Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Отец не мог себе и предположить, что ангар для сурфисных и летательных судов находился в конвертерном пространстве. Сложно себе представить постройку такого массива в реальном пространстве, на построение коего ушли бы многие десятилетия. На помощь человеку пришло гениальное инженерное решение о развертывании конвертерного пространства, способного уместить достаточное количество космического железа. В реальном пространстве ангар был велик, даже по земным меркам, в конвертерном пространстве он мог удовлетворить любые, даже самые притязательные нужды.

На двух прибывших никто не обращал внимания. Появление двух гражданских лиц никого не смущало, видимо появление мещан на Плутоне дело обычное. Это устраивало обе стороны, тем более что Отец прибыл на Плутон не раздавать автографы.

Отец потянул Мормона к ближайшему выходу.

–Куда идти дальше, знаешь?– Спросил он.

–Сейчас, разберемся. Хакер мой, в общем, нас ждет. Я ему сказал, что лечу уже.– Пождал плечами Мормон.

–Командуй, бригаден фюрер.– Отец кивнул в строну выхода.

–К Трибуну.– Сказал в сторону Мормон.

–Не скучная фамилия.– Присвистнул Отец.– Его с гордости не несет?

–Это– ник, не фамилия, раньше он был Нероном.– Улыбнулся Мормон.– Он знает себе цену.

–А чего он на понижение? Нерон, вроде, главнее. Поджигателем Рима быть куда претенциознее.– Отец выкинул в воздух кулак, имитируя Римское приветствие.

–Смотри, здесь тут ничего не спали,– фыркнул Мормон.– До конца дней тебя будут звать Зоей Космодемьянской.

–Это как просить будете.– Ответил Отец.– Ну, что, будем тут стоять или уже куда-нибудь пойдем?

–Пошли,– кивнул Мормон и растворился в черноте выхода.

–Пошли,– прошипел Отец и следовал за Мормоном.

Приняла их маленькая келья спартанского уклада. Раскладушка, пара табуреток, стол и куча органического мусора на полу. В углу стояли носки, рядом с ними ютилась тарелка с уже подсохшими бутербродами с черной кониной, разбросанная деревянная стружка по всему полу дополняла эстетическую картину жилища. Под раскладушкой лежала беспроводная дрель с разбросанными сверлами. Что ей делал хозяин не ясно, тем более, что деревянных предметов в комнате не было. Коробки с глянцевыми обложками от кибернетических блоков лежали вперемешку с аккуратно уложенными в комок несвежими рубашками и брюками. Куски белого пластика– отходы от производства стенного шкафа, который был встроен в нишу, лежали так, будто на них гадал колдун Вуду, то есть никак. В комнате не было никого.

–Где Трибун твой?– Отец с опаской осмотрелся вокруг. Вид рабочего беспорядка внушал ему некоторое подобие уважения, тем более сам Отец не относился к педантам.

–Пес его знает,– пожал плечами Мормон.– Я ему сказал, что мы уже летим.

–Да,– протянул Отец,– что-то с памятью моей стало худо… Может мы не к нему залетели?

–Ты сам посмотри,– Мормон указал на сущий хаос.– Здесь даже свинья долго жить не сможет. Только хакер и только Трибун.

Отец подошел к стойке органического синтезатора.

–Пива дай,– рявкнул он.– И два памперса, для острых ощущений.

–Отец, погоди с пивом. Это же реальное пространство. До вечера не протрезвеешь, а нам нужно будет еще дела порешать. Кстати, твои дела.– Менторским тоном молвил Мормон.

Мормитная платформа брякнула, выкидывая из своих недр пиво в пластиковом контейнере. Памперса не было.

–Ладно, отбой, меня Мормон убедил.– Уныло произнес Отец.– Компьютер, дай-ка нам на связь этого аборигена.

Стенная панель, которая только что была просто пластиком, засветилась синим логотипом оператора. На экране появилось длинное худое тело с запавшими глазами. Некое недоумение читалось в его взоре, которое медленно переходило в отчаяние.

