Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества

Следует отметить, что воинский опыт князя М. И. Воротынского, связанный с использованием гуляй-города во время обороны столицы от крымцев, не был забыт. В июле 1591 г. на Москву неожиданно напал крымский хан Ка-зы-Гирей, знавший, что основное царское войско находится в Новгороде для борьбы со шведами. Оборонять Москву могли только полки береговой охраны под руководством князя боярина Ф. И. Мстиславского и члены царского двора под руководством боярина Б. Ф. Годунова. Общая их численность была существенно меньше, чем у крымского хана. В этих сложных условиях на военном совете приняли решение образовать в районе Данилова монастыря гуляй-город из телег со щитами, закрывающими пушки и защитников города. Это оборонительное укрепление оказалось настолько эффективным, что после обстрела пушками крымцы устрашились и в ночь на 5 июля бежали в степи, бросив награбленное имущество[78].

Иностранные офицеры – кавалеры ордена Святого Георгия во второй половине XVIII в. на службе Российской империи

Александр Викторович Беспалов

д-р ист. наук, профессор кафедры истории и экономической теории Академии государственной противопожарной службы МЧС России

Аннотация. В данной статье на основе анализа ранее опубликованных документов, биографических справочников, полковых историй, научных монографий и статей рассматриваются судьбы нескольких офицеров иностранного происхождения на русской императорской службе, удостоенных ордена Святого Георгия за военные подвиги.

Ключевые слова: Россия, иностранцы, подвиг.

Эпоха царствования Екатерины II Великой в отечественной истории оказалась не только «золотым веком» для российского дворянства и веком славы русского оружия. Это был поистине «золотой век» для большого числа иноземцев, связавших свою судьбу с новым для себя российским Отечеством. Большинство из них, устраивая в Российской империи личную жизнь, не проигрывали. Новое Отечество давало храбрым, удачливым и образованным иностранцам многое. То, чего они не могли получить у себя на родине, которую покидали в большинстве случаев без особого на то сожаления.

Один из крупнейших исследователей истории отечественного военно-морского флота Е. И. Арене справедливо отмечал, что в русском флоте начиная с времен Петра I служило много преданных России иностранцев. Но выше всех их поднялась как бы из бронзы отлитая фигура адмирала Самуила Карловича Грейга. Такая оценка является бесспорной, с ней нельзя не согласиться. Кто же такой адмирал С. К. Грейг в истории Российской империи? Самый краткий ответ укладывается в несколько строчек. Знаменитый мореплаватель и прославленный флотоводец, участник многих сражений, герой Чесмы и Гогланда, известный как инженер в области кораблестроения, артиллерийского и судостроительного производства, специалист по организации русского флота. С его именем связано совершенствование конструкций отечественных кораблей, введение нового стандарта на линейные суда флота России, строительство Александровского пушечного завода, Кронштадтских доков, введение новой сигнализации на флоте.

Самуил Грейг родился 30 ноября 1735 г. в небольшом городке Инверкейтинге, что в Шотландии, в семье капитана торгового судна Чарлза Грейга и его супруги Джейн. Отец будущего российского адмирала не был дворянином, а происходил из «древнего рода моряков и капитанов судов»[79]. Хотя есть сведения, что в XIII в. далекие предки Грейга владели поместьями. В прекрасном дореволюционном издании исторических портретов, выпущенном под эгидой вел. кн. Николая Михайловича, указано, что С. К. Грейг «происходит из старинного шотландского рода»[80]. Думается, что это «облагораживание» родословной Грейга связано с достигнутым им в России высоким общественным и государственным положением и парадным характером самого издания. Этот «старинный шотландский род» был не дворянским, а родом «вольных моряков».

Раннее детство Самуил провел в родном городке, где посещал приходскую школу. Затем семья Грейг жила в столице Шотландии Эдинбурге и в городе Бен-Исланде. Детство закончилось быстро, и в 15 лет Грейг-младший уже служит волонтером в английском флоте, продолжая профессию своих многочисленных предков-моряков.

