Лето придёт во сне. Приют

Яринка взвилась на кровати, села, комкая руками покрывало, и бесстрашно встретила мокрыми глазами разъярённый Агафьин взгляд.

– Я?! Это он что себе позволяет?! Он обозвал мою маму!

– Этот сударь не сказал ничего, что было бы неправдой!

– Сказал! Моя мама не гулящая женщина, и ни один старый козёл не смеет такое говорить!

– Ах ты… глупая соплячка! – задохнулась Агафья. – Ты думаешь, что, устраивая подобные представления, делаешь хуже кому-то, кроме себя?!

– А мне всё равно! – Яринка вскочила, сжимая кулаки. – Мне плевать, как вы меня накажете, но я никому не позволю так говорить о моей маме!

Агафья шагнула вперёд, толкнула её ладонями в грудь, отшвыривая обратно на кровать, и холодно процедила:

– Возьми себя в руки, дура! Иначе мне действительно придётся наказать тебя, и очень сурово. До ужина я запрещаю тебе покидать дортуар, а после мы продолжим этот разговор.

Самообладание вернулось к нашей воспитательнице, она провела ладонью по волосам (и без того идеально зачёсанным в тощий пучок), поправила воротник и перевела взгляд на меня:

– Успокой её. Только истерик мне тут не хватало.

Я торопливо закивала, и Агафья вышла, не закрыв за собой дверь.

В тот момент мне больше всего хотелось как можно быстрее сгладить ситуацию, поэтому действовала я решительно:

– Зина, Настуся, посидите в гостиной.

Дважды просить соседок не пришлось. Не обронив ни слова, они бесшумно выскользнули из дортуара. А я подошла к Яринке и взяла, почти схватила, её за плечи. Что-то мне подсказывало, что вести себя сейчас нужно именно так.

– А ну рассказывай, что там у вас произошло!

Подруга несколько секунд смотрела на меня, словно не узнавая, и вдруг начала плаксиво кривить лицо; сморщила нос, оттопырила нижнюю губу, подняла брови домиком…Поняв, что вот-вот всё выльется в слезливую истерику, я рявкнула, почти как Агафья:

– Не реви! Ты нам всё портишь!

Это подействовало. Яринка перестала кривить губы и упрямо сжала их, в её глазах снова появилась злость.

– Порчу? А ты бы не испортила?!

– Не знаю, – уже спокойно ответила я, усаживаясь рядом с ней. – Ты же не рассказываешь, из-за чего это всё.

Яринка не отодвинулась, но несколько раз тяжело вздохнула и только потом монотонно заговорила, не глядя на меня:

– Ну… сначала всё нормально было. Мужик оказался старпёр, как Дэн и говорил. Но не очень противный, не толстый, не лысый, даже такой… на вид добрый. Там садишься перед компьютером и в микрофон говоришь, а Агафья за другим столом слушает. Ну и вот он мне: «Здравствуй, Ярина, меня зовут… какой-то там Львович», я с ним тоже поздоровалась. Потом он сказал, что сразу обратил на меня внимание, потому что в характеристике указано, что я люблю шить и у меня это хорошо получается, а он хочет, чтобы его жена была рукодельница, не любит магазинные вещи. Я, говорит, мечтаю, чтобы в нашем доме всё было сшито руками любимой супруги! Охреневший вообще…

Я хихикнула. Яринка тоже слегка улыбнулась, но тут же снова стала серьёзной:

– Вот сделала я вид, что смущаюсь от того, что ему понравилась, глаза опустила, как дура, на всякие вопросы тупые отвечаю, ну вроде там – какой мой любимый предмет, а что я больше всего люблю шить? Начала уже думать, что всё нормально, сейчас соглашусь с ним дальше общаться, и будем мы про уроки да тряпки разговаривать. А вот фигу! Тут он рожу строгую сделал и говорит: «Ты хорошая девочка, Ярина, и я очень надеюсь, что тебе не передались гены гулящей матери».

Яринка опять принялась комкать покрывало, и я погладила её по плечу.

– А ты что?

– Я… я сначала просто онемела! Это же мой отец выдал тогда: «Мне не нужен ребёнок от гулящей женщины». Ну отец – он всегда был уродом, от него я другого и не ожидала. А тут этот так же… У меня просто в глазах покраснело всё, я сама удивляюсь, как не ещё не сказала всё то, что мы во дворе с ребятами говорили, когда ссорились.

– А что сказала?

