Казалось бы, какое счастье – прочитал текст и запомнил. Выучил все с первого раза и сдал экзамен. Запомнил место, людей, события. Любой нормальный человек скажет – какая прелесть!

Тогда продолжаю – запомнил красивых и некрасивых людей в автобусе, на улице, в магазине. Запомнил, как они были одеты, что делали. Запомнил собаку, кусок стены, номер, цвет и марку случайного автомобиля. Запомнил порхающих бабочек и пролетающих жуков. Запомнил расположение звезд на небе. Вообще, запомнил все – на что обратил внимание. Вся эта дрянь, без помех, провалилась в долговременную память. И со всем этим нужно что-то делать, как-то устроить, куда-то запихнуть.

Поэтому Антон очень часто закрывал глаза. Сядет на скамейку или возьмется за поручень в автобусе и закрывает. Слуховую память, конечно, тоже никуда не денешь, но это уже не так навязчиво.

И вот он, в очередной раз, стоит в автобусе с закрытыми глазами и пытается думать о полезных и красивых вещах.

Внезапно Антон услышал:

– Вы, наверное, что-то подсчитываете?

Антон открыл глаза и увидел прямо перед собой симпатичную рыжую девушку – подарок толпы. Девушка смотрела на него довольно вызывающе и улыбалась.

– Почему вы так думаете?

– Вы все время закрываете глаза.

– Нет, я просто не смотрю.

– Неужели вас все так раздражает?

– Не все. Вы не раздражаете.

– И на том спасибо!

– Пожалуйста. Я бы сказал даже – вы меня сильно не раздражаете.

Девушка улыбнулась:

– Понравилась?

– Я запомню вас на всю жизнь.

– Ну, это вряд ли.

– Вам будет трудно в это поверить, но я точно знаю, что запомню. И через двадцать лет смогу вас изобразить.

– Изобразить?

– Да.

– Описать?

– Нет, нарисовать.

– А вы рисуете?

– Рисую, а куда деваться, какое образование, такое и занятие.

– Так вы художник?

– Наверное, это так называется. Вообще-то у меня два образования. Сначала я потащился в инженеры, а потом, то ли поумнел, то ли наоборот, и поперся в художники.

Девушка снова улыбнулась.

– Ну, через двадцать лет вы меня не то, что изобразить, а даже вспомнить не сможете. Вряд ли вы меня даже завтра изобразите.

– А давайте поспорим. К завтрашнему вечеру я изображу вас во всех подробностях.

Девушка помолчала.

– Хорошо, давайте. А на что спорить будем?

– Да на что можно спорить с такой девушкой? На поцелуй, конечно.

– Ух ты! Вот так сразу? То есть, мне нужно будет с вами встретиться?

– Выходит, что так.

– Какой у вас интересный способ клеить девушек.

Антон даже смутился.

– По правде говоря, я к такому способу до сих пор не прибегал.

Девушка внимательно посмотрела на Антона.

– Ну, хорошо. А где вы мне свидание назначите?

И они договорились.

На следующий день, в семь часов вечера, Антон появился в кофейне в центре города. Девушки не было видно и он сел за столик, положив перед собой папку с рисунком. Посидел, поглядывая на окружающих, потом встал и заказал капучино. Девушка появилась через 20 минут, увидела Антона, улыбнулась и подошла к столику.

– Привет!

И с ходу на ты.

– Я вижу, у тебя есть что показать?

– Есть – сказал Антон и открыл папку.

Девушка взяла папку в руки и стала рассматривать рисунок.

– Ух, ты! А я такая?

– Посмотри в зеркало.

Девушка оглянулась в поисках зеркала и заявила:

– Я пойду в туалет.

Когда она вышла из туалета, на ее лице читалось легкое удивление. Девушка села за столик и сказала:

– А я думала, что для того, чтобы кого-то нарисовать, нужно чтобы он сидел неподвижно. А может ты меня сфотографировал?

Антон улыбнулся.

– Сфотографировал. Я уже всех в кофейне сфотографировал. Вот смотри – за моей спиной сидят двое: девушка в черной куртке с капюшоном и парень со скептическим выражением лица. Если он его не изменил, конечно.

И Антон принялся подробно описывать парочку.

– И долго ты их разглядывал?