–Пацаны, долгих лет вам.– Сказал он тягучим голосом, будто принял на грудь больше чем мог, но меньше чем хотелось.

–Ты, по ходу, долго не протянешь,– буркнул себе в нос Отец.

–Привет,– махнул ему Мормон.– Ждать заставляешь гостей дорогих.

–Вы пока прилягте, я сейчас в базе, через две секунды буду.– Трибун закатил свои масляные глаза куда-то под бровь.

Отец огляделся еще раз, остановив свой взгляд на раскладушке.

–Вдвоем? На этом?– Отец укоризненным взглядом окинул чудо интерьера.– Он за кого нас держит? Любовь до гроба и мужики оба?

Трибун его уже не слышал. Загорелся синий логотип, которой через секунду стал стенной панелью.

–Вот это клоун. Андрюха, он хоть знает, что революция была?– Спросил Отец, покручивая указательным пальцем у виска.

–К нему привыкнуть нужно, как к виселице. Он– хакер что надо. Сам увидишь.

Не успел Мормон допеть дифирамбы мясленоглазому безумцу, как из черного выхода, ни мало не медля, явился демон из преисподней. Тощий, как кольчатый червяк, он казался изможденным непосильным трудом. Роба цвета мясных помоев висела на нем, словно стакан на палке. Масленые глаза, которые успел отметить для себя Отец, были настолько мутными, что казалось он, как Рентген, смотрит сквозь предметы, не концентрируя до конца свой взгляд ни на чем. Выражение его томных очей свидетельствовало, что природа наградила безумного хакера близорукостью, которую тот затем скорректировал. Длинное вытянутое лошадиное лицо гармонировало с нищенской худобой тщедушного тельца. Длинный тонкий нос, словно парус, торчал посреди лица, подчеркивая болезненную худобу. Тонкие губы еле шевелились, будто тот ленился говорить. Ни тени морщинки на лице, ни слабого проявления эмоций не украшало бледное мертвецкое чело. Короткие соломенные волосы пучками торчали в разные стороны. Этот человек не знал, что у него на голове есть растительность. Длинная тонкая шея, казалось, гнулась во всех плоскостях, что было похоже на трюк, или на чудо. Маленькие плечики, сутулая, словно знак вопроса, спина, длинные руки и тощие коленки довершали затейливый портрет экс-поджигателя Рима. Тонкие длинные пальцы торчали из мятых, засаленных по краям, рукавов блузы, и, словно у Владислава Дракулы, были подчеркнуты синевой толстых вен. Под ногтями поселилась вековая чернота, которую можно было вытравить, только обрубив несчастному пальцы.

–Бог мой…– Воскликнул Отец, увидев перед собой настоящего зомби.

–Пацаны,– кивнул в знак приветствия Трибун,– как она?

Он посматривал на гостей и даже не вспомнил, что гостям мужского пола положено подавать руку. Отца это устраивало. Он не хотел прикасаться к Трибуну, чтобы неловким движением не нарушить жизненный цикл этого удивительного существа.

–Fine,– констатировал Мормон. Отец воздержался от ответа, но Трибун даже не заметил.

–Как добрались?– Участливо в вопросе изогнулся Трибун в сторону Отца.

Отец, видя такое неосторожное телодвижение, хотел даже поддержать тело, но, видя, что оно не падает, убрал руки за спину. По направлению движения и по наклону в его сторону, Отец догадался, что вопрос адресован именно ему. Он даже растерялся, предвидя, что ответ так и не дойдет до мозга Трибуна. Отец безучастно пошевелил кистью перед собой, давая понять зомби, что летели долго, без пива и баб, пролетели полжизни, так ничего и не увидав.

Трибун участливо кивнул, понимая, что без пива и баб– это не жизнь. А может, это его просто так сильно качнуло вперед. Отец, глядя на это существо, невольно вспомнил все анекдоты про дистрофиков и про то, как несчастные жертвы глотали копейку, чтобы их не уносило ветром.