– Сказала только, что такие, как он, не стоят и волоска моей мамы. У него аж рот открылся… А я встала и выбежала.

Я слегка перевела дух. Хорошо зная Яринку – могло быть намного хуже.

– Теперь Агафья тебя сожрёт.

– Подавится. Я просто не буду больше ходить ни на какие онлайн-свидания.

– Как это? А если пригласят?

– И что? Скажу, что не хочу замуж. Имею право.

Я задумалась. Пожалуй, это и впрямь было выходом. Заставлять не будут – как недавно сказала Агафья: «Насильно замуж не выдаём». Но тогда…

– Яриш, лучше не надо. Мы должны сейчас ничем не отличаться от остальных, понимаешь? Даже лучше быть. Чтобы никаких подозрений в нашу сторону. А девочка, которая не хочет замуж, – это очень странно.

Яринка с видом мученицы возвела глаза к потолку и шумно набрала в грудь воздуха, явно намереваясь ответить что-то резкое, но тут дверь в очередной раз распахнулась, и мы снова увидели Агафью.

Она не стала входить и не сразу заговорила. Вместо этого какое-то время задумчиво рассматривала Яринку, словно увидела её впервые. Потом изрекла:

– Тебе повезло, Донаева. Со мной только что связался Станислав Львович. Он просит не наказывать тебя и передать, что не хотел показаться грубым.

Мы с Яринкой удивлённо переглянулись и снова уставились на Агафью.

– Я пообещала этому благородному человеку не быть к тебе строгой, и только поэтому ты не получишь розги за свою вопиющую грубость. Но это был последний раз, когда ты повышаешь голос на взрослого человека и подвергаешь риску репутацию приюта, тебе ясно?

У Яринки хватило ума кивнуть.

– Сегодня в шесть ко мне в воспитательскую, Станислав Львович даёт тебе ещё один шанс.

И Агафья, не дожидаясь ответа, хлопнула дверью.

Мы ошарашенно молчали.

– Вот это да, – наконец пробормотала я. – Слушай, ты, видимо, сильно понравилась этому Львовичу, раз он даже не разозлился.

– А может, наоборот? Он очень сильно разозлился и теперь хочет жениться на мне, чтобы уж тогда отомстить так отомстить? – мрачно предположила Яринка, откидываясь на подушку.

– Ты пойдёшь, понятно? – грозно сказала я. – Если он стерпел эту твою выходку, значит, стерпит и что-нибудь другое.

– Пойду, – неожиданно легко согласилась подруга. – Мне аж интересно стало, чего это он такой добренький?

В дортуар осторожно заглянули Зина с Настусей и, увидев, что гроза миновала, присоединились к нам. Узнав о Яринкином помиловании, они пришли в восторг.

– Это любовь! – запищала впечатлительная Настуся. – Только любящий человек способен так прощать.

– Любовь или нет, – мудро рассудила Зина, – но отходчивый муж – тоже очень хорошо.

Мы с Яринкой только вымученно переглянулись.

И к вечеру этого неспокойного дня в нашем дортуаре имелись целые две невесты. Пожилой кавалер моей подруги решил, что девочка, с таким пылом защищающая свою, пусть и тяжело согрешившую мать, полна добродетели и заслуживает всяческого уважения. Яринка поняла, что разговоров о родителях не избежать и с другими претендентами на руку и сердце, поэтому лучше согласиться на общение с тем, с кем это уже пройдено. А Зина, недолго думая, решилась строить отношения с первым, кто это предложил, благо, по её словам, человек оказался ей симпатичен, хоть, как и следовало ожидать, далеко не молод.

Настуся рассыпалась в поздравлениях и чуть не пустила слезу, обнимая новоиспечённых невест, я вроде тоже неплохо изобразила радость, даже Яринка приклеила к лицу широкую улыбку, правда больше похожую на хищный оскал.

Так насыщенно начался учебный год. Скоро мы дочитали «Хроники Нарнии» и вернули флэшку в тайник вместе с запиской, где, как и просил Дэн, коротко пересказали содержимое новых уроков по этике и планированию семьи. Впрочем, ничего особенного мы там пока не услышали, но тем не менее к заданию подошли ответственно.

– Давай перепишем названия пройдённых глав из учебника и то, что мы сами об этом думаем? – предложила Яринка, сидя над чистым листом бумаги.

– А что мы сами думаем о возникновении института семьи? – неуверенно спросила я, вспомнив тему пройденных уроков. – Или о психологии межполовых отношений?

