Введение в прикладную культурно-историческую психологию

Но в обыденной жизни знания эти складываются двумя способами: в образ мира и в мировоззрение. Может быть, у ученых это иначе? Не берусь судить, но думаю, что ученые тут попали в ловушку мышления исключительности. В действительности, ничего иного, кроме возможного для самой природы нашего сознания, им недоступно. Иными словами, знания у ученых укладываются точно так же, как и у обычных людей. Загадка, похоже, в чем-то ином…Я предполагаю, что она как раз в мифологичности научного мышления.

Вот как описывает тот же автор средневековый образ мира, который раскрывается через такой способ рассказывать о мире, который называется сейчас героическим эпосом, а когда-то был сказительством.

«Героический эпос был своеобразной и весьма архаичной формой художественного познания и отражения мира. В нем создавалась пространственная модель, которая формировалась и существовала как некая поэтическая абстракция. Тем не менее, она основывалась на практическом опыте и воплощала сложившиеся в обществе знания о мире и природе. Эпический образ мира соотносился с реальным пространством, но не был тождествен ему.<…>

Эпическое пространство, и квазиреальное, и населенное чудовищами, как оно предстает в наиболее развитых европейских эпических традициях – англо-саксонской, древнеисландской, старофранцузской, – последовательно осмысляется через ряд социальных категорий и потому существует только в контексте эпического социума. Пространственно-географическое восприятие охватывает незначительную часть ойкумены (обжитого мира – А.Ш.) – фактически лишь ту ее часть, в которой развертывается географическое действие, определенное сюжетом. Самые дальние обитатели мира: финны в англо-саксонском “Беовульфе”, сарацины в “Видсиде”, гунны в “Старшей Эдде” оказываются на таком расстоянии, которое можно преодолеть за несколько дней.

Искажение масштаба расстояний обусловлено не отсутствием реальных знаний о тех или иных территориях, а спецификой самого понимания пространства в его неразрывной связи с героическим действием.

Весь мир видится эпическому певцу как совокупность отдельных точек (локусов) – королевских (княжеских) дворцов и мест сражений героя с его противниками. Существование локусов определяется законами эпической героики, в соответствии с которыми пространство, лишенное атрибутов героического мира, то есть не заполненное героическим действием, не имеет значения, то есть не существует. Пространство между локусами лежит вне эпико-героического мира, оно “пусто” “незначаще”, а сами локусы примыкают друг к другу, создавая “точечную” структуру пространства» (Там же, с. 11–12).

Вот такое объяснение естественнонаучной «слепоты» создал ум естественника. Вчитайтесь в него, и вы найдете ответ, почему наш современный мир устроен так, что в нем появились новые «слепые пятна» и полностью выпал из рассмотрения духовный мир. Современный герой-естественник живет жизнью плоти, и поэтому весь его образ мира уложен так, что места его битв примыкают друг к другу, а промежутки, не заполненные телесностью или вещественностью, оказываются пусты и незначащи…

Естественнонаучность системна и мифологична, она лишь кажется передовой, то есть лучшей, чем прежние мировоззрения. В действительности же она всего лишь после них, и через тысячу лет будет выглядеть такой же первобытной, как и то, что отменила.

Действительный образ мира человека состоит не из географии и астрономии, а из того, в чем человек живет. И если для него существуют эльфы или лесные духи, он сделает все, чтобы не вести дорогу или нефтепровод через их места, хотя и будет стыдиться говорить об этом вслух – чтобы не засмеяли!

Поэтому действительный образ мира, который правит нашими жизнями, как раз не связан с действительными географическими знаниями, о которых вещает наука. Для нашего настоящего выживания совершенно не важно, сколько километров до луны, но очень важно знать, где расположен кабинет чиновника, который подпишет разрешение на воплощение моей мечты.

Образ мира всегда состоит из тех мест, которые существенны для моей жизни и для тех битв, которые я веду. Но люди, живущие в одном городе, ведут очень, очень разные битвы. И поэтому тот же самый город для одного человека состоит из одних мест, а для другого – из других. Места же эти связаны с людьми, поскольку либо заняты ими, либо не заняты, то есть свободны от них. Поэтому образ мира всегда есть и образ общества, что и отразил русский язык, называвший миром и пространство, и состояние, и общество.