Судьба юного Грейга была в начале жизненного пути типичной судьбой моряков британского торгового флота, этих «пахарей морей и океанов», непрерывно бороздивших их просторы и подвергавшихся каждодневному риску. Флотская биография флотоводца России начиналась с небольшого парусника – пакетбота «Надежда», почтового судна, ходившего из портов Англии в различные пункты Европейского побережья и Северной Африки. В 1753 г. пакетбот потерпел кораблекрушение у берегов Норвегии, волонтеру Самуилу Грейгу удалось спастись. В 1754 г. 19-летний Грейг назначается на первую ответственную должность – штурманом купеческого судна, а вскоре принимает под командование торговое судно. По-видимому, сдав по приходе в португальскую столицу Лиссабон соответствующий экзамен, он получает свой первый офицерский флотский чин мичмана[81].

Последующие два года уходят у мичмана Самуила Грейга на плавание по Средиземному морю и посещение портов Великобритании. За шесть лет беспрерывного плавания он стал опытным капитаном торгового судна. И хотя в королевском военном флоте чин мичмана был только унтер-офицерским чином, однако он являлся первой ступенькой к морскому офицерскому сословию. Самым главным результатом этого отрезка жизни С. К. Грейга стало то, что он приобрел хорошую морскую практику, побывав более чем в 20 портах Европы и Северной Африки, «исчертил» несколько морей. В общем, шотландец узнал труд моряка во всех его проявлениях. Семилетняя война 1756–1763 гг. прервала мирную жизнь моряка торгового флота. И хотя Британия и Россия находились во враждующих коалициях, вместе с тем они не воевали друг с другом.

Самуил Грейг без сожаления поменял жизнь гражданского моряка на судьбу военную. Она сулила ему более быстрое продвижение в чинах и должностях и более высокое материальное обеспечение. В послужном списке будущего адмирала С. К. Грейга в графе за 1756 г. написано: «По вооружении Англии против Франции вступил в аглицкую королевскую службу мичманом на военный фрегат <…> и на сим фрегате был в крейсерстве около французских берегов и ловил разныя купеческие призовые суда»[82].

1757 г. начинается для мичмана Грейга крейсерством в Бискайском заливе. Затем его переводят в экипаж бомбардирского корабля «Фанрурен», и он участвует в первом морском бою против французов. Опытного моряка назначают командиром небольшого призового судна и в следующем году отправляют к западному побережью Африки – к берегам современного Сенегала для продажи «призовых вещей».

По возвращении в Англию мичман назначается для прохождения дальнейшей службы на 100-пушечный линейный корабль «Рауль Джордж», плававший под флагом адмирала Хауке (Гака). В ноябре 1759 г. Грейг отличился в Киберонском морском сражении, в котором военный флот Франции был разгромлен англичанами.

Британский флотоводец после морской баталии производит Самуила Грейга в первый офицерский чин лейтенанта и переводит шотландца для дальнейшей службы на 5-пушечный линейный корабль «Параплаттен». В том же году он назначается на должность командира катера «Диспач». Следует заметить, что Грейг был только назначен на должность лейтенанта, но не получил этого чина.

В 1760 г. Самуил Грейг проходит службу на 74-пушечном корабле «Тандер», который находился на боевой службе в Средиземном море, участвуя в блокаде французского порта Тулон. В следующем году он числится уже в составе команде фрегата «Алдбемарл», который в составе британского флота совершает рейд на юг Атлантики и принимает участие в захвате острова Святой Елены, бывшего тогда французским владением. После победного океанского похода корабль Грейга возвращается в Англию. Решением британского Адмиралтейства 4 февраля 1762 г. шотландец наконец-то производится в лейтенанты, ему было уже 27 лет. За плечами новоиспеченного морского офицера был 12-летний морской стаж.

В том же году объявляется война между Англией и Испанией. Фрегат «Алдбемарл» входит в состав эскадры адмирала Лайона, которая направляется к берегам Америки для действий в Карибском море против испанской колонии Куба. Английский флот осаждает и захватывает кубинскую столицу Гавану и сам остров. В гаванской гавани англичане пленяют 12 испанских военных кораблей. Трофейные суда входят в состав британского флота. Один из них, 64-пушечный линейный корабль, получает название «Конкве-стадор» и английского командира – лейтенанта Самуила Грейга. Интересно отметить, что шотландец участвовал в блокаде портового города Гаваны в должности морского инженера[83].

