Далекий шанс

Двое сопровождающих, до этого молча стоящих в сторонке, после моей «парализации» быстро подхватили меня и потащили в неизвестном направлении.

Когда меня вывели из помещения, где я находился, я смог наконец-то осмотреть то место, куда я попал. А посмотреть было на что. Все строения, которые предстали моему виду, были деревьями. Собственно, и то помещение, из которого меня вывели, тоже являлось деревом. А если приглядеться, то можно было понять, что помещения внутри этих деревьев были не искусственного происхождения. Создавалось впечатление, что деревья изначально росли такой формы. Было странно видеть огромный дуб, который ближе к основанию разделялся на восемь частей, а в освободившееся пространство была пристроена симпатичная беседка. Дверей ни в одном «здании» я не заметил, их заменяло что-то наподобие штор из больших листьев. Людей вокруг не было, по крайней мере, я не видел ни одного человека в том направлении, куда меня несли. А в остальные стороны я посмотреть не мог. Было бы опрометчиво вертеть головой в тот момент, когда твои конвоиры уверены, что ты парализован.

Несли меня не долго, спустя несколько минут мы подошли к огромному стволу, который, наверно, не смогли бы обхватить и полсотни человек. У входа в дерево стоял караул, выглядящий почти идентично моим конвоирам. Подойдя к ним, псион что-то проговорил, вытащил из-под полы своей одежды какой-то свиток и передал стражникам. Они расступились, и мы прошли внутрь.

Помещение почти не отличалось от того, где я находился, будучи в клетке, за исключением довольно большого количества дверей. Причём именно дверей, а не занавесок из листьев, как я видел до этого. К одной из них меня и потащили.

В комнате стоял деревянный помост, высотой примерно метр от пола. Меня положили на него, псион сделал мах рукой, и из помоста выросли лианы, которые довольно плотно меня опутали. Закреплён я был основательно, даже тот мужик, который вязал меня в лесу, не мог похвастаться таким качеством вязки. Двигать свободно сейчас я мог только языком и глазами. Все трое моих сопровождающих вышли, оставив меня одного.

Интересно, надолго ли? Может, стоило заговорить с ними, а не пытаться изображать парализованного? Что им вообще от меня надо и почему они меня держат в роли пленника?

Все эти вопросы постоянно роились в моей голове, не находя ответа. Возможно, был бы я героем боевиков, что мне довелось во множестве посмотреть по голонету, я бы не дал себя пленить, а сам бы схватил своих обидчиков. Выведал бы их планы насчёт меня и примерно наказал!

Да уж. Как-то по-детски все это звучит. Для человека, выросшего в цивилизации, который если когда и дрался, то только в детском саду, где это была больше шалость, а повести себя агрессивно не может в силу воспитания, потому как в обществе это считается вульгарным, быть в реальности героем боевика просто невозможно. Что я вообще могу сделать в данной ситуации? Мои слова пленители не слышат. Точнее, просто не понимают язык, на котором я до них пытаюсь достучаться. Мало того, по ним видно, что это их мало волнует, они даже выяснить, что я пытаюсь им сказать, не хотят. Непонятно, зачем они со мной возятся, привязывают, сажают в клетку, приводят псиона, и очень интересно, что в итоге со мной будет.

Мои раздумья прервал звук открывшейся двери. В комнату зашли шесть человек, все были одеты на этот раз для разнообразия в халаты белого цвета. Такая прямая ассоциация с врачами вызвала у меня панику. Что они хотят со мной сделать? Как бы я ни надеялся ошибаться насчёт профессии вошедших людей, моим надеждам не суждено было сбыться.

Следующие часы превратились для меня в ад. Про анестезию либо здесь никто не слышал, либо на меня её просто не хотели тратить. Да я бы даже не отказался от способа того эльфа в лесу. Удар чем-нибудь тяжёлым по голове тоже бы неплохо избавил меня от этих страданий.

Меня резали по-живому, поджигали, замораживали, протыкали какими-то спицами. Делалось это все с холодным безразличием в больших глазах, что вызывало даже больший ужас, чем то, чем они занимались. Кричать я не мог, рот был надёжно заткнут, твари позаботились о своём душевном равновесии во время пыток. Все прекратилось только с наступлением темноты.