Географические знания, действительные знания о мире, как считают ученые, оказываются лишь легкой пеной на поверхности того образа мира, в котором живет человек. Они не нужны, и прав Недоросль Фонвизина: человеку, живущему в действительном мире, достаточно уметь управлять кучером, – кучер довезет. Он и должен знать географию. Действительному человеку нужно знать действительные вещи об этом мире. География же, как и вся естественная наука, – лишь вид сказок, эпическое сказительство, которое приятно послушать на досуге…

Люди живут в ином мире, в мире, где расположены места притяжения их интересов. Поэтому они плохо учатся в школах и университетах, хотя и вынуждены прилюдно креститься или произносить естественнонаучные фразы, чтобы их узнавали как правоверных. Естественнонаучность – не более чем правящая религия современности… Правящее мировоззрение. И в силу этого она очень важна, поскольку с очевидностью управляет нашим поведением, заставляя вести себя неестественно.

Мировоззрение определяет поведение человека. Это можно принять как очевидность. А можно и научно, то есть исследовав и выведя из наблюдений за жизнью. Тем более важно для меня показать, что научно-философское понимание мировоззрения мало пригодно для прикладной работы и значительно проигрывает народному пониманию того, через что можно воздействовать на поведение. Поэтому мне придется провести хотя бы краткое исследование самого понятия «мировоззрение».

Исследовать я его буду, конечно же, культурно-исторически. То есть снимая один понятийный слой за другим, пока через эту понятийную археологию не доберусь до того материка, в котором лежит действенная часть нужного нам понятия.

Слои же эти, в первую очередь, научные. Они лежат верхними, и доказательством этого является то, что первый же позыв, как только возникает вопрос, что такое мировоззрение, протянуть руку за каким-нибудь словарем. Это значит, что наука прочно присвоила себе это понятие, и мы сомневаемся в том, что обладаем действительным пониманием понятия «мировоззрение» сами, без науки.

А какая наука при этом является собственником понятия «мировоззрение»?

Рождалось оно на границе литературы и философии. А последнее время, похоже, и психологи стали понимать, что им без мировоззрения не обойтись. Возможно, это понятие нужно еще в культурологии и обществоведении, но я их опущу, потому что пока не смог найти ничего определенного. Другие науки, я думаю, в нем не нуждаются. По крайней мере, так им кажется.

Вот по этим слоям я и попробую прогуляться.

Глава 2

Мировоззрение языковедов

Хотя «мировоззрение» исходно философское понятие, но начну я с языковедов, потому что именно они взяли на себя задачу объяснять значения слов, так сказать, самым широким слоям населения…Иными словами, языковеды считают, что их определения самые понятные и доступные и, надо думать, легче всех въедаются в сознание…

Самые простые и незатейливые определения мировоззрения языковеды давали в толковых словарях, предназначенных для массового использования, то есть для привития понятий, соответствующих требованиям правящих сообществ.

Этим я хочу сказать то, что все толковые словари, кажущиеся, как и всё научное творчество, такими «объективными», в действительности всегда пишутся по некоему заказу. Иногда государственному, как это было со знаменитым Ушаковским словарем – первым советским толковым словарем русского языка, написанным в середине тридцатых годов прошлого века как бы по сталинскому заказу. В случае Ушаковского словаря с очевидностью совпало то, что сообщество, заказывавшее словарь с целью создания языка победившей революции, было и государством.

В случае с другими словарями это не так очевидно. Иногда словари писались по заказу научного или естественнонаучного сообщества, которое еще только рвалось к власти и через словари насаждало свой язык. А поскольку за языком, то есть за словами, скрываются понятия, то есть определенное понимание того, о чем говоришь, то так прививалось и определенное мировоззрение. Самый яркий пример такого заказного словаря, созданного сообществом, еще не захватившим власть, была «Энциклопедия» Дидро и Даламбера, которая подготовила Французскую революцию.

Подготовила, осуществив сначала переворот в умах, то есть как раз в мировоззрении. И сделала это, именно прививая новый понятийный язык. Словарь Ушакова, как пишут об этом сами авторы, решал почти такую же задачу, – он «приводил в порядок» «испорченный» за время революции и гражданской войны русский язык, приучая безграмотных победителей извлекать значения незнакомых им слов из общего источника, который сам подпитывался из идеологических глубин коммунистической партии.

Современные толковые словари, по видимости являясь языковедческими, в действительности продолжают дело первой революционной энциклопедии и незаметно насаждают идеологию или мировоззрение естественнонаучного сообщества, которое уже перестало быть правящим, но пробралось в умы, как когда-то религия, которую естественники и отодвигали от власти. Поэтому определение мировоззрения не может не быть насаждением определенного мировоззрения, а значит, является примером работы прикладных психологов.

Как я уже писал, само понятие мировоззрение – Weltanschauung – было создано Шлейермахером в начале восемнадцатого века. В Россию оно пришло не сразу, и словарь Даля в середине девятнадцатого века его еще не знает.