– Я на них один раз посмотрел.

– Это наверное друзья твои да?

Антон пожал плечами и продолжил давать характеристики присутствующей публике.

– А вот и нет, неправильно!

Антон оглянулся. Пока он разговаривал, две девушки за одним из столиков исчезли и их место заняли мужчина и женщина.

– Да, это новенькие, – и он продолжил подробное описание уже этой пары.

В конце концов, собеседница замахала руками.

– Все, хватит, хватит! Это у тебя память такая?

– Да.

– Похоже на фокус.

– Не ты первая об этом говоришь.

Девушка несколько секунд смотрела на Антона, а потом вздохнула.

– Это значит, я должна поцелуй?

– Ну, если портрет устраивает.

– А в щечку можно?

И тут Антон неожиданно для себя сказал:

– Нет.

И девушка вдруг растерялась и покраснела.

– А можно на улице? А то я стесняюсь.

– Можно.

Они вышли на улицу, на несколько шагов отошли от двери и остановились. Постояли, несколько секунд глядя друг на друга, потом девушка решительно шагнула к Антону, обвила его шею руками и довольно крепко поцеловала. И даже задержалась на секунду. Потом отступила, и было видно, что она покраснела еще больше. Но бойкая натура взяла верх и она с вызовом спросила:

– Засчитывается?

Антон рассмеялся.

– К сожалению, засчитывается. Но, ты меня уже поцеловала, а я даже не знаю, как тебя зовут.

– Марина.

В тот вечер он проводил Марину до дома, и по пути они разговаривали об особенностях его памяти. И договорились еще раз встретиться за чашечкой кофе.

И встретились. Из кофейни они прямиком отправились в его квартиру-мастерскую, где Антон показывал Марине свои работы. А потом поехал ее провожать, но в гости не зашел, поскольку было уже поздно, а Марина жила не одна, а с родителями. Тогда он ее спросил:

– Что же, я так и буду жить с одним единственным поцелуем?

И Марина чмокнула его в щеку, после чего Антон укоризненно заявил:

– Как тебе не стыдно!

И вместо того, чтобы рассмеяться, Марина смутилась. Она немного поколебалась, опять обняла Антона и посмотрела ему в глаза.

– А если я к тебе привыкну?

– Привыкай.

– Ты уверен?

– Сейчас – да.

– Ну, хоть честно сказал.

И Антон получил свой поцелуй.

Они стали встречаться регулярно. Потом Марина у Антона задержалась подольше, и после этого он запомнил ее зеленые глаза в мельчайших деталях. Потом она осталась у него до утра. Потом стала оставаться довольно часто.

Через пару месяцев Антон сказал:

– Я еще не влюблялся в рыжих девушек, но, похоже, избежать этого мне не удалось.

И получил, ну, очень горячий поцелуй.

А потом как-то само собой получилось, что жить у Антона удобнее. Не нужно на свидания бегать.

Но, вот что любопытно. Постепенно выяснилось, что Марина испытывала к Антону не только личный, но и определенный научный интерес. Она все время пыталась проверить память Антона различными способами. То одно попросит запомнить и нарисовать, то другое. А несколько раз приносила специальные тесты. И это происходило так часто, что Антон даже начал чувствовать себя подопытным кроликом.

Все дело было в том, что Марина работала в какой-то закрытой конторе, где занималась изучением мозга. Контора была настолько закрытой, что она даже не могла выехать из страны. Узнав об этом Антон изрядно огорчился и предложил ей поменять место работы, на что Марина ответила:

– Что ты! Я такого места никогда не найду!

И Антон смирился.

Наконец, в один прекрасный день она задала Антону вопрос:

– Ты когда-нибудь слышал такое выражение «Синдром Саванта»?

– Нет.

– Синдром Саванта иногда встречается у людей с нарушениями работы мозга – у дебилов, у аутистов. Но, каждый из них имеет свой островок гениальности. Кто-то мгновенно оперирует большими числами. Кто-то может с ходу назвать день недели любой исторической даты, хоть тысячу лет назад. У кого-то память фантастическая, может слово в слово пересказать прочитанную книгу. Фильм «Человек дождя» помнишь?

– Помню.

– Вот это – человек с синдромом Саванта.

– И что?

Марина вздохнула.

