Лика. Повелительница демонов

– Преподы говорили нам, что бог сам указует своих избранников. Может, он счёл нас недостойными?

– Оставь свои шуточки, брат! – прервал его Жослен. – Сейчас не время для этого, поверь мне. Если государствоотдаёт предпочтение простолюдинам, детям ремесленников и лавочников – воля его! Оно само роет себе могилу, и его ждёт гибель!

– Жослен, не смей говорить так!

– Я говорю то, что есть на самом деле. В моём классе логики, где я самый младший, но по успехам второй из тридцати, двадцать пять учеников – дети богатых ремесленников или чиновников, и они аккуратно вносят плату, а дворян пятеро, и только двое вносят плату вовремя…

Эти слова Жослена подбодрили старого барона – выходит, что он не одинок в своих бедах.

– О! Выходит, что вместе с тобой исключили ещё двоих воспитанников-дворян?

– Ничего подобного, их родители очень влиятельные люди и преподы их боятся.

– Я запрещаю тебе так отзываться о твоих воспитателях, – сказал старый барон.

– Действительно, Жослен, – вмешалась вдруг Лика. – Ты вообще не мастер говорить, а когда открываешь рот, то становишься похож на жабу.

Юноша вздрогнул и с удивлением посмотрел на кудрявую девочку, которая так спокойно поучала его.

– А-а, ты здесь, лягушка, болотная принцесса! Повелительница демонов!.. Подумать только, я даже не поздоровался с тобой, сестрёнка.

– А почему ты называешь меня лягушкой?

– Потому, что ты обозвала меня жабой. И потом, разве не ты пропадаешь вечно в болотных зарослях? Или ты стала такой же послушной и чопорной, как Орта?

– Надеюсь, что нет, – скромно ответила Лика.

Вмешательство Лики несколько разрядило атмосферу. Братья поели, и кормилица убрала миски в посудомоечную машину. Но обстановка в гостиной по-прежнему оставалась тягостной. Каждый втайне думал о том, как устоять перед нвым ударом сдьбы.

Вошёл старый Гим – его не было, когда юноши приехали. Он неуклюже поцеловал старшего, младший почти надменно уклонился от неловких объятий старика. Но это не обескуражило старика, и он без колебаний высказал своё мнение:

– Давно уже пора было возвратиться. Что толку-то учить земные науки, когда вы в лунных делах не разбираетесь.

– Гим, замолчи! – неожиданно сухо оборвал его барон. Лику поразил высокомерный тон отца, в котором она почувствовала тревогу.

Надеюсь, Жослен, ты уже выкинул из головы свои детские мысли уйти служить в космическую пехоту?

– А почему я должен их выкинуть, отец? Мне даже кажется, что теперь у меня просто нет иного выхода. К тому же служба даёт определённые гражданские права.

– Пока я жив, ты не станешь космическим пехотинцем! Всё, что угодно, но только не это! – И старик стукнул своей палкой по выщербленным плитам пола.

Старый барон в гневе замахал руками. Лика никогда не видела его таким сердитым, даже в день его стычки со сборщиком налогов.

– Не люблю я людей, которым земля предков жжёт пятки! Что они найдут там, в космосе? Чудес в вакууме не бывает. Только бряцание герметичных доспехов, да вонючие кишки космических пиратов. Старший сын дворянина должен служить императору здесь, на Луне!

– Но мне уже шестнадцать лет. Мне уже самому пора определить свою судьбу.

На морщинистом лице старого барона, обрамлённом небольшой седой бородкой, отразилось страдание. Он поднял руку.

– Да, некоторые члены нашей семьи сами выбирали свою судьбу. Дитя моё, неужели и вы обманете мои надежды! – с невыразимой горечью воскликнул он.

Лика с большим интересом следила за разговором. Она никогда не видела ни космических десантников, ни пиратов. Но слышала разговоры о них, иногда доносился далёкий рёв стартовавших космических челноков.

О, если бы она была мужчиной, она бы никогда не стала спрашивать разрешения у отца!… Уж она-то давно уехала бы и увезла с собой в новый, неизвестный мир всех своих демонов. Лика часто засматривалась на голубоватый диск Земли, задрав голову вверх.

– Интересно, – думала она, – как там люди ходят вверх ногами и почему не падают на Луну? Или почему мы не падаем на Землю?

Глава 3

На следующее утро Лика бродила по двору, когда по интерскайпу пришло сообщение.

– Это от экономиста Молина, он просит меня заехать к нему, – сказал барон, подавая знак механикам готовить машину на паровой тяге. – Я вряд ли вернусь к обеду.