Как, кстати, не знает и Философский словарь Радлова в 1904–1913 годах. Поэтому будет вполне оправданным посчитать исходным определением мировоззрения в России именно определение сталинского словаря Ушакова. По крайней мере, именно после него это понятие стало общеупотребительным.

Определеньице это еще совсем кратенькое и помеченное примечанием: книжное.

«Мировоззрение. Совокупность взглядов, воззрений на окружающее, на жизнь, на мир, на ту или иную область бытия. Люди разных мировоззрений. Мировоззрение древних греков. Буржуазное мировоззрение. Марксистское мировоззрение».

Последние примеры чрезвычайно красноречивы. Наши языковеды к 1938 году, когда вышел этот том, только начинают осваивать понятие мировоззрения, а в идеологии оно уже давно общее место, и прикладные психологи марксизма профессионально изменили его у половины человечества.

Однако для языковеда это понятие, похоже, совсем не из его пищевого рациона, поскольку выйти за пределы сталинского определения они, в сущности, так до сих пор и не смогли. В конце советской власти, в 1986 году академический «Словарь русского языка» смог развиться только до:

«Мировоззрение. Совокупность принципов, взглядов и убеждений, определяющих отношение к действительности. Коммунистическое мировоззрение».

В 2006 году словарь Ожегова и Шведовой еще лаконичней:

«Мировоззрение. Система взглядов, воззрений на природу и общество».

В том же году «Большой толковый словарь правильной русской речи» Скворцова вообще не знает этого слова. Видимо, оно неправильное…

Если бы был смысл придираться к языковедам, то стоило бы задать уточняющий вопрос: что такое система или совокупность? Точнее, что они имеют в виду под этими странными словцами, и выяснилось бы, что именно там и скрывается определение мировоззрения. Скрывается языковедами, конечно, которые, попросту говоря, спрятались от задачи, которую должны были решить. Но мировоззрение нельзя определить, не раскрыв, что это за система или совокупность. Именно поэтому и меняются в словарях перечисленные составляющие – они не так важны, – но сохраняется, что мировоззрение всегда некая «система» или «совокупность» взглядов. Иначе говоря, важны не взгляды, а то, во что они собраны или сложены.

Однако это словари, которые должны не исследовать и не давать настоящие определения, а всего лишь создавать у народа ощущение, что мир описан наукой полностью и уверенно, а потому ни за каким странным понятием не таятся ни тени, ни тревога, и оттуда никогда не выпрыгнет неведомое. Поэтому обыватель может спокойно пастись на сдобренных нитратами полях научно-политического пастбища. Ему ничего не угрожает, а кушать его будут не жестоко и внезапно, а человеколюбиво и планово…

Кроме словарей были и исследования, которые языковеды вели для себя. Как таковое мировоззрение они, кажется, не исследовали, зато пытались понять, как человек видит мир. Назывался этот раздел современного языкознания – картина мира и человека. Точнее, наивная картина мира. Очевидно, в противоположность научной, которая гораздо умней и взрослей народной.

Вот об этом стоило сказать особо, но тема эта относится уже не к мировоззрению, а к той основе разума, которая называется Образом мира. Поэтому об этом я буду рассказывать в другой книге. Скажу только, что для себя называю это наивной языковедческой картиной мира…Иными словами, эти исследования настолько же интересны, насколько и беспомощны, будто мы наблюдаем за самым детством науки.

Глава 3

Мировоззрение философов

Как я уже писал, в 1913 году единственный тогда философский словарь Радлова еще не знает такого понятия, как мировоззрение. Это не значит, что его не знают или не используют русские философы, это значит лишь то, что они не считают его философским понятием.

Это подтверждается тем, что далеко не все современные философские словари имеют словарную статью «мировоззрение», как не имеет ее и «Словарь философских терминов» под «научной редакцией» В.Кузнецова. Мировоззрение до сих пор не воспринимается философами как научный философский термин, то есть действующее понятие этой науки.

Зато значение мировоззрения быстро поняли представители прикладной философии – марксисты. Им нужно было не созерцать и рассуждать, а менять мир, поэтому о мировоззрении, точнее, миросозерцании пишет еще Ленин, и пишет так, что не понять значение этого понятия невозможно: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям полное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнета».

Сталинский «Краткий философский словарь» завершает этой цитатой статью о мировоззрении и во втором своем издании 1940 года. Суть сказанного Лениным в том, что настоящее мировоззрение не должно быть способом видеть мир каким-то образом, оно должно быть просто восприятием его, подобным приборному – без малейших добавок. Верно то, что соответствует действительности.

