Параллельные прямые

Спустя какое-то время, слышу опять ее голос.

– Ты все еще здесь? – Спрашивает она меня.

Оборачиваюсь. Она стоит тихая и слега застенчивая, впрочем, как и всегда. На глазах одеты темные солнечные очки, поэтому я не могу прочитать по ним, что же она сейчас думает.

– Не хочешь выпить? – Все также тихо спрашивает она меня.

– А почему бы и нет. – Наконец, отвечаю.

Эни берет меня под руку, и мы с ней идем. Я полностью погрузился в себя, поэтому не понимаю, где мы идем и куда. Просто идем. Очнулся я только, когда мы очутились на пороге ее дома.

– Я думал, мы собирались выпить. – Отвечаю ей, готовый уже попрощаться и вернуться домой.

– Так и есть. У меня дома есть отличный ирландский виски.

Ну надо же, это любимый напиток Крейга. Какое совпадение. – Пронеслось в моей голове. И не раздумывая, я захожу внутрь. Мы проходим на кухню. Эни достает два рокса и бутылку Bushmills. Как только она разливает, я хватаю свой стакан и заливаю виски в свое горло. Я зажмуриваюсь. Внутри от виски все дерет, и лишь удваивает мою душевную боль. Когда открываю глаза, стакан Эни также пуст, а она морщится от виски.

– Еще! – Уверенно произношу я.

Эни беспрекословно выполняет, и мы повторяем наши действия снова. Наливая третий бокал, Эни, похоже набравшись храбрости, спрашивает меня:

– Расскажи, каким он был?

– Крейг был лучшим другом на свете. – Это первое, что приходит на ум.

– И это все? – Она улыбается.

– Нет, конечно, нет. – Незамедлительно отвечаю я. – О нем можно рассказывать часами. Он был позитивным и очень веселым, всегда любил превратить все в шутку. – Я замолкаю, предавшись воспоминаниям, и впервые за это время улыбаюсь.

– Я слышала твой некролог у могилы. – Воспользовавшись паузой говорит Эни. От услышанного я напрягаюсь, а она продолжает. – Как это случилось? Как он погиб?

На глаза опять наворачиваются слезы. Слезы моей вины. Но я больше не могу молчать, и меня прорывает. Я рассказываю ей все в мельчайших подробностях:

– Понимаешь, у него села батарея в фонаре. Всего лишь гребанная батарея… Я плыл впереди и ничего не понял, что случилось. Он быстро потерял меня из виду. Вода была очень мутная. И в ней было очень темно. Пытаясь быстрее доплыть до меня, он выпустил из рук стальной трос, ведущий к выходу. Но до меня он так и не доплыл. Он заблудился в подводном лабиринте. А потом у него просто кончился кислород…

Пауза повисла между нами.

– Я никогда не прощу себя за то, что уговорил его на эту авантюру… А ты знаешь, в Рождественской хлопушке, ему попалось послание, что он отправиться в путешествие с билетом в один конец. Так и случилось… Он не хотел ехать, как будто чувствуя, что что-то случиться, но я его уговорил. А знаешь, какие его были последними слова, перед тем, как он нырнул в воду: «Если я не вернусь, скажи Эни, что я ее люблю». – Я рассказываю Эни обо всех его чувствах к ней, о его планах по возвращении из Закрытого Ходжа.

А потом опять повисает молчание. Мы просто тупо сидим, каждый в своих мыслях, и пьем. Бутылка уже почти пуста. Неожиданно, Эни встает, шатаясь, подходит ко мне, берет мое лицо своими маленькими холодными ладошками и заставляет посмотреть прямо ей в глаза.

– Ты не должен винить себя. Ты не виноват в том, что случилось. Ты сделал все, чтобы спасти его. Ты должен научиться жить без него. Ты должен научиться жить только светлыми днями. Сегодня на прощание, я пообещала, что всегда буду заботиться о тебе. Я не знала о его чувствах, зато, он теперь знает о моих. И я уверенна, он хотел бы пожелать тебе только счастья, потому что я уже очень давно люблю тебя.

Я смотрю ей в глаза. Она застала меня врасплох. Не знаю, что на это ответить. И в эту самую секунду случается то, что я даже и представить себе не мог. Эни наклоняется и целует меня. Она целует меня жадно и страстно, явно намереваясь закончить этот поцелуй чем-то большим. Пару секунд я нахожусь в полном замешательстве и не отстраняюсь от нее. Но когда понимаю, что я творю, немедленно прекращаю ее действия и отхожу в сторону. Я не могу, не могу предать Крейга. Он мой лучший друг и он так любил ее.