Старшая из дочерей – Орта в соломенной шляпке, надетой поверх косынки, – она собиралась идти в сад – поджала губы.

– Нет, это просто не слыханно! – вздохнула она, – В какие времена мы живём! Допустить, чтобы какой-то простолюдин-эконом позволял себе так вот запросто вызывать к себе Вас, дворянина?

Старый барон ничего не ответил Орте, и она ушла, покачивая головой.

Во время этой сценки Лика проскользнула в кухню, где лежали её туфельки и накидка. Потом она направилась в гараж к отцу.

– Отец, можно я поеду с Вами? – попросила она с самой обворожительной гримаской.

Он не мог отказать и посадил её рядом в машину. Лика была его любимицей. Он находил её очень красивой и иногда в мечтах представлял себе, что она выйдет замуж за герцога.

Был ясный тёплый день, и на голубом небе вырисовывалась багряная листва не потерявшего ещё своего пышного убора леса.

Экономист Молин жил в двух часах езды от замка Монтелу, у одного из въездов парк роскошного замка Плесси-Белльер. Его добротный, крепкий дом из красного кирпича и голубой крышей, казался бдительным стражем старых устоев.

Молин выглядел под тать своему дому. Суровый, богатый, уверенный в своих правах и в своей власти, он фактически являлся хозяином огромной усадьбы Плесси-Бельер, владелец которого постоянно отсутствовал в лунном Астрограде, а возможно и на Земле. Лишь изредка кавалькада сеньоров и дам со своими дизельными машинами, некоторые из которых были с турбонадувом заполняла замок. Несколько дней проходили в сплошном празднике.

Развлечения этого блестящего общества немного ужасали мелких дворян –соседей, которых приглашали в замок, чтобы посмеяться над ними.

Заслышав шум двигателя, Молин вышел во двор и несколько раз низко склонился перед гостями в привычном поклоне, что при его лакейской должности не составляло для него особого труда, помог выйти Лике из машины.

– У меня сегодня выдалось свободное утро, дорогой Молин, и я подумал, что незачем откладывать нашу встречу.

– Премного Вам благодарен, барон. Я боялся, что Вы сочтёте дерзостью с моей стороны, приглашая Вас к себе. Но обстоятельства разговора…

– Меня это ничуть не оскорбило.

– Надеюсь, что Вы и Ваша маленькая спутница окажите мне честь разделить трапезу.

– Я уже не маленькая, – живо возразила Лика. – Мне десять с половиной лет!

– Прошу мадемуазель Лику извинить меня.

Чувства, которые она испытывала к Молину, было трудно определить. С одной стороны, он вызывал у неё неприязнь, с другой – даже некоторое почтение, что объяснялось, скорее всего, благополучием, которым веяло от него и от его дома

Ели они вкусно, не зря ходили слухи, что Молин очень богат. В первые годы своей службы он был жесток с крестьянами и наёмниками, но в последнее время старался мягче даже с самыми неимущими.

Никто толком не знал причины этих перемен и его столь неожиданной доброты. Простой люд не доверял ему, но так как с некоторых пор он стал сговорчивее в вопросах об оброках, то к нему относились с уважением.

Одни поговаривали, что за его жесткость партейные обещали спалить его богатый дом и немного укоротили его в членах, что стало причиной такого высокого голоса. Другие злые языки болтали, будто Молин делал это, чтобы ввести в долги своего вечно отсутствующего хозяина.

Лике наскучил разговор мужчин и она незаметно вскользнула из кабинета и направилась в большую залу. Она восхищённо оглядывалась по сторонам. Мебель блестела. В углу, у двери в кабинет, стояли часы. Её дед говорил, что часы – это изобретение самого дьявола похуже парового котла и всех паромобилей вместе взятых. Проклятые шестерёнки не просто отсчитывали время, они отсчитывали время твоей жизни!

Девочке захотелось получше рассмотреть их и послушать, о чём там шепчут мужчины. Она подошла к кабинету и услышала, как её отец говорил:

– Клянусь небесным лунным куполом, Молин, Вы меня поражаете! О Вас всякое говорят, но все ценят как экономиста. Однако Вы предлагаете мне авантюру! У меня действительно одна из наибольших гидропонных подгрунтных ферм по выращиванию пищевой плесени в этом лунном секторе. Но выращивать мухоморный мицелий? Большая ферма это ещё не значит, что высокотехнологичная! Всё моё оборудование порядком поизносилось, а мухоморный мицелий очень капризен как и всякий генномодифицированный живой продукт. Малейшее изменение микроклимата и вместо алкалоида мускарина будет вырабатываться чёрт знает какая отрава! Для такой затеи придётся закупать новейшее высокоточное оборудование, так же изолирующие костюмы для персонала, ведь при вдыхании испарений происходит полная потеря ориентации. На это потребуется много денег и долгие годы труда, чтобы всё наладить. Нет, мои финансовые дела не позволяют мне пойти на такой риск.