С окончанием Семилетней войны заканчивалась и боевая биография Самуила Грейга на кораблях британского военного флота. И хотя за его плечами было участие в нескольких морских сражениях, блокаде неприятельских берегов и крейсерстве, штурме с моря французских крепостей, лейтенанту грозило остаться не у дел в мирное время. Слишком труден оказался для него путь в офицерское сословие. Он отчетливо понимал, что в мирное время для моряка-шотландца его карьера в английском королевском флоте на том и закончится – так и «закиснет» он на первом офицерском чине. Даже британские исследователи вынуждены отметить, что «Грейг служил с отличием, но со скромным вознаграждением».

В 1764 г. флотская служба лейтенанта Самуила Грейга получила неожиданное продолжение. Русский посол в Лондоне граф С. Р. Воронцов начал вербовку британских офицеров-моряков на русскую флотскую службу. Находившийся в английской столице помощник командира корабля лейтенант Самуил Грейг принимает приглашение перейти на службу в Российский Императорский флот. Просвещенная императрица Екатерина II, будущая Великая, начала воссоздавать пришедший в упадок после смерти Петра Великого русский флот. Для службы на боевых кораблях, особенно новопостроенных, потребовалось большое число опытных, грамотных и смелых офицеров, имевших за плечами опыт дальних плаваний и участия в войне на море. Своих таких было мало. В марте 1764 г. лейтенант С. К. Грейг обращается к королю Георгу III с прошением отпустить его в Россию. В мае того же года из канцелярии Адмиралтейства приходит решение об удовлетворении его просьбы. Соответствующие разрешения были даны родственнику Грейга Вильяму Роксбургу и трем офицерам: Дугласу, Клилэнду и Гордону. Вскоре они все вместе уехали в Россию. Туда они прибыли, по всей видимости, в начале июня 1764 г. 18 июня вышел Высочайший указ Императрицы Екатерины II о зачислении всех прибывших английских офицеров в русский флот. Лейтенант С. К. Грейг «всемилостивейше» жалуется сразу в капитаны 1-го ранга со старшинством с 20 марта того года. В состав офицерского корпуса русского флота шотландец записывается как «Самуил Грейг», хотя он сам подписывается в русских документах: «Самуель Грейк». Ему дается принятое в России отчество Карлович. Как писал дореволюционный историк Ф. Ф. Веселаго: «По важности и разнообразию своих заслуг первое место между ними занимает <…> Самуил Карлович Грейг, имевший, как отличный специалист и высокообразованный энергичный деятель, первенствующее значение в нашем флоте и пользовавшийся вполне заслуженным доверием у всех. Ему, кроме славных побед над турками и шведами, русский флот обязан введением полезнейших усовершенствований в морском и боевом вооружении и управлении судов, в улучшении портовой и адмиралтейской деятельности и образовании многих превосходных офицеров. По отзыву его подчиненных офицеров и нижних чинов, “это был более отец, нежели начальник”»[84].

В 1765 г. капитан 1-го ранга С. К. Грейг получает под командование фрегат «Святой Сергий». Он усовершенствовал его парусное снаряжение и после ходовых испытаний предложил Адмиралтейств-коллегии это новшество для введения на всех русских кораблях. Эти предложения оказались полезными, и морское ведомство рекомендовало С. К. Грейгу ввести свои усовершенствования на новом 66-пушечном линейном корабле «Три иерарха». Он готовился к спуску, и шотландца назначили его командиром. В 1766–1768 гг. капитан 1-го ранга С. К. Грейг командует на Балтике линейными кораблями «Три иерарха» и «Екатерина». Одновременно он предлагает и вводит ряд усовершенствований в конструкцию и технологию постройки боевых кораблей на верфях России. Его деятельность становится известной императрице Екатерине II. Но Адмиралтейств-коллегия не торопилась с введением грейговских новшеств.

В 1768 г. в личной жизни С. К. Грейга произошло важное событие: он встретился в Санкт-Петербурге с Сейрой, дочерью Александра Кука, шотландца, владевшего канатным заводом и поставлявшего русскому флоту морские канаты. Сейра была двоюродной сестрой знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука, который в молодости одновременно с Грейгом служил в английском военном флоте и участвовал в Семилетней войне. 21 августа 1768 г. Самуил Грейг и Сейра Кук обвенчались в англиканской церкви в Санкт-Петербурге. Жениху было в то время 33 года, а невесте исполнилось 16. После замужества Сейра Грейг стала именоваться в столичном обществе Саррой. Она не раз отправлялась в плавания на кораблях, которыми командовал ее муж.