У Отца была знакомая дама, которая тоже не отличалась пышность форм. Звали эту молодую особу за ее нежный вес– Гипогликемическая Леди. Хотя в паспорте было написано– Елена. Она, повинуясь неумолимому для женщин голосу моды, принялась голодать, дабы держать себя в форме. В каком месте хотела похудеть она, никто не знал, поскольку она и жир– понятия антонимы. Сначала она себя посадила на жесткую диету из кислых полуиспорченных помидоров и скользких от времени и микроорганизмов, огурцов. Похудев так, что в косом свете Гипогликемическая Леди опалесцировала, она решила не останавливаться на достигнутом. Она отказалась сначала от помидоров, решив, что в них много калорий. В рационе остались тухлые огурцы. Диета принимала скверный оборот. Все разговоры о еде у Гипогликемической Леди вызывали тошнотворную улыбку и раздражение. Ей ежедневно напоминали, как цыган отучал свою лошадь есть.

Леди решила урезать и сам рацион вяленых огурцов. Вместо съедаемых ста граммов испорченных овощей, она стала их потреблять около тридцати, обильно запивая свою трапезу водой. Истерзанный небывалой безбелковой диетой организм отказывался нормально функционировать. Головной мозг работал так, будто Гипогликемическая Леди запивала свои огурцы не водой, а тормозной жидкостью. Ответная реакция на любой раздражитель запаздывала, словно почта. Ответ на банальный вопрос собеседник получал несколько раз взглянув на часы. Участие ее в коллективных обсуждениях было весьма иллюзорным, лишь тонкая тень, отбрасываемая от Леди, указывала на ее присутствие. Иногда она могла ответить внезапно на вопрос, повисший в воздухе еще вчера. В конце концов, Гипогликемическая Леди решила, что так недолго и потолстеть, и отказалась от огурцов напрочь, оставив за собой право пить воду. Этот номер не прошел. Буквально через неделю она стала валиться с ног, теряла сознание, не успев очнуться. Очевидцы упекли ее в больницу, где под неусыпным оком добрых целителей, она, несмотря на свое упрямство, вернулась к жизни.

Проводимая психотерапия утвердила Леди в желании немного поправиться, только самую капельку, чтобы не было стыдно показаться на люди. Выйдя из больницы, ее рацион от нескольких сот граммов риса постепенно скатывался к уже пережитой драме. Через некоторое время доверчивые врачи приняли на себя весьма сомнительный груз ее тельца. Налитая, до известных пределов, гипертоническим раствором глюкозы, она начинала оживать. Она стала ориентироваться в месте, пространстве и времени. В больнице Гипогликемическая Леди открыла для себя мир, в котором есть способ существования без диеты. Выйдя в мир, она принялась с остервенением пожирать все, что видела на столе. Очевидцы удивлялись, что после таких обильных трапез, она не становилась краше. Ответ пришел вскоре. Однажды, Гипогликемическая Леди пыталась достать на людях кошелек из своей дамской сумочки, из которой выпал желудочный зонд. При дальнейшем сборе анамнеза, она созналась, что после еды она уединялась на фаянсовом троне наедине с зондом и делала себе промывание желудка. После признания, под громкое визжание, зонд у нее был изъят.

Прошло еще немало мучений и ссор с Гипогликемической Леди, прежде чем она снова стала есть. Только мозг, который, как известно, работает исключительно на глюкозе, остался навсегда поврежденным. Иногда всплывают ее старые привычки ничего не есть и запоздалые ответы на давно отвеченные вопросы.

Трибун был бы хорошей парой Гипогликемической Леди, только их разделяло немалое пространство и время. И это счастье, что они не могли встретиться: трудно представить себе плод их возможной любви, если предположить вероятность потенцирования эффектов.

Трибун что-то буркнул себе в нос и плюхнулся на раскладушку, затем королевским перстом, указующим на пол, пригласил гостей присаживаться. Отец придвинул к раскладушке табурет и водрузился на нем, скрестив на груди руки. Мормон последовал его примеру. В воздухе повисло неловкое молчание, которое нарушил, наконец, Мормон.

