будет Кира, – так же отрешённо объявил Алекс. – Мне ужасно жаль. Если кто-то со мной не согласен, я пойму.

Ребята переглянулись и привычно промолчали.

***

Алекс вернулся домой довольно сильно пьяный, что с ним редко бывало, и сразу закрылся в своей комнате, как в гробу, – не привык, чтобы его видели в разобранном состоянии. Сбросив обувь и верхнюю одежду, упал на кровать. Перед глазами всё кружилось, как на блаженной памяти цирковой карусели с золотыми огнями, белыми лошадьми и алыми лентами. Честно говоря, кровать всегда казалась ему похожей на погребальный плот, на котором плывёшь куда-то, сам не знаешь куда. К порогам, где пропадают корабли, где небо сливается с морем. Он плыл в этих мыслях, погружаясь в сон, и услышал стук в дверь, как сквозь толщу воды, но отвечать не хотелось.

– Дина, давай до завтра, я не в адеквате, – крикнул он через дверь, и уже где-то на краю сознания услышал щелчок замка, и как будто из приоткрытой двери хлынул поток густого, жаркого солнечного света.

***

Он шёл по берегу, по белому рассыпчатому песку, в стороне тихо плескало холодное, сияющее море, а в бездонном небе горело, как слеза, яркое белое солнце. У воды сидела девочка и что-то лепила из песка. Он подошёл ближе и ясно разглядел крупные белые песчинки, прилипшие к тёмно-коричневой загорелой коже, тесёмки чёрного купальника, завязанные на узкой тёмной спине небрежным узлом. Он не видел её лица, но как будто знал, что это Кристина в детстве, точнее, в пятнадцать лет, когда умерли её родители.