– Лично я думаю, что всё это фигня, – пожала плечами подруга. – Слишком много шума из-за ничего.

– Ну вот давай так и напишем? Дэну же важно именно то, что мы думаем.

Яринка зачем-то покусала ручку и написала вот что:

«История института семьи. Думаем, что раньше это было необходимо, а сейчас не очень. В психологии межполовых отношений почти то же самое, что и в Библии».

– Подробнее надо, – предложила я, и Яринка молча подвинула мне листок.

Теперь уже я грызла ручку, не зная, что написать.

– Может, спросить у Дэна, почему, если жена должна быть хранительницей очага и нести ответственность за отношения, главный в семье всё равно муж? Разве не главный должен за всё отвечать? Я вот этого вообще не поняла.

– Спроси, – кивнула Яринка. – А ещё знаешь, что спроси? Почему на развод имеет право подать только мужчина, если это женщина рулит отношениями?

– Может, у Агафьи спросим? – хихикнула я и получила в ответ циничную улыбку.

Тот факт, что планирование семьи вела сама Агафья, обеспечил на уроках мёртвую тишину. Шуршали по бумаге ручки, чуть слышно щёлкали кнопки планшетов, перелистывая страницы учебников, а если иногда и звучал голос какой-нибудь ученицы, то лишь в ответ на Агафьины вопросы. Но задавала она их нечасто – учебный материал наша воспитательница подавала крайне сухо.

Закончив с вопросами, мы озадачились тем, как сообщить Дэну о Яринкином успехе на брачном рынке, о том, что она уже выполнила его совет и обзавелась женихом? Пока невест во всей нашей группе было всего три, и, попади записка в чужие руки, не составило бы труда вычислить, о ком именно в ней говорится. Поломав головы, мы ограничились загадочной фразой: «Одной из двух, яркой, найден Ж» и понадеялись на смекалку Дэна.

Наконец, долгими стараниями послание было написано и отправилось в тайник вместе с флэшкой, а мы перешли в режим ожидания. Январь подходил к концу.

А днём первого февраля в ворота приюта заехал тёмно-зелёный автобус и увёз всю шестнадцатую группу мальчишек. Я смотрела на это из окна, забравшись с ногами на подоконник, чтобы лучше видеть. Разглядеть Дэна не получилось, слишком много одинаково одетых и стриженых парней собралось в одном месте. Но я высунулась в форточку так далеко, как только могла, чтобы Дэн, если вдруг посмотрит на девчачий корпус, мог обязательно меня увидеть.

Яринку же беспокоило другое:

– Не мог же он уехать, не передав нам весточку! Пошли, посмотрим в тайнике?

Автобус укатил, охранник закрывал за ним тяжёлые железные ворота. Мне показалось на миг, что это Белёсый, но разглядеть что-то наверняка с такого расстояния было трудно.

– Вечером туда пойдём, – с запозданием ответила я Яринке. – Когда стемнеет.

Нет, я не боялась быть замеченной, но мне было страшно узнать, что Дэн не успел ничего передать нам перед отъездом. Тогда ожидание его возвращения превратилось бы в бесконечность.

Но Дэн успел. Когда после ужина мы пошли «прогуляться», его записка вместе с флэшкой лежала в тайнике. Встав на лестнице между этажами, почти стукаясь лбами над мелко исписанным листком бумаги, мы прочли:

«У вас месяц. Как и обещал, на этот раз передаю взрослые и когда-то очень известные книги, об отношениях мужчин и женщин в разные времена, в разных странах. Ваше домашнее задание – к моему возвращению узнать как можно больше про эти времена и страны. По поводу ваших вопросов. Кое-что вы сами поймёте из книг, об остальном поговорим при встрече. Продолжайте запоминать всё, что слышите. Удачи».

Мы так торопились в дортуар, чтобы успеть перекинуть книги на планшеты, пока Зина и Настуся смотрят телевизор в гостиной, что записку Дэна доедали на ходу.

– Хоть бы толстые, хоть бы толстые… – бормотала Яринка, имея в виду желаемый объём книг. И не ошиблась. Книг было две, и они оказались толстыми, если, конечно, так можно сказать про килобайты электронного текста.

«Унесённые ветром». «Поющие в терновнике». От одних только названий хотелось, забыв обо всём, с головой окунуться в чтение. И, забегая вперёд, могу с уверенностью сказать, что мои основные представления о том, какой может и должна быть женщина, я извлекла из этих книг, а не из скучных уроков планирования семьи.