– Он любил тебя. А ты… А я… Прости. Мне пора. – Это единственное, что вырывается из моих уст, и я покидаю ее дом.

ГЛАВА 3

ЛИЗА

7 января 2017 года

– Сегодня с Артемом мы снова поругались из-за его отчаянной ревности. Как же меня это уже бесит. Все началось с того страшного дня суда… – Прежде, чем продолжить свой монолог, я делаю огромный глоток крепкого коктейля лонг айленд. Этот коктейль как раз придуман для таких ситуаций – водка, джин, текила, ром и капля колы. Сочувственно сама себе вздыхаю и продолжаю.

– Выступали то Шипилова, то Ремес, то я, то Макс. Лариса с тем мерзким редактором, конечно, подготовились. Они обложились со всех сторон адвокатами, сфабрикованными фактами, даже нашли какого-то подставного свидетеля из их офиса. Они обвиняли нас с Максом в плагиате. Они утверждали, что Макс, будучи помощником главного редактора, превысил свои полномочия, и украл сюжет книги, который якобы принадлежал Ларисе Шипиловой. Они утверждали, что я его любовница, и что мы аферисты решили разбогатеть на ее творчестве, поменяв лишь имена героев, и написав на обложке имя другого автора, то есть меня. По их мнению, мы лишь алчные, не имеющие никакого чувства стыда и совести, бездушные твари, мешающие ее творчеству: ведь я стала известным автором зарубежом, чего ей никогда и не светило, а Макс открыл свою редакцию. Логика ясна до предела: я угроза ее карьере, издательство Макса – прямой конкурент для издательства «Женский роман».

Когда мы шли на заседание суда, мы думали, что это будет легкая победа. Мы распечатали почтовую переписку, а также письма, отправленные с моего почтового ящика в разные издательства, приложили твои показания, подтверждающие, что ты помогал мне с редакцией книги. По настроению судьи, казалось, что он уже почти на нашей стороне, пока… Пока не наступил коронный выход моей горячо любимой подруги. Я бы, наверное, даже попросила выступить ее на бис, если бы это было возможно, а потом бы взяла еще и автограф. Это было ее шоу, и она на нем блеснула, как могла. Это был просто страшный сон. Я слушала все, что она говорила, и не верила своим ушам. Такого предательства в моей жизни еще не было. Как ты понял, я говорю о Марго. Она выступила, что надо! (Ухмыляюсь) Интересно, что ей там наобещали эти гадкие люди? В общем, на вопрос судьи о наших с Максом любовных связях, она непоколебимо ответила: «Да, это правда», – и стала вдаваться в подробности того дня, где она застала наш с ним поцелуй, на их дне рождении. Ты же знаешь, какая она красноречивая… Она без труда завладела вниманием всей аудитории. Люди слушали, открыв рты. Со всех сторон раздавались ахи и вздохи. Но больше всего, меня задело лицо Артема. Он поник на глазах. Он не поднимал на меня взгляд. А после заседания просто встал и ушел. Скандал был уже дома. У меня не было ни малейшего шанса оправдаться, он не желал ничего слушать, а на следующий день улетел в командировку.

– Если судья не глупец, то эти любовные сплетни еще ничего не доказывают. – Возмущенно перебивает меня Роберт. У него снова каникулы. Он снова в России. Мы снова сидим в нашем баре и пьем, а мой брат слушает мои словестные излияния.

– Ты прав. Но она подтвердила, все, что утверждали Шипилова и Ремес. Все, до последнего словечка. – Вздыхаю. – Как понимаешь, суд вынес решение в их пользу. А мне досталось лишь общественное телевизионное унижение, ведь она привлекла целую стаю этих вечно голодных на новости, волков – журналистов, мои книги изымают с полок магазина, а Максу достался штраф в размере проданного тиража плюс моральный ущерб.

– Как она может смотреть в глаза тебе после этого? – Срывается с его губ.

– О, она мне даже посвятила целую после судебную тираду. После заседания, я подошла к ней, приставала с расспросами, в стиле: «Марго, как ты могла? Почему так жестоко?» А в ответ: «А как же ты могла так со мной поступить? Да, пусть я и не собиралась за Макса замуж, но ты своего смотрю не упустила. Что одного мужика мало? В тот же злосчастный вечер я затаила на тебя обиду. Я знала, что отомщу, но пока еще не знала как. А тут такой удобный случай подвернулся». Я пыталась ее остановить, пыталась объяснить всю ситуацию с Максом, что он мне не нужен, что инициатива исходила с его стороны, что настаивала, чтобы он не вел с ней двойную игру. А в ответ снова грубость: «Так вот почему он меня кинул. Больше ничего не желаю слушать» – на этих словах она тогда развернулась и просто ушла. Какого хрена? Неплохо, да? – Поворачиваюсь я к Роберту.