–Трибун, слушай, дружище, ты как тут можешь?– Он развел руками, указывая на дикое свинство, царящее вокруг.

Трибун только махнул рукой.

–Все нормально, пацаны, я тут один живу, немного насорил.– Пожал узенькими, как мышиное ушко плечами Трибун.

Отец повел бровью. Если считать это– немножко насорил, то с равной степенью допущения, Отца можно было назвать китайским императором.

–Хоть роботов пусти, хай бы на них, пусть уберутся.– Продолжал Мормон.

–Вот это ты точно сказал,– промямлил Трибун, тщательно пережевывая каждое слово.– Пусть уберутся к чертовой матери.

Этот разговор напоминал диалог слепого и глухого. Однако Мормон, привыкший к своему старому приятелю, без особой неприязни выслушивал Трибуна. Отец ерзал на месте. Ему не терпелось заехать в зубы этому дебилу, останавливало лишь то обстоятельство, что он не любил убийства.

–Я тут пока вы летели, к Цватпахам в базу залез.– Трибун без лишних разговоров перешел к делу.– Ты что думаешь по этому…?

Трибуна качнуло в сторону Отца.

–Ты про меня, видимо, многое знаешь.– Натужно произнес Отец.

–Меня Андрюха предупредил, что тема про тебя будет, остальное я в базе нашел.– Трибун закатил глаза куда-то под бровные дуги.

–Слушай, Трибун, ты накуренный что ли, что-то я тебя с трудом понимаю.– Закипал Отец.

–Не-а-а-а.– Утвердительно замотал головой Трибун, от чего последняя чуть не отвалилась.

Мормон пихнул локтем в бок Отца, при этом скривил кислую физиономию, чтобы Отцу было понятнее, мол, отстань от него.

–Нормально все, пацаны. Я в этой жизни не люблю две вещи.– Вернулся в наш мир Трибун.– Это расизм и цватпахов.

Отец пожал плечами. Мормон вяло кивнул.

–Это же животные. Они…– начал было блеять Трибун.

–Да, да, да,– грубо прервал его Отец.– Перхоть, это я уже много раз слышал.

Трибун широко открыл глаза и попытался внимательно посмотреть на Отца, но взгляд его быстро потух и только указательный палец молнией взметнулся в сторону Отца:

–Вот это ты точно сказал.

Отец повернулся к Мормону и шепнул на ухо:

–Андрюха, ты к какому имбицилу меня через всю систему приволок? Он же себя не знает. У него в башке червяк живет. Это же– полный отморозок.

–Отец, ты его в деле не видел. Вот в базу пойдем, если пойдем, тогда увидишь. Это вообще полный ураган. Он и живет-то в базе. Посмотри, он оттуда только поесть вылезает.– Мормон взглядом указал на убогое жилище Трибуна.

–Похоже не часто.– Отцу не оставалось другого выхода, кроме как терпеть и верить.

–Потерпи, сам все поймешь.– Шепнул Мормон.

–Пацаны, у меня жучков нет, можете громко говорить,– молвил Трибун.

–Ладно, давай к делу,– поторопил Отец этого несносного сухаря.

–Дело такое. Брата твоего нет у цватпахов. Тебя возвращать не собираются в твое время. Геморрой никому не нужен…– Начал мямлить Трибун.

–Это, типа, я– геморрой?– Вспыхнул Отец.

–Не-а-а, не ты.– Трибун томным взглядом провел по Отцу.– Геморрой– это тебя везти в твое время. Никто не возьмется. Куда твой брат делся, я тоже не знаю. Знаю, что цватпахи тут ни при чем. Однозначно.

–Откуда такая уверенность?– Мягко, стараясь не задеть друга, спросил Мормон. Однако Трибун не услышал вопроса или просто проигнорировал его.

–С бабой твоей тебе ничего не светит. Заведи себе в псевдореале семью, да живи себе с Богом. Все нормально будет.– Молвил Трибун, обращаясь к Отцу.