За что? За что они мне делают все это? Что я им сделал? – вопрошал я пустоту. Из глаз катились слезы. Сообщения от персокома покрывали весь обзор. Сообщения о повреждениях, сообщения о воздействиях, сообщения об уменьшении колонии наноботов.

Когда меня пытали, я не обращал на них внимания. Сейчас, когда боль ушла, я смог присмотрелся к ним повнимательней. Очень часто повторялись два типа сообщений. Одно об ошибке попытки отключения болевых ощущений при обращении к наноботам Второе о нестандартной активности этих самых наноботов. Судя по логам, получалось, что они пытались укрепить те участки тела, где меня протыкали или воздействовали другим способом. Но ведь модификация тела была запрещена законодательно, в связи с этим на все имплантаты персокомов был наложен запрет на программном и железном уровне. Каким образом наноботы смогли преодолеть данное ограничение? И что мне теперь делать с ними, вышедшими из полного подчинения персокому? Это ведь чревато. Что могут наделать с моим телом взбесившиеся наноботы, даже представить страшно. Я могу, конечно, дать приказ персокому об их уничтожении, но я тогда точно не выживу здесь. Наноботы пока остаются моим последним шансом в этом негостеприимном мире. С другой стороны, стоит ли пытаться поддерживать в себе жизнь, когда и так ясно, что мне уготованы только пытки, прежде чем я умру? Только я подумал об этом, как понял, что не смогу отдать такой приказ. Я морально не готов к самоубийству, хоть формально им оно являться и не будет, ведь убьют меня пытки, а не отключение наноботов. Но, блин, как хочется жить. Я не хочу умирать!

= Внимание! Зарегистрирована нестандартная активность наноботов. Зафиксировано комплексное воздействие на костную, мышечную и нервную ткань организма.

Стоп. Неужели получается, что наноботы стали реагировать на моё эмоциональное состояние и подсознательные желания? Я ведь хочу прекратить пытки, а раз выбраться отсюда я не могу, то наноботы начали укреплять моё тело. Об этом говорят сообщения об укреплении кожного покрова и изменениях внутренних тканей.

Может быть, поэтому меня начали раскладывать на молекулы эти вивисекторы? Тогда, несмотря на несомненную полезность, подобная способность моего организма сыграла со мной злую шутку.

Наноботы как раз начали вести себя странно, после того как псион попытался покопаться у меня в голове. Именно после этого случая у меня в логах посыпались сообщения о невозможности отдавать им команды.

Возможность модификации тела. Об этом мечтали все мальчишки в школе и парни в университете. Правительством разрешены такие модификации только спецподразделениям.

Жаль только, у меня эта возможность с изъяном. Контролировать изменения я, похоже, не могу, только эмоционально направлять, да и то надо посмотреть, насколько этот процесс зависит от моих желаний. Может так скаться, что для меня это не счастливая случайность, а печальная. И в итоге я стану уродом или монстром с несколькими руками и ногами.

Нет, прочь такие мысли, буду верить в лучшее, потому как ничего другого мне все равно пока не остаётся.

На следующий день все вчерашние процедуры повторились, с добавлением к ним пары новых. И на следующий день. И на следующий. Сколько продолжались мои пытки, я не знал. Если поначалу я смотрел на персокоме, сколько времени прошло, читал сообщения о повреждениях и активности наноботов, то позднее меня захлестнула апатия и безразличие ко всему.

Сознание начало сходить с ума. Даже желая всеми фибрами своей души отключить болевые ощущения, я не смог убедить своих нанопредателей это сделать. Я тонул в боли и ненависти к своим палачам. Нет, не так. Боли и Ненависти. Все, о чем я теперь мог мечтать, это уничтожить, разорвать, стереть с лица мира тех уродов в белых халатах, которые доставили мне столько страданий.

Видимо, в какой-то момент моё сознание не выдержало пыток и постоянного желания кого-либо убить, и я перестал реагировать на любые воздействия на свой организм. Нет, я продолжал чувствовать боль, но не реагировал на неё больше. Всё, что я делал, это пялился прямо перед собой и ждал смерти. Я был уверен, что вот-вот – и она придёт за мной. Возможно, я пребывал в таком состоянии всего день, может, неделю, а может, и месяц, я не знаю. Тогда меня перестало интересовать вообще всё, кроме ожидания близкой кончины. А затем я погрузился во тьму.