Он задумчиво смотрит на столешницу барной стойки и делает глоток своего коктейля через трубочку. Он молчит.

– Это был день позора, уличений, унижений, предательства… Это был один из самых ужасных дней моей жизни. В этот день я потеряла многое, и прежде всего, я потеряла подругу и доверие своего мужа. С того дня гусеница погрузилась в свой кокон, но вот превратиться ли она в прекрасную бабочку вопрос сложный. Скорее станет добычей какого-нибудь любопытного ребенка, который разворошит ее, и оставит умирать на асфальте. – Я заканчиваю и молчу. Я наговорилась вдоволь. Мой, будучи полный бокал речей, опустел. Мы лишь сидим и тупо молчим. И хотя в баре играет музыка, я ее не слышу. Мой слух не воспринимает ее, так как я просто не хочу ее слышать. В моей голове тишина. Молчание медленно пожирает меня изнутри, сантиметр за сантиметром, превращая все мои мысли и чувства в не просветную тьму. Ее эпицентр в самом сердце. Она поглощает его, легкие желудок… Она распространяется во все стороны моего организма, а когда достигает мозга, я понимаю, что ее как-то надо остановить. Мне хочется кричать, но рот, как будто зашит толстыми портными нитками, мне хочется топать ногами, но на них как будто повесили гири, мне хочется плакать, но в глазах сухо, как в пустыне. Мне хочется заглушить эту боль, но я не могу. От отчаяния лишь делаю еще один большой глоток спиртного.

– А я тебе говорил, что в Китае я подрабатываю, занимаясь с китайскими детишками репетиторством? – Неожиданно меняет тему беседы Роберт. Это и к лучшему. Пора немного отвлечься.

– Правда? Как, здорово! И что же ты им преподаешь? – Мой интерес растет.

– Английский в основном. – Пожимает он плечами. Но это не то, что я хочу сказать.

– Да, ну колись, давай! – Вот он всегда умел быть интриганом.

– Ну, я денег скопил немного, и не вижу лучшего способа, чем спустить их на путешествие. И мне, как ты понимаешь, нужен напарник. – Захватывающе смотрит он в мою сторону.

– Нет, ты что, я не могу потратить твои сбережения. Ты наверняка на что-то другое их копил. – Нет, нет и нет! К тому же праздники заканчиваются, скоро на работу.

– Да, я и правда, их копил на другое…

– На что? – Перебиваю его я.

– Хочу в будущем открыть там свою маленькую языковую школу. Но это сейчас не важно. Мне хочется классно провести каникулы. Думаю, на недельку тебя отпустят с работы. Тем более после праздников пока все раскачаются. Вот и слетаем куда-нибудь. Прости, но я не хочу тухнуть тут до конца каникул и беспробудно пить от горя, чего и тебе не советую.

На этом наш разговор закончился. Я поехала домой слушать очередной скандал от Артема, а Роб отправился по своим делам.

9-15 января 2017 года

Наконец-то мы приземлились в аэропорту Бандаранайк, который находится в столице Шри-Ланки – Коломбо. Наш отель находится не в самом Коломбо, а в его пригороде, поэтому отправляемся на поиски такси. К счастью, таксистов здесь «пруд пруди», поэтому сторговавшись с одним из них до приемлемой цены, мы отправились в дорогу. Первое, что я ощутила на себе, пока мы искали такси – это адское невыносимое пекло. Мои джинсы прилипли к телу так плотно, что кожа ног практически не может дышать. К счастью, когда мы сели в машину, водитель на всю мощь включил кондиционер.