Мы знаем, что марксизм не оказался таким способом видеть действительность – он проиграл. Да и лжи в нем было немало – чего стоил один только навязчивый романтический призыв: мечтать, надо мечтать детям орлиного племени! Но именно призыв видеть мир как действительность, без суеверий и воображения, дорисовывающего восприятие, почему-то оказался действенным. Ради него люди готовы были не замечать, что при этом их обманывают. Почему-то нам важно видеть настоящее, будто уж одно это дает силу…

Настоящим марксизм посчитал естественнонаучную картину мира. Человек должен был срастить себя с машиной, обзавестись вместо сердца пламенным мотором и покорить пространство и простор… В общем, стать биомеханическим богом. В своем мире, конечно. В мире тел и вещества.

Вот сужение до этого мира и навязывает Ленин как верное миросозерцание, когда требует освободиться от суеверий и реакции, то есть от видения мира не так, как требует прогресс, а так, как его видели раньше. А раньше мир видели духовным или телесно-духовным. Суть марксизма в ленинской редакции, как вы помните, – возможность построить социализм в одной отдельно взятой стране. А в мировоззренческом отношении – в том, что можно стать богом в одном отдельно взятом мире, который ограничен рамками плоти, и тем самым уменьшен до такого масштаба, что может быть моделью и более сложных миров.

В общем, марксистское мировоззрение – это мировоззрение песочницы, в которой выращиваются будущие строители больших миров…

При этом собственное определение марксистского философского словаря противоречит той заключительной цитате, к которой приводит всё рассуждение:

«Мировоззрение – система взглядов, представлений о всех окружающих человека явлениях природы и общества».

Языковой сорняк «система» можно сразу отбросить, поскольку он нужен лишь для создания ощущения научности. А вот взгляды и представления, которые и составляют суть мировоззрения, если их не определить, полностью совпадают с суевериями. Суеверия – это тоже взгляды и представления. Конечно, можно закричать: но это совсем другие взгляды и другие представления!

К сожалению, ни один философский словарь, используя эти понятия, не удосужился дать определения тому, что под ними понимает. Суеверия – это тоже взгляды и представления, отличающиеся по своему содержанию от других взглядов и представлений. Следовательно, природа и тех и других взглядов едина, отличаются лишь содержания. Но это отличие уже выходит за рамки философского, по крайней мере, психологического. И это значит, что создатели марксистского философского определения мировоззрения противоречили сами себе, если они, конечно, были философами…

Однако марксизм невольно вынужден противоречить своим классикам, поскольку те довольно часто давали определения в тех отраслях знания, в которых не разбирались в совершенстве. Поэтому подобные противоречия можно не принимать в расчет. Главное, как развивается рассуждение внутри собственно философской его части, без цитат.

Итак, мировоззрение – это система взглядов и представлений о всех окружающих человека явлениях природы и общества. Кроме того, «Значение мировоззрения состоит в том, что, определяя общий взгляд на мир и его закономерности, оно тем самым обусловливает и отношение людей к окружающему».

Неважно, что создатели определения не объяснили, как это вдруг мировоззрение обрело такую власть, что стало определять общий взгляд на мир и его закономерности. В сущности, это утверждение выглядит верным. И очень важно понять, что мировоззрение обусловливает или, вернее, навязывает нам определенное отношение ко всему окружающему и происходящему. Это наблюдение над действительностью, и это так. Никакого «просто восприятия» нет, и человек таковым не обладает. Он видит сквозь приборы, но не приборами. А видя, всегда оценивает и помечает своим отношением.

Далее марксисты скатываются в определение передового мировоззрения революционных классов, оправдывая свое право на захват власти в мире, что я опускаю. Классовое мировоззрение меня не интересует. Вместо этого я приведу определение мировоззрения из «Философской энциклопедии» времен развитого социализма. В 1964 году идеологи марксизма углубили его вот до такой полноты:

«Мировоззрение – обобщенная система взглядов человека на мир в целом, на место отдельных явлений в мире и на свое собственное место в нем, понимание и эмоциональная оценка человеком смысла его деятельности и судеб человечества; совокупность научных, философских, политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических убеждений и идеалов людей.

Понятие мировоззрения употребляется и в узком смысле, например, философское мировоззрение, политическое мировоззрение, религиозное мировоззрение, и т. п.

Отношение человека к миру бесконечно разнообразно. Это и обусловливает различные аспекты осознания человеком себя в мире, различные грани единого мировоззрения. Каждый из нас – это «природа, ставшая человеком», и мы так или иначе отдаем себе отчет в том, какое место занимаем в бесконечном круговороте событий».