Интерлюдия

Кселим зашёл в покои короля и поклонился всем присутствующим. В комнате находились трое эльфов. Сам король Элендар, его дочь Ланиэль и первый советник короля Тирон.

– С чем пришёл ко мне глава магической академии в столь поздний час? – спросил король, кивнув на стул напротив себя, предлагая гостю присесть.

– Я по поводу человека, найденного принцессой, – сказал маг, взяв бокал вина на столике рядом с креслом где он сел.

– А с ним что-то не так? И ты, кстати, так и не дал мне отчёта по поводу исследований его феномена, обещал через две недели, а тянешь уже второй месяц.

– Отчёты будут, но я могу рассказать их примерное содержание вкратце и сейчас. Мы не знаем, как он смог инициироваться к магии и как смог находиться рядом с мэллорном. Все исследования, которые мы проводили, не дают никаких конкретных ответов на эти вопросы. Единственное, что мы смогли установить точно, он каким-то образом подстраивается под оказываемое на него воздействие. Если вначале исследований он ничем не отличался от обычного человека, то на данный момент весь его организм перестроился. Более прочная кожа, кости, изменённые мышцы. Возможно, именно эта его особенность и позволила находиться рядом с мэллорном. Он просто адаптировался к его давлению. А очень долгое нахождение в насыщенном магическом фоне, в непосредственной близости от дерева, и позволило ему инициироваться при контакте со мной. Но это всего лишь предположение, одно из многих, хоть по мне, и самое правдоподобное. Есть и другие теории, они изложены в отчёте. Каждое исследование открывает новые грани его организма. Самое удивительное, что все происходящие с ним изменения не имеют магической природы. Весь наш исследовательский отдел разводит руками, задаваясь вопросом, как такое может быть. А не так с ним то, что он умирает.

– Как умирает? Разве мастерства наших магов жизни недостаточно, чтобы поддержать жизнь в каком-то человеке? – вмешалась в диалог принцесса.

– Маги не могут тут помочь. Чтобы что-то вылечить, надо иметь то, что лечить, а с телом человека все в порядке. Он просто устал жить и хочет умереть, и его организм, благодаря своим свойствам, потакает его желанию. Раньше мы с таким не сталкивались, правда, у нас в застенках никогда никого не держали более двух месяцев. Возможность же внушить ему желание жить отсутствует, благодаря его ментальной защите.

– Есть ли ещё смысл продолжать исследования этого человека? – взял слово король.

– Думаю, что ещё пару дней, и как материал для исследований он станет бесполезен.

– Тогда, как всё закончите, переправьте тело на окраину леса. Не дело осквернять священную рощу трупом человека.

– Тирон. – Повернулся король к своему советнику. – Твои агенты, посланные в людские земли, смогли установить его личность по тем признакам, что мы располагаем?

– К сожалению, нет. Предположение, что он из аристократического рода, основанное на его внешности, подтверждения не получило.

– Жаль, но расследование не прекращайте, возможно, всплывёт какая-либо информация.

– Будет исполнено.

Глава 3

Очнувшись и открыв глаза, я увидел перед собой милую мордашку девочки лет восьми. Контраст с привычной картиной остроухих палачей ввёл меня в ступор. Неужели я всё-таки поехал рассудком. И теперь мне будут чудиться милые создания, которые при этом будут меня истязать. Поморщившись от своих мыслей, я машинально вытер пот со лба тыльной стороной ладони. И только тут до меня дошло – я могу шевелиться! Я приподнял голову и огляделся. Обстановка вокруг больше всего походила на то, что я видел в исторических фильмах. Так там выглядели дома крестьян. Низкий потолок, печь, на которой расставлено множество горшочков, маленькие окна, из которых еле-еле пробивался солнечный свет. Всё это разительно отличалось от того, что я запомнил, перед тем как сознание покинуло меня. Пока я предавался оценке окружающего меня пространства и мыслям о том, где я оказался на этот раз, девчушка успела выбежать за дверь и привести с собой ещё женщину. Женщине на вид было двадцать восемь – тридцать лет, карие глаза, светлые волосы до плеч, довольно миловидное лицо и дружелюбие во взгляде. Я смотрел на неё и не мог насладиться этим видом. Впервые за долгое время на меня кто-то смотрит не с холодным безразличием. Женщина между тем что-то у меня спросила. Её речь отличалась от речи тех, кто меня долгое время мучил, но мне от этого было не горячо и не холодно, так как и этот язык я не знал. Что я и дал ей понять.