После «Хроник Нарнии» и космических сказок про Алису, эти взрослые и местами горькие истории читались очень тяжело, но оторваться от них не было никакой возможности. Каюсь – мы совсем потеряли бдительность и читали каждую свободную минуту, рискуя такой увлечённостью привлечь внимание Агафьи. Теперь в библиотеке нам не хватало времени, чтобы успеть найти и изучить всё новое, что свалилось на нас. Сверкающий калейдоскоп из давно ушедших в прошлое событий, далёких и удивительных стран, таких живых и настоящих героев, закружил и унёс наше воображение опасно далеко от повседневной реальности. Просто везение, что при этом мы умудрились не запустить учёбу.

В сплошном чтении подошёл к концу февраль. А когда книги закончились, мы, словно проснувшись, с удивлением обнаружили за окнами надвигающуюся весну.

Было по-прежнему холодно, да и снега не стало меньше, но посветлели дни, потеплел ветер, а зимние созвездия клонились к западу.

Я стала считать дни до возвращения Дэна. Яринка загорелась идеей сшить себе зелёное платье и шляпку, как у Скарлетт из «Унесённых ветром». Скарлетт стала её кумиром и примером для подражания. Теперь, когда читать было больше нечего, мы в свободное время уединялись на какой-нибудь скамейке, подальше от других детей, и без конца обсуждали события книг, пытаясь поставить себя на место героинь.

– На месте Мегги я бы ни за что не пошла замуж за Люка, – сказала я однажды вечером, полулёжа на одной из ледяных горок и глядя на бледные звёзды в прорехах облаков. – Я бы вообще замуж не пошла. Разве ей и без того плохо жилось?

– Но тогда ведь тоже считалось, что женщине нельзя без мужа, – пожала плечами Яринка.

– Можно. Она же могла владеть собственностью, значит было можно.

– А мы спросим у Дэна. Не зря же он нам именно эти книги передал. Слушай, Дайка, а той страны, где жила Мегги, тоже сейчас нет?

Я наморщила лоб, вспоминая.

– Австралии? Вроде её бомбили, но они не сдались.

– Я тут полистала учебник истории, мы скоро дойдём до Христианской революции и Третьей мировой. Вам в деревне обо всём этом что-то рассказывали?

– Дед Венедикт рассказывал. – Я попыталась сесть прямо, чуть не съехала с горки и уцепилась за Яринку. – И родители иногда.

– У меня, когда отец про армию хвастал, любил говорить о том, как мы надрали задницу чёрным, жидам, и америкашкам. – Яринка подтащила меня поближе к себе, упираясь ногами в ледяной край горки. – Но мне казалось, что он врёт. Если Русь такая сильная, почему мы ото всех спрятались?

– Так мы же не спрятались, а вроде как сами их послали? Они же… как там Агафья говорила… безбожники все, а мы нет. У нас духовные скрепы.

Яринка хихикнула и вдруг, схватив меня за плечи, сильно толкнула к краю. Взвизгнув, я не удержалась и заскользила по ледяному спуску, собирая одеждой снежную пыль, но в последний момент ухитрилась схватить подругу за ногу, так что вниз мы съехали вместе.

– Ну я тебя! – Собрав полную пригоршню снега, я швырнула её Яринке в лицо, и она, хохоча, поползла прочь от меня на четвереньках. В этот поздний час после ужина, кроме нас, в ледяном городке уже никого не было, и поднятый шум достиг чутких ушей Агафьи, которая не преминула высунуться из окна воспитательской и грозно крикнуть:

– Дарья! Ярина! Пора готовиться ко сну!

Но даже это не испортило нам веселья. До крыльца мы бежали наперегонки и прыгнули в высокий сугроб, что сгребли у входа дворники, поэтому в дортуар явились румяные и мокрые, с тающим в волосах снегом, встреченные укоризненным молчанием Зины и Настуси.

В последнее время мы с Яринкой часто устраивали такую вот совершенно малышовую возню, с визгами, потасовками и хохотом. Словно безошибочным детским чутьём угадывали, как мало нам осталось времени на игры и ребячество, и таким образом пытались удержать утекающие сквозь пальцы остатки детства.

Глава 11

Ссора

До возвращения Дэна с учений оставалось три дня, когда и мою скромную персону осчастливила своим вниманием сильная половина человечества.

Утром, перед завтраком, когда мы, по обыкновению, собрались в гостиной, ожидая новостей, Агафья обратила на меня благосклонный взгляд:

– Дарья, сегодня в четыре часа будь в воспитательской. Тобой заинтересовался уважаемый человек.

