Любовь на американских горках

– Наши так просто не сдаются, – согласилась Тамара и уселась на мягкий диван, обтянутый белой кожей, и жестом пригласила подружек присоединяться. Напротив дивана стояли ещё два кресла в таком же стиле, а на полу лежали атласные подушки, если вдруг кому-то понадобятся.

Тамара как раз и жила в этой квартире, однако принадлежала это замечательное жильё не ей. Квартира в Филях была собственностью её нового любовника – чиновника средней руки из администрации города. Любовник был женат и появлялся здесь не так часто, и Тамара скучала. Ей хотелось похвастаться перед подружками своей шикарной жизнью и хоть немного «потусоваться».

Девушки расселись. На стеклянный журнальный столик, который оказался в середине их «круга», Катя торжественно поставила принесённую ею доску для спиритического сеанса.

– Серьёзно? Мы будем вызывать духов?! – удивилась Алёна.

– Мы будем спрашивать у Вселенной, а она всегда отвечает, стоит только прислушаться, – ответила Катя с добродушной снисходительностью. Её удивляла дремучесть подруги: надо же было так отстать от жизни всего за четыре года разлуки, забыть все исконные женские практики.

Юля зажгла ароматические палочки и свечи, и волшебство началось.

Глава 14. Катастрофа на вертолёте

Алёна вспоминала, как на втором году семейной жизни сделала Володе на его день рождения крутой подарок – сертификат для полёта на вертолёте. Он всегда хотел летать, и она знала об этом, но мечта его осталась в детстве. Лет в пятнадцать мама сказала Володе, что он не пройдёт в лётную школу по физическим параметрам, и он поверил, даже не стал пытаться. Он поступил в престижный экономический ВУЗ на факультет учёта и аудита, чтобы «всегда была денежная работа» и «спокойная карьера шла в гору». Получилось бы у Володи стать лётчиком или нет – этого уже не узнать, точка выбора осталась в прошлом. Но сейчас можно было исполнить мечту хотя бы в формате хобби, развлечения.

Володя, увидев подарочный сертификат, ошалел от радости и не сразу поверил, что это с ним случится. Сам-то он давно «забил» на мечту. Но сначала у него были форс-мажоры на работе, потом пришлось помочь родственникам, потом другим, затем выспаться хоть немного на выходных – и «развлечение» раз за разом откладывалось. Наконец, в феврале наступил крайний срок действия сертификата, после которого он «сгорит», и Володя собрался и выкроил время.

Они с Алёной отправились в Подмосковье, километров за сто от столицы, где была база вертолётной школы. Они встали пораньше и долго ехали по высокоскоростной трассе, потом свернули на дороги местного значения и плутали по ним, сверяясь с навигатором. Не все дороги были расчищены, и пришлось объезжать. У одной заброшенной деревеньки вместо дороги, отмеченной на карте, было «направление», по которому мог проехать разве что трактор. А вокруг расстилались поля, и из снега торчали сухие остья прошлогодней травы. После знаков с названиями деревень стояли деревянные дома, в которых страшно было бы жить. «Как они тут? Отсюда же не добраться никуда. И делать тут нечего. Тоска. Ужас», – думала Алёна. Володя вёл машину и не отвлекался на окружающие виды. А его жену укачало и затошнило: она не привыкла к столь долгим поездкам на автомобиле по ямам и колдобинам. Пришлось останавливаться на обочине и «проветриваться». Вокруг было так тихо и просторно, как в Москве не бывает.

– Вот здесь купить бы домик и переехать жить на свой участок, – сказал Володя, вдыхая морозный воздух и наклоняясь к сугробу, чтобы сделать снежок. У него изо рта шёл пар, но куртку он так и не надел – вышел в обычной «кенгурушке» с капюшоном.

Алёну ужаснуло это предложение, но она ничего не ответила, не желая портить праздничное мероприятие. К тому же, она надеялась, что это просто фантазия мужа, под впечатлением от свежего воздуха – а на практике до дела так и не дойдёт. Мало ли говорят люди «от балды»: «Вот бы всё бросить и уехать к морю», «Мне бы сейчас полежать, а не эта работа», «Ох, как бы я с удовольствием послал нах и клиентов, и соседей, и всех недовольных, и махнул бы на горячие гейзеры в Исландию». Ага, послали и махнули. Так и сидят годами в своих офисах под кондиционером, из которого тянет сыростью, как из подвала. А тягу к путешествиям по Исландии они удовлетворяют, ставя фотки с гейзерами на фон рабочего стола.