– Может, вы знаете язык, на котором я говорю? – спросил её.

Она поняла, что я не понимаю, что она мне говорит, и также показала, что мои слова ей тоже непонятны. Я попытался сесть, чтобы было удобнее с ней разговаривать. Но попытка вышла неудачной, моё тело было настолько ослаблено, что все, что я мог на тот момент, это двигать руками и головой. Женщина, видя мои попытки, положила мне руку под спину, а другой поднесла чашку с каким-то отваром. Я посмотрел на неё, она мне кивнула, давая понять, что мне нужно выпить то, что она мне даёт. После того как я с трудом выпил все, что находилось в этой чашке, женщина убрала руку с моей спины, что-то сказала и ушла. Я было порывался вскочить за ней, но не смог, а затем на меня навалилась такая сонливость, что, не в силах бороться с ней, я заснул.

Как я позже узнал, эту женщину звали Алевтина, и она была местной знахаркой, которая выхаживала меня более двух недель, а девчушку, которую я увидел, когда пришёл в себя, Миуки. Тот отвар, который я выпил в самом начале нашего знакомства, был целительным – алхимическим средством, мне с моим тогдашним истощением пришлось его много раз пить, а так как он обладал ещё и снотворным эффектом, много спать, чтобы организм немного восстановился. Алевтина потом сильно удивлялась скорости моего восстановления, по её прикидкам, я должен был проваляться не менее двух месяцев.

К знахарке меня притащил местный охотник Никон. Он нашёл меня в лесу недалеко от тракта. Когда он меня обнаружил, я не подавал признаков жизни, и охотник было решил меня похоронить, как и подобает, но когда он меня оттаскивал в уже выкопанную яму, услышал мой вздох. Сначала он испугался, приняв меня за восстающего упыря, но в тот момент была середина дня, и он, осознав это, успокоился. Потом, прислушавшись ко мне, почувствовал пульс, слабый, не более десятка ударов в минуту, но этого хватило, чтобы он принял решение оттащить меня Алевтине. Как она мне рассказывала, поначалу, что бы она ни предпринимала, всё было бесполезно. Жизнь по капле покидала моё тело. Ситуация изменилась в тот день, когда Миуки, со всей своей детской непосредственностью, начала просить меня не умирать, и что самое интересное, данный способ подействовал. Её голос отдалённо напоминал голос моей младшей сестры, и видимо, в забытьи я подсознательно к нему потянулся. Когда я уже полностью пришёл в себя, неудивительно, что она впоследствии заменила мне мою младшую сестру.

Никон и Алевтина жили в деревне под названием Триполье. Сама деревня была небольшой, на десять домов, и находилась по местным меркам в глуши, на границе между королевством Самкунг и эльфийским лесом. В этом месте почти никто не селился из-за близости к лесу. Эльфы не любили соседей и нередко убивали людей не только в лесу, но и рядом с ним, считая, что они нарушили какие-то только им известные правила и законы. Да, я теперь знал, что те «люди», что меня пытали, не относятся к расе людей и самих людей очень не любят. Эльфы все поголовно маги природы и жизни, а также живут намного дольше людей, в десятки раз, говорят, что некоторым эльфийским архимагам перевалило за три тысячи лет. Данные качества давали эльфам право, по их мнению, задирать нос, считать человека существом второго сорта и тихо презирать. И да, я теперь знал, что в этом мире есть магия и почти нет технологий. Когда я впервые увидел, как Алевтина светящимися руками почти за пять минут восстанавливает страшную рваную рану одному из охотников, я потерял дар речи. Сама же Алевтина удивилась моей реакции, ведь она считала, что я знаю, что я инициированный маг. Удивилась ещё больше, услышав от меня, что я даже не представляю, когда мог пройти инициацию, и не знаю, что это вообще такое. Оказывается, местные маги под инициацией подразумевают образование у одарённого источника магической силы в теле. Сам процесс почти невозможен без участия другого мага, и чреват последствиями, вплоть до смертельных, при попытке провести инициацию самостоятельно. Вспомнил о сообщения персокома о скоплении неизвестного типа энергии в области моего живота. Скорей всего, это и есть мой источник магической силы. А тот случай с попыткой эльфа залезть ко мне в голову, похоже, и стал моей инициацией.