– У тебя такая фантастическая зрительная память, что я все время пыталась найти какие-то признаки дебильности, аутизма, ну, хоть какие-то отклонения.

– Нашла?

– В том то и дело, что нет. Ты совершенно нормальный человек. Даже с чувством юмора все в порядке.

– Ну спасибо!

– Нормальные люди с выдающимися способностями, конечно, встречаются, но это тоже редкость.

– То есть, мне, все-таки, повезло?

– Получается, что повезло.

А на следующий день она спросила:

– Антон, как ты относишься к тому, чтобы встретиться с моим шефом?

– Ты хочешь из меня настоящего подопытного кролика сделать? Или мышь?

– Не-ет, нет. – помолчала, а потом – А может быть да.

– А чего хочет твой шеф?

– Он хочет предложить тебе одну работу.

– Временную?

– Да! На один день. Ну, то есть, нужно встретиться, поговорить, а потом поработать один день.

– А что нужно будет делать?

– Запоминать.

– Мне, по правде говоря, это уже надоело.

– Антон, миленький, ну это важное дело! Это моя работа. Я шефу про тебя рассказала, он и схватился. А ты можешь и запомнить, и нарисовать. Кроме тебя никто не сможет!

Антон вздохнул.

– А что, если я откажусь – шеф выгонит?

Но увидев ее лицо, сказал:

– Ну ладно, ладно. Кто у вас шеф то?

– Ой, шеф у нас гений.

– А гений, в какой области?

– И в научной, и в административной.

– Да? Ну что же. Это обнадеживает.

Так он и вляпался.

Институт, где работала Марина, располагался в непримечательном здании без вывески. Но, на входе была весьма строгая охрана, которая внимательно изучила паспорт Антона, куда-то позвонила, потом сделала его ксерокопию и вручила паспорт со значительным выражением лица.

– Строго у вас, – сказал он Марине.

– Да, очень.

– Я думал, у вас больше похоже на больницу.

Потом они поднялись на второй этаж и прошли по коридору, где на одинаковых серых дверях не было никаких табличек и номеров.

Марина подошла к очередной двери и остановилась.

– Что, закрыто?

– Сейчас откроют.

И действительно, через несколько секунд дверь щелкнула и бесшумно открылась.

Они вошли в просторный кабинет, и Антон увидел его владельца. И владелец производил впечатление очень самоуверенного человека. Он быстро подошел к Антону, пожал ему руку и представился:

– Петровский. Владимир Анатольевич. А вы – Антон, насколько я понимаю.

– Да.

– Марина мне про вас рассказывала. Вы действительно так хорошо все запоминаете?

– Похоже на то.

– Давайте проверим.

Петровский подошел к столу, взял лист бумаги и нарисовал на нем с десяток случайно разбросанных точек. На секунду показал лист Антону, затем вручил ему такой же лист и карандаш.

– Можете воспроизвести поближе к оригиналу?

Для Антона это труда не составило и Петровский начал внимательно сравнивать рисунки. Потом удовлетворенно хмыкнул и сказал:

– Очень неплохо. А если вот так?

Он взял другой лист и набросал на нем массу точек и разнообразных закорючек.

Антон «сфотографировал» это произведение и так же легко его воспроизвел.

Петровский долго сравнивал оригинал и копию, после чего сел в кресло, откинулся на спинку и заявил:

– Вы нам подходите. Кстати, а какими такими способностями вы обладаете, кроме того?

Антон на секунду задумался.

–

У меня два высших образования – инженерное и художественное. Я занимаюсь йогой. У меня очень хорошее здоровье. Я силен. Быстро бегаю.

–

Ну, уж это вам не пригодится! – воздел руки Петровский. – На вашем месте мог бы быть любой другой человек. Даже гипертоник. Вот память – это важно. Образованность – тоже важно.

– Хорошо, – сказал Антон. – А для чего все это нужно?

– Мы хотим предложить вам принять участие в эксперименте.

– Каком?

– Вполне безопасном. Вам нужно будет только посмотреть и постараться хорошенько все запомнить.

– А что конкретно нужно делать?

– Для начала подписать документ о неразглашении государственной тайны.

– Вот те на!

Он повернулся к Марине и встретил умоляющий зеленый взгляд. Антон вздохнул и спросил:

– А за границу я смогу выезжать?