–Поживем– увидим.– Отрезал Отец.

Он был недоволен, что такую нежную тему этот богомол рубил с плеча. Отец даже не ожидал, что без обиняков, без даже небольшой вуали, Трибун полоснет по живому. Трибун слегка повел плечом, давая понять, что ему, в общем, все равно.

–Тебе хоть плюй в глаза– все Божья роса.– Молвил Трибун далее.– И Мормон и твой Абрек…

–Басмач,– поправил его Отец.

–…Басмач, все говорили, что нечего тебе с ней ловить. Сам же виноват. Только дело не в этом. Я на твои вопросы ответил?

Отец даже оторопел, что в двух словах этот человек, рожденный живыми людьми и взращенный электронным мозгом, обозначил все решения на его вопросы. Отец задумался. Мормон наблюдал за обоими, за Трибуном, отрешенным от реальности и, казалось, еще не покинувшим базу, и за Отцом, сидевшим на табурете, обхватив свою голову обеими руками.

–Ты не мог ошибиться?– Не поднимая головы спросил Отец.

–Я не ошибаюсь.

–Покажи свои алгоритмы.– Поднял голову Отец.

–А поймешь?– Вяло спросил Трибун. По интонации было понятно, что он не рассчитывал на ответ, в крайнем случае, он бы сам не ответил.

–Постараюсь. Слушай, а про брата моего ты как узнал?– Спросил Отец.

–Мутный вопрос.– Родилось из Трибуна и тот замолчал.

–Я имею в виду, что меня интересует брат.– Сформулировал Отец.

–Ты здесь потому что Инвизы дали твою ДНК. Такая есть только у тебя и у твоего брата. Если ты здесь не причем, значит, при сём твой брат. Это первое. Второе– ты сам рылся в базе, искал следы своего брата. Насорил, что за тобой хоть бригаду уборщиков высылай. Следы заметать не умеешь. Третье– твой корявый алгоритм про цватпахов. С других сторон обсосать, так они ни при чем. Все?

Отец вдруг проникся уважением к Трибуну. Каждое слово, рожденное в таких муках– словно удар молота, беспрекословное, как догма, и неопровержимое, как судьба. Вот черт. Внешность обманчива, подумал Отец. Так же думал ежик, слезая с кактуса.

–Я так понимаю, мне здесь ловить нечего? Так?– Спросил Отец. Он стал замечать, будто спрашивает у Бога, у Которого на все вопросы есть ответ.

Трибун не ответил, только замотал головой.

–А какого мяса мне здесь делать?

–Заведи себе нормальную семью,– тень улыбки пробежала на иссушенном электронным миром лице.– Кредитов у тебя хватает, да живи себе спокойненько.

–Это не по мне. Слушай, а причем здесь сперма в банке? В моем времени?– Спросил отец и даже привстал со стула.

–Это ты мне ответь.– Проскрипел Трибун.

–Я не знаю.– Пожал плечами Отец.

–В твое время все было непонятным.– Спокойно сказал Трибун и заерзал.

–А билет до Москвы?

–Однофамилец.– Резко, насколько позволял язык, ответил Трибун и, помолчав, добавил.– Возможно.

А он не всесилен, подумал Отец. Однако он уже был готов Трибуну простить все.

–Слушай, виртуальные женщины– не по мне, ловить здесь мне нечего, я здесь– чужой. Что посоветуешь?

–Я все сказал.– Развел корявые, как ивовые ветки, руки Трибун.

–А вернуться мне никак нельзя к себе, в мое время?– Голос Отца дрогнул.

–Это вопрос…– Протянул Трибун и замолчал.

Мормон сидел тихо, не издавая и звука, он понимал, что сама жизнь Отца и его будущее решается в этот момент, хотя в будущем говорить о будущем, имея в виду прошлое, очень не просто.

–Отец, тебе никто из них,– Мормон кивнул куда-то за спину, имея в виду высшее руководство,– не даст и рядом пролететь с темпоральным институтом. Не говоря уже про попользоваться установкой.