Война на суше складывалась неблагоприятно для русского экспедиционного корпуса. Массового восстания против турецких поработителей в Греции поднять не удалось. Немногочисленные русские гарнизоны и отряды повстанцев с трудом сдерживали натиск турецких войск. В таких условиях командующий экспедицией граф Алексей Орлов вынужден был оставить Наварин и попытаться решить исход войны в морском сражении с турецким флотом, после уничтожения которого он планировал осуществить блокаду Дарданелл и воспрепятствовать снабжению армии неприятеля, оперирующей в Греции.

23 июня 1770 г. «Три иерараха» под командованием С.К. Грейга обнаружили турецкий флот, расположившийся в Хиосском проливе. Турецкая эскадра состояла из 16 линейных кораблей, 6 фрегатов и до 50 более мелких судов. Русская эскадра – 9 линейных кораблей. На рассвете 24 июня (5 июля) русские и турецкие войска выстроились в боевом порядке в Хиосском проливе. Турецкие корабли в составе 16 линейных кораблей (из них 5 по 80 пушек каждый, 10 – по 60–70 пушек), 6 фрегатов, 6 шебек, 13 галер и 32 малых и вспомогательных судна выстроились в две параллельные линии, примкнув левый фланг к небольшому островку, а правый – к отмели у города Чесмы.

У Орлова перед началом сражения было 9 линейных кораблей, 3 фрегата, 1 бомбардирский корабль, 1 пакетбот, 3 пинка и еще 13 более мелких судов. Русский флот был выстроен в три линии баталии – авангард, кордебаталия (средний ряд) и арьергард. В авангарде шел адмирал Спиридов, неся свой флаг на корабле «Святой Евстафий» (командир – капитан 1-го ранга Круз, один из будущих героев нашего цикла), с линейными кораблями «Европа» (капитан 1-го ранга Клокачёв) и «Три святителя» (капитан 1-го ранга Хметевский) и фрегатом «Святой Николай» (лейтенант Паликути). В «кордебаталии» – три линейных корабля: «Три иерарха» (капитан-бригадир Грейг), «Ростислав» (капитан 1-го ранга Лупандин), «Святой Януарий» (капитан 1-го ранга Борисов) и два фрегата «Надежда благополучия» (капитан-лейтенант Степанов) и «Африка» (капитан-лейтенант Клеопин); командир кордебаталии Грейг на «Трех иерархах», на том же корабле верховный командир всей эскадры граф Алексей Орлов. В арьергарде – три линейных корабля «Не тронь меня» (на этом корабле флаг Эльфинстона, командир капитан 1-го ранга Бешенцев), «Саратов» (капитан 2-го ранга Поливанов), «Святослав» (капитан 1-го ранга В. В. Роксбург) и несколько мелких судов.

На кораблях был зачитан приказ графа Орлова: «В случае может, что мы должны будем атаковать неприятельский флот, стоящий на якоре, чему и мы себя должны приуготовить, чего-для приказать на всех кораблях и прочих судах с обеих сторон приготовить по одному якорю, привязав за рым кабельтовы, для спрынгу с обеих сторон; и ежели дойдет, что класть якорь, то бросать с той стороны, которая от неприятеля; по неизвестным же распоряжениям неприятельскаго флота, каким образом оной атаковать, диспозиция не предписывается, а по усмотрению впредь дана быть имеет». Приказ командующему был написан командиром «Трех иерархов» С. К. Грейгом.

Командиры русской эскадры применили новую военную тактику. Для нанесения решающего удара они начали атаку в линии, перпендикулярной неприятелю. Этот маневр был очень рискованным, т. к. русские корабли сближались с турецкими в кильватерной колонне почти перпендикулярно линии противника и подвергались при этом продольному огню артиллерии части турецких кораблей, будучи сами лишены возможности отвечать бортовым залпом. Расчет строился на быстром сближении с противником, что позволяло несколько минимизировать потери. При этом учитывалось, что сектора стрельбы корабельной артиллерии в то время были весьма ограниченны и противник не смог бы сосредоточить на русском флоте огонь всех своих орудий.