Всю дорогу до отеля, а ехали мы около двух часов, я с интересом смотрела в окно и наблюдала за природой, местными жителями, местным образом жизни. Поскольку мы ехали через Коломбо, то удалось сравнить архитектуру Москвы и столицы Цейлона, а точнее ее отсутствие в последнем случае. Небоскребов тут, разумеется, нет. Лишь невысокие здания и местные низкие постройки с соломенными крышами, больше похожие на землянки, расположившиеся по обочинам дорог. Тут же жильцы этих построек продают свои товары, фрукты, бутилированную воду, но больше всего, из того, что привело меня в шок, это сырое свежее мясо. Свежим, если честно, его сложно назвать, оно в 30 градусную жару висит на проезжей части и все в пыли, от вечно гудящих и мешающихся под ногами, тук-туках. Тук-тук – это мопед, с прикрепленной сзади тележкой, где сидят пассажиры. Самый популярный здесь транспорт, как я поняла. Они повсюду, едут то в одну, то в другую сторону. Правил дорожного движения здесь тоже нет. И если ты собираешься совершить на дороге какой-либо маневр, то необходимо посигналить. И не стоит удивлять, если вдруг увидишь движущийся прямо на тебя по «встречке» тук-тук. И хоть сердце и замирает, поверьте, он успеет свернуть.

Люди же, в отличие от тук-туков, наоборот выглядят очень спокойными, улыбчивыми и дружелюбными. На первый взгляд, их жизнь кажется умеренной и равномерной. У меня сложилось впечатление, что столица Коломбо – это контраст спокойной и мирной жизни людей, и хаотичного транспорта.

Когда мы выехали за пределы города, то мой взор привлекла красота природы. Мы ехали по длинной полосе песочного пляжа. С одной стороны синяя водная гладь самого теплого на земле Индийского океана, а с другой – огромные, высоченные кокосовые пальмы, средь которых выглядывают местные соломенные лачуги. Во дворах этих хижин бегают и лают собаки, и пасутся коровы, настолько худые – кости обтянутые кожей, что, наверное, по ним можно изучать строение коровьего скелета в ветеринарном институте.

Спустя два часа, мы оказались у входа в отель. Пока ждем своего заселения, решаем оглядеться, слегка изучить его территорию. Территория отеля огромна. Повсюду раскиданы, как шахматные фигуры, бунгало, в одном из которых нам и предстоит жить. По сравнению с Московским снегом, вокруг столько ярких цветов: небо чистое и светло голубое, без единого облачка, кажется, что в нем можно увидеть свое отражение; под ногами зелень, различные кусты с белыми, желтыми, розовыми и красными цветами; с пальмы на пальму перепрыгивают маленькие местные белки. В самом центре территории отеля расположен огромный бассейн с прозрачной водой, который окружили местные сонные туристы (никогда не понимала людей, которые едут в такую даль, ради того, чтобы полежать, как тюлень, у бассейна) и неизвестные мне птицы, больше похожие на Российских ворон. Пока мы гуляли и осматривались, наш номер подготовили для заселения, мы зарегистрировались, переоделись в купальные костюмы и отправились на океан.

Береговая линия пуста. На ней нет ни одной живой души, кроме, одинокой, бездомной заблудшей собаки и пустых лежаков, над которыми нависают треугольные солнцезащитные зонты.

– Неплохое место для успокоения души и нервной системы! Как считаешь? – Спрашивает меня Роберт, оценивая при этом мою реакцию на все происходящее вокруг.

До сегодняшнего дня я никогда не была в Азии, не имела ни малейшего представления, как здесь живут люди. Но попадая сюда, ты как будто попадаешь в рай, где на улице ты можешь слышать лишь природные звуки: шум моря, лай дикой бездомной собаки, мычание коровы, пение птиц, и даже звук своих шагов по песку.

– Да. – Отвечаю брату, после небольшой паузы.

Мы бросаем полотенца и шлепанцы на первый попавшийся лежак и отправляемся «пробовать водичку» океана. Вода – теплая, как парное молоко, и мы окунаемся в нее. Спустя несколько секунд, мы осознаем, что буквально через пару шагов от берега становится очень глубоко, а волны океана безжалостно засасывают тебя в свои недра. Наглотавшись соленой воды, мы выбираемся на берег, и решаем прогуляться по нему.

Когда заканчивается песок, прямо перед нами вырастают скалы, о которые плещутся и разбиваются волны. Они с такой силой ударяют о скалу, как будто хотят прорваться сквозь них и захватить еще часть земной поверхности суши. Нам приходится их обойти.

– О, Боги! Ты посмотри! – Недовольно восклицает Роб.

Я поднимаю голову, а передо мной небольшая хижина, а рядом с ней красуется огромная надпись на русском языке: «САША. РЫБНЫЙ РЕСТОРАН. ОМАРЫ. КРАБЫ. РЫБА. КРЕВЕТКИ».

– Русские, что заполонили всю планету? Что специально для нас тут открыли ресторан. – Ворчит Роб.