–Ну а что, там же есть выходы. Туда нульнуть, а там быстро завести установку и отчалить? А?

–Нет.– Закачал головой Трибун.

–Да ты что, там куча дублирующих контролеров, которые находятся на расстоянии нескольких километров. Тебе невозможно будет сразу находиться в двух местах. Куча охраны, секретные коды доступа, да мало ли. Короче, это не реально.– Застонал Мормон.

–Да.– Кивнул Трибун.

–Ну, вирус написать, там, перемкнуть чего-нибудь?– С надеждой в голосе запричитал Отец.

–Не реально. Коды там меняются чаще, чем ты врешь. Защитная система блокируется даже при вероятности проникновения в систему, а дальше федералы рыть будут. А они нароют.– Помотал Трибун головой.– Это все очень серьезно и очень не реально.

–Да что же такое.– Хлопнул кулаком по коленке Отец.– Что мне здесь вечно болтаться?

–Придет и твое время. Ничто не вечно.– Проворчал Трибун.

–Вот так утешил.– Поморщился Отец и вскочил с табуретки.

–Другое дело цватпахи.– Медленно, очень медленно пролепетал Трибун, словно смакуя каждое слово.

–Что цватпахи?– Отец, разгуливающий по келье, резко остановился и стрельнул молнией своих глаз в Трибуна.

–С ними все по-другому. Можно у них систему инициировать.

Отец выкатил глаза. Точно, цватпахи. Они могут нам помочь. Только как?

–Слушай, а это– идея. Только у них ведь заморозили все эксперименты?– Вытянулся в вопросе Отец.

–Эксперименты прекратили, а изучать не перестали. Теоретическое изучение– тоже изучение. Установку их не разобрали, я так думаю.

–А как мне туда добраться?– Застыл Отец. По спине побежали мурашки.

–Это вопрос…– промямлил Трибун.

–Слушай, дружище,– Отец потряс Трибуна за руку очень осторожно, чтобы не оторвать ему конечность,– придумай что-нибудь. Я тебе все свои деньги на счет переведу. Мне они будут не нужны, а тебе, может, на что-нибудь и сгодятся. Придумай.

–Можно подумать.– Трибун согнулся чуть не втрое на своей раскладушке.– Нужно в базу лезть. Пойдем?

–Конечно, ясно-понятно, пойдем!!!– Вскричал Отец.– Только откуда мы в нее зайдем. Тут, я понимаю, неоткуда.

Отец еще раз обвел маленькую келью реального пространства блуждающим взглядом, стараясь найти что-нибудь, хоть мало-мальски напоминающее терминал.

–Не ищи. Здесь моя…– Трибун замялся.– Кладовка, что ли. Тут я иногда сплю, когда не в базе. Пойдем в мою каморку.

Отец с нетерпением подпрыгнул в своем кресле. Он предполагал, что сейчас все трое подорвутся и кинуться в берлогу к непризнанному гению. Только, на поверку, встал он один. Мормон сидел на табурете, скрестив одновременно и руки и ноги. Он хорошо знал своего хакера, чтобы молниеносно реагировать на его предложения. Трибун тоже не шелохнулся, только лениво мазнул взглядом по Отцу.

–Ну,– с превеликим волнением завопил Отец,– пошли, что ли?

–Там только ничего не трогать.– Поднял свои мутные глаза Трибун и, для пущей убедительности вознес палец, чтобы ни у кого не возникло и тени мысли, что это шутка.

–Не буду,– заверил его Отец,– змеёй буду, не трону ничего. Пошли уже.

–Саня…– Начал, было, Трибун, но был резко прерван.

–… Отец. Так будет лучше для всех.– Сказал Отец.

–… Отец, в базу пойдешь, ничего там тоже не трогай, а то можешь напортачить, мне за тобой заметать следы нет нужды.– Сказал Трибун.

За это время Отец успел хорошенько почесать за спиной, и чуть было не потерял смысл его фразы, когда к ее концу, стал забывать, с чего начал худой хакер.