Из самолюбия он молчал, что именно по этой причине придётся заложить всё своё имущество.

– Но господин барон не откажется признать, что уже имеет неплохой стартап для этого мероприятия в виде готовых ферм, и что ему будет гораздо легче приступить к делу, нежели мне – покупая и фермы и оборудование. На Ваших фермах мы сможем гораздо больше углубиться в грунт, просто починив систему опреснения воды и превратив солёное болото обратно в добротный отстойник с красивыми лилиями по берегам

– Просто починив?!

– Мне кажется, что если вложить в это дело двадцать тысяч баксов, и года через три-четыре оно будет процветать.

У бедного барона перехватило дыхание.

– Чёрт возьми, ну и размах у Вас! Двадцать тысяч баксов! Неужели Вы думаете, что во столько оценят под залог мою ферму с прогнившими трубами и устаревшими насосами? Или мой паромобиль оценят как раритет, над которым насмехаются владельцы дизельных машин? Двадцать тысяч баксов! Уж не Вы ли ссудите их мне!

– А почему бы и не ссудить? – спокойно сказал экономист.

Барон посмотрел на него с некоторым испугом.

– Но это было бы безумием с Вашей стороны, Молин! Считаю нужным поставить Вас в известность, что у меня нет ни одного поручителя.

– Меня устроил бы простой контракт, по которому я получаю половину прибылей и ипотечное право на наш бизнес, но контракт мы должны заключить в Лунасити, не предавая его огласке.

– Боюсь, я не скоро получу возможность поехать в столицу. Кроме того, Ваше предложение представляется мне настолько необычным и даже рискованным, что мне бы хотелось предварительно посоветоваться кое с кем из друзей…

– Тогда прекратим это разговор, этот бизнес должен остаться в тайне и моё участие в нём! Тем более, если дело будет создаваться под Вашим именем, поднимется Ваш престиж. Вам легче будет пристроить Ваших дочерей и устроить жизнь своим сыновьям. В последнем я мог бы поспособствовать.

– Вы суёте нос не в свои дела, Молин! Но я беден и вынужден согласиться на Ваши сомнительные условия.

– И так, это дело остаётся в тайне? – В этот момент Молин заметил, что Лика стоит, прислонившись к дверному косяку, и, не таясь, слушает их разговор. Барон обернулся, тоже заметил её и нахмурил брови.

– Лика, подойдите сюда, – сухо сказал он. – Мне кажется, что у Вас появилась дурная привычка подслушивать у дверей. Вы неслышно появляетесь, и всегда в самый неподходящий момент. Поведение Ваше весьма прискорбно.

Молин пристально смотрел на девочку, но казалось, не был так раздосадован, как барон.

– А, болотная фея, сказал он, и на лице его появилась тень улыбки.

Лика, ничуть не смущаясь, вошла в комнату.

– Вы слышали наш разговор? – спросил её барон.

– Да отец. Молин сказал, что Жослен сможет поступить в космический десант, а Орта – учиться на платном, если вы начинаете разводить редкую красную мухоморовую плесень. Короче если у вас всё прокатит.

– Странные ты делаешь выводы. Ну а теперь послушай меня. Обещай, что никому ничего не расскажешь.

Лика подняла на него свои зелёные глаза.

– Хорошо, а что я получу за это?

Молин хмыкнул.

– Лика! – с удивлением и недовольством воскликнул барон.

Ответил же девочке Молин.

– Вы сперва докажите нам, Лика, что умеете держать язык за зубами. Если, как я надеюсь, наше согласие с бароном, вашим отцом, будет заключено, то всё дело начнёт процветать не сразу, а до той поры наши планы должны оставаться в глубокой тайне. А потом в награду от нас Вы получите мужа…

– Всамделишного колдуна?

– Я думаю, что с этим проблем не будет

– И я стану настоящей повелительницей демонов! – Молин как коршун смотрел на Лику.

– А вот это, деточка, полностью зависит от тебя, – сказал он.

Лика скорчила гримаску, подумала и сказала:

– Хорошо, обещаю.