Про мужа Алёна не думала, что ему в городе плохо. В их квартире кондиционеры были чистыми, их обслуживали специалисты, которых она регулярно вызывала, и вообще было очень уютно. Об этом Алёна уж точно заботилась.

Володя кинул снежок в поле. В глубоком рыхлом снегу остался след-ямка.

«Меньше заостряешь внимание на случайных фантазиях – меньше остаётся в памяти», – благоразумно рассудила Алёна и потянула мужа обратно в машину.

В те дни у них были хорошие отношения – пожалуй, лучшие за всю их семейную жизнь. Муж вёл себя тепло и был очень внимательным к Алёне, приносил ей цветы без повода, заезжал в «Азбуку вкуса» специально за экзотическими фруктами для неё. Она перестала лезть в его переписки и звонки и наслаждалась тем, что было между ними двумя. Словно поезд американских горок с комфортом доставил их на самую верхнюю точку, откуда открывался вид на полмира, а солнце, которое для всех уже село за горизонт (там, далеко внизу), отсюда ещё было видно. Оно светило как будто для них двоих, и казалось, что весь мир в эти моменты принадлежит им.

На вертолёте летать Алёне было очень страшно, но Володя потянул жену с собой. Ему хотелось вместе. Муж сел за штурвал, у инструктора был второй штурвал, так что в случае ошибки Володи ничего бы плохого не случилось. Они поднялись над облаками – и их осветило солнце. Внизу, в разрывы облаков были видны поля, деревни, леса, железная дорога. Вертолёт облетел белую гору с плоской вершиной – видимо, тут хранили известь, гипс или что-то ещё, да так и оставили. Теперь гора обросла кустами и деревьями. Это было восхитительно! Невероятно, потрясающе, обалденно! Такого Алёна никогда ещё не испытывала – зря она боялась летать, трусишка. И тут муж сделал вираж и сказал:

– Ого! А в прошлый раз я такое не рискнул.

– В какой прошлый раз? – откликнулась Алёна, не сразу поняв, что это был первый момент катастрофы. Не вертолётной, нет, гораздо хуже – их семейной жизни. «Вагонетка аттракциона» с пиковой точки покатилась вниз.

Володя замялся, не ответил. Разговор в вертолёте шёл через наушники и маленькие микрофоны, которые были у каждого из трёх пассажиров (лопасти грохотали, и в обычном режиме они бы друг друга не услышали). Выяснять что-то при инструкторе Володе не хотелось, да и было просто неприлично.

– Давай потом, ладно? – ответил он и наклонил штурвал. Вертолёт набрал высоту.

Всё оставшееся время полёта и послеполётного разговора с инструктором: выражение впечатлений и благодарностей, выяснение режима работы вертолётной школы и как к ним можно записаться, кого туда берут, отсеивают ли по состоянию здоровья, – Алёна провела, как на иголках. Ей казалось, что муж специально тянет время, чтобы не остаться с ней наедине и отсрочить неприятный разговор. Володя был «плавный» и «неспешный», словно немного пьяный после полёта – и это, в принципе, было объяснимо. Но лучше бы он не юлил и не тянул, потому что к моменту разговора Алёна была уже настолько взвинчена и расшатана, что «обрушилась» на него, вывалив сразу всё:

– Ты вечно от меня что-то скрываешь! Ты поэтому и не хотел использовать сертификат, он чуть не сгорел, что у тебя это уже было, и это уже не так интересно – с кем-то, видимо, с женщиной, иначе бы ты рассказал.

– Что бы я тебе рассказал?

– Всё, что было!! Не делай из меня дуру.

– Ты опять ругаешься, как раньше.

– Да, ругаюсь, и у меня есть серьёзные основания. Ты не находишь? Не каждый день люди получают сертификаты на вертолёт и не хотят их использовать. Ты же мечтал о небе! А я, балда, жалела тебя, думала, ты слишком занят, бедняжечка! Не можешь вырваться с работы. Сил не хватает доползти до получения подарка!

Он попытался её обнять. Она оттолкнула его руки – яростно и зло, а не как раньше, в игре.

– И не смей трогать меня! Если ты ко мне так относишься, я вообще не знаю, как с тобой дальше разговаривать.

Она замолчала. Он тоже ничего не говорил. Но в этой ситуации Володя был не прав, и он сам это понимал. Случай был не из простых, и он не знал, как сформулировать, чтобы не сделать ситуацию ещё хуже.