Я поймала на себе оживлённые взгляды девочек, услышала завистливые вздохи и весьма неуклюже попыталась изобразить радость.

– Спасибо, сударыня. Я обязательно приду.

– Надеюсь, ты помнишь, что явиться желательно заранее и выглядеть опрятно. – Агафья поджала губы – её явно не обманула моя деланая улыбка.

Во время завтрака Яринка поучала меня, забыв про остывающую запеканку.

– Этот мужик по-любому будет спрашивать тебя о прошлом, о семье. Тем более что твой случай очень редкий. Не психуй, потерпи, просто отвечай на вопросы. Это будет только один раз. Львович вон больше даже не заикается о моих родителях.

С тех пор, как моя подруга обзавелась женихом, у них уже было три онлайн-свидания.

– О чём вы с ним вообще разговариваете? – Обычно я старалась не задевать эту тему, помня Яринкину реакцию на первое общение с кандидатом в мужья. Сама она тоже ничего не рассказывала, но сейчас поделилась охотно:

– Да ни о чём. Он ужасно нудный. Спрашивает про учёбу, про уроки рукоделия, рассказывает, какой у нас дома будет уют с такой-то мастерицей. – Яринка закатила глаза. – Кажется, он думает, что я целыми днями буду вязать пледы и плести салфетки… Может, он ими торговать хочет?

Я хихикнула:

– Так начинай уже сейчас, приданое будет.

– Ах да! Пару раз он вздохнул, что вот, мол, невеста – бесприданница, а он всё равно меня берёт, благородный такой, что куда деваться.

– Так ты уже согласилась идти за него замуж? – Я нервничала перед предстоящим знакомством, и, как всегда в таких случаях, мне хотелось болтать без передышки.

– А он и не спрашивал. – Яринка криво усмехнулась. – Старпёр верит, что мне и в голову не придёт отказаться, он же меня осчастливил своим вниманием! Ещё и грубость простил. Когда появится следующий дурак, надо будет и его придержать.

– А разве можно общаться сразу с двумя?

– Ты Агафью совсем не слушала? Можно, пока не согласилась за одного замуж пойти. Тогда уже невеста. А так имеешь право общаться и выбирать.

Я деловито кивнула. Мало шансов, что меня выберет кто-то ещё, но, если выберет, я поступлю так же. Дэн ведь говорил, что общение с людьми из внешнего мира пойдёт мне на пользу и поможет расширить кругозор, вот и буду стараться.

К счастью, уроки отвлекли меня от предстоящего свидания и помогли не нервничать. После посвящения в невесты учителя стали к нам намного требовательнее и строже, чем до него, поэтому считать ворон на занятиях уже не получалось.

А без десяти четыре я, старательно причесавшись, отправилась в воспитательскую. Агафья встретила меня оценивающим взглядом и, судя по тому, что замечаний не последовало, осталась довольна.

– Садись вот здесь. – Я была водружена в кресло перед широким вогнутым монитором (куда там стареньким компьютерам из библиотеки!). – Вот микрофон, вот камера. Говорить нужно, глядя в неё, а не на экран, тогда собеседнику будет казаться, что ты смотришь ему в глаза. Будь вежлива, веди себя скромно, но не зажато. Улыбайся. На вопросы отвечай честно, но коротко, ничто так не раздражает мужчин, как женская болтовня.

Я рассеяно кивала и теребила пальцами подол. Суета Агафьи лишь накрутила меня ещё больше, и теперь мне хотелось оказаться в любом другом месте кроме этого. Но давать задний ход было уже поздно, поэтому я откинулась на спинку кресла и постаралась думать о Дэне, о том, как он вернётся с учений, весёлый и повзрослевший, как мы будем разговаривать у скамейки, какие новые книги он нам привезёт. Главное – не забыть все вопросы, которые накопились у меня к нему за всё это время…

Из приятных размышлений меня вывел громкий компьютерный трезвон. Я дёрнулась в кресле, отчего оно сделало пол-оборота, развернув меня спиной к монитору. Но Агафья железной рукой вернула нас с креслом в прежнее положение, хлопнула меня ладонью по спине, веля выпрямиться, и, заранее растянув губы в подобострастной улыбке, клацнула пальцами по клавиатуре.

Экран моргнул, на нём возникло окно, а в окне – мужская голова с редкой седой порослью. Голова таращилась на нас, не моргая.