– Зачем?

– Ну, как зачем? В Италию, например, хочу съездить.

– Пару годиков потерпите?

Антон еще раз посмотрел на Марину и увидел на ее лице полное отчаяние. Несколько секунд он пытался сопоставить ценность любимой женщины и галереи Уффици, а потом понял, что без нее ему все равно ехать не хочется.

Антон вздохнул и повернулся к Петровскому.

– Ладно. Давайте ваш документ.

Через несколько дней, Антона пригласили на инструктаж.

Инструктаж проводил сам Петровский в свойственной ему снисходительной манере. Можно сказать, что на Антона, особенно поначалу, он внимания не обращал. Но, реклама Марины сделала свое дело и Антон был к этому готов. Судя по всему, Петровский был в науке не последним человеком. Во всяком случае, по заверениям Марины, он умудрялся успешно выбивать большие деньги на проведение сумасшедших экспериментов, так что, видимо, имел полное право на манию величия. Хотя, и при этом производил впечатление обаятельного человека.

Начал он нестандартно.

– По-правде говоря, поначалу мы не собирались посвящать вас в подробности эксперимента. Использовать, так сказать, «в темную». Но, подумали и решили, что если вы будете хоть что-то знать, степень вашей готовности будет выше и это может положительно повлиять на результат.

Итак, у вас есть инженерное образование. А какие у вас отношения с физикой?

– Посредственные.

– Хорошо, тогда попробуем по простому. Как вы относитесь к эзотерике? Я не имею ввиду астрологию, гадания, спиритизм и все прочее. А вот телепатия к примеру, парапсихология или теории о параллельных мирах? Как вы считаете – это все жульничество?

Антон задумался, потом признался:

– Не знаю. Но ведь прямых доказательств нет?

– А если бы такие доказательства у вас появились, как бы вы к этому отнеслись?

У Антона сердце ухнуло. Да неужели?!

Но Петровский, увидев реакцию Антона, улыбнулся.

– Скажу сразу, что и у нас таких доказательств пока нет. Но, мы предлагаем вам принять участие в эксперименте, который, возможно, позволит в этих вопросах кое-что прояснить.

– А чем вы вообще занимаетесь?

– Наш институт занимается изучением мозга.

– Тогда понятно.

– Хорошо. Теперь о сути эксперимента. Мы давно работаем над проблемами подобного рода, пытаемся разобраться с необычными возможностями мозга и в один прекрасный момент обратили внимание на процессы, которые происходят во сне. И обнаружили поле. Ауру такую. Довольно странное поле. С ним практически невозможно было взаимодействовать, но, мы его уговорили, нашли способ. По правде говоря – по чистой случайности.

–

А как оно называется? – спросил Антон.

–

Во-первых, вам это название ничего не скажет, а во-вторых, неизвестно, сколько нам еще придется пройти и когда это можно будет обнародовать, так что – это секрет.

Но, пойдем дальше. Сделали мы установочку и попробовали найти это поле у животных. И нашли. У мышек нашли, у рыб – нашли, короче, оказалось, что это поле есть у всех живых существ, даже у насекомых. Но, у человека оно гораздо сильнее.

–

Это наверное нобелевка, – предположил Антон.

Петровский улыбнулся.

– Это даже покруче чем требуется для нобелевки. Но, продолжим. Стали мы с этим полем экспериментировать. Попробовали накачать его дополнительной энергией и несколько мышек у нас… окочурились. Да не только мышек.

Тогда возникла идея – а что если попробовать это поле скопировать? Тут история долгая, но, самое приятное, что у нас и это в конце концов получилось. Такая своеобразная голограмма. Матрица. Но опять – что дальше? Как эту копию использовать? Можно ли к ней, например, подключиться? Пробовали и так, и этак. Мышки не реагируют. И вот, в один прекрасный момент, включили мы агрегат и наша мышка замерла. Отключили – зашевелилась. Проверили – все с мышкой в порядке. Сделали мы установку покрупнее, проверили на кроликах, собачках – то же самое. Но, как понять? Только человек может рассказать. А человек большой! Пришлось идти за деньгами и делать большую установку.