Половину дороги до Москвы они проехали в молчании. «Вагонетка их аттракциона» набирала скорость. Володя не включил даже радио, хотя очень любил музыку: он чувствовал, что это был бы уже перебор. Наконец, Володя начал говорить, глядя перед собой на дорогу, как бы обращаясь к лобовому стеклу:

– Это было, когда мы с тобой расставались на два года. У меня была женщина. Я чуть на ней не женился, но мы с тобой снова встретились, и…

У Алёны внутри стало горячо. Она вжалась в кресло и не стала никак реагировать – даже не показала, что она услышала слова мужа. Хорошенькие новости! Оказывается, она была вторым вариантом при другой женщине. Может, он даже спал с ними обеими одновременно. Но она не будет его сейчас перебивать, пусть расскажет как есть.

Глава 15. Совет в Филях. Есть решения!

– Эй, подруга, ты с нами?

Юля пощёлкала пальцами перед лицом Алёны, а Катя наклонилась к ней, сев на ручку кресла. Марина закатывала глаза к потолку, мол, ну вот, а я говорила, что она на друзей ноль внимания. Тамара сидела на диване в красивой позе и казалась равнодушной к происходящему, как будто ей это всё давно уже надоело.

Магический сеанс в Филях закончился. В комнате сильно пахло сандалом от ароматических палочек и ещё чем-то терпким – видимо, в маленьких стеклянных мисочках были эфирные масла. На светло-коричневой, «состаренной» поверхности доски была размазана рубиново-красная капля – это Алёна автоматически протянула подругам руку, и те укололи ей палец, чтобы призвать живую магию силой её крови. Стрелка на магической карте показывала на один из сложносплетённых знаков, который, видимо, означал что-то важное, поскольку Катя с Юлей делали большие глаза, а Юля для усиления драматического эффекта ещё и прижимала руки к груди.

– Уже всё? – Алёна похлопала глазами и не удержалась, чихнула. Сильные запахи щипали ей глаза и нос, а нос ещё и заложило, так что дышать стало сложно.

– Ну ты даёшь, блин, подруга, – сказала блондинка-Марина. – Мы для кого это делаем? Ты хоть поняла, что случилось?!

Увы, растерянная брошенная Алёна отвлеклась от происходящего, погрузившись в воспоминания о муже, и не уловила сути волшебного ритуала, на который подруги потратили столько времени и сил. Девушка только помнила обрывки впечатлений: вот они держатся за руки над доской, вот девочки задают вопросы магической стрелке: «Что он сейчас думает и чувствует?», «И что ей теперь делать?», «Когда он вернётся?», – и тому подобные.

Автор с сомнением относится к подобным магическим ритуалам, считая, что их суть в том, чтобы переложить ответственность с человека на внешние силы, которые по непонятной причине должны прийти к нему на помощь. Вряд ли этим силам так уж интересна капля крови. Но Алёне ритуал неожиданно помог. Даже не помня, что с ней было, девушка ощутила лёгкость и уверенность, что всё будет хорошо. Впервые за все последние дни ей наконец-то стало легко, спокойно и радостно.

– Девочки, как я вас люблю! – сказала Алёна и уткнулась в Юлино плечо, а потом потянулась к Кате и Марине, а Тамаре послала воздушный поцелуй. Той лениво было вставать с дивана. Даша сама прикоснулась к Алёне длинными ногтями с отросшим за время карантина шеллаком. Её подушечки пальцев сейчас были недоступны для тактильного контакта.

– Я не знаю, что вы сделали, но это реально круто, – сказала Алёна. – Я чувствую, что всё наладится, и Володя вернётся, никуда он не денется от меня. Потому что он меня любит, а я классная. Мы же с ним как будто в одном поезде на аттракционе, куда он соскочит?

– Молодец, Алёнка! Вот теперь ты мне нравишься! Так держать! – поддержали её подруги хором, хотя немного вразнобой.

Тамара улыбнулась, изящно встала с дивана и пошла за розовым шампанским, которое специально положила в лёд для этого случая. Ей хотелось продемонстрировать подругам антикварное серебряное ведёрко со льдом, какие используют в лучших домах на званых приёмах.