В деревне я уже живу примерно полгода. За это время я более-менее выучил местный язык, а также стал помощником Алевтины и Никона. С ними у меня вообще сложились очень хорошие, дружеские отношения. Они очень переживали за меня, когда узнали, что я был в пыточных у эльфов. И уверяли, что я нереальный везунчик, раз пережил это без особых последствий для себя.

Алевтине я помогал собирать травы и коренья, а также готовить зелья. Она меня в процессе учила травничеству и магии. Как она признавалась, она была совсем слаба, и со своим даром даже не пыталась поступать в академию магии, расположенную в столице. Мой дар она оценивала как сильный, но более конкретно сказать не могла, для того чтобы более точно определить мой потенциал, по её словам, нужен более опытный маг. Все её немногие знания она унаследовала от бабки, которая до неё была в этой деревне знахаркой. И всему, что она знала, пыталась обучить и меня, за что я ей был очень благодарен.

Никону я помогал в его охотничьих походах. Толку от меня в охоте пока было мало, но он говорил, что я быстро учусь. Ни ему, ни Алевтине я решил не рассказывать, что для меня это не родная планета и попал я сюда неизвестно каким способом. Сослался на то, что после пыток у эльфов забыл все, кроме того, как меня зовут. Сначала такое решение было принято мной из опасения за свою судьбу, после такого гостеприимства, какое я получил у эльфов, я перестал кому-либо доверять. Затем, когда я получше узнал своих спасителей, я решил уже ничего не менять, так как информацией о том, как мне вернуться, они все равно не обладают, а от многих знаний, как говорится, многие печали. Да и не стоит кому-либо рассказывать информацию, из-за которой меня потом могут снова положить на стол к вивисекторам.

Те месяцы пыток, что устроили мне эльфы, я связывал с поведением наноботов и персокомом. Вряд ли они бы так долго возились с обычным человеком.

Благодаря постоянным упражнениям для концентрации, которым меня научила Алевтина, я уже довольно быстро научился чётко видеть узор всех заклинаний, а не просто свечение какого-либо цвета. Однако повторить хоть одно у меня пока не получалось.

Всего знахарка показала мне пять заклинаний, которые при помощи своего имплантата я легко запомнил с первого раза. Её такой результат озадачил, по её словам, она потратила на точное запоминание всех этих узоров более года.

Сами заклинания в магическом зрении выглядели, как объёмные узоры, состоящие из разноцветных линий. Каждый цвет принадлежал определённой школе магии. Красный – огонь, темно-синий – вода, голубой – воздух, коричневый – земля, белый – свет, чёрный – тьма, зелёный – жизнь, серый – смерть.

Заклинания, которые я выучил, были: малое исцеление, светляк, поиск воды, огниво, малое ночное зрение. Думаю, из названий понятно, для чего каждое служит, и не стоит этого объяснять. Четыре заклинания состояли из нитей только одного цвета, и только одно заклинание ночного зрения состояло из двух: света и жизни. Сами узоры были не очень сложными, и было заметно, что они состоят из много раз повторяющихся простых фигур. Если в других заклинаниях я увижу подобное, то можно с уверенностью утверждать, что все они имеют модульную структуру. А каждый модуль вполне может быть буквой своеобразного алфавита.

– Маааакс, – прокричали у меня за спиной как раз в тот момент, когда мне казалось, что у меня начинает получаться создать линию силы из своей руки.

– Ну чего тебе, Миуки? – не скрывая досады от очередной сорванной попытки научиться колдовать, спросил я.