Потеряв в результате сражения своего флагмана, турецкие корабли спешно покинули поле боя и укрылись в Чесменской бухте, защищенной несколькими батареями. Русские корабли заблокировали выход из нее и стали готовиться продолжить сражение позже. Лишь бомбардирский корабль «Гром» оставили вблизи входа в бухту, с него вечером и всю ночь после сражения бомбардировали турецкий флот. Для прикрытия «Грома» линейный корабль «Святослав» производил обстрел из пушек береговых батарей крепости Чесма.

Орлов созывает военный совет. Адмиралы едины во мнении – турецкий флот должен быть уничтожен. Совет принимает план адмирала Г. А. Спиридова, заключавшийся в уничтожении турецких кораблей в собственной базе. Учитывая их скученность, исключавшую для них возможность маневра, он предложил уничтожить турецкий флот комбинированным ударом корабельной артиллерии и брандеров, причем главный удар должна была нанести артиллерия. Для атаки противника 25 июня были оборудованы четыре брандера и создан специальный отряд под командованием младшего флагмана С. К. Грейга в составе четырех линейных кораблей, двух фрегатов и бомбардирского корабля «Гром». Замысел атаки, разработанный Г. А. Спиридовым, сводился к следующему. Корабли, выделенные для атаки, пользуясь темнотой, должны были в ночь на 26 июня скрытно подойти к противнику на дистанцию 2–3 кабельтовых (1 кабельтов равен 185 метрам) и, став на якорь, открыть внезапный огонь: линейные корабли и бомбардирский корабль «Гром» – по кораблям, фрегаты – по береговым батареям противника.

В полночь, когда все приготовления к бою были закончены, по сигналу флагмана корабли, назначенные для атаки, снялись с якоря и направились в указанные для них места.

Подойдя на дистанцию 2 кабельтовых, русские корабли заняли места по установленной для них диспозиции и открыли огонь по турецким кораблям и береговым батареям. «Гром» и некоторые линейные корабли вели огонь главным образом брандскугелями. За линейными кораблями и фрегатами в ожидании атаки были развернуты четыре брандера.

На брандеры шли добровольцами, потому что это была верная смерть. Брандеры представляли собой небольшие весельные катера, доверху набитые порохом, селитрой и другими взрывчатыми веществами. Задачей экипажа было подойти к борту противника, «намертво» закрепить к его борту свое судно, поджечь его и, если получится, уйти на шлюпке.

В 12-м часу ночи с 25 на 26 июня при тихом северном ветре отряд Грейга в сопровождении брандеров двинулся к неприятельскому флоту. Корабли, подойдя на верный пушечный выстрел, становились на шпринг и открывали огонь. Первым подошел капитан Клокачев со своим кораблем «Европа», и около получаса на него одного направлены были неприятельские выстрелы до тех пор, пока не вступили в дело и другие корабли отряда.

В начале второго часа загорелись один за другим два турецких корабля, и на нашем флоте раздалось победное «ура!». В это время пущены были брандеры: один из них, не дойдя до неприятельской линии, стал на мель, а два других, оставленные преждевременно своими командирами, направлены были наудачу в середину турецких судов. Командир же четвертого брандера лейтенант Ильин не только сцепился с большим турецким кораблем, но когда зажег свой брандер, то, отъехав на шлюпке, еще посмотрел, каково будет его действие. В бывшую тогда ясную лунную ночь подвиг Ильина требовал отчаянной храбрости, соединенной с полным вниманием ко всем подробностям исполненного им дела. Кстати, в русском императорском флоте существовала традиция называть сначала бомбардирские корабли и фрегаты, а потом миноносцы именем «лейтенант Ильин». В советском флоте, к сожалению, ни одного корабля с этим именем не было. Нет их и сейчас.