Девчонки еле открыли пробку, чуть не разбили ею светильник из богемного стекла, а потом разлили шампанское по бокалам, и Юля рассказала вкратце, о чём им поведала Вселенная. Остальные подруги дополняли и подсказывали:

– Значит, план такой. Ты возвращаешься домой и ничего не делаешь. Живёшь, как обычно. В фейсбуке, в Инсте и вКонтакте – Володя же у тебя в друзьях, не удалился? – ставишь статусы и постишь такие сообщения, чтобы он увидел и понял, кого потерял. Покупаешь себе цветы – и фотку в инсту, и подпись типа: «Неожиданно и приятно! Спасибо!».

– Можно даже не покупать, а в цветочном магазине сфоткаться с букетом, – внесла коррективу деловая Катя.

– Не все такие жадные, как ты, – сказала Даша. – Алёнке, может, будет приятно потом дома видеть настоящие цветы и вдыхать запах роз – опять же, ароматерапия.

– Тем более, он может приехать и сам увидит, – добавила Марина.

– Ну ок, – не стала спорить Катя.

– А потом, – продолжила Юля, – в три четверти оборота фоточку на фоне сирени. У тебя грудь классная, будет здорово смотреться. И с плеча кофту опусти.

– Холодно же на улице, – опять встряла Даша.

– Вот тем более, – парировала Катя. – Ему её жальче будет, захочется укутать и согреть.

– И надпись: «Просто хорошее настроение». Пусть не думает, что ты жалеешь о его уходе и волосы на себе рвёшь. Он должен видеть, что у тебя всё хорошо. Так он скорее заскучает.

Обратно, к себе домой Алёна ехала в странных чувствах. Слева в закатных лучах сверкали башни «Москва-сити», за оградой промчалась «Ласточка» МЦК – и её окна тоже отражали солнечный свет. Дорога третьего транспортного кольца то поднималась, то ныряла вниз, под другие мосты, как в лайт-версии американских горок.

А где-то внутри у Алёны свербела мысль, что ничего она не добьётся. Но девушка решила сейчас не концентрироваться на плохом. «Чем меньше внимания уделяешь мыслям, тем меньше они воплощаются в реальности», – перефразировала она для себя то, что думала тогда у заснеженного поля, рядом с Володей.

Алёна перестроилась в другой ряд. Скоро надо было съезжать на Ленинский проспект.

Глава 16. Психолог Фаина Ивановна

Алёна поняла, почему раньше боялась летать. Это ощущение, когда у тебя нет опоры, ты не стоишь крепко на земле или на пятом этаже в своей квартире (хоть высоко, но это крепкий дом с надёжными бетонными перекрытиями) – а висишь в воздухе и никак не управляешь ситуацией. Ей хотелось иметь контроль. Поэтому она и мужа так ревновала, и обижалась, когда он ей что-то не рассказывал о себе: он был важной частью её жизни, но не вполне «прозрачной» и совсем не управляемой.

Эти мысли Алёна высказывала восемь месяцев назад, сидя в кабинете у психолога, недалеко от станции метро «Белорусская-кольцевая». Фаина Ивановна – так звали психолога – была пышной и уютной женщиной лет пятидесяти, от которой ничего плохого не ждёшь. Напротив, казалось, что она, как добрая мама, утешит и прижмёт к своей груди, и покачает, если станет совсем тяжело и больно. Конечно, никто таких вольностей в этом кабинете не допускал, и физическая дистанция между психологом и клиенткой не сокращалась – но Алёна очень любила мечтать и представлять. Кто ей мог помешать?

Тот раз был уже вторым, когда Алёна пришла к психологу. На первом сеансе она лила слёзы, всхлипывала и путано рассказывала историю их взаимоотношений с Володей, с первого курса института и по сей день. Фаина Ивановна подавала ей бумажные платочки и по-доброму, сочувственно улыбалась. Через полтора часа они добрались-таки до события, которое послужило поводом для визита. Володя сказал, что больше у них не будет секса, и это был последний гвоздь в крышку гроба. Они с мужем провели без сна почти до утра, ходили гулять на улицу и серьёзно разговаривать.

Был конец сентября, похолодало, и лужи ночью начали подмерзать. После прогулки, согревшись горячим чаем (она не пила, а держалась за чашку руками), Алёна плакала и говорила, что любит Володю и больше не будет выносить ему мозг и никогда в жизни не заревнует, и она так себя ведёт, просто потому что очень сильно его любит, просто… просто… просто… Совсем это было не просто.

Не факт, что Володя слушал всю её эмоциональную речь. Он умел абстрагироваться от внешних звуков и изображений, когда хотел – как будто накладывал фильтр на окружающую среду. Ему самому было больно и неприятно, и не хотелось никаких конфликтов, тем более с женой, которую он до сих пор любил.