И вот, нашелся у нас доброволец. Сел, включили, он застыл. Выключили – зашевелился. Ну, думаем – слава Богу! Спрашиваем – «Что чувствовал?». Он говорит – «Ничего! Как только установку включили – полностью исчезла вся чувствительность. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не чувствую. Сидел, и пытался разобраться, что происходит».

«Подожди – ты ничего не чувствовал, но думал о том, что происходит?». Он говорит – «Да». «Так» – говорю. – «Брейте мне башку!».

– Зачем? – удивился Антон.

– Приходится. С прической хуже получается.

– И мне придется брить?

– Да.

– Знал бы – отказался.

– Отрастут – махнул рукой Петровский. – Что, дальше неинтересно?

– Еще как интересно!

– Тогда не перебиваем. Короче – сел, включили, и я действительно потерял все свои чувства. Но не успел ни о чем подумать, как они агрегат выключили. Заставил снова включить уже на десять минут. Снова – полная темнота и нечувствительность. Но голова мыслит нормально.

Стали мы думать как можно объяснить такой необычный эффект и пришли к выводу, что это, возможно, перенос.

– Какой перенос? – спросил Антон.

–

Перенос сознания. Вы наверное видели множество фильмов о переходе человеческого сознания в виртуальный мир, в компьютер? Та же «Матрица», к примеру.

–

Да, конечно.

–

На самом деле, никто такого не делал, и неизвестно, возможно ли это в принципе. Но! – Петровский гордо возвысил палец. – Если мы создаем структуру не электронную, а как раз на основе других физических принципов, то ситуация меняется.

После этих слов Антон почувствовал холодок.

– Подождите, так вы хотите меня в компьютер закатать? А если я там так и останусь? Или, я буду там, а комп заглючит?

– Нет. Тут история посложнее. Когда мы начали пробовать разные режимы, накачивать матрицу энергией, на квантовом уровне нужно сказать, то обнаружили несколько интересных феноменов. Во-первых, оказалось, что тем меньше энергия, тем больше эффект, а главное – выяснилось, что в зависимости от режима, меняется восприятие человеком времени. Мы провели множество экспериментов, выдвинули много гипотез и самая нахальная заключалась в том, что при изменении энергии сама матрица перемещается во времени.

– Подождите, подождите, – перебил Антон. – У вас машина времени получилась, что ли?

– Может быть, – сказал Петровский.

Они посидели молча, пока Антон переваривал информацию. Потом Петровский спросил:

– Можно продолжать? Да? Хорошо. Главное, как все это проверить? И мы начали делать часы. Таймер. Повозились несколько лет, и у нас, вроде бы, получилось. И выяснилось, что в зависимости от режима таймер действительно показывает разные значения.

Итак, мы многого добились, но, с другой стороны, мы по прежнему ничего не слышали, ничего не видели и ничего не чувствовали. И таймер в этом смысле ничего не изменил.

Нужно было что-то другое.

И мы стали работать над глазами. Слава Богу, глаза – фактически часть мозга. Это не уши какие-нибудь, где все начинается с механики – барабанная перепонка, улитки, молоточки и прочая дребедень. Короче, нужно было создать что-то связывающее матрицу с тем, что мы называем реальностью. И у нас, кажется, получилось. Глаза конечно, своеобразные, это отдельное устройство взаимодействующее с матрицей. Мы их назвали просто – линзами. Вот работу этих линз вам и нужно будет проверить.

– А почему именно мне?

Петровский немного поколебался и произнес:

– А вдруг второй раз не получится. Такое в науке бывает. И не так редко. Проводится эксперимент, получают интересные данные, а повторить его не могут. Никогда.

– Почему?

– По разным причинам. Деньги кончились, аппаратура сломалась и не смогли восстановить, или вообще по странным причинам. Вот Скиапарелли видел каналы на Марсе, а потом никто не видел. Кто-то видел пирамиды на Луне, а потом их не было. Так что, когда я о вас узнал, то понял, что лучшей кандидатуры не подберешь. По крайней мере, мы будем уверены, что наблюдатель видел максимум, запомнил максимум и воспроизвел в рисунке максимум возможного. Логично? Да, это перестраховка, но, учитывая особую тему нашей работы, лучше перестраховаться.

Именно поэтому, мы не просто включим машину, а сразу попробуем отправить вас в путешествие во времени. Вероятно в будущее.