Огонь быстро распространился по всей неприятельской линии, начались взрывы, скоро бухта покрылась догорающими днищами кораблей, трупами, обломками судов и рангоута, на которых держались немногие из турок, спасшиеся после взрывов. Бой прекратился; русские корабли, осыпаемые искрами, спешили оттягиваться от горевших кораблей и выводить турецкие суда, неохваченные огнем, спасая оставшихся живых противников. Турецкий флот был уничтожен: у неприятеля сгорело 15 кораблей, 6 фрегатов и до 50 мелких судов. Русскими моряками были спасены от огня 1 корабль и 6 галер. Наши потери были ничтожны: только на одном корабле «Европа», получившем 14 пробоин, убитых и раненых было 9 человек да на корабле «Ростислав» несколько повреждений в рангоуте и корпусе. По сути, флот неприятеля был загнан в западню и сожжен.

За участие в истреблении турецкого флота при Чесме С. К. Грейг был награжден орденом Святого Георгия II степени, что давало ему звание дворянина[85]. Позднее он участвовал в осаде крепости на острове Лемнос, затем в занятии острова Парос, который стал основной базой архипелагских экспедиций. С. К. Грейг снимал планы крепостей Дарданелл, участвовал в нападении на остров Митилена, завершившемся истреблением верфи, кораблей и судостроительных запасов. 24 октября 1772 г., командуя отрядом судов, он произвел успешную высадку десанта в Хиосском проливе у крепости Чесма, где сжег предместье с магазинами.

В 1773 г. контр-адмирал командовал эскадрой из четырех кораблей и двух фрегатов, блокировавшей Дарданеллы, затем с графом А. Г. Орловым прибыл из Архипелага в Ливорно, откуда берегом вернулся в Россию. Приняв пятую Архи-пелагскую эскадру, он привел ее из Кронштадта в Ливорно.

В 1774 г. моряка наградили орденом Святой Анны I степени. По заключении мира с Турцией он отправился из Ливорно к Паросу, где принял на суда гвардейскую команду и возвратился в Ливорно. В этом порту моряк способствовал поимке претендентки на русский престол Елизаветы (княжны Таракановой) и доставил ее в Россию, за что был осыпан милостями Екатерины II. 10 июня 1775 г. С. К. Грейга произвели в вице-адмиралы, 10 августа назначили на должность главного командира Кронштадтского порта. В 1775–1776 гг. он командовал кронштадтской эскадрой у Красной Горки, в 1776 г. был награжден орденом Святого Александра Невского. Последние годы жизни флотоводца стали апофеозом всей его биографии. Вершиной всей деятельности Самуила Карловича Грейга на русской службе стала победа над шведским королевским флотом в Гогландском морском сражении.

Во время «второй екатерининской турецкой войны» 1787–1791 гг. российская императрица задумала осуществить вторую Чесму. По ее повелению в Кронштадте стал готовиться флот для новой Архипелагской экспедиции. Ее главным командиром назначили адмирала С. К. Грейга. Однако военный совет был недоволен таким решением государыни, считая, что командующим должен быть другой адмирал. Однако самодержавная правительница настояла на своем решении.

В Средиземное море русские корабли должны были следовать несколькими отрядами. Но из Кронштадта успел выйти первый из них под флагом контр-адмирала В. П. Фондезина, который дошел до датской столицы Копенгагена. Начавшаяся русско-шведская война 1788–1790 гг. заставила изменить все планы командования Балтийским флотом.

Швеция и ее новый воинственный король Густав III все никак не могли смириться с поражениями во всех предыдущих войнах с Россией. В Стокгольме рассчитывали, что его восточный сосед основательно «увяз» в новой большой войне с Оттоманской Портой – почти вся русская полевая армия, ее лучшие полководцы находились на Юге. Туда же были отправлены основные запасы боевых зарядов и провианта.

Поэтому шведский король Густав III и его окружение решили одним сильным ударом покончить с Россией. Для этого задумывалось послать большую сухопутную армию через Финляндию на Санкт-Петербург и одновременно сильным флотом захватить морскую крепость Кронштадт, которая прикрывала российскую столицу со стороны Балтики. В Швеции ожидали быстрого военного успеха и непродолжительной войны с Россией. Ее итог в Стокгольме виделся следующим образом. Взятие беззащитного Санкт-Петербурга и падение Кронштадтской морской крепости позволяли королевским посланникам продиктовать российскому правительству условия мира и вернуть Швеции многие утраченные ранее земли на Балтийском побережье.