Алёна смущаясь рассказала психологу про аналогию с американскими горками, и Фаина Ивановна подхватила эту мысль:

– Замечательно! Очень хороший образ. А теперь мы с вами как будто едем под той «мёртвой петлёй», на которой произошёл ваш кризис с мужем. Но теперь вы её видите с другого ракурса. Сейчас вы в безопасности, надёжно пристёгнуты ремнями, я рядом и помогу, если что. Никакого висения вниз головой и страха больше не будет. Это в прошлом. Мы просто едем мимо, замедляем скорость и разглядываем то, что вам с мужем пришлось в тот момент пережить. Расскажите, Алёна, что вы видите?

Глава 17. Бывшая невеста. Как муж чуть не женился

Тогда зимой, когда они возвращались с вертолётной базы, Володя рассказал Алёне о бывшей невесте. Девушка была моделью из рекламного ролика фирмы-автодилера, где он работал. Съёмки рекламы происходили в их офисе, на первом этаже которого размещался просторный шоу-рум с выставленными автомобилями класса люкс. Девушек для фотосессии набрали в модельных агентствах, и Маша – так звали будущую избранницу Володи – выделялась нетипичной для модели скромностью. Две другие девчонки чувствовали себя звёздами в центре всеобщего внимания, вставали в соблазнительные позы и обнимали автомобили – чуть ли не облизывали их. Режиссёру они говорили с претензиями, свысока:

– Да вы сами так встаньте!

– У меня от каблуков уже ноги болят.

– Долго ещё? Пять часов смена, а мне ещё на фитнес, я вообще везде опоздаю из-за этих съёмок.

– Девочки, кому не нравится – выход вон там, и вы ещё неустойку оплатите за срыв съёмок. Всё, разговор окончен, – отвечал режиссёр, и модели обиженно надували губы и с ним уже больше не спорили.

В перерывах между дублями девушки срывались на персонале, то требуя чаю с коньяком, то жалуясь на сквозняк, то отшивая сотрудников салона, которые были преимущественно мужчинами и собрались поглазеть на съёмки.

А Маша выполняла все указания режиссёра без споров, ни на что не жаловалась и с улыбкой благодарила девочек-помощниц за чай, а всех, с кем общалась, запомнила по именам. Под её обаяние невозможно было не подпасть.

Володя был в тот момент в мрачном состоянии – от затяжной депрессии после измены и ухода Алёны. Маша, как он понял, просто пожалела его. Среди всех сотрудников (а многие предлагали её подвезти после съёмок до дома и спрашивали телефончик) она выбрала Володю. Сама подошла к нему и сказала:

– Может, вы меня отвезёте? Если это не очень сложно.

Володя свои услуги ей не предлагал: ему было не до девушек и не до флирта. Но и отказать хорошему человеку было бы не учтиво. Тем более что, как оказалось, им надо было ехать в одну сторону. Так это всё и завязалось.

Историю в подробностях Володя не рассказывал, но Алёне стало ясно, что эти отношения были для него очень серьёзными. Жить вместе с Машей Володя не торопился, помня, как неудачно вышло у него с первой девушкой. Маша сама приехала однажды с вещами, и как-то так само вышло, что она осталась насовсем.

Володя вёл машину и смотрел вперёд, на трассу, а Алёна ощущала, как её муж перенёсся в то время.

– Я офигел вообще-то, когда она пришла ко мне жить. Это было неудобно и неловко. И я привык один, не хотелось перед кем-то… – Володя говорил и говорил.

А Алёна видела, что он был рад переезду Маши к нему. Володя с его печальным опытом боялся ссор, обид и «выноса мозга», но эта девушка, видимо, оказалась так хороша, мила и добра, что сняла все его подозрения и расположила к себе за каких-то несколько месяцев. Он купил ей кольцо и сделал предложение, не рассчитывая на согласие. Ведь он был не очень красив и пока что не очень успешен в работе. Но Маша сразу согласилась.

Они отложили свадьбу на год, пока Маша уезжала по контракту в Азию, потом во Францию и в Нью-Йорк. Она присылала ему фотки из поездок, и чем дальше, тем больше Володя убеждался, что у них с ней ничего не будет.

– То есть, она тебя бросила ради карьеры, и поэтому ты решил попробовать со мной опять, – не выдержала Алёна.