Девчушка подбежала ко мне и обняла меня сзади. Ну как на такую злиться, скажите на милость?

– А чем ты занимаешься?

– До того как ты прибежала, пытался научиться создавать заклинания.

– А-а-а, это же скучно, ты когда магичить пытаешься, сидишь неподвижно и пялишься в одну точку. Пошли лучше поиграем, – говоря это, девчушка переместилась ко мне на колени и посмотрела просящим взором.

– Ну что с тобой делать, пойдём, но не долго, – пытаясь говорить построже, предупредил я её.

– Ура.

Вышли на крыльцо моего дома. Да, дом у меня был свой, я занял один из пустующих неподалёку от Алевтины. Староста сказал, что семья, которая жила в нем, давно погибла, а родственников у них не было. Я увидел Алевтину, идущую куда-то по своим делам, и помахал ей рукой.

– Доброго дня, Тина, – поприветствовал я её. Между собой мы уже давно договорились сокращать имена для удобства.

– Доброго дня, Макс. Куда собрался с этой стрекозой?

– Мы с Максом играть идём, – весело сказала Миуки, подбежав к знахарке.

– Играть дело хорошее, но сильно не увлекайтесь, – напутствовали нас с улыбкой.

– Куда пойдём? – обратился я к своей будущей партнёрше по играм, выйдя за пределы деревни.

– Давай к озеру. Там так красиво летом, а ещё купаться можно.

На этом озере у меня и случился прорыв в использовании магии. Когда Миуки купалась, чтобы не терять зря времени, я пошёл искать лечебные травы неподалёку. Тина, я думаю, будет благодарна за это, у неё как раз подходил к концу запас. Когда я наклонялся за очередным растением, я услышал крик.

Пока я бежал назад, моё сердце от волнения едва не ушло в пятки. Кто кричит, я даже не сомневался. Выбежав на берег озера, я увидел девочку, баюкающую свою левую ногу. Оказавшись ближе, я увидел страшную рваную рану на маленькой ножке. Видя такую рану и не зная, хватит ли мне времени донести девочку до Алевтины, пока она не истечёт кровью, я и решился попробовать помочь ей сам. До сих пор даже не могу представить, насколько я рисковал жизнью Миуки, пока пробовал составить заклинание малого исцеления, и что бы я делал, если бы у меня ничего не вышло. Счастье, что все у меня получилось, на очередной попытке заклинание сложилось, так как должно было, засветившись ровным зелёным светом. Лицо девочки сразу порозовело, а я, подхватив её, понёсся к дому знахарки.

Кто бы знал, как сильно потом меня распекала Алевтина за то, что я повёл Миуки на это озеро. Оказывается, в нем водилась довольно хищная и агрессивная рыба, из-за которой никто из местных не решался там купаться. Чудо, что пока я гулял неизвестно где, девочка смогла выбраться на берег. Видимо, она была недалеко от берега, а рыба, укусив один раз, уже не успела сделать это повторно. Знахарка кричала на меня, пока не сорвала голос, а я стоял, опустив плечи и желая провалиться сквозь землю. Миуки пришлось лечить ногу более трёх недель, и это при активном участии Алевтины. После этого случая и мне, и девочке строго-настрого запретили выходить куда-либо за пределы деревни без сопровождения.

Но оно мне стало и не нужно. Теперь я все своё время тратил на занятия магией. К сожалению, заклинаний было крайне мало, а пытаться создавать новые из частей предыдущих меня отговорила Алевтина. Она сказала, что пока я не получу хорошую теоретическую базу в академии, мне не стоит даже пытаться проделывать нечто подобное. Очень много магов-экспериментаторов погибло при попытке создания новых заклинаний. А ведь они при этом обладали довольно обширными знаниями о предмете. Я же, не зная о магии практически ничего, сразу погибну, при первом же своём эксперименте.

Но и так мне было чем заняться. Алевтина показала мне несколько упражнений на развитие способности управления энергетическими нитями и построения узоров.

Если поначалу я еле-еле мог выпускать одну нить, то по прошествии месяца занятий я уже мог управлять одновременно двумя. Жаль только, максимум, на который я был способен, это две нити одной стихии. На нити разных стихий у меня не хватало концентрации.