На ресторан – это мало похоже. Даже палатки с шаурмой в Москве выглядят более привлекательно, чем это, но это же их образ жизни, и на фоне местных домишек, в которых люди здесь живут, выглядит довольно мило.

– Пока мы ехали, я не заметила ни одной кафешки в округе, так что придется нам есть здесь, либо в отеле. Почему бы не рискнуть? – Смотрю на брата.

Долго уговаривать не приходиться, и мы выбираем столик, на улице, прямо на побережье океана. Когда я открыла меню, то была приятно удивлена местными ценами. Нам принесли огромное блюдо с лобстерами, креветками, осьминогами, крабами. Все это обошлось на российские деньги в районе восьми ста рублей на двоих. Такие деликатесы и за такую цену! Мы наелись «от пуза», и отправились в отель, разузнать, чем же здесь можно себя развлечь.

Как оказалось, самым большим развлечением здесь считается вечернее анимационное шоу, больше походящее на клуб художественной самодеятельности, как раз подходящий для немецких бабушек и дедушек. Даже мне показалось это настолько скучным, что от скуки я то и дело пила вино, надеясь, что градусы алкоголя расшевелят во мне хоть каплю какого-то воодушевления. Но, увы, этого не произошло. Представляю, как чувствует сейчас себя Роб. Поэтому, понимая, что не выдержу еще одного вечера таких милых танцевальных выступлений, предлагаю ему завтра развеяться и съездить куда-нибудь.

– Я абсолютно согласен! Как насчет провести завтра целый день в Коломбо? – С энтузиазмом спрашивает он меня.

– Отлично! – И допив наши напитки, мы отправляемся спать, чтобы быть бодрыми и свежими к завтрашней поездке.

Утром мы проснулись, позавтракали и пошли собирать рюкзаки, так как решили на сутки съездить в Коломбо – погулять по городу, ночью потусоваться в местном клубе, а затем наутро вернуться обратно, вещей много не брали, только фотоаппарат, накидки, чтобы плечи прикрыть – для храмов, и деньги.

Первое испытание, которое перед нами встало – как добраться до города. Пешком – невозможно, слишком большой километраж, автобус ходит раз в сутки, и сегодняшний его рейс мы пропустили, такси – слишком дорого, остается только тук-тук. Мы вышли на единственную дорогу, ведущую из нашей деревни, где находится отель, в город. Вокруг пустота и тишина.

– Ну что все как мы любим! – Улыбаюсь я брату! – До здравствует, наша семейная лошарность! – Мы нервно смеемся.

– Есть варианты? – сквозь нервные приступы смеха спрашивает он меня.

– А у тебя? – Не знаю, что еще ответить.

– Предлагаю пойти пешком. Глядишь, и выйдем на более оживленную трассу, там и поймаем тук-тук. – На этих словах он достает карту местности и пытается понять, в какую сторону нам все же идти.

– Ну, раз предложений больше нет…

– О, кажется, я знаю короткую дорогу! – Радостно сообщает он. – Пошли.

«Именно всегда с этой фразы в моей жизни случались самые непредсказуемые и увлекательные путешествия» – пронеслось в моей голове – «ну что ж, посмотрим, как будет в этот раз». И мы отправляемся в путь.

Мы шагаем с братом уже целую вечность: палящее солнце, пыльная дорога, деревни сменяют друг друга одна за одной, а мы все идем. За все время нашего пешего пути мимо нас проехало всего лишь пара тук-туков и то доверху груженные всяким хламом. Полуторалитровая бутылка с водой, которую мы с собой взяли ушла за пол часа… Хотелось пить через каждые несколько шагов… Мы поливали себе голову водой, так как под кепками так жарило, что пот струями тек на лицо… Периодически умывались, так как пыль дороги и жара облепляли нас за считаные минуты. ..

Спустя полтора или два часа пути, мы наконец-то встречаем местную кафешку, и, не задумываясь, туда заходим, так как дорога нас изрядно измотала.

– Как будто с утра ничего и не ел. – Уставшим голосом произносит Роб.

– А я просто умираю от жажды! – Отвечаю ему.

Открываю меню. Выбор не велик. Даже нет бутилированной воды. Только фреш из гуавы и кокос, из еды – только жареный рис с морепродуктами. Рискую и беру фреш из гуавы, аж два стакана – от жадности.

Спустя минут пять мне приносят мой напиток. По виду напоминает воду с кусками льда и перемолотыми листьями. Но пить хочется так сильно, что я не задумываюсь и делаю огромный глоток.