– А почему не в прошлое?

– А мы не знаем как. Назад, это было бы шикарно. Увидеть реальную историю! Но и вперед будет неплохо, правда?

– А это не опасно?

– Нет. Мы проверяли это много раз.

– А на сколько лет вперед?

– Ненадолго. Попробуем, ориентировочно, недельки на две. Пока точно сказать не могу. Мы отправляли и на месяц, и на год, и все было нормально. Отправим и зафиксируем там минут на десять, чтобы вы могли осмотреться. А потом выключим установку, вы мгновенно вернетесь и расскажете, а также нарисуете то, что видели. Таким образом, вы совершите путешествие без путешествия – просто сидя в кресле. Путешествие сознания.

Все будет очень просто! Вы сядете в кресло. Мы наденем вам на голову шлем, создадим полевую копию вашего мозга, в нее перейдет ваше сознание, по крайней мере мы так считаем, а потом мы эту копию ускорим.

Далее. Если линзы работают, то вы смотрите прямо перед собой, а перед вами располагается окошко, часы и календарь. Мы меняем режим, и вы куда-то устремляетесь, надеемся, что в будущее. С вашим телом ничего не происходит. Оно дышит, сердце бьется, все низшие функции благополучно осуществляются. Но, на всякий случай, для перестраховки, – тут Петровский опять поднял палец, – мы подключаем к вам массу медицинской аппаратуры, которая ни за что не даст вашему организму прийти в расстройство. Но, лично мне все это кажется излишним. Ко мне не подключали.

Итак. Вы сидите, смотрите в окно, и запоминаете все, что видите перед собой. Конечно, может возникнуть вопрос, – как можно что-либо запомнить, если ваши мозги остались где-то там, в прошлом? Новые впечатления ведь меняют мозг человека, устанавливаются новые связи между нейронами и так далее. Как же я могу помнить то, что происходит, пока я в матрице? Но, тут интересный момент. Во-первых, никто толком не знает, что такое долговременная память, так же, как не знает, что такое сознание. Были ведь эксперименты, которые доказывали, что человек может помнить все, что с ним произошло в течение всей жизни. Где-то ведь этот массив хранится. Вы тут, кстати, хороший пример.

Во-вторых, у нас есть по этому поводу неплохая гипотеза – а что, если наше поле как раз имеет к памяти непосредственное отношение? Скажем, накапливает впечатления, и только потом часть этих впечатлений отправляет непосредственно в физический носитель. Точнее – в биологический. В «железо», выражаясь компьютерным языком.

Тогда все сходится. Информация накапливается в копии, а когда копию выключают «прилипает» непосредственно к вашему полю, а уже потом находит свое место в нейронах.

Таким образом, вы у нас улетите вперед, осмотритесь, потом мы вашу матрицу выключим, и ваше сознание тут же «прилипнет» к вашему собственному полю, то есть – к вашей голове. И готово – вы вернулись!

Антон чувствовал, что его гложет некий червячок сомнения. Наверное, вопросов следовало задавать гораздо больше, но было так трудно понять, о чем нужно спрашивать.

Возможно ощутив колебания Антона, Петровский сказал:

–

Система многократно проверена и безопасна. Единственное новшество – это линзы. Но сама копия существует только до тех пор, пока работает аппарат. Любой сбой тут же приведет к ее разрушению, а следовательно, – к вашему возвращению!

–

Хорошо… а как быть с координатами? Земля ведь не стоит на месте. Может она за две недели сдвинуться? Как потом копия стыкуется с оригиналом?

Тут Петровский посмотрел на Антона с некоторым интересом.

–

Хороший вопрос. Должен сказать, что проверка этого факта – одна из целей нашего эксперимента, – и заметив выражение лица Антона, рассмеялся. – Нет! Не факта состыковки! Это, как я уже говорил, вещь доказанная. Дело как раз в том, что копия никуда не улетает от оригинала в обычном пространстве. И именно поэтому, если путешественник удалится от оригинала во времени, он может сместиться и в пространстве. Вернее, – остаться в пространстве. А Земля улетит. Как именно он смещается, вот в чем вопрос? Если мы на него ответим, то дадим отличный материал физикам для построения новой модели вселенной. На этот счет у нас есть несколько гипотез.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3