Отец выгнул большой палец из кулака вверх, заверив тем самым Трибуна, что так оно и будет. Затем Трибун неуверенно поднялся с раскладушки, его худоба, доселе скрываемая сублимированной позой, резко бросилась в глаза. Его мятый балахон развевался на нем, словно надетый на швабру. За ним следовал Мормон. Трибун что-то промямлил под нос и скрылся в черноте выхода.

–Опаньки,– развел руками Отец,– это что за номер?

–Привыкай.– Сказал Мормон.– Необычный хлопец, правда?

–Куда он пошел?– Растерялся Отец.– У этого парубка сотня червяков в башке живут. Один Бог знает, что у него на уме.

–Впечатляет?– Кивнул Мормон, умиляясь недоумением Отца.

–Крайне. Архипридурок и архигений. Как с ним люди работают, в толк не возьму?

–А они с ним и не работают. Он сам по себе, они сами по себе.

–А чего он на Хароне рыл тогда?– Спросил Отец.

–Да он и не рыл, ты на него посмотри, он тяжелее рюмки ничего поднять не смог бы. Может прогу какую запустил, или какие-нибудь проблемы алгоритмические решал, шут его знает.– Пожал плечами Мормон.

–Куда мы идти-то должны?– Спросил Отец.– Компьютер, за Трибуном.

Мормон остался стоять на месте, тогда как Отец двинулся сквозь выход, но очутился на другой его стороне, оставшись в комнате.

–Чего-то я ничего не пойму. Этот дебил без нас в базу пойдет? Куда он делся?– Засуетился Отец.

–Не кипятись. Сейчас он вернется.– Заверил Отца Мормон.

И не успел он это произнести, как из выхода протиснулась вселенская худоба. И в чем там душа держится, подумал Отец, он же лет пятнадцать как лишних живет. В руках Трибун держал два шлема для выхода в базу.

–Пацаны,– сказал он куда-то вглубь комнатки,– пошли за мной.

Он махнул друзьям своей худой рукой, в которой держал базовый шлем, это движение вызвало улыбку у Мормона и недоумение у Отца. Трибуна бросило в сторону на боковую браншу выхода согласно закону инерции и реактивной тяге. Однако, чудом удержавшись, он решил для себя, что хватит на сегодня телодвижений, и отправился назад в выход, успев сказать, что доступ для Отца и Мормона он открыл.

Оказавшись в настоящей берлоге Трибуна, Отец удивился, что она еще более скупа, чем его кладовка, которая более походила на коробку для старых игрушек. В берлоге серого пластика, едва освещенной тусклыми лампочками у самого пола, находилось единственное кресло на антигравитационной платформе, висевшее в воздухе. К подголовнику был прикреплен базовый шлем, на подлокотниках в два ряда размещались клавиатуры. Сзади кресло было опутано длинными разноцветными проводами, которые ветвились в порядке известном одному несчастному Трибуну. Если, не дай Боже, случится испортиться креслу и его вспомогательному оборудованию, во всей вселенной не нашлось бы Левши, способного восстановить чудо кибернетического существования. Перед креслом висел на кронштейне стационарный монитор, освещенный боковой подсветкой. По полу были рассыпаны целые пучки и обрезки разноцветных проводов, небольшой сварочный аппарат, баллон, на котором желтым цветом было выведено: «Ar». В бессмысленном беспорядке валялись какие-то микросхемы, целые блоки электронного оборудования, всюду были разбросаны кляксы олова и следы пайки. На стенах висели объемные фотографии каких-то полуголых девиц в мини бикини в форме ракушек. Вперемешку с ними к пластику скотчем были прикреплены электрические схемы, которые были продолжены прямо на стене маркером. В углу стояла одинокая раскладушка, тоже заваленная тряпьем, которое когда-то носил Трибун. Для контроля внешнего вида Трибун пользовался глянцевой поверхностью выхода, по нему было видно, что он не часто себя затруднял такой мелочью, как внешний вид.