– Нет. Не бросила, – ответил Володя.

Он помолчал, а потом продолжил рассказ:

– Она вернулась через год, и мы два месяца жили вместе. Это, наверное, было самое счастливое время…

– …в твоей жизни?

Он запнулся.

– Н-нет, в тех отношениях.

– Ты врёшь.

– А ты хочешь всю правду? Ты уверена?

Алёна не ответила. Она захлёбывалась от обиды, но плакать в присутствии мужа не хотела. Ни за что на свете она не стала бы показывать, как ей сейчас больно.

Впрочем, Володя был немножко телепат и сам всё понимал.

– Алён, ты же знаешь, что я люблю тебя. Очень люблю. И если б это было не так, я бы женился на другой.

– Конечно, она же модель.

– Я ушёл от неё. К тебе. Этого мало?

Володя стал «вихлять» рулём – видимо, сильно нервничал. Он включил поворотник и съехал на обочину трассы, остановил машину. Они с Алёной сидели под звук щёлкающей «аварийки» и обсуждали то, что было больным местом для обоих.

– Если совсем уж честно, я не хотел с тобой возобновлять отношения – так получилось. Фейсбук предложил мне тебя в качестве друга. «Возможно, вы её знаете», – говорит. Я так-то редко захожу и удивился.

– Это, наверное, потому что я к тебе заходила и смотрела твои посты.

– Может быть. Ну я и не удержался, глянул твою страницу. Узнал, что ты работу поменяла и снова одна, два года ни с кем не встречаешься. И стал… не знаю, как это сказать. В общем, Маша всё поняла и предложила повременить со свадьбой. Говорит: «Я устала от поездок и жёсткого графика, ещё одно шумное мероприятие так сразу не выдержу».

– Значит, всё-таки бросила тебя.

– Нет. Я не знаю, как это объяснить, – Володя впервые за весь разговор повернулся к Алёне и протянул руку за её подголовник, как будто обнял.

Алёна села ровно, оторвавшись от спинки кресла.

– Ты колючая и резкая, то отпрыгиваешь, как сейчас, то наоборот, на меня прыгаешь. Я не говорю, что это плохо. Наоборот. Я с тобой всегда в центре событий, как будто в горячей точке. Я не то хотел сказать. Ну в общем, ни с кем никогда так себя не чувствовал, на пике эмоций. Ты злишься, ревнуешь и любишь, как последний раз. И это оч круто, я с тобой как будто в десять раз ярче и сильнее живу. Но ты предала меня, Алён, если говорить открыто и честно. Ты ушла к другому парню, побогаче меня и поинтереснее. Но даже Маша поняла, что я всё равно тебя люблю и ничего с этим сделать не могу. И хожу пешком мимо твоей работы не просто так, и тот раз на 8-е марта был далеко не первый. А ты всё никак не поймёшь.

Тут-то Алёна и заплакала. Слёзы сами полились в «беззвучном режиме» – она ничего с ними сделать не могла. Рот сам искривился некрасиво, щёки и нос стали красными. Даже уши покраснели и были горячими, словно за них кто-то дёргал. Алёна бы дорого дала, чтобы Володя не видел её такой.

Последний раз она плакала так безутешно, навзрыд, в далёком детстве, когда пошла с бабушкой за грибами в лес, затеяла там игру в прятки и потерялась. Она не знала, что делать, и пошла куда глаза глядят. Берёзовый лес, потом сосновая посадка, вырубка, опушка. От опушки тропинка сама вывела её к деревне. Алёна добралась до дома, ожидая увидеть на крыльце бабушку, которая её накажет, а потом поцелует в макушку, прижмёт к фартуку, пропахшему жареным луком, и скажет: «Горе ты моё, девка, что ж я матери про тебя скажу? А? Разве так можно?». И конечно, бабушка её утешит, ведь Алёна так набоялась, пока шла по лесу. Но дверь дома была закрыта на замок и на деревянную перекладину, а бабушка осталась в лесу. Алёна зарыдала, решив, что предала бабулю, и та умерла и никогда уже не вернётся. Бог знает что придёт в голову семилетнему ребёнку! Она наплакалась и настрадалась так, что к возвращению бабушки (за ней в лес пошли соседи, увидевшие Алёну у крыльца) безостановочно икала и вздрагивала и не могла до конца успокоиться. Её никто не стал ругать. Бабушка сама испугалась, напоила её успокаивающими каплями (себе накапала тоже) и уложила спать.