– Добрый день, Михаил Юрьевич! – пропела Агафья непривычно весёлым голосом.

Голова едва заметно кивнула.

– Позвольте представить вам нашу воспитанницу – Дашеньку. Надеюсь, знакомство будет приятным.

Агафья слегка приобняла меня за плечи, при этом незаметно, но чувствительно ущипнув, и я торопливо сказала:

– Здравствуйте. Очень… рада.

Голова снова качнулась, а Агафья, продолжая неестественно улыбаться, подытожила:

– Оставлю вас наедине. Спасибо за внимание к нашим воспитанницам.

Конечно, наедине она нас не оставила, лишь отошла и села за другой стол, не сводя с меня строгого взгляда. Под её взглядом и перед этой неподвижной головой, пялящейся с экрана, я совсем стушевалась и утеряла дар речи. Не знаю, как долго длилось молчание, но, к счастью, голова решила сама начать разговор:

– Ну, здравствуй. – Голос у головы оказался глухой и надтреснутый. – Даша, значит? А я Михаил Юрьевич Шестаков, пятидесяти шести лет, заместитель директора завода «НикельСплав», вдовец, отец трёх взрослых детей, проживаю в Москве, но владею также загородным участком. Кроме официальной работы занимаюсь небольшим частным бизнесом, дающим стабильный доход. Имею два высших образования и многочисленные грамоты за добросовестный труд.

Я продолжала молчать, оторопев от объёма зачем-то вываленной на меня информации. Да и что тут вообще можно ответить? «А я Даша, мне одиннадцать лет, живу и учусь в приюте, не имею ни фига»? Так ведь это он и сам знает.

Агафья чуть слышно кашлянула, встревоженная моим молчанием. По-прежнему, не зная, что сказать, я только часто закивала, глупо моргая.

Седая голова, Михаил Юрьевич Шестаков, заместитель директора завода, отец и бизнесмен, изволили улыбнуться:

– Ты милая девочка, стеснительная и робкая, такой я тебя и представлял.

На этот раз мне удалось выдавить из себя еле слышное: «Спасибо», и улыбка головы стала шире:

– Ответишь мне на несколько вопросов, дитя?

Я снова закивала. Правильно, пусть лучше он спрашивает, а я буду отвечать, потому что, о чём можно говорить самой, понятия не имею.

– Я прочитал в твоей анкете, что ты поёшь в церкви, это правда?

С моей стороны опять последовали кивки, ну а чего ещё? Однако следующий вопрос Головы оказался посложнее:

– Ты, видимо, очень набожная девочка, раз решила славить Господа нашего?

– Да, – ответила я и, чуть подумав, добавила: – Набожная.

– Умница, – совсем уж расплылась в улыбке Голова. – Для женщины набожность, как я считаю, одно из главных достоинств. Скажи, Дашенька, ты решила прийти к Богу после того, как осознала здесь, насколько грешной и неправильной была жизнь твоих родителей?

Вот оно. Я прислушалась к себе, но злости, о которой меня предупреждала Яринка, не почувствовала. Скорее облегчение от того, что мы наконец-то коснулись этой темы и можно больше её не бояться. В принципе, ничего сложного – буду просто соглашаться со всем, что говорит этот сноб.

И я снова кивнула, старательно потупив взгляд, чем Голова вполне удовлетворился.

– А что ты ещё любишь кроме пения в церкви?

На миг я представила, как отвечаю: «Люблю читать запрещённые книги, убегать в лес со взрослым парнем и стрелять из рогатки», и торопливо прикусила губу, чтобы не дать ехидной улыбке выдать эту мысль.

– Я люблю… люблю… – Чёрт, чёрт, чёрт, что ответить? Что я могу любить из того, что не запрещено? – Я люблю природу и животных.

О чём это я? Какая здесь природа, какие животные?!

Но Голове, как ни странно, такой ответ очень понравился:

– Это же замечательно! Как я уже говорил, у меня есть загородный участок, но, к сожалению, очень мало времени, чтобы заниматься им. – Голова грустно вздохнул и обратил на меня задумчивый взгляд.

Агафья кашлянула чуть громче, давая понять, что постоянно кивать и отмалчиваться с моей стороны не есть хорошо.

– Мне… – я тоже прокашлялась, – мне очень нравится ухаживать за растениями.

– Я рад, что у нас есть общие интересы. – Голова снова улыбнулся, потом озабоченно глянул куда-то вбок. – Однако наше время на исходе. Ты не будешь против поговорить со мной ещё раз?