Отношение человека к миру бесконечно разнообразно просто потому, что у каждого есть своя цель, которой он хочет достичь в этой жизни. Но вот цели эти общи для многих людей, в силу чего никакой бесконечности мировоззрений нет. Есть лишь личностные отличия в определенных мировоззрениях. Но это не философский уровень разговора, это отличия на уровне психологическом.

Однако, самое важное не в этом, а в том, что сами разнообразные мировоззрения возможны лишь в том случае, если природа человеческого сознания позволяет их иметь. И значит, у любого мировоззрения есть природа, которая едина для всех мировоззрений вообще. Этого марксистские философы не разглядели, и не разглядели просто потому, что были зачарованы модным простонаучным словечком «система».

Мировоззрение – это система взглядов. От этого заявления можно было пойти в разные стороны – например, к перечислению все накапливающихся наблюдений над действительностью, что и сделали создатели Энциклопедии. А можно было и к пониманию, как возможна такая «система» и что это такое. Но время для философского понимания мировоззрения тогда еще не пришло.

Возможно, не пришло оно и на рубеже следующего тысячелетия. Правда, в 1997 году «Философский энциклопедический словарь» уже уходит от системы, заменяя ее на совокупность. Это значит, что философы начинают задумываться над тем, что это такое, во что собираются взгляды и представления. Но от собственной смелости у них «сносит крышу» и заносит ее в какие-то метафизические дебри…

«Мировоззрение – совокупность результатов метафизического мышления и исследований, причем метафизика понимается как наука, которая объединяет в единое целое формы познания мира: во-первых, различные “стественные” виды мировоззрения, связываемые по традиции с эпохой, народом, расой и т. п., во-вторых, философию, стремящуюся к априорному знанию (то есть знанию, не зависящему от количества индуктивных исследований) во всех областях, и, в-третьих, результаты конкретных наук».

Все это странноватое философотворчество в действительности означает, что к концу века философия попробовала осмыслить мировоззрение не как таковое, а как философскую категорию. То есть понять для себя, что это такое в философском смысле. Простому человеку это ничего не даст, кроме надежды, что однажды философы…

«Новая философская энциклопедия» в 2001 году продолжила поиск, одновременно вернувшись к заплатам над непонятным.

«Мировоззрение – система человеческих знаний о мире и о месте человека в мире, выраженная в аксиологических установках личности и социальной группы, в убеждениях относительно сущности природного и социального мира».

Аксиология – это наука о ценностях. Могут ли быть знания выражены в аксиологических установках? Мне видится здесь некое философское противоречие. Знание, если рассматривать его философски, должно быть чистым как раз от всяческих установок. Но это если рассуждать философски.

А вот если попытаться понять, как устроен действительный мир, то очевидно, что чистые знания не имеют для нас иного значения, кроме как будучи способами достижения желанного. Иначе говоря, плевать нам на философскую чистоту знаний, главное – как с их помощью достигнуть той ценности, ради которой мы пришли.

В 2006 году «Философский энциклопедический словарь» Ивина, ничтоже сумняшеся, возвращается к «простоте и чеканности» марксистских словарей:

«Мировоззрение – система взглядов на мир и место человека, общества и человечества в нем, на отношение к миру и самому себе, а также соответствующие этим взглядам основные жизненные позиции людей, их идеалы, принципы деятельности, ценностные ориентации».

Вот такова, примерно, на сегодняшний день картина философских представлений о том, что такое мировоззрение. Похоже, пока философия еще не стала той наукой, которая может объяснять. Все, на что она способна – делать наблюдения над действительностью. Порой глубокие и важные…

Глава 4

Мировоззрение психологов

В предыдущих главах я постарался показать, что большинство наук, так или иначе говорящих о мировоззрении, не считает это понятие своим. Кроме того, когда начинаешь вглядываться в используемые ими слова, становится ясно, что эти слова, вроде «системы», используются не для того, чтобы объяснить, а для того, чтобы скрыть, что исследователь не понимает того, о чем говорит. Но при этом очевидно, что не понимают они вполне определенную вещь, а именно то, что и создает из взглядов и представлений мировоззрение. И не понимают не по недостатку ума, а потому что это действительно не предмет их науки.

Похоже, что основа понятия «мировоззрение» не языковедческая и не философская, а психологическая. Иначе говоря, взгляды на мир рождаются и объединяются в мировоззрение только потому, что это обеспечивает или даже заставляет делать какое-то свойство нашего сознания. И тут уж определенно слово за психологами.