– На вкус, как будто тертые листья со льдом. – Сообщаю Роберту, при этом скорчивая гримасу от экзотического вкуса.

Роберт делает глоток, и делает вид, как будто он только что ложку говна съел. В это время я уже допиваю свой первый стакан и приступаю ко второму. Так уж мне хочется пить.

– Рискуешь! – Ухмыляется брат. – С твоим-то слабым желудком и запредельной дозой неувязанности, которая тебе свойственна… Ух!

– Ха-ха-ха! Как смешно! А ты знаешь, что происходит с теми, кто пьет слишком много кокосового молока? – Мне тоже хочется над ним пошутить.

– Скорее пронесет от этих перемолотых листьев неизвестного растения, чем от этого! – Открещивается он, указывая пальцем на свой кокос.

– Ага, что забыл, как в Изгое Чак Ноланд страдал от кокосов? – Не хочу ему уступать.

– Да, но у него не было другой еды. – В этот раз уже указывая на рис, который он себе заказал.

– Посмотрим. Ведь, кроме этого ты сегодня тоже почти ничего не ел. – Парирую в ответ.

– Надеюсь только, что от кокосов несет не так, как от твоей лиственной жижи! – Отвечает Роб, мы смеемся, доедаем и отправляемся дальше в путь.

Спустя еще полчаса пути, мы наконец-то попадаем в населенную местность. Перед нами оживленная трасса, полная мельтешащих туда-сюда тук-туков. В любой другой ситуации я бы обрадовалась, скакала, как дурочка и кричала во все горло «УРА»…

Но меня не волнуют сейчас тук-туки, я не замечаю сухость во рту, которая успела образоваться за оставшийся участок пешего пути. Единственное, что мне очень хочется сейчас найти – туалет. Я мечусь от одного здания к другому в поисках, но его нигде нет. Я злюсь. Из меня практически извергается лава… Роба заливается смехом и не может остановиться. Я со скоростью света лавирую между так называемыми постройками, и ура, вижу заветную вывеску «Туалет» на столбе и стрелку, указывающую в его сторону. Я следую указателю и заворачиваю за угол одного из домов, и в ста метрах от себя вижу долгожданный приз. Но квест «по моему облегчению» еще не закончен. Перед собой я вижу три старые деревянные кабинки.

– Черт! Да там же наверняка совсем нет туалетной бумаги. – Нервно кричу я. – Что же делать?

Как хорошо, что меня сейчас никто не понимает из мимо проходящих прохожих, а то вокруг бы меня уже давно бы собралась толпа глазеющих. Решаю проверить, верны ли мои догадки по поводу туалетной бумаги. Подбегаю к кабинкам. На двух из них висят амбарные замки – значит, они закрыты. Дергаю за ручку третью дверь. Заперто. Либо кто-то закрылся изнутри, либо она тоже закрыта. Как же понять? За дверью раздается мужской кашель. Значит, эта кабинка всего лишь занята и скоро освободиться. Пока есть немного времени решаю не рисковать, и продолжаю поиски туалетной бумаги. Открываю свой рюкзак – ничего похожего на бумагу, салфетки или хотя бы газету. Сейчас, я согласна на любой вариант. Вижу, что Роберт следует моему примеру и также роется в рюкзаке. Я испытующе на него смотрю.

– У меня нет! – С истерическим приступом хохота говорит он мне.

– Ааааа…. Что же делать?

Я верчусь на месте вокруг своей оси, в надежде хоть что-нибудь придумать. Вдруг, через дорогу замечаю маленький магазин, и что есть силы бегу туда. Спрашиваю продавщицу, про туалетную бумагу или салфетки, но ничего такого нет. Я уже пунцового цвета от преизбыточного желания освободиться от гуавы, жары и злости на всю эту комичную ситуацию. Роберт пытается мне сочувствовать, хотя в его глазах пляшут хохочущие искорки. Продолжаю смотреть по сторонам, то в одну, то в другую сторону… И, да… вот оно – спасение… на прилавке, рядом с кассовым аппаратом лежит старая замызганная газета. Я подлетаю к прилавку.

– Paper! Paper! – Кричу я, тыча своим указательным пальцем на потрепанную и, наверняка, не раз и ни одним человеком прочитанную газету. Продавщица удивленно смотрит на меня и только лишь приветливо улыбается. Тогда я хватаю газету и бегу через дорогу к этой спасительной туалетной кабинке, мимо Роберта, который больше не может сдерживаться и лопается от смеха, согнувшись при этом пополам.