Она была счастлива. Молин обещал ей мужа. Правда, она не была убеждена, что это такой уж замечательный подарок. На что ей нужен муж? Впрочем, если он окажется таким же млым, как Николка, у неё будет постоянный товарищ для походов в рощу и опреснительным системам.

Глава 4

В июне папаша Солье выдавал замуж дочь и устроил по этому поводу случаю грандиозный праздник. Солье был зажиточный арендатор. Смеси сена и лунного грунта он подвергал особой ферментации и превращал в строительные блоки или связывающий раствор. Травянистые волокна становились прочными как стальная паутина, грунт придавал дополнительную устойчивость к нагрузкам. К тому же он ещё держал в деревне кабачок.

Грохоча на всю округу, молодые подъехали на новейшем дизельном мобиле. Папаша Солье был горд собой. Свадебный пир продолжался несколько часов. После трапезы, согласно обычаю, дамы преподносил новобрачной свадебные подарки.

Молодая сидела в своём новом доме на скамье у большого стола, уже загромождённого всевозможной посудой, медными и лужёными котлами, постельным бельём. Лицо её сияло от удовольствия.

Старый барон был, пожалуй, даже смущён своим скромным подарком: всего-навсего несколько тарелочек, правда из прекрасного фаянса, которые о хранил специально для подобных случаев. Лика вдруг подумала о том, что дома семья Сансе всегда ест из простых крестьянских мисок. Эта нелепость возмутила и ранила её: как всё-таки странно устроены люди! Можно не сомневаться, невеста тоже не станет пользоваться этими тарелками, а тщательно запрячет их в сундук и будет, как прежде, есть из своей миски.

Окружив супругов, мужчины изощрялись в остроумии и стёбе.

– Эй, красавица, – крикнул, один из них,– глядя на тебя и на твоего муженька, не скажешь, что на заре вам потребуется горячительный напиток для подкрепления сил.

– Отец, что за напиток, о котором всегда толкуют на свадьбах? – спросила Лика, когда они выходили из дома.

– Ну, есть такой обычай, так же как, например, обычай делать подарки или танцевать, – уклончиво ответил барон.

Но это объяснение не удовлетворило девочку, и она дала себе слово дождаться, когда молодым понесут горячительный напиток.

На площади под большим каштаном, где обычно танцевали, пока ещё было тихо. Мужчины сидели вокруг столов, установленных под отрытым небом и курили кальян.

Лика вдруг услышала рыдания старшей сестры: Орта просила, чтобы ей разрешили уйти домой, – она стыдилась своего скромного, заштопанного платья.

– Вот ещё глупости! – воскликнула Лика. – вечно ты что-то придумываешь, дурёха. Разве я жалуюсь на своё платье, хот оно вон какое узкое и короткое. Вот только туфли очень жмут. Но я-то повеселюсь на славу!

Но Орта не успокаивалась, уверяла, ей жарко, что она плохо себя чувствует и хочет вернуться домой. Лика присела на минутку рядом с отцом. За ужином она плотно поела, и теперь её клонило ко сну.

Вокруг них собралась вся местная аристократия, среди них и школьный учитель, который при надобности был и хирургом и барбершопером и диджеем. Тем временем на площади у большого каштана началась какая-то суматоха. Раздался пронзительный рёв, переходящий в свист – это настраивали колонки и звуковые усилители. Моргнула светомузыка, и паровая машина затянула площадь густым туманом.

– Сейчас начнётся движение! – закричала Лика и завертелась вприпрыжку , прихлопывая руками, словно уже слышала музыку., которая вот-вот должна была зазвучать. Её золотистые локоны рассыпались по плечам. И барон неожиданно – может, из-за её ставшего слишком коротким и узким платьица – увидел, как она развилась за последние месяцы. Прежде совсем девочка, она выглядела сейчас старше своих лет – у неё стали шире плечи, а под поношенным лифом платьица угадывались груди. Молодая кровь ярким румянцем пробивалась сквозь золотистый загар её щёк, а, когда она смеялась, её влажные губы открывали чудесные ровные зубки.

Сидевших рядом с бароном мужчин тоже поразила эта перемена, произошедшая в девочке, – от неё веяло страстью и какой-то необыкновенной свежестью. Естественная красота, ещё необезображенная тоннами яркой косметики.

– Ваша барышня становится красавицей, – подмигнув мужчинам, с угодливой улыбкой заметил барону папаша Солье.

К гордости барона примешалось чувство беспокойства.

«Девочка уже большая, не следует ей торчать среди мужчин, – внезапно подумал он. – Пожалуй, не Орту, а её нужно поскорее отдать в пансионат – лицей для